Глава восемнадцатая. Дорога к дому

Свалка


Самое страшное — это разочарование.

То самое разочарование, которое настигает тебя в самом конце, после того, как достигнута желанная цель, казавшаяся поначалу совершенно невыполнимой. Жизнь выглядит бессмысленной, потому что раньше она вся была подчинена одному-единственному стремлению, стремлению отомстить. И нет ничего слаще мести, потому что месть вдыхает в опустошенную горем душу новую жизнь, жизнь, которую очень трудно оборвать, ибо восставший из пепла мститель обретает недостижимые для него ранее способности. Это как адреналин, впрыскиваемый в кровь в нужный момент. Что-то давно дремлющее внутри просыпается, открываются кластеры генетической памяти, и ты на время превращаешься в самого идеального в мире охотника.

Но вот месть осуществилась. Цели нет. Жизнь закончена, ибо у тебя её заранее отобрали те, кому ты отомстил, отомстил страшной ценой, ценой потери собственной души. Но была ли эта душа у тебя изначально? Быть может, на её месте всегда существовал кусок чёрного льда, который нельзя растопить. В конечном счёте всё теряет смысл — прошлое, будущее, настоящее, жизнь, смерть, очередное перерождение в новом теле или в ином мире, намного более ужасающем, чем прежний…

Тринадцатый входил в Ноосферу. В то место, куда путь ему был давно заказан.

Сейчас же он неожиданно получил уникальный шанс совершить это удивительное путешествие…

Разработка психотронного оружия, начатая ещё в СССР, привела к тому, что в 2006 году был создан секретный проект под названием «О-СОЗНАНИЕ». Научные лаборатории разместили на территории Чернобыльской АЭС. Насильственно захваченные учёные были в срочном порядке доставлены за колючую проволоку, их семьи взяты в заложники. Началась кропотливая работа, суть которой заключалась в попытке искусственного воздействия на информационную оболочку Земли, ноосферу. Основатели проекта рассчитывали таким образом получить возможность влиять на любого индивидуума планеты. Сам термин «ноосфера» произошёл от соединения двух греческих слов, обозначавших «разум» и «окружность». Согласно мудрому академику Вернадскому, в биосфере существовала некая космическая сила, которая есть ни что иное, как разум человека, средоточие всей его воли, невидимое поле, состоящее из мыслей, поступков, стремлений. Колоссальная мозаика, каждый камушек которой — это чья-то отдельная, полная страхов и сомнений жизнь. Ничто не исчезает бесследно, все живые существа оставляют в ноосфере свой отчётливый отпечаток. Это настоящая сокровищница всего человеческого, и тот, кто будет способен контролировать её, уподобится Богу.

Однако Тринадцатый не смел рассчитывать на это. Ему было разрешено лишь слегка заглянуть в щель приоткрывшейся на миг двери человеческого мироздания. Кто позволил совершить ему это? Загадочные Хозяева Зоны? Всё возможно. Так или иначе, но они хорошо знали, как именно контролёр воспользуется своим уникальным шансом.

Тринадцатый искал среди живых.

Скорость передачи и поиска данных в ноосфере вызывала настоящее ментальное головокружение или, скорее, восторг, потому что в этом месте сбывались все мыслимые желания, нужно было лишь их правильно загадать. Контролёр впервые в своей жизни мог влиять на людей, находящихся вне территории Чернобыльской Зоны отчуждения. Он мог в тот момент беспрепятственно дотянуться до любого обитателя планеты Земля. Он был способен заполучить в свои руки любую понравившуюся марионетку.

И он её нашёл.

