Контратака

Джоди Лин Най. ЛАБОРАТОРНЫЕ КРЫСЫ

Засветился центральный экран. На него выдавалась информация о местоположении солдат, имевших при себе медицинские датчики. Точки на экране, едва засветившись, тут же сразу начинали мигать или стремительно гасли. По картинке можно было понять, где шли бои и где Флот сдавал свои позиции. Когда положение стабилизировалось, появлялись медицинские корабли и забирали погибших и раненых, которые не могли самостоятельно добраться до собственного транспорта. Традиции Флота требовали выносить с поля боя каждого солдата, живого или мертвого — по крайней мере ради чести, если уж не из-за участи, ожидающей каждого, кто попадет в лапы халиан.

Предполагалось, что медицинские корабли неприкосновенны. Но «Элизабет Блэквелл», на борту которой не имелось собственного оружия, приходилось передвигаться в сопровождении трех боевых крейсеров, дабы воплотить этот принцип в жизнь. В распоряжении «Элизабет» как главного медицинского корабля находилось более шестисот врачей, исследователей и техперсонала — непосредственно на борту или где-то поблизости.

Шестьдесят скутеров — медицинских транспортных аппаратов уже курсировали между кораблем и полем боя, перевозя убитых и раненых. Каждый обслуживал собственную территорию, слегка перекрывавшуюся территорией ближайших соседей так, чтобы ни один раненый не мог остаться незамеченным.

Обтекаемой формы скутеры — самые маленькие корабли Флота — чуть меньше 20 футов в длину. Главный двигатель, баки с горючим и мощные стартовые двигатели — вот и весь скутер для быстрого и удобного взлета и посадки. Это спринтеры, не предназначенные для длительных путешествий. В маленькой кабине — отделение реанимации, там врач мог поддерживать жизнь шестнадцати пострадавших, пока их не переправят в полноценный госпиталь.

Индукторы для скутера были таким же обычным явлением, как и для корабля-госпиталя. Они применялись в хирургии для усыпления пациента воздействием альфа-волн на нижние центры мозга — без всякой химической анестезии — и не мешали обычному сну. Возбужденным пациентам это приспособление часто помогало остановить прогрессирующую слабость. А врачи постоянно пользовались им сами, когда приходилось выходить на нескончаемые дежурства. Оно позволяло расслабиться и на некоторое время задремать. На каждого, кто к нему привык, средство это действовало практически со стопроцентной, надежностью.

Компьютер разбудил доктора Мэка Долла, задремавшего прямо в лаборатории. Индуктором он воспользовался, осознав, что не сможет уснуть из-за перевозбуждения и волнений, вызванных предстоящим боем. А отдых ему был крайне необходим. Сейчас сражение, наверное, в самом разгаре. Доктор откинул квадратный металлический колпак индуктора и щелкнул кнопкой на пульте связи.

— Долл слушает, — пробурчал он в микрофон, почти повалившись на пульт. Судя по голографическому циферблату он проспал почти шесть часов. Это почти соответствовало его суточной норме, а сон под индуктором освежал лучше обычного. Доктор чувствовал себя так, будто проспал больше восьми часов.

— Очнулся, Мэк? — осведомился женский голос из динамика. Он включил изображение. На экране возникло женское лицо. Большие карие глаза, темно-синие волосы с отдельными белыми прядями.

— Да, мэм, — ответил Мэк, подавляя зевок и стараясь сосредоточиться на собеседнице. Командир Ирис Толберт, тоже нейрохимик и хороший друг Мэка, выполняла роль диспетчера в операции против Цели. — Просто спал под индуктором. Со мной все в порядке.

— Хорошо. Мне нужен пилот, — сообщила она. Ирис явно пребывала в напряжении. — Скутер ФМС — 47 не отвечает на сигналы, и мне никак не удается связаться с пилотом Леодли Шон. Компьютер утверждает, что на борту нет никаких форм жизни, за исключением, пары пациентов в крайне тяжелом состоянии, о которых Лео уже сама сообщила немного раньше. Командование Флота отказывается дать мне пилота, чтобы вернуть наш скутер, поэтому я вынуждена пожертвовать на это дело одного из врачей, — на лице Ирис появилась кривая полуулыбка. — Тебя.

— Как скажешь, — буднично ответил Долл. Он подошел к шкафу, вытащил оттуда чистые медицинские халаты и направился в ванную, прилегавшую к лаборатории. Поймав свое отражение в зеркале над мойкой для медицинских инструментов, Долл тяжело вздохнул. Выглядел он в точности, как пациент, пребывающий в глубочайшем кризисе. Под глазами мешки, резкие морщины возле рта, волосы всклокочены. Он попытался хоть немного пригладить шевелюру.

— Я говорю, мы должны доставить этих солдат на борт, — убежденно продолжал голос Толберт. — У тебя нет времени даже на душ, — приказала она, угадав его намерения. — Отправитесь с Дрэем Кэвидом на ФМС — 38. Я уже связалась со взлетной палубой. Дрэй тебя ждет, так что лучше поспеши. Конец связи. — Экран почернел как раз тогда, когда Долл вышел из ванной.

Вздыхая, он вылез из пропахшей потом одежды и неохотно облачил свою высокую худую фигуру в белый летный комбинезон. На груди и спине комбинезон украшали стилизованные изображения красных осенних листьев — символ медслужбы. Выходя из лаборатории, Долл связался со складом и попросил доставить дополнительные диагностические наборы на стартовую площадку.

