Королева-пугало

Мы добрались до Северных врат за мгновения, и Лиф не врал, там было заперто, но без людей на страже. Мы остановились на замерзшей грязи, и я помогла Мереку поднять большое бревно с крюков на вратах, страх и спешка придали нам сил, мы потянули за железные засовы в камне. Не говоря, мы оглянулись на пылающий замок, Мерек взял меня за руку и повел прочь от замка.

Мы побежали вдоль стены замка, крики стали тише, и мы добрались до узкой дороги, ведущей в город. Отсюда было слышно отдаленный гул голосов, и я потянула Мерека прочь, но он покачал головой.

— Нам нужно в город к моему союзнику. Нам нужны плащи, еда и вода. Тебе нужна одежда. И обувь. Мы не выживем без припасов.

— Нас схватят в городе, — мой голос звучал хрипло, дым и крики истерзали мое горло. — Комендантский час.

Мерек покачал головой.

— Аурек приказал всем в Лортуне помогать тушить пожар. Смотри, — Мерек указал на дорогу, через миг я увидела мужчину и женщину в теплых плащах, бегущих к замку. А потом мимо пробежал другой мужчина, за ним еще один, а там и третий. Я видела приглушенные цвета их плащей. Близился рассвет. — Все будет в хаосе. Пока мы не на виду, пока мы будем в стороне от солдат, все будет хорошо.

Я понимала, что это опасно, даже глупо. Это было в моем стиле, так беспечно. Но он был прав, я была в ночной рубашке. Так что я в третий раз взяла его за руку и позволила вести по Лортуне.

Здесь был хаос, как мы и думали, шум ударил, как только мы миновали барьер из зданий. Люди бегали по сторонам, кричали друг другу, и вдруг стало ясно, что редкие бегут на помощь королю. Вместо этого они бегали от одного здания к другому, шептали друг другу новости, передавали бутылки, свертки с одеждой, пользовались суетой для свободных действий, чего давно не могли сделать. Они избегали стражей, пытавшихся отправить их к замку.

Мерек потянул меня в переулок, и мы остановились у здания в конце. Окна были темными, но он все равно застучал в дверь.

— Открой, — колотил кулаком он. — Открой…

Дверь распахнулась, чуть не сбив меня, и хрупкая женщина, морщинистая, как изюм, стояла там, держа в руках посох с острым металлическим наконечником.

— Я умру, но не станут помогать сволочи из Таллита, так что не просите меня носить воду, — прошипела она. — Я лучше брошусь в огонь.

— Я не хочу, чтобы ты помогала ему. Я хочу, чтобы ты помогла мне.

Она посмотрела на нас.

— Помогла с чем?

— Выбраться отсюда, найти Донен Воплощенную и вернуть мой трон.

Смелость его признания лишила меня части тяжести на душе.

Женщина склонилась, возвышаясь в темноте, чтобы разглядеть его. К моему удивлению, она рассмеялась.

— Я знала, что там была не твоя голова, — сказала она, хитро улыбаясь, показывая рот, где осталось мало зубов. — Знала. У того парня у глаз были морщинки смеха. Я могу сосчитать на пальцах одной руки, сколько раз ты смеялся.

Она протянула руки, и я ощутила укол потрясения, заметив, что на левой руке не хватало двух пальцев, не было одного пальца на правой руке. Она рассмеялась от выражения моего лица, а потом схватила нас за руки и втащила в дом, закрыла за нами прочно дверь. Для женщины, которой было не меньше восьмидесяти, она была невероятно сильной. И быстрой.

В ее доме было тепло, даже душно, и я увидела, что окна закрыты плотной тканью, чтобы скрыть свет и удержать внутри жар.

— Марго Коттар, — представил женщину Мерек, когда она отвернулась от запертой двери. — Это Эррин Вастел, — она уставилась на меня, и он быстро добавил. — Да, она — сестра Серебряного рыцаря. Но она не на его стороне.

— Я ненавижу его, — прорычала я.

Марго окинула меня взглядом и кивнула, словно слов Мерека и моих слов было достаточно.

— Что вам нужно? Вы ведь для этого здесь.

— Ей нужна одежда, подходящая для бега и езды и обувь. И нам нужны плащи и вода. Еда.

— Куда вы направитесь?

— Скаррон, — сказала я, а Мерек сказал:

— Мы не знаем.

Марго посмотрела на нас.

— Я все принесу, пока вы решаете, — она прошла через небольшую дверь в другую комнату, оставив нас одних.

Люди снаружи бегали мимо дома, но их голоса были приглушены. Комната была маленькой, даже меньше комнаты в доме в Алмвике, но тут было чище, за местом ухаживали. Маленький потертый стол стоял у стены, два потрепанных стула под ним. У огня было кресло-качалка, шерстяное одеяло сочеталось с ковром на полу. Были и мелочи — вазочка на камине, пока пустая, игрушечный солдатик, с которого почти слезла краска. Корзинка с пряжей стояла у кресла.

— Думаю, она в Скарроне, — я посмотрела на Мерека, он тоже разглядывал комнату. — Лиф сказал так Ауреку. Это логично. У нее там дом, он вдали, до него сложно добраться в это время года, и люди там любят ее. Я их видела. Они защитят ее.

Мерек покачал головой, не соглашаясь.

— Она не может управлять Восходом оттуда.

— Если это ее рук дело, — отметила я. — Мы не можем быть уверены.

— Я знаю, что это она, — сказал Мерек. — Не спрашивай, как, я просто знаю.

Я вздохнула.

— Тогда куда нам идти?

— Не знаю. Она где-то скрывается. Вдали и в безопасном месте.

Я безумно размышляла.

— Сайлас говорил, что его мама жила с группой женщин у Восточных гор. Погоди, ты же не думаешь…

Мерек раскрыл рот.

— Как я не… — он замолчал и тряхнул головой. — Конечно.

— Что? — осведомилась я.

— Там был орден женщин. Закрытый ото всех. Я писал им, чтобы они приняли мою мать, когда мы с Твайлой поженимся.

— Что?

Он пожал плечами.

— Они отказались. Что? — сказал он, я продолжала смотреть на него, раскрыв рот.

— Ты хотел прогнать ее к монахиням в горы после свадьбы? Как ненужную вещь. Будто она принадлежала тебе, — что-то громко упало на пол в комнате, куда вошла Марго. Мы посмотрели на дверь, а потом друг на друга.

— Ты не знала мою мать, — тихо сказал он.

— Даже так. Ужасно, что ты так думал.

Мерек глубоко вдохнул.

