Королева красоты

НИКОЛАЙ НОВИКОВ

Королева красоты

роман

1

Спортивный зал располагался в просторном полуподвале дома культуры "Стрела", поэтому там было прохладно и в эти апрель ские дни, когда Москву захлестнула почти июльская жара. В скве ре перед домом культуры пышно расцвели вишни, зазеленели березы и тополя, раскрашивая нежными красками унылую серость городско го пейзажа.

В спортивном зале царил устоявшийся запах пота и кожи ста реньких, латаных-перелатаных мат - естественный запах всех спортзалов. И звуки здесь были тоже самые обыкновенные: надсад ные крики, гулкие хлопки, шлепки, сосредоточенное сопение. Крепкие парни, кто в куртках для самбо, кто в кимоно, а кто и просто в спортивном костюме, отрабатывали подножки, подсечки, падения, захваты и удержания, болевые приемы. И не только это боксерские мешки и груши содрогались от ударов кулаками и нога ми, в прыжках и в падении, с финтами и уклонами. Даже специа листу было бы трудно сходу определить, какой вид борьбы культи вируется здесь. Впрочем, теперь, в 1995 году, надобность в оп ределениях отпала - запрещенных видов спорта в России больше не было, прятать каратэ или ушу стало не от кого. А секция называ лась просто "самбо", и это было правдой, ибо не секрет, что самбо есть и боевое, где присутствуют и самые жестокие приемы из каратэ и кунг-фу.

Руководил секцией Игорь Стремянов, крепкий тридцатишести летний мужчина с коротко подстриженными черными, жесткими воло сами и удивительными для брюнета голубыми глазами.

Он стремительно подошел к белобрысому парню, чуть ли не на голову выше его, укоризненно покачал головой:

- Нет, Сашок, так ты ничего не добьешься. Твои мышцы нап ряжены, зажаты, а этого быть не должно.

- Я знаю, Игорь Васильевич.

- Не сомневаюсь. Но ты знаешь и другое - одних знаний здесь маловато, - Стремянов говорил мягким, бархатным баритоном, со стороны могло показаться, что он извиняется перед верзилой за причиненное беспокойство. Ты можешь выучить наизусть все приемы всех систем боевого искусства и быть слабее пьяного ху лигана, который и приемов-то не знает, но убежден в своей пра воте.

- Да вроде я расслабил мышцы, Игорь Васильевич, - оправды вался Сашок.

- Не совсем. Я вижу, как они напряжены, как ты готовишь удар, хочешь его провести. Но с излишне напряженными мышцами ты способен провести ограниченные движения, и я, к примеру, уже их просчитал и даже понял, как тебе возразить. Ты сам себя загоня ешь в тесный коридор, где очень трудно применить все, что ты умеешь,чему я тебя учил. Вот смотри, - Стремянов встал в в стой ку, вытянул вперед крепкие, и вместе с тем гибкие, будто бы они были без костей, руки. - Они плавают, как рыбы в воде, они легки и невесомы, как будто, никакой опасности не представляют. Но уже вылетело из пушки ядро, к которому невидимой нитью привяза ны мои руки, и оно летит со страшной скоростью в том направле нии, которое я задал. Представляешь? Летит и уже скоро дернет невидимую нить, и кулак рванется со страшной силой вслед за яд ром. Определить, куда - никто не может. Опытный боец среагирует на начало движения, обычный человек, будь он хоть суперсилач - ничего не увидит. Ну, давай, считай до пяти, когда скажешь "пять", я ударю тебя в правое плечо. Постарайся защититься.

Сашок старательно начал считать, не сводя напряженного взгляда с плавающих на уровне его груди ладоней тренера. Едва он произнес "пять", как левая рука Стремянова метнулась вперед, Сашок успел отбить её, но правая рука, описав немыслимый зиг заг, коснулась его плеча. Острая боль пронизала тело парня. Другие ребята, прервав на время отработку приемов, с восторгом качали головами.

- Извини, Сашок, - сказал Стремянов. Он всегда извинялся, если кому-то из учеников было больно. - Сейчас все пройдет. Ви дишь, даже ты, один из лучших моих учеников, не смог среагиро вать. А если бы я воспользовался принципом "иссен хиссацу", не забыл, что это означает?

- "Убить одним ударом", - потирая плечо, пробормотал Са шок. - Так это вы, Игорь Васильевич, был бы кто другой, я б на верняка среагировал.

- И еще, - продолжал Стремянов. - Принцип "сундомэ" - конт роль дистанции - это очень важно. Если бы сейчас мой кулак ока зался ближе к твоему плечу - это был бы толчок, ты бы и боли не почувствовал. А чуть дальше - только чиркнул бы кулаком, что ещё хуже. Ты все это прекрасно знаешь, но уже должен чувство вать. Как тигр, который прыгает на свою жертву - он не вычисля ет, а чувствует силу и направление прыжка.

- Я постараюсь, Игорь Васильевич.

- Постарайся прямо сейчас. Попробуй ударить меня.

Сашок неожиданно улыбнулся.

- Больше года занимаюсь у вас, Игорь Васильевич, а все ду маю: если хоть раз попаду, добром это не кончится. У меня удар страшный, - он сжал громадные кулаки. - Наверное, быка мог бы убить. Сперва опасался, потом очень хотел попасть, да вот... пока не получается.

- Быки нынче дороги, - усмехнулся Стремянов. - Давай, попро буй в меня попасть.

Сашок провел тыльной стороной ладони по губам, как бы стирая улыбку, принял боевую стойку, упершись напряженным взглядом в голубые глаза тренера. И вдруг со страшным криком ринулся вперед, громадные кулачищи замелькали в воздухе с не постижимой быстротой.

- Давай, парень, врежь ему, как следует! - послышался от двери громкий, с заметным акцентом голос. - Чтоб не зазнавался, слушай, этот Стремянов!

Тренер усмехнулся, покачал головой, но все же сумел не уй ти, а пройти сквозь жернова кулаков ученика - сродни пуле, про летающей меж бешено вращающихся лопастей истребителя второй ми ровой войны - и легким вроде бы тычком в то же правое плечо заставить парня согнуться от резкой боли.

- Извини, Сашок, - сказал Стремянов. - Все у тебя отлично получается. Если поработаешь над тем, что я тебе сейчас гово рил, станешь чемпионом. А сейчас, пожалуйста, проследи, чтобы ребята заканчивали тренировку. На сегодня - все.

Стремянов повернулся к высокому, смуглолицому мужчине с пышными курчавыми волосами, хищным орлиным носом и густыми уса ми, улыбнулся. Приятно было видеть своего старого друга Роберта Ревадзе, бывшего нападающего московского "Локомотива", а теперь детского тренера по футболу.

- Роб, каким ветром тебя занесло в наши края?

- Какой ветер, слушай? Сам приехал. Вижу: парень хочет ударить тебя, ну, думаю, сейчас я увижу то, что никогда в жизни не видел: как Игоря Стремянова "вырубят". Чтобы не пропустить такое зрелище, специально крикнул, когда он в атаку пошел, ду маю, ты удивишься, а он попадет. Ну слушай, опять ничего не по лучилось, Игорь! Ты когда-нибудь потеряешь форму или нет?

- И не надейся, - сказал Игорь, обнимая Роберта. - Рад тебя видеть, чертов грузин! А ну-ка давай, в стойку, посмотрим, в какой ты форме!

Роберт похлопал Игоря по спине, потом, отстранившись, шут ливо погрозил пальцем:

- Слушай, Стремянов, ты плохой тренер. Сколько лет советс кая власть говорила: "Учитель, воспитай ученика..." чтобы он смог тебя побить потом. Ты не воспитал. Даже меня, своего дру га, не научил, как тебя побить. Зачем говоришь: становись в стойку? Чтобы просто поколотить меня, да? - он снова крепко об нял приятеля.

- Хитрец ты, Роб, - засмеялся Стремянов. - А ведь дело в том, что ты форму потерял, смотри, пузо появилось. Если б не оно, так мог бы и поколотить меня. Ну а так, конечно...

- Где пузо? - Роберт посмотрел на свой живот, выпирающий из-под клетчатого пиджака и с нарочитой грустью развел руками. - Слушай, и вправду пузо! Я не видел, не смотрел на себя свысока, понимаешь, зачем обижать старину Роберта? А, оказывается, пузо взяло и появилось.

Ребята, наблюдавшие за этим диалогом, засмеялись.

- Все, мужики, сегодня тренировка окончена, - сказал Стре мянов. Сашок, посмотри за порядком, инвентарь убрать, полы протереть. - он обнял Роберта, увлекая его к выходу. - Пошли, Роб, я только ополоснусь под душем, и - в твоем распоряжении.

Пока Стремянов, отфыркиваясь, смывал холодными струями го рячий пот, Ревадзе сидел на зеленой скамейке, ожидая приятеля.

- Как дочка, Игорь? Как твоя Надежда? Слушай, действитель но давно не виделись, полгода, ну! Разве раньше такое можно бы ло представить?

- Стареем, наверное, Роб. Дочка радует меня все больше и больше, такая умница девчонка, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. А Надежда... Тебе-то врать не стану, Роб. Короче, все могло быть и лучше.

- Такое у всех бывает, - со знанием дела сказал Роберт. - Ты, главное, не бери дурного в голову.

- Ну, спасибо, - усмехнулся Игорь. - Сам развелся, а мне, значит, советуешь терпеть до конца жизни?

- Э-э, Игорь, надеюсь, ты не станешь повторять мою ошибку? Все-таки, с Надеждой уже десять лет живешь. Я тоже думал, когда разводился с Ритой: а-а, надоело! Уже, понимаешь, всю её знаю лучше, чем себя, неинтересно. А что получилось? Ничего не полу чилось.

- Так уж и ничего? Развелся, стал свободным мужиком, куда хочешь иди, кого хочешь приводи. Плохо, что ли?

- Конечно плохо, - грустно вздохнул Роберт. - Думал, найду и получше Риты... Много найду, все будут разные, все будут любить меня - хорошо, да? Как султан, понимаешь. А потом вижу - все они одинаковые, Игорь. Если два-три раза с тобой встретилась, говорит: увижу с другой - сразу убью! Почему убьешь? Ты что, жена? Ничего не докажешь. И опять начинается то же самое: позд но придешь - плохо, каждую ночь хочешь - плохо, совсем не хо чешь - плохо. Внимание не уделяешь, посуду не моешь, денег мало приносишь... А зачем я тогда разводился? Лучше бы жил с Ритой, про неё знаю, когда обидится, как обидится, а с другими - сов сем ничего не знаю, ну! Может сковородкой по голове ударить, может к другому уйти, может затрахать тебя до смерти - слушай, все может! Я должен думать, гадать, предполагать, да? мне это нужно, да? Теперь понимаю, зря развелся с Ритой. Хочешь другую женщину - пойди, возьми, а жену зачем бросать? Так думаю, и ты тоже не делай глупостей, Игорь.

- Ну, после такого страстного монолога, думаю, надо будет постараться. А как же твоя Юлия? Вы уже года два встречаетесь. Продолжение следует?

- Какое продолжение, слушай! - Роберт стремительно взмахнул руками. Хорошая женщина, красивая, умная... Когда приходит, я рад, когда уходит тоже рад. Больше ничего не хочу.

- И рассказать, зачем приехал, тоже не хочешь? - засмеялся Стремянов, выходя из душевой кабинки.

- Слушай, Игорь, я не женщина, и не голубой, да, но хочу сказать - ты в отличной форме, - покачал головой Роберт, взгля нув на мускулистую фигуру приятеля.

- Значит, дело серьезное, - сказал Стремянов, растираясь широким полотенцем.

- Какой серьезное, слушай! Послезавтра хочу машину поку пать, на Сиреневом бульваре автосалон, там хочу. Приехал про сить тебя: помоги выбрать, ты в машинах разбираешься классно. Такое дело. Плохо, что приехал не просто так, а по делу, но и ты ко мне почти полгода не приезжал.

- Это точно, - вздохнул Стремянов. - Значит, решил машину другую купить? "Волга" уже не устраивает? Хочешь "мерседес"?

- Старая, замучился ремонтировать. Какой "мерседес", слу шай? "Жигули" хочу, девятку. Только чтобы хорошая попалась, по нимаешь, надоело ремонтировать.

- Ну ты молодец, Роб! Разбогател и помалкиваешь! Хоть бы в гости пригласил, бутылку другу оставил по такому случаю. Расс казал бы, как теперь люди на машину зарабатывают.

- В гости приглашаю, бутылка есть. А зарабатывают очень просто путем продажи других людей, - хитро усмехнулся Роберт.

- Работорговлей, что ли? - удивился Игорь.

- Почти. Полузащитник нужен был, хороший. А мне друзья из Ростова позвонили как раз, приезжай, посмотри парня, в СКА иг рает, осенью демобилизуется. Приехал, посмотрел - да это же второй Леха Еськов, только не все это понимают. Позвал в Моск ву. Он приехал в декабре. Наши посмотрели, пощупали, вроде ни чего, но как он в игре выглядит? Это же высшая лига! А какая игра - декабрь, все в отпуске. Надо, говорят, подождать, в предсезонке посмотреть на него. А я им: в предсезонке его уве дут от вас, такой контракт предложат, какой вы не сможете. Бе рите прямо сейчас, я ручаюсь за парня. Уговорил. Сказали: если ты ошибся - убьем, а если нет - получишь премию. Машину. Я не ошибся, парень заиграл так, что мне премию нужно - пять машин дать. Но спасибо хоть на одну деньги получил. Так вот и разбо гател. И сразу - к тебе!

- Значит, говоришь - послезавтра? - Стремянов завязал шнур ки, выпрямился, подхватив сумку с тренировочным обмундировани ем.

В застираной клетчатой рубашке с короткими рукавами и мя тых светлых брюках он стал похож на всех рядовых граждан этой, далеко не самой благополучной страны. Только резкие, уверенные движения, да насмешливый взгляд голубых глаз говорили, что этот "рядовой" гражданин никому не позволит себе хамить.

Но кто из сильных мира сего, криминально-номенклатурного, обращает внимание на подобные мелочи?

- Слушай, совсем неправильно все сказал, - Роберт поднялся с лавки, развел руками. - Ты друг, поэтому говорю, что думаю. Ничего не послезавтра. Сейчас поедем ко мне, немножко выпьем, немножко закусим, поговорим. А потом решим, если можешь - пое дем, выберем хорошую машину, если нет хорошо, что встретились, поговорили. Так - правильно.

Стремянов улыбнулся, обнял Роберта, похлопал по плечу:

- Что значит "если можешь", Роб? Скажи, что надо, и мы это сделаем. Как и раньше. Кто может отказать такому замечательному работорговцу... футболистоторговцу?

- Только не замечательный самбист, каратист, ушуист, кунг фуист... Роберт почесал затылок. - Все, или нет?

- Еще дзюдоист и джиу-джитсуист, - засмеялся Стремянов.

Вечернее солнце блестело за могучими кронами старых топо лей, разрисовывая площадь перед домом культуры затейливым узо ром длинных теней. Если бы ни младенческая свежесть травы на газонах и первых листочков на ветвях, ни усыпанные белыми цве тами вишни, можно было бы сказать, что в Москве июль или ав густ, такая теплынь стояла в весеннем воздухе.