Ту самую марионетку, которую искал с самого начала, с того момента, как золотистое сияние информационных потоков ноосферы бережно приняло его в свои тёплые убаюкивающие объятия. Несколько коротких мгновений, и вот он легко примеряет на себя новое тело, глядя сквозь бронированный фонарь кабины на бегущие внизу белые облака…


Многоцелевой истребитель Су-27 стремительно приближался к Чернобыльской Зоне. Огромная стальная птица неслась намного выше уровня облаков. Полчаса назад истребитель поднялся для планового вылета с авианосца, базирующегося в Балтийском море. Через пять минут пилот неожиданно изменил курс, оборвав связь с базой. Поначалу на базе решили, что произошла внезапная авария и истребитель упал в море, но спутниковое слежение говорило об обратном. Пропавший было Су-27 был замечен над территорией Польши. Военные подняли тревогу, потому что ударный истребитель нёс на борту экспериментальные ракеты, способные сровнять с землёй любой крупный европейский город.

Но Су-27, судя по всему, пока не собирался никого атаковать. Благополучно преодолев воздушное пространство Речи Посполитой, он уже летел над территорией Украины. Российское командование приняло решение сбить самолёт, но, как назло, истребитель пролетал над самыми густозаселёнными районами Украины. Ещё через десять минут стало ясно, что цель вышедшего из-под контроля элитного пилота — Чернобыльская Зона.

Вооружённые силы Украины отреагировали незамедлительно, послав вслед вторгшемуся на их территорию боевому российскому самолёту звено Миг-29, но на подлете к цели украинские лётчики неожиданно перестали выходить на связь, резко уведя свои истребители подальше от Зоны. Военным оставалось только молча наблюдать за разыгрывающейся прямо у них на глазах катастрофой.


Присутствие пилота в кабине набитого под завязку хитроумной электроникой ударного Су-27 было чисто номинальным. Тринадцатый это понял, как только вошёл в очередную марионетку. Он не желал зла этому человеку, любящему мужу и отцу двух маленьких детей. Просто так получилось. Просто он оказался не в том месте и не в то время… для себя, но не для страстно жаждущего завершения своей грандиозной мести мутанта.

Контролёр взял в перекрестие электронного прицела (плавающего перед глазами на прозрачном забрале шлема) приближающийся белый купол разоренной лаборатории. Это место не было ещё уничтожено. Ещё нет. Следовало завершить задуманное до конца, сровнять ненавистный бетонный купол с землёй, сровнять так, чтобы на месте осталась огромная дымящаяся воронка. Эта воронка должна была зиять в пропитанной радиацией земле Чернобыля долгие и долгие годы, напоминая тем, кто ещё только придёт сюда, о том, что с обитателями Зоны следует считаться.

Пришедший с мечом от меча же и падёт!

Указательный палец лётчика надавил на гашетку.

С правого крыла истребителя ушла первая ракета, затем ещё одна и ещё…

Контролёр, находящийся далеко внизу на безопасном расстоянии от эпицентра будущего взрыва, снова улыбался.

Теперь уже всё.

Почти…

Окрестности НИИ «Агропром» ощутимо тряхнуло. Окажись поблизости кто из сталкеров, они бы наверняка решили, что начинается внеплановый выброс. Но никакого выброса не было.

Над искорёженными радиацией мутировавшими деревьями поднимался чёрный исполинский гриб. Чудовищный голем, состоящий из беснующихся частичек превращённой в мелкую пыль земли, медленно шагал над испаряющимся лесом…


Хитрый оборотень ждал своего часа, чтобы нанести хирургически выверенный точный удар. Он хорошо умел притворяться. Пожалуй, он был одним из самых лучших притворщиков в своём ведомстве. Наверняка, не попади он в ряды СБУ, его бы ждала потрясающая актёрская карьера. Но что ему какой-то там театр, когда в реальной жизни примерять на себя разные маски намного увлекательней и, главное, опасней.

Оборотень уже почти заполучил в свои руки то, ради чего пересёк Периметр. Но ему грубо помешали, второй такой ошибки быть не должно. Ему было плевать на цену. Что там писал бородатый классик русской литературы по поводу какой-то там слезы ребёнка?… Всё это абсолютная чушь. Сентиментальный бред. Высшая цель оправдывает любые средства. Любые — это значит, что он, если потребуется, хладнокровно убьёт даже ребёнка, перережет от уха до уха горло собственной матери, но достигнет того, к чему изначально стремится. Этим он отличался от многих других. В этом была его страшная сила. Именно поэтому именно его послали в Зону, хотя были более опытные сотрудники, способные лучше обращаться с оружием, знающие заражённую территорию как свои пять пальцев. Но они проиграли, потому что внутри этих слабаков было слишком много человеческого. А здесь требовался не человек, здесь требовался лютый зверь. Другие в Зоне не выживают.