— Моя мать убила моего отчима. Возможно, и отца. Она убивала многих. Ссылка для нее была бы добром. Менее милосердный король казнил бы ее за такое количество убийств.

Мы замолчали, слушая, как Марго шумит и бормочет под нос.

— Откуда ты знаешь ее? — я понизила голос. Я не спрашивала, доверяем ли мы ей. Иначе мы бы тут не были.

— Она — двоюродная бабушка одного из моих стражей… и друзей, — добавил он. — Она растила его и его брата с сестрой, когда их родители умерли, — он замолчал. — Сестра была Димией.

— О, — я не знала, что еще сказать. — А остальные?

— Моя мать казнила старшего, Эшера, пока я уезжал на обучение. Его брат, Таул, был тогда со мной. Не знаю, где он сейчас, он уехал в Таллит в день, когда я сверг мать, чтобы вернуть тело сестры. Он не вернулся.

— Надеюсь, он далеко, — мы повернулись, Марго стояла на пороге с припасами в руках. — Надеюсь, он нашел корабль и уплыл за Таллитское море в теплые чудесные страны, полные обнаженных девушек и парней, готовых принять его.

Мерек криво улыбнулся.

— Понимаешь, о чем я? — беззубо улыбнулась мне Марго. — Проще добыть кровь из камня, чем заставить его смеяться. Вот, — она опустила гору рядом с Мереком, и он начал собирать вещи.

— Выражайте больше уважения, — сказал он, передавая мне плотную шерстяную тунику, кожаные штаны, белую блузку и пару потрепанных сапог. — Я король.

— Был им, — смело сказала Марго, бросила мне нижнее белье и потянула Мерека за руку, чтобы дать мне переодеться. Я быстро натянула белье под ночной рубашкой, а потом сбросила ее, натянула через голову блузку и тунику, надела штаны. — Я буду уважать тебя, когда ты убьешь это чудовище и вернешь корону, — продолжила Марго.

— Врете, — без злобы сказал Мерек. — Вы никогда не выказывали мне уважение.

— У меня было пять братьев, три мужа, я вырастила восьмерых сыновей и двух племянников. Я знаю, что не стоит показывать мальчику уважение, пока он ничего не добился, иначе он сядет на голову. Даже если он принц. Если убьешь Спящего принца, я упаду на колени и поцелую твои ноги. Тогда ты заслужишь уважение.

Она повернулась ко мне и подмигнула, я натягивала сапоги.

— Спасибо, — сказала я. — Они чудесные.

— Это были вещи Эшера, когда он был твоего возраста. А сапоги — моей Мии. Всегда знала, что от них не стоит избавляться. Они крепкие. Рада, что они пригодились.

Я кивнула.

— Я их сберегу.

Ее губы изогнулись, она собиралась сказать что-то едкое, но тут раздался низкий гудящий звон колокола вдали.

Мы с Мереком в панике переглянулись.

— Он знает, — пробормотала я.

— Или это созыв на помощь замку, — сказал он, но по лицу было видно, что он в это не верит.

— Нам нужно идти, — я повернулась к Марго. — Спасибо вам за все.

— Не стоит, — твердо сказала она и протянула мне сумку. — Я сложила хлеб, воду, немного сыра, немного ветчины и…

Я ударила ее по лицу раньше, чем она закончила.

Она отлетела и врезалась в столик. Я развернулась, пальцы напоминали когти, я размахивала руками.

— Мерек, прошу, останови меня, — молила я, тело двигалось против моей воли. Я сбила с камина вазу, ударила стул и закричала от боли, но я все еще двигалась, ударяла и разворачивалась. — Мерек, прошу! — закричала я, пальцы впились в шаль Марго.

Она вырвалась, но споткнулась и упала, шаль осталась в моих руках. Мерек бросил сумку и бросился ко мне, но я умудрилась ударить его по шее, заставив отшатнуться.

— Что ты творишь? — вопила на меня Марго, отползая.

— Простите, простите, — повторяла я, отчаянно пытаясь отойти от них.

Где-то там Аурек приказывал моей кукле нападать, и я нападала. Марго забилась в угол.

— Ты говорил, что ей можно верить! — кричала Марго на Мерека, все еще сжимаясь на полу.

Моя рука ударилась об острую палку, которую она нашла, открыв дверь, и, крепко схватив палку, взмахнула ею над головой.

— Бегите, — прошептала я.

Она прижалась к земле, выглядя как старушка, какой и была, а я ощутила вокруг себя руки, приковывающие мои руки к бокам. Я ударила головой, но Мерек уклонился и сжал меня крепче.

— Ты должен остановить меня, — сказала я. — Прошу, Мерек, — я отбивалась, ударяла его по ноге, его хватка на миг ослабла. А потом его рука оказалась вокруг моей шеи, сжала мое горло, и я забилась сильнее, он давил, лишая меня воздуха.

— Прости, — сказал он.

Я посмотрела на него, тьма заволакивала мое зрение, я все еще боролась. А потом отключилась.

Когда я пришла себя, все осталось черным, и слабое давление грубой ткани на носу подсказало мне, что мне завязали глаза, хотя я была уверена, что Аурек не может видеть моими глазами через куклу. Шея болела, запястья жгло от веревки, сковавшей их за спиной. Ноги тоже были связаны почти до колен. Вдали еще звенел колокол, зловещий звук отражался во мне эхом.

— Ау? — сказала я.

Сверху раздался шум, скрип и шаги на лестнице.

— Привет, — сказал Мерек где-то слева от меня.

— Она в порядке?

Тишина.

— Да. Боится. И злится. Не на тебя, — быстро добавил он. — На Спящего принца. За то, что он так управляет тобой.

Я услышала другие шаги на лестнице, медленнее, чем у Мерека, и я дождалась, пока они зазвучат в комнате.

— Простите, — тут же сказала я. — Я не хотела навредить вам.

Они молчали, а я пыталась хоть что-то разглядеть под повязкой.

А потом холодные пальцы коснулись моего лица, промежутки между некоторыми были слишком большими.

— Почему у нее завязаны глаза? — спросила Марго.

— Потому что… — Мерек начал и замолчал. — Не знаю. Не знаю, может ли он видеть ее глазами, понять, где мы. Я не знаю, как это работает.

— Не думаю, что он видит моими глазами, — сказала я, и повязку тут же убрали. — Не уверена. Но вряд ли он может. Големы не могут видеть, но они как-то нападают, значит, со мной, наверное, так же. И он не может управлять моим разумом. Только телом. Он пишет приказ на бумаге и оборачивает ею куклу.

— Но как это связано с тобой?