Игорь и Роберт остановились на ступеньках, вдыхая аромат ный, удивительный для этого района Москвы воздух. За их спина ми, в фойе играл духовой оркестр, мимо спешили празднично оде тые люди из тех, кто опаздывал на первый тур конкурса "Королева красоты", проводимого сегодня в доме культуры "Стрела".

- Слушай, Игорь, может останемся, посмотрим на этих коро лев? предложил Роберт. - Наверное, красивые девушки, почему ни полюбоваться, а?

- Потому что пять минут назад ты меня убеждал: разводиться не следует, нужно хранить верность жене и ни о ком больше не мечтать, все они одинаковые, - усмехнулся Игорь.

- Ты все перепутал, дорогой. Я сказал: разводиться не на до, потому что потом опять женишься и получишь то же самое. Пусть будет одна жена да. А вот про верность я не говорил. Как можно не смотреть на красивых девушек, не мечтать о них, слушай?!

- Нет, Роб, я так не могу. Мне нужна одна, чтоб и жена, и смотреть на нее, и мечтать.

- Шампунь, и кондиционер в одном флаконе хочешь, да? И бальзам-ополаскиватель еще?

- Что-то в этом роде.

- А я бы посмотрел. Они там все такие, понимаешь, длинно ногие и в купальничках... Вах!

- "Вах" скажешь потом, когда подцепишь такую, в купальнич ке, а через месяц обнаружишь, что денег на покупку машины нет, ты уже не король и королеве не подходишь, - покачал головой Стремянов.

- Так может быть, - согласился Роберт. - Но слушай, что та кое деньги? Бумажки! Зато после всю жизнь буду вспоминать этот месяц. Значит, не хочешь? А, ладно, не обижайся, Игорь. Пони маю, когда дома плохо, ни на кого смотреть не хочется. У самого так было. Ну что, поехали ко мне?

- Надо бы Надежде позвонить, она уже, наверное, дома, пре дупредить, что задержусь...

- От меня позвонишь и все скажешь. Ты уезжал, Светланка дома была, теперь с нею Надежда. Что страшного? Потом обьяс нишь: Роберт приезжал, в гости пригласил, привет передавал. Не обидится... Какой суровый мужик, слушай! - Роберт показал на бюст бывшего директора завода, дважды Героя Социалистического труда. - Наверное, сто лет был директором, всем надоел, а теперь опять смотрит.

- Не сто, но больше тридцати лет директорствовал, суровый, говорят, был начальник. Завод при нем процветал, - сказал Стре мянов.

- Не люблю начальников. Что такое - большой человек? - по морщился Роберт. - Сидел в кабинете, командовал, в перерывах трахал секретаршу на своем столе или на подоконнике, потом его везли в ЦК, там кланялся большому Папе, обещал все соки из лю дей выжать, и выжимал. И ордена получал за это. А конкурс кра соты запретил бы, для чего простым людям на это смотреть? Для себя бы устроил такое представление!

- Правильно бы и сделал, - мрачно сказал Стремянов. - Честно говоря, я и сам не очень понимаю все эти шоу, когда ходят по сцене девушки и пытаются продать себя подороже. Что-то здесь некрасивое, грязное. Не в том, что они ходят, а вообще... Ну ладно, поехали к тебе, только подождем ребят моих, попрошу, чтобы машину отогнали домой.

Друзья спустились по гранитным ступенькам вниз, на серый, пыльный асфальт. Сзади громко хлопнула тяжелая дверь, и вдруг послышались сдавленные рыдания. Роберт обернулся.

- Слушай, какая красивая, а! - восхищенно пробормотал он. - Ты куда смотришь, Игорь?

Стремянов нехотя повернул голову. На гранитных ступеньках сидела высокая девушка в шелковом голубом платье с разрезом справа до середины бедра. Она горько плакала, спрятав лицо в ладонях, плечи её дрожали, пышные каштановые волосы обреченно падали на влажные ладони. Простенькая синяя сумочка лежала на коленях.

- Наверное, уже проиграла, - высказал догадку Стремянов. - Не прошла в следующий тур, не получила выгодный контракт, приг лашение в Америку или в Париж... Тебе-то что до этого?

- Ты не прав, Игорь! - загорячился Роберт. - Ее кто-то оби дел, и надо помочь. Слушай, как ничего не получила, если в фойе до сих пор оркестр играет? Еще не началось, а она уже плачет! Пойдем, узнаем, что такое, ну!

Игорь опустил голову, ковырнул носком туфли раздавленную сигаретную коробку. Ему совсем не хотелось заниматься проблема ми этой девушки. Знала ведь, на что идет, ну так пусть и обижа ется на себя. И вообще - все эти королевы, топ-модели, бизнес мены, дилеры, киллеры такая гоп-компания, что лучше держаться от неё подальше. Но Роберта уже невозможно было остановить.

- Слушай, дорогая, что случилось, почему плачешь? - спросил он, подходя к девушке. - Скажи, я... мы с другом поможем. Не на до бояться!

- Отстань, - сквозь слезы ответила девушка, не отнимая ла доней от лица.

- Вам не следует сидеть на ступеньках, они грязные, - Игорь с неохотой приблизился к девушке. - Вы испачкаете свое красивое платье, да и вообще, сидеть на граните не рекомендуется даже в теплую погоду. Это вредно.

Его мягкий, спокойный голос подействовал. Девушка подняла залитое слезами лицо. Огромные, карие глаза, оттененные длинны ми ресницами, уставились на Стремянова. Он мысленно удивился: как Роберт определил, что она восхитительно красива? По ладо ням, закрывавшим лицо? Игорь протянул руку, и девушка, ухватив шись за нее, встала с гранитных ступенек. Она стояла, прижимая к груди сумочку, и всхлипывала - такая красивая, такая безза щитная...

- Не бойся, расскажи, кто обидел, прошу тебя, - участливо проговорил Роберт, наклоняясь к ней. - Нельзя, чтобы такая кра савица сидела тут и плакала. Мы не бандиты и даже не бизнесме ны, слушай. Он тренер по самбо, а я футбольный тренер, с детиш ками занимаюсь. Понимаешь, да?

Девушка внимательно посмотрела на Роберта, потом перевела взгляд на Игоря. В его голубых глазах по-прежнему светилось удивление. Похоже, девушка решила, что этим мужчинам доверять можно, хотя ещё минуту назад думала, что никогда больше не ста нет доверять мужчинам.

- Давайте вначале познакомимся, - улыбнулся Игорь. - Меня зовут Игорь, а моего друга - Роберт. А вас?

- Ольга, - прошептала девушка. - Ольга Румянцева.

- Как же так? - дурашливо изумился Роберт. - Ольга Румянце ва, а на самом деле - такая бледная! Никакого, понимаешь, ру мянца нет. Слушай, а почему ты расстроилась? Хотела стать коро левой красоты и не получилось, да?

- Не получилось... - дрожащим голосом, сказала Ольга. - Он... он просто выгнал меня.

- Кто? - спросил Игорь.

- Почему? - в голосе Роберта почувствовалась угроза.

- Вадим Сергеевич, спонсор этого конкурса. Он тут самый главный. А почему... потому что я не сделала, как он хотел.

- Понятно, - кивнул Роберт и посмотрел на Стремянова. - Пош ли, Игорь, набьем ему морду.

- Погоди ты, горячий южный человек. Нужно выяснить, что же там случилось. Может она какой-нибудь тест не прошла, параметры не выдержала... А ты - морду бить спонсору.

- Какой тест, слушай! Ты что не понимаешь, что хотел этот спонсор от красивой девушки? Я тебе потом объясню. Она отказа лась, и он взял и выгнал её. За это обязательно нужно морду на бить.

- Нет, - испуганно сказала Ольга, - пожалуйста, только не это. - У него там телохранители стоят, такие здоровые молодые люди... Спасибо вам, но... тут уж ничего не поделаешь.

Она поспешно достала из сумочки белый платочек, неловко сжимая его в дрожащих пальцах, принялась вытирать слезы.

- Если вам не трудно, Ольга, пожалуйста, расскажите, что же случилось? - сказал Игорь.

Он не сводил удивленного взгляда с её заплаканного лица. На вид года двадцать три, и можно было с уверенностью сказать

- не профессиональная манекенщица или фотомодель. Обыкновенная, правда красивая, очень красивая молодая женщина решила попытать счастья в одном из конкурсов, о них сейчас много пишут и гово рят. Надеялась выиграть, а собственно, почему бы и нет? Он, Игорь Стремянов, не раздумывая дал бы ей первый приз уже сей час. Но там, за кулисами, вероятно, совсем другие критерии. И требования к участницам другие...

- Я не знаю, нужно ли об этом говорить... - неуверенно ска зала Ольга. - Все уже позади...

- Хотя бы вкратце, - попросил Стремянов. - Чтобы мы могли принять верное решение.

Ольга с интересом посмотрела на него. Она уже не плакала и даже смущенно улыбнулась. Игорь почувствовал, что от былого хо лодного равнодушие в его груди и следа не осталось. Жалость к обманутой девушке кольнула в сердце. Да только ли жалость?..

- Я прошла собеседование, медицинский осмотр, выдержала всякие тесты на эрудицию, сообразительность, быстроту реакции, знание правил хорошего тона, победила в предварительном туре и сегодня тоже надеялась победить. Но перед самым началом меня вдруг вызвал спонсор этого конкурса Вадим Сергеевич Ерохин. Я пришла. Он велел раздеться и пройтись по кабинету. А сам дверь закрыл на ключ. Я сняла платье, осталась в купальнике. А он го ворит, снимай все. И еще... я не хочу об этом рассказывать. Я сказала, что когда знакомилась с условиями конкурса, такого пункта, чтобы раздеваться перед спонсором, и вообще... выпол нять его прихоти - не было. А он говорит: условия - это я, как скажу, так и будет. Я оделась и сказала, что это он зря так ду мает. Вадим Сергеевич разозлился, стал кричать, требовать, что бы я немедленно сделала то, что он хочет. А когда понял, что я не соглашусь, прогнал меня. Сказал, чтобы и близко не подходила к конкурсам, которые он устраивает на свои деньги. Вот и все.

- А я тебе что говорил? - свирепо сказал Роберт.

- Но теперь все равно ничем не поможешь ей, - тихо, как бы самому себе, сказал Стремянов. - Разве что домой подвезти.

- Спасибо, я на автобусе доберусь, - поблагодарила Ольга.

- Я тебя совсем не узнаю, - Роберт взметнул руки к небу. - И это ты говоришь? Игорь Стремянов, да?! Тогда я сам пойду и набью морду этому ишаку, понимаешь, спонсору!

- Ну хорошо, я с тобой, вместе и морду бить сподречнее, - с веселой злостью тряхнул головой Игорь. - А то мы все молчим, разводим руками - что поделаешь?! Инвестиционные бизнесмены от няли ваучеры - молчим. Проходимцы из "МММ" ограбили средь бела дня - спасибо гнидам, что не все деньги взяли! Но девушку-то защитить в своем доме культуры мы, наверное, можем. Ольга, идемте с нами.

- Что вы хотите сделать? - испуганно спросила Ольга.

- То же самое, что спонсор хотел сделать с тобой, - пробур чал Роберт и, увидев непонимающий взгляд девушки, пояснил. - Разденем и посмотрим, сможет ли он поучаствовать в своем кон курсе.

2

Сорок лет назад, когда Вадиму Сергеевичу Ерохину исполни лось пятнадцать, рост его, сто шестьдесят два сантиметра, был вполне нормальным, но потом Бог почему-то перестал следить за ростом Вадима Сергеевича, и с тех пор он не увеличился, напро тив, за последние пять лет даже уменьшился на два сантиметра.

Из-за этого Вадиму Сергеевичу довелось вынести немало страданий, особенно, когда он пытался общаться с противополож ным полом. Столько было позорных неудач и разочарований, что другой, наверное, смирился бы со своей невзрачной внешностью и столь же невзрачным положением завхоза московского ПТУ, женато го на толстой, сварливой бабе, которая за то и любила супруга, что его запросто можно было поколачивать время от времени. Но Вадим Сергеевич обладал способностью приноровиться к любой си туации, и в конце-концов стал получать удовольствие от своей невзрачности.

Женщины его игнорируют? А деревенские девушки, которые приезжают на маляров-штукатуров поступать в столичное ПТУ - чем расплачиваются за протекцию Вадима Сергеевича? А если откажут заботливому завхозу, что с ними бывает? Тот-то и оно!

Жена отхлестала по щекам красными, потными лапищами? А он на следующий день субботник устроит для девушек, да столько ра боты им придумает, бедные, до десяти вечера провозятся, с ног валятся, а он все упрекает в недобросовестности, да новые зада ния дает. После этого кто скажет, что Вадим Сергеевич никчемный человек? То-то!

Директор - важный, как барин, бумаги подписывает, не гля дя. Многое нужно достать: цемент, кирпич, доски, оборудование для кабинетов. Но кто ж это так просто даст? А Вадим Сергеевич все может достать. Директору это нравится. А потом, в один прекрасный день узнает вдруг, что за бумаги, подписанные им, можно и в тюрьму угодить. Возмутится, шум поднимет, да скоро и стихнет: ты уж, Вадим Сергеич, не подведи, не выдай. Ну и кто в ПТУ настоящий хозяин? То-то!

А потом пришла перестройка, и невзрачный Вадим Сергеевич, используя свои давние связи, очень скоро стал миллионером, и не в рублях его миллионы исчислялись, и не в Сбербанке хранились. Теперь уж можно было не таясь компенсировать те невзгоды, кото рые вынес он в молодости! Особенно, по части противоположного пола.

Тщедушный, с мелкими чертами морщинистого лица, Вадим Сер геевич сидел за массивным столом в кабинете директора дома культуры "Стрела" и мрачно смотрел на бумажку с текстом при ветственной речи. "Уважаемые дамы и господа! Сегодня мы собра лись здесь, чтобы..." И на хрена ему это нужно? Такие расходы - то материал для драпировки, то цветы участницам, звукорежиссе ры, сценаристы, осветители - и всем дай, дай, дай! На деньги, съеденные конкурсом, он мог бы купить пятнадцать красоток и устроить их просмотр у себя на даче, просмотр с пристрастием и последующим распределением лауреаток между ближайшими сотрудни ками фирмы. Себе пять самых лучших, а остальных - налетай, по дешевело! Так нет, Чувалов, ближайший помошник, можно сказать, правая рука, настоял, дескать, это необходимо для имиджа, скоро уже, в декабре, выборы в Госдуму, народ должен знать своих ге роев, чтобы потом без сомнений отдать свои голоса им.

И сидит он теперь, пытается выучить дурацкую речь. А ещё эта девка норовистая, отказала ему. Ну и молодежь пошла - ни стыда ни совести - ему, Ерохину, отказала! Выгнал её, а теперь сиди и думай, не испортит ли она весь конкурс своими стенаниями у входа? Вот и будет имидж, реноме, мать их за ногу!

А ведь как возбудила, зараза, до сих пор хочется. Красивая стерва, да характер - не то, что у других. Поэтому и хочется её, а не других. Мать их за ногу!