Скутер отчалил от «Элизабет» легко и непринужденно, как водомерка от листа кувшинки. Далеко, во мраке, окружавшем Цель, Доллу удалось разглядеть крошечные прямоугольники других скутеров. Они поблескивали серебром, отражая мерцание планетной короны.

— На наших участках бой закончился, — сказал Кэвид. Это был угрюмый черноволосый пилот. В медицине он смыслил мало, но живого груза на своем веку повозил достаточно. — Половина скутеров все еще никак не сядет. Боже, да здесь полно этих придурков в перьях! То собираются толпами, чтобы поглазеть на тебя, то путаются под ногами. Они здесь живут, ты ведь знаешь? Постоянно, не взирая на все новые потоки переселенцев. Местная форма жизни. Паршивые маленькие скупердяи. Я поймал одного такого коротышку, когда он пытался смыться с моим медицинским набором. Тащат все подряд.

— Так ты уже однажды побывал внизу? — спросил Мэк, глотая из небольшой чашки растворимый кофе.

Кэвид отрицательно покачал головой и, не отрываясь от экрана переднего обзора, выставил четыре пальца:

— Четырежды. Первый раз меня туда отправили, когда бой еще не закончился. Меня бултыхало, как черт знает что: вверх, вниз, вверх, вниз. Бум-бум, бум-бум. Хорошо еще, что не забыл пристегнуться. Едва все зубы не растерял. Остальные три раза возил раненых. Предоперационные палаты забиты до отказа. Собираюсь как следует надраться, когда сменюсь с дежурства. — Он коснулся клавиши управления, и на экране появился вид за кормой. Гигантское кольцо «Элизабет Блэквелл» быстро удалялось.

— Только это-то и остается, — согласился Долл и стал молча прихлебывать кофе.

Он читал на боковом экране список скутеров с указанием имен пилотов и местонахождения на данный момент — в доках, в полете или на поверхности планеты. «ФМС — 27, Джерико, док; ФМС — 28, Отленд, в полете; ФМС — 29, Купер, Цель…», и так далее, вплоть до мигавшей надписи: «ФМС — 47, Шон, Цель».

Он представил себе Лео такой, как видел ее в последний раз: она тогда была в превосходном настроении, много смеялась. Помнится, они выпили вместе. Пилоты дружны с докторами; по крайней мере, на «Элизабет» так было все эти годы, пока он служил здесь. Очень многие совмещали обе функции, как, например, и сам Мэк, врачеватель и извозчик в одном лице. Лео была женщиной, похожей на птицу, с длинной лебединой шеей и разноцветными перьями на затылке и на руках — любопытная генетическая смесь птицеобразной расы и каких-то гуманоидов. На обычные шутки по поводу внешности она реагировала весьма грациозно, парируя их остроумными намеками на обезьян и свиней.

На экране продолжала расти Цель. Вскоре Кэвид включил посадочные двигатели, и корабль, наклонившись, плюхнулся на мягкий грунт — это место, несомненно предназначалось для домашнего скота. По краям поля стояли пустые кормушки.

— Твой скутер в той стороне, — Дрэй махнул рукой на запад, куда-то между деревянными корытцами. — Жаль, что не могу подвезти поближе. Мне, к сожалению, надо отправляться.

Мэк закинул за плечи диагностический набор, кивнул на прощание Кэвиду и направился к выходу с фермы, обходя свежие кучи навоза. Он прошел через деревянные ворота и попал в необыкновенно красивый сад, в котором экзотические цветы перемежались с живописными валунами. Из незастекленного окна на него робко взирали три оперенных физиономии. Их разноцветные лица были почти столь же экзотичны, как и чудесный сад. Какое-то время Долл и пернатые смотрели друг на друга, потом доктор зашагал на запад.

Монитор не давал никаких намеков на то, где следует искать скутер. Несомненно, вокруг гораздо больше раненых, чем Лео успела подобрать до своего исчезновения. Поэтому скопления красных огоньков, по которым можно было бы ориентироваться, не наблюдалось. Долл боялся, что Лео мертва. Флот слишком насыщен всевозможными средствами связи, чтобы пилот мог просто потеряться. Лео либо без сознания, либо…

Несколько моряков Альянса в пыльных униформах песочного цвета, проходя мимо, отсалютовали ему. Мэк быстро ответил тем же и спросил:

— Вы не видели приземлившийся скутер медслужбы?

Один махнул рукой через плечо, и Долл, поблагодарив, побрел дальше.

Скутер ФМС — 47 лежал на обломках разрушенного коттеджа. Его гладкий синевато-серый корпус выделялся на фоне коричневого щебня. Недалеко от того места, где когда-то была дверь, лежало пять трупов «перьелицых» существ в окружении горшков и каких-то узлов: местные жители пытались укрыться вместе с домашним скарбом. Тут же на земле растянулся убитый халианин, его мех испещряли лазерные ожоги и пулевые отверстия. Никто из флотских или союзников не убит. Должно быть, здесь произошла одна из наиболее удачных стычек. Доллу пришлось перешагивать через все эти трупы и горы мусора, чтобы добраться до люка в правом борту скутера. Он перевернул тело халианина ногой. Лицо оказалось вдавлено внутрь и обуглено до черноты зарядом лазера. Долл еще раз пнул тело, переворачивая его лицом вниз.