— Кровь. Он напитывает куклу моей кровью и добавляет каплю своей, чтобы активировать.

Марго кивнула и посмотрела на Мерека.

— Кровь распадается, — сказала она. — Это ей свойственно. Без свежей крови он вскоре перестанет управлять твоим телом. Но пока что он может делать это.

— А еще он может пробираться в ее сны, — сказал Мерек.

— Он может проникать в твои сны и при этом управлять телом?

Я замешкалась.

— Как-то раз я спала, и он пришел в мой сон, а потом я проснулась и оказалась на подоконнике, а не в кровати… — я поежилась от воспоминания. — Но в тот миг мы оба уже не спали, так что вряд ли он может делать это одновременно.

— Что ж, вам нужно решить, что делать, — сказала Марго. — Все время связанной тебе быть не практично. А как вам двигаться? Как мыться? А если на вас нападут?

— Я же говорила, — сказала я Мереку, злясь на себя, и от этого голос звучал резко. — Я говорила, что мне опасно уходить. Я знала, что Аурек так сделает. Я могла убить вас, — сказала я Марго, краснея от стыда.

— Просто девочке меня не убить, — бросила она через плечо, но я заметила, что уверенности, присущей ей до этого, в голосе нет. До этого она шутила и ехидничала. А теперь она была неуверенна. Из-за меня.

— Может, мне стоит вернуться, — сказала я Мереку. — Сдаться.

Он вздохнул.

— Это будет очень глупо, — заявил он. — Начнем с того, что он тебя сразу убьет. И потом, как и сказала Марго, кровь распадается. Чары, или как он влияет на тебя, рассеются. А Лиф сказал, что попытается уничтожить куклу.

В этот раз мы с Марго хором фыркнули с недоверием и отвращением. А потом я вспомнила, что Лиф отдал Мереку листок.

— Что было на листке? Который дал тебе Лиф.

Он вскинул брови, вспомнив, и вытащил кусок бумаги из кармана. Он развернул его, нахмурился и протянул мне.

Меньше, чем за секунду я поняла, что это рецепт Опус Магнума. Записанный витиеватым почерком моего брата.

Там было все, что я помнила со стола в Конклаве. Сал Салис, щепотка календулы, вьюнок, флакон ангельской воды, спагирический тоник, три лавровых листа, корень мандрагоры, ипомея, кора тиса, колоски пшеницы. Сера. Ртуть. Время, когда собирать цветы и листья, способы их хранения. Даже рекомендации, какое дерево использовать для огня. Весь процесс был расписан по частям, возможно, впервые в истории он был запечатлен на бумаге.

Ключ к победе над Спящим принцем.

Мерек посмотрел на меня.

— Ну как? — спросил он.

Я покачала головой, все еще потрясенная этим. Это было как раз то, что нужно, чтобы я перевернула зелье. Каждый его элемент. Мерек рядом со мной сиял, и Марго уставилась на него. Я увидела, как движутся ее губы, она говорила, он отвечал ей, я забыла об опасности в свете чуда, которое мы и не надеялись получить.

— Дай-ка мне, — Марго забрала у меня рецепт и ушла в комнату. Я с тревогой посмотрела на Мерека, но он тряхнул головой, доверяя ей. Она вернулась и дала ему листок, и я увидела что-то блестящее на поверхности. Мерек скривился, забрал листок и, аккуратно сложив, вернул в карман.

Где Лиф его взял? Точно не от Сайласа, он бы сказал мне. Укол вины заставил меня задуматься о том, где теперь Сайлас, я надеялась, что он в порядке, что его не накажут за это. А потом подумала о Лифе и задалась вопросом, пережил ли он предательство. И зачем он это сделал. Я понимала, что он дал Твайле сбежать из-за того, что было между ними. Я понимала, почему он хранил секрет Мерека, Лиф не любил быть в долгу перед кем-то. Но отдать нам ключ к уничтожению Спящего принца? Добыть рецепт точно было не просто.

Но это не имело смысла.

На чьей стороне Лиф?

Я не успела подумать, а смутно отметила, что колокол снаружи зазвенел быстрее, безумно звуча, словно звонарь без устали дергал за веревку. Марго подошла к окну и выглянула в щель на улицу.

А потом отвернулась от окна.

— Вам нужно уходить, — сказала она. — Они обыскивают дома.

Глава 14:

Мерек задвигался еще до того, как Марго договорила.

Он развязал веревки на моих ногах.

— Что ты…?

— Тебе придется бежать. Рискнем оставить твои ноги не связанными.

Он зашел мне за спину и развязал мои запястья, но держал их рукой. С виноватым видом он связал их снова, но передо мной, оставив между руками немного веревки, чтобы я могла ими двигать.

— А если он прикажет ей вернуться к нему? — спросил Марго.

Мерек замешкался.

— Привяжи больше веревки здесь, — я подняла руки и кивнула на путы. — Как поводок. И ты сможешь потянуть меня обратно.

Марго открыла заднюю дверь и выглянула, Мерек быстро привязал к моему запястью еще одну веревку, а потом закинул мешки себе на спину. Он держал веревку в руках, мы ждали, пока Марго подаст нам сигнал двигаться.

— Сейчас, — рявкнула она, и мы бросились из ее дома, как гончие псы.

Мы даже не поблагодарили ее и не попрощались, уходя, не было времени. Мы бежали на полной скорости к стене. С помощью Мерека я перелезла через ограду и оказалась в чьем-то дворике, мы пошли дальше, он сцепил пальцы, чтобы я смогла оттолкнуться от его рук, и я перелезала так через ограды, избегая основной дороги. Мы забрались на последнюю стену в ряду и вернулись на улицы. Звон колокола заглушал другие звуки, я не слышала голоса или шаги, даже не слышала, с каким топотом бегу по дорогам.

Мерек подтянул веревку к себе, оставив немного длины, чтобы я узнавала, куда сворачивать, сразу, когда он решал это сделать. Мы не видели никого, не двигались ставни, не было теней на стене.

Мы остановились за таверной с паутиной на окнах, выглядевшей заброшенно. Мы прижались к влажной стене, чтобы перевести дыхание, легкие пылали от ледяного воздуха.

— С другой стороны есть торговые врата, — выдохнул Мерек. — Не знаю, есть ли там стража.

— Они не заперты?

— Есть лишь один способ узнать это. Жди здесь, — сказал Мерек, я не успела возразить, а он бросил веревку и пропал за углом. Страх пронзил меня, когда он исчез из виду. А если я потеряю власть над собой? Но Мерек вернулся, подхватил веревку и попытался мрачно улыбнуться.

