Коплан попадает в пекло

Глава 13

Даже самый опытный путешественник, прибывший из Европы в аэропорт Дон Муанг, испытывает потрясение, спускаясь с трапа самолета и вдыхая знойный и тяжелый таиландский воздух, который, кажется, выходит из невидимой печи и обволакивает вас своей клейкой испариной, как жгучий компресс.

Коплан попал в это пекло из относительно прохладного парижского ноября и в первые мгновения испытал шок. Но быстро взял себя в руки и уже в следующие минуты чувствовал себя достаточно бодро.

В аэропорту его ждал коллега Жан Бондель на «пежо».

После обычных формальностей оба француза направились в город.

Коплану было приятно вернуться в эту страну, которую он по-своему любил, с ее головокружительным голубым небом.

Жан Бондель был высоким тридцатилетним парнем, спортивным, жизнерадостным, с умным и живым лицом, косматой гривой светлых волос.

— Я зарезервировал вам комнату в «Эраване», это лучший отель города.

— Я знаю, я там уже останавливался.

— Решение Старика было для меня несколько неожиданным, — сказал Бондель. — За два года здесь сменилось много народу...

— Вы знаете, что цель моего приезда — установить контакт с Гельмутом Баутеном.

— Вот именно. Мне кажется, его нет в Бангкоке, во всяком случае, последние полгода я его не встречал. Мне удалось узнать, что он ушел со своего поста...

— В каком направлении нужно искать, чтобы выйти на него?

— Я наведу справки и, если вы не возражаете, около пяти часов заеду за вами.

— Действуйте осторожно. Я не хочу, чтобы весь Таиланд знал, что я разыскиваю Гельмута Баутена.

— На этот счет не беспокойтесь, — заверил его Бондель. Они уже въехали в город, и Коплан с жадностью смотрел на живописную и очаровывающую декорацию: позолоченные пагоды, бонзы в оранжевых тогах, оживленная веселая толпа, миниатюрные таиландки, поражающие своим совершенством...

Движение было весьма интенсивным: Между машин сновали забавные трехколесные такси.

В комнате Коплана был установлен кондиционер, и он мог освежиться после долгого путешествия.

В пять часов отдохнувший, свежий, в светло-серых тергалевых брюках и белой сорочке, он ждал Жана Бонделя в роскошном холле своего отеля.

Бондель сообщил Коплану:

— К сожалению, ничего утешительного. Похоже, что Баутен исчез. Остаются только две надежды: девушка, с которой он жил, и столяр, работавший на немца. Баутен коллекционировал предметы народного промысла, а также покупал их для своих корреспондентов в Европе и других местах. Этот столяр делал для него упаковочные ящики для отправки посылок. Поскольку ни он, ни девушка не имеют телефонов, мы отправимся к ним с визитом, не теряя времени.

Они поехали к девушке.

Она работала продавщицей в лавке, расположенной неподалеку от знаменитого храма Изумрудного Будды.

Бондель отозвал девушку и спросил по-английски, нет ли у нее новостей от ее друга Гельмута Баутена.

Девушка рассмеялась и без всякого смущения сообщила, что ее друг бесследно упорхнул одним прекрасным утром из ее гнезда.

— Вечером того же дня, — добавила она, — когда я вернулась домой, на столе лежали записка и деньги. Гельмут забрал все свои вещи: одежду, книги, все. Больше я о нем ничего не слышала. Он даже не прислал ни одной открытки.

— Когда это было? — спросил Бондель.

— В начале года, в январе.

— Мы могли бы как-нибудь вместе поужинать, — предложил ей Бондель.

Она снова рассмеялась и покачала головой.

— Нет, спасибо. Это невозможно. У меня появился новый друг — американский офицер, он мне нравится гораздо больше немца. Гельмут часто бывал в плохом настроении и никогда не смеялся.

— Тем хуже, — вздохнул, улыбнувшись, Бондель.

Французы сели в машину и отправились к столяру Ван-Лу, жившему в китайском квартале Бангкока.

Столяр оказался маленьким худым китайцем с пергаментным лицом. Он был очень активным и хитрым, говорил на странной смеси английского, немецкого и скандинавских языков.

— Нет, с декабря прошлого года я не работаю больше на мистера Гельмута, но я знаю от другого немца, что он живет теперь в Токио. У меня сохранился адрес, на который он часто отправлял в Токио ткани и поделки.

— Прекрасно, — сказал Бондель.

Спустя несколько минут китаец вернулся из своей лавочки, держа в руках клочок бумаги, на котором было нацарапано карандашом: «Мистер Хайнц Хальшмидт, импорт-экспорт. Кабаши Стор-Нихомбачи, Токио».

Бондель любезно поблагодарил китайца и вышел, взяв с собой адрес.

— Это, конечно, маловато, — сказал он Коплану. — Если бы вы могли остаться дней на пять в Бангкоке, я бы узнал за это время точный адрес Баутена. Кроме того, интересно выяснить, по какой причине он оставил свое место...

Коплан задумался, потом ответил:

— Поскольку я спешу, то завтра же вылетаю в Токио. Вы продолжите здесь свои поиски, но не суйтесь в немецкое посольство. Если что-нибудь узнаете, сообщите Жерару Тайе, с которым я буду находиться в Токио в постоянном контакте.

— Хорошо, — согласился Бондель.

На следующее утро Коплан вылетел на «боинге» в Токио.

В международном аэропорту Ханеда он ощутил на себе резкое изменение климата.

В Токио стояла холодная осень. В ста километрах от японской столицы, в горах, уже выпал первый снег.

Такси везло его в «Империал-отель», где он зарезервировал себе номер на имя Фрэнка Шарвиля, французского инженера, проживающего в Гренобле.