Ерохин взял листок, свернул вчетверо и сунул в карман пид жака. Прочитает, не обязательно учить всякую дребедень наи зусть. Он сполз со стула и направился к выходу, но в это мгно вение дверь распахнулась и в кабинет вошла... Она! Ерохин за мер, пытаясь понять, что это значит. Наверное, пришла просить прощения, будет валяться в ногах. сделает все, что он прикажет, лишь бы вернуться на сцену, к другим участницам конкурса. Ох, как сделает, и ведь хочется ему этого, страсть, как хочется, но в зале уже его ждут, нетерпеливо хлопают. Времени совсем нет, а откладывать нельзя, потом она по-другому станет разговаривать, знает он этих стерв!

Ничего не удалось придумать, потому что следом за девкой в кабинет вошли два мужика: высокий нерусский с пышными усами и другой, ростом пониже, но с жесткими голубыми глазами.

Ольга тихонько отошла в сторону, испуганно прижалась спи ной к стене, Роберт, сжав кулаки, шагнул вперед, а Игорь дело вито щелкнул замком на двери знакомого кабинета.

- Что вам здесь нужно? - злобно крикнул Вадим Сергеевич, пятясь к столу. - Кто вы такие?

- Козел! - презрительно процедил Роберт. - Ты оскорбил нашу сестру, ишак вонючий!

- Что вы себе позволяете?! - взвизгнул Ерохин. Он ткнулся спиной в стол и замер, глядя на непрошенных гостей прищуренными злыми глазками. Немедленно убирайтесь вон, или я...

- Ты хотел изнасиловать нашу сестру, гаденыш! - рявкнул Ро берт. - А за это надо платить, понимаешь, да?

- Как вы прошли сюда? Кто вас пропустил? Почему охрана... - Ерохин понял, почему: здесь были только двое его охранников и телохранитель Шаман. Директор дома культуры заверил, что поря док будут охранять дружинники, много людей - безопасность и по рядок гарантированы. Охранники и Шаман загляделись, наверное, как девки переодеваются, болваны чертовы! А дружинники пропус тили, что с них возьмешь? Теперь он остался один против этих незнакомцев! И угрозами их не испугаешь. - Хорошо, хорошо, - бо лее миролюбиво сказал Вадим Сергеевич. - Давайте договоримся. Никто не оскорблял вашу сестру, по-видимому, вас неправильно проинформировали.

- И ты не пытался её раздеть? - спросил Игорь.

- Я? - Ерохин задумался: правду говорить или соврать? Похо же, лучше сказать правду, решил он. - Это имело место, не отри цаю. Но согласитесь, господа, я должен убедиться, что претен дентка на звание "Королевы красоты" не должна иметь физических изъянов. Это я и хотел сделать. Если вы считаете...

- Раздевайся! - приказал Роберт.

- Погоди, Роб, - сказал Игорь и шагнул к Ерохину. - Она прекрасно выглядит, и ты знал это, когда увидел её в купальни ке. Но решил, что она должна снять и купальник. Верно?

- Но господа, господа, - испуганно заверещал Ерохин. - Я должен был убедиться, что нигде нет изъянов, и под купальником тоже... чтобы публика не освистала... это серьезное дело, боль шие деньги потрачены... все должно быть на уровне...

- И то, что ты ей дальше предлагал, тоже для публики, для уровня? спросил Игорь.

- Да кто вы такие, чтобы допрашивать меня?! - злоба снова обуяла Ерохина. - Предупреждаю, если не уберетесь сейчас же...

Ольга широко раскрытыми глазами смотрела на это представ ление. Совсем недавно этот уродливый, морщинистый старикашка внушал ей ужас, пришлось напрягать все свои силы, чтобы не под даться и уйти из этого ужасного кабинета. А теперь он похож на раздавленного таракана. А эти двое незнакомцев - воистину муж чины, в существование которых она уже перестала верить!

- Хватит разговоров, - мрачно сказал Роберт.

- Погоди, Роб, - Игорь хлопнул друга по плечу, мягко отод винул его в сторону. - Предоставь это профессионалу.

Он сделал ещё шаг к побледневшему Вадиму Сергеевичу. Даже Роберт, стоявший рядом, не понял, что же сделал Игорь, только спонсор выпучил вдруг глаза, раскрыл глаза, пораженный невыно симой болью в груди.

- Молчи, - приказал Игорь и спокойно продолжил. - Я могу сделать тебя калекой сейчас или послезавтра, могу одним движе нием отправить на тот свет... через пару месяцев. Надеюсь, ты понимаешь, что это не шутка? И я это сделаю, если ты дернешься, закричишь или не выполнишь мою просьбу. Раздевайся.

Вадим Сергеевич понял, в какую идиотскую ситуацию он по пал. Случись такое десять лет назад, он бы упал в ноги, облобы зал туфли этим негодяям, вымолил прощение, а потом бы придумал, как уничтожить их. Случись такое месяц или неделю назад, или сегодня утром, он бы просто приказал охранникам избить нагле цов до потери сознания. И то, и другое невозможно было в этот паскудный вечер.

- Но господа... - попытался ещё раз оправдаться Ерохин.

- Больше повторять не буду, - тихим голосом предупредил Стремянов, глядя в глаза спонсору.

Этот мягкий голос и безжалостный взгляд убийцы действовали сильнее ударов и окриков. Ерохин дрожащими пальцами расстегнул две пуговицы на переливающемся голландском пиджаке, снял его, положил на стол. Потом снял рубашку, майку. Посмотрел на Стре мянова и снял брюки. Труднее всего оказалось стащить белые итальянские трусы, но страшные голубые глаза, как будто заворо жили его руки, и они действовали помимо воли Ерохина.

Ольга стыдливо потупилась.

- А теперь пройдись, туда, сюда, - приказал Игорь.

Прижав ладони к низу живота, Вадим Сергеевич Ерохин, мил лионер и могущественный человек, пошел вперед, к двери, потом обратно, к окну. Подняв голову, Ольга увидела бледный, сморщен ный зад убогого человечка.

- Пожалуйста, Игорь, хватит, - попросила она.

- Это только начало! - рявкнул Роберт. - Сейчас мы с ним сделаем то, что он хотел сделать с тобой.

Услышав это, Вадим Сергеевич слабо вскрикнул и поднял ру ки, защищаясь от возможного покушения на свою честь, чем оконча

тельно смутил Ольгу. То, что она увидела было жалким и отврати тельным.

- Достаточно, - сказал Игорь. Голос его по-прежнему звучал тихо и спокойно. - Он понял, каково девушкам, когда они выполня ют его требования. Понял, что за это придется платить тем же. И, надеюсь, сделал соответствующие выводы.

- Но ты видел, как он перепугался, ишак вонючий? - презри тельно сказал Роберт. - Знает, чего хотел от девушки!

- Пошли, - сказал Игорь.

Он щелкнул замком, открыл дверь и посторонился, пропуская Ольгу и Роберта.

Широкоплечий мужчина в короткой кожаной куртке и широких зеленых штанах на мгновенье оторвался от неплотно прикрытой двери, посмотрел на двух, таких же крепких парней, парней, сто ящих за ним, молча показал поднятый вверх большой палец. Толс тые губы его расплылись в похотливой ухмылке, жирные складки вокруг глаз набухли, делая взгляд телохранителя совсем китайс ким.

- Дай глянуть, Шаман, - попросил один из его помошников.

- Такого пока ничего, потом, - негромко сказал Шаман и сно ва прильнул к дверной щели.

Действительно, "такого" пока не было. Девушки в купальни ках переминались с ноги на ногу, ожидая, когда их позовут на сцену. Но и за этим было интересно наблюдать: то трусики попра вит будущая королева, то лифчик, то в нервном возбуждении пог ладит себя по животу. Жуть, как интересно! А что будет, когда они прибегут спешно менять купальники! И видака не надо - жи вые - вот они, близко. Знают, что дверь приоткрыта, и он наблю дает за ними, но уже не протестуют. Привыкли!

Такая работа Шаману нравилась. Коридор, где находился ка бинет, занятый боссом, со стороны фойе охраняли местные ребята с красными повязками, за час ни один озабоченный мужик не прор вался к девчонкам. Ну а он, Шаман, со своими шестерками больше внимания уделял проходу со стороны сцены. И тут все спокойно. Почему же в таком случае ни уделить больше внимания длинноногим полуголым красавицам? Какой мужчина от этого откажется, если конечно, основная работа на мази?

Когда-то, больше десяти лет назад, Шаман учился в ПТУ, где завхозом был Вадим Сергеевич Ерохин, и знал, что с этим невз рачным человечком лучше не связываться. Сам видел, с каким презрением смотрел на Ерохина физкультурник, здоровенный краса вец, приезжавший в училище на "Ладе", и с каким уважением раск ланивался чуть позже, после того, как его "Ладу" исковеркали неизвестные хулиганы, а Вадим Сергеевич не только нашел ремонт ников классных почти задаром восстановивших машину, но ещё и стоянку предложил во дворе такую, что за машину можно было не беспокоиться. Строитель из Шамана не вышел, получился вначале малолетний преступник, а потом и полноценный советский рециди вист, который помимо своей воли (он тогда делал очередную "ход ку") стал российским рецидивистом, что, впрочем, его не огорчи ло. Вернувшись на волю, Шаман сколотил крепкую бригаду и по на водке забрел в фирму, которая, согласно всем прикидкам могла и должна была отстегивать хорошие бабки, но не делала этого. Больше всего Шамана поразило не то, что в кабинете босса он увидел бывшего завхоза, а то, что Ерохин ждал его именно в этот день и в этот час. Выпив кофе с коньячком (оказалось - не хуже чифиря), Шаман не долго раздумывал над предложением с виду ма ленького, а на самом деле - ого-го какого человека. Действи тельно, зачем рисковать, когда те же, и даже большие бабки мож но иметь, охраняя фирму Вадима Сергеевича и его самого! Чем Ша ман с тех пор и занимался, и ни разу не пожалел об этом. А та кая работа, как сегодня - так это вообще полный атас!

Шаман был так доволен собой и всем происходящим, что в первый миг растерялся, услышав истошный вопль босса: "Шаман! Шама-а-а-ан!" Он повернул голову в другую сторону, посмотрел на сцену. Конферансье в белом смокинге и при бабочке с раскрытым ртом уставился на него, а в переполненном зале мгновенно смолк ли аплодисменты, которыми зрители призывали организаторов шоу поскорее начинать, и воцарилась тишина.

Все слышали этот вопль. Шаман дернулся, наткнулся на свое го бойца, отшвырнул его в сторону и огромными прыжками помчался к двери кабинета, в котором сидел босс.

Распахнув дверь, Шаман замер, будто лбом в невидимую стену стукнулся: абсолютно голый Вадим Сергеевич прыгал на одной но ге, пытаясь надеть трусы и не переставал истошно вопить: "Ша ман! Шаман!" Лицо его было искажено так, что, казалось, состоя ло из одних только морщин, по подбородку текла слюна.

- Вадим Сергеевич, что случилось? - Шаман свирепым взглядом обвел кабинет, выискивая обидчиков босса.

Больше никого не было.

- Ублюдок! Сволочь! Дерьмо несчастное! - визжал Ерохин. - За девками подсматриваешь? Уволю, суку! Догнать, немедленно при вести сюда их! Я сказал - немедленно, чего вылупился, идиот?!

- Кого?! - яростно заревел Шаман. - Кто здесь был?

- Смотреть нужно было, работать, а не кончать в углу, наг лядевшись на девок! Двое, один черный, с усами, другой пониже ростом, тоже чернявый, а с ними та девка, пятнадцатая, которую я вытурил. Только что ушли отсюда, видишь, как издевались надо мной, пока ты онанизмом занимался, сволочь! Догони, приволоки сюда, немедленно!!!

- Понял! - крикнул Шаман и, махнув рукой своим бойцам, рва нулся по коридору в сторону фойе.

Он сразу увидел тех, кого велел задержать и доставить в кабинет босс. Все трое неторопливо шли к выходу.

- Эй, стой! Ну ты, козел, стой, кому говорят! - крикнул он высокому нерусскому мужику с усами.

Роберт остановился, повернувшись к телохранителю всем кор пусом. Стремянов тоже обернулся, сжал кулаки. А с противополож ной стороны выходили его ребята с тренировочными сумками в ру ках. Пятеро крепких парней закивали на ходу:

- До свидания, Игорь Васильевич.

- До свидания, ребятки, - улыбнулся Стремянов, не спуская глаз с Шамана и его двух бойцов.

Последним, как и полагается ответственному лицу, топал Са шок.

- До свидания, Игорь Васильевич, - сказал он. Остановился, оценивающим взглядом окинул Шамана и его немногочисленную ко манду, спросил у тренера. - Что, проблемы?

И первая группа, задержалась у двери, а спустя мгновение, ребята медленно повернули назад. Дружинники (или как там они теперь называются?) с красными повязками, тоже двинулись к мес ту конфликта. Шаман прикинул силы - куда там на хрен задержать и привести! Тут бы самим уцелеть, такие дела наклевываются! Од но неосторожное движение - и эти здоровенные ребятки по полу размажут его вместе с бойцами, да и остальные в стороне не ос танутся. Их же тут - целое кодло! И все - чужие.

Публика повалила из зрительного зала, чувствуя, что в фойе вот-вот начнется представление, даже поинтереснее, чем ожидает ся на сцене.

- Ты что-то хотел нам сказать? - спросил Игорь у Шамана.

- Этот, что ли? - поинтересовался Сашок.

- Да ладно, мужики, извините, ошибся, - пробурчал Шаман, пятясь к стене. - Осечка вышла, извините, кореша...

- Вовремя ты ошибся, дорогой, - с презрением сказал Ро берт. Видно было, что он с трудом сдерживает себя, особенно после того, как в кабинете Игорь практически сам расправился со спонсором. Но кругом толпились люди, уже и милиционер откуда-то вынырнул... Роберт с досадой махнул рукой. - Но ты запомни и шефу своему скажи: нельзя прыгать на беззащитную девушку в ка бинете! Ты меня хорошо понимаешь, да? Твой шеф попробовал, а потом голым вокруг стола бегал. Получается у него, слушай, я даже подумал: может на сцену выпустить? А ты точно туда попа дешь, это я тебе говорю, Роберт Ревадзе! Голым плясать будешь, перед зрителями, если обидишь хоть одну девушку!

Люди вокруг зароптали, злые взгляды потянулись в сторону Шамана. Он махнул рукой своим бойцам и поспешил скрыться в ко ридоре.

- Все нормально, Сашок, - сказал Стремянов. - Больше нет проблем.

И улыбнулся, направляясь к выходу.

3

- Господи, неужели в Москве ещё есть такие мужчины? - ска зала Ольга, когда вышли на площадь перед домом культуры. - Даже не верится... - она поочередно смотрела то на Игоря, то на Ро берта.

Детский восторг светился в её красивых глазах. Стремянов опустил голову. Давно он не чувствовал себя так хорошо рядом с девушкой, давно не сдерживал рвущейся из груди радости просто от того, что она стоит рядом и смотрит на него. Но у него есть жена, есть любимая дочурка, и значит... чем быстрее он забудет этот лучистый взгляд карих глаз, тем лучше.