— Людей нет, замок выглядит целым. Мне нужна твоя помощь.

— Не нужно этого делать, — прошипела я.

Мерек промолчал и кивнул головой, намекая, что нам нужно уходить.

Колокол сейчас звучал вдали, его заглушали здания между нами и замком.

— Поднимаем на счет три, — сказал Мерек, схватившись за толстое бревно на железных крюках.

Я повторила его движение.

— Раз. Два…

Колокол замолчал на долю секунды, и я услышала шепот металла, скользящего по коже. Я развернулась и оказалась лицом к лицу с парой солдат, три золотые звезды слабо сияли на их камзолах.

— Мерек, — я едва успела предупредить его, они бросились на нас с ножами, как наемные убийцы. Я успела вскинуть связанные руки, нож впился в путы, повредив край одной из веревок. Я тут же ударила его по колену. Мужчина закряхтел от удара, пошатнулся и попытался удержаться за меня. Но я не была к этому готова, потеряла равновесие, и мы рухнули на землю.

Я перекатилась, и это сохранило мне дыхание, но тело ударилось о землю. Он пришел в себя первым и пополз ко мне. Его ладони впились в мои плечи, пытаясь придавить меня, слюна вылетала из его рта, когда он проревел боевой клич. Я попробовала ударить его коленом между ног и промазала. Он потянулся к веревке, присоединенной к моим путам, но, стоило ему склониться, я подняла плечо и попала по его подбородку, его зубы столкнулись с треском. Я снова ударила коленом и в этот раз попала, его глаза расширились от боли. Еще один удар коленом, но в живот, сбросил его с меня, и я поднялась, тяжело дыша. Он сжался, баюкая ушибы, а я подняла руки и прижала веревку к его горлу, пытаясь отключить его, как сделал со мной Мерек.

Я оглянулась на Мерека, пока страж, сражавшийся со мной, ослабевал. Мерек вытащил кинжал из бока другого мужчины, вытер о его тунику и спрятал за пояс.

Он посмотрел на меня и мрачно кивнул, и я поняла, что мужчина, с которым я боролась, перестал двигаться. Я убрала руки от его горла, он откатился в сторону и уставился на небо налитыми кровью глазами.

Через миг я поняла, что убила его.

— Идем, — торопил меня Мерек, но я не могла двигаться.

Я убила человека.

— Эррин, — рявкнул Мерек.

Я не сводила взгляда с мертвеца. На его подбородке было немного щетины, на ней была седина. Он был примерно одного возраста с моим отцом.

Мерек за мной издал громкий звук, послышался треск и грохот.

Я медленно обернулась, двигаясь так, словно меня погрузили в мед, и увидела, что врата открыты. Руки Мерека оказались под моими руками, он поднял меня на ноги, а потом заглянул мне в глаза.

— Ты ранена?

Я покачала головой.

— Тогда идем.

Он схватил меня за запястья и потянул, и я пошла за ним, оглядываясь на тело. Я кого-то убила. Это должно быть сложнее.

Мерек вытащил меня во тьму Лормеры, увел с дороги в поля, окружавшие столицу. В сером свете зимнего рассвета деревья напоминали скелеты.

Мы пересекали поле за полем, то бежали, то шли, озираясь на красный свет замка Лормеры, который становился все слабее и слабее, пока, после почти двух часов, он не пропал вовсе. Я не знала, что будет делать Аурек, если замок сгорит дотла. Куда он пойдет? Кто за это заплатит?

Дал ли он маме Эликсир?

Туман сгущался в воздухе, приходя из ниоткуда, и я держалась рядом с Мереком, но так сосредоточила взгляд на нем, а не на земле, что его предупреждение «осторожно, ручей!» прозвучало слишком поздно. Моя нога пробила тонкий лед, и волна ледяной воды залилась в мой сапог, сбивая меня с мыслей моим же удивленным вскриком.

Мерек тяжко вздохнул и вытащил меня из ручейка, пока я тихо ругалась. Он отвел меня к большому дереву и заставил сесть. Я опустилась на землю между двумя выступающими корнями и отклонилась.

Он безмолвно опустил сумки на землю и сел передо мной. Он снял сапог и перевернул, пока не вылилась вся оставшаяся в нем вода.

Он схватил одну из сумок, порылся в ней, вытаскивая разные изделия из ткани. Когда он нашел то, что искал, он повернулся к моей ноге и снял промокший носок.

Это потрясло меня, и я попыталась убрать ногу.

— Что ты делаешь?

Он мрачно посмотрел на меня.

— Во время моего обучения мы застряли в Таллите. Разыгралась ужасная буря, наше укрытие промокло. Все промокло. Одежда, спальные мешки, еда. Мы-то справились, но было ужасно. А со временем стало еще хуже. Знаешь, есть такой грибок, растущий во влажных углублениях ног.

— Устричная нога, — тут же сказала я. Грибок так назвали из-за людей, стоявших днями в морской воде, собирая со дна устриц, а потом не сушивших ноги перед тем, как обуть сапоги.

— Значит, ты в курсе? Про неудобства и запах тоже знаешь?

— У тебя был грибок? — спросила я.

Призрак улыбки тронул левый уголок его рта.

— Нет. Я же был принцем и настоял, чтобы мои сапоги и носки высушили. А некоторые гордо надели мокрые сапоги. Я же спокойно терпел насмешки, — он принялся вытирать мою ногу плащом, пока я притворялась, что такое поведение принца не вызывает смущение.

— Потому что ты знал, что с ними случится?

Он кивнул.

— Я четыре года читал все, что находил, про жизнь на природе. Все документы армий, все руководства травников. Если бы за знания по выживанию в дикой природе давали награды, я бы все получил.

— Что они сделали, когда это случилось?

Он одарил меня своей редкой улыбкой.

— Они спросили у меня, как все исправить? И я взял лаванду, уксус и немного дикого чеснока и сделал пасту, которая убрала все за две ночи.

Я ощутила, как изогнулись мои губы, потому что так было правильно, и я не ожидала этого от него, хоть и видела, какой он умный. А потом я вспомнила мертвого стража и опустила голову.

Радуясь, что грибок мне не грозит, Мерек надел на мою ногу новый, сухой носок, а потом набил сапог тканью и отставил.

Он вытащил из второй сумки флягу с водой, немного хлеба и ветчины. Он предложил их мне, я взяла то, что хотела, и вернула ему, смотрела, как он отламывает кусочки хлеба и добавляет к ним ветчину.

— Я тоже никого раньше не убивал, — тихо сказал он, дожевав. — Не лично. Не своими руками.