После благополучного выполнения задания его повысят. Звание обещали просто запредельное. Полковника. Его менее удачливым коллегам ещё служить и служить, а он уже в тридцать примерит на свои плечи три блестящие большие звезды. Игра и впрямь стоила свеч. Он шёл сюда не ради дешёвого патриотизма. Оборотень плевал на свою погрязшую в коррупции родину, у которой уже давно не было будущего. Всё это он делал только ради себя самого, кормя того зверя, что давненько поселился у него внутри. И имя тому зверю была Гордыня.

Оборотень предусмотрел, кажется, всё, забыв о сущей мелочи — страшный зверь зачастую целиком пожирал своего хозяина.


Сталкеры уходили из Зоны.

Сталкеры шли к Периметру.

Разумней всего было пробираться через Свалку. После массового исхода напуганных Бледным Конём бандитов этот район стал временно безопасным. Мутанты ещё не разобрались что к чему, но где-то через месяц, осознав полное отсутствие вооружённых людей, они повылезают из своих вонючих нор и примутся с остервенением делить пустующую территорию. Так уже было не раз, и так будет повторяться раз за разом, пока одна из сталкерских группировок не решит попробовать прибрать к своим рукам такую стратегически важную локацию Зоны.

Стылый остановился, подавая знак остальным. У границы Свалки клубился молочно-белый туман. Туман был странным, будто живое разумное существо. Он медленно перемещался между остовами брошенной техники, покрытыми ржавыми волосами, рыская, словно голодный хищник в поисках сытной пищи.

— Я уже видел такой туман… — проговорил Стылый подошедшему к нему Чадову, — когда мы с парнями шли к «Янтарю»… Не нравится мне он… очень не нравится…

Степан посмотрел на крепко спящую Нюшку, прижавшуюся к его груди.

— Что предлагаешь?

— Подожди лучше здесь! Соваться туда с ребёнком на руках — верх идиотизма. Мы всё проверим, и, если мои опасения окажутся полной ерундой, я свяжусь с тобой по рации… Тогда ты тоже войдёшь на Свалку…

— Договорились! — кивнул журналист, признавая правоту опытного сталкера.

— Болид, Шиз, святой отец… расстояние полтора метра… из вида друг друга не терять… открывать огонь лишь по моей команде…

И Стылый медленно пересёк незримую границу Свалки.


Инженерная машина разграждения, или, если сокращенно, ИМР-2 — напоминала жуткого доисторического монстра. Тёмно-зелёный корпус стальной махины неожиданно вынырнул из тумана, сразу же насторожив обладающего острым сталкерским чутьём Стылого. Он много раз проходил это место и мог поклясться чем угодно, что раньше этой громадины здесь не было. Очередная причуда Зоны? Возможно. Но про оживающую по ночам ржавую технику, охотившуюся на сталкеров, Стылый ещё ни разу в своей жизни не слышал. Инженерная машина застыла в угрожающей позе, уткнув в землю свою чудовищную руку-манипулятор, будто пытаясь из последних сил принять вертикальное положение. Поверженный много лет назад механический гигант жаждал реванша.

Стылый был хорошо знаком с историей этих уникальных механизмов. ИМР-2 создали на базе основного боевого танка Советской Армии Т-72. Машина была способна производить разнообразные рабочие операции, что обеспечивалось наличием у неё универсального бульдозера, полноповоротной телескопической стрелы с захватом-манипулятором и скребка-рыхлителя. Защита от радиации экипажа, состоящего из двух человек, обеспечивалась стомиллиметровой броней. Телескопическая стрела с манипулятором управлялась гидравлической системой. Силовой манипулятор копировал действия человеческой руки и имел шесть независимых движений (захват предметов и их поворот в различных направлениях). Свои лучшие качества машина продемонстрировала во время ликвидации последствий первой аварии на Чернобыльской АЭС, когда в условиях высокого уровня радиационного заражения было необходимо уничтожать завалы в непосредственной близости от аварийного энергоблока. Расчёты ИМР во время работ подбирались в своих машинах непосредственно к стенам разрушенного реактора. Хорошее бронирование значительно ослабляло проникающую радиацию, уменьшая смертельные дозы облучения людей.