Он положил ладонь на дверной замок и подождал. Где-то внутри раздался гудок, дверь отворилась. Долл шагнул в сторону. Широкий низкий трап выехал к ногам. Нагнувшись, Долл протиснулся внутрь скутера. На кушетке лежали два пациента. Одна из них, коренастая женщина, повернулась к открывшейся двери.

— Да? — Долл подошел к ней, взял за запястье. Пульс был сильным, монитор сообщал, что жизненно важные органы не повреждены. Сперва Доля подумал, что повязка на ее глазах скрывает единственную рану, но когда женщина села, заметил, что у нее нет ноги. Волосы были обожжены, над левым глазом образовалась плешь, идущая почти до макушки.

— Вы не тот же доктор, что раньше, — сказала женщина, осторожно коснувшись рукой его груди.

— Меня зовут Мэк, — ответил он с профессиональной мягкостью. — Лео не возвращалась? Кто-нибудь еще здесь есть?

— Только тот парень, чье дыхание раздается оттуда. — Мэк взглянул на солдата, погруженного в глубокий сон. Раны у него были более обширны, чем у женщины, но не так тяжелы.

— Вам что-нибудь нужно, капрал?

— Нет, — отвечала она. — Доктор мне говорила, что они постараются что-нибудь сделать с моими глазами потом. Сейчас со мной все в порядке.

«А она стоик, — подумал Мэк, — или в шоке».

— Хорошо. Я собираюсь идти на поиски Лео и оставшихся там раненых, а потом мы направимся в госпиталь.

— Ладно, доктор. Спасибо, — она откинулась на кушетке, придерживая рукой повязки.

Внутри скутера было очень тихо. Внезапно Долл уловил какой-то шаркающий звук, словно кто-то пробежал снаружи. Доктор вылез из скутера.

— Лео? — позвал он.

Мэк успел заметить только очертания белой фигуры, скрывшейся за углом уцелевшего дома слева от него.

— Алло?

Он нажал кнопку связи в рукаве, включая передатчик в режиме вещания во все стороны, на небольшое расстояние.

— Алло? Говорит доктор Долл. Пожалуйста, назовите себя.

Никакого ответа. Это не может быть Лео или кто-то еще из флотских. Нет даже эха от находившегося поблизости передатчика. Халианин? Живой халианин в этом районе? Рука Долла потянулась к рукаву.

Мэк еще раз быстро огляделся вокруг. Согнул руку, дотянувшись до спускового крючка спрятанного в рукаве оружия. Это был лазер со встроенной батареей, обеспечивающей три выстрела, пригодный лишь для ближнего боя, но очень мощный. Долл удостоверился, что Лео поблизости нет, и вернулся к скутеру, чтобы подготовиться к обходу местности.

— Доктор? — спросила раненая.

— Это я, — ответил Мэк, собирая вещи.

Двухъярусная мототележка, рассчитанная на транспортировку четырех человек, помещалась как раз перед внутренним люком. Он расстегнул крепления и взялся за пульт управления — маленькую десятикнопочную клавиатуру, прикрепленную к длинному металлическому рукаву. Тележка последовала за ним по пятам к выходу из корабля, словно послушная трехколесная собака. Медицинские принадлежности лежали с краю, отмеченные теми же яркими красными листьями, что и его униформа. Мэк не держал на виду никакого оружия, но спрятанный лазер был наготове. Он постарался припомнить все, что знал о рукопашном бое с кусающимся противником из обязательного для всех курса самообороны, введенного командиром Толберт.

Со всех сторон на пришельца с недоумением взирали заросшие перьями аборигены.

Держу пари, они даже не сознают, что на их планету обрушивается уже второе вторжение, — саркастически пробормотал Мэк себе под нос, остановившись у неподвижного тела солдата в форме Альянса. Взглянул на данные портативного монитора. Никаких ран, даже синяков не видно, но человек без сознания. Мэк не мог даже предположить, что с ним стряслось. Сердцебиение и сигналы мозга оставались слабыми, но монитор устойчиво светился красным, а не синим. За мертвым, ориентируясь на синие сигналы, придет очистительная команда — потом, когда бой закончится или удалится.

Введя солдату противошоковый препарат, Долл втащил его под прикрытие низкого навеса хижины. Если положить его в мототележку сейчас, то тянуть ее за собой будет гораздо труднее. Куда целесообразнее везти ее пустой, а этого пострадавшего забрать на обратном пути. В таком состоянии он продержится до возвращения Долла. А в этом направлении впереди, судя по данным монитора, ждут еще трое.

Громкий треск заставил Мэка вздрогнуть, и он замер, прислушиваясь. К нему кто-то подкрадывался. Белая фигура не выходила из головы. Эх, если бы удалось как следует разглядеть ее тогда! Прямо за спиной раздался звук шагов. Долл развернулся и упал на землю как раз в тот момент, когда лазерный луч, сверкнув над головой, выдрал из стены кусок штукатурки. Штукатурка лопнула с оглушительным треском, и Мэк вжался в землю. Изворачиваясь, он по-пластунски переполз за тележку, спрятался за ее корпусом. Следующий выстрел бластера бесшумно срикошетил от блестящей металлической поверхности и с грохотом врезался в стену дома как раз напротив Долла, опять разворотив штукатурку. Взрыв эхом прокатился по улицам. Долл выглянул из-за переднего конца тележки, держа наготове лазер, но стрелять было не в кого. Противник отлично спрятался. Мэку не хотелось выставлять себя напоказ, но прежде, чем его выручат, могло пройти слишком много времени; он должен подумать о раненых. Мэк вытянул шею и оглядел площадь. От домов на противоположной стороне мало что осталось, но образовавшиеся из поваленных стен и бревен подобия шалашей — отличные укрытия для снайперов.

