Контракт на счастье

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Ранний отъезд Фэй, казалось, должен был сыграть Данте на руку. Это оказался лучший выход из ситуации, когда страсть между двумя людьми обычно неизбежно угасает. Так отчего же он не задержался в Тоскане после того; как Фэй освободила его от своего присутствия? Или почему не вернулся в Рим и не постучался в дверь к той потрясающе красивой актрисе-француженке, которая на прошлой неделе шепнула ему на ушко, в каком именно номере отеля «Иль Майя» остановилась?

Через приоткрытую дверь ресторанной кухни Данте наблюдал за передвижениями Фэй. При виде ее кровь бурлила в его жилах. Сначала Данте думал, что его раздражение быстро пройдет. Он и раньше злился, когда редко, но все же срывалась какая-то деловая сделка, что впоследствии только шло Данте на пользу. Однако прошло несколько недель, а злоба Данте на Фэй становилась все сильнее.

К слову, то разочарование, которое он испытывал, вспоминая ледяное выражение ее лица, когда она уходила от него, теперь преследовало его и днем и ночью. Фэй, прощаясь с ним, вела себя настолько равнодушно! Он только сильнее распалялся от гнева при воспоминании об этом и даже почти не спал по ночам.

Вполне вероятно, что всему виной то, что, после того как Данте внезапно решил вернуться к светской жизни Рима, его сразу же угораздило наткнуться на Криса. Данте оказался вынужден признать свою неправоту относительно это парня и Фэй. Или же его раздражало, что Фэй первой оставила его, поступив по-своему?

Возможно, Данте удручало и то, и другое. В любом случае он не мог припомнить, когда женщина первой уходила от него. Тем более никто еще ни разу не разрывал контракт, подписанный с «Валенти Энтерпрайзиз». И потом, неужели Фэй надеялась, что ее поведение не повлечет за собой никаких последствий?

Данте слегка поерзал на месте, заметив, как официантка что-то шепчет Фэй на ухо. Наконец-то он увидел ее лицо и тихо пробормотал что-то себе под нос, ощущая триумф. Фэй медленно повернула голову в его сторону, и он увидел, как ее глаза широко раскрылись от удивления.

Визит Данте в ресторан «Маттесон» оказался наихудшим из того, что могла ожидать Фэй сегодня вечером, именно тогда, когда ей следовало сосредоточить все свое внимание на решении важных проблем. Девушка посмотрела на Данте с такой неохотой, будто ей предстояло опознать тело на месте ужасного преступления.

В кухне ресторана царила привычная суета. Никому не было дела до тех чувств, которые внезапно нахлынули на Фэй, едва она встретилась взглядом с Данте. Однако дело было не только в его неотразимости — Данте привык одним своим взглядом сводить с ума женщин, — а в осознании того, что этот мужчина весьма дорог Фэй. Ей захотелось подойти к отцу своего будущего ребенка и оказаться в его объятиях, чтобы почувствовать себя в безопасности. И это внезапно возникшее в душе чувство показалось Фэй невероятно опасным. Голос рассудка твердил ей, что нужно отвернуться от Данте и бежать прочь, даже не выясняя, какого дьявола он явился сюда. Это будет намного лучше, чем выяснять причину его приезда. Однако голос сердца пересилил разум.

Увидев Данте, Фэй ощутила вину за то, что избегала его.

Немного привыкнув к неведомым прежде ощущениям, девушка все-таки решила узнать, зачем приехал Данте. Не обращая внимания на сухость во рту, Фэй открыла дверь из кухни. Ее сердце билось настолько громко, что казалось, будто все посетители слышат его стук. Фэй считала себя обязанной сказать Данте о своей беременности. Неважно, какая последует реакция, сообщить о будущем ребенке она должна. Фэй жалела только о том, что заранее не продумала, как именно начнет об этом разговор с Данте.

Внутри у нее все переворачивалось, когда она подошла к его столику.

— Данте? — натянутым тоном произнесла она, глядя на него так, будто увидела привидение, и не зная толком, о чем дальше говорить. — Что ты здесь делаешь?

