Королева демонов

28-й день месяца Цапли

Знамена двоих герольдов, скачущих во главе процессии, были украшены изображением черного орла Орнифола, но на синем фоне — вместо красного, как это было при нынешней королевской династии. Солдаты, вставшие под знамена пятерых заговорщиков, были одеты в камзолы с тем же самым изображением.

— Король Карус! — разразилась приветственными криками толпа при виде Гаррика. — Многая лета королю Карусу!

Гаррик повернулся к Лиэйн, которую несли в паланкине, и заметил:

— Нам придется использовать Золотое Кольцо Старого Королевства. Оно символизировало и корону — королевский знак — и все кольцо Островов, не только этот остров.

Лиэйн посмотрела на него.

— Правда? — удивилась она. — Я и не знала. Откуда тебе это известно?

Гаррик кашлянул.

— Вроде бы, из книги Альдебранда «Обед».

И действительно, у Альдебранда в его обширном собрании сочинений где-то встречалась информация о Старом Королевстве — она преподносилась в виде беседы четверых дворян — участников застолья. Ввиду того, что Альдебранду посчастливилось добраться до старинной библиотеки в Висте на Кордине, которая вскоре после этого сгорела, он сумел раскопать немало уникальных сведений. К несчастью, Альдебранд был лишь глупым и ничтожным копировщиком, так что его информацию можно с одинаковым успехом считать как достоверной, так и не очень.

По правде говоря, Гаррик узнал о Золотом Кольце, когда наблюдал за жрецами Госпожи, посвящавшими Каруса в духовные аспекты управления королевством десятилетием прежде его вступления в царствование. Интересно, а Валенса кто-нибудь обучал подобным вещам? Если быть Королем над Островами означает лишь обладать определенными привилегиями в политике и в управлении разными народами и племенами… Кто мог бы ожидать лучшего исхода дел на сегодняшний день?

— Кому же знать, как не тебе? — прошелестел голос в его сознании.

Толпа радостно вопила всю дорогу от королевского дворца до центра города. Многие вливались в сопровождающую процессию.

Один из герольдов подъехал к воротам резиденции короля и постучал концом флагштока в дубовые двери.

— Откройте принцу Гаррику! — воззвал он звенящим голосом.

Все сооружение находилось в северной оконечности Вэллиса, возвели его пять веков тому назад. Вокруг него выросли городские районы, но от них дворец отделяли несколько акров садов и разных строений.

Ройяс приказал внести паланкин по правую руку от Гаррика. Сидевшая в нем позади Лиэйн Теноктрис перехватила взгляд Гаррика, но сама продолжила читать заклинания. На коленях у нее лежала доска, исписанная символами, заключенными в треугольник. Цепочка копьеносцев по другую сторону должна была оттеснять наиболее рьяных зрителей.

Гаррик взглянул вниз на своего канцлера, откинувшегося на подушки паланкина.

— Мне бы хотелось, чтобы здесь был Питре, — проговорил он. — Он, все-таки, ближе всех к Валенсу.

В обычных условиях ворота королевской резиденции должен отворять взвод Кровавых Орлов. Сегодня и всю прошлую неделю резиденция охранялась, как крепость.

— Это ни к чему, — отозвался Ройяс. — Лучше, когда его нет. Вспомни, как он валялся и визжал перед толпой.

Ройяс не мог ехать на лошади, ибо мантия у него была слишком длинной. Так что выбор был между паланкином и поездкой на лошади в дамском седле. Приезжать же во дворец в карете было нарушением закона и традиции.

Гаррик посмотрел на Лиэйн, обменявшись с нею улыбками. Ему хотелось пожать ей руку, но он решил не делать этого. Начнут еще болтать лишнее.

Правая створка ворот открылась. Стоявший за ней человек что-то негромко сказал герольду. Тот ответил.

Гаррик не знал, с какой целью Теноктрис читает заклинания. Она чаще использовала лебединое перо вместо бронзового стила, чтобы начертать символы, которые потом произносила. Теноктрис не по плечу было многое из того, что делали другие волшебники. Но у нее был свой, особый дар.

Герольд повернулся и поехал назад, к Гаррику и Теноктрис.

— Ваше величество, — обратился он. — Они говорят, вы можете войти, но только вы один.

— Я поговорю с ними, — лаконично бросил Гаррик. Он спешился и пешком направился к воротам.

Ройяс начал был протестовать, потом приказал своим носильщикам опустить на землю паланкин, чтобы присоединиться к Гаррику. Краем глаза Гаррик видел, что носилки Лиэйн тоже опустили. Теноктис продолжала концентрироваться на словах заклинания.

Из официальных лиц присутствовали лишь они четверо. Валдрон устраивал встречу первых формирований войск, прибывших с севера острова, а Тадай объявил, что не желает встречаться с Валенсом в подобных обстоятельствах. Отказ Тадая послужил уважительной причиной для Соуруса и Питре также не явиться на встречу.

Ройяс знал советников короля, поэтому он мог сориентировать Гаррика по поводу ведения переговоров. В основном же, успех предприятия зависел лишь от самого Гаррика.

Он усмехнулся. Всегда приятно знать, кого можно обвинить в случае неудачи.

Взгляд одного из людей в шлеме сосредоточился на другой стороне толстой панели. Гаррик был одет в красные бриджи, сапоги и короткую синюю тунику, подвязанную поясом с висевшим на нем мечом. Этот наряд более подходил Карусу, чем Гаррику, но он выглядел достаточно мирным.

— Я — мастер Гаррик из Хафта, — заявил Гаррик, пытаясь как можно более дипломатично адресоваться к людям короля. — Я и мои помощники назначили здесь встречу с королем и его канцлером.

— Канцлер Папнотис вернулся в свои владения, — ответил страж. — Вы можете войти, но только вы один.

— Я войду вместе с лордом Ройясом, которого вы знаете, — сказал Гаррик. Его голос звучал напряженно, словно струна. — И еще со мной две женщины. Я войду сейчас, как было договорено, я держу свое слово и уверяю вас, что с клятвопреступниками у меня разговор короткий!

Угрозы мало действовали на людей из отряда Кровавых Орлов, оставшихся верными Валенсу во время всего промежуточного периода. Но назвать их клятвопреступниками было неслыханным делом.

Гаррик не видел, чем занят Ройяс.

— Откройте! — закричал Гаррик. Толпа взревела бессловесным возмущением.

Гаррик повернулся и поднял руки, прося тишины. Теноктрис, все еще произносящая заклинания, стояла в стороне.

Лишь те, кто был впереди толпы, могли видеть Гаррика. Они все равно продолжали кричать. И это было здорово. Все это должно было убедить стражей: за Гарриком — сила.

Гаррик еще раз подошел к глазку и закричал, чтобы его услышали:

— Ваша обязанность — охранять короля Валенса от нападения. Но вам не справиться с этим, ибо вас слишком мало. Впустить меня и моих помощников поговорить с Его Величеством — вот единственный способ спасти его.

Страж повернулся поговорить с кем-то еще, кто находился рядом. На соседней дверной панели открылась створка, сквозь которую мог пройти лишь один человек. Гаррику не хотелось, чтобы ворота распахивались, ибо в этом случае туда хлынет настоящий поток народа.

Гаррик ступил внутрь, нагнувшись, чтобы не задеть металлический навес. Он был готов удерживать створки в случае, если стражи решат захлопнуть их перед Теноктрис, Лиэйн и Ройясом, идущими следом.

— Пропустите их! — приказал он офицеру.

Офицер оглядел Гаррика.

