Корм

Администрация сайта «Известия постапокалипсиса» с прискорбием вынуждена сообщить о гибели Джорджии Каролины Мейсон, главы раздела новостей (более известного как раздел вестников) и соучредительницы сайта.

Около трех часов назад меня попросили сделать это объявление, но я долго не мог найти подходящих слов. Тогда же, три часа назад, меня повысили в должности, хотя я никогда не стремился к этому, и мне горько было принимать подобное предложение, зная, какой ценой мне досталось это место. Я бы охотно отдал все должности на свете, но, к сожалению, таким способом ее не вернуть, ни мне, ни другим людям, которые будут ее оплакивать.

Джорджия Мейсон была моим другом, я всегда буду жалеть, что нам так и не удалось встретиться за пределами Интернета. Раз она сказала мне, что живет и каждый день надеется и молится, чтобы удалось отыскать правду; что ей легко преодолевать все невзгоды на пути, потому что когда-нибудь правда сделает ее свободной.

Прощай, Джорджия. Пусть правда, по крайней мере, принесет тебе покой.

Двадцать семь

Кровь Джордж высыхала неравномерно.

Пятна поменьше на стене позади разбитого монитора высохли почти мгновенно. Из-за выстрела пластик треснул, а стекло вдавилось внутрь, специальное «безопасное» стекло — такое не рассыпается на осколки. Все это походило на какую-нибудь художественную инсталляцию — старинный дискотечный шар глазами современного художника. «Вечеринка началась, всем веселиться». Если только не обращать внимания на кровь. А я обращал на нее внимание. Еще как. Просто не знал, что делать и как все исправить.

Большие пятна высыхали медленно, становились липкими, меняли цвет с ярко-алого на темно-бордовый. Меня это расстраивало. Я хотел, чтобы кровь поскорее высохла, почернела, прекратила меня мучить. Я хорошо стреляю. Начиная с семи лет регулярно бывал на стрельбищах, начиная с шестнадцати официально участвую в выездах. Даже если Джордж все еще могла чувствовать боль — она бы не успела ее почувствовать. Прогрохотал выстрел, и она упала лицом на клавиатуру. Только в этом провидение надо мной сжалилось: я не видел ее лица, не видел то, что… не видел. Она не мучилась. Придется повторять себе это снова и снова, сейчас, завтра, послезавтра, каждый день, пока я еще живу.

Выстрел прогремел оглушительно. Но после она упала, и этот звук получился еще громче. Что бы я дальше в жизни ни услышал — звук этого падения навсегда останется самым громким звуком в моей жизни. Джорджия упала.

Я хороший стрелок, не было никаких осколков, только капельки крови разлетелись в разные стороны, когда пуля попала в… когда я… только капли крови. Об этой крови нельзя было забывать, ведь из-за нее весь грузовик теперь превратился в чертову опасную зону. Если я заразился, так тому и быть, теперь волноваться уже поздно. Но не стоит усугублять ситуацию. Я отошел подальше от стола и сел на пол, прислонившись спиной к стене и положив пистолет на колени. И стал ждать, пока высохнет кровь.

Джордж успела включить внешние камеры, пока… пока не стало уже бессмысленно волноваться о подобных вещах. Я наблюдал, как куда-то спешили сотрудники службы безопасности Центра, люди сенатора и еще какие-то парни. Райман же не единственный кандидат в президенты, который нынче приехал в Сакраменто. Рика нигде не было видно. Либо он погиб, либо успел выбраться из карантинной зоны, пока все не зашло слишком далеко. А оно зашло: каждая камера фиксировала как минимум троих зараженных. Половину перестреляли ошалевшие охранники, которые явно впервые столкнулись с настоящими зомби. Стреляли они как идиоты. Остановились бы хоть на секунду и подумали, сами бы тогда поняли. Если у тебя меткость не на высоте — не целься в голову, стреляй в колени. Хромой зомби передвигается медленно, можно успеть хорошенько прицелиться. Если нет патронов — уходи с поля боя. Нельзя перезаряжать пистолет прямо на месте, только уж в совсем крайних случаях. Нужно уметь перехитрить вирус, иначе все бессмысленно. С таким же успехом можно просто сдаться. Когда свора небольшая, а ты не оказываешь сопротивления, зомби зачастую просто кусают, а не пытаются съесть тебя живьем. Сдаешься на милость победителя и вступаешь в его ряды.

Внутренний голос уговаривал меня выйти и помочь, ведь без грамотной поддержки они явно проигрывали. Но я хотел сидеть в грузовике, наблюдать, как подсыхает кровь, как навсегда исчезает то, что раньше было Джорджией.

В кармане что-то задребезжало, я ударил ладонью по штанам (словно муху прихлопнул) и вытащил мобильник:

— Шон слушает.

— Шон, это Рик. Ты в порядке?

Только через мгновение я понял, что это за странный пронзительный и дрожащий звук — я смеялся. Усилием воли подавил рвущиеся из горла звуки и откашлялся.

— Не думаю, что выражение «в порядке» применимо по отношению к данной конкретной ситуации. Пока жив. Если ты о том, не заражен ли я, то пока не знаю. Жду, пока за мной кто-нибудь придет, а там уже сдам анализ. Раньше — просто бессмысленно. Ты успел проскочить, пока не объявили карантин?

— Чудом. Когда я добрался до мотоцикла Джорджии, они все еще разбирались со взрывами и ни на что другое не отвлекались. Думаю, ворота закрыли сразу после меня. Я…

— Сделай мне одолжение, не говори, где находишься. — Я прислонился затылком к стене и заметил новые пятна крови, на потолке, надо бы поосторожнее. — Не имею ни малейшего понятия, кто сейчас прослушивает наши телефоны. Я сам в грузовике. Двери, наверное, заблокировались, у нас ведь тут зарегистрированный случай амплификации.

Система безопасности не позволит никому выйти наружу, даже если у меня будет отрицательный анализ. Теперь нужно, чтобы грузовик открыли снаружи. Или они могут пальнуть по мне ракетой, что вряд ли — даже я с собой такого оружия не таскаю.

— Не скажу, — тихо ответил Рик. — Я… Шон, мне очень жаль.

— Да, нам всем очень жаль. — Я снова рассмеялся, на этот раз почти нормальным, хоть и несколько придушенным смехом. — Скажи мне, что ее последнее сообщение отправилось. Что его увидели.

— Я поэтому и звоню. Шон, это… это какое-то безумие. У нас столько посетителей, что два сервера полностью перегружены. Все скачивают, все распространяют информацию. Кое-кто затянул обычную песню: мол, слухи, подстава. И, Шон, ЦКПЗ сделал официальное заявление. ЦКПЗ.

Голос у Казинса был взволнованный. Что ж — есть от чего. ЦКПЗ никогда не делает поспешных заявлений, они их предварительно обдумывают по неделе каждое.

— Они подтвердили результаты ее анализа, время и все остальное. Эта история не просто распространяется, она буквально разлетается. По всему миру.

— А кто подписался под заявлением? Не Уинн, случайно?

— Доктор Джозеф Уинн.

