Конюшенная площадь, дом 1

2. День первый

Мне выдали комбинезон, ватник и рабочие ботинки – я переоделся в раздевалке на втором этаже, прошел по коридору и открыл дверь с табличкой "Электроцех".

Повернувшись от верстака, навстречу мне шагнул небольшого роста небритый работяга лет сорока пяти; он вытер руку о штаны и протянул ее мне. Низким хриплым голосом представился: "Сергей". Я понял, что это и есть бригадир автоэлектриков Сергей Ефимович Клёнов, в распоряжение которого я поступаю.

Обменялись парой каких-то фраз, после чего Сергей объяснил, что начинать новую трудовую деятельность мне надо с мытья принесенных в ремонт стартёров и генераторов. Он взял корщётку, обмакнул ее в чан с керосином и показал, как это делается.

Я живо взялся за дело, и скоро понял, что мои часы с металлическим браслетом здесь выглядят нелепо, к тому же они быстро оказались в керосине. Я снял часы и уже никогда их на работу не надевал.

Из моей записной книжки:

"На моих глазах происходит чудо: под действием корщётки и керосина с деталей отваливаются комья наросшей земли, вековой грязи, мохнатой пыли и появляется первозданный блеск алюминия или матовая чернота стали. Деталь, которую неприятно было взять в руки, которая пачкала, можно сделать "как новую", то есть такой, какой она была раньше. Правда, на ней остаются риски, царапины, вмятины – следы грубой силы.

Если бы так же просто можно было бы поступить со своей собственной жизнью…".

(Вот таким восторженно-романтическим придурком я оказался на Конюшне).

Через какое-то время Сергей Клёнов (Клён, как все его звали) объявил, что можно идти на обед. Я быстро переоделся, вышел через проходную на площадь, по набережной канала Грибоедова дошел до Дома Книги и купил там книжку "Электрооборудование автомобиля". Я шел по Невскому к улице Желябова, ел мороженое и испытывал… Испытывал, наверное, то, что испытывают все, кому в последний момент судьба смягчает свой приговор.

Невский. Нежаркое осеннее солнце. Прохожие не догадываются, что меня распирает от счастья.

Помню, как судья объявляла приговор – чеканно, чтобы я прочувствовал: "… приговаривается к трем годам лишения свободы". Честно говоря, я этого не ожидал (ведь адвокат обещал "до года"!). Тем более, что доводы свидетелей против меня в зале суда рассыпАлись один за другим, под смех слушателей, и тогда судья делала замечания моим друзьям.

Услышав приговор, я впервые в жизни увидел, как всё вокруг на несколько секунд окрасилось в красный цвет. Такой художественный прием иногда используют в кинофильмах. Но это было не в кино.

Выждав паузу, судья добавила: "Руководствуясь статьей… УК РСФСР суд посчитал возможным применение условной формы наказания".

Опять пауза, после которой для меня и обрадовавшихся было друзей судья объяснила, что такое условное наказание и что отбывать его я буду не обязательно в Ленинградской области. Шутки кончились…

Но вот же – я иду по Невскому и не верю, что все это со мной: мимо проплывает нарядная публика, а "я счастлив, что я ленинградец, что в городе славном живу!". Теперь я точно знаю, что минуты счастья, хоть и редко, но бывают, и что это был один из лучших подарков моей судьбы.

Обеденное время заканчивалось, я поторопился в Конюшню, зашел в раздевалку, переоделся, а книгу положил на верхнюю полку своего шкафчика. В середине раздевалки мои теперешние коллеги стучали за столом в "козла", дымили и каждый ход у них сопровождался забористыми ругательствами, самым безобидным из которых было: "Рой, рой, сволочь!". Над столом зависло облако табачного дыма.

P. S. Когда после окончания первого рабочего дня я открыл свой шкафчик, чтобы переодеться, книги уже не было.

По дороге домой я опять зашел в Дом Книги, купил еще одну такую же книжку, и на следующий день попросил Клёна положить её в его персональный шкафчик – в электроцехе, рядом с его рабочим местом.

P. P. S. Больше я ни разу в обеденный перерыв не выходил на Невский – минуты счастья не повторяются.