Контрразведка. ФСБ против ведущих разведок мира

Глава 21 Встречи в лефортовском изоляторе

Разные люди проходят через следственный изолятор в Лефортово. Степень их вины различна. Работа контрразведчиков и следователей помогает установить истину и каждый подследственный получает то, что заслуживает.

Общественные перемены в середине 80-х годов затронули и спецслужбы. Некоторые истолковали перестройку в стране по-своему. Один из сотрудников разведки, находившийся в длительной командировке за рубежом, решил, что отныне противостояние спецслужб закончилось и пора переходить к совместному решению задач по обеспечению безопасности своих государств. Он установил несанкционированные руководством контакты с сотрудниками резидентуры ЦРУ. Во время неформальных встреч разведчики обменивались на взаимовыгодной основе информацией по интересующим их спецслужбы вопросам.

Служба безопасности советского посольства отметила контакты разведчика с ЦРУ, задокументировала каждый факт и направила донесение на Лубянку. Подозреваемого спецрейсом вывезли под охраной в Москву. Кропотливая работа следователей помогла установить мотивацию его поступков, в основе которых лежало искреннее желание добросовестно выполнять служебный долг, пусть несколько нестандартным для этого способом. Следствие доказало, что своими действиями разведчик не нанес ущерба безопасности государства.

А вот история совсем иного рода. В 1991 году Указом Президента РФ были помилованы несколько осужденных ранее агентов иностранных разведок. Среди них — бывший подполковник КГБ Борис Южин, отсидевший к тому времени 6 из 15 определенных ему судом лет.

Кадровый разведчик Б. Южин начал свою карьеру в ПГУ КГБ младшим офицером. В составе группы стажеров он был направлен в шестимесячную командировку в Соединенные Штаты Америки. Прикрытием ему служила учеба в университете в Сан-Франциско. Здесь он попал в поле зрения контрразведки ФБР.

Сотрудники Федерального бюро расследований готовились к вербовке начинающего русского разведчика долго и тщательно. Были изучены его связи, привычки и пристрастия, достоинства и недостатки и на основе собранных данных создан подробный психологический портрет. По-видимому, что-то в характере Южина отвечало замыслам американской контрразведки. И после большой подготовительной работы ее сотрудники составили план многоходовой операции. На первом этапе к русскому подвели опытного внештатного агента ФБР Джуди Стивенсон. Его отношения с молодой симпатичной женщиной вскоре стали вполне приятельскими.

Бывая в гостях у Южина, мисс Стивенсон иногда просила преподнести ей в качестве сувенира какой-нибудь милый пустячок — оригинальную бутылку из-под армянского коньяка, пустую конфетную коробку советского производства или еще что-нибудь в том же роде.

Однажды она пригласила своего русского друга посетить латиноамериканский клуб. Американка мотивировала это предложение тем, что якобы в клубе собирается прогрессивная молодежь — неплохая возможность приобрести новых друзей. Латиноамериканский клуб оказался обычным местом отдыха и развлечений, политикой там никто не интересовался. Но это посещение являлось одним из важных пунктов плана ФБР. Джуди и Борис выпили пару коктейлей, потанцевали, сфотографировались на память и ушли.

Как-то Джуди познакомила Южина со своим «братом» Лэри Уотцином, в действительности кадровым агентом ФБР. Наступило время завершающего этапа операции по вербовке русского разведчика.

Однажды мисс Стивенсон вдруг явилась к нему на квартиру вся в слезах. Она рассказала, что у нее дома побывали люди из ФБР, произвели обыск, перевернув в доме все вверх дном. Они изъяли «сувениры», которые презентовал ей Южин, и фотографии из латиноамериканского клуба. Теперь ее обвиняют в причастности к террористической деятельности и пособничестве в установлении контактов русских с террористами. В подтверждение своих слов она показала ему заметку, опубликованную по этому поводу в одной из бульварных газет.

— Что делать, Борис?! Что делать? — восклицала Джуди чуть ли не в истерике.