— Значит, от нашего путешествия в Мемфис все-таки была какая-то польза.

Кровь на потолке вела себя гораздо лучше, чем кровь на стенах: ее было меньше, и она высыхала гораздо быстрее.

— Она умерла не напрасно. Ее история, наша история услышана.

Неожиданно меня захлестнула волна усталости. Как же я вымотался.

— Нет. Прости, Рик, но она умерла напрасно. Никто не должен был из-за этого умирать. Уезжай отсюда, как можно дальше. Выброси телефоны, выброси передатчики, все выброси, по чему можно отследить сигнал. Спрячь мотоцикл Джорджии где-нибудь в гараже и не звони, пока все не закончится.

— Шон…

— Не спорь, — я печально улыбнулся. — Теперь я твой босс.

— Постарайся остаться в живых.

— Подумаю над твоей просьбой.

Я повесил трубку и швырнул мобильник о стену. Он, к моему вящему удовольствию, разлетелся на куски. Рик выбрался из карантинной зоны и ехал прочь. Хорошо. Он ошибается: Джордж, черт побери, умерла напрасно. Но в чем-то Казинс все-таки прав. Она бы сказала, что это оправдывает ее смерть. Оправдывает то, что мне пришлось всадить в нее пулю. Потому что сестра всегда и превыше всего ценила правду, а эта была самая важная правда из всех.

— Теперь довольна, Джордж? — спросил я у потолка.

«Вне себя от счастья», — отозвалась тишина.

Минут через десять мое созерцание окровавленного потолка прервал какой-то писк. Снаружи сражение почти закончилось. Я удивленно посмотрел на свой разбитый мобильник. От него остались только обломки. В грузовике полно оборудования, которое может так вот пищать, большая его часть принадлежала Джордж. Будем надеяться, что эта штука реагирует на голосовые команды.

— Ответить.

Изображение на одном из настенных мониторов дрогнуло, и труп охранника, над которым пировали два зараженных, сменился взволнованным лицом Махира, заместителя моей сестры, нашего секретного оружия в борьбе с правительством. Думаю, теперь ему нет необходимости прятаться. Вытаращил глаза так, что даже белки видны наверно полностью, волосы дыбом — словно он только что вылез из кровати.

— Ага, — вяло обрадовался я, — значит, все-таки реагирует на голос. Привет, Махир.

Гоуда опустил глаза и наконец заметил меня на полу, возле стены. Глаза у него и так были вытаращены дальше некуда, но, увидев пистолет в моей руке, он выпучил их больше. Но голос у него был почти спокойный и очень серьезный:

— Шон, скажи мне, что это все дурная шутка. Пожалуйста. Просто самая дурацкая из всех дурацких шуток на свете. И я тебя прощу за нее, с радостью прощу.

— Прости, но нет. — Я закрыл глаза, чтобы не видеть его взволнованного лица.

Так, интересно, себя постоянно чувствовала Джордж? Когда люди смотрели на нее и ждали ответа? Ответа на серьезные вопросы, не связанные со стрельбой и живыми мертвецами? Неудивительно, что она все время так уставала.

— Точное время смерти Джорджии Каролины Мейсон зафиксировано Центром по контролю и профилактике заболеваний. Можешь посмотреть в общественной базе данных. Я так понял, что они сделали какое-то заявление. Надо будет в рамочку повесить.

— Господи боже…

— Вот уж кого здесь сейчас нет, так это Его. Оставь Ему сообщение — может, перезвонит.

Как приятно ничего не видеть. Темно. Уютно. Как в тех бесконечных гостиничных номерах, где я выкручивал лампочки, ведь у нее так болели глаза…

— Шон, где ты? — В его голосе слышался испуг.

Махир не видел стены позади разбитого монитора, зато видел пистолет. Он не дурак (иначе бы он никогда не смог работать на Джордж) и наверняка все уже понял.

— В грузовике. — Я кивнул, все еще с закрытыми глазами; не хочу смотреть на его лицо, на кровь, высыхающую на стенах, темнота — вот мой лучший друг. — Джордж тут, но, боюсь, поздороваться с тобой не сможет. Ей нездоровится. А еще я размазал ее мозги по стенке.

Я не смог подавить высокий и резкий смешок.

— Боже мой. — Теперь уже испуг сменился настоящим ужасом. — Ты активизировал маячок? Шон, ты сделал анализ крови?

— Пока нет. — Мне вдруг почему-то стало не все равно. — А думаешь, надо?

— Тебе что, друг, жить надоело?!

— Хороший вопрос.

Я открыл глаза и встал. Ноги вроде держали. Чуть закружилась голова, но это быстро прошло. Махир наблюдал за мной с экрана монитора, его темное лицо от волнения побледнело.

— Махир, а думаешь надо? Я и не должен был выжить, Джорджия должна. Произошла какая-то глупая ошибка.

— Шон, включи маячок, — твердо повторил он. — Она бы не хотела, чтобы ты погиб.

— Уверен, она вообще ничего этого не хотела. Особенно умирать. Ей бы это не понравилось.

Постепенно шок проходил, и в голове начало проясняться. Внутри зарождалось хорошо знакомое и понятное чувство — ярость. Я страшно разозлился: этого не должно было случиться. Никогда. Это Джорджия должна была прийти на мои похороны, произнести надгробную речь. Я не должен был очутиться в мире, где нет ее. Мы еще в детстве обо всем договорились… а теперь все пошло наперекосяк.

— А то, что ты остался в живых? Она бы хотела, чтоб ты напрягся хоть чуточку и постарался тоже не умереть.

— Вечно вы, вестники, добиваете фактами.

Я пересек грузовик, стараясь не смотреть в сторону компьютера Джордж. Маячок — это такая специальная кнопка, она активирует передатчик, который пошлет сигнал всем отделениям ЦКПЗ в округе, всем полицейским: в грузовике есть один зараженный и один выживший. Наш маячок располагался на стене рядом с бывшим рабочим местом Баффи. Там она обычно сидела, пока не надумала умереть.

Сначала Баффи, теперь Джордж. Двое выбыли, один остался. Чем больше я боролся с шоком, таким приятным и спасительным, тем отчетливее понимал: еще не все кончено. Нужна концовка. Джордж бы страшно не понравилось, что нет концовки.

— Работа у нас такая, если угодно.

— Да, кстати о работе. — Я нажал на кнопку маячка, и тут же послышалось прерывистое гудение: это сработал наш приемник под передним сиденьем, отслеживающий полицейские сигналы (вообще-то, такие штуки официально запрещены). — Ты сейчас на кого работаешь?

— А?.. Ни на кого. Я сейчас сам по себе.

— Хорошо, потому что я хочу тебя нанять.

— Что? — искренне не понял Махир.

— Да, сегодня у тебя, наверное, весь день давление скачет.

Я подошел к шкафу с оружием. Револьвер здесь не подойдет. Во-первых, он, наверное, теперь заражен. У меня его отберут, как только выйду из грузовика. Во-вторых, уровень не тот. Как же можно отправляться за головой американского губернатора с каким-то заурядным револьвером? Не пойдет.