Мимо просвистела пуля, пущенная с противоположной стороны. Мэк зарылся в искореженную кварцевую мостовую. Стреляли из прохода между двумя коричнево-белыми деревянными домишками. Он лежал, вжавшись всем телом в землю и выплевывая песок. Опять проскрипел лазерный выстрел, судя по звуку, лазер явно перегрелся. С другой стороны площади засвистели пули.

— Не высовывайся, черт тебя дери! — гаркнул кто-то.

Затем опять крик, на этот раз звериный, разорвал тишину, и бластер замолк. Какая-то возня, грохот, и обрушились стены. Долл осторожно поднялся, подозрительно оглядел груды камней, отряхнул пыль.

— Ты врач? — проскрежетал голос из переулка. Долл включил мощный фонарь с узким направленным лучом и, посветив в ту сторону, невольно присвистнул. У стены, согнувшись, лежал сержант Флота Альянса, прижимая к боку широкую ладонь. Шлема на нем не было, лицо перекосилось от боли.

— Помоги мне… — Левая половина лица разорвана, сплошная открытая рана, а вторая рука с мощной мускулатурой, будто лишившись костей, покоится на коленях. Из раны ручьями хлещет кровь: сердце все еще работает напряженно, тромбов пока нет. Сержанта, видимо, ранило как раз перед тем, как Долл угодил в самый центр перестрелки. Мэк сглотнул подступивший к горлу комок, оглядываясь в поисках халианина. Трупы валялись по всей улице в самых немыслимых позах, но живых, вроде бы, не видать. Он опустился на колени возле сержанта и, с трудом оторвав его сильную руку от раны, опрыскал ее антибиотиками и анестезирующим составом, а потом осторожно обследовал пальцами, обнаружив сплошную кашу из осколков костей и разорванных мышц.

— Разрывная пуля, — сообщил сквозь зубы солдат. — Большой калибр.

— Надеюсь, ты достал его, — сказал Долл, не поднимая глаз. Он удалял раздробленные кости вокруг крупного кровеносного сосуда, прижимая его пальцами, а затем перекрыл вену временным зажимом. Достал толстый мягкий перевязочный материал и накрыл рану. Это законсервирует ее, пока они доберутся к кораблю-госпиталю. Делать пересадку кожи прямо сейчас он не хотел: в этих условиях невозможно разобраться с раной как следует.

Долл поднялся на ноги и вытер руки об одежду, оставляя в пыли красные полосы.

— Послушай, — заерзал моряк. — Можешь меня отсюда вытащить?

— Подожди меня здесь. Это займет не больше пяти минут. У меня там еще двое. Совсем недалеко.

— Нет! — Раненый попытался встать. — У тебя есть тележка. Отвези меня.

— Пока не могу, — Долл попытался объяснить ограниченные возможности своего транспорта, но солдат направил на него ствол автомата.

— Поехали, док, — сказал он тихим прерывавшимся от боли и напряжения голосом. — Сейчас. Я умру, если ты не доставишь меня в госпиталь прямо сейчас.

Долл покачал головой. Это не первый его бой и не первая угроза, какую ему приходится слышать. Война странным образом влияет на сильных людей.

— Я не могу, сержант. И более того, не желаю. Там могут быть ваши подчиненные. Даже против вашей воли я обязан дать им шанс выжить. — Он умышленно смотрел не на раненого сержанта, а на свой монитор. Этот человек вел себя совершенно объяснимо и логично, и так же логично отреагировал Мэк, наученный многими сражениями.

Он повернулся и пошел. Мышцы сводило от напряжения. Если этот человек выстрелит, то выстрелит именно сейчас. Мэк нервно дернул головой, но выстрела не последовало, и он вздохнул с облегчением. Сержант подождет. Доводы врача, какими бы антигуманными они ни казались на первый взгляд, наконец подействовали.

Остальных раненых найти оказалось нетрудно. Они выделялись на городской площади мрачно окрашенными бугорками посреди разноцветного ковра убитых халиан и покрытых перьями аборигенов. Вокруг площади выстроились обычные дома с приземистыми крышами, а чуть в стороне — еще одно высокое строение с антеннами наверху. Защитная форма солдат Альянса была заляпана грязью и кровью, но кое-кто еще пытался отвечать Доллу, когда он их осматривал. Один, с оторванной по щиколотку ногой и глубоким укусом под ключицей, забрался в тележку самостоятельно и помог погрузить товарища. Когда второго солдата перевернули, стало видно, что лазер прошелся по спине. В каком-то смысле ему еще повезло: видимо, стреляли сбоку и луч не проник глубоко. Но не исключено, что задет спинной мозг. Нижняя часть тела может так и остаться парализованной. Долл обработал рану антисептиком, но, боясь добить поврежденный позвоночник, не стал прибегать к анестезии. На запястье первого раненого он поместил специальную повязку с противоядием — на тот случай, если с укусом в кровь попала инфекция, а само место укуса и обрубок ноги перевязал.

Сержант терпеливо ждал там же, где Долл его оставил. Он выпрямился, заслышав подъезжавшую тележку.