Я подняла голову.

— Не своими руками?

Он покачал головой.

— Я виноват в смерти матери, хоть и не лично. Если бы я бросил ее за решетку, он бы не нашел ее.

Я не спрашивала Мерека о его матери. Я подозревала, что она умерла, когда пришел Аурек, но я не вдавалась в подробности. Я молчала и ждала.

— Насколько я слышал, она пыталась притвориться обычной жительницей, чтобы сбежать, когда он сообщил, что убил меня. Но кто-то из его пленников раскрыл ему правду. И она попыталась предложить ему поддержку, сказала, что всегда этого хотела. Он рассмеялся ей в лицо. Он не убивал ее сам. Меня там не было, — он замолчал и вытащил ткань из сапога, запихнул туда еще одну ткань. — Но стражи болтливые. А кто-то должен приносить им еду и убирать за ними. Они сказали… — он замолчал снова, и я склонилась, обхватила его руки своими связанными руками. Он благодарно кивнул. — Они сказали, что голем сломал ее шею. Потому что, когда она сказала, что хочет смерти от его руки, как монарх от монарха, он рассмеялся над ней. И смеялся и дальше.

— Мерек, — тихо сказала я.

— Так что, она. И можно обвинить меня в смертях всех лормерианцев, погибших, когда пришел он. Солдаты, работники, граждане. Парень, умерший вместо меня. Все в Трегеллане, когда его не остановили. И твоя мама, — он поднял голову. — Если Аурек не даст ей Эликсир, то это я убил ее.

— Не надо, — резко сказала я. Я не могла думать об этом. Я не могла позволить себе злиться на него. Вдали я услышала отголоски лая собак, туман искажал звук. — Просто не надо.

Он заговорил после паузы.

— Тогда позволь спросить тебя. Ты хотела убить мужчину, напавшего на тебя?

Я покачала головой.

— Я хотела отключить его.

— А я пытался убить стража, с которым сражался, — он посмотрел на нож за его поясом. — И я сделаю это снова. И, видимо, мне придется этого желать. Хотя я ощущаю себя как-то глупо.

— Почему?

Он долго не отвечал. А потом:

— Смерть всегда кажется простой, — выдавил он, говоря тьме. — Я читал истории о бравых воинах и убийцах, они убивали быстро и уходили. Они шли в таверны и пили с друзьями, или шли домой к возлюбленным. Они не говорили о том, как чувствовали себя после этого. Они забирали жизнь, и все. Так просто. Так… нормально. А вот я вряд ли забуду, как убивал того мужчину. Одно дело быть причиной смерти, другое — убить. Я смог это почти без усилий. И я чувствовал, как нож входит в него. Так всегда происходит, наверное, — он посмотрел на ладони. — Об этом они не рассказывают.

Собака залаяла уже громче, волоски на моей шее встали дыбом.

— Мерек, — сказала я. — Он бы не послал за нами собак, да?

Мерек посмотрел на меня, побледнев. А потом он вытащил ткань из моего сапога и бросил его мне. Я обулась и встала, он собрал ткань и бросил в сумку. Он бросил сумку как можно дальше, пытаясь отвлечь их на несколько секунд.

Я на это надеялась. Вторую сумку он закинул за плечо, лай и вой пронзил ночь, они уловили наш след.

— Нам нужно в воду, — сказал Мерек, потянулся к веревке на моих запястьях и разрезал ее ножом. Он увидел ужас на моем лице. — Тебе нужны все силы. И лучше пусть ты убьешь меня, а не те собаки.

И мы снова побежали.

Я каждую секунду ожидала, что мое тело предаст меня, что приказ остановит меня. Мы мчались в тумане, бока пылали, я задыхалась и представляла, как останавливаюсь, как гончие прыгают на меня с раскрытыми вонючими пастями.

Мерек чуть впереди меня бежал изо всех сил, пронзая поляну, как меч, размахивая руками в такт движениям. Я хотела бы, чтобы было темно, чтобы ночь скрывала нас. Я чувствовала себя уязвимой на лугу. Мерек все время оглядывался на меня, а потом за меня, а потом поворачивался в сторону, куда мы бежали.

Хотя он сказал, что нам нужно добраться до воды, он не говорил, близко ли она, и я постоянно просила мысленно, чтобы она была ближе. Мы миновали поляну и оказались в маленькой чаще, где пришлось смотреть под ноги, корни пытались поставить нам подножку.

Я предложила забраться на деревья, но Мерек рявкнул «нет», не оборачиваясь. И мы бежали, миновали чащу и попали в поле, мышцы ног страдали из-за недель, когда я их не использовала, легкие и грудь горели, резкая боль пронзала бок. Собаки все еще лаяли позади нас, их было слышно еще лучше, они приближались.

— Вот! — крикнул Мерек, заметив что-то, и бросился туда, расстояние между нами увеличилось. Я сделала так же, чуть не крича, заставляя измученное тело набрать скорость.

И тут я подвернула ногу и споткнулась. Я ощутила, как рвется кожа на ладонях, пока я пыталась защититься руками. Колени приняли удар, я проехала из-за набранной при беге скорости, ободрала колени под штанами и закрыла глаза и рот, чтобы защитить от грязи и камней.

Собаки звучали еще громче.

Я оглянулась и впервые увидела в тени собак, бегущих у земли, бегущих ко мне.

Мерек поднял меня, обхватил рукой мою талию. Я пыталась двигаться, но нога болела, колени болели, руки жгло.

— Просто иди, — сказала я ему.

Он подхватил меня на руки, пыхтя от моего веса.

За его плечом я видела мех собак, пестрый, потрепанный, их зубы сверкали, когда они лаяли друг другу, догоняя нас. Я повернулась вперед и увидела что-то сияющее, серебряное — воду. Мы должны были успеть.

Что-то ударило по нам сзади, и я вылетела из рук Мерека и упала в нескольких футах от края воды. Мерек лежал на груди, одна из собак была на его спине, терзала сумку. Вылетала еда, но собака игнорировала ее, пыталась добраться до человека под сумкой.

Он поднял голову, в его глазах был ужас.

Он не ладил с ними.

Я встала, шатаясь, на ноги, и нащупала за собой камень.

Я бросила первый в собаку изо всех сил и промазала. Но следующий попал по боку с влажным шлепком, собака зарычала и посмотрела на меня. Она оскалила зубы и низко зарычала.

И хотя мои ноги превратились в желе, я бросила третий камень, за ним четвертый, сначала не попав, ведь собака уклонилась, но зато следующий попал по голове. Собака удивленно заскулила, спрыгнула с Мерека и направилась ко мне.