— На сайте «Известия постапокалипсиса» неожиданно открылась вакансия главы новостного отдела. Ну, то есть я мог бы Рика нанять, но не думаю, что ему хватит пороху. Он не лидер по натуре. К тому же Джорджия бы захотела, чтобы это был ты.

Мы это никогда не обсуждали, нам и в голову не приходила такая нелепая мысль, что она умрет. Но я знал, что говорю правильно. Она ему доверяла и точно бы оставила ему сайт, особенно если бы знала, что я могу тоже вскоре погибнуть. Так что все правильно.

— Я… Я не уверен, что…

— Махир, просто скажи да. Сейчас здесь работает уйма записывающих устройств, а устная договоренность тоже имеет юридическую силу, как ты знаешь. Если только мой анализ не окажется положительным, ты сможешь использовать его в суде.

Гоуда глубоко-глубоко вздохнул. Я на мгновение оторвался от любимого пистолета Джорджии сорокового калибра и посмотрел на экран. Махир кивнул.

— Хорошо, Шон. Согласен.

— Прекрасно, добро пожаловать.

Я всегда сам нанимал и увольнял своих сотрудников, поэтому знаю, как активировать новый аккаунт или восстановить старый. Наклонившись над ближайшей клавиатурой, на которую не попала кровь Джордж, набрал команду и в выскочившем административном окне ввел его логин, а потом свой логин и пароль. Так, отменить блокировку аккаунта.

— Минут через десять заработает твой старый аккаунт. — Почти столько же Джорджия писала свою последнюю статью. — Как только сможешь войти в систему — сделай это. Я хочу, чтобы ты внимательно следил за сайтом. Хватай всех, кого найдешь, и плевать, из какого они отдела, пусть отправляются на форумы, контролируют трансляции, пусть, черт побери, занимаются новостями. Захочешь кого-нибудь нового нанять — нанимай. Пока не вернусь, ты главный. Твое слово — закон.

— Шон, какая у нас цель?

Я посмотрел на монитор, ощерившись в недоброй улыбке, и он в испуге отпрянул.

— Не позволим им погубить историю, которую откопала моя сестра, так же, как они погубили ее саму. Джорджию похоронят, но это им закопать не удастся.

Махир хотел было возразить, но почти сразу же передумал и согласно кивнул.

— Я за этим прослежу. А ты собрался сделать какую-нибудь глупость?

— Можно и так сказать. Спокойной ночи, Махир.

— Удачи.

Экран погас.

Я как раз успел зарядить пистолет Джорджии, и тут зазвонил интерком.

— Ответить.

Я надел кевларовый бронежилет, захлопнул шкаф и занялся застежками.

— …там? Повторяю: Шон, ты там?

— Стив, дружище! — Я искренне обрадовался ему. — Парень, да ты как настоящая кошка! Сколько у тебя жизней?

— Явно меньше, чем у тебя, — обеспокоенно прогромыхал Стив. — Шон, Джорджия там, с тобой?

— Да.

Я засунул в карман электрошокер. Зомби он не остановит, но зато замедлит. Вирусу не нравится, когда через носителя пропускают ток.

— Стив-о, она сейчас не очень настроена разговаривать. Я всадил ей в позвоночник несколько пуль. Если ты не заражен и сможешь открыть дверь, буду премного благодарен.

— После заражения она успела тебя укусить, поцарапать или еще каким-то образом вступить с тобой в контакт?

Стандартные вопросы. Но никогда еще в жизни они не приводили меня в такую ярость.

— Нет, Стив, боюсь, не успела. Ни покусать, ни поцарапать, ни обнять, ни даже поцеловать на прощание. Ничего не успела — ее слишком внезапно отправили в рай делать небесные новости наемные убийцы этого потрясающего Библией подонка. Если у тебя есть анализатор, открой дверь, и я смогу это доказать.

— Шон, ты вооружен?

— Тогда ты меня не выпустишь? Я ведь и соврать могу.

Охранник замолчал. Я уже было подумал, что безопасность для него важнее сочувствия и я останусь гнить в этом проклятом грузовике. Я бы с радостью, но только не сейчас. История не закончена, пока остались болтающиеся концы. Я завяжу один такой, а заодно устрою для Джордж почетный салют.

— Я не дочитал до конца ее последнее сообщение, — наконец тихо ответил Стив. — Но я прочитал достаточно. Отойди от двери и держи руки на виду, пока не получишь отрицательного результата.

— Да, сэр.

Дверь распахнулась, и в кузов грузовика хлынул свежий воздух, он чуть не обжег мне легкие. На улице пахло кровью и порохом, но внутри запах был гораздо интенсивнее. Я невольно шагнул вперед, к свету, но тут же остановился, увидев расплывчатую тень — видимо, чью-то руку.

— Не приближайся, пока я не отойду.

— Ладно, Стив-о. У вас тут, ребята, случилась маленькая вспышка вируса? Извините, что не смог присоединиться к веселью. Занят был.

— Мы сдержали инфекцию, хоть и не до конца. И я понимаю.

Мои глаза приспособились, и я наконец разглядел Стива. Великан присел, положил что-то на землю, а потом отступил. Анализатор. Не самый навороченный, но и не самый дешевый — у таких допустимый уровень погрешности. Допустимый. Смешное слово, если речь идет о чьей-либо жизни.

Легкий, весит меньше фунта. Большим пальцем я сломал пломбу, не отрывая взгляда от Стива.

— Он не должен уйти.

— Обещаю, что не уйдет, — отозвался охранник.

Хороший ответ.

— Считаю до трех. Один…

«Два», — прозвучал в голове голос Джорджии.

Я засунул руку в прибор. Привычно замигали индикаторы. Знакомые цвета. Красный-желтый-зеленый, желтый-красный-зеленый. Огоньки сменялись с красного на желтый, и на лбу у меня выступил пот, но наконец все они загорелись зеленым светом. Ты в порядке, сынок, в порядке. Иди радуйся.

«Радоваться» в мои планы не входило. Я протянул Стиву анализатор, чтобы он мог хорошо его рассмотреть.

— Пойдет?

— Пойдет. — Мужчина кинул мне мешок для биологических отходов. — Шон, что, черт возьми, произошло?

— Как Джорджия и сказала. Какой-то больной ублюдок убил кошку Рика и подложил в наши фургоны взрывчатку. Но мы не погибли, и они всадили в Джордж специальный дротик, такой же, как мы нашли на ранчо. Черт, как жаль, что мы не осмотрели место происшествия тогда, в Икли. Готов поспорить, нашли бы подобное и там.

— Согласен. — Стив внимательно наблюдал, как я запечатываю пакет.

Очки он держал в руке, у него были глаза человека, который только что заглянул в настоящий ад. Наверняка у меня сейчас такие же.

— План есть?

— Да как обычно, раздобуду машину и поеду туда, где сейчас держат кандидатов…

— Там же, где вы их оставили.

— Прекрасно. Я знаю, как там организована система безопасности. Так вот, найду их и побеседую по душам с губернатором Тейтом. — Я пожал плечами. — Может, размажу ему мозги по стенке. Не знаю. План пока на доработке.