— Далеко же ты забрался, приятель… — прошептал Стылый, вглядываясь в экран ПДА. — Пёр от самой ЧАЭС сквозь половину Припяти без экипажа и дизельного топлива…

Мысль о том, что жуткая машина самостоятельно добралась до кладбища брошенной техники, нешуточно пугала.

— Ну, чё там? — спросил выдвинувшийся из-за спины Стылого Шиз. — Из-за чего задержка?

Сталкер не ответил, мрачно глядя на возникшую из-за огромного ковша ИМР сутулую фигуру. Непонятного незнакомца с надвинутым на глаза кожаным капюшоном сканирующий пространство Свалки ПДА никак не отмечал.

— Бля! — выдал Шиз, нервно передёргивая затвор своего АКМа.

— Спокойно! — Незнакомец примирительно выставил вперёд пустые руки. — Я не вооружён…

— А что спрятал под плащом? — поинтересовался Стылый, зловеще прищурившись.

Сутулый был определённо ему знаком.

— Что бы я там ни спрятал, доставать это на белый свет не намерен… — усмехнулся незнакомец, сбрасывая с головы капюшон.

— Так-так… — Стылый слегка опустил дуло «Абакана». — Кто к нам пожаловал… господин заказчик собственной персоной… Что и говорить, не ждали… Как это вы один, без защиты, в кожаном плаще по Свалке гуляете… Семейный фтизиатр посоветовал побольше бывать на свежем воздухе?

— Ценю твой тонкий сарказм, бродяга… — Брокин улыбнулся, звонко щёлкая пальцами.

Из-за инженерной машины вышли десять хмурых головорезов, в которых без труда распознавались члены бандитской группировки.

— И с ними дядька Черномор… — продолжал хохмить Стылый, незаметно вытаскивая из левого кармана разгрузки удачно завалявшуюся светошумовую гранату. — Стало быть, деньжата принёс? Ну, так давай, не стесняйся, прямо сейчас и проведем равноценный обмен… «Сердце Смерти» против хрустящих зелёных баксов…

— Не будет никакого обмена! — неожиданно произнёс Шиз, направляя автомат на несколько удивлённого Брокина.

Стылый покосился на напарника:

— Шизяра, ты чего, белены объелся?

— Капитан Панин, СБУ, всем оставаться на своих местах… — Свободной рукой Шиз потряс перед носом ошарашенного Брокина тёмно-синей корочкой. — С минуты на минуту здесь высадится спецназ… я уже связался с начальством по ПДА… Стоять, сука…

Последнее относилось к потянувшемуся за пазуху Брокину.

— Спокойно, паря… — Заказчик медленно поднял руки над головой и, глядя сталкерам за спины, хрипло произнёс: — Прямо сейчас… давай!!!

Голова Шиза взорвалась кровавыми ошмётками. Болид опустил «Винтарь», хмуро кивая Брокину:

— Дело сделано, босс, что с остальными?

— У кого артефакт?

Предатель указал дулом снайперки на стоявшего чуть в сторонке Стылого.

— Валим всех на хрен! — коротко распорядился Брокин, и в этот самый момент со стороны Периметра донёсся глухой рокот приближающихся вертолётов.

Неожиданный звук отвлёк бандитов на какую-то долю секунды, но её вполне хватило Стылому, чтобы швырнуть им под ноги маленький светло-серый цилиндр.


Автоматически затемнившийся боевой шлем в очередной раз спас своего хозяина, а вот система тепловидения в дневных условиях немного сбоила: орущие благим матом, ослепшие боевики, катающиеся по земле в клубах дыма, выпущенного гранатой, почти ею не отображались.