Когда она ушла, Южин был не на шутку испуган. Поразмыслив, он отправился в консульство, где доложил офицеру безопасности о случившемся. Офицер по-приятельски посоветовал ему не паниковать, напомнив, что от провокаций здесь никто не застрахован.

На следующий день к Южину приехал Лэри Уотцин. Он сообщил, что «сестра» находится в больнице и что ее состояние вызывает у него тревогу. В клинику они поехали вместе. Мисс Стивенсон лежала на больничной постели бледная и исхудавшая, опутанная разными медицинскими проводами и резиновыми трубками. Она еще раз подтвердила, что против нее выдвинуты очень серьезные обвинения и просила «милого Бориса» съездить в ФБР, чтобы объяснить там — она ни в чем невиновна. После настойчивых уговоров «брата и сестры» он согласился тотчас же отправиться к следователю.

На допросе, который прошел в очень благожелательной обстановке, Южин постарался объяснить сотруднику ФБР по имени Джон, что вся история с Джуди не более чем недоразумение. На том они и расстались.

Через некоторое время Джон позвонил Южину и предложил встретиться еще раз, чтобы уточнить некоторые детали по делу мисс Стивенсон. Беседа вновь носила дружественный характер и постепенно вышла за рамки обозначенной темы.

Разговор плавно переходил от одного предмета к другому и совсем размякший Южин попросил у Джона совета. К Южину должна была приехать на несколько дней жена. Хотелось встретить ее и провести время как следует, но вот с деньгами туговато. Нельзя ли получить в университете материальную помощь, ведь здесь это практикуется? А ведомство Джона при решении подобных вопросов в отношении иностранцев играет не последнюю роль… Джон потрепал русского по плечу, сказав, что все образуется.

Действительно, на следующей встрече, широко улыбаясь, со словами «Ваш вопрос решен положительно!» он вручил Южину конверт с пятью сотнями долларов. Южин на несколько секунд замешкался: что-то во всем этом показалось ему подозрительным. Зависла напряженная пауза. Соблазн оказался слишком велик. Южин первый улыбнулся и взял конверт с деньгами.

Супруги провели недельный отпуск как в сказке. Проводив жену в Москву, муж решил поблагодарить университетское начальство за финансовую поддержку.

— Какие пятьсот долларов? — удивленно спросили его в университете.

Только тут он прозрел, вспомнив про все свои смутные подозрения, которые он отгонял, даже оставаясь наедине с самим собой. Прозрел и все понял: он «на крючке» у ФБР.

Очередную встречу Джон назначил ему в гостинице. Южину были продемонстрированы фотоснимки, где он получает деньги от американского контрразведчика. Вдобавок на него вывалили весь имеющийся компромат, сообщили о его настоящем месте работы, воинском звании и цели командировки в США.

Вербовка прошла точно по плану ФБР. Южин сдал всех своих коллег-стажеров и тех сотрудников резидентуры в Сан-Франциско, которых знал лично. Его засыпали проверочными вопросами о структуре КГБ, о руководстве комитета и т. д. Ответы вполне удовлетворили сотрудников ФБР. Поскольку срок пребывания Южина в Штатах вскоре заканчивался, американские контрразведчики решили создать ему условия для дальнейшего роста по службе и снабдили информацией, необходимой для составления отчета о проделанной за 6 месяцев работе.

По отчету о командировке выходило, что Южин сумел раздобыть несекретные, но весьма необходимые для политической разведки материалы.

За период стажировки в Сан-Франциско он якобы сумел установить полезные для советской разведки контакты с рядом влиятельных американцев. Например, свел знакомство с отставным сотрудником ЦРУ и имел честь быть представленным бывшему сенатору США, с которым теперь общался в неформальной обстановке.

— С таким отчетом ты уже через полгода вернешься в Штаты, — сказал ему Джон.