Игорь опустил голову. Зато Роберт и не думал о том, чтобы забыть Ольгины глаза. Они широко улыбнулся, доставая из кармана пиджака пачку "Явы", привычно взмахнул руками:

- Как нет, слушай? Обижаешь! Я есть, Игорь есть, куда мы денемся? Если надо будет - скажи, всегда придем. Я тоже могу с паршивыми, понимаешь, спонсорами разговаривать. Но Игорь про фессионал, когда нужна ювелирная работа, я ему доверяю, - он хлопнул друга по плечу и громко захохотал.

- Спасибо вам обоим, вы чудесные мужчины, самые настоя щие! - с улыбкой сказала Ольга.

Она потянулась к Игорю, чмокнула губами его в щеку. Что-то горячее разорвалось в его груди, он непроизвольно вскинул голо ву, и на мгновение их взгляды встретились. Как много можно уви деть, услышать и почувствовать в одном мимолетном взгляде! Но в следующую секунду Стремянов снова опустил голову, глухо сказал:

- Пожалуйста.

- И вам спасибо, - Ольга чмокнула в щеку Роберта.

- Все, - серьезно сказал Роберт, прикуривая. - Теперь не бу ду умываться до тех пор, пока мы снова ни встретимся с тобой. Зачем "спасибо", слушай? Мы ничего такого не сделали, так, че пуха. За другую девушку тоже заступились бы, но за тебя... - он сделал страшное лицо, прорычал. - Пойду, поубиваю всех спонсо ров, только скажи, Ольга!

- Ой, что вы, - засмеялась девушка, - Не надо никого убивать.

- Почему говоришь мне "вы"? - дурашливо возмутился Роберт.

Я что, старый дедушка, да? Я - Роберт, а ты - Ольга. Теперь го вори мне "ты, Роберт". Не надо смущаться, я буду рад, когда станешь так говорить.

- А к вашему... твоему серьезному другу тоже можно обра щаться на "ты"? - спросила Ольга, лукаво поглядывая на Игоря.

- К нему зачем обращаться? Совсем не обращайся к нему, он серьезный человек, женатый, понимаешь. А я холостой, всегда об ращайся ко мне.

- А-а... - разочарованно протянула Ольга.

- Предатель, - усмехнулся Игорь. - Ну конечно, Ольга, можно на "ты", это, действительно, будет мне приятно.

- Тебя очень любят ученики, - сказала Ольга. - Я заметила, как они ощетинились, когда почувствовали, что тебе грозит опас ность. Наверное, это здорово, когда столько друзей, да?

- Не знаю, - Игорь пожал плечами. - Может быть.

- Ну, мне пора, - сказала Ольга. - Если уж с конкурсом ниче го не получилось, придется возвращаться домой, готовиться к эк заменам и зачетам.

- Слушай, зачем торопишься? - огорчился Роберт. - Такая кра сивая, с ума можно сойти, и уже убегаешь! Я отвезу тебя домой, куда скажешь, туда и отвезу.

- А почему ты, а не я? - усмехнулся Игорь.

- Как? - Роберт с удивлением посмотрел на друга. - У тебя жена, потом скажет мне: ты зачем, Роберт, сделал так, что семью разрушил? Я тебя, понимаешь, другом считала, а ты оказался вра гом! Я хочу чтобы она так сказала? Не хочу. Поэтому и не позво лю тебе отвезти Ольгу домой.

- Спасибо, я на автобусе доеду, - сказала Ольга.

Роберт хлопнул себя по лбу:

- Что творится, а! Как посмотрел на тебя, Ольга, совсем глупым стал, все забыл! Я же Игоря пригласил в гости, мы с ним обязательно должны выпить и поговорить, и вообще, я уже соску чился по моему другу. Хочешь, поехали с нами, никто тебя не обидит. Сама посмотри, мы разве похожи на спонсоров?

- Даже не знаю, - сказал Игорь. - Может быть, в другой раз встретимся, Роб? Девушку я тебе, так и быть, уступаю за неверо ятную заботу о моей супружеской жизни.

- Какой - другой раз, слушай! - возмутился Роберт. - Сейчас поехали. Сперва отвезем девушку домой, а потом - ко мне. Ольга, ты не сказала, хочешь поехать с нами или нет?

- Нет-нет, спасибо. Если честно, я очень устала, хочется побыть одной, отдохнуть. Не обижайся, ладно?

- Никогда не буду, - заверил её Роберт. - Пошли, вон моя "Волга" стоит.

- Хорошо, - согласился Игорь. - еду к тебе. Только нужно о машине позаботиться, не оставлять же её здесь. - он огляделся, заметил своих учеников, стоящих под тополями, крикнул. - Сашок! Можешь подойти ко мне на минутку?

- Конечно, Игорь Васильевич! - отозвался парень.

- Сашок, пожалуйста, отгони мою машину к дому, ты знаешь, где стоянка. А ключи занесешь жене. Сделаешь?

- О чем речь, Игорь Васильевич, - сказал Сашок, подходя ближе.

Игорь бросил ему связку ключей и повернулся к Роберту:

- Ну, поехали пить, дружище. Я согласен с Ольгой, этот спонсор всем нам помотал нервы, совсем не плохо будет рассла биться. Жаль только, что девушку тебе не удалось уговорить. Она бы украсила нашу компанию.

- Я, как и Роберт, беспокоюсь за твою супружескую жизнь, - грустно улыбнулась Ольга. - Если бы ты не был женатым...

- А вот я - совсем холостой! - поспешил напомнить Роберт.

Депутат Государственной думы Андрей Андреевич Бочатов си дел в первом ряду, у подиума, чувствуя себя самым почетным гос тем этого праздника красоты и самым авторитетным ценителем женских прелестей. Не тех, на которые стыдливо намекают класси ки русской литературы, а вообще... Впрочем, и тех тоже.

Не зря ведь он - почетный член жюри конкурса!

Приятно было осознавать себя важной государственной персо ной, слышать как люди говорят друг-другу: да вон он, депутат, ну тот, которого вчера по телевизору показывали. А некоторые подходили, пожимали руку, с восторженной улыбкой говорили, как им нравится его твердая позиция по чеченскому вопросу и по воп росу борьбы с организованной преступностью, желали удачи, здо ровья, решимости в наведении порядка в стране. Просили автог раф... Нет, черт возьми, все-таки хорошо быть государственным человеком среди обычных людей.

Были, правда, и такие, которые выражали недовольство или пытались просить помощи в жилищном вопросе - этих, по мановению руки сидящего рядом директора клуба Ивана Савельевича Передко ва, тотчас же отгоняли прочь крепкие ребята с красными повязка ми на рукавах.

- А почему красные? - строго спросил Андрей Андреевич, ког да вошел в зрительный зал. - У вас что, другой матери на повязки не нашлось? Эдак мы скоро и красные флаги начнем вывешивать, небось их много в кладовках.

- А какие же? - растерялся Иван Савельевич. - Красная повяз ка - это ж не советская власть, а вроде как - порядок, все при выкли, знают, что с красной повязкой человек - при исполнении. А если, скажем, синие повязки, так и не поймут...

- Ну, раз так, пусть будут красные, - милостливо разрешил Андрей Андреевич.

И сейчас он сидел, благосклонно улыбаясь и предвкушая ско рое начало конкурса. Еще немного времени, и прямо перед глазами зашагают длиннющие ноги, дразня своей вызывающей нежной упру гостью, замаячат прикрытые тонкой тканью лобки, разжигая сла достную истому в бедрах, и тонкий аромат французских духов, как символ греховного наслаждения, повеет на членов жюри... А какие попки у девушек! Андрей Андреевич познакомился с участницами конкурса перед тем, как занять свое почетное место, каждой по жал руку, пожелал успеха в соревновании, сказал пару баналь но-пошлых фраз вроде: "Пусть победит самая эрудированная из длинноногих и самая длинноногая из эрудиток!" И каждая обольси тельно улыбнулась в ответ понимали, с кем разговаривают! Но была там одна, с золотистыми каштановыми волосами - ну прямо, огонь-девка! Так и сияла вся. Эх, утащить бы её куда-нибудь на депутатский курорт, да помять как следует!

Андрей Андреевич, как вспомнил о ней, так даже глаза прик рыл, качая головой и облизывая пересохшие губы. А ведь это не так уж и сложно. После конкурса будет банкет для участниц и особо почетных гостей, в библиотеке уже столы накрывают, и она там обязательно будет. А он подойдет и скажет, что очарован её красотой и конечно же, благодаря его решительности, все члены жюри проголосовали за то, чтобы победительницей стала именно она. И во втором конкурсе, где ставки намного выше, она запрос то победит, если... И уже сегодня вечером они могут вместе пое хать к Вадиму Ерохину на дачу, в десять он собирает гостей в сауне. Почему бы и нет?

Хорошо, хорошо быть народным избранником, совсем не то, что прорабом на стройке!

На сцене у микрофона уже давно стоял вертлявый конфе рансье, эдакий никчемный хлыщ, пустомеля, то и дело поглядывая за кулисы, видимо, оттуда должны подать знак, что Ерохин готов произнести речь, и можно объявлять его выход. Что-то задержива ется кривоногий уродец... Андрей Андреевич недовольно поерзал на стуле. Цену себе набивает, что ли?

И тут раздался истошный вопль Ерохина, от которого у кон ферансье челюсть отвисла.

Бочатов сразу понял: случилось что-то из ряда вон выходя щее и вскочил на ноги, вопросительно глядя на Ивана Савельеви ча. Тот в недоумении пожал плечами:

- Понятия не имею...

- Так пойдемте, поимеем... понятие! - раздраженно сказал депутат, чувствуя, что праздник испорчен.

Они торопливо поднялись на сцену, прошли за кулисы и оста новились у двери директорского кабинета. Иван Савельевич поднял руку, намереваясь постучать, но Бочатов опередил его, толкнул дверь и замер на пороге.

Посередине комнаты стоял трясущийся Ерохин со спущенными штанами и дрожащими пальцами пытался застегнуть пуговицы на бе лой рубашке. По его подбородку текла слюна, злобный взгляд ме тался из стороны в сторону, а когда задержался на вошедших, Бо чатов машинально втянул голову в плечи.

- Господи! - в ужасе пробормотал Иван Савельевич. - Что слу чилось, Вадим Сергеевич?

- Пошел вон! - взвизгнул Ерохин. - Чтоб духу твоего здесь не было!

- Но, может быть, вы объясните... давайте разберемся, так сказать, устраним... исправим...

- Вон! Идиот, болван, дурак! Иди разбирайся со своими дол банными охранниками! Пошел, чего вылупился?! - Ерохин неистово затопал ногами, наступая туфлями на брючины.

Иван Савельевич побагровел и твердо вознамерился ответить грубияну, но депутат приобнял его за плечи, вывел в коридор и негромко сказал:

- Не обижайтесь, Иван Савельевич, видите, он не в себе, похоже, случилось что-то очень нехорошее. В вашем доме культуры случилось, понимаете? Вы хотите иметь скандал, о котором узнает вся Москва? Нет? Я тоже не хочу. Поэтому сделаем так. Я попыта юсь успокоить уважаемого Вадима Сергеевича, а вы пока выясните у своих сотрудников, что же могло произойти.

Упоминание о скандале подействовало. Иван Савельевич кив нул и направился в фойе.

- Так в чем дело, Вадим? - мягко спросил Андрей Андреевич, прикрывая за собой дверь.

- Да пошел ты! - злобно сверкнул глазами Ерохин, застегивая брюки.

Именно эти его действия натолкнули Бочатова на мысль, что здесь, вероятно, побывала девушка, и что-то не получилось у Ерохина. Неприятный холодок коснулся спины депутата: он что, совсем свихнулся? Да это же скандал уже совсем другого рода, тут и ему придется несладко, ведь именно Ерохин пригласил его сюда в качестве "свадебного генерала"!

- Перестань кривляться, Вадим, и объясни, наконец, что тут случилось, - строго сказал Бочатов. - Надеюсь, ты понимаешь, что это не шуточки.

Ерохин надел пиджак, и это немного успокоило его, в одежде он почувствовал себя увереннее.

- Что случилось? - переспросил он. - А то! Ворвались два му жика, один врезал мне так, что чуть Богу душу не отдал, а потом заставили меня раздеться догола и ходить по этому кабинету, ту да-сюда! Как тебе это понравится?

- Кошмар! - возмутился Бочатов, вздыхая с облегчением. - Они что, психопаты, маньяки?

- Сказали, что братья той девки, которую я вытурил из кон курса. Брешут, собаки! Небось, хахали её. И она тут стояла, смотрела, как я голой жопой светил!

- Погоди-ка... - Бочатов снова стал серьезным. - О какой девке ты говоришь?

- О той, которая тебе понравилсь, Андрей. Смазливая сучон ка. Я пригласил её сюда, велел раздеться, а она - ни в какую. Тогда я сказал: пошла вон, и чтоб духу твоего здесь не было.

- Как же так... - растерялся депутат. - Почему ты её выгнал, Вадим? Это же... совсем несерьезно!

- Потому выгнал, что не дала, сука! Я увидел, как ты пя лился на нее, подумал: надо и мне поставить её раком, чтоб щеч ки раскраснелись перед конкурсом, и первый приз, который ты на меревался ей присудить, был бы заслуженным. А она - ни в какую! Совсем неграмотная, тварь!

- Но это же...

- Мое личное дело! - заорал, брызгая слюной Ерохин. - Никого не касается! Хочу - допускаю к участию, хочу - выгоняю! Кому не нравятся такие условия - пусть ищет других спонсоров. А вот то, что сюда ворвались два её хахаля и стали издеваться надо мной - это общее дело! Порядка - никакого! Ихние сторожа ни черта не делают, и мои тоже лопухнулись, на девок загляделись, подлецы. Со своим я разберусь, а ты позаботься, чтобы с местными разоб рались и наказали, как следует. Надо же, сучка! Стояла и смот рела, как я голый тут расхаживая... Она ещё пожалеет об этом! Я с ней такое сделаю - проклянет тот день, когда на свет роди лась! - он снова сорвался на визг. - А этих двоих найду и инвали дами сделаю!

Бочатов вспомнил давнишний эпизод, лет пятнадцать назад это было. Он тогда был прорабом на стройке, а Ерохин частенько заглядывал к нему на участок,в качестве куратора своих практи кантов, чаще это были девчонки, чем парни. Приходил не с пусты ми руками, а непременно с бутылкой, закуской и вполне опреде ленными планами в отношении девчонок. Но однажды с девчонками что-то не получилось, и в бытовке оказалась крановщица Лидуха. Он тогда выпил и куда-то отлучился, а когда вернулся, не сразу понял, что происходит: голая, пышнотелая Лидуха раскинулась на топчане, брезгливо закрыв глаза, а на ней копошилось что-то морщинистое, бледное, мерзкое...

Значит, эта красавица с каштановыми волосами, тоже видела такое? Бочатову стало жаль её.

- Что дальше? - спросил он.

Ерохин сделал два шага вперед, повернулся, подошел к окну, снова повернулся, исподлобья посмотрел на депутата.

- А ни хрена. Уже все, наверное, знают, как меня опозори ли. Пока ни расплачусь с этими троими, никаких конкурсов. Все! А ты проследи, чтобы придурок этот, директор, наказал своих дружинников.

- Ты хочешь сорвать проведение конкурса? Но ведь столько людей пришло, они ждут...

- Пошли они все! Шаман, Шаман, скотина!

В кабинет с виноватым видом вошел Шаман, все это время стоявший под дверью в надежде, что босс разрядится на своего депутата.