— Святой отец! — крикнул Стылый, перекатываясь за ржавый остов изъеденного коррозией древнего «запорожца».

— Тут я, чадо! — глухо донеслось из-за красной пожарной машины. Сталкер быстро переместился к укрытию отца Иоанна.

— Как ваши глаза?

— Нормально!

— Извините, что не смог вас вовремя предупредить…

— Да ничего, всё в порядке…

— И всё-таки не пойму, как вы смогли их сберечь…

Святой отец не ответил, давая кроткую очередь по нескольким боевикам, очухавшимся быстрее остальных.

Из клубящегося дыма послышался короткий болезненный вопль, затем невнятные ругательства, сипло застрекотала ответная очередь, вспоров землю в двух шагах от батюшки.

— Скорее туда! — Стылый указал на находящийся в нескольких метрах от них металлический кунг с массивными сдувшимися колёсами.

Строительный вагончик казался в этой ситуации идеальным укрытием.

Сталкер первым выскочил из-за пожарной машины. Вокруг тут же завизжали пули, несколько рикошетов чиркнуло по пластинам бронекостюма.

— В двери, живо! — Стылый упал на землю, отстреливаясь из «Абакана».

Прикрывая бегущего Опрокидина, сталкер умело ушёл в перекат, резанув длинной очередью по бандиту, неожиданно выскочившему на него из-за ближайшей груды металлолома.

Противник со стоном сложился пополам, роняя тупорылый обрез.

Одним стремительным рывком Стылый достиг перекошенного кунга, врываясь внутрь. Пастырь был уже там, вовсю паля сквозь маленькие, похожие на бойницы окна. Трассирующие пули нападавших подожгли траву, растущую вокруг строительного вагончика, и окрестности тут же заволокло вонючим сизым дымом.

Бандиты, окружив кунг со всех сторон, осторожно подбирались всё ближе. Один из них, совершив отчаянную перебежку, почти добрался до приоткрытой двери. Стылый успел заметить противника в самый последний момент, когда тому оставалось совсем немного, чтобы выдернуть из гранаты чеку и быстро забросить её в вагончик. Очередь, выпущенная из темноты вагончика, ударила бандита в грудь, отшвыривая его на несколько метров от кунга. Секундой позже сдетонировала так и оставшаяся в руке бравого храбреца граната. В металлической обшивке строительного вагона появились свежие вентиляционные отверстия.

— Слева! — заорал отец Иоанн, кидаясь к окошкам, расположенным на противоположной стороне кунга. — Четыре цели, на шесть часов…

«Абакан» и АКМ ударили синхронно, прошивая пространство Свалки за окном смертоносным веером расходящихся очередей. Несколько боевиков упали на землю и уже больше не подавали признаков жизни, но на их место тут же пришли другие.

— Мы недооценили силы нападающих… — кашляя в пороховом дыму, прокричал священник, перезаряжая автомат. — Их тут человек сорок, не меньше… это безнадёжно…

— Вертолёты! — Стылый ободряюще подмигнул батюшке. — Чувствую, баланс сил сейчас резко изменится…

— Что те, что другие нам враги… — грустно отозвался Опрокидин, держась за простреленное плечо. — Всё-таки достали меня, бесовские отродья…

Шум приближающихся винтокрылых машин заглушал рокот отчаянной перестрелки. Десантные Ми-24 были уже над Свалкой.

Автомат в руках Стылого судорожно вздрагивал, посылая по два-три патрона в каждую зафиксированную метким глазом цель. Ствол оружия плавно перемещался в маленьком зарешеченном окошке, отплёвываясь короткими хлёсткими очередями. Вот упал ещё один бандит, затем второй, третий…

Автомат Опрокидина звонко щёлкнул, после чего затих.

— Всё! — Отец Иоанн тяжело осел на грязный пол вагончика. — Я пуст!

В этот самый момент снаружи ударили крупнокалиберные пулемёты. Зависшие над головой сражающихся массивные камуфлированные стрекозы вовсю поливали свинцом мечущихся в панике бандитов.