Несмотря на то, что Фэй запретила себе вспоминать о Данте, она думала о нем слишком часто, едва вернулась домой. Данте выглядел похудевшим, его смуглое лицо осунулось, на подбородке проступала едва заметная щетина, отчего он казался еще мужественнее.

— А зачем вообще сюда приходят посетители? Я пришел поужинать.

Ресторан «Маттесон» смотрелся великолепно, впрочем, как и его хозяйка. То, как Фэй управляла рестораном, говорило о ее таланте и энтузиазме. Данте сразу вспомнил, что именно этим она изначально завоевала его уважение и восхищение, которые снова, совсем некстати, стали пробуждаться в его душе. На Фэй было надето черное платье, а белокурые волосы были уложены в пучок. Всем своим видом она являла недоступность.

Бог мой! Как же Данте захотелось сорвать с нее это строгое платье и вытащить шпильки из ее волос, бросив их на недавно отполированный пол, а потом довести Фэй до такого состояния, когда она сама станет умолять его овладеть ею.

— Я слышал, что здесь произошли изменения: обновленное меню, инновационный декор. Похоже, этот ресторан обрел второе рождение.

Сначала Фэй намеревалась сразу же вывалить Данте информацию о своей беременности, чтобы с его невероятно чувственных губ пропала насмешливая улыбка и он был вынужден замолчать. Но она взяла себя в руки и возблагодарила Бога за то, что еще в состоянии унять трепет при виде этого мужчины.

Данте явно явился за тем, чтобы выяснить, разорился ли ее ресторан, как он и предполагал. Он, конечно же, рассчитывал на то, что его приезд окончательно расстроит Фэй и он утащит ресторан у нее из-под носа.

— Ты в Англии проездом? — негромко, но настойчиво спросила она. — Направляешься куда-нибудь?

— Я никуда не направлялся, Фэй. Ты ведь знаешь наверняка, зачем я приехал, — упрекнул он ее, даже не потрудившись говорить тише. — У меня в Лондоне дела.

Фэй нахмурилась. У Данте не было никаких деловых связей в Лондоне. При мысли об этом она еще сильнее занервничала. Неужели он обо всем узнал? Хотя она никому не говорила о ребенке. Иногда ей казалось, что он в состоянии читать ее мысли, но все же Данте не экстрасенс.

Ее озадаченный вид разозлил его.

— Позволь тебе напомнить условия нашего контракта. Мы договорились, что через месяц после возвращения в Лондон ты должна удвоить прибыль в своем ресторане, а я при этом получаю половину дохода или забираю у тебя твой бизнес.

Фэй безучастно уставилась на него, задаваясь вопросом, правильно ли расслышала его слова. Честно говоря, она испугалась, по ее спине пробежал холодок.

— Контракт прерван, Данте. Я перевела всю выделенную для меня сумму обратно на твой счет.

— И после этого, мисс Маттесон, вы считаете, что контракт разорван? Ясно одно: мы с вами не слишком долго обсуждали юридическую сторону правил успешного ведения бизнеса. — Он покровительственно покачал головой и продолжил выражать свое неодобрение: — Между прочим, контракт утрачивает силу лишь в конце месяца. Уехав от меня настолько поспешно, ты явно забыла об определенных условиях нашего договора. Должен сказать, меня удручает твоя беспечность.

Фэй сникла, но продолжала стоять на своем.

Ведь она так усердно работала, восстанавливая репутацию своего ресторана.

— Я ничего тебе не должна. Все деньги я перевела на твой счет.

Хотя Фэй осмеливалась надеяться, что прибыль ресторана «Маттесон» начнет постепенно увеличиваться, она знала: весь доход будет вкладываться в бизнес или пойдет на выплату банковского кредита. Даже если бы она что-то задолжала Данте, чего в действительности не было, ей нечем было бы ему платить.

— А как насчет оплаты тех навыков, которые ты получила, обучаясь у меня? Только не притворяйся, что опыт работы в моем ресторане ничего для тебя не значил.

Чувственный голос Данте, казалось, проникал в каждую клеточку тела Фэй. Она начала дрожать, но заставила себя напрячься, чтобы скрыть волнение.