— Подвезти?

Я улыбнулся — ощущение было какое-то странное.

— Было бы здорово.

— Хорошо. Мы с парнями… Вернее, с теми, кто остался из моих парней, не хотели бы, чтобы ты поехал один, начал делать глупости и в результате пострадал.

Как это все нелепо. Я рассмеялся.

— Погоди, то есть только и всего? Только-то и надо было, чтобы раздобыть себе отряд сопровождения?

— Пожалуй.

— Ребята, я вас раскусил. — Я посмотрел на Стива и тут же сделался серьезным. — Пора ехать.

Двадцать восемь

В Центре все еще свирепствовала инфекция. Казалось, что зомби повсюду, хотя это было не совсем так: они прятались в тени и бросались на людей. Ими управлял вирус, который каким-то образом позволяет зараженным узнавать себе подобных и определять тех, кто еще не успел подвергнуться амплификации, в ком болезнь пока таилась, ожидая своего часа. Вот уже двадцать лет ученые пытаются понять, как работает этот механизм. Насколько мне известно, они не продвинулись ни на йоту с тех самых пор, как фильмы Джорджа Ромеро из второсортных ужастиков превратились в инструкцию по выживанию. Мне бы радоваться — не каждый ведь день случается оказаться в эпицентре настоящей вспышки, но ярость во мне вытесняла все прочие чувства. Джордж убили не зомби, Джордж убили люди. Живые, незараженные люди.

У многих зомби были знакомые лица: стажеры из предвыборного штаба, несколько сотрудников службы безопасности, мужчина с вытянутым лицом и редкими рыжими волосами — он с нами путешествовал уже полтора месяца, писал речи для сенатора. «Прости, приятель, больше никаких речей», — подумал я и выстрелил ему прямо промеж глаз. Он беззвучно упал, простой человек, уже совсем не опасный. Я отвернулся, к горлу подступала тошнота.

— Если выберусь живым, поищу себе другую работу.

— Что? — спросил Стив.

Он не переставая вызывал по рации тех из своих ребят, кто остался в живых, и направлял их к автомобильной стоянке. Некоторым приходилось двигаться медленно — они охраняли плохо вооруженных гражданских. Действовали истинно по-человечески, что, кстати, идет вразрез с неофициальными правилами выживания во время вспышки вируса. Не хочешь погибнуть, когда вокруг кишмя кишат зомби? Передвигайся либо в одиночку, либо в небольшой группе, где у всех приблизительно одинаковые физические данные и уровень владения оружием. Не останавливайся, не сомневайся, не проявляй милосердия по отношению к тем, кто может замедлить твой отход. Именно так, по мнению военных, мы и должны поступать. Встречу когда-нибудь человека, который следует этим правилам — сам его пристрелю, просто чтобы улучшить генофонд. Можешь помочь кому-то выжить — помоги. Мы — это все, что у нас есть.

— Да нет, ничего. — Я покачал головой. — Как там подмога?

Лицо у Стива дернулось — он то ли поморщился, то ли нахмурился.

— Последний раз связывался с Андресом, когда шел к тебе. Его приперли к стенке несколько помощников сенатора. Не думаю, что он выбрался. Карлос и Хайди на стоянке, там относительно чисто. Майк… От Майка вестей пока нет. И от Сьюзан и Паоло тоже. Остальные либо спешат соединиться с нами, либо обороняются в относительно безопасных зонах.

— Черт, Андрес… Дружище, прости.

— Что-то не складывается у меня с напарниками, — покачал головой Стив, а потом повернулся и выстрелили куда-то в тень, отбрасываемую передвижным офисом.

Там булькнуло, и кто-то упал. Я косо посмотрел на охранника, и тот в первый раз за все это время по-настоящему улыбнулся.

— А по-твоему, зачем мы эти очки носим?

— Срочно нужно раздобыть такие же.

Мы двинулись дальше. Удобный, хорошо спланированный лагерь для приезжих политиков превратился в настоящую бойню: тупики, узенькие проходы, где могло притаиться все что угодно. Они потеряли бдительность и спланировали Центр не самым лучшим образом. Трудно их в этом винить — последняя вспышка вируса произошла в Сакраменто много лет назад. Но и хвалить не за что. Нашему штабу повезло: сам сенатор и большая часть советников уехали в город послушать речь, так что потенциальных зомби получилось гораздо меньше, чем могло бы быть. Чем меньше человек в Центре, тем больше у нас шансов выжить.

— Зачем только мы вернулись? — пробормотал я.

— Что?

Я открыл было рот, но тут кто-то ударил меня сзади и повалил на землю, вцепившись в мои плечи. Стив закричал. Я так сосредоточился на нападающем зомби, что не разобрал, что именно он кричал. Зараженный скреб по моей спине и пытался прокусить кевларовый бронежилет. Еще немного, и он продвинется выше, а голова у меня не защищена. А я не хочу, чтобы мне в буквальном смысле съели мозг.

— Шон!

— Я занят! — Я перекатился на левый бок, стараясь не обращать внимания на злобное рычание, и дернул с пояса электрошокер. — Можешь его пристрелить?

— Он слишком близко к тебе!

— Так сними его, пока он меня не укусил!

Наконец-то удалось отцепить электрошокер. Я вывернул руку. Только бы эта тварь не успела вцепиться в незащищенные запястье и ладонь.

— Стив, черт тебя дери, сними с меня эту дрянь!

Посыпались искры, и электрошокер с шипением ударил нападающего в бок. Слава богу, это был стажер, а не охранник — на нем не было брони. Тварь завопила, почти как человек, — частицы вируса от воздействия электричества ненадолго потеряли контроль над телом. Я ударил снова, и Стив ухватил зомби и оттащил от меня. Я перевернулся на спину, вытащил пистолет Джордж и выстрелил. Первая пуля попала зараженному в плечо и отбросила его назад. Вторая попала в лоб и прикончила его.

В висках громко пульсировала кровь, но ноги, слава богу, не подгибались. Стив, кажется, испугался гораздо больше. На лбу у него блестели капельки пота, лицо сильно побледнело. Я огляделся вокруг. Больше никто вроде не собирался на нас бросаться. Наклонился, поднял электрошокер, повесил обратно на пояс.

— Стив-о, ты там как?

— Тебя покусали?

Ну конечно.

— Нет. — Я продемонстрировал руки — укусов нет. — Как доберемся до стоянки, можешь опять меня проверить, пойдет? А прямо сейчас, думаю, нам надо срочно отсюда выбираться. Мне не очень понравилось то, что сейчас произошло.

Я замолк, а потом почти виновато добавил:

— И камеру я забыл включить.

Джордж бы мне за такое голову оторвала. Хотя сначала бы оторвала ее за то, что я так близко сунулся к зомби.

— Не нужны тебе рейтинги. — Стив схватил меня за руку и бегом потащил к стоянке.