— Я — Аттапер бор-Атилан, — сказал он. Рукоятка из слоновой кости украшала грозное боевое оружие. — Я — легат Кровавых Орлов!

Он кивнул Ройясу, входя последним следом за Теноктрис, потом с отвращением глянул на Гаррика.

— Мои люди и я остались здесь в одиночестве. Остальные сбежали следом за Папнотисом. Маг Силийон то приходит, то уходит, так что в действительности лучше считать, что он тоже смылся.

Отряд из сорока Кровавых Орлов находился у ворот. Всего их было три сотни, но для охраны дворца по всему периметру хватало сорока. Гаррик видел, как они выстроились через одинаковые интервалы. Они были в легких доспехах, более функциональных, нежели тяжелое обмундирование.

— Я не собираюсь причинять вреда нашему королю, лорд Аттапер, — сообщил Гаррик, выговаривая слова, принадлежащие ему лишь наполовину. — Что же до вас и ваших людей — ни одно королевство не знает столь уважаемых и почетных граждан, как вы.

Он усмехнулся по-волчьи, и легат Кровавых Орлов пристально вгляделся в его лицо.

— Мне не кажется, что вы боитесь. Кровавые Орлы держали оборону за Каменной Стеной.

Указательный палец Аттапера пробежал по шраму, перерезавшему его щеку до самой шеи.

— Это было давным-давно, — отозвался он. — С тех пор много воды утекло.

Затем он резко бросил:

— Давайте скорее. Я отведу вас к Его Величеству.

— Могу ли я… — Гаррик положил руку на рукоять меча. Ройяс в придворных одеждах был без меча. В присутствии короля кому-либо, кроме его телохранителей, запрещалось носить оружие. Это каралось смертью.

Аттапер взглянул на Гаррика.

— Я предпочитаю считать вас человеком чести, мастер Гаррик. Если вы таковым не окажетесь, вам вряд ли понадобится ваше оружие.

Гаррик взглянул через плечо.

— Ты в порядке, Теноктрис?

Он не знал, насколько тяжелым было последнее из заклинаний и как оно отразилось на старой леди.

— Спасибо, все в порядке, — улыбнулась она. Голос ее звучал уверенно. Лиэйн взяла ее за руку.

Аттапер повел Гаррика и остальных троих по дорожке мимо каменных строений, насчитывавших не одно столетие. Остальные стражи собрались у главных ворот. Строения увивали виноградные лозы, но грозди еще не созрели.

Лиэйн задержалась на минуту. Гаррик обернулся. Девушка споткнулась о маленького окаменевшего аммонита. Сколько же веков он насчитывает — размером с кулак, с дюжиной щупалец…

Потом он увидел, как Теноктрис тоже опасливо обходит это существо.

Аттапер повернул к одноэтажному бунгало с причудливой крышей и стенами, расписанными синими узорами в серианском стиле. Оно выглядело сравнительно новым рядом с большинством других строений. Двое Кровавых Орлов стояли у парадной двери. Еще несколько — у задней, на углу.

— Есть перемены, Мелюс? — спросил Аттапер.

— Ничего нового, господин, — отвечал один из стражников, обменявшись быстрыми взглядами с товарищем. — Э… А как ситуация у ворот?

— Под контролем, — отвечал Аттапер. Он угрюмо усмехнулся Гаррику. — На данный момент.

Стражники отошли в сторону, так что Аттапер смог открыть двери, выкрашенные тигровыми полосами.

— Ваше Величество! — позвал он. — Я привел к вам горожан.

— Что? — раздался из глубины надтреснутый голос. — О чем ты говоришь? И где Папнотис?

Аттапер жестом велел Гаррику и его спутникам войти. Потом закрыл за ними дверь. Лицо его было поистине бесстрастным.

Валенс III, Король Островов, был моложе отца Гаррика. Но выглядел древним старцем: худой, с серым лицом, одежда залита вином.

— Кто ты такой? — потребовал он ответа. Глаза его скользнули по лицу Ройяса, в них мелькнуло узнавание. Потом он перевел взгляд на меч Гаррика.

— Кто послал тебя?

Он оглядел Ройяса и задал ему тот же вопрос.

— Нас послал народ Островов, Ваше Величество, — ответствовал Гаррик. — Мы здесь, чтобы спасти Королевство. Ради вас и остальных граждан.

Валенс отвернулся с надтреснутым смешком. Огромный зал был весь уставлен столами, диванами, в стене была видна сквозь приоткрытую дверь кровать и занавешенный проход, который, вероятно, вел на территорию слуг и в кухню, если только кухня не была отдельным зданием.

Король, похоже, спал здесь на одном из диванов. Вокруг стояли нетронутые вазы с фруктами, но пустые фляги из-под вина валялись повсюду.

Король открыл низенький шкафчик у одной из стен и заглянул внутрь.

— О, да поможет мне Госпожа, — простонал он. Потом выпрямился и крикнул куда-то вглубь помещения: — Принесите мне вина! Как вы могли оставить меня без вина?

Теноктрис подошла к королю и коснулась его лба прутиком, который был у нее с собой.

— Сядьте рядом со мной, Ваше Величество, — произнесла она. — Вам будет легче.

Валенс позволил Теноктрис подвести себя к дивану, покрытому кожей антилопы, а потом заплакал. Теноктрис отняла палочку от его лба и прошептала какие-то слова. Над головой короля образовалось розовое сияние.

— Я скоро умру, — пожаловался Валенс. — Три дня назад нужно было кормить Чудовище, но все слуги разбежались, потому что началась резня. Королева придет за мной, а может — Чудовище явится. Неважно, кто из них. Все равно я умру!

— Мы изгнали королеву из Орнифола, — сообщил ему Гаррик. — Расскажите нам о Чудовище!

— У него вся сила, так говорил Силийон, — глаза короля были открыты, но говорил он, словно сомнамбула. — Говорил, это убережет меня от королевы, а больше ничто не поможет. Но если оно столь могущественно, почему я должен был кормить его? Почему бы ему самому не находить себе девушек? Тут что-то не так!

Гаррик увидел, каким серьезным и сосредоточенным стало лицо Лиэйн. Он надеялся, что на его лице ничего нельзя прочитать, ибо охватившее его отвращение могло здорово помешать в решении вопросов.

— Где он находится? — спросил он. — Где человек, которого вы зовете Чудовищем?

— Человек? — Валенс поежился, а потом издал новый взрыв сумасшедшего хохота. — Это не человек. И я не знаю, где оно находится, но мы говорим с ним в руинах Дворца Тиранов. Там ничего не видно, но Силийон всегда показывает мне Чудовище в своем зеркале. А еще мы доставляем ему девушек.

Валенс попытался подняться на ноги. Теноктрис легонько коснулась его, снова сажая на диван.

— О, да поможет мне всемилостивейшая Госпожа, — сказал он. — Дайте мне вина. Пожалуйста.

— Теноктрис, нам нужно еще что-нибудь узнать о Чудовище? — спросил Гаррик.

Старая волшебница продолжала шептать заклинания. Она отрицательно покачала головой.

— Ваше Величество, — заговорил Гаррик. — Ради вашей же собственной пользы и во имя Королевства, вы должны выйти вместе с нами из ворот и объявить горожанам, что я — ваш сын и наследник. И тогда мы убережем вас от королевы и остальных врагов. Даже от Чудовища!

— Меня уже ничто не спасет! — закричал Валенс. — Вы что, глупец? Как вы не понимаете: Чудовище обладает огромной силой, ему подчиняется все! Оно могло бы спасти меня, но я знаю: оно не станет делать этого. Но если я накормлю его, может быть, оно оставит меня на потом. Понимаете? Съест меня потом!