— Если бы у тебя было время прочесть условия моего соглашения, которые я предлагала тебе, ты бы узнал, что планы преобразования ресторана «Маттесон» я разработала еще до своего приезда в Рим, — честно сказала Фэй.

Да, после возвращения домой из Италии она с новым воодушевлением принялась за работу, но все же воплощенные в реальность идеи не имели никакого отношения к Данте.

— Что же заставило банкиров предоставить тебе кредит, дорогая? Ведь они знали, что очень рискуют. Скорее всего, они предоставили тебе кредит, узнав, что я желал инвестировать в твой бизнес. Ты сообщила им о том, что стажировалась у меня?

Фэй густо покраснела. Она пришла в ярость оттого, что пыталась найти хоть слово правды в высказываниях Данте. Банкиры предоставили ей кредит только потому, что сочли ее кредитоспособной, разве не так?

Девушка посмотрела на развалившегося на стуле Данте, потом на реку, вид на которую открывался из окна позади него. Данте вел себя так, будто являлся властелином мира, а Фэй сейчас стояла перед ним, подобно фаворитке, призванной развлечь повелителя. Не пора ли сообщить Данте о том, что не все в этом мире делается по его указке? Возможно, он даже не предполагает такой возможности, так что лучше ему об этом поведать.

— Тебе никогда не приходило в голову, что на этом свете есть женщины, поступающие так, как только им самим хочется, Данте?

— Откуда такой гнев, Фэй? Если ты сейчас не в состоянии выплатить мне наличные, можно найти иной способ выполнения условий контракта, придя к взаимному соглашению, — он многозначительно оглядел ее с головы до ног. — Как насчет того, чтобы выпить после работы? Я хочу произнести тост за твой успех.

Фэй почувствовала, что больше не в силах сдерживаться. Данте продолжал играть с ней, как играет кошка с мышкой, и теперь решил ее прикончить. Ведь только поэтому ему доставляют такое удовольствие подобные игры разума.

— Боюсь, это невозможно, Данте.

— Почему? Ведь каждая клеточка твоего тела жаждет моего прикосновения прямо здесь и сейчас, несмотря на присутствие посетителей в ресторане.

— Потому что я беременна.

Фэй могла бы рассмеяться и сделать едкое замечание, когда их разговор резко прервался, а на лице Данте отразилось недоверие. Именно этого она больше всего и опасалась. Фэй не готовилась к этому разговору заранее, но знала, что если бы сказала о беременности не сразу, а постепенно подводила Данте к осознанию своего нынешнего положения, его реакция оказалась бы точно такой же.

Наверное, впервые в жизни Данте оторопел, на его лице появилась гримаса недоумения. Он смотрел на Фэй так, будто она была инопланетянкой.

— Как это возможно? — спросил он.

Фэй намеревалась покровительственным тоном преподать ему основы биологии. Мол, в природе существует разделение по полу и тому подобное, но тон Данте заставил ее отказаться от этой идеи. Внезапно его итальянский акцент стал сильнее заметен. Фэй инстинктивно понимала, что сейчас лучше с Данте не шутить.

— Ты не принимала противозачаточные таблетки?

Она глубоко вздохнула:

— Я не могла… не принимала.

Подняв голову, он в замешательстве посмотрел на нее, не поняв ее двойственного ответа.

— Не могла?

— Я не хотела предохраняться.

— Как мне теперь понять, когда ты говоришь правду о своих желаниях, а когда лжешь? — насмешливо поинтересовался он, потом поерзал на месте и закинул ногу на ногу. — Как давно ты об этом узнала?

— Неделю назад я сделала тест. — Фэй жалела о том, что разговор шел в слишком предсказуемом русле и был настолько бесполезным. — Я намеревалась сообщить тебе об этом.

— Когда? — обвиняющим тоном спросил он, барабаня длинными пальцами по столешнице. — По всей видимости, ты решила выждать момент, когда — за мое отцовство сможешь получить кругленькую сумму.