— Привет, доктор, — сказал он немного смущенно. — Дурное это дело — стрелять во врача. Надеюсь, вы обиды не держите. Знаете ли…

Долл кивнул.

— Знаю. Я отвезу вас домой, сержант.

— Меня звать Шиллитоу. Олвин Шиллитоу. Хотя товарищи чаще кличут Тарзаном.

Долл усмехнулся.

— По крайней мере, это лучше, чем Собака Баскервилей.

— Да, я его знал, — ответил Тарзан.

— У-ух! — прорычал он, подтягиваясь на здоровой руке, чтоб забраться в тележку. — Еще одно старое доброе прозвище.

Тележка рывком пришла в движение, и он подвинулся, восстанавливая равновесие. Остальные поприветствовали его слабыми улыбками.

— О, сержант! — сказал один, заметив знаки различия.

— А меня прозвали Воскресным Шофером, — улыбнулся Долл, глядя, как сержант пытается приспособиться к тележке, подпрыгивающей на грязных ухабистых улицах. — Нет, серьезно. А вообще-то меня зовут Мэк, хотя можете называть просто доктором.

— Спасибо, Мэк, — сержант устроился наконец поудобнее и расслабился.

Долл остановился, чтобы подобрать лежавшего без сознания. Тот по-прежнему ни на что не реагировал, но сердцебиение немного усилилось.

Этого недостаточно, подумал Долл с сожалением.

— Он не жилец, — заметил Шиллитоу.

Про себя Долл с ним согласился, но вслух сказал:

— У каждого есть шанс.

Он разместил всех по кушеткам на борту ФМС — 47, перевязал и обработал плазмой тех, у кого имелись глубокие ранения, и поставил датчик фибриллятора на грудь того, что находился без сознания — на случай остановки сердца в отсутствие врача. Женщина спала, и Долл с удовлетворением заметил, что показатели ее улучшились. Что ж, теперь раненые в безопасности, и в ближайшее время их состояние ухудшиться не должно. Он спустился по трапу и отправился на поиски остальных.

С этой стороны улицы были так завалены, что Долл был вынужден оставить свою тележку и продолжать поиски, осторожно ступая между изуродованными телами. На его экране мерцали три точки, и Долл все еще надеялся, что одной из них окажется Лео Шон.

Грубые деревянные стены цеплялись за рукав торчащими во все стороны щепками, осыпали с головы до ног вонючей пылью штукатурки. Здесь на славу поработали боевые машины. Долл понял это по характерным полосам на штукатурке, выбитым лазером на высоте, недосягаемой для пешего солдата.

Тела убитых бойцов Альянса, перьелицых и халиан вповалку лежали у полуразвалившейся стены, будто их туда сгребли бульдозером. Персонал флота, в основном врачи и техники, были связаны, а потом убиты. На большинстве тел остались следы пуль и лазеров, но некоторые пережили более страшную смерть. Он узнал среди убитых лицо Лео с расширенными от ужаса глазами и в следующее мгновение с каким-то холодным опустошением осознал, что здесь только ее голова. Тело, облаченное в белый летный комбинезон, со стянутыми ремнем руками лежало в десяти футах дальше в еще одной куче трупов. Шея, такая тонкая, что Долл мог когда-то запросто обхватить ее своими длинными пальцами, была зверски разорвана пополам. Он справился с собой и, положив голову Лео рядом с телом, нежно закрыл ей глаза и рот.

— Долл, ФМС — 47, нахожусь на Цели, — проговорил он в микрофон на запястье и стал ждать ответа. Раздалось шипение и потрескивание: диспетчер поймал его сигнал. — Докладываю, что пилот Шон, управлявшая ФМС — 47, обнаружена. Она мертва. Убийство в халианском стиле. Шею перегрызли пополам. Отвратительное зрелище.

Из передатчика послышался вздох.

— Я догадывалась, Мэк, — сказала Ирис Толберт. — Если у тебя найдется свободное место, привези ее. Если нет — оставь до прихода очистительной команды.

— Я доставлю ее, — мрачно произнес Мэк. — Конец связи.

Эти расширенные от ужаса глаза преследовали его все время, пока он бродил среди руин. Мэк подобрал еще двух живых солдат и направился в обратный путь. Монитор третьего раненого окрасился в синий цвет прямо на глазах Долла. Мэк не смог бы остановить смерть, а в данной ситуации и не захотел бы. Этого солдата зацепило, всего лишь зацепило; плазменным бластером, оставившим ожоги там, где когда-то находилась правая часть грудной клетки, рука, шея и челюсть. Смотрелся он как пряник в форме человека, от которого кто-то отгрыз огромный кусок. Хриплый мужской голос вырвался из радиофицированного шлема, вызывая на связь:

— Марлов, ты меня слышишь? Марлов…

Долл снял каску с головы покойного и надавил на переключатель, который в нормальном положении удерживается мышцами шеи.

— Это доктор Долл. Кто говорит?

— Сержант Виланов, — ответил с удивлением голос. — Где мой солдат?

— Он умер минуту назад, сержант. Мне очень жаль.

Из передатчика что-то грустно проворчали вполголоса.

— Он говорил со мной. Я не давал парню впасть в забытье. Сильно его зацепило?

— Очень, — сознался Долл. — Не думаю, что мог бы его спасти. Вам там не нужна помощь?

— Нет, — коротко сказал Виланов. — Спасибо, доктор. Конец связи.