— Самое время! — Стылый указал на приоткрытую дверь кунга. — Насчёт «три»…

Батюшка измождённо кивнул:

— Коли суждено Господом, проскочим…

Досчитав до трёх, Стылый первым рванул наружу. А там… Территория Свалки временно превратилась в настоящий ад. По кевларовой броне сталкера рикошетили какие-то ржавые осколки, терзаемая пулями земля фонтанировала во все стороны горячей щебёнкой, повсюду лежали растерзанные ненасытным свинцом трупы.

— Отходим в восточном направлении! — Стараясь перекричать рёв зависших над головой вертолётов, Стылый наклонился к самому уху священника. — Возвращаемся к Чадову… Надеюсь, ему хватило ума уйти подальше, как только он услышал со стороны Свалки звуки выстрелов…

— Можешь не сомневаться, что хватило! — улыбнулся Опрокидин.

— Святой отец, да вы ранены!

— Чепуха, бежим…

Ловко лавируя в лабиринте ржавых машин, они всё дальше и дальше уходили от этого ада. Не удержавшись, Стылый всё-таки обернулся, с ужасом увидев, как активизировавшийся туман с жадностью набрасывается на окровавленные трупы боевиков. От тех тел, над которыми он уже успел пройти, на земле оставались багрово-красные обглоданные скелеты. Истребив внизу всё живое, вертолёты перенесли свой огонь на плотоядный туман, готовя безопасное место для высадки десанта. Резко потеряв интерес к свежим трупам, загадочная аномалия сосредоточилась на винтокрылых машинах. Свинцовый дождь определённо не пришёлся ей по душе. Длинный клубящийся отросток неожиданно стремительно выстрелил в небо, легко достав не успевшую увернуться «вертушку». Вертолёт вздрогнул, теряя сломавшуюся хвостовую балку. Агонизирующую машину отчаянно закрутило, и она с оглушительным грохотом рухнула на землю.

— Идём… — Отец Иоанн крепко схватил завороженного происходящим Стылого за руку. — Это не наш бой…


Чадов ждал их в лесу. Как и предполагал Стылый, журналист догадался уйти от Свалки как можно дальше. Едва они покинули границы локации, сотрясаемой звуками яростного боя, священник связался со Степаном по ПДА, опасаясь пользоваться рацией. Военные вполне могли прослушивать все радиочастоты. Нюшка по-прежнему умиротворенно спала на руках журналиста. Казалось, все ужасы мира вместе взятые не были способны нарушить этот сладкий невинный сон.

— Господи, только не это… — пробормотал Стылый, заметив идущего к ним со стороны оврага контролёра. — И всё в один короткий сучий день… Так не бывает… В реальной жизни такого просто не может быть, мать вашу… Подобное невезение есть только в дешёвом кино…

— Спокойно, это союзник! — Опрокидин ободряюще похлопал окончательно упавшего духом сталкера по плечу. — Доверься мне!

Стылый безнадёжно махнул рукой, магазин его «Абакана» был пуст. В стволе пистолета оставался одинокий патрон, наверное, для того, чтобы покончить с собой. Имелся ещё нож, но идти с ножом против матёрого контролёра — курам на смех.

Не дойдя до измождённых людей нескольких шагов, контролёр остановился и тихим вкрадчивым голосом произнёс:

— Я пришёл за артефактом!

— Оно разговаривает? — удивился Чадов, становясь вполоборота, чтобы спрятать от чужих глаз маленькое тельце Нюшки. — Учти, тварь, у меня в правой руке зажата граната… Чеку я уже выдернул… только посмей воздействовать на нас… уж поверь мне, ты не успеешь перехватить мою руку…

— Успею! — спокойно возразил контролёр. — Но мне ни к чему на вас воздействовать… отдайте артефакт…

Отец Иоанн повернулся к бледному как смерть журналисту:

— Степан, верни чеку на место, ребёнку ничего не угрожает, я за это ручаюсь… Именем Господним…

Чадов послушался и, бережно прислонив спящую девочку к дереву, осторожно дезактивировал гранату.