Контрразведчик угадал: вскоре Южина направили на работу в резидентуру Сан-Франциско. Несколько недель на контакт с ним никто не выходил. Отдых и адаптация продолжались недолго. Как-то возле прогуливающегося Южина затормозил автомобиль. За рулем сидел Джон.

В течение пяти лет Борис Южин добросовестно работал на ФБР. Он раскрыл состав резидентур в Соединенных Штатах Америки, постоянно информировал американскую контрразведку о работе своих коллег, их доверительных контактах, оперативных и стратегических планах политической разведки в отношении США. На каждой очередной встрече с сотрудниками ФБР ему давали пачку фотографий соотечественников для их опознания на предмет отношения к спецслужбам. И он опознавал: с тем учился, с этим работал, третьего встречал на Лубянке.

Как-то ему поручили сфотографировать внутренние помещения консульства и резидентуры в Сан-Франциско. Сделать это было довольно просто. В субботу Южин, имея при себе специальный фотоаппарат для панорамной съемки, отправился в консульство. Без всяких проблем перефотографировал все помещения, кроме опечатанных. В центральном зале во всю стену висело зеркало. Агент ФБР заснял и его. Пленку передал Джону. На следующей встрече Джон, смеясь, показал Южину фотографию, где тот, отраженный зеркалом, щелкает фотозатвором.

— Борис, у нас компромата на тебя и так достаточно, а ты еще принес, — пошутил американец.

ФБР признавало большую ценность поставляемой Южиным информации и было готово хорошо за нее платить. Южину неоднократно предлагалось открыть на его имя счет в любом банке, но он отказывался. Что же касается наличных денег, то на одной из первых конспиративных встреч перед ним поставили набитый долларами «дипломат» и предложили взять столько, сколько требуется. Агент проявлял скромность. Он ограничивался поначалу суммами в две-три сотни. Только на третьем или четвертом году своей работы на ФБР разведчик немного раскрепостился и стал брать деньги тысячами. Однако от банковского счета по-прежнему отказывался.

Провалился агент из-за собственной небрежности. Южин обронил в здании консульства зажигалку, в которую был вмонтирован микрофотоаппарат. Зажигалку нашел здешний слесарь. Пощелкал, пощелкал — не работает, и забросил на верстак. У умельца в хозяйстве все сгодится. Немного позже слесарю понадобились некоторые детали зажигалки и он решил ее разобрать. Обнаружив микрофотоаппарат, тут же обратился к офицеру безопасности консульства. Микропленку извлекли и проявили. К счастью для Южина, она оказалась чистой. Будь на ней отснятые документы, то по их характеру хозяина зажигалки можно было сразу же вычислить.

Южин хватился зажигалки почти тотчас. Лихорадочно вспоминая о всех мыслимых и немыслимых местах, где он мог ее потерять, агент договорился об экстренной встрече с Джоном. Они обсудили создавшееся положение. Южин вспомнил, что заходил на полчасика к коллеге Семенову (фамилия изменена) и они вместе пили пиво. Возможно, зажигалка там?

ФБР провело изящную и, казалось бы, на первый взгляд простую операцию. К Семенову тут же направили внештатную сотрудницу, о которой в русской резидентуре доподлинно знали, что она работает на американскую контрразведку. Дама под каким-то предлогом зашла к Семенову в квартиру и устроилась в том же кресле, где недавно сидел Южин.

Во время беседы она незаметно проверила, нет ли где потерянной зажигалки. Перед уходом агент как бы случайно выронила свою сумочку. Та раскрылась и содержимое рассылалось по полу. Собрав вместе с Семеновым рассыпанные предметы, дама попрощалась и ушла. Все ее действия преследовали одну цель — отвести подозрения от Южина, если он потерял зажигалку именно здесь.

Как нам уже известно, злополучная зажигалка находилась совсем в другом месте. Резидентура в Сан-Франциско оказалась «под колпаком» собственной службы безопасности и контрразведки.