- Вадим Сергеевич, ничего не получилось, - опустив голову, пробормотал он. - Там такая кодла собралась, а нас всего трое. Чуть не замесили. И менты уже землю роют...

- Дело надо было делать, а не на девок смотреть, дурак! - заорал Ерохин. - Ну ничего, я с тобой после разберусь. А сейчас вызови своих людей, транспорт, пусть заберут все, что наше, и жратву, которую для банкета приготовили - тоже забрать! Конкурс отменяется. Проследи, чтобы ничего не осталось, понял?

- Конечно, - торопливо закивал Шаман. А в глубине души он впервые пожалел, что пошел работать к бывшему завхозу.

- Занимайтесь, - сквозь зубы процедил Ерохин. - Я - в офисе. Тебя, Андрей, жду в десять на даче. Есть разговор серьезный. И запомните оба никто не должен знать о том, что здесь случи лось. Если ты, - он ткнул пальцем сперва в Бочатова, потом в Ша мана. - И ты вякните - пеняйте на себя!

И, высокомерно задрав голову и презрительно сощурившись, покинул кабинет.

А Бочатов впервые пожалел о том, что стал депутатом. таким депутатом.

- Роб, у тебя движок постукивает, - сказал Стремянов. Старая "Волга ГАЗ-24" катилась по Садовому кольцу. Игорь

сидел на заднем сиденьи справа от Ольги. Длинный разрез на го лубом платье открывал взгляду смуглую наготу бедра, обтянутого телесной оболочкой колготок. Трудно было не смотреть на этот чарующий разрез, таким нежным, возбуждающим, похожим на эту не ожиданную, быструю и жаркую весну было то, что он не скрывал. Ведь и нежные, клейкие листочки на деревьях Игорь видел каждую весну, но всякий раз, проклевываясь из почек, они наполняли ду шу радостным возбуждением. Рядом с ним сидела Весна, и то, что проклюнулось из её длинного платья, обещало долгое, жаркое ле то. Именно такое, какое хотелось ему. Но трудно было и смот реть: это же чужое, запретное ещё и потому, что у него есть свое... такое унылое, такое осеннее! Только солнышко Светланка, любимая дочурка согревает его остывшее сердце. И его он ни на какие соблазны Весны не променяет.

- Не только движок, - со знанием дела ответил Роберт. - Еще и тормоза плохие, я лишний раз стараюсь не нажимать на тормоз, понимаешь, а то совсем полетит, и замок на задней двери совсем не держит. Я знаю, Игорь, ты если вывалишься, успеешь сгруппи роваться и останешься жив, но все-таки, прошу тебя, не присло няйся к двери.

- Ох, - испуганно вздохнула Ольга, отодвигаясь от двери со своей стороны и прижимаясь плечом и горячим, упругим бедром к Игорю. - А я же не умею группироваться...

- Зачем боишься? С твоей стороны замок ещё хороший, - успо коил её Роберт. - А если сломается, Игорь не позволит тебе выва лится, у него реакция знаешь какая? Фантастическая!

- Как же ты ездишь на такой машине? - спросил Игорь.

- Как, как! - взмахнул руками Роберт, оторвав сразу обе ла дони от руля. - Разве езжу, слушай? Мучаюсь! Это не машина, а наказание какое-то!

- Пожалуйста, Роберт... пожалуйста, держите руль! - взмоли лась Ольга, ещё теснее прижимаясь к Игорю.

- А техосмотр? - спросил Стремянов. - Не проходишь?

- Какой техосмотр, слушай! - Роберт собрался было снова взмахнуть руками, но сдержался. - Что техосмотр? Старая машина, я же тебе сказал, надо новую брать. Эту хоть осматривай, хоть все в ней замени - все равно скоро встанет, и с места не сдви нется, как осел упрямый! Зачем тогда осматривать? Вот поедем с тобой на Сиреневый бульвар, выберем новую, тогда и техосмотр будет.

- Ты такой богатый, Роберт? - с любопытством спросила Оль га.

- Разве может грузин быть бедным, даже если у него денег нет? пошутил Игорь.

- А он грузин? - девушка тотчас же повернулась к нему, как будто ждала эту реплику. - Московский, или из Тбилиси приехал?

- Он - замечательный грузин, - сказал Игорь.

- Ростовский, - вздохнул Роберт. - Я там родился и жил, на 12-й линии, есть такая улица. И все удивлялись, что я грузин, знаешь, почему?

- Почему? - Ольга перевела взгляд на Роберта.

- Потому что раньше это был город Нахичевань-на-Дону, ар мянский город. Там, где теперь Театральная площадь, была грани ца Ростова и Нахичевани, а теперь это все - только Ростов. Но армян в бывшей Нахичевани много живет. Поэтому все, кто со мной знакомились, думали - армянин. Я говорил: слушай, зачем армя нин? Я грузин. А мне говорили: слушай, так интересно, живешь в Нахичевани и - грузин! А посмотришь - вылитый армянин! Такие хитрые, понимаешь? Смотрят - красивый человек, да? Сразу хотят, чтобы армянином был!

- Любит повторять, что он красивый, - усмехнулся Игорь. - А то ведь могут и не заметить.

Ольга засмеялась.

- А как ты в Москве оказался?

- А-а так, приехал, немножко в футбол поиграл, а теперь де тишек тренирую.

- Он не просто замечательный, но ещё и самый скромный гру зин, сказал Игорь. - Лет пятнадцать назад Роберт был одним из лучших нападающих в Союзе. Он играл в ростовском СКА, а его пе реманивали к себе и "Спартак", и "Динамо", и ЦСКА. Но так полу чилось, что он оказался в "Локомотиве".

- Ногу сломал, - пояснил Роберт. - Все сказали: давай, поп равляйся, набирай форму, тогда приходи. А в "Локомотиве" по-другому думали. Говорят: иди, ты нам нужен. Квартиру дадим, лечись, потом будешь играть у нас, мы знаем, ты сможешь, хотим тебя. И я согласился. Очень в Москву хотел. А кто не хочет?

- И ты стал играть? - спросила Ольга.

Она смотрела на Роберта, разговаривала с ним, но по-преж нему тесно прижималась к Игорю. Он чувствовал её упругое, горя чее бедро, жар которого разливался по его телу. А пышные кашта новые локоны щекотали его щеку, когда машину потряхивало на вы боинах. А может, это его Весна, та, которую он уже несколько лет, сам того не замечая, ждал? Если даже и так - милое солныш ко Светланка все равно сильнее. Сильнее...

- Он отлично играл, - сказал Игорь. - Люди приходили на ста дион, чтобы посмотреть на Роба. Но, к сожалению, недолго это продолжалось.

- Травмы замучили, - вздохнул Роберт. - Как у Паши Яковенко

- классный футболист, от Бога талант, ему бы играть и играть ещё лет семь - железно. Но травмы... Бог дал - Бог взял, так говорят мудрые люди. Со мной было точно так.

- Бедный ты футболист, - пожалела Ольга, легонько касаясь ладошкой его пышной шевелюры.

- Теперь богатым стал, - заявил Роберт. - И деньги есть, ма шину куплю. Буду катать тебя на новой "девятке" - совсем не то, что на этой развалюхе! Ты согласна, Ольга?

Игорь отвернулся, глядя в раскрытое окошко. Всего за нес колько дней изменилась Москва, зазеленела, помолодела, краси вее, наряднее стала. Опасное время года! И человеку хочется быть моложе, красивее, наряднее. Праздника хочется. А заслужил ли он его? Заработал? Суждено ли праздновать, или грустить - разве ему, человеку решать?

Но ведь хочется...

- А что с этой машиной будет? - спросила Ольга. - Продашь?

- Если не согласишься со мной встречаться, я на ней разго нюсь и врежусь в столб. На новой машине нельзя, жалко новую, а на этой можно, объявил Роберт.

- Ты хочешь со мной встречаться? - удивилась Ольга.

- Почему хочу? Я теперь жить не могу без тебя. Ты знаешь, какая ты красивая? У меня давно такая была, первая любовь. Тог да я ещё не был известным нападающим, и она вышла замуж за дру гого, понимаешь. А потом все не то и не то! Только сегодня, как увидел тебя, так сразу и понял: вот она! Девушка моей мечты.

- Все вы так говорите вначале, - кокетливо сказала Ольга.

- Клянусь, что не вру! - Роберт снова оторвал ладони от ру ля, вздернул их к потолку кабины. - Если хочу подло обмануть де

вушку, пусть я разобьюсь на этой колымаге прямо сейчас!

- Ой, нет, только не сейчас! - воскликнула Ольга.

- Да, я тоже так думаю, - поддержал её Игорь. - Если ты врешь, то лучше разбейся завтра, когда нас в машине не будет.

- Совсем не надо никому разбиваться, - сказала Ольга. Ее бедро слегка приподнялось, а потом снова опустилось, как бы по терлось о бедро Игоря.

Он не понял, нарочно она это сделала, или нечаянно получи лось. Да и не хотел понимать, мысленно умоляя её повторить это движение, настолько сладостным оно показалось.

- Почему испугались? - улыбнулся Роберт. - Разве я похож на человека, который может обманывать, ну? Правду говорю. Хочу пригласить тебя завтра в ресторан. Выбирай, какой хочешь.

- Так прямо сразу и в ресторан, - покачала головой Ольга. - А потом что? Ты даже не спросил, есть ли у меня муж, или прия тель, с которым я встречаюсь...

- А что, у королев красоты бывают мужья? - озадаченно спро сил Роберт. Этот вопрос застал его врасплох.

Игорь тоже с интересом посмотрел на Ольгу. Действительно, почему бы такой красивой девушке не быть замужем? Тогда зачем все это? Горячее, упругое бедро, её локоны у его щеки...

- Нет, они всю жизнь одиноки, - с иронией ответила Ольга.

- Извини тогда, - понурил голову Роберт. - Если муж, не надо со мной встречаться. Кому нужен старый, больной грузин, если есть совсем, понимаешь, молодой муж?

- Да нет у меня мужа, - засмеялась Ольга довольная, что так ловко провела обоих друзей. - Есть парень, я с ним встречаюсь, но это так... несерьезно.

- Я умру сегодня от переживаний, - пожаловался Роберт. - Слушай, то кажется - вот оно счастье, совсем рядом...

- Это я - счастье? - перебила Ольга.

- Это ты счастье. То его совсем нет, как дальше жить - не знаю. То оно снова рядом...

- А вот мы и приехали, во-от, у этого дома останови, пожа луйста, Роберт.

- Скажи, что думаешь про завтра? - попросил Роберт, оста навливая машину. - Давай встретимся? Но лучше дай телефон, я те бе позвоню еще. Вот, возьми визитную карточку, тут есть мой те лефон, если тебе захочется позвонить - сделаешь мне праздник самый большой, - он протянул Ольге глянцевый кусочек картона.

- Я с удовольствием с тобой встречусь, мы просто погуляем, поговорим о футболе, - улыбнулась Ольга. Она вытащила из сумочки записную книжку, авторучку, быстро написала номер своего теле фона, вырвала листок, отдала его Роберту. - Еще раз огромное вам спасибо!

- И тебе спасибо, - сказал Игорь. - За полчаса, что мы еха ли, я лет на десять стал моложе.

- И тебе спасибо... - повторила Ольга его слова, глядя ему в глаза. Мне тоже было очень-очень хорошо. Извините, что не приглашаю вас к себе, хочется побыть одной, подумать... Теперь мне есть о чем думать, правда? она снова задержала свой взгляд на Игоре.

- Конечно, правда, - согласно кивнул Роберт.

Ольга выскользнула из машины - легкая, грациозная, тряхну ла головой, рассыпая по плечам каштановые локоны. Потом привет ливо помахала ладошкой и скрылась за углом огромного серого до ма на улице Новослободской.

Игорь и Роберт ещё долго смотрели на этот угол.

- А если номер телефона неправильный? - спросил Игорь.

- И не надейся, - покачал головой Роберт. - Я приеду и буду ждать её. Сутки, неделю, месяц, все равно дождусь.

- Может так получиться, что она живет на Пречистенке, а сюда к подруге заехала. Или - к подругу, надо же кому-то пове дать о том, что случилось на конкурсе, - продолжал Игорь.

- И не надейся, - вроде бы в шутку, но, тем не менее, твер до повторил Роберт.

- Да куда уж мне, - невесело усмехнулся Игорь. - Поехали водку пить, раз такое дело.

4

Вадим Сергеевич Ерохин стоял у окна, любуясь розовыми вер тикальными жалюзями. Нравились они ему. Вот сейчас пластины, шириной в ладонь, закрывали окно не хуже плотной шторы. А если дернуть за пластмассовый цилиндрик, прикрепленный к концу кап ронового шнура, пластины встанут ребром, и пожалуйста - в каби нете светло, но солнечные лучи не слепят глаза, когда он сидит за массивным письменным столом. Дернешь за другой, точно такой же цилиндрик с бугорками, чтоб ладонь не соскальзывала (все продумали, гады!) - окно снова закрыто. А есть ещё и третий ци линдрик, и четвертый: р-раз, и пластины разъехались в стороны, два - и снова соединились в центре.

И никакой тебе генетики-кибернетики, все проще пареной ре пы. А не додумались у нас выпускать такую чепуху. Луноход сде лали, корабли в бутылке собирать можем, и даже действующие мо дели размером с маковое зерно, а вот чтобы жалюзи, или другую какую, нужную в хозяйстве штуковину нет, никак не получается!

Да и на что надеяться в стране, где любой подонок может подойти к нему, заслуженному, уважаемому теперь человеку, пред седателю совета директоров мощной торгово-финансовой корпорации и оскорбить самым подлым образом?!

Розовые жалюзи немного успокоили Ерохина, но они же снова привели его к неприятным воспоминаниям. Неприятным? Кошмарным! Он, голый, шагал перед какой-то паскудной девкой. Одетой!!! Не в медицинском кабинете, а, можно сказать, на конкурсе "Королева красоты"! Шагал, зажимая ладонями пустую мочалку в низу живота, больше, казалось, там ничего не было, жалкий, трясущийся от страха... А она, телка из тех, которые, как правило, впятером его ласкают, предварительно раздевшись, которые знают, что при касаться к Вадиму Сергеевичу нужно ласково, нежно, она смотрела на него с презрением! С нескрываемым отвращением!

Ерохин не помнил, как она смотрела, тогда он видел только свои дрожащие ноги, но был уверен, что - именно так.

Новый приступ звериной злобы накатил на Вадима Сергеевича. Он схватил розовую пластину, дернул вниз так, что сорвал со шнура. К ногам посыпались и другие пластины, ложась на ковер ро

зовым веером. Ерохин принялся яростно топтать ногами сломанные

жалюзи, громко матерясь.

- Ты чего ногами топаешь? - спросил Альберт Чувалов, без стука входя в кабинет. - Что, импортные жалюзи сломались?

Ерохин со злобой посмотрел на невысокого (но все-таки выше его!), полного мужчину, почти ровесника, с красным лицом и зачесанными назад пышными, седыми волосами.

- Заткнись! - визгливо крикнул он. - Какого хрена так долго ползешь? Двадцать минут назад должен быть здесь! Я тебе не указ, да? Велел срочно приехать - можно и не спешить? Обнаглели дальше некуда!