Расположенный неподалеку от Гиндзы и коммерческого центра города, «Империал-отель» представлял собой нечто вроде небольшого автономного городка в гигантском городе-спруте. Этот современный караван-сарай с тысячью номеров, распределенных по разным зданиям, с огромными конференц-залами, множеством ресторанов и бесконечными галереями, внутри которых расположены элегантные магазины, представляет собой перекресток, где собираются туристы со всего мира. Можно прожить в Токио недели и решить все свои дела, не выходя за пределы отеля. Здесь имеются агентства всех воздушных компаний и филиалы всех банков. Туристические автобусы отсюда развозят своих клиентов на неизбежные экскурсии по ночному Токио с вечерами в обществе гейш.

Как только Франсис вошел в номер, он сразу позвонил своему соотечественнику Жерару Тайе, представителю СВДКР в Токио и одновременно служащему промышленной бельгийско-японской компании. Жерар Тайе обещал заехать за Копланом около девяти часов вечера.

Франсис воспользовался несколькими свободными часами, чтобы окунуться в атмосферу Гиндзы, смешаться с неповторимой толпой, которую не увидишь нигде в другом месте.

Токио принято называть муравейником. Лучшего сравнения трудно найти для города, особенно в часы пик, когда тысячи людей заканчивают рабочий день и разъезжаются по крупным магистралям города, в котором очень мало места для его миллионов жителей. При этом никогда нет толчеи и давки, так как японцы очень вежливы и дисциплинированны. Коплан решил разведать окрестности экспортного бюро Хайнца Хальшмидта, бывшего несколько месяцев назад корреспондентом Гельмута Баутена.

Увы! Чтобы найти в Токио человека, недостаточно иметь имя и адрес. Можно часами кружить по городу, как по лабиринту, так и не находя искомого. Первая попытка Коплана не удалась, и, вернувшись в отель, он обратился за помощью к служащей. Вежливо выслушав просьбу Франсиса, хорошенькая японка сказала:

— Я поняла, что вы ищете...

Написав несколько иероглифов на листе бумаги, она протянула его Коплану со словами:

— Покажите эту бумагу портье. Он посадит вас в такси, шофер которого знает этот квартал.

— Аригато, — поблагодарил Франсис по-японски.

Спустя двадцать минут такси остановилось перед высоким новым административным зданием. Коплан протянул шоферу один доллар, и тот объяснил ему, что нужно пройти через арку, чтобы выйти к дому, который Франсис ищет.

На шестом этаже второго здания Франсис обнаружил медную дощечку, на которой было выгравировано черными буквами: «Хайнц Хальшмидт, импорт-экспорт».

Удостоверившись по крайней мере в существовании фирмы, Франсис с легким сердцем вернулся в отель. Он поужинал в его музыкальном ресторане «Кафе-Терраса» — чудо японского космополитизма, — итальянском ресторане с изысканной кухней, не уступающей лучшим ресторанам Рима и Милана!

В девять часов вечера Франсис спокойно курил «Житану», устроившись в комфортабельном кресле главного холла.

Жерар Тайе появился в пять минут десятого. Это был невысокий блондин в очках, с живыми и нервными жестами, с беспокойным взглядом и невзрачной внешностью.

Он сразу увидел Коплана в кресле, прошел к киоску, где купил американские сигареты, задержался на секунду, чтобы взглянуть на продававшиеся там же сувениры, и не спеша вышел.

Коплан последовал за Тайе, с которым поравнялся у виадука, проходившего над улицей, ведущей к Гиндзе.

Тайе спросил напрямик:

— Каким попутным ветром? Старик сообщил мне о вашем предстоящем приезде, не уточняя сроков и цели.

— Я ищу человека, которого не знаю, которого никогда не видел и не знаю его адреса.

Тайе рассмеялся.

— Детские игры, — иронично сказал он. — Старик меня удивляет. В десятимиллионном городе, где улицы не имеют названий, а дома — номеров, это проще простого.

— Вы когда-нибудь слышали о некоем Гансе Бюльке, бывшем немецком секретном агенте, переместившемся в Японию после войны?

— Мой дедушка, может быть, и слышал, а я нет. Когда умер Гитлер, мне было девять лет и я еще не служил в СВДКР.

— Жаль, — вздохнул Франсис. — Этот немец переметнулся в японскую разведслужбу. Один из его агентов работал на нас, но остальные работают против нас. Я приехал сюда, чтобы обезвредить деятельность этой сети.

— Что вы собираетесь делать? С чего начнете? С помещения объявления в газете?

— У меня есть одна зацепка. Два года назад посредник Бюльке Гельмут Баутен пытался завербовать одного из наших агентов в Бангкоке. Похоже, что этот Гельмут Баутен с начала года живет в Токио.

— Где?

— Не знаю...

— Я не слышал о Гельмуте Баутене.

— Когда Баутен находился в Бангкоке, он имел в Токио корреспондента Хайнца Хальшмидта, занимающегося в Токио импортно-экспортными операциями.

— Вы уже виделись с ним?

— Нет, я разработал план... Не могли бы вы предоставить в мое распоряжение небольшую группу из местных людей?

— Я могу мобилизовать нескольких японских сотрудников.

— Они знают дело? Я имею в виду слежку, наблюдение, прикрытие и прочее.

— Из шести человек четверо весьма компетентны. Они не говорят по-французски, только по-английски.

— Я могу их иметь под рукой постоянно?

— Этих четверых да. Это люди свободной профессии.

— У них есть рация?

— В этой стране все помешаны на электронике.

— Когда вы сможете их мобилизовать?

— Руководитель группы — молодой архитектор Осани Коно. Он живет в Иокогаме, если хотите, я позвоню ему и предупрежу о нашем визите. Это в получасе езды.

— Хорошо. По дороге я изложу вам свой план.