Чтобы поднять акции Южина, ФБР снабжало его все более ценной информацией и подключило к нескольким источникам информации из среды политической элиты Америки, важных, с точки зрения перспективы, для внешней разведки России. Приближался срок окончания командировки в Сан-Франциско.

Работать на американцев в Москве Борис Южин в интересах собственной безопасности категорически отказался. Да ФБР и не настаивало. Агента с самого начала сотрудничества предупредили, что рисковать им не хотят и работать он будет только при выезде за рубеж. Тем не менее перед отъездом Южина познакомили с сотрудником ЦРУ г-ном Коллинзом. С ним состоялось несколько встреч, во время которых американец всячески агитировал русского поработать на его ведомство в России. Но Южин был непреклонен. Это еще раз доказало ФБР, что он — не «подстава» КГБ. Ведь двойной агент легко бы пошел на любые предложения, невзирая на очевидный риск.

Бориса Южина арестовали в Москве в 1986 году. Путем кропотливого анализа и сопоставления разрозненных данных контрразведка нашла достаточные основания для возбуждения уголовного дела, а затем после длительной работы точку в нем поставило следствие.

Карьера провалившегося агента ФБР завершилась относительно благополучно: вместо обычной для тех лет высшей меры наказания ему дали 15 лет тюрьмы и через 6 лет помиловали. По некоторым данным, сейчас Южин проживает в США О другом случае, который наглядно демонстрирует результаты работы контрразведки и следствия ФСБ, лучше поведать сухим языком документа.

«Дело № 10/97

ПРИГОВОР

Именем Российской Федерации

19 июня 1997 г.

г. Москва

Московский городской суд, рассмотрев в закрытом судебном заседании дело по обвинению М-ва Владимира Александровича, 5 августа 1945 г. рождения, русского, гражданина РФ, с высшим образованием, ранее не судимого, работавшего в Департаменте консульской службы МИД, — в совершении преступления, предусмотренного ст. 275 УК РФ,

установил:

М-ов В. А., являясь гражданином СССР, а затем гражданином Российской Федерации, совершил государственную измену в форме шпионажа в ущерб внешней безопасности государства.

Преступления совершены при следующих обстоятельствах: М-ов В. А., находясь с января 1974 г. по январь 1978 г. в долгосрочной командировке по линии МИД в Боливии в должности дежурного референта советского посольства в марте—апреле 1976 г. вступил в преступные отношения с представителем ЦРУ США Р. В. Ф., работавшим под дипломатическим прикрытием в американском посольстве, и принял предложение ЦРУ о сотрудничестве. Он получил задание по сбору сведений политического и разведывательного характера, в том числе о принадлежности кого-либо из сотрудников советских загранучреждений в Боливии к разведывательным органам СССР и наличии в отношении них компрометирующих материалов.

В указанных целях М-ов получил от представителя ЦРУ специальное снаряжение в виде закамуфлированного под зажигалку фотоаппарата и был проинструктирован о порядке его применения при перефотографировании служебных документов.

Используя данные методы, М-ов регулярно фотографировал служебные документы, которые доверялись ему по службе. В период с марта—апреля 1976 г. по декабрь 1977 г. с целью передачи собранной информации, а также с целью поддержания постоянной связи с ЦРУ, на территории Боливии (гор. Ла-Пас) М-ов примерно один раз в месяц осуществлял встречи на вилле представителя ЦРУ, и на специально подобранной для этих целей конспиративной квартире.

Проведя в г. Ла-Пасе с двумя представителями ЦРУ не менее 18 конспиративных встреч, М-ов передал американской разведке собранные по ее заданию сведения: совершенно секретные, составляющие государственную тайну о принадлежности некоторых сотрудников загранучреждения СССР в Боливии к КГБ, раскрыв при этом их официальные должности прикрытия; секретные, об оценке советской стороной позиции Боливии по основным международным проблемам, изложенные в письме в МИД СССР от 28.IV.1977r., о внешней политике СССР по отношению к Боливии, изложенные не менее, чем в тридцати документах, которые он перефотографировал с помощью полученного от ЦРУ специального фотоаппарата.