Поднявшись и собираясь везти тележку дальше, Долл заметил, как поблизости мелькнуло что-то белое. Он весь напрягся, повернулся и выстрелил, не доставая бластер из рукава. И почти сразу же вскрикнул. Левый рукав оказался продырявлен, лазерный луч выжег красную линию от кисти до локтя. К своему удивлению, Долл услышал ответный крик врага.

Он осторожно выглянул из-за угла. На земле лежал халианин. Мех на руках и верхней части туловища был выбелен — из мелкого тщеславия, а может быть, знак какого-то особого положения в обществе. Этих тварей никогда толком не поймешь.

Не сводя глаз с его когтей, Долл нащупал под заостренной мордой пульс. Выстрел Долла лишь слегка задел голову, но это уже далеко не первое ранение. Халианин был при смерти. Вон то сквозное отверстие наверняка оставлено пулей Олвина. Кобура на портупее пуста.

— ФМС — 47, контрольный вызов! — прозвучало из рации. Опять Ирис. — Как ты там, Мэк? Я не хочу потерять еще одного пилота.

— Все в порядке, командир, — ответил Мэк, — как ты думаешь, у наших парней из лаборатории нет желания поиграться со зверюгой?

Разговаривая, он обрабатывал себе руку анестезирующим составом. Потом развернул полосу специального материала для пластической хирургии и покрыл рану. Боль моментально утихла: В антибиотиках нужды не было: лазер оставляет чистую рану, хотя и болезненную, как черт знает что.

— У нас хватает объектов для препарирования, Мэк.

— У меня тут живой. Он сильно потрепан и без сознания, но думаю, что выдержит. Очень на это надеюсь. Пожалуй, он может быть одним из тех, что убили Лео.

Толберт с минуту молча размышляла.

— Хорошая мысль. К нам попадает не так уж много живых. Доставь его на борт. Скажу охранникам, чтоб встретили тебя.

— Спасибо, командир. Конец связи.

Безвольное звериное тело оказалось необычайно легким. Доллу почти не потребовалось усилий, чтобы отнести чужака к тележке и связать ремнями. Дышал тот поверхностно, жизнь в нем еле теплилась, но Долл надеялся, что лабораторные спецы успеют изучить его реакции, прежде чем пленник умрет. Большинство схваченных халиан кончают с собой, но у этого подобных шансов не будет. Долл ввел ему антибиотик, от души надеясь, что лекарство пациента не убьет. Легкая голова Лео болталась из стороны в сторону прямо напротив связанного халианина. Губы приоткрылись, словно она хотела что-то сказать. Предательство. Долл вдруг почувствовал угрызения совести: может быть, он спас жизнь тому самому халианину, который отнял жизнь у Лео. Но, с другой стороны, короткая мрачная жизнь лабораторной крысы — отличная месть.

Он заметил нескольких перьелицых, стаскивавших с убитых пакеты с пайком, и не сделал попыток их остановить. То, что Флот заберет назад, все равно пойдет в переработку. Так что пусть уж лучше кто-то извлечет из него пользу для себя. Кроме шуршания и тихих разговоров этих существ под солнцем Цели на мили вокруг не раздавалось ни единого звука.

Долл обработал раны халианина и связанным уложил его на койку, проигнорировав вопросы прочих своих пациентов.

— Военнопленный, — коротко объяснил он. Тарзан глянул на него вопросительно, но Долл отвернулся.

На последнем направлении, которое оставалось обследовать, обозначились только два красных огонька. Из любопытства Мэк переключил монитор на изображение синих меток в том же секторе, и невероятное количество сигналов повергло его в нечто близкое к паническому ужасу. Кое-где они сливались в большие пятна сплошной синевы. Долл быстро повернул переключатель обратно, не в силах смотреть на этот разгул насильственной смерти, проклиная свою чувствительность. Он давно уже не новичок на войне, но все еще никак не может к ней привыкнуть. И не желает привыкать.

Один из двух солдат все еще дергал ослабевшими руками и ногами, когда Долл привез его на скутер. Глаза пациента были открыты, но Долла солдат не замечал. Он заново переживал бой, продолжая бороться с врагами, оставившими на его теле множество глубоких царапин. Этого, видно, осаждала целая стая проклятого зверья. Нож, найденный Доллом возле солдата, был весь в крови, но пистолет с разрывными пулями так и оставался в кобуре.

Кандидат номер один на сон под индуктором, подумал Долл. Возможно, ему потом все равно потребуется психотерапия, но возбуждение можно снять прямо сейчас.

Нажав клавишу управления входным люком, он начал поднимать тележку по трапу, но, добравшись до верха, был так поражен, что едва не выпустил из рук пульт управления. Комната — настоящая бойня. Мертвые пациенты плавали в лужах собственной крови; судя по всему, они погибли, и не смогли даже постоять за себя. Некоторые умерли, не приходя в сознание. Кушетка халианина — пуста, ремни перегрызены.

Господи, что же я натворил! — в отчаянии прошептал Долл.

Он заметался от одной кушетки к другой. Живы были только двое — лежавшая без сознания женщина, ее, похоже, ударили тяжелой, валявшейся тут же, канистрой плазмы, и солдат, растянувшийся на полу.

— Доктор, — прохрипел Олвин. Его шею и подбородок заливала кровь, хлеставшая из раны на лице; один глаз слипся и не открывался. — Ваше домашнее животное…

— Где оно? — Мэк огляделся, но увидел лишь убитых людей.