- Да что с тобой? - Чувалов остановился, с недоумением гля дя на председателя совета директоров корпорации "Катамаран", где он был генеральным директором торгово-закупочной фирмы "Ка тамаран" и первым заместителем Ерохина. - Ну, задержался немно го, так уже восьмой час, рабочий день давно закончился. Надо было переодеться...

- У тебя рабочий день - двадцать четыре часа в сутки! - за орал Ерохин. - Ты кто, преподаватель марксизма-ленинизма, или генеральный директор? Не нравится быть генеральным - пошел на хрен, иди, преподавай марксизм-ленинизм!

Он засеменил к своему огромному столу, вскарабкался на вы сокое, специально сделанное кресло с высокой подставкой для ног, чтоб не болтались, положил локти на полированную поверх ность столешницы, с нескрываемым высокомерием посмотрел на Чу валова.

Альберт Иванович растерянно пожал плечами, не зная, что сказать. Давненько с ним никто не разговаривал в таком тоне. И Вадим не позволял себе такого, все же - первый заместитель, можно сказать - правая рука. Он совершенно ничего не понимал.

- Садись, чего стоишь, - мрачно сказал Ерохин. - Проблемы у меня возникли на этом паскудном конкурсе. Пришлось отменить его к едреной бабушке.

- Объясни, - выдохнул Чувалов, присаживаясь на стул с дру гой стороны председательского стола.

- Сперва ты мне объясни, какого хрена уболтал меня затеять эту трахомудию? Для чего я угрохал столько денег? Мне этот кон курс - и на хрен не нужен!

- А ты забыл? - Чувалов постепенно приходил в себя, и те перь уже не растерянность царила в его душе, а растущее раздра жение. - Мы же столько говорили об этом.

- Я помню. Ты хочешь, чтобы разная сволочь знала, какой я добрый, как стараюсь развлечь их, проявляю заботу, а потом, когда стану кандидатом, и обещаниям моим поверят. Так?

- Так.

- А почему сам не поехал со мной? Почему ты не мог вместо меня выступить с этой сучьей речью?

- Ты считаешь свою речь сучьей?

- Заткнись! Я спросил, почему ты не сделал этого? Не подс траховал меня?!

- От твоего имени?

- От моего!

- Я могу выступить и от имени Пушкина, а толку? Люди долж ны видеть тебя, слышать тебя, привыкать к тебе. Я думал, это давно ясно. Ты же будешь депутатом, не я.

- Но ты должен быть рядом со мной. А ты где был? Дома! Вы все скоты, и ты, и Заза, и Наконечников! Все бросили меня! Ка кого хрена ты, Альберт, торчал дома?!

- А ты не знаешь?

- Жена болеет? Да плевал я на твою жену! Забудь об этой старой корове! Что, мало тебе молодых телок?

- Не надо так, Вадим, - хмуро сказал Чувалов, поднимаясь. - Если хочешь, чтобы я ушел от тебя, скажи прямо.

- Сядь! - приказал Ерохин. - Какой обидчивый, подумаешь, о жене сказал без уважения! Сам-то уважаешь ее? Конечно, особен но, когда молоденьких в сауне трахаешь, да все с выкрутасами... марксистско-ленинскими!

- Все мы грешны, Вадим, - Чувалов снова опустился на стул. - Но сегодня моя жена совсем расклеилась, уже и таблетки не помо гают... Прошу тебя, не говори о ней в таком тоне. Что же случи лось на конкурсе? Я ведь все подготовил, обо всем договорился, речь тебе написал. Почему ты отменил мероприятие?

- Почему, почему! Ворвались двое мужиков, избили меня, опозорили, как последнего нищего! Как я после этого выйду на сцену и стану речь говорить? Был бы ты рядом, подменил бы меня, а так - пришлось отменить все к едрене фене! Ты виноват во всем, заместитель хренов!

- Что ты говоришь?! - испуганно воскликнул Чувалов. - Кто? Наезд? А куда Шаман смотрел?

- А он, собака, за девками подглядывал! Я уже наложил на него штраф. Но дело не в этом. Вся хренотень с выборами отменя ется.

- Но кто? Кто посмел наехать на тебя, Вадим? Если такое случилось это очень серьезно. Ты вызвал Зазу?

- Я что, не соображаю, что делать? Вызвал, да он, как и ты, не торопится приезжать. Видно, дела более важные есть. Ни кому нельзя доверять, никому!

- Заза вечером был у нашего главного риэлтера Наконечнико ва. Там какие-то проблемы возникли с клиентом, сделка уже была подготовлена, а потом сорвалась.

- Как будто специально все подстроено, - пробурчал Ерохин, мрачно разглядывая непривычно голое окно. Даже окно без жалюзей выглядело отвратительно, каким же он был без штанов?! - У тебя - жена, а Зазы Наконечников, у Наконечникова - клиент! А я - один против громил, уличных бандитов!

- Что они хотели?

- Это не наезд. Подлецы почувствовали себя Ван-Даммами и решили отомстить за девку, которую я выгнал. Паскудная девка попалась, на хрен такая нужна?

- Ну, это мелочи, - вздохнул с облегчением Чувалов. - Мы найдем их и объясним, что можно делать, а чего нельзя. Не сом неваюсь, что Заза с этим делом быстро справится.

- Они, сволочи, кровавыми слезами будут рыдать у меня! - завизжал Ерохин, стукнув кулаком по столу. - А девка пусть на все дырки заплаты готовит, сука! - С минуту он молчал, тяжело дыша, потом добавил уже более спокойно. - Но твоя пропагандист ская кампания к чертям собачьим полетела.

- Это мелочи, Вадим, - уверенно сказал Чувалов. - Мы что-ни будь другое придумаем. Нынче стать депутатом нетрудно, были бы деньги.

- Хочешь поскорее мое место занять? - криво усмехнулся Еро хин.

- Хочу, чтобы ты занял достойное для себя место, - сказал Чувалов, глядя в глаза председателю. - А это место, которое ты сейчас занимаешь, мы просто оставим вакантным. Все будет по-прежнему, я уже разработал порядок, при котором ты офици ально уходишь из корпорации, а на самом деле руководишь ею, сохраняя все рычаги управления.

Ерохин усмехнулся, впервые за вечер и собрался было ска зать о том, что Чувалов хитрец, каких свет ни видывал, но в это время громко дернулась тяжелая бронзовая ручка на двери (сту чать в толстую кожаную обивку было бесполезно), и в кабинет во шел долговязый мужчина в безукоризненном светлом костюме и тем ных очках. Очки скрывали не только глаза, но и возраст - мужчи не могло быть и тридцать лет, и тридцать пять. У него было длинное бледное лицо с острым подбородком и коротко стриженые соломенного цвета волосы.

- А вот и Заза, - удовлетворенно сказал Чувалов, словно бы с появлением начальника безопасности корпорации все проблемы улетучились.

- Извините, Вадим Сергеевич, - низким, хриплым голосом ска зал Заза. - Пришлось разбираться с клиентом Наконечникова, поэ тому задержался. Что случилось?

- Нападение. Шаман и его щенки лопухнулись, двое неизвест ных ворвались в кабинет, где я готовился к открытию конкурса, избили меня, унизили. Конкурс пришлось отменить.

- Как унизили?

- Тебе какое дело! - заорал Ерохин. - Больно много знать хо чешь, Заза!

- Это нужно для того, чтобы выяснить степень вины и меру наказания, хладнокровно сказал Заза.

- Я уже все выяснил сам, а ты должен сделать вот что: не медленно найти, избить обоих до полусмерти, с каждого - пять тысяч баксов, компенсация за провал мероприятия, в которое вло жены деньги. Три дня сроку. Если не заплатят - убрать обоих. А девку... Нет, для неё я придумаю что-нибудь особенное. Пока пусть живет.

- Понял. Кого искать? Где искать? - голос Зазы по-прежнему был бесстрастен, как у официанта, спрашивающего: вам бифштекс с кровью, или хорошо прожаренный?

- Один невысокий, чернявый, глаза какие-то странные, свет лые, похоже, русский. Как и ты, знает каратэ. Другой кавказец, здоровый, с усами. Где искать - знает, наверное, девка. Ольга Румянцева, она с ними уехала, если Шаман не соврал. Ее телефон и

адрес у Шамана. Бери своих людей и действуй.

- Дело сложное, немедленно может не получиться, - после ми нутного раздумья сказал Заза. - Тем более - разобраться с обоими сразу. Мне нужно два дня, чтобы решить этот вопрос.

- Вадим, он прав, - мягко сказал Чувалов. - Такие деликатные вопросы с бухты-барахты не решаются. Могут неприятности возник нуть, а нам это ни к чему. Два дня, я думаю, можно потерпеть.

- Ты будешь терпеть?!

- И я тоже. Это оскорбления - всем нам.

- Ладно, - скрипнув зубами, согласился Ерохин. - Я сегодня на даче, как только что прояснится, немедленно туда с докладом. Буду ждать. Все, иди Заза, не теряй времени.

Заза вышел в предбанник председательского кабинета. Там за столом секретарши с мрачным видом сидел Шаман, запустив корот кие, толстые пальцы в свою густую шевелюру. Он поднял голову, вопрошающе посмотрел на начальника безопасности.

- Пошли поговорим, - сказал Заза, кивая на дверь.

В конце коридора, у выхода на лестничную площадку сидели на стульях два боевика Шамана. Вид у них был тоже мрачный.

- Что случилось? - спросил Заза.

- Оштрафовал на половину месячной зарплаты, - пожаловался Шаман. - Ни хрена себе, дела!

- Дело надо делать, а не глазами трахать и носом спус кать, - жестко сказал Заза. - Но я не об этом. Что случилось там, в доме культуры?

- Два каких-то мудака прорвались к боссу и устроили раз борку из-за бабы. Она потом уехала с ними. Мой человек просле дил. Держи, - Шаман вытащил из кармана куртки смятый листок бу маги. - Тут её телефон и адрес. Про них ничего не знаю. Только то, что один, сука, вроде как свой в доску в том долбанном доме культуры, похоже, какую-то секцию там ведет. Игорь Васильевич его зовут.

- Что за разборка была?

- Да я откуда знаю? Пришел, когда они уже свалили, козлы! Найдешь, от меня приветик передай.

Заза поднял голову, разглядывая матовое окошко в потолке, откуда лился мягкий белый свет и, как бы невзначай, но довольно настойчиво спросил:

- Конкретнее, что они сделали с боссом?

Шаман наоборот, опустил голову, уткнувшись взглядом ы свои грязные кроссовки.

- Запретил говорить. Спроси что-нибудь полегче.

Заза усмехнулся.

- Меня эти запреты не касаются, ты же это знаешь. Условия сделок тоже не подлежат разглашению, но если возникают пробле мы, и я получаю задание, вся информацию по этому вопросу у меня в кармане. Ну?

- А сам он тебе все же не сказал, - с опаской пробурчал Ша ман. Узнал бы у него, чего меня дергаешь?

- Нравишься ты мне, - холодно сказал Заза. - Иногда. Наде юсь, что мы друзья. Но сегодня ты почему-то хочешь доказать, что совсем не уважаешь меня. Зачем тебе лишние неприятности?

- Ладно, - после минутного раздумья сказал Шаман. - Честно говоря, сам я ничего не видел. Но когда прибежал... он же зао рал так, что в зале все прибалдели, так вот, прибежал, и вижу: босс трусы натягивает, злой, до невозможности. Я его таким ещё не видел. Они его раздели... Представляешь?

- Опустили?

- Не знаю... Скорее всего - нет. Просто раздели и застави ли голой жопой посверкать перед бабой. Я так думаю, он хотел её трахнуть, а она убежала и пожаловалась своим кентам, ну они и устроили шухер. Короче, припозорили его.

- И баба там была?

- Он сказал, что да.

Заза тихонько свистнул, его тонкие, сухие губы стали ещё тоньше, обозначив что-то вроде улыбки.

- А до этого шума, криков, какой-то возни - ничего такого ты не слышал?

- В том-то и дело, что - ничего. Я же почти рядом был. Ну... смотрел, как там телки готовятся, увлекся, но если б что-то серьезное... Ничего.

- Интересное кино, - задумчиво сказал Заза. - Босс всегда комплексует с телками, заставить его сделать такое... Надо либо избить до полусмерти, либо пушку с глушителем к башке приста вить, либо...

- Ты бы видел его тогда! - возбужденно зашептал Шаман. - Ди ректора дома культуры послал, депутата нашего, Бочатова - тоже, конкурс отменил, да и сейчас, перед твоим приходом, орал на Чу валова, как на пацана. Про нас и говорить нечего.

- Интересно, интересно... Может, у них "пушка" была?

- Вряд ли. Никакой крутизны, с виду - обычные лохи.

- Нет, не обычные, - задумчиво покачал головой Заза. - А ба ба красивая?

- Классная телка! - Шаман зажмурился и тоже качнул голо вой. - Ну ты сам прикинь: он же лукнулся на неё минут за пять до начала, видно, совсем невтерпеж было.

- Понятно, - кивнул Заза. - Спасибо, Шаман, я твой должник. Живи пока, - он хлопнул телохранителя по плечу и неспешно пошел к выходу.

Даже сидя в специальном высоком кресле, притихший Ерохин за своим неприлично огромным столом был похож на воробья, нахох

лившегося под дождем. Чувалов бросил короткий взгляд на предсе дателя совета директоров и почувствовал что-то вроде жалости к этому взъерошенному человечку с непомерно раздутым, болезненным самолюбием и застарелым комплексом неполноценности. Злобный карлик, готовый уничтожить любого, кто скажет хоть слово про тив, исчез, ушло и раздражение из груди Чувалова.

- Не грусти, Вадим, - сказал он. - Заза найдет этих негодя ев, они пожалеют о том, что сотворили.

- Найдет, - проскрипел Ерохин. - А я вот думаю, как бы нака зать их, чтобы на всю жизнь запомнили Ерохина. С девкой все яс но, а вот с ними... Может, кастрировать их, а, Альберт?

- Жить надоело? - Чувалов даже вздрогнул от такого дикого предположения. Вот тебе и воробей! Нельзя жалеть Ерохина. - Они же после этого ни перед чем не остановятся. Взорвут тебя к чер товой бабушке - и все дела.

Ерохин вспомнил жесткий, немигающий взгляд голубых глаз, ужас, внушаемый страшно плавающими в воздухе сухими ладонями - этот точно взорвет. Да и нерусский в долгу не останется, у них такое и последний доходяга не простит.

- Ты прав, - Ерохин с сожалением вздохнул. - И убивать нель зя, надо, чтобы помнили меня, а мертвые не помнят. Надо как-то искалечить... А что, если одну руку и две ноги отрубить? Пусть, как инвалиды после войны, ползают на вокзале, попрошайничают.

- Думаешь, они опасны? Ты чего такой кровожадный сегодня? - Чувалов снова почувствовал растущее раздражение в груди.

- Они - нет. Опасны те, кто подумает, что Ерохина можно запросто оскорбить. Это будет конец всей корпорации. Понятно? Чтобы этого не получилось, я и кровожадный. Это - по-твоему. Потому что ни хрена не разбираешься в человеческой психологии. А на самом деле я не кровожадный, а заботливый. О тебе думаю, о всех других сотрудниках.