За указанное преступное сотрудничество с ЦРУ в период своего пребывания в Боливии М-ов получил от американской разведки денежное вознаграждение в сумме 180000 боливийских песо.

Перед окончанием срока заграничной командировки в Боливии М-ов получил от представителя ЦРУ магнитолу «Панасоник», предназначенную для приема на территории СССР шифрованных радиограмм, и письменные инструкции по их расшифровке. Находясь в Москве и желая продолжить дальнейшие преступные контакты с ЦРУ, М-ов в марте—апреле, а также в мае—июне 1978 г. предпринимал попытки принять с помощью полученной магнитолы шифрованные радиограммы американской разведки, адресованные ему в соответствии с разработанным планом связи. Однако не сумев их расшифровать, в дальнейшем от этого способа связи отказался.

Находясь в долгосрочной командировке в Испании с июля 1988 г. по июнь 1991 г., М-ов в феврале 1989 г. в Мадриде встретился с представителем ЦРУ США, знакомым ему по Боливии, и продолжил преступные отношения с иностранной разведкой.

С учетом должностного положения М-ова, американской разведкой перед ним было поставлено задание по сбору сведений разведывательного характера, в том числе о принадлежности кого-либо из сотрудников официальных загранучреждений СССР в Испании к кадровому аппарату разведорганов СССР. Выполняя полученное задание, М-ов с ноября 1989 г. до апреля 1990 г. в г. Мадриде, а затем с апреля 1990 г. по июнь 1991 г. в г. Барселоне, в различных местах, предлагаемых разведкой, провел с представителем ЦРУ США не менее 12 конспиративных встреч, на которых передал американской разведке сведения: совершенно секретные, составляющие государственную тайну о принадлежности двенадцати сотрудников загранучреждений СССР в Испании к разведорганам СССР, раскрыв при этом их официальные должности прикрытия.

За этот период сотрудничества с ЦРУ США М-ов получил от их представителя в общей сумме 14 тысяч долларов США.

Перед окончанием загранкомандировки в Испании М-ов получил от представителя ЦРУ инструкции для поддержания связи с американской разведкой с целью продолжения преступных контактов, которые тайно вывез в Москву и хранил у себя по месту жительства.

Подсудимый М-ов, допрошенный в судебном заседании, виновным себя по ст. 275 УК РФ признал полностью.

Суд, выслушав объяснения подсудимого, показания свидетелей, исследовав все имеющиеся по делу доказательства, считает вину М-ова полностью доказанной: признательными показаниями самого подсудимого как на предварительном следствии, так и в суде, где он подробно все рассказал; показаниями свидетеля Т. о том, что М-ов, находясь в Боливии, неоднократно принимал участие в шахматных турнирах, в которых принимали участие и представители американского посольства, среди сотрудников были и установленные работники ЦРУ США; по должностному положению М-ов периодически знакомился с расписанной ему дипломатической почтой, ознакомление происходило в таких условиях, что, имея специальную миниатюрную фотоаппаратуру, он мог перефотографировать документы; он также мог сделать правильный вывод по ряду признаков о принадлежности кого-либо к разведорганам СССР; протоколом осмотра участка местности в г. Москве, в ходе которого М-ов рассказал, при каких условиях ему надлежало выполнить предписанное в шифртелеграмме задание ЦРУ США; протоколом осмотра архивного уголовного дела № Н-30563, из которого усматривается, что в начале 80-х годов американской разведкой завербованным лицам вручались миниатюрные фотоаппараты, вмонтированные в корпус зажигалки, что полностью соответствует и показаниям М-ова; заключением экспертизы от 28.XI.96 г.