— Пойдемте, Ваше Величество, — проговорил Ройяс, подавая ему руку. — Принц Гаррик спасет вас. Вы объявите его своим сыном и наследником, а мы позаботимся обо всем остальном.

— Что? — вскричал король, ибо его прежний надменный тон вернулся к нему. — Да кто он такой? И почему у него меч! Я Король Островов!

— Это и в самом деле так, Ваше Величество, — согласился Гаррик, взяв Валенса за другую руку. Мягко потянув, они вдвоем поставили короля на ноги, словно младенца, который учится ходить. — Мой меч защитит вас от всех врагов. Скажите вашим людям повиноваться мне в этом дворце, а мы завершим все остальное.

— Вокруг повстанцы, мятежники, — пожаловался Валенс. — Они убьют меня! Они знают, что я не сумел защитить их от королевы!

Лиэйн осторожно открыла дверь. Теноктрис последовала за тремя мужчинами, все еще тихонько повторяя заклинания, но уже не дотрагиваясь до лба короля. Сияние исчезло, зато щеки Валенса заметно порозовели.

— Мы расправились с королевой от вашего имени, Ваше Величество, — произнес Гаррик. — Мы поможем вам оставаться в безопасности!

Он обнаружил, что не может испытывать ненависть к этому трусливому человеку. Мужчин воспитывают быть всегда готовыми ответить на вызов, а такие обломки мужчины, как Валенс, уже ни на что не способны.

Аттапер вел их за собой. По его сигналу четверо стражей присоединились к ним, обшаривая глазами окрестности.

— Преданность нельзя ни купить, ни даже заработать, сынок, — проговорил знакомый голос в сознании Гаррика. — Она дается даром. И неважно, что Валенс не заслуживает преданности. Об этом судить лишь Богам!

Они достигли ворот и большого отряда Кровавых Орлов. Толпа неясно гудела и шумела за стеной, подобно раскатам грома.

— Выпустите меня из ворот, — обратился Гаррик к Аттаперу. — Я велю им стоять тихо. А потом широко распахните обе створки и выведите Его Величество, он сделает заявление.

— Выполняйте, — велел Аттапер солдатам на воротах. Гаррик заметил, что легат не взглянул на короля, ища подтверждения.

Гаррик вышел на улицу. Шум нарастал. Гаррик шагнул к носилкам, на которых несли Теноктрис.

— Поднимите меня, пусть все меня видят! — велел он солдатам.

И он вознесся над толпой, высоко подняв руки. Толпа взревела, потом отхлынула. Он никогда не видел столько людей в одном месте, если не считать воспоминаний короля Каруса.

— Граждане Островов! — прокричал Гаррик. Некоторые услышали его и зашикали на галдящих соседей. Но все же самым главным было то, что все его видели. — Ваш король хочет сделать объявление!

Главные ворота открылись. Гаррик жестом велел поднести еще одни носилки поближе к тем, на которых он стоял.

Кровавые Орлы образовали строй, мимо которого и шел сейчас Валенс с золотым обручем в руках, который подал ему Ройяс. Они не были уверены в том, что стоит использовать корону нынешней династии. Теноктрис сопровождала короля, опираясь на руку Лиэйн. Она все еще пела заклинания, помогая Валенсу удержаться на ногах и не упасть.

Аттапер помог Валенсу забраться на носилки, поддерживая его за ногу.

— Граждане Островов! — снова закричал Гаррик. — Его Величество король Валенс III усыновил меня. Он провозгласил меня регентом Королевства Островов!

Валенс качался, словно птичка на жердочке. Он весь трясся и непременно упал бы, если бы легат не держал его. Лиэйн подхватила короля с другой стороны, но он все равно мог в любой момент рухнуть на колени.

Гаррик поднял обруч и надел на свою собственную голову. Он примерял его прежде, когда Ройяс приносил обруч ему во дворец, дабы удостовериться, что он подойдет, иначе это вызвало бы насмешки. Древний символ власти оказался всего лишь полоской металла, довольно тяжелой, хотя и тонкой, и в нем он почувствовал себя неудобно.

Золотой свет ослепил Гаррика. Перед глазами пронеслись вспышки воспоминаний прошлого. В это момент все правители Старого Королевства были с ним.

Потом видение исчезло. Толпа восторженно кричала. Сквозь радостный шум Гаррик уловил голос Теноктрис.

Он обернулся. Лиэйн тоже обернулась. Ни один из них не понимал слов Теноктрис, но краем глаза он уловил какое-то движение.

Скрюченный человек в мантии, расшитой символами Старой Вязи, пробирался по тропе от бунгало, в котором скрывался Валенс. В мочках ушей висели украшения из кости. Он увидел коронацию Гаррика и Валенса, стоящего рядом с ним.

— Остановите этого человека! — закричал Гаррик, указывая на колдуна. — Остановите Силийона!

Но колдун, путаясь в тяжелых одеяниях, уже исчез в ближайшем подлеске, прежде чем Кровавые Орлы сумели схватить его.

Халфемос был облачен в золотое одеяние. На Цериксе вовсе не было никакой одежды. Старый маг был в таком восторге от собственного, заново восстановленного тела, что не желал прикрывать его. Волосы у него на ногах оказались неожиданно светлыми, по контрасту с темными на всех остальных частях тела, мышцы же были развиты идеальным образом. Когда Церикс смотрел на собственные пальцы ног, он едва не лишался рассудка от радости.

На Илне была туника, сотканная ею в Эрдине, украшенная поясом, парным тому, который она вручила Лиэйн. Наблюдая за радостью двоих своих спутников, ликующих среди Народа Красоты — и Халфемос не в меньшей степени, нежели Церикс, — девушка чувствовала себя оскорбленной, но решила не вмешиваться. А еще в глубине души ей казалось, что она валяет дурака, думая подобным образом.

Ладно, будь что будет. Илна ос-Кенсет не станет вмешиваться.

Илна проглотила кусочек клубники, который откусила от ягоды размером с собственную голову, сочный и неописуемо вкусный. Она посмотрела на двоих магов и троих представителей Народа Красоты, приветствовавших ее после пробуждения здесь, в этом краю, и сказала:

— Я собираюсь вернуться в мир, откуда меня похитили Чешуйчатые люди. Если был путь, ведущий в Сад, значит, должен быть и путь отсюда. И я отыщу его.

— Но, госпожа, — озадаченно проронил Вим, — почему ты хочешь покинуть нас? Разве есть что-нибудь, в чем ты нуждаешься, чего мы не можем тебе предложить?

Халфемос выглядел расстроенным, он отвернулся, прежде чем Илна встретилась с ним глазами. Церикс сердито сверкнул глазами в ее сторону: он понимал, куда клонит девушка, и это было ему весьма не по душе.

Илна наморщила нос. Церикс понимал ее правоту не хуже, чем она сама, но по личным причинам предпочитал закрывать на это глаза.

— Мой брат попал в беду, — объяснила она Виму. И, встретившись глазами с Халфемосом, продолжила: — Или кто-то помог ему попасть в беду. Я хочу попытаться спасти его, поэтому мне необходимо вернуться в свой собственный мир.

— Мальчик не может отвечать за случившееся с твоим братом, — вмешался Церикс.

— Неважно. Можете ли вы помочь мне, мастер Вим, или мне придется искать путь самой?

— Мы покажем тебе тропу, — сказал Брам. — Но, госпожа, нигде в мире нет места, столь светлого и радостного, как Сад.

Илна едва не рассмеялась от двусмысленности прозвучавшего.