— Не знаю. Он на меня напал, и я схватил его. Эти сволочи совсем легкие, и я мог бы его разнести на куски, несмотря на свою пропащую руку, но видите, что он сотворил с моим глазом! Да еще в живот укусил.

— Да-а… — Мэк вытащил из холодильника плоскую синюю «пиявку». Она не высасывала кровь, как можно предположить по названию, а помогала восстановить кровообращение. Олвин наложил ее на разорванную половину лица.

— Вот гаденыш! Зачем вы вообще его сюда притащили?

Долл в ярости стиснул зубы — он окончательно убедился, что остальные пациенты мертвы. Но где теперь этот халианин?

— Он выбрался из корабля, Олвин? — вопрос моряка Долл проигнорировал.

Услышав свое имя, Шиллитоу вдруг съежился и огляделся по сторонам.

— Нет. Он где-то здесь, за перегородками. Справиться с пультом управления ему не удалось.

Долл осторожно приблизился к пульту и включил систему безопасности. У него не было никакого желания играть в прятки с кровожадным чудищем, хотя он и был выше противника на добрых пару футов. На схеме появилось изображение некоего живого существа, приближавшегося к пяти другим живым существам — к нему и к уцелевшим пациентам. Долл обернулся. Халианин, истекая кровью, пробирался к открытому люку.

Долл бросился к пульту и с силой хлопнул по нему ладонью; Дверь лязгнула и закрылась, едва не прищемив чужаку когти. Тот в панике заверещал и метнулся к крошечному мостику, но в тот же момент, когда туда прыгнул и Долл, обнаружил, что здесь нет двери, чтобы задержать преследователя, и дал задний ход к шкафам.

Мэк гнался за противником, стараясь угадать, куда тот повернет в следующий раз. Имея кое-какой опыт рукопашных схваток с халианами, Долл знал об их манере драться не меньше, а может быть, и больше, чем любой другой флотский врач. Халиане меньше, слабее и легче весом, чем люди, но шустры, как черти, и неимоверно энергичны.

Тут его осенила блестящая идея: можно швырнуть противника под индуктор, нокаутировать излучением и обезвредить. Он выругался, обвел взглядом убитых и сокрушенно покачал головой. И почему он не додумался до этого раньше! Не сводя с халианина глаз, Долл боком приблизился к прибору — более портативному варианту, чем тот, что стоял в лаборатории на «Элизабет», — и включил его. Комната наполнилась негромким гудением индуктора.

Блестящие черные глаза халианина следили за Доллом с подозрением. Этот хорек, разумеется, не имел понятия о том, что делает машина гладкокожего, но отнюдь не горел желанием приблизиться к ней и выяснить, в чем там дело. Прибор явно попахивал опасностью. Против стен корабля зубы и когти бесполезны, а будучи простым солдатом, он ничего не понимал в премудростях техники. Иначе давно открыл бы дверь.

Долл двинулся к зверюге, стараясь оттеснить его поближе к индуктору. Хорек съежился, прижался спиной к стене и выставил передние лапы. Долл сделал ложный выпад влево, выгоняя врага из ниши в противоположную сторону. Тот ринулся через комнату, навалился на пульт управления, пытаясь открыть двери, потом в отчаянии повернулся к противнику. Долл неумолимо приближался, загоняя его в угол, пока не прижал спиной к беспощадной машине.

Зверь бросился на Долла, оскалив зубы. Он все еще был очень слаб от потери крови, но решился драться до последнего. Долл глянул на длинные острые резцы и пожалел, что перед уходом не пришпилил проклятого хорька к койке металлическими обручами. По злой иронии судьбы он сам виноват в том, что у зверя еще остались силы драться. Противошоковый препарат и местная анестезия сделали свое дело: хорек не чувствовал боли. Это он, Мэк Долл, благословил его на убийства. Мертвые изуродованные тела, разбросанные по всей кабине, так и стояли перед его глазами. Это он один виноват в случившемся.

Халианин прыгнул на него. Когти просвистели в нескольких миллиметрах от лица доктора. Долл чуть не выпустил из своего лазера еще один заряд, но вовремя сообразил, как сильно это повредит корабль. Он сжал кулак и с силой ударил в звериную морду, одновременно нащупав сзади на полу тяжелую канистру с плазмой. Хорек задней лапой схватил человека за ногу, вскочил и разодрал одежду на животе Долла. Он просунул голову под его рукой, целясь в открытую с одной стороны шею доктора. К удивлению последнего, коготь зацепился за ткань, помешав замыслам халианина. Долл оставил в покое морду противника, ухватил его снизу и подбросил.

Зверь взлетел на воздух, но тут же вновь встал на ноги и вонзил зубы Доллу в плечо. Доктор вскрикнул, по телу пробежала волна боли, и левая рука повисла плетью. Канистра грохнулась на пол. Зверь тут же постарался прорваться справа. Рука Долла, машинально среагировав, ухватила его и сдавила.

Хорек судорожно втянул воздух. Передние лапы ослабели, но зубы — нет.

Не обращая внимания на онемевшую левую руку, врач ухватился правой за свое левое запястье, поднял маленького халианина в воздух и поволок к индуктору. Долл не сомневался, что излучение быстро усыпит существо, столь близкое к примитивным животным.