По определению степени секретности о том, что данные, переданные М-овым ЦРУ о двух сотрудниках загранучреждения, являющихся сотрудниками разведорганов СССР, соответствуют действительности и составляют государственную тайну; заключением экспертизы от 29.1.97 г. по определению степени секретности, в соответствии с которым сведения об оценке советской стороны позиции Боливии по основным международным проблемам, изложенным в письме МИД СССР от 28.IV. 1977 г. являлись секретными; заключением радиотехнической экспертизы, что радиоприемное устройство магнитолы, выданной М-ову, позволяет принимать радиосигналы на коротких волнах в указанном им диапазоне; сообщением СВР РФ о том, что Р. В. Ф. является кадровым сотрудником ЦРУ США и в период с 1974 г. по 1976 г. находился в Боливии; сообщением Управления контрразведывательных операций ФСБ РФ, что особенности приема и дешифрования радиограмм, изложенные М-овым, идентичны приемам, использовавшимся ЦРУ США при передаче по радиоканалу сообщений в адрес разоблаченной агентуры, действовавшей на территории СССР; вещественными доказательствами: магнитолой «Панасоник», полученной М-овым от сотрудника ЦРУ в Боливии и добровольно выданной им и осмотренной в судебном заседании; автомобилем «ЗАЗ-968 М» госномерной знак 14-39 МПФ, купленным по показаниям М-ова и на деньги, полученные от представителя ЦРУ в Боливии; показаниями свидетеля Ч., что М-ов мог путем наблюдения установить, кто из сотрудников имел отношение к разведорганам; оглашениями в судебном заседании в соответствии со ст. 286 УПК РСФСР показаниями свидетеля Л.; заключениями экспертиз от 28.Х1.96 г. и 29.Х.96 г. о степени секретности переданных М-овым сведений о том, что сведения эти соответствовали действительности, составляли и составляют государственную тайну; сообщением СВР РФ и УКРО ФСБ РФ о том, что местонахождение номера телефона, указанного в одной из полученных М-овым от ЦРУ инструкций, и способ выхода на связь соответствует практике в деятельности американских спецслужб; вещественным доказательством — тремя листками белой бумаги с рукописными текстами, содержащими инструкции по выходу М-ова на связь; а также электрической плитой «SEMAK», приобретенной М-овым, в том числе и за счет денежных средств, полученных за разведывательную деятельность на иностранную разведку в период работы в Испании.

Таким образом, оценив все приведенные доказательства, а также просмотренные в судебном заседании видеокассеты, суд считает вину М-ова доказанной, а его действия квалифицирует по ст. 275 УК РФ, так как М-ов, являясь гражданином СССР, а затем РФ, совершил государственную измену в форме шпионажа, выдав сведения, содержащие государственную тайну, иностранной разведке, чем нанес ущерб внешней безопасности государства.

Переходя к назначению наказания подсудимому, суд учитывает характер и степень общественной опасности преступления и личность М-ова, который впервые привлекается к уголовной ответственности, женат, на иждивении имеет 2-х несовершеннолетних детей, положительно характеризовался по работе в МИДе, чистосердечно рассказал о своей преступной деятельности, раскаялся в содеянном.

С учетом этого, суд считает необходимым назначить М-ову наказание, связанное с лишением свободы, но с применением ст. 64 УК РФ и без конфискации имущества.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 301-306, 312-315 УПК РСФСР, Московский городской суд

приговорил:

М-ова Владимира Александровича признать виновным по ст. 275 УК РФ и назначить наказание с применением ст. 64 УК РФ в виде семи лет лишения свободы, без конфискации имущества с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Взыскать с М-ова В. А. в доход государства судебные издержки в сумме 1080000 рублей.

Вещественное доказательство — магнитолу «Панасоник», хранящуюся в камере хранения Следственного Управления ФСБ РФ, обратить в доход государства.

Меру пресечения М-ову изменить — взять под стражу в зале суда».

С вступлением в действие нового законодательства контрразведчики и следователи поставлены в своей деятельности в более жесткие рамки. Но как бы ни была сегодня сложна их работа, они стремятся выполнять ее с честью.