Я глубоко вдохнула и бросилась спиной вперед в воду. Морда собаки была в дюймах от меня, когда я врезалась в воду, воздух вылетел из легких. Мир вокруг меня почернел, на миг я не смогла понять, где верх, а где низ. Вода была холодной, давила, ладони и колени жалило, где я повредила кожу, где была кровь. Я кружилась, пыталась успокоиться, но пузырьки не давали ничего увидеть, я начала тонуть. Я была слишком тяжелой. Плащ, сапоги. Их придется оставить.

Во мне росло желание вдохнуть, появилась паника, сердце колотилось.

«Думай!» — велела я себе.

Я сняла сапоги и бросила в мутную воду. А потом замерла, игнорируя просьбу легких о воздухе, открыла глаза и попыталась увидеть плащ. Я уловила его край надо мной, поплыла туда и вынырнула. Я тут же отцепила плащ от горла и смотрела, как он уплывает.

Я хватала ртом воздух, огляделась и увидела Мерека в пятнадцати футах от места, где я вынырнула, и я поплыла к нему, борясь с течением, вода казалась теплее, я привыкала к ней. Я оказалась ближе и увидела, что Мерек ползет к реке, собака была мертва, его нож торчал из ее головы. Через миг облегчения я позвала его.

А потом из тумана появились еще две собаки.

— Мерек! — завизжала я, но они с рычанием прыгнули вперед, одна рухнула на его спину, другая впилась в его ногу.

Его крик был высоким, нечеловеческим. Он все еще пытался двигаться к воде, локти впивались в землю, а собака на его спине схватила зубами его плащ и начала крутить головой.

Мерек двигался из-за этого, вопил, как пойманный заяц, и я не могла вынести этого. Я плыла к нему, но поток отгонял меня. Он посмотрел на меня, и я увидела, как он сдался. Я увидела момент, когда он решил перестать сражаться, и это наполнило меня яростью.

Я бросилась вперед, ужас и гнев гнали меня на берег, где я заметила еще больше камней. Я впилась пальцами левой руки в берег, как якорем, использовала воду, как рычаг, и поплыла вверх, схватила камень справа и ударила пса в челюсть. Он отпустил плащ Мерека и зарычал мне в лицо, но я ударила снова, смотрела, как кровь вылетает из носа собаки.

Вторая собака отпустила Мерека и бросилась на меня, пытаясь помочь брату, но первый пес зарычал и щелкнул пастью. Вторая собака напала на товарища, сбив пса со спины Мерека.

Я схватила его и потащила за собой в воду.

Звери катались и боролись на берегу, к ним присоединились другие, они дрались, пока их хозяева были вдали. Я обхватила рукой шею Мерека и позволила потоку унести нас.

«Прошу, — молила я ночь, — не дай ему завладеть мной сейчас».

Глава 15:

Вода за нами смешивалась с его кровью, я вдруг подумала о щуке, поджидающей на глубине, понадеялась, что она не приплывет, ведь у меня не было сил. Я не чувствовала холод. А потом я подумала, что след крови лучше крошек может привести к нам людей. Это заставило меня ускориться, но Мерек застонал, и я замерла и сосредоточилась на том, чтобы мы не утонули. Его глаза были закрыты, лицо было бледным.

— Мерек?

Его глаза открылись.

— Прости. Я в порядке, — он перевернулся, голова исчезла под водой. Я не успела потянуться за ним, но всплыл, вдохнул и схватился за мою руку, чтобы мы остались вместе. — Я в порядке. Просто… нам нужно на берег.

Я кивнула, гребя по воде. Мы огляделись.

— Где безопасно? — спросила я. Вряд ли мы уплыли далеко, и я не знала, что может ждать на другом берегу.

Он покачал головой.

— Нигде. Озеро Баха должно быть близко. Мы его еще не миновали. Река течет туда.

Его голос звучал слабо, я сжала его пальцы в воде. Он сжал мои.

— Что в озере?

— Больше воды. Это озеро с соленой водой. Озеро Баха. Там… были, не знаю, как сейчас, соляные фермы. Убежище.

— Может, нам лучше остаться в воде. Уже не так холодно.

— Потому нам нужно выбраться, — сказал он. — Тут слишком холодно для нас. Если мы это не чувствуем, у нас проблемы, — он начал грести, одной рукой держась за меня, и я делала так же.

— Здесь же нет водопадов? — выдохнула я.

— Нет, — отозвался он. А потом. — Ветка. Сверху. Готовься, — я повернулась в воде и увидела ветку, нависшую над рекой. — Придется отпустить друг друга.

— Ладно.

— Готова? Раз… Два…

На счет три он отпустил мою руку и поднялся выше из воды, я сделала так же. Я смогла зацепиться локтем за ветку, нижняя часть тела осталась в воде.

Холодный утренний воздух ударил по мне, словно кулаком.

— Боги… — простонал Мерек, и я не знала, было дело в ноге или температура причиняла ему боль.

Он начал двигаться вдоль ветки, рука за рукой, и я делала так же, направляясь к противоположному берегу. Он выбрался на землю, притянув за собой раненую ногу, я скривилась.

— Нам нужно добраться до озера Баха, — сказала я ему, рухнув рядом, из моей одежды вытекала вода, впитываясь в землю подо мной. Я тут же задрожала, зубы стучали, холодный воздух прогонял фальшивое тепло воды.

Он кивнул, перекатился на спину. Я сделала так же и подняла руки к лицу. Сначала они не послушались, слишком тяжелые и уставшие. Я словно все силы оставила в воде. Я почти перестала пытаться. Голос в голове говорил мне отдохнуть, закрыть глаза. Я хотела поддаться. Но вместо этого я заставила себя сесть, поднимаясь по дюйму, скуля, когда вода потекла с волос по спине.

У нас ничего не осталось, я ощутила беспомощность. Мы потеряли плащи, еду. У меня не было сапог. Я посмотрела на Мерека, у него остались только обрывки одного сапога на левой ноге. Мы потеряли все. Включая…

— Ради Дуба. Рецепт, — выдохнула я и закашлялась.

Мерек медленно сел, похлопал неловко по карманам, как пьяный. Он вытащил кусочек бумаги, чуть надорвав его, и я вскрикнула.

— Он выжил? — спросила я, хотя понимала, что не должен был.

К моему потрясению, Мерек понюхал его, улыбнулся и протянул мне.

Кроме надрыва, который он сделал, он был в идеальном состоянии.

Я взяла рецепт. Он оставил след на моих руках, и я знала, что это. Я подняла пальцы к носу.