— Я уверена: ты прав, но не знаю, смогу ли вынести столько радости.

Она встала. Гигантскую клубнику она так и не сумела осилить, еще немного осталось. Может, вон тот единорог доест ягоду?

— Так ты отведешь меня? — обратилась Илна к Браму. Резкость голоса и манер были здесь явно неуместны. Этот мир поражал гармонией и совершенством, абсолютно даровыми удовольствиями — оттого-то он и казался Илне нереальным, иллюзорным.

Никогда Илна ос-Кенсет не сможет поверить, что существует на свете место, где все настолько прекрасно.

— Я отведу ее, Брам, — сообщила Кори встревоженному юноше.

— Мы пойдем все вместе, — решил бородач Вим, поднимаясь и потягиваясь с кошачьей ленивой грацией. Народ Красоты полулежал на траве, которая на ощупь была мягче шерсти, что ткала Илна. — Дорога будет недолгой, госпожа Илна.

— Жестоко напоминать остальным, насколько отличается прочий мир от нашего, — заметил Брам. Он перевел взгляд на горизонт, потом снова взглянул на Илну. — Я от всего сердца хочу, чтобы ты переменила решение.

Он взял девушку за руку. Ростом он был не ниже Гаррика, но много стройней, а еще в нем чувствовалась сила — как и во всех представителях его народа. Черты лица молодого человека были столь совершенными, что напоминали изображения Пастыря, и жрецы могли привозить его на благодарственные церемонии по осени — вместо статуй.

Илна быстро отступила назад.

— Что ж, прощайте и удачи вам, — обратилась она к Халфемосу и Цериксу.

Халфемос встал.

— Я иду с тобой, — заявил он, глядя при этом в землю.

— Да заберет тебя Сестра, парень! — воскликнул Церикс, также вскакивая на ноги. — Ты не должен отвечать за это. Ты же не причинял зла ее брату!

— Пожалуйста, не нужно, — взмолилась Кори. — Мы все здесь друзья, и ваша беда…

Халфемос жестом прервал ее. Он встретился глазами со своим учителем и не отвел взгляда.

— Церикс, я произнес то самое заклинание, которое унесло прочь из мира Захага и ее брата. Они исчезли. Вряд ли это было простым совпадением.

— Но… — начал Церикс. Слезы блеснули у него в глазах и покатились по щеке.

— И даже если я не считал бы себя в ответе за случившееся, я все равно пошел бы с ней. Ведь она бы в любом случае помогла нам, хотя вряд ли мы ей симпатичны.

Он взглянул на Илну с кривой усмешкой.

Церикс покачал головой: его снедали печаль и разочарование.

— Разумеется, мы оба пойдем.

Он смотрел на Вима. Люди Красоты попятились от чужаков, как если бы встретились с агрессивными животными.

— Ты сказал, что поведешь нас, — прорычал Церикс. — Так пойдем же.

Илна оглядела спутников, внезапно ощутив отвращение к самой себе. Она втянула Церикса и Халфемоса в авантюру, и теперь, если они откажутся, то станут выглядеть дураками. Ведь они — люди чести.

— В утешение могу сказать, что оба вы мне нравитесь больше, чем я сама себе. Хотя, вряд ли это поможет.

— Разумеется, мы не можем повлиять на твой выбор, — поежившись, сказал Вим. — Но на дорогу мы вас выведем.

Он подал руку Браму и Кори. И, не оглядываясь на чужаков, все трое направились к ближайшему холму. Его идеально круглая форма выглядела столь же искусственной, как и мост, возведенный через ближайший ручей.

Деревья здесь, хоть и не отличались очень большой высотой, все же имели довольно толстые стволы. И это было также удивительно.

— Здесь нет птиц на деревьях, — промолвил Халфемос. — И вообще нигде не видно.

— Это место выглядит более естественным, чем все остальные места, что я здесь видела, — ответила Илна. Кори глянула на нее через плечо. Но ничего не сказала.

— А ты что думаешь, Церикс? — не отставала девушка.

— Я вообще не думаю, — отозвался маг. Они уже почти достигли дороги. Деревья напоминали дубы. Желуди украшали ветви некоторых из них. — Если бы я думал, я бы не стал поступать подобным образом.

Народ Красоты остановился возле одного из дубов, они зашептались. Младшая пара отошла в сторону. Вим повернулся к Илне:

— Оставшуюся часть пути поведу вас я. Опасности никакой нет, но все это будет весьма неприятно, и для вас тоже.

Илна кратко кивнула и пошла вперед. Вим проследил за ней взглядом, но девушка не обернулась.

Вертикальные трещины высотой в человеческий рост прорезали ствол дерева. Внутри был виден лишь темный туман.

— Там, внутри, что-то есть! — возбужденно воскликнул Халфемос. Илна оглянулась. Молодой маг вцепился в руку Церикса, показывая ему странные картины, которые возникали из тумана. Вим серьезно кивнул и пошел дальше.

Илна тоже видела картину, как и все остальное, в дупле дерева. Но это мало привлекало ее: нечеловеческие вещи, как и все остальное здесь.

Некоторые картины в дуплах деревьев выглядели зловещими. Илна ничего не могла поделать с собственным восприятием, но понимала, почему их хозяева боятся входить туда.

— Далеко еще? — спросила она.

— Нет, недалеко, — ответил тот. — А вы уверены?.

— Да, — ответила девушка. Правда, тон ее прозвучал несколько мягче, чем когда она впервые обратилась к Народу Красоты, требуя отвести ее к выходу из Сада.

Илна улыбнулась, но холодно. Конечно, в мире существуют места, где происходящие здесь сцены не менее реальны, чем грязь на улицах Барка Хамлет. Пожалуй, люди Красоты правы.

Но это ничего не меняет. Место Илны не здесь, а ей нужно исполнить свой долг.

— Вот сюда, — проговорил Вим, жестом указывая на дупло падуба, не очень отличающегося от тех, что росли на западной окраине Барка Хамлет — в одно из таких деревьев угодила молния, когда Илна была еще ребенком.

— Если не возражаете, я оставлю вас здесь, — произнес бородатый мужчина. — Хотя, разумеется, мне больше хотелось бы взять вас с собой.

Илна коротко кивнула. Тропа, открывавшаяся в дупле дерева, напоминала дорогу в незнакомом городе. Того и гляди, покажутся диковинные животные и всякие чудеса.

— Спасибо вам за ваше гостеприимство, а особенно за то, что вы сделали для моего друга Церикса, — проговорил Халфемос.

Вим развернулся и поспешил прочь, шаги его были намного шире обычных: он словно хотел поскорее покинуть это малоприятное место. Волшебники проводили его взглядом, потом повернулись к Илне.

— Вы не обязаны идти, — сказала им она. — Не думаю, что обязаны.

Не говоря ни слова, Халфемос обошел ее и скрылся в тумане.

— Да заберет Сестра… — в гневном изумлении проронил Церикс.

Илна тоже ступила вглубь дерева. Она ничего не почувствовала, кроме, разве что, прохладного ветерка, гулявшего между деревянными строениями вдали. Илна поежилась.

Улица была грязной, вокруг клубилась пыль.

На полпути между двумя домами стояла какая-то женщина, держа в руках корзину. При виде Илны и Халфемоса она в ужасе остолбенела.

— Не бойтесь! — обратилась к ней Илна. Она посмотрела на женщину, собрав всю свою волю. И заметила, что на Халфемосе — его собственная мантия, а не наряд, подаренный ему Людьми Красоты.