Может, все дело было в том, что у Карлоса и Хайди под боком оказался сарай с боеприпасами, а может, на стоянке толпилось не так много народу, когда началась вспышка. Так или иначе, по мере нашего приближения зомби становилось все меньше, на последних десяти футах вообще не попалось ни одного зараженного. Прекрасно, а то у меня почти закончились патроны, а на одном элктрошокере далеко не уедешь. Ворота заперты, электрические замки заблокированы. Стив отпустил мою руку и потянулся к клавиатуре. Над головой у нас грянул выстрел. Предупредительный. И на том спасибо.

— Стойте, где стоите! — прокричал Карлос.

Они с Хайди выступили из-за сарая, оба увешанные оружием с ног до головы. Я неодобрительно хмыкнул. Конечно, выглядит впечатляюще, но зомби запугать невозможно, а у них столько всего, что трудно будет достать нужное, когда закончатся пули в тех пистолетах, что в руках.

— Перебор, — прошептал я. — Любители.

— Назад, — рявкнул Стив. — Это я и Мейсон. Когда я его подобрал, анализ был отрицательный.

— Прошу прощения, сэр, но откуда нам знать, что вы сейчас чисты? — спросила Хайди.

Умная девочка. Возможно, выживет.

— Ниоткуда, — вмешался я. — Но вы можете впустить нас и держать возле ограды под прицелом, пока мы не сдадим анализы. Так вы сможете нас в любой момент пристрелить, а мы не успеем до вас добраться.

Хайди и Карлос переглянулись. Мужчина кивнул.

— Хорошо, отойдите от ворот.

Мы подчинились. Стив задумчиво на меня посмотрел.

— А ты хорошо в этих делах сечешь.

— Ведущий специалист в данной области.

Мы вошли на стоянку. Карлос бросил нам по анализатору, а Хайди в это время отрапортовала об остальных членах службы безопасности. Оба держались от нас на подобающем расстоянии. Сьюзан заразилась: когда они с Майком помогали группе уцелевших эвакуироваться на крышу здания, на нее набросился политический обозреватель. Девушка осталась внизу и до последнего убивала зомби, а потом сдернула лестницу и застрелилась. Прекрасный конец в подобной ситуации. Майк выжил. И Паоло, как ни странно, тоже. От Андреса по-прежнему никаких вестей. До стоянки вот-вот должны были добраться еще три группы охранников и гражданских. Стив бесстрастно выслушал новости и даже не вздрогнул, когда в его руку вонзились иголки. А я вот вздрогнул. Столько раз за последнее время пришлось сдать кровь — надоело, в конце-то концов.

Загорелись зеленые индикаторы, и Хайди с Карлосом успокоились-таки.

— Простите, сэр. — Мужчина передал нам пакеты для утилизации биологически опасных отходов. — Мы должны были удостовериться.

— Стандартные правила. — Стив отмел его извинения взмахом руки. — Продолжайте удерживать территорию…

— …а мы пока выберемся из карантинной зоны, — вмешался я почти веселым голосом.

У меня в голове Джордж изумленно фыркнула. Все для тебя, Джордж, все для тебя.

— Я и Стив-о отправляемся на небольшую прогулку. Дайте машину, поделитесь боеприпасами и откройте ворота, ладно?

— Сэр? О чем это он? — неуверенно спросила Хайди.

Конечно, ведь для большинства сама мысль о том, чтобы выбраться из карантинной зоны без разрешения военных или ЦКПЗ, — дикость. Так никто и никогда не делает.

— Бронированный внедорожник подойдет, — откликнулся Стив. — Найдите мне самый быстрый.

Подчиненные уставились на него так, словно он у них на глазах превратился в зомби.

— Живо! — пролаял он, и охранники бросились к посту за ключами.

Стив тем временем подвел меня к оружейному шкафу и отпер замок.

— Наслаждайся.

— То есть, чтобы выбраться из карантина, нужно только громко прокричать «живо»?

Я принялся рассовывать по карманам патроны. Взять себе пистолет? Нет, правильнее будет воспользоваться оружием Джордж.

— Класс, обычно-то мне требуются кусачки и прибор ночного видения.

— Сделаю вид, что я этого не слышал.

— Вот и чудно.

Карлос подошел и бросил Стиву ключи; тот поймал их не глядя.

— Можно открыть задние ворота, но как только центральный компьютер вычислит, что карантин нарушен…

— Сколько у нас времени?

— Тридцать секунд.

— Вполне хватит. Вы двое — удерживайте территорию. Охраняйте всех, кто сумеет сюда добраться. Мейсон, пошли.

— Да, сэр! — Я шутливо отсалютовал ему.

Стив покачал головой и нажал кнопку на брелке. На одном из внедорожников мигнули фары. Шоу начинается.

Мы уселись, пристегнулись и поставили оружие на предохранители. Стив завел двигатель и подъехал к воротам, где уже стоял наготове Карлос. На тот случай, если замки вдруг перемкнет и они автоматически заблокируются, существует ручное управление. Чтобы незараженные смогли выбраться. Требуется сдать анализ крови и просканировать сетчатку. За нарушение карантина вообще-то светит немаленький тюремный срок. У вас должна быть очень весомая причина. Карлос ой как рисковал, выполняя приказ Стива.

— Вот это я называю иерархией, — пробормотал я себе под нос.

— Что?

— Ничего, езжай.

И мы поехали.

На шоссе возле Центра никого не было. Таковы правила для населенных пунктов в случае вспышки вируса. Ворота закрываются, и теперь выживут люди или нет внутри карантинной зоны, зависит от них самих, вмешиваться нельзя. Отряды штурмовиков и организации по здравоохранению подождут, пока минует пик заражения, а уже потом войдут на территорию. Нужно переждать самую страшную часть. Как ни странно, это самый безопасный способ: ведь когда пытаешься спасти уцелевших, снова гибнут люди. А когда точно знаешь, что все внутри зоны мертвы — можно не задавать лишних вопросов, а просто спокойно стрелять.

— Когда объявили карантин? — уточнил я.

— Тридцать семь минут назад.

Обычно ЦКПЗ выжидает порядка сорока пяти минут, прежде чем сунуться на место вспышки вируса. Неподалеку город, так что, наверное, пошлют вертолеты, а наземные отряды проследят, чтобы никто не выбрался за пределы карантинной зоны раньше времени. До прибытия ЦКПЗ осталось минут восемь. Нужно исчезнуть из поля зрения.

— Черт. Насколько сбалансирована эта штука?

— Довольно неплохо, а что?

— Карантин. Уже скоро истекут положенные сорок пять минут с момента объявления тревоги. А значит, скоро тут появятся шустрые ребята. Так, я знаю, как выбраться, но ты должен мне довериться. Если не доверяешь, то нам придется остаться здесь и объяснять разным милым людям, как мы тут оказались. Если нас, конечно, сперва не пристрелят.

— Парень, я не меньше тебя хочу это сделать. Говори, куда ехать.

— На следующем перекрестке поверни налево.