- Заза свое дело знает, - Чувалов наморщил лоб. - Они будут наказаны, и этого вполне достаточно. Не бери на себя лишние хлопоты.

- Не лишние, а первостепенные. Ты, Альберт, лучше затк нись, если ничего умного предложить не можешь. Заткнись и поду май, не все же мне одному делать.

Чувалов обиженно отвернулся. Двадцать лет они знакомы, по чему сошлись: зачуханный с виду, но хитрый и злобный завхоз и вполне благополучный преподаватель истории - теперь уже никто не скажет. Может быть, потому, что рассказывать тупым неучам о славных деяниях великих революционеров, зная, что в результате этих деяний получились такие вот ученики, было трудно, и после лекции хотелось немного расслабиться. А сделать это можно было в кабинете завхоза, за рюмкой-другой, которая всегда находилась у Ерохина. А может потому, что завхоз был терпеливым слушате лем, никогда не навязывал свое мнение, и не мог никому расска зать об антисоветской тоске преподавателя истории и парторга ПТУ. Чувалов не сомневался в этом - в ответ на его доверие Еро хин рассказывал такие подробности из своей жизни, что мог бы запросто угодить за решетку, если б Чувалов захотел. Видимо, и у завхоза была потребность с кем-то пооткровенничать.

Так они и дружили, если это можно было назвать дружбой: верный идейный служитель системы, но тайный её противник и вер ный хозяйственный труженик системы, но тайный преступник.

А потом, когда система рухнула, оба скрытых её противника почувствовали себя совсем плохо. И тогда Ерохин предложил пар торгу основать свое дело и заработать такие деньги, какие они, люди умные, обязаны иметь. Чувалов поначалу лишь плечами пожи мал: а где взять начальный капитал, если зарплаты едва-едва на убогое питание хватает? Ерохин только усмехался в ответ. Но уже тогда начал действовать. А когда грянули августовские события 91-го года, сказал, что пришло их время. Поздно вечером они погрузили в старый ИЖ-Комби газовую плиту и поехали на Большую Полянку, к дому, где в приватизированной трехкомнатной квартире жили тесть и теща Ерохина. Чувалов поначалу ничего не мог по нять. А когда понял, отступать было поздно.

Старики в это время толклись у Белого дома, теша себя на деждой, что защищают демократическое будущее великой России. О том, что они, если и защищают, то всего лишь партбосса, которо му хватило ума жить в обыкновенном доме, немного поездить в об щественном транспорте и вовремя попасть в опалу - им и в голову не приходило. У Ерохина были ключи, и они вдвоем быстро замени ли газовую плиту на точно такую же, но - с нужным дефектом. Завхоз умело орудовал ключами, Чувалов помогал.

Тесть с тещей, гордые причастностью к великим событиям, вернулись под утро и сели пить чай. Окна они не открывали, опа саясь сквозняка, и то, что плита другая, не заметили. А мили ция, которая обнаружила в квартире два трупа, никакого рассле дования не предприняла: во-первых, причина смерти ясна, а во-вторых, других дел по горло, такое в стране творится!.. Еро хин точно выбрал момент.

Квартира досталась по наследству его жене, толстой, грубой женщине. Уж какими средствами Ерохин убедил её продать эту квартиру, Чувалов мог только догадываться. Однако, начальный капитал, и довольно-таки приличный, появился, и в столице воз никла новая фирма, торгующая недвижимостью. Называлась она "Ка тамаран".

Ерохин так объяснил выбор названия: "Катамаран, Альберт, это лодка у которой два корпуса. И мы плывем на двух корпусах - тесть и теща. Они хотели умереть за светлое будущее России, так и получилось, потому что будущее России не в Белом доме, а в том, чтобы умные люди, такие, как ты и я, могли заниматься нас тоящим делом. Теперь они смотрят на нас оттуда, Ерохин ткнул пальцем в небо. - И радуются, что мы не забываем их, все же "Катамаран".

Страшно было слушать подобные рассуждения, но это был уже не первый страх Чувалова, и потому не самый сильный. Позади бы ло жуткое отчаяние после того, как в одночасье сломалась разме ренная, вполне обеспеченная жизнь и прямо перед глазами замая чил, раскрывая обьятья, призрак нищеты и полуголодного сущест вования - жена больная, зарплата мизерная, и той, не ровен час, лишишься, если закроется ПТУ... А для чего нужно строительное ПТУ, если матерым строителям работы не хватает? Позади был ужас осознания, что высокие партийные начальники, церберы системы, которые могли запросто испоганить его жизнь, если б знали о чем он говорит с завхозом,оказывается, так же, как и он, ненавидели эту систему и мечтали лишь об одном - как бы поскорее разрушить её. Кто же тогда руководил государством? Когда они больше лгали

- в годы застоя, или сейчас? И почему, чем громче, наглее ложь, тем выше глотка, её изрыгающая? Ответов на эти вопросы не было, зато было ясно, что ему, человеку маленькому, все же испоганили жизнь. Не так - так эдак! И, чтобы выбраться из дерьма, он дол жен затоптать кого-то. Так что страшные рассуждения Ерохина уже не очень-то пугали Чувалова.

Продав квартиру, Ерохин первым делом буквально завалил же ну подарками, их было столько, что обалдевшая женщина позволила мужу распоряжаться деньгами, полагая, что когда он станет в ты сячу раз богаче, как обещал, подарков будет в тысячу раз боль ше. Потом, учредив "Катамаран", Ерохин не сразу ринулся торго вать недвижимостью, а вначале нашел Зазу и предложил ему такой месячный оклад, о каком ближайший помошник Чувалов и мечтать не смел. И снова оказался прав. Прошло немного времени, и нес

колько мелких фирм, а также первый десяток частных маклеров,

напуганные профессионалами Зазы до смерти, перешли в подчинение

"Катамарана".

Когда риэлтерская фирма заработала, как хорошо отлаженный механизм, принося стабильный доход, Ерохин передал управление самому удачливому своему маклеру, двадцатисемилетнему тогда Владимиру Наконечникову, а сам вместе с Чуваловым организовал инвестиционный фонд "Катамаран". В газетах и на экранах телеви зоров замелькала реклама, убеждающая россиян, что среди флоти лии плывущих в будущее фондов, "Катамаран" - самый устойчивый, потому что у него два корпуса. Люди верили и несли свои вауче ры, они же не знали, что два корпуса - это трупы двух стариков. Управляющим фондом стал бывший прораб Андрей Бочатов. Он обещал высокие проценты, весь 93-й год исправно платил их и за счет этого без особых проблем стал депутатом Государственной думы. Бразды правления перешли к его заместителю, от которого вклад чики ни процентов, ни вразумительных объяснений, куда вложены их ваучеры так и не смогли дождаться.

А Ерохин организовал торгово-закупочную фирму "Катамаран", доверив руководство ею Чувалову, который уже поднаторел в боль шом бизнесе. Теперь Вадиму Сергеевичу не нужно было зарабаты вать деньги, они сами текли к нему рекой. Правда, обещанных по дарков его толстая супруга так и не дождалась. Весной 92-го, когда Ерохин проводил совещание, она собралась мыть окна. При готовила таз с горячей водой, тряпки, вскарабкалась на подокон ник и... свалилась с девятого этажа. Горе Вадима Сергеевича бы ло безгранично, в это верили почти все сотрудники, но не Чува лов, который видел, как Заза возвращал боссу ключи от его квар тиры...

Деньги уже не интересовали Ерохина, он думал о власти, о том, как заполучить её.

Чувалов знал об этих замыслах, одобрял их, поддерживал, но сам уже ничего не хотел. Деньги на сытную жизнь в ближайшие сто лет у него имелись, купил младшему сыну квартиру, старший обме нял свою комнату в коммуналке на трехкомнатную отдельную, оба служили у Наконечникова, зарабатывали - дай Бог каждому. Чего ещё желать? Хотелось одного - бросить все дела и пожить в свое удовольствие, попутешествовать, что ли... Но сказать об этом Ерохину означало подписать себе смертный приговор. Да и сы новьям жизнь испоганить. Слишком много он знал о Ерохине, чтобы уйти из поля его зрения.

Об этом и думал сейчас Альберт Иванович, глядя на непри вычно голое окно и розовые полоски жалюзей на полу.

- Придумал? - спросил Ерохин.

- Что? - встрепенулся Чувалов. - А-а... Да, придумал.

- Ну-ка, ну-ка, - председатель совета директоров наклонил ся вперед, с интересом глядя на своего первого заместителя.

- Необходимо дождаться информации от Зазы, а потом прини мать кардинальные решения.

- Это я и без тебя знаю, - махнул рукой Ерохин. - Плохо ду мал, старый ты осел, Альберт.

- А ты старый козел, - буркнул в ответ Чувалов.

Ерохин неожиданно усмехнулся. Вершины власти прекрасны ещё и тем, что иногда можно спускаться вниз и слышать незлобное, дружеское: а ты старый козел.

- Поехали на дачу, - сказал Ерохин. - К десяти соберутся лю ди, поговорим о деле, побалуемся с молоденькими. А пока выпьем водочки, вспомним прошлое.

- Жене позвоню, - Чувалов придвинул к себе телефонный аппа рат. Если все нормально, поехали, чего тут сидеть.

- Привет передай, - важно сказал Ерохин. - Если что нужно, скажи, пошлем бойца, он из-под земли достанет. За счет фирмы, - он помолчал и добавил. - Как ты думаешь, девка эта догадывается, что её скоро ждет?

5

Ольга сидела в глубоком, мягком кресле, задумчиво глядя на большую фотографию за стеклом книжного шкафа, откуда ей ласково улыбались отец с матерью. На журнальном столике рядом с креслом остывал в маленькой чашке черный кофе.

Только теперь, после того, как просидела полчаса в ванне с горячей водой (обычно она принимала душ, но сегодня нужно было не взбодриться, а напротив, расслабиться, снять излишнее нерв ное напряжение, забыть о мерзких прикосновениях морщинистой ма каки, именуемой спонсором), Ольга понимала, что все её надежды, связанные с этим конкурсом, рухнули. Не будет заманчивых пред ложений, интересных проектов, больших гонораров, не будет увле кательной работы, блистательных поклонников, сумасшедших увле чений и приключений.

Все остается, как есть - серым, будничным, не интересным. Лекции в университете, потом начнутся зачеты и экзамены,

тоскливые вечера в обществе Юры Яблокова, которому, похоже, так понравилось жить в этой квартире, что он и не думает о переез де. Впрочем, Юра все-таки лучше, чем эти нынешние хозяева жиз ни, распахивающие перед ней дверцы шикарных иномарок и предла гающие все, что она захочет: от казино Монте-Карло и Лас-Вега са, до шикарной виллы в Испании, если, конечно, после казино, или на вилле она будет одаривать своей любовью обладателя толс того кошелька. Юрой можно, в конце-концов, прикрыться, когда невозможно отделаться от назойливых "благодетелей" другими ци вилизованными способами: слово "муж" все ещё оказывало свое влияние, наверное, потому, что даже самые отъявленные ловеласы понимали, что когда-нибудь они станут мужьями и вряд ли будут довольны, если к их женам будут приставать на улице.

На самом же деле, Юра не был мужем Ольги. Около полугода назад они познакомились на студенческом вечере, долго встреча лись, а в марте Юра переехал к ней жить. Поначалу Ольге каза лось, что она любит Юру, но потом поняла: с ним просто удобно. До тех пор, пока ни придет к ней настоящая, большая любовь, как та, первая - к черноглазому однокласснику, которого провожала в армию, плакала и обещала ждать, а он вернулся из Афгана в цин ковом ящике...

Ольга взяла чашку, отпила глоток теплого кофе, невесело усмехнулась. Как хотелось победить в конкурсе, какие перспекти вы открывались в этом случае! Все проверки, все тесты выдержала она с блеском, хоть и была старше соперниц, двадцать четыре го да уже. Оставалось совсем немного, проделать то же самое на по диуме перед жюри и зрителями... Но вот - все пропало. Из-за грязной похоти какой-то морщинистой макаки. Наверное, теперь следует забыть о конкурсах красоты, ведь эти спонсоры связаны между собой, тот, который получил сегодня по заслугам, скорее всего, подговорит и всех остальных ни в коем случае не допус кать её к состязаниям. Ну и ладно.

И - провалитесь вы со своими конкурсами!

Ольга печально улыбнулась большой фотографии за стеклом книжного шкафа, и глаза её наполнились слезами. Если б они были живы, папа и мама, непременно помогли бы, посоветовали, поддер жали в трудную минуту... Но три года назад блестящий российский академик-физик, почетный доктор Калифорнийского и Кембриджского университетов Сергей Румянцев разбился на Рублевском шоссе, возвращаясь с дачи. В машине была и его жена. Отцу было сорок восемь лет, матери сорок... Ольга тогда училась на третьем кур се физтеха МГУ, но после смерти родителей ушла из университета, потому что никогда не любила физику и поступила в МГУ лишь ус тупив настойчивым просьбам родителей.

Тогда, в феврале 92-го, Ольге казалось, что и её жизнь кончилась. Несколько месяцев она выходила из квартиры только для того, чтобы купить продукты в ближайшем гастрономе, наотрез отказывалась с кем бы то ни было встречаться, и вообще, большую часть времени проводила на диване. Лежала и смотрела на большую фотографию матери с отцом, смотрела и плакала, плакала и расс казывала им, как ей не хочется жить... Но однажды, взглянув на себя в зеркало, испугалась: женщина с опухшим лицом, всклоко ченными волосами и тусклыми глазами совсем не была похожа на Ольгу Румянцеву. Жизнь все-таки не кончилась, она продолжалась, но жить с такой ужасной физиономией было просто нельзя. И Ольга решительно занялась своей внешностью. Утренние пробежки, аэро бика, диета, а потом и - дискотеки, театры, короткие любовные интрижки, которые она сама обрывала, когда чувствовала: это не то, что ей нужно - сделали свое дело.

Когда кончились деньги, она продала дачу, а в сентябре 93-го восстановилась в университете, но, поскольку физикой за ниматься не хотелось, перевелась на второй курс филологического факультета.

Но и филология была привлекательной до тех пор, пока представлялась чтением интересных книг, да непринужденными раз говорами о "потоке сознания" Пруста или подтексте у Борхеса. Постижение университетского курса этой науки оказалось таким же скучным и неинтересным занятием, как и изучение физики. И самое неприятное - никаких перспектив после окончания университета Ольга не видела: критиком она становиться не собиралась, препо давателем в школе себя не мыслила, в аспирантуру не рвалась. Но... не бросать же учебу второй раз, да и все равно ничего другого пока не было.

Потому что она всегда хотела быть королевой красоты. И бы ла ею, но об этом не писали в газетах и журналах, не говорили по радио, и телевидению. Всего-то и нужно было - выйти на поди ум перед любым самым строгим жюри, принять участие в нехитрых состязаниях! Пусть кто-нибудь попробует сказать, что она не ко ролева! И, ведь счастье казалось так близко! Даже депутат Гос думы губы растопырил, глядя на нее...

Если бы не эта гнусная старая макака!

Да что теперь думать об этом. Все рухнуло!

Ольга снова задержала взгляд на фотографии родителей. У отца были темные, коротко стриженные волосы, тонкий прямой нос и светлые глаза. Светлые глаза...