— Мне ничего от тебя не нужно, Данте. Я в состоянии вырастить ребенка одна.

Он резко поднялся на ноги. Его внушительный рост никогда прежде так не пугал Фэй, как сейчас.

— Одна? Ты намерена вырастить этого ребенка, даже не сообщая ему о том, кто его отец и что он является наследником состояния в Италии? — Данте говорил так громко, что несколько посетителей ресторана посмотрели на них, затем снова вежливо вернулись к своим блюдам, притворившись, будто не слышали ничего из ряда вон выходящего. — Если ты только попытаешься поступить подобным образом, я превращу твою жизнь в ад.

Дрожь, пробежавшая по спине Фэй, охватила все ее тело. Она наконец осознала всю силу угрозы Данте. Девушка не предполагала, что разговор с Данте об их будущем малыше закончится подобными угрозами с его стороны. Теперь все стало очевидно: Данте вполне способен забрать этого ребенка у Фэй навсегда.

— Однако здесь не место обсуждать правовую сторону этого дела, — резко продолжал он, заметив замершую неподалеку оробевшую официантку. Она подошла и поставила на стол заказанное Данте блюдо. — Я подожду, пока ты закончишь работу.

Фэй едва слышала его последние слова. До нее дошло только его сообщение о том, что в ресторане незачем обсуждать подобные вопросы. Она неохотно кивнула на его просьбу, вернее приказ, продолжить беседу, которую ей совсем не хотелось продолжать.

Если раньше она считала, что земля медленно уходит у нее из-под ног, то после заявления Данте она ощутила себя летящей в пропасть.

Данте при желании в любой момент заберет у нее их малыша.

— Ты выглядишь так, будто встретилась с привидением, — обратилась к Фэй ее мать, поджидавшая ее в кухне. Восторг, который отражался на ее лице весь этот день, уступил место обеспокоенности.

Фэй слабо вздохнула, проходя мимо наблюдавшей за ней Джози Маттесон, и подошла к разделочным столам. Девушка не сомневалась, что новость о присутствии в зале ресторана потрясающе красивого итальянца уже распространилась среди всех работников этого заведения.

— Синьор Валенти приехал, чтобы выразить сожаление о том, что вынужден прекратить свое участие? — тихо спросила Джози.

Фэй, чувствуя себя раздавленной, покачала головой.

— Его рестораны приносят такую умопомрачительную прибыль, мам, что ему незачем морочить себе голову всякими эмоциями типа сожаления.

Джози взяла Фэй под руку, почувствовав слабость дочери, и провела ее в раздевалку для официанток, потом развернула к себе лицом.

— Я имела в виду не ресторан.

Фэй посмотрела на нее и пару раз моргнула — сначала от удивления, а потом чтобы сдержать подступившие в глазам слезы.

Джози отвела прядь волос, выбившуюся из ее прически и упавшую ей на лицо.

Фэй пожала плечами. Ресторан «Маттесон», ребенок, она сама — Данте было безразлично все, когда речь заходила о получении прибыли. В каждой ситуации он находил выгоду, не задумываясь о жалости.

— Разницы нет, мам.

— И все же он приехал сюда и смотрит на тебя так, как может смотреть на женщину только влюбленный мужчина.

— Нет! — беспомощно запротестовала Фэй.

— Раньше твой отец точно так же смотрел на меня, — продолжала Джози.

— Он совсем не похож на папу, — то, с какой быстротой Фэй возражала матери, только показывало ее истинное отношение к Данте.

Джози вздохнула:

— Твой отец гордился бы тобой, Фэй. Я горжусь тобой.

— Я сделала только то, что должна была сделать.

— Ты добилась больших успехов, — спокойно сказала Джози таким тоном, каким может говорить только мать, понимающая, что ее дочь время от времени сама усложняет себе жизнь. — Когда ты посвятишь время лично себе, милая?

Фэй нахмурилась, испугавшись, что своим ответом дала матери понять, будто, восстанавливая репутацию ресторана, выполняла свой дочерний долг.