— Что это за город, госпожа? — спросил Халфемос учтивым голосом. — И позвольте мне помочь вам с поклажей.

— Как же, это Диверс, что на Третьей Атаре, — объявила женщина. Она, хоть и не сразу, но позволила юноше взять у нее корзину и понести в сторону открытой двери. Халфемос выглядел абсолютно нормальным, таким же, как всегда.

Улица оказалась пустой, лишь на перекрестке маячила инвалидная коляска.

— Откуда сами будете? — поинтересовалась женщина. — Только что вас не было, и вот — на тебе!

И тут из ниоткуда возник Церикс. Он шлепнулся на землю, схватился за обрубки ног и заплакал.

При виде его женщина с Атары тоже залилась слезами.

Кэшел уставился на дерево с прямым стволом, размышляя, сгодится ли оно для строительства. Захаг расселся рядом, разгрызая семена, которые извлекал из фруктов, обнаруженных им неподалеку. Мякоть оказалась безвкусной, зато семечки — просто объедение, особенно если у тебя крепкие зубы примата.

Возле дерева росли кактусы с мягкими колючками. Их причудливые цветы уже бессильно поникли, увяли после нескольких дней цветения, когда их аромат проникал в убежище, где спали путники — рядом с лодкой.

Кэшел оглядел лагерь. Козро лежал в тенечке на матрасе, в то время как Ария пыталась сплести для себя шляпу из травы. У нее ничегошеньки не выходило, но она не бросала своего занятия.

Принцесса даже попросила Кэшела нынешним утром показать ей, как строгают деревяшку, хотя, разумеется, очень быстро стерла свои нежные руки о грубые весла, которые обрабатывала.

Одно было несомненным: принцесса Ария весьма изменилась с того момента, как Кэшел впервые повстречал ее.

Кэшел пробирался вперед к следующему дереву, напоминавшему эвкалипт. Ствол его разветвлялся на высоте около четырех футов. Присев на корточки, Кэшел с размаху нанес удар кортиком по стволу. Использовать кортик вместо топора было не слишком хорошей идеей, но ничего другого не оставалось.

Захаг прыгнул на дерево, напоминающее фиговое.

— Что не так с первым деревом? — спросил примат. Слова его прозвучали неразборчиво из-за того, что он жевал семечки.

— На нем рос кактус, — отвечал Кэшел, чувствуя некоторое смущение. — Там их…

Он замолчал. Цифры всегда представляли для него сложность.

— Ну так вот, — продолжил он, — там столько бутонов, больше, чем овец в отаре, которую я пас. И сегодня ночью они должны зацвести.

Он вытер лезвие кортика ладонью, очистив от сока, разъедавшего металл. Это оружие было существенно хуже меча, но, за неимением лучшего, сойдет и оно.

Захаг повернулся взглянуть на кактус, сморщив физиономию в недоумении.

— Ну и что с того?

— Ну, мне просто понравился аромат, — смущенно пробормотал Кэшел. — Цветы при лунном свете такие красивые.

Ему не хотелось рассказывать примату, почему он любит цветы. Просто любит, и все тут. Большинство жителей Барка Хамлет были бы крайне удивлены, услышав об этом.

Он размахнулся и нанес еще один удар кортиком. Ария вскрикнула.

Кэшел вонзил кортик в землю и побежал к другому концу пляжа. Он не думал о кортике, как об оружии: для этой цели больше подойдет посох.

Он не знал, что увидит, когда добежит до Арии: может быть, морских волков, или огромных плотоядных ящериц, что выпрыгивают из воды, а может, одного из местных жителей, хотя до сего дня они не встречали ни одного из них. А вдруг да и одного из демонов, которого Илмед или другой какой волшебник послал за ними.

И вот что увидел Кэшел: Арию, держащую весло наперевес, как дубину, и Козро, ничком валяющегося на берегу. Интересно, что произошло между двумя его компаньонами?

Вернее сказать, компаньон был только один. Козро был никаким не компаньоном, а настоящей головной болью, проблемой, которую нужно было решать.

— Козро! — крикнул он. — Только попробуй еще раз тронуть ее, немедленно отправишься на корм рыбам!

Козро повернулся взглянуть на Кэшела. Их разделяло сейчас не больше двухсот шагов, но дело в том, что между ними — глубокая вода. Он умел плавать, но за то время, что он добирается, всякое может произойти с Арией. Здраво обдумав все, Кэшел решил: быстрее будет обежать остров с другой стороны. И пустился бежать.

Козро покачал головой. На левом виске у него проступила кровь. Если он и слышал Кэшела, то не прореагировал на угрозу. Он снова начал наступать на Арию, широко раскинув руки.

Кэшел не втащил лодку на берег после того, как они с принцессой примеряли к ней весла, которые выстругивали. И теперь Ария не стала ожидать помощи от Кэшела, а вскочила в лодку и поплыла прочь.

Кэшел сразу понял, что она поступила верно. Козро не мог двигаться быстро, но был гораздо сильнее девушки. Если бы она побежала вглубь острова, то в два счета запуталась бы в густой растительности.

Козро сердито взревел и полез в воду, пытаясь догнать лодку. Ария сжалась на носу, гребя в сторону моря, используя весло в качестве шеста, отталкиваясь от берега. Козро умел плавать, с третьего гребка он едва не дотянулся до борта.

Ария снова стукнула его по голове веслом. Кэшел, используя на бегу посох в качестве балансира, издал победный вопль.

Если бы принцесса сумела как следует распорядиться веслом, с Козро было бы покончено раз и навсегда. Но ее удар не причинил капитану серьезного вреда, хотя и убедил, что лезть в лодчонку в нынешних условиях лучше не стоит. Он опять показался из воды.

— Я уже иду, принцесса! — закричал Кэшел, набрав в грудь побольше воздуха. Он уже мчался по песку. Хорошо бы Козро не вздумал сражаться с ним. Иначе у Кэшела возникнет серьезная моральная проблема: что делать с человеком, оставлять которому жизнь может быть слишком опасно.

Кэшел не знал, каковы намерения Козро. Ему показалось, что тот собирается найти подходящий шести разделаться с принцессой. Ария, вероятно, подумала то же самое: она вставила весла в уключины и погребла в открытое море. Это было плохо: ее может вынести за пределы бухты, и тогда вряд ли у девушки найдутся силы развернуть лодку обратно.

Козро продолжал бежать по пляжу. Интересно, подумал Кэшел, не расплавились ли у бывшего капитана мозги под воздействием перебродившего гнилья?

Кэшел тоже бежал, хотя и не так быстро, как хотелось бы. Ария настроилась на определенный ритм и гребла в соответствии с ним. Он попытался представить ее дочерью рыбака из Барка Хамлет — но безуспешно. Все равно что представлять солнце встающим на западе.

Захаг с энтузиазмом заверещал, наблюдая за событиями с высокого фигового дерева. Кэшел знал, что обезьяна — плохой бегун, как, впрочем, и пловец, и не сумеет достичь Козро прежде него самого, но его раздражало, что Захаг даже попытки такой не делает. Правда, тот, наверняка, возразил бы, что защита самки — дело вожака стада, но никак не рядового его члена.

Козро снова подбежал к воде. Несомненно, отсюда ему будет легче достать принцессу…

Лодка причалила. От неожиданности Ария метнулась на нос, потеряла равновесие, ее ноги мелькнули в воздухе. Козро закричал в восторге. Вода достигала ему лишь до щиколоток.