Священник подошёл к Стылому, сидящему с потерянным видом на земле:

— Стас, отдай ему артефакт!

Сталкер поднял на святого отца полный нескрываемого удивления взгляд:

— Откуда вам известно моё настоящее имя?

— Отдай! Так правильно будет.

Пожав плечами, Стылый снял с пояса контейнер для артефактов, передавая его Опрокидину.

— Вот и умница! — похвалил его отец Иоанн. — Держи, приятель, надеюсь, ты хорошо знаешь, что именно нужно сделать…

Тринадцатый уважительно поклонился и, приняв из рук священника контейнер, побрёл себе восвояси тем же путём, что и пришёл, ни разу не оглянувшись.

* * *

Они предпочли обогнуть проклятое место, благо, батюшка знал безопасную тропинку, ведущую прямо к Периметру.

По пути Стылый связался с Туруненом. К их счастью, финн, благополучно уцелевший в памятной заварушке, дежурил как раз сегодня. Обещал встретить и «по-братски» помочь.

На развилке двух стежек отец Иоанн вдруг остановился и принялся прощаться. Дескать, надо ему в храм наведаться, на хозяйство глянуть, то да сё. Давненько дома не был. Вдруг непорядок какой за время его отсутствия приключился. «Крестоносцы» попытались было уговорить пастыря, указывая на его ранение: неплохо бы врачу показаться. Однако священник остался непреклонен. Пора приступить к служению. Много было сделано такого, что камнем тяготит душу.

— Ну, как знаете, отче, — крепко пожал напоследок пастырскую руку Стылый. — Приятно было поработать вместе.

— Взаимно, — улыбнулся Опрокидин и, обратясь к Степану, обнимающему Нюшку, молвил: — Береги её, Плясун. И помни наш разговор о Шекспире.

— Я помню, — кивнул Чадов и неожиданно попросил: — Благословите, батюшка…

— Благослови вас Бог, друзья мои! — Священник широко перекрестил приятелей и ребёнка…

Оставшись на перепутье, пастырь ещё долго смотрел вслед сталкерам, пока те в конце концов не скрылись из вида.

Ветви ближайшего кустарника затрещали, но Опрокидин не обратил на это внимания, задумавшись о чём-то своём. Высокая фигура в кожаном плаще и широкополой шляпе, надвинутой низко на глаза, подошла и замерла рядом со стоящим у сплетения троп мужчиной. Когда рука легла на его плечо, пастырь скосил глаза и устало улыбнулся подоспевшему.

— Что, Чёрный, тяжко? — грустно спросил легендарный обитатель Зоны.

— Не то слово, Док, не то слово… Никогда бы не подумал, что эта роль окажется такой тяжёлой. Еле справился. И то не уверен, что где-нибудь, да не прокололся.

— Пора домой, бродяга?

— Да, домой… — Чёрный Сталкер покатал на языке это слово. — Домой. А как там Ромеро и настоящий отец Иоанн?

— Оба в порядке. Потихоньку приходят в себя. С батюшкой особенно пришлось повозиться. Над ним здорово потрудились эти высокоучёные выродки. Но поправится. Через некоторое время благополучно вернётся в свою церквушку.

— И мы, как встарь, будем заглядывать к нему на огонёк и говорить о вечном?

— Ну да… точно… как встарь…

Два неясных силуэта растворились среди деревьев.


Нюшка мирно посапывала на руках у Степана, уткнувшись носиком в широкую грудь журналиста.

Вяло плетущийся по тропе Стылый тяжело вздохнул раз, другой.

— Что стряслось? — прошептал Градов, встревоженно глядя на друга.

— Я так и не стал миллионером… — сокрушенно покачал головой сталкер и снова грустно вздохнул.

Плясун хмыкнул.

— Ой, да какие твои годы? У тебя всё ещё впереди!

— Ты думаешь? — повеселел Стылый и уже более твёрдой и уверенной походкой зашагал дальше.

Они возвращались домой.

Загрузка...