— Я не имела в виду…

— Я знаю, что ты имела в виду, Фэй. Тебе нравится этот бизнес, но ресторан «Маттесон» был мечтой твоего отца. Именно поэтому он всегда был против того, чтобы ты бросала учебу. Он жаждал, чтобы ты нашла занятие по душе и была так же счастлива, как в день твоего первого отъезда в Рим, — она неторопливо растянула губы в улыбке и поцеловала Фэй в щеку. — Пора осуществить свои собственные мечты.

Жаль, что все не так просто, подумала Фэй. Жаль, что Данте не стремится разделить вместе с ней радость ее успеха. И, что бы там Джози ни прочла во взгляде Данте, его высказывание в то мгновение, когда Фэй заявила о возможности вырастить ребенка в одиночку — «Я превращу твою жизнь в ад», — говорило само за себя.

Именно эти его слова сейчас значили для Фэй все. Она заставила себя улыбнуться, хотя на душе у нее скребли кошки. Она цеплялась за призрачную надежду на то, что, если задержится на работе подольше, Данте устанет ее ждать и отправится восвояси.

Девушка тряхнула головой, наблюдая за тем, как персонал расходится по домам. Сейчас она была готова выполнить любую работу, лишь бы снова не встречаться с Данте.

Заперев дверь ресторана и обернув вокруг шеи вязаный шарф, Фэй поежилась от холодного октябрьского ветра и лишь потом заметила то, чего опасалась больше всего. На противоположной стороне улицы стоял лимузин.

Несмотря на слабое уличное освещение перепутать Фэй ничего не могла. Подобный автомобиль мог принадлежать только успешному бизнесмену.

— Только не говори мне, что обычно ходишь в такой час пешком, — раздался удивленный голос Данте из-за приоткрывшегося тонированного окна лимузина.

Фэй замерла на месте.

— Я живу неподалеку отсюда.

— Это ничего не меняет. Женщине не пристало ходить по улице в одиночку посреди ночи.

— Что ж, не все мы богаты, так что…

— А еще не все мы беременны, — произнес он таким тоном, будто для него это было новостью. — Давай, детка, залезай сюда.

Фэй направилась к автомобилю, рассердившись на себя за то, что с благодарностью принимает предложение Данте, поскольку теперь ей не придется идти пешком. Начинала сказываться усталость от событий сегодняшнего дня.

— Я беременна, но не больна, — проворчала она, когда Данте открыл ей дверцу лимузина.

Фэй уселась на подогреваемое кожаное сиденье, и внезапно утомление покинуло ее. Ей показалось, что она оказалась в иной реальности.

— Вот именно поэтому ты и должна быть особенно осторожной, — проговорил он одновременно сердито и обеспокоенно.

Фэй задалась вопросом, только ли из-за ребенка он так волнуется. Жаль, что однажды Данте вел себя так бесчеловечно, когда заявил об ответственности Фэй за собственное предохранение, когда потребовал, чтобы она стала его любовницей на месяц, а потом приказал заплатить ему за тот опыт, который она приобрела, работая в его ресторане.

— Ты забыл, что мне нужно удваивать прибыль в ресторане? — спросила девушка.

Однако Данте не обратил внимания на ее вопрос, как будто теперь Фэй стала играть в его жизни новую роль, раз оказалась беременной. И она подумала, что рядом с Данте прошла путь от падшей женщины до женщины, вынашивающей его ребенка.

Данте резко переключил скорость, затем поехал в указанном Фэй направлении. Он явно был разочарован. Все-таки странно, размышлял он, мы столько времени провели вместе, а я только сейчас узнал адрес Фэй. Скорее всего, именно поэтому непродолжительные романы с женщинами устраивали его раньше. Мужчине, который заключает миллиардные сделки, незачем засорять себе голову всякими банальностями, вроде информации о своих любовницах.

— Удваивания прибыли, вернее, попытки удваивания прибыли твоего ресторана больше не потребуется, — растягивая слова, неохотно произнес Данте, словно менеджер футбольной команды, оправдывающий поражение в матче на собственном поле.

— Не потребуется для кого? — спросила она, сердясь на тон, каким он с ней разговаривал. — Хочешь верь, хочешь не верь, но я всегда стремилась сделать ресторан «Маттесон» процветающим, даже если это не имеет никакого значения для тебя.