Кэшел остановился. Ему мало чем поможет, если он станет пробираться по песку. Но делать что-то нужно. Ария выбралась из лодки и ступила на сушу. Козро, хоть и будучи изрядно пьян, знал, что делает: девушка не могла бы самостоятельно вывести лодку мимо опасной отмели. Теперь Ария помчалась в сторону Кэшела, который старался пробиться к ней навстречу. Козро же не отставал.

Кэшел был уже близко, но тут ноги его увязли, и он упал. Лучше бы ему было оставаться на месте. Снова ошибка, и не в первый раз…

Захаг пронзительно заверещал, глядя на безуспешные попытки молодого здоровяка подняться на ноги. Он повис на обеих руках, нащупывая ногами крепкие ветви, и не спуская глаз с моря.

— Помоги Арии! — заорал Кэшел. Если бы Захаг сумел встрять между Козро и девушкой, то сумел бы задержать пьяницу-капитана.

Если бы! Захаг не был человеком и не мог рассуждать, подобно Кэшелу. Он продолжал верещать, указывая в сторону моря.

Принцесса была в пятидесяти футах от берега. Козро — в двадцати футах от нее. Она оглянулась и замерла на месте. Козро закричал:

— Теперь я покажу тебе, маленькая стерва!

Кэшел подумал, что Ария запаникует, когда увидит, как близко ее преследователь.

Он был настолько поглощен картиной, что не заметил нескольких огромных голов, вооруженных клыками, появившихся из воды. А капитан их как раз заметил. Он бросился к лодке, прежде чем монстры успели схватить его.

Они сразу скользнули в воду, но Кэшел увидел их и понял, что это птицы — вернее, их дальние предки были птицами. Перья на груди и животе — кремового цвета, на спине же — серо-белые. У них были лишь зачатки крыльев, торчащие кверху.

Длина тела от головы до хвоста составляла двадцать футов, а оранжевый зубастый клюв — не менее ярда!

Козро в ужасе заголосил, закрывая лицо руками. Птицы налетели неожиданно. Они схватили Козро под руки и под колени и резко дернули, разрывая тело пополам. Кровь хлынула в воду. Дикий крик быстро заглох.

Кэшел продолжал бежать по берегу. Он понял, почему Ария замерла на месте. Птицы увидели Козро, который двигался!

Умница девчонка, быстро соображает. Кэшела никто не обучал подобным вещам, но он и сам знал, насколько важно быстро ориентироваться, когда попадаешь в непредвиденную ситуацию.

Кэшел в два прыжка добрался до фигового дерева: когда принцесса сможет сделать шаг, она будет здесь. Захаг скатился на землю и замер, словно покрытый шерстью камень. Выпучив глаза, он смотрел на происходящее в бухте. Кэшел также замер, тяжело дыша и слегка наклонившись, чтобы отдышаться.

Птицы уже покончили с Козро. Они поднялись и, бок о бок, с шипением боролись за добычу. У них оказались оранжевые ноги, покрытые чешуей. Чем-то они напоминали гусей из Барка Хамлет.

Тут одна из птиц перекинула другую через плечо мастерским броском, которому любой борец позавидует, не говоря уж о Кэшеле. Она схватила ногу Козро. Вокруг плавали останки искромсанной плоти.

Внезапно обе птицы, видимо, решив, что позабавили зрителей, нырнули и поплыли на другой конец острова, где было их гнездо. Они высоко держали головы на длинной шее, оглядываясь вокруг.

Ария осторожно поползла к суше. За ее спиной плавали одни щепки, оставшиеся от лодки, залитые кровью неудачливого капитана.

Кэшел приблизился к тому месту, куда двигалась принцесса. Захаг от страха издал какой-то мяукающий звук.

Птицы вылезли на берег неподалеку от гнезда. Они издавали резкие пронзительные крики — ужасно громкие. И крики их были исполнены гнева и ярости. Они сунули головы в кучу гниющих водорослей — видимо, в поисках яиц. Разорвавшие Козро на кусочки хищники оказались… нежными и любящими родителями…

Ария выбралась, наконец, на берег. Рот ее был разинут, глаза — широко распахнуты от ужаса. Однако, соображала она по-прежнему хорошо. Кэшел ощутил даже некоторую нежность к девушке, не говоря уж об уважении.

Он протянул принцессе руку.

Раздался новый крик птицы. Ария взвизгнула от страха. Оба чудовища нырнули и поплыли. Кэшел повернул к себе принцессу.

— Оставайся на месте, не вздумай следовать за мной! — велел он. — Ты тоже, Захаг!

Он начал быстро вращать посох. На конце его появился сияющий золотой круг.

Будь здесь только одна птица, а также если бы Захаг с Арией точно оставались у него за спиной, Кэшел считал, у него был бы шанс. Но он видел, на что способны эти хищники! Зубы как у морских волков, а размер туловища такой, что они скалу проломят!

Весила каждая птичка с хорошего быка. А их еще двое… Но все равно — Кэшел должен постараться и защитить — не только себя, но и тех, кто рядом. Эти птицы без труда расправятся с Арией и приматом, а потом еще и подерутся, кому забрать останки Кэшела!

На конце посоха вспыхнуло ровное синее пламя. Кэшел ощутил, как исчезает мир вокруг. Он слышал, как Ария говорит что-то, но не мог разобрать, что именно.

Две птицы уже подплыли к берегу и теперь вылезали из воды. Они развевали клювы, показывая длинные языки, но Кэшел не слышал их шипения и криков. Его посох уже превратился в диск раскаленного огня, ревущий, неистовствующий, заполнивший собой весь мир. Они видел неясные очертания вокруг, гигантские птицы превратились в две бесплотные тени.

Диск преобразился в открытую дверь. В яму. Кэшел упал внутрь, принцесса и примат последовали за ним.

Кэшел лежал в пыли дворца короля Фолкуина на Пандахе.

— Стража! Стража! — вопил кто-то. Кэшел ничего не видел, зрение его затуманилось.

Захаг что-то бормотал. Ария взывала к госпоже Богине, а король Фолкуин кричал что-то своим стражам. Женщина с далопанскими татуировками наклонилась и смотрела в лицо Кэшелу. Он узнал ее среди толпы просителей в то утро, когда он и Захаг покинули этот мир и отправились в первое из мест их нелегкого путешествия. Сейчас на далопанке была шелковая мантия, расшитая серебряными астрологическими символами.

Женщина выпрямилась.

— Встаньте! — приказала она. — Мне нужен один из вас!

И Кэшела накрыло волной черной, невыносимой усталости.

Кто-то в лесной чаще выводил бесконечное «ка-ка-ка», в то время как Шарина и Унарк проходили мимо. Она не стала поднимать голову, потому что знала: не на все стоит смотреть, кроме того, слишком мало осталось сил.

Шарина следовала за раненым охотником уже… она и сама не знала, сколько времени. Вряд ли они прошли так уж много миль, но все равно — непосильный труд.

Унарк двигался, как привидение. И лишь по чистой случайности он догадывался оглянуться назад: там ли его спутница. Поэтому для Шарины было вопросом чести всегда оказываться непосредственно за спиной охотника.

Она не видела Ханно с того самого утра, когда они втроем отправились в путь. Унарк вел девушку, в то время как Ханно невидимой тенью следовал за ними, проверяя, все ли благополучно. Ноннус поступил бы точно так же.

Шарина улыбнулась. Без сомнения, он так и поступал.

Унарк притаился в зарослях растений, напоминавших слоновьи уши, и предостерегающе поднял нож. На изогнутом острие зловеще играли отблики.

Ничего. Она не ощущала ни малейшего признака опасности. Благодаря Ноннусу, девушка была уверена, что может доверять собственным инстинктам — да, к тому же, и все ее прежние навыки оставались при ней.