Если б она ни разревелась прямо на ступеньках дома культу ры, ушла бы молча домой - не познакомилась бы с двумя мужчина ми, один из которых чем-то напоминал ей отца. И светлыми глаза ми, и резкими, уверенными движениями. Как он разделался с мор щинистой гадиной!

В квартире стояла такая тишина, что Ольга услышала скрежет ключа в замочной скважине. И хоть не сомневалась, что это Юра пришел, все же насторожилась. Теперь, после всего, что случи лось, можно ожидать каких угодно неприятностей.

Это был, действительно, Юра. Высокий, холеный блондин с красивыми волнистыми волосами и пухлыми женскими руками. Херу вимчик двадцати трех лет, тольяттинец, сын одного из руководи телей ВАЗа, студент факультета журналистики. Он увидел в холле Ольгину сумочку и сразу же заглянул в её комнату.

- Оля? Ты уже дома? А я, честно говоря, не ожидал тебя так рано. Хотел сюрприз устроить королеве красоты, покорившей сердца строгого, но компетентного жюри. Жаль, не вышло, придет ся обойтись без конспирации.

Он поставил на диван коробку с тортом, вытащил из диплома та бутылку шампанского, положил рядом. Внимательно посмотрел на Ольгу. Ожидая похвалы.

- Спасибо, - грустно сказала Ольга. - Но причины для позд равлений нет.

- Нет? - Юра подошел к креслу, сел на ковер, обнял Ольгины ноги, прижавшись к ним щекой. - А я думаю, есть. В последнее время из-за этого идиотского конкурса у нас осложнились отноше ния. Ты теперь даже спишь отдельно. Но вот, конкурс позади, не о чем больше спорить, почему бы это ни отпраздновать?

- Потому что я не хочу, - упрямо сказала Ольга, мягко отс траняя его руки.

- Не дали гран-при? Ну и ладно, подумаешь, какой-то задри панный конкурс! Мне старик сегодня очередной квартирный паек передал, а поскольку квартиру мне снимать не приходится, можно сказать, что мы немножко богатенькие. Как будем развлекаться?

- Лично я собираюсь к зачетам готовиться.

- Извини, я даже не спросил, что же там случилось, на по диуме, под жаркими лучами софитов? Ты споткнулась и упала? Не так элегантно разделась?

Ольга сердито посмотрела на него.

- Ничего на подиуме не случилось. Меня туда просто-напрос то не допустили.

- Вот как? Скажи пожалуйста, неужели у них были девушки более красивые и элегантные, чем ты?

- Дело вовсе не в этом.

- Не в этом? - Юра плюхнулся на диван рядом с тортом и шам панским, развел руками. - Тогда объясни, в чем же?

- А в том, - резко сказала Ольга. - что главный спонсор кон курса, морщинистый старикашка, похожий на макаку, захотел, что бы я разделась перед ним! - вспомнив голос Ерохина, Ольга заку сила губу, чтобы ни разреветься.

- Ну и что? - Юра с удивлением смотрел на Ольгу. - Разве эти конкурсы устраивают для того, чтобы женщины одевались? По-мое му, раздевание главное условие подобных мероприятий.

- Ты ничего не понял! - крикнула Ольга. - И не смотри на ме ня так! Он хотел, чтобы я совсем разделась, понимаешь, сняла с себя все! И только перед ним! Вызвал меня в кабинет, закрыл дверь и приказал...

- Ну и разделась бы, - спокойно сказал Юра. - Если уж ты собралась участвовать в таких конкурсах, должна понимать, что хозяин имеет право посмотреть, за что он деньги платит.

- Ты в своем уме, Юра?! - закричала Ольга. - Ты что гово ришь? Он же не только раздеть меня хотел, но и большего!

- Ну, разумеется. Только я ничего не желаю слышать об этом. В принципе, я догадывался, что этим дело кончится и как то смирился. Ну что же делать, если ты загорелась идеей стать королевой красоты?

- Ты... ты серьезно это говоришь? - в ужасе прошептала Оль га. - Ты смирился с тем, что я буду голая расхаживать перед ка ким-то уродцем и даже заниматься с ним сексом?!

- Вполне серьезно, - огорченно вздохнул Юра. - Давай не бу дем об этом, все, проехали и забыли. Я так понимаю, что ты от казала спонсору, может быть, даже смазала ему по морде и оказа лась за бортом конкурса. Ну и хорошо.

- Хорошо, - эхом повторила ольга и тоскливо усмехнулась. - А тебе не хочется найти этого спонсора и дать ему по морде за то, что он предлагал твоей женщине стать его любовницей?

Юра стремительно вскочил с дивана, присел на мягкий подло котник кресла, наклонился к Ольге:

- Оля, я понимаю, что ты разочарована, переживаешь и, честно говоря, рад, что так получилось. Пожалуйста, выслушай меня внимательно и постарайся понять. Я могу представить себе продавца, который совершенно не умеет считать, в конце-концов он может нажимать кнопки на калькуляторе и не останется в убыт ке. Но представить себе спонсора, который не пытается соблаз нять участниц своего, понимаешь, Оля, своего конкурса красоты - не могу. Работа у него такая. Бить ему за это в морду бессмыс ленно. Если моя женщина балерина, я не могу бить в морду её партнера за то, что он её лапает все время, если она актриса, не могу бить актера за то, что он и лапает и трахает мою женщи ну на съемках. И я, и она допускаем это, понимаешь - допускаем! Ну а если моя женщина решила стать топ-моделью, или фотомо делью, я не могу бить её спонсора. Потому что она соглашается принять его деньги и как бы не возражает против его условий. Кто платит, тот и заказывает музыку.

- Значит, ты все это знал заранее?

- Не только знал, но и пытался отговорить тебя от этой за теи. Мы из-за чего с тобой почти поссорились? Из-за того, что я всеми силами пытался уберечь тебя! Вспомни, Ольга! Но ты ведь и слушать не хотела.

- Ты говорил совсем другое, Юра, - устало сказала Ольга. - Ты не хотел, чтобы я вообще выходила на подиум в купальнике, не хотел, чтобы на меня смотрели другие мужчины. Твердил: я рев ную, не хочу, чтобы всякие грязные, пьяные мужики возбуждались, глядя на тебя...

- Верно, я и сейчас могу это повторить. Оля, ну пожалуйс та, давай поскорее забудем об этом чертовом конкурсе. Я люблю тебя, Оля.

- А я в тебе разочаровалась, Юра. Если б ты любил меня, ревновал, ты бы взбесился, когда узнал, что кто-то приставал ко мне. Ты бы рвался убить этого подлеца, а я бы удерживала тебя, уговаривала, обещала никогда больше не связываться с такими грязными дельцами... А ты... ты совершенно спокойно говоришь, что нужно было раздеться и сделать то, что требуют...

- Откуда ты знаешь, что я пережил, пока привыкал к твоей очередной идее фикс? Я даже смотреть на это не мог, поэтому и отказался ехать с тобой в этот паршивый дом культуры! Отправил ся к теннис играть, но все время думал о тебе, Оля. Ты не ве ришь мне? Оля?

- Теперь верю, что ты не хотел осложнять свою жизнь, поэ тому и отправился играть в теннис.

- Ну сколько же можно! Оля... Хватит, прошу тебя, хватит. Ох, какая же ты сексапильная, когда злишься, я не могу, я хочу тебя прямо сейчас, прямо сейчас, Оля.... Мы уже черт знает, сколько не занимались этим... - он обнял Ольгу, потянулся губами к розовой мочке её уха.

Она вскочила с кресла, оттолкнула Юру.

- Значит, говоришь, у спонсоров работа такая - соблазнять красивых девушек, да?

- Что-то вроде этого, - мрачно усмехнулся Юра. - А в чем де ло? Я теперь тоже спонсор, или как?

- У тебя с завтрашнего дня тоже будет интересная работа, многообещающе сказала Ольга.

- На что ты намекаешь?

- Начнешь искать себе подходящую квартиру, чтобы тратить папины денежки по назначению.

6

Стремянов потянулся к телефону.

- Позвоню ещё разок.

- А-а, слушай, зачем беспокоишься? - махнул рукой Роберт. - Немножко задерживается жена, что тут такого?

Игорь, не обращая внимания на слова друга, быстро набрал номер, закричал в трубку, не дожидаясь ответа:

- Але! Але! Надя!

- Ну чего ты кричишь, папа, - услышал он тонкий детский го лосок. Мамы ещё нет дома, это я, Света.

- Светланка, у тебя все нормально? - встревоженно спросил Игорь.

- А что у меня может быть ненормальное, папуля? Уроки я сделала, теперь смотрю телевизор и жду, когда вы придете, ты и мама.

- Она не звонила, ничего не говорила, почему задерживается?

- Звонила только что. Спросила, почему ты задерживаешься.

Вы спрашиваете одно и то же.

- А где она? Почему не дома?

- Я не знаю, сказала, что скоро приедет.

- Больше никто не звонил, не приходил?

- Только большой дядя Саша, отдал ключи от машины и ска зал, что поставил её на место. Вот и все. Чем звонить, папоч ка, ты бы лучше домой поскорее приезжал, а то мне тут скучно одной.

- Светланка, я тебя очень прошу, ни в коем случае не отк рывай незнакомым людям, если позвонят в дверь. Что бы ни гово рили, не открывай. Ты поняла меня?

- Конечно поняла, папуля. А почему ты поехал к дяде Робер ту не на нашей машине? У него теперь "мерседес", и тебе захоте лось прокатиться?

- Ну, что-то в этом роде.

- Пожалуйста, передай привет от меня Светланке, - сказал Роберт. Скажи, как новую машину купим, так сразу приеду и по катаю её. И не забудь шоколадки ей передать, от меня, скажи. А то съешь по дороге, понимаешь.

- Дядя Роберт ещё один привет тебе передает, - улыбнулся Игорь. Говорит, скоро покатает тебя на своей новой машине. И кое-что вкусное просит передать тебе, боится, как бы я по доро ге сам ни слопал.

- Ты не слопаешь, папуля, я знаю.

- Ну, все, малышка, пока, жди маму. Я тоже скоро приеду, примерно через часок. Договорились?

- Договорились, - вздохнула девочка. - Дяде Роберту ещё одно спасибо скажи. И приезжай поскорее, папочка.

Стремянов положил трубку, посмотрел на Роберта.

- Понятия не имею, где её черти носят! Надо же, именно тогда, когда и меня дома нет!

- Задержалась, к подруге в гости заскочила, заболталась... Ну что ты хочешь, Игорь - женщина!

- Могла бы позвонить, предупредить, могла бы Светланке сказать в конце-концов. Совсем обнаглела, время уже - десятый час, а её дома нет. И где она есть - неизвестно! Знаешь, Ро берт, надоела мне такая жизнь, последний год не живем, а муча емся. Даже не знаю, что делать.

- Светланка у тебя умница, такая большая стала... - Роберт грустно вздохнул, покачал головой. - А я своего Эдика совсем ма ло вижу, Рита не хочет, чтобы мы встречались. Я тебе вот что скажу, Игорь: только не делай глупостей, не разводись. Дети страдают... Слушай, сердце кровью обливается, когда думаю про Эдика. Он же меня любил, а теперь ему всякие гадости про меня твердят. Зачем это ребенку, ну?

- Незачем, - согласился Игорь. - Поэтому и терплю. Не знаю, правда, на сколько хватит моего терпения. Через полчаса ещё позвоню, если Надежда не вернулась, возьму такси и помчусь до мой. Черт возьми, раз в полгода с другом встретился, так она и эту встречу испоганила, жена дорогая!

- Чем ругаться, давай лучше выпьем, - сказал Роберт, на полняя рюмки. - Легче станет.

- Давай, - не стал возражать Игорь.

Надежда Стремянова глянула на свои часики и решительно тряхнула головой, рассыпая по плечам золотистые локоны.

- Что, уже пора? - спросил Владимир Наконечников.

Надежда кивнула, невольно задерживая взгляд на соседе по столу и бессменном кавалере в танцах. Сегодня он виделся ей совсем в другом свете. Высокий, красивый, элегантный, уверенный в себе. А какой умница! Кажется, нет такой темы разговора, в которой он не смог бы удивить собеседников своими знаниями и оригинальными суждениями. Вот это мужчина! К тому же, молод, лет тридцать, наверное. И уже такой богатый!

Она случайно попала в гости к своей подруге по отделу главного конструктора, Лике Паршуткиной. Все знали, что сегодня Лике исполняется ровно тридцать. Как водится в таких случаях, сбросились на подарок, приготовились выпить-закусить за счет юбилярши. Ожидания оправдались в полной мере: Лика накрыла ши карный стол, поставила бутылки и, выпив рюмку шампанского, за торопилась домой: спасибо дорогим сослуживцам, но дома тоже гости ждут, конечно, очень жаль уходить, да уж так получилось, приходиться разрываться на части, чтобы везде успеть. Поскольку вина и водки на столе было достаточно, дорогие сослуживцы не очень огорчились скорому уходу виновницы торжества. По дороге к двери Лика подцепила под руку Надю Стремянову, вытащила её из-за стола и увела с собой.

- Едем ко мне, - объявила Лика. - Развлечешься немного, а то в последнее время ты совсем заскучала. Там и Володя будет.

- Какой Володя? - не поняла Надежда.

- Наконечников, начальник моего Ивана. Ну помнишь, перед Новым годом нам поручили купить продукты для праздничного стола отдела? Иван выручил, подбросил на рынок и обратно?

- Помню, - пожала плечами Надежда.

И, действительно, вспомнила. Перед тем, как ехать на ры нок, Иван заскочил в свою фирму, пока он там решал неотложные вопросы, они с Ликой стояли у машины и прикидывали, что можно купить на общественные деньги, чтоб и много было и вкусно. По том Иван вышел, а вместе с ним - его босс, Володя, так он представился, и это показалось странным. Надежда считала, что к боссу нужно обращаться непременно по имени-отчеству, иначе это не босс, а черт-те что и сбоку бантик. Высокий, симпатичный па рень посмотрел на неё и замер с открытым ртом. Надежда усмехну лась про себя, с грустью подумала: "Нет, парень, ты не тот босс, который мне нужен". Они заторопились на рынок, а босс Во лодя, с лакейской поспешностью распахнув перед женщинами дверцы машины, все смотрел на Надежду, в десятый, наверное, раз позд равляя с наступающим...

Потом Лика неожиданно пригласила её к себе на Рождество. Игорь со Светланкой уехали к родителям на дачу, и Надежда легко согласилась. Тогда, у Лики, она снова встретилась с этим Воло дей. Кроме них и хозяев там никого больше не было, причем, Иван и Лика старались оставить их наедине. Надежда понимала это и злилась, а Володя чувствовал её неприязнь и выглядел растерян ным. Он не сводил с неё глаз весь вечер, но больше молчал, а когда она зашла в ванную помыть руки, вошел следом, воровато закрыл дверь и, опустившись на колени, молча уткнулся носом в её лобок. Его ладони заскользили вверх по ногам Надежды. Она вначале оторопела от столь неожиданного проявления чувств, а потом резко оттолкнула Володю. Он не был ей противен, но в представлении Надежды подобные вещи делаются по-другому. Не случись всех этих перемен в стране, он бы вряд ли осмелился по дойти к ней, а тут - сразу под юбку полез! Да за кого он её принимает?!