— Свиной жир, — сказала я, и Мерек кивнул.

— Умная Марго, — он вернул рецепт в карман и встал на колени, а потом и на ноги. Он скривился, опуская левую ногу, и стиснул зубы. — Нам нужно найти у-укрытие… и тепло… скорее. Мы п-промокли, середина зимы… стемнеет через пару часов. Нам нужно к тому времени быть в укрытии, — слова были решительными, но не его голос, запинающийся, тревога сдавила мою грудь. Мы были в опасности, а притворялись, что это не так.

Я встала, тело было тяжелым, я пыталась звучать сильнее, чем чувствовала.

— Следи за мной. Мне нельзя доверять. Если я сделаю что-то, отключи меня.

Он почти улыбнулся.

— Обещаю. Идем.

Мы едва прошли пару футов, стало понятно, что его раненая нога не выдерживает его вес, и я боялась, что он не доберется до гор, даже если мы найдем укрытие и тепло. Но я держала мысли при себе, сосредоточилась на следующей части пути, говоря себе, что ему станет лучше, если мы отдохнем. Я могла делать только это.

Я обхватила его рукой и позволила прислониться ко мне, мы медленно шли вдоль реки, прислушиваясь к звукам. Через какое-то время я перестала дрожать и ощутила, что и Мерек тоже, и я отметила, что мы согреваемся, но даже я слышала ложь в словах.

Он не ответил, давил на меня весом. Я взглянула на него, его глаза были закрыты, губы посинели. Страх был слабым, как призрак боли, и я знала, что должна переживать, но не чувствовала ничего, онемела внутри и снаружи. Моя голова опустилась, я увидела ноги и сосредоточилась на них, передвигая ими. Босые ноги. Без сапог. Одна, другая. Просто сосредоточиться.

Мы оставались у берега, двигались медленно. Лицо Мерека было серым от усилий или холода, я не давала себе отдохнуть или сесть. Спать. Я как-то двигалась вперед, поддерживая его. Я подумала даже, что благодарна Ауреку за то, что он заставлял меня есть, иначе я была бы слабее, мы бы не прошли так далеко. Одежда не сохла, прилипала к моей коже, тяжелая и мокрая, тянула меня вниз все сильнее, каждый шаг давался с боем.

— Нужно снять часть вещей, — сказала я. — Мы пойдем быстрее.

— Нет, — прорычал он сквозь сжатые зубы.

— Они слишком тяжелые.

— Ты умрешь. И я. Просто двигайся.

— Мерек…

— Двигайся.

Не было сил возражать, между его словами и мной словно была стеклянная стена. И я двигалась. Казалось, прошли десятки лет, когда мы увидели большое озеро Баха вдали, вокруг что-то темнело, и я надеялась, что это дома.

Я посмотрела на Мерека, он снова шел с закрытыми глазами. Это придало мне сил, я пошла быстрее, потянув его за собой. Мы были близко.

Мы добрались до первого дома, и я опустила его на землю и постучала кулаком в дверь. Я думала лишь о том, что нам нужно внутрь. Не важно, кто внутри. Нам нужно было попасть в этот дом. Никто не ответил, я ударила дверь плечом, закричала, а дверь не поддалась.

— Нужно выломать дверь, — сказала я, глядя на Мерека. Его глаза были закрыты. — Мерек, — крикнула я, он слабо кивнул, повернулся на бок. Паника вспыхнула в животе, я бросилась вокруг дома и увидела окно, как в Алмвике, и толкнула его, разбивая планки. Я убрала осколки, как только могла, а потом забралась внутрь.

Там было чуть теплее, пока ветер не ворвался в дыру, что я сделала, и я подвинула шерстяные занавески, цокнув, когда они взвились, как флаги.

Я прошла по дому и открыла дверь. Он сидел там, где я оставила его. Я коснулась его плеча, его взгляд был мутным, словно он только проснулся.

— Идем, — сказала я. Я протянула ему руку, он обхватил ее, его кожа была липкой. Я втащила его в дом, отвела в спальню, в центре стояла резная кровать. — Снимай мокрую одежду и залезай под одеяла, — сказала я. — Всю одежду. Я пока кто-нибудь поищу.

Я оставила его, надеясь, что он послушается меня, и что он будет живым, когда я вернусь. Я начала обыскивать дом, сбрасывая по пути свою одежду. Я миновала широкую почерневшую плиту, занимающую целую стену, медные кастрюли висели на крючках. В углублении была небольшая кладовая, я увидела в ней бутылочки и склянки и обрадовалась. Я нашла резной комод, шкаф был полон посуды. В центре комнаты стоял стол с четырьмя стульями, на них тоже были вырезаны цветы, львы и змеи, сплетающиеся вместе, перед плитой стоял второй столик, ниже, между двумя креслами-качалками. На полу не было ковров, но не было и соломы, мои ноги не шумели по полу. Дом источал любовь, гордость и заботу; занавески на окне были красными в клетку, почти невыносимо яркие и милые после всего случившегося.

В последней комнате был огражденный туалет и рукомойник, а еще большой сундук и большой оловянный котел, в котором явно купались. Я подумала о горячей воде и захотела погрузиться в нее.

Открыв сундук, я чуть не расплакалась при виде махровых полотенец. Я вытащила их, одним обмотала волосы, другим — тело, а из третьего сделала плащ. Я едва ощущала кожей ткань, кожа была белой, виднелись синие вены. Мне снова захотелось лечь, и я шлепнула себя по щекам и забрала оставшиеся полотенца в спальню.

Мерек лежал на кровати под одеялом, его одежда была на полу. Его глаза были закрыты, я ощутила на миг ужас, не видя, дышит ли он. Я бросила полотенца на его живот и обрадовалась, когда он посмотрел на меня.

— Вытирайся и прячься под одеяло. Я сейчас вернусь, — сказала я. Я забрала его вещи и свои, отнесла их в ванную и развесила на котле. Я не надеялась, что они высохнут без огня, но каким был выбор?

Я порылась в сундуке и не нашла ничего полезного. Но в шкафчике я обнаружила баночку соли, бутылку чего-то с ярлыком «Вода Восхода», пахло простой старой водой, когда я открыла ее, и я забрала ее, радуясь, что не нужно будет выходить наружу. Я нашла в кладовой такую нужную кору ивы, стертую в пасту, уловила в ней запах лимонного бальзама. Я забрала аптечку и улыбнулась.

Если вернутся хозяева дома, я расцелую их. Еды и воды не было, но мне было все равно. Я получила все, что было нужно.