Шарина посмотрела на Унарка, потом прокралась к нему, дождавшись его одобрительного кивка. Охотник ножом указал на заросли мангровых корней, нависших над течением реки. Чаще всего они повисали параллельно воде, но сейчас Шарина едва сумела разглядеть их.

Потрясающе уродливое животное мелькнуло среди мангровых зарослей. Размером оно было с быка, но с более длинным, широким и приземистым телом. По обе стороны головы торчали ветвистые рога, другие же вырастали прямо из плеч. Животное выискивало себе пищу среди зарослей, шумно пережевывая мощными челюстями.

— Вот где мы берем рога, — прошептал Унарк. Как только лысый охотник понял, что побоище в дупле баобаба было делом рук Шарины, он относился к ней с должным уважением, а не с той неловкостью, доходящей до идиотизма, с какой привык обращаться с женщинами. — Если хочешь знать, такого роскошного экземпляра я не встречал уже семь лет.

Зверь исчез среди листвы на другой стороне зарослей. Это поразило Шарину: каким образом столь неуклюжее создание могло так быстро передвигаться среди спутанных веток и листьев.

— Эти рога такие… — прошептала она.

«Уродливые, прямо как палки», — хотелось ей закончить фразу.

— Тусклые, — сказала девушка вместо этого.

Унарк кивнул.

— Как черепаший панцирь, — согласился он. — А если взять их и отполировать хорошенько, увидишь разницу — заблестят как миленькие. Мы этого не делаем, не дай Бог, повредим, да и вообще, в дороге они и так портятся. Но этот экземпляр — из лучших, можешь мне поверить.

Шарина огляделась вокруг, держась за рукоятку пьюлского ножа. Ханно вдруг возник меж двух кустов, не потревожив ни цветочка.

— Хорошо, что ты привел ее сюда, Унарк, — промолвил он. — Если бы я увидел кого-то из Мартышек, ты бы уже отправился к ним на обед.

— Забери тебя Сестра, Ханно! — в сердцах выругался лысый охотник. — Я так и знал, что это ты!

Шарина выпустила нож из рук. Она и не знала, верить ли утверждению Унарка. В любом случае, девушка обрадовалась новой встрече со старым знакомым.

— Здесь, до самой реки, нет ни одного из Мартышек, — продолжал Ханно, оставив свои шутки. — Я так понимаю, мы можем добраться до вершины засветло. Забери меня Сестра, если все без исключения Мартышки, живущие на острове, не прошли этой дорогой в прошлом месяце! И ни один след не ведет обратно.

Унарк покачал лысой головой.

— Значит, что-то должно было произойти, или же… — его рука с ножом прочертила по воздуху, — …дело серьезнее, чем я думал. Давайте посмотрим, что случилось.

— До вершины чего? — поинтересовалась Шарина. Эти двое настолько привыкли понимать друг друга, что не объясняли ей вещей, которые, определенно, могли быть полезными и даже необходимыми.

Ханно кивнул, показывая, что понял вопрос и одобряет его.

— Вся северная оконечность острова занята вулканами, — произнес охотник. — То же самое касается и бухты, куда направились Мартышки, вот только стена на севере размыта морем. Мы подберемся со стороны моря, и они нас не заметят.

Унарк серьезно кивнул.

— Лава поднялась наверх и образовала трубу, по которой сбежала вниз. Снаружи она застыла на скале, а внутри — стекала, пока не нагрела реку, а вода утекла прочь. Я видел, как это происходило — не здесь, здешние вулканы старые, а с другой стороны острова — в первое мое лето на Байте.

Его рассказ поразил Шарину — она и не ожидала столь глубоких наблюдений и выводов от незатейливых охотников. Они собственными глазами видели вещи, о коих ученые древности и представления не имели. Да, в какой-то степени они люди природы, дикие и свободные, но обладают достаточно острым умом.

— Мы войдем в реку, под водой проберемся к этой трубе, а затем просто взберемся на нее. Надеюсь, ты не будешь возражать, если мы немного промокнем, — предложил Ханно.

Он усмехнулся собственной шутке. Еще бы, вода в реке вряд ли промочит Шарину сильнее, чем ежедневный дождь.

Шарина обернулась назад.

— Кажется, поток здорово грязный, но мокрее я уже точно не стану. Мой друг Кэшел с удовольствием переплыл бы его.

Упоминание о Кэшеле заставило ее вздрогнуть. Это она виновата: позволила козням колдуна увести ее от поисков друга. И бесславный конец, постигший коварного Нимета, не улучшил ситуации, не исправил ее ошибки.

— Давай-ка, держись за мое копье, пока я буду искать вход в трубу, — проговорил Ханно. — Тут темно, как у свиньи в… — он осекся. — Ну, в общем, вряд ли ты увидишь что-нибудь под водой. Может, лучше тебе держаться за мой ремень. А Унарк пойдет следом за нами.

Второй охотник кивнул в знак согласия.

— Но ты ведь тоже ничего не увидишь, будучи внутри, пока не доберешься до места, где есть отверстия наружу. А до этого времени сможешь заблудиться.

Интересно, что за твари могут поджидать их в вулканической трубке, думала Шарина. Она скупо улыбнулась. Вряд ли более опасные, чем Ханно с его грозным копьем.

— Я готова, — сказала она. И обхватила ремень Ханно из кожи ящера.

Они ступили в реку. Неожиданно сильное течение заставило Шарину плотнее вцепиться в Ханно, пока она не сумела удержать равновесие. Охотник же будто ничего и не замечал.

Они прошли в воде двадцать ярдов. Вода поднялась Шарине по грудь, потом — по шею. Но она не боялась войти глубже. Они пробирались между мангровых зарослей. Будь Шарина одна, она бы повисла на корнях и продвигалась бы, перебирая руками, как делала это раньше.

Впереди показались пальмы, чьи стволы срослись по три и четыре из общего центра, а между ними торчали острые черные камни, покрытые папоротниками и травой. Стало понятно, что растут они на склоне горы.

— Вон туда нам и нужно, молодая госпожа, — сообщил Ханно. Он вошел в глубокий поток, а потом нырнул. Шарина последовала за ним, пытаясь удержаться и не скользить по глинистому дну.

Вода просачивалась сквозь ее плотно сжатые губы. Она закрыла глаза, вцепилась в ремень охотника, другую же руку держала на рукояти пьюлского ножа. Она не была уверена, но ей показалось, что Ханно сменил направление. Течение стало медленнее. Дно теперь было каменистым, и ноги не скользили по нему.

Шарина снова вынырнула на поверхность.

— О, Госпожа, благодарю тебя! Будь благословенна! — воскликнула она.

Девушка отпустила ремень Ханно и поднялась по тропинке. Они проходили под гулкими сводами, и любой звук, даже дыхание Шарины и ее спутников, отзывался громким эхом.

Свод вулканической трубки был слишком высоким, чтобы Шарина могла достать его, пол же оказался достаточно широким, и все трое могли идти по нему бок о бок. Порой Шарине казалось, что она ощущает тепло тел охотников рядом с ней, а иногда она попросту знала, что мужчины рядом.

Девушка улыбнулась. Ноннус понял бы ее. Она ощущала сейчас здесь, в реальной темноте, то же самое, что и во тьме душевного смятения — там, в дупле баобаба, когда ждала встречи со смертью.

Путь наверх казался столь же крутым, как и на пастбищах возле их деревни. Спутники Шарины не общались друг с другом, но она наблюдала, как изо рта у них вырывается пар, а каждый шорох грохотом отдавался в ушах.