Хороший ирвин должен точно знать, как проникнуть на определенную территорию, и владеть нужной информацией, например, где именно располагается мост-эстакада через Американ-Ривер. Дело в том, что раньше, когда люди еще путешествовали подобным образом, через Сакраменто проезжали поезда. Теперь-то ими никто не пользуется, по рельсам ездят только автоматизированные товарные составы, строго по расписанию. Я его выучил несколько лет назад.

Как только Стив понял, что именно я задумал, он начал чертыхаться и чертыхался всю дорогу. Внедорожник вырулил на рельсы, и охранник прибавил газу в надежде, что сила инерции и конструкция моста не позволят нам рухнуть в реку. Одной рукой я схватился за ручку над дверью, а другой уперся в приборную доску, и завопил от восторга. Просто не смог сдержаться. Все полетело в тартарары, Джордж погибла, а я собирался совершить то ли государственную измену, то ли самоубийство — да кому теперь, к чертям, какая разница? Мы ехали по железнодорожному мосту через реку на правительственном внедорожнике. Иногда нужно просто расслабиться и получать удовольствие.

Мы преодолели около половины моста, когда над головой загудели первые вертолеты ЦКПЗ. Они летели по направлению к Центру. Через несколько минут показался еще один клин из трех машин. Здорово. Я включил радио и настроился на экстренный канал.

— …повторяю, это не учебная тревога. Не покидайте дома. Если вы куда-то едете, не выходите из автомобиля, пока не добрались до безопасной зоны. Если вы увидели зараженного или вступили с ним в прямой контакт, немедленно свяжитесь с местными властями. Повторяю, это не учебная тревога. Не покидайте…

— Нарушение карантина — это же уголовное преступление? — поинтересовался Стив, выключая радио.

— Только если нас поймают. — Я откинулся на спинку сиденья. — Мне-то, в общем, плевать, к тому же вниз они не смотрят.

— Тогда ладно. — Великан снова ударил по газам.

Наша машина выскочила с моста на берег и рванула в сторону города. Стив мельком оглянулся на меня:

— Мне жаль твою сестру, соболезную. Она была хорошей женщиной. Мы будем по ней скучать.

— Спасибо, Стив.

Я не хотел смотреть ему в лицо, но хорошо представлял его выражение: искреннее, понимающее, если судить по голосу. На меня снова навалилась усталость. Сейчас я ничего не могу сделать, надо ждать, пока мы доберемся до человека, который убил мою сестру. Я перезарядил и почистил пистолет Джордж, и дальше мы ехали в полном молчании.

Двадцать девять

Карантинные предписания по-разному сказываются на людях из разных слоев общества, так же как и сами вспышки. Если Келлис-Амберли поражает крупные города, хуже всего приходится деловым кварталам и центру. Именно там собирается больше всего людей, там можно вступить в близкий в контакт с окружающими, что в наши дни редкость. Как ни парадоксально, но в деловых кварталах происходит больше и несчастных случаев. В трущобах нет продвинутых систем безопасности, и оружия там меньше, зато их жители обычно хорошо контролируют ситуацию. К тому же, когда на кону стоит жизнь собственной семьи, а не просто каких-то сослуживцев, редко кто пытается скрыть ранение. Когда объявляют карантин, центр города обычно вымирает. Случись в это время там проезжать — прямо почувствуешь на себе настороженные взгляды местных жителей.

В районах, где живет средний класс, все тоже сразу же запираются, но зато атмосфера там не такая зловещая: люди оставляют открытыми маленькие окошки и те, что расположены достаточно высоко; и не все стеклянные двери закрывают металлическими щитами. Когда заезжаешь в подобное место, все-таки создается впечатление, что здесь обитают живые люди. Хотя, конечно, никто не спешит приглашать тебя в дом. Попробуй к ним сунуться — мигом подстрелят. А если не полезешь, и они тебя не тронут.

Зал для заседаний, где выступал с речью сенатор, располагался достаточно далеко от Центра собраний, так что в карантин, теоретически, не попадал. На улице почти не было машин, но жители не опустили на окна стальные решетки и не закрыли двери металлическими щитами. Магазины работали, хотя покупателей в них и не было. Стив затормозил около первого поста охраны, а я тем временем глазел по сторонам. Как же я сейчас ненавидел этих людей: им плевать, что происходит за городом. Джордж погибла. Рик и Махир говорили, весь мир скорбит о ней вместе со мной, но какая разница? Ведь ее убийца, человек, которого я собирался обвинить в ее смерти, даже не заметил, что происходит.

Возможно, охранник на посту и удивился: что делает здесь грязный поцарапанный внедорожник спустя час после того, как закрыли Центр. Но он промолчал. Самое главное, что анализы крови оказались отрицательными, а больше его ничего и не интересовало. Мужчина махнул рукой, мол, проезжайте. Я стиснул зубы, чуть не до крови прикусил язык.

«Успокойся, — велела Джордж. — Он не виноват. Он же не в новостях работает».

— Да, конечно, — проворчал я.

Стив посмотрел на меня исподлобья.

— Что?

— Ничего.

Мы припарковались возле автобуса для прессы. Журналисты сейчас, наверное, благодарили Бога: конечно, они ведь так кстати оказались на политическом мероприятии среди разных больших шишек, а значит, делать репортаж в карантинной зоне их уже не пошлют. Возле Центра собраний наверняка уже толпились местные ирвины — снимали сотрудников ЦКПЗ, которые запечатывали территорию. Еще совсем недавно я бы тоже побежал туда, радостный и счастливый. Но сейчас… Пожалуй, я бы почувствовал себя по-настоящему счастливым, если бы никогда больше не увидел вспышки вируса. Где-то между Икли и Джордж они перестали мне нравиться.

Мы вместе зашли в лифт. Стив нажал нужную кнопку, а я поинтересовался:

— У тебя же нет журналистского пропуска?

— Мне он не нужен. В Центре объявлен карантин. Согласно моему контракту, я обязан преодолеть любое препятствие, отделяющее меня от сенатора.

— Хитро, — восхитился я.

— Именно.

Двери лифта открылись. В зале полным ходом шла, как это ни отвратительно, самая обычная вечеринка. Официанты в накрахмаленной форме разносили подносы с напитками и закусками. Повсюду толпились политики, их жены, репортеры и представители калифорнийской элиты — трепались о всякой ерунде, которая не шла ни в какое сравнение с кровью Джордж на стенах нашего грузовика. Только в глазах читалась тревога: они знали про объявленный карантин и боялись. Половина этих людей временно проживала сейчас в Центре собраний, многие работали там или были совладельцами. Но гости не хотели терять лицо. Конечно, ведь речь шла о миллионах долларов, которые город мог потерять из-за вспышки вируса. Так что вечеринка продолжалась.

— По был прав, — пробормотал я.

Нас уже поджидал человек с анализатором. Я сунул в прибор свою многострадальную руку. В очередной раз замигали индикаторы: красный, желтый и, наконец, зеленый. Чист. Если уж я не заразился, столько просидев в грузовике вместе с трупом Джордж, то, наверное, теперь меня ничем не возьмешь. Смерть от вируса была бы слишком простым выходом из ситуации.