Мерек выглядел так же, как я, когда я вернулась, одно полотенце было на плечах, как плащ, другое — вокруг него, придерживаемое руками. Он сел, одеяла сдвинулись и открыли укусы на его ноге.

Раны были глубокими, но не достали до кости и были удивительно чистыми. Я ожидала больше проблем. Кровь засохла, и мне понравился ее вид. Я села у его ног, порвала одно из маленьких полотенец, смочила водой Восхода и начала промывать рану. Мерек выругался и попытался отдернуть ногу, рана снова начала кровоточить. Я хмуро посмотрела на него.

— Больно, — без надобности сказал он.

— Это вода Восхода.

— Да? — он оживился впервые после побега от собак.

— Что это?

— Священная вода. Якобы освященная Донен.

— Твайла ее освятила?

— Вряд ли. Наверное, это просто вода из реки, которую продавали верующим.

Я не ответила и продолжила промывать рану, пока не избавилась от ила и грязи. Я вымыла руки, обмакнула пальцы в бальзам и принялась осторожно смазывать раны. Я накрыла все еще одним разорванным полотенцем и завязала.

— Вот так, — сказала я. — Если больно, нужно разжевать немного ивовой коры.

Мерек промолчал, склонился и забрал полотенца, бальзам и воду, зажатые между моих колен.

— Что ты…

Он взял мои руки и начал отмывать их, как я делала с ним, осторожно промачивая и вытирая, а потом втер в них бальзам. А потом он перевязал их.

— Нужно связать меня, — сказала я. — Нам повезло, что пока еще ничего не случилось.

— Думаю, Лиф сдержал обещание.

Я промолчала, склонилась, чтобы опустить бальзам и воду на пол. Мерек поймал меня за запястье.

— Я не понимаю его, — сказал он, глядя на меня. — Он убивал ради Аурека. Захватывал для него земли. Но помог нам.

Я беспомощно пожала плечи.

— Не знаю. Я не знаю, чему верить, — он спас Твайлу, но обрек меня. Он знал, что делает Аурек с детьми, городами, даже со мной, но ничего не сделал, даже привез маму в замок. Но он отдал нам рецепт, защитил Мерека и помог нам сбежать.

Я чувствовала на себе взгляд Мерека и посмотрела ему в глаза.

— Я тоже не могу понять. Но, пока мы не знаем точно, я опасна, — я протянула ему последнюю полоску полотенца.

Мерек вздохнул и послушно связал мои запястья, а потом лег на подушки.

— Давай спать, — он тут же покраснел, как только сказал это. — То есть, рядом нам будет теплее, не…

— Я поняла. И ты прав. Без огня подойдет и жар тела.

Он отодвинул одеяла, и я забралась туда и легла на спину рядом с ним. Я закрыла глаза, но вся усталость вдруг пропала. Кровать была жесткой, от одеял пахло другими людьми. А потом я ощутила его руку, пальцы переплелись с моими. Мои глаза открылись, и я повернулась к нему.

— Спасибо, — сказал он. — Ты спасла мне жизнь.

— Ты спас мою.

— Ты обработала мои раны.

— А ты — мои.

Он сжал мою ладонь.

— Когда все закончится, я сделаю тебя герцогиней.

— А я не могу быть королевским аптекарем?

Он жевал губу, размышляя.

— Только если позволишь мне помогать.

— Хорошо. Но на моей кухне корона у меня. Помни это.

Он почти улыбнулся.

— Конечно, — он снова сжал мои пальцы, отпустил руку, лег на бок спиной ко мне. Его полотенце подвинулось, я видела его кожу, обнаженную по сравнению с татуировками на спине Сайласа.

Я тоже отвернулась, тут же уснув.

Я поняла, что у него жар, когда проснулась, он был слишком теплым, это тепло было обжигающим огнем, а не лаской летнего солнца. Я села и посмотрела на него, он еще спал, слабо дыша, на бледных щеках виднелись пятна румянца. Только не снова.

Я убрала одеяла, посмотрела на его ногу, не обращая внимания на то, что он заворочался, и убрала повязки с ноги.

Раны были чистыми, слабо пахли лимонным бальзамом, не были воспалены. Не был воспалены.

Он простыл. Это не был столбняк.

— Что ты делаешь? — спросил он. — Я ужасно себя чувствую.

— Ты простыл, — сказала я. — Это из-за реки, наверное.

— Тогда почему… о, — он кивнул мне. — Рана в порядке?

— Чистая. Выглядит неплохо.

Он с облегчением выдохнул и огляделся.

Дневной свет лился в окошко, золотой, и я вспомнила Алмвик. Внезапно я ощутила ностальгию по грязному пугающему месту. Но оно пугало иначе. Там можно было играть по правилам, не поднимать голову, и все было в порядке.

Я не могла поверить, что вспоминаю Алмвик.

— Как долго мы спали? — спросил он.

Как только он сказал это, я поняла, что горло першит, голова побаливает от обезвоживания. Желудок недовольно заурчал. Я выглянула в окно на тени на земле.

— Похоже, почти целый день. А то и дольше.

— День? Как?

Я пожала плечами.

— Не знаю. Значит, так нужно было, — мой мочевой пузырь намекнул на свои нужды, и я слезла с кровати, борясь со связанными руками с удержанием полотенца на месте. — Я вернусь.

Моя одежда еще не высохла полностью, края и швы были влажными, но я все равно оделась в эту застывшую вонючую одежду, проклиная при этом свои скованные движения.

Когда я вернулась, ушел он, осторожно ступая, и вернулся тоже одетый, пах так же отвратительно, как и я.

— Поверить не могу, что говорю это, но мне нужна вода, — сказал Мерек. — И сапоги.

Мы посмотрели на свои босые ноги.

— Может, в других домах есть припасы.

Выбора не было, и он кивнул. Мы осторожно покинули маленькое убежище. Мы огляделись, обрадовались, не заметив признаков жизни, кроме крачки на дальней стороне озера.

— Может, они думают, что мы утонули, — сказала я.

Мерек не был так уверен.

— Не думаю, что он поверит в это, не увидев тело.

Мы нашли бочку с водой за одним из домов, и хотя вода была не свежей на вкус, мы полчаса медленно пили ее, чтобы нам не стало плохо. В одном доме мы нашли сапогом, подошва наполовину отвалилась от одного. Они были слишком большими для Мерека, тем более, для меня, но он набил их тканью и обул. Я нашла замшевые туфли и обула их, хоть они и были тонкими, но защищали от земли. Мы нашли надбитый оловянный кувшин с крышкой, наполнили водой, чтобы взять с собой