Он швырнул тело хорька на край стола, пытаясь прогнуть его назад. Но позвоночник халианина гнулся только вперед и вбок. Долл побоялся сломать ему хребет и предпочел перевернуть его на бок, держа лапы противника за его головой. В результате они оба оказались возле самого луча индуктора. Зверь согнулся пополам между собственными передними лапами; челюсти неумолимо приближались к шее Долла. Доктор отпрянул, вспомнив, что произошло с Лео. Голова его попала прямо под сфокусированный луч индуктора.

На глазах скрюченная белая фигура халианина стала меняться, вот это уже не хорек, а Лео кричит и извивается в его руках. Это был сон наяву, и человек боролся с этим сном так же, как и обросший шерстью враг. Долл не переставал себе внушать, что дерется не с Лео, а с халианином, и лицо врага снова и снова менялось. Он решился не упускать своего — привезти этого чужака домой еще живым. Тот вновь превратился в Лео. Теперь она умоляла не убивать ее. Доктор отчетливо слышал ее жалобные стоны.

Халианин воспользовался слабостью противника и вновь вонзил когти в человека. Долл словно бы откуда-то издалека почувствовал, как что-то острое прошлось по бедрам и животу — будто ранили не его, а кого-то другого. Мягкая, ватная пелена ирреальности, окутавшая мозг, медленно распространялась по всему телу. Долл вдруг осознал, что его блестящая идея таит в себе гораздо больше опасности для него самого, чем для этого зверя. Если он всем телом попадет под луч индуктора, то уснет навеки. А вот сколько времени понадобится, чтобы повлиять на не привыкший к излучению мозг халианина — неизвестно. Сознание все еще улавливало выкрики, несшиеся из динамика, — командир Толберт требовала очередного доклада. Где-то вокруг слышались голоса, но они уже не имели никакого значения.

Долл отбил когтистую лапу, которую уже почти не видел. Она все меняла свои очертания, приближаясь к лицу доктора. Он проигрывал сражение. Если его еще подвинуть к индуктору хотя бы на один дюйм, он станет беспомощным, и противнику не составит труда прикончить его. Долл слабел с каждым мгновением. Его одолевали, подталкивали, двигали…

И тут доктора вдруг вернул к жизни величественный, оглушительный вопль. Долл вздрогнул всем телом и замер от неожиданности.

Но это было ничто по сравнению с реакцией халианина. Тот подпрыгнул высоко в воздух, растопырив усы и шипя, и с загнанным видом обернулся к нападавшему, который возвышался над ним, как скала, посреди ослепительно белого света. Освободившись от прижимавшего к столу противника, Долл соскользнул на пол, прочь от индуктора, и ударился головой о кафель. Он перевернулся и с трудом поднялся на четвереньки. Боевой клич зазвучал снова, заставив зверя перейти к обороне. Перед ним стоял Олвин, размахивая канистрой плазмы и издавая могучий крик, намертво сковавший халианина. Не задумываясь, Долл рывком выпрямился, скрутил чужака и швырнул под луч индуктора. Через несколько секунд тот замер. Мэк расслабился и, тяжело дыша, прислонился к стене. Затем с усмешкой глянул на Шиллитоу, державшегося за медицинскую тележку. Остальные уцелевшие пациенты аплодировали.

— Теперь-то я понимаю, за что ты получил свое прозвище, — слабо улыбнулся Долл.

Полковник службы безопасности Бар-Кохба с планеты, вращающейся вокруг звезды Маген, и пятеро его людей следили за транспортировкой добытого Мэком пленника. Перед тем, как вытащить беспомощного халианина из-под индуктора, на него наложили путы. Мэк до самого последнего момента был уверен, что его самого тоже уведут в наручниках и предадут военному трибуналу за то, что позволил врагу убить беспомощных пациентов. Но вместо этого полковник Бар-Кохба буднично отсалютовал ему и усмехнулся в бороду. Мэк ответил на приветствие и склонился над ранеными. Присланные из морга санитары осторожно подняли с койки тело Лео Шон. Мэк долго смотрел, как они удалялись, унося Лео и остальных погибших, прежде чем вернуться к оставшимся в живых пассажирам ФМС — 47.

Он зашел в палату навестить Олвина после того, как могучего сержанта прооперировали, и тот немного оправился. Разорванная половина лица была перевязана, а вокруг глаза помещалась белая прокладка, чтобы вновь пересаженная кожа не закрывала поле зрения. Остальные три пациента Мэка поправлялись и, кажется, не держали на него зла за случившееся.

— Это случайности войны, доктор. Если уж начальство к вам не придралось, то я-то уж точно могу вас простить, — философски заметила женщина.

Как бы то ни было, ему отдавали должное за захват живого врага в одиночку. Шиллитоу предложил взять Долла врачом в свое подразделение под названием «Обезьяны».

— Нет, благодарю, — ответил Мэк, смеясь, — меня устраивает то, чем я занимаюсь — исследования и диагностика. Добраться бы только до своей лаборатории, чтобы их продолжить…

— Ты упускаешь огромные возможности, Мэк, — проворчал Олвин, покачав головой. — О-ох… — он дотронулся до повязки на глазу.

Пока они болтали с Олвином, к Доллу подошел человек и тронул его за плечо:

— Простите, капитан. Адмирал Дуан требует вашего присутствия на «Капфрее». У нас там раненый халианин. Мне кажется, он без сознания.

— Почему я? — поразился Долл.

Адъютант пожал плечами:

— Адмирал решил, что вы стоите ближе всего к тому, что называется экспертом.

Долл сделал вид, что не заметил усмешку на лице Шиллитоу, и последовал за адъютантом к выходу.