Я быстро выдернул руку из устройства, показал пропуск и нырнул в толпу. Стив не отставал. Мимо гостей, мимо официантов — туда, где я последний раз видел сенатора. Ему бы не разрешили уехать, ведь в Центре объявили карантин. Значит, Райман, видимо, все еще сидит там, вместе с остатками предвыборного штаба. Логично.

Люди шарахались от меня, вытаращив глаза, их тщательно сдерживаемый страх прорывался наружу. Я на мгновение остановился и оглядел себя: грязь, следы пороха, оружие — только крови не хватает. Каким-то чудом на меня не попала кровь Джордж. Хорошо, она ведь успела заразиться, ее кровь превратила бы меня самого в опасную зону. Но, с какой-то точки зрения, даже жаль. Так хотя бы какая-то ее часть стала бы свидетелем финала это истории.

— Шон? — послышался изумленный голос сенатора.

Я повернулся на звук. Райман привстал с кресла. Слева от него, прижав руки к губам, сидела испуганная Эмили. Справа — Тейт. В отличие от Райманов, губернатор явно был мне не рад. Я ясно видел ненависть в его глазах.

— Здравствуйте, сенатор Райман.

Я подошел к столу, за которым собрались, по всей видимости, все уцелевшие члены предвыборного штаба. Из нас человек десять пришли сегодня слушать эту глупую речь, а караван в общей сложности насчитывал около шестидесяти. Какой получается уровень смертности? Пятьдесят процентов? Больше? Наверняка больше. Таков механизм вспышки вируса — захватить, а если не удастся — убить.

— Миссис Райман. — Я едва заметно улыбнулся, раньше так всегда делала Джордж, но не я. — Губернатор.

— Боже мой, Шон. — Эмили вскочила, опрокинув стул, подбежала и обняла меня. — Мы слышали новости. Мне так жаль.

— Я ее пристрелил, — сообщил я как бы между делом, глядя поверх ее плеча на Раймана и Тейта. — Она начала превращаться, и я нажал на курок. До этого момента она была в полном сознании. Можно замедлить действие вируса при помощи седативных средств и активированных лейкоцитов. Этому учат на курсах первой помощи. Чтобы жертва успела передать свои последние слова близким.

— Шон? — неуверенно повторила Эмили и чуть отстранилась, перевела взгляд с меня на Тейта и обратно. — Что здесь происходит?

— Как ты выбрался из карантина? — Голос у Тейта был ровный, почти лишенный выражения.

Он знал, что сейчас на кону. Знал с того самого момента, как я вошел в эту дверь. Сволочь.

— Чуточку удачи, немного мастерства и журналистские навыки.

Эмили убрала руки и попятилась от меня к мужу. Я не сводил взгляд с губернатора.

— Как выяснилось, сотрудникам службы безопасности моя сестра нравилась гораздо больше, чем вы. Возможно, потому, что Джорджия пыталась им помочь, а не использовала для реализации политических амбиций. Как только они обо всем узнали, с радостью согласились посодействовать.

— Шон, о чем ты? — спросил непонимающий Райман.

На мгновение я отвлекся от Тейта и повернулся к человеку, из-за которого мы, собственно, здесь и очутились.

— Вы читали последнее сообщение Джорджии?

— Нет, сынок, пока нет. — В его голосе слышалась тревога. — Все произошло слишком быстро. Я не заглядывал на сайт после того, как объявили карантин.

— Так откуда вы?..

— ЦКПЗ сделал заявление, такую информацию быстро узнаешь. — Сенатор горестно прикрыл глаза. — Она была так молода, черт побери.

— Сенатор, Джорджию убили. В ее руку попал пластиковый дротик, содержащий живой Келлис-Амберли. У нее не было шансов. А все потому, что мы сумели вычислить, что происходит. — Я снова посмотрел на Тейта. — Губернатор, а почему Икли? И ранчо? И Баффи, паршивый вы урод? Я могу даже понять, что после всего этого вы пытались убить меня и мою сестру, но вот почему?

— Дейв? — вмешался Райман.

— Этой стране нужен человек, который наконец займется делом. Который сделает то, что сделать необходимо. Не просто очередной политик, который будет лопотать о переменах, но на деле ничего не захочет менять. — Тейт спокойно смотрел мне в глаза. — После Пробуждения мы какое-то время шли по правильному пути — в сторону Бога и безопасности. Но в последнее время усердия поубавилось. Люди стали бояться поступать как должно. В этом все дело. Нужен настоящий страх, чтобы заставить их забыть о страхах мелких и несущественных. Им нужно напоминать. Напоминать, что именно требуется Америке.

— Вряд ли можно назвать терроризм и использование живого Келлис-Амберли в качестве оружия напоминанием. Лично я бы назвал его, ну, знаете, терроризмом. Возможно, еще преступлением против человечества. Или и тем и другим. Но думаю, это уже решать будет суд.

Я вытащил пистолет сорокового калибра — любимый пистолет Джорджии — и прицелился в Тейта. Толпа затихла, политики наблюдали за разворачивающейся сценой — по всей видимости, покушением на убийство.

— Безопасный канал, голосовая активация. Шон Филип Мейсон, ABF-17894, пароль «черт возьми». Махир, ты на связи?

Наушник пискнул.

— Да, Шон.

Голос Махира пробивался сквозь помехи. Конечно, ведь сигнал был тщательно зашифрован; засекреченные каналы связи можно безопасно использовать только однажды, но они того стоят.

— Какова ситуация?

— Занимаюсь Тейтом. Загрузи все данные, которые получил, и перешли сенатору последнее сообщение Джорджии. Ему необходимо на это взглянуть. — Я улыбнулся злобно вытаращившемуся на меня Тейту. — Все это время я записывал. Но вы ведь догадались? Вы же умный. Раз сумели обвести вокруг пальца службу безопасности. И наших друзей.

— Мисс Месонье была реалисткой и патриотом, она понимала, в каком трудном положении оказалась страна, — отрезал Тейт, плечи его напряглись. — Она гордилась предоставленной возможностью.

— Мисс Месонье была двадцатидвухлетней журналисткой, которая писала стихи и этим зарабатывала себе на жизнь, — огрызнулся я. — Она была нашим партнером, а вы приказали ее убить, потому что она перестала быть для вас полезной.

— Дэвид, это правда? — спросила Эмили безо всякого выражения.

Сенатор достал свой наладонник и теперь смотрел на экран. Казалось, с каждой секундой он становится все старше.

— Это ты… Икли? Ранчо? — продолжала миссис Райман; ее лицо исказилось от гнева, она вскочила со стула и, прежде чем я или сенатор успели ее остановить, набросилась на Тейта. — Моя дочь! Скотина, моя дочь! Мои родители! Гори в аду, ты…

Губернатор дернул ее за руки, развернул и обхватил за шею. В левой руке (которую он все это время держал под столом) у него был хорошо знакомый мне шприц. Эмили ничего не видела и продолжала яростно сопротивляться.

Сенатор побледнел.