— Неужели ты всерьез считаешь, что сможешь продолжать управлять рестораном, будучи беременной?

— Почему нет? Женщина в состоянии нести ответственность и за собственную карьеру, и за свою семью, ты знаешь об этом. — В идеале Фэй больше всего хотелось бы растить ребенка, посвящая все свое время ему, а не работе. Однако жизнь диктовала ей совсем иные условия, отличные от ее устремлений.

— Ты решила все это совместить? — с отвращением произнес он и провел рукой по своим волосам. — Хочешь вскормить моего ребенка искусственно, а затем отдать в ясли, чтобы заняться собственной карьерой? Мой ребенок не игрунка!

— Игрушка, — машинально поправила его Фэй. При любых иных условиях она улыбнулась бы, потому что Данте редко ошибался в английских словах, но сейчас речь шла о том, что навсегда связывает мужчину и женщину.

— Тебе не придется ничего совмещать. Я позабочусь обо всем, — сказал Данте.

Фэй задалась вопросом, уж не решил ли он дать ей денег.

— Что будет, если я все же решу продолжать работать?

— Мой наследник не станет страдать из-за прихоти своей матери!

Фэй обратила внимание на акцентирование слова «мой». Данте, конечно же, рассчитывал на рождение сына. Взглянув ему в глаза, Она внезапно увидела в его взгляде что-то от маленького мальчика, который всегда был не слишком нужен своей матери. На мгновение Фэй захотелось наклониться к Данте, провести ладонью по суровому лицу и… поцеловать.

Но, когда Данте подъехал к дому и остановил автомобиль, она почувствовала к нему отстраненность. Ей казалось, что страстность, с которой она относилась к Данте, умерла в то мгновение, когда он заявил о ее положении его любовницы.

— Спасибо за то, что подвез меня, — кратко произнесла девушка, поднимая руку, чтобы открыть дверцу автомобиля и тщетно надеясь, что между Данте и ней больше не будет встреч. Фэй решила подумать о его требованиях завтра, когда у нее будет больше сил, чтобы справиться со всем, что на нее навалилось.

Однако Данте игнорировал ее слова.

— Вот здесь, — он мрачно уставился через окно автомобиля на ее дом, — ты намерена растить моего ребенка?

Фэй проследила за его взглядом и посмотрела на здание, в котором жила. Она снимала в этом доме квартиру с тех пор, как окончила учебу в университете, решив работать в ресторане «Маттесон». Многоквартирный дом в самом деле был старым и маленьким. Его можно было бы использовать для экранизации одного из романов Диккенса. Но невзрачность дома усугублялась тем, что было уже очень поздно, стояла холодная осенняя погода и начинался дождь.

А что Данте ожидал увидеть? Неужели рассчитывал, завернув за угол, увидеть роскошную виллу, подобную той, что есть у него в Тоскане, купающуюся в лучах солнца? Нет, Данте заранее знал, что жилищные условия Фэй отвратительны, и в этом было все дело.

— Внутри дом намного лучше, чем снаружи, — защищаясь, сказала она, по-прежнему держась рукой за ручку дверцы. — В любом случае я не понимаю, какая разница, где растить ребенка, если его окружает любовь?

— Разницы нет? Ты считаешь идеальными условия, когда ребенок является незаконнорожденным, а его мать все свое время проводит на работе?

Фэй заметила, как он сделал упор на слове «незаконнорожденный». Да, она всегда мечтала о том, что родит детей, выйдя замуж. Однако то, что предстояло сделать ей, а именно приспосабливаться под требования Данте, было для нее невыносимо.

— Конечно, они неидеальны, но для ребенка это все равно лучше, чем разрываться между двумя родителями, решившими бороться за него.

— Я тоже так считаю, дорогая, — медленно произнес Данте, его глаза странно заблестели.

Фэй посмотрела на него, сильно озадаченная и его взглядом, и его словами.

— Так что ты предлагаешь, Данте?

— Ты станешь моей женой.