И неважно, что они ничего не видели. Наверх — вот единственное направление, куда можно было двигаться. То и дело встречались полуразрушенные деревья, сгоревшие и превратившиеся в каменный уголь. Шарине удавалось не налетать на них — она и сама не знала, как.

Ханно лег, чтобы выглянуть через отверстие над головой. Унарк присел на корточки и уставился в другую дыру.

— Как я и надеялся, хвала Госпоже! — воскликнул он. — Ханно, что там наделали эти чертовы мартышки?

— Я не знаю, на что это похоже, — пробормотал другой охотник. Не говоря больше ни слова, он встал на колени и начал озираться по сторонам, приглашая Шарину к оконцу.

Она перевернула свой пояс, чтобы нож не поцарапался о поверхность лавы. Девушка посмотрела вниз на залив примерно в пяти сотнях футах отсюда. Весь берег был завален упавшими деревьями. Неисчислимое множество Волосатых людей карабкались по обломках, ими руководили фантазмы, вроде того, который велел им напасть на нее и Ханно.

Она даже и предположить не могла, сколько там собралось дикарей. Их суета напоминала ей муравьев, которые устраивали великое переселение всякий раз в месяц Цапли.

— Здесь что, прошла буря? — спросила она, поднимая глаза на Ханно. — И все эти деревья смыло в воду?

— Не похоже на то, молодая госпожа, — отвечал Унарк. — Их спилили, все до единого. Ты же видишь, корней нет. Да и не было никакой бури.

Ханно кивнул.

— Это все сделали мартышки. Они…

— Мартышки не могли такого сделать! — возразил Унарк. — У них нет мозгов!

— У них было достаточно мозгов, чтобы разломать обе наши лодки! — воскликнул Ханно. — Не все так просто, Унарк. Эти чертовы привидения управляют ими.

— Тут внизу тысячи Волосатых людей, — проговорила Шарина. — Десятки тысяч.

Она снова посмотрела вниз. Куча древесных стволов скользила к устью залива. Их, похоже, связали вместе.

— Они, небось, очистили оба берега Восточной реки, чтобы разжиться всей этой древесиной, — сказал Унарк. — Я видел, как они плыли также и по Западной…

Шарина не заметила никаких срубленных деревьев. Вокруг плотов сновали Волосатые.

— Они построили плоты, — сообщила девушка, снова присаживаясь на корточки. — Тянут их в море на веревках. А возле устья еще больше Волосатых тянут другие концы веревок. Похоже, сейчас в море еще больше плотов.

Ханно вскочил так резко, что Шарина едва не упала:

— Все верно, молодая госпожа, да гореть мне в дьявольском огне! Именно этим они и занимаются.

Брови Унарка поползли вверх.

— И что, они поведут их сами?

— Ханно, ты говорил, что течение движется на запад до самого Орнифола, верно? Так, может, они…

— Да, может быть, и так, — Ханно поднялся на ноги. — Провалиться мне на этом месте, если не так!

— Тут их чертова прорва, — согласился его лысый собрат. Он встал на колени, осмотрев внимательно свой нож.

Ханно кивнул. Оба охотника собрались продолжать подъем на холм. Шарина, охваченная любопытством, прибавила шагу и очутилась между ними.

Дышать стало легче. В туннель теперь поступал воздух снаружи. Лишь когда они поднялись выше, Шарина поняла, что раньше ей фактически нечем было дышать.

Вначале Шарина подумала, что услышанный ею звук был многократно усиленным и отраженным трубой дуновением ветерка. Так порой, бывало, Гаррик наигрывал на свирели, связанной из нескольких трубочек.

Девушка забралась повыше. Она начала узнавать неразборчивую речь. Сверху падал свет. Ханно держал копье наперевес. Его правая рука выступала в качестве балансира, а левой он прикрывал голову от возможного удара или столкновения.

Шарина увидела, как наверху над их головами открылся проем. Лава застыла вокруг него. Стены наверху трубы были толще, чем внизу. Они расходились друг от друга на расстояние в двадцать футов. Шарина вытащила пьюлский нож. Не оглядываясь, Ханно жестом велел им с Унарком подождать.

Здоровяк-охотник прокрался в устье туннеля. Его движения казались плавными, как у змеи, ползущей по стволу дерева. Он осматривался вокруг, потом продвинулся дальше к вершине. Сделал знак остальным приблизиться. Воздух так и гудел от тысяч и тысяч голосов, но разобрать слова было невозможно.

Шарина вышла из убежища, образованного лавой, низко склонившись, но не пытаясь ползти, поскольку в этом случае она могла сильно поцарапаться. Они уже забрались на вершину, но часть конуса все еще закрывала вид на залив.

Шарина полагала, что увидит застывшие пузыри лавы на скале. Но вместо этого обнаружила на склонах густую траву. Видимо, извержение произошло достаточно давно.

— О… — прошептала девушка. Она сжала нож: это ее чуть-чуть успокаивало.

Площадка размером в пятьдесят футов образовалась в центре бассейна, в то время как окружающая земля опустилась. Кто-то вырезал на холме изображение Волосатого человека с мячом в правой руке.

— Шесть месяцев назад ничего этого не было, — прошептал Унарк. — Ханно, чем заняты эти мартышки?

Шарина нервно сглотнула. Глаза и рот идола были глубоко прорезаны. Клубы цветного дыма выходили из прорезей.

Звук пения донесся со стороны идола. Слова все еще оставались непонятными для Шарины, но она уже могла угадать магические ритмы.

— Там, внизу, не мартышки, — произнес Ханно. — Если не считать тех, кто сидит внутри статуи, все остальные ушли в гавань.

— Это облако, — прошептала Шарина. — Оно приняло образ демона.

Дым, который выходил из статуи, принял образ странной фигуры, и Шарина наконец узнала его: тело, как у трупа, который она видела прежде, конечности, словно провода, связанные узлом, длинный череп и мощная челюсть. Фантазмы, командовавшие Волосатыми людьми, были все одной природы.

— Не вижу никакого смысла в… — проговорил Унарк.

Призрачный демон задвигался. «Он плывет по ветру», — догадалась Шарина. Но дело в том, что ветра никакого не было!

Дым уставился на них желтыми глазами.

— Бежим! — закричал Ханно. Он схватил Шарину в охапку и поволок ее к устью трубы.

Шарина бежала в темноте со всех ног. Случившееся настолько захватило ее, что она не чувствовала ног под собой. Она двигалась инстинктивно, словно рыба в воде.

Девушка спрятала нож в мешок. Клинок будет бесполезным пред лицом данной опасности, а Ноннус и так с ней.

Она достигла светлого участка, начинавшегося между корней деревьев. Двое охотников бежали рядом, но девушка сейчас опережала их и двигалась более ловко.

Шарина не думала, что станет делать, когда достигнет реки. Пожалуй, ее состояние можно было назвать религиозным экстазом. Она была всем, и все было ею!

Лава начала отсвечивать красными огнями, словно нагрелась на солнце. Шарина слышала, как Ханно с Унарком удивленно окликают ее. Они тоже видели свет.

Шарина прибавила шагу. Впереди нее светящаяся стена начала двигаться внутрь. Огромная рука с когтями, состоящая из дыма, но выглядевшая более реально, чем скала, начала приближаться.

Ханно снова закричал. Шарине, вероятно, лучше было остановиться, но дух нес ее вперед, взяв под контроль тело.

Она попыталась выхватить пьюлский нож, когда демоническая рука сделала рывок, захватила Шарину и потащила ее в темноту, туда, откуда явилась.