— Дэвид, давай успокоимся…

— Питер, я пытался отослать их домой. Пытался удалить из предвыборного штаба, сделать так, чтобы они не пострадали, чтобы не мешались у меня под ногами. Посмотри, до чего они нас довели. Я стою здесь и держу твою прекрасную женушку. Всего одна вспышка вируса, и вот он, счастливый конец. Я сделал бы так, что ты победил на выборах. Я бы сотворил из тебя величайшего президента Соединенных Штатов Америки за последние сто лет. Вдвоем мы бы смогли изменить эту страну.

— Ни одни выборы этого не стоят, — ответил Райман. — Эмили, детка, не шевелись.

Его жена прекратила биться в руках Тейта, вид у нее был растерянный. Райман поднял руки и продемонстрировал пустые ладони.

— Что сделать, чтобы ты ее отпустил? Моя жена не имеет к этому отношения.

Губернатор лишь покачал головой.

— Боюсь, вы все теперь имеете к этому отношение. Отсюда никто не выйдет. Слишком далеко все зашло. Если бы тогда избавился от журналистов, — Тейт буквально выплюнул это слово, — возможно, все бы сложилось иначе. Но сделанного не воротишь, правда?

— Губернатор, положите шприц, — приказал я, не опуская пистолет. — Отпустите ее.

— Шон, ЦКПЗ подключился к нашей трансляции, — сказал у меня в наушнике Махир. — Они не заблокировали сигнал, но точно его прослушивают. Дейв и Аларих пока поддерживают связь, но я не уверен, что мы сможем помешать им заглушить сигнал.

— Нет, они не будут нас глушить, так ведь, доктор Уинн? — спросил я.

Голова у меня чуть закружилась. События развивались так стремительно.

«Дурачок, не расклеивайся, — прошипела Джордж. — Думаешь, мне хочется стать единственным ребенком?»

— Хорошо, Джордж, — прошептал я.

— Что? — не понял Махир.

— Ничего. Доктор Уинн? Вы меня слышите?

Если это Уинн, значит, ЦКПЗ на нашей стороне. А если нет…

В наушнике крякнуло — Центр подключился к нашему каналу.

— Привет, Шон, — поприветствовал меня знакомый голос с тягучим южным акцентом (где-то на заднем плане ругался Махир). — Ты в опасности?

— Ну, губернатор Тейт держит шприц возле горла жены сенатора Раймана. А поскольку в предыдущих двух был живой Келлис-Амберли, думаю, и в этом то же самое. Он у меня на мушке, но я не могу стрелять, пока он ее не отпустит.

— Мы уже едем. Можешь его задержать?

— Сделаю все возможное. — Я снова посмотрел в глаза Тейту, который спокойно слушал наш разговор. — Ну же, губернатор. Вы же сами знаете, что все кончено. Просто положите шприц на пол. Тогда сможете выйти из этой комнаты как мужчина, а не как убийца. То есть вы, конечно, все равно убийца, но все же.

— Не очень-то убедительно, Шон, — сокрушенно промолвил мне в ухо голос Уинна.

— Стараюсь, как могу.

— Шон, с кем ты разговариваешь? — взволнованно поинтересовался Райман.

Конечно, занервничаешь тут, когда сумасшедший мерзавец угрожает твоей жене шприцом с живым Келлис-Амберли.

— С доктором Джозефом Уинном из ЦКПЗ. Они уже едут.

— Слава богу, — выдохнул сенатор.

— Губернатор, не хотите положить шприц? Вы же понимаете, все кончено.

Тейт задумался и перевел взгляд с меня на сенатора, а потом на перепуганную поредевшую толпу. Неожиданно он показался мне очень усталым.

— Все вы дураки, абсолютно все. Вы могли бы спасти эту страну. Вы могли бы вернуть Америке ее моральные устои.

Он ослабил хватку, и Эмили тут же высвободилась из его рук и бросилась в объятия мужа. Сенатор обнял ее и отступил назад, но Тейт даже не обратил внимания.

— Твоя сестрица была грязной проституткой, она бы с самим Келлисом переспала, ради громкой истории. Ее забудут уже через неделю. Ваша ветреная аудитория, состоящая из сплошных неудачников, мигом перекинется на что-нибудь новое. А меня, Мейсон, они запомнят. Потому что мучеников не забывают никогда.

— Посмотрим, — откликнулся я.

— Нет, — отрезал губернатор.

Одним неуловимым движением он всадил шприц себе в ногу и нажал на поршень.

Эмили завопила. Сенатор громко закричал, чтобы присутствующие отошли подальше, бежали к лифтам, спрятались за дверью. Их нужно было убрать подальше от человека, который только что превратился в живую ходячую вспышку вируса. Тейт, не отрывая от меня глаз, рассмеялся.

— Эй, Джордж, погляди-ка.

Я аккуратно прицелился. В помещении, конечно же, не было никакого ветра, прекрасно. Выстрел почти заглушили вопли перепуганной толпы. Губернатор перестал смеяться. На какое-то мгновение на его лице появилось удивленное, почти комичное выражение, а потом он рухнул на стол. На месте затылка зияла жуткая дыра. Я не опускал пистолет — вдруг шевельнется. Прошло несколько секунд, Тейт не двигался, но я на всякий случай выстрелил еще трижды. Всегда лучше удостовериться.

Люди вокруг по-прежнему вопили и пытались протолкаться к дверям. Махир и доктор Уинн пытались перекричать друг друга по защищенному каналу — оба желали знать, что произошло, все ли со мной в порядке, удалось ли предотвратить вспышку вируса. У меня от них голова разболелась. Я выдернул наушник и положил его на стол. Пусть надрываются. Я больше не хочу слушать. Больше не надо слушать.

— Видишь, Джордж? — прошептал я.

И когда это потекли слезы? Неважно. Кровь Тейта выглядела точь-в-точь как кровь Джордж — ярко-алая, но скоро она начнет подсыхать, станет коричневой. И все забудут.

— Я его достал. Для тебя.

«Хорошо».

Сенатор выкрикивал мое имя, но он был слишком далеко. Неважно. Стив и Эмили ни за что не подпустят его близко к трупу. Можно побыть одному, пока не приехали из ЦКПЗ. Прекрасная идея. Одному.

Я подвинул поближе стул и уселся к столу, все еще не спуская глаз с Тейта. Просто на всякий случай. На столе стояла корзинка с хлебной соломкой, которую гости позабыли в суматохе. Я достал одну и принялся медленно жевать, нацелив на мертвого губернатора пистолет Джордж. Он не двигался. Я тоже. Через пятнадцать минут прибыли сотрудники ЦКПЗ, а мы все так же сидели и ждали: Тейт в луже медленно подсыхающей крови и я со своей соломкой. Они оцепили помещение, запечатали входы и выходы и погнали всех сдавать анализ крови. Я до последнего момента не спускал с Тейта глаз: а вдруг не все еще кончено, вдруг история еще не завершилась? Но он так и не пошевелился, а Джорджия молчала, оставила меня одного в гулкой и пустой темноте.

Джордж, это того стоило? Стоило? Ответь мне, если можешь, ведь, клянусь Богом, я не знаю.

Я больше уже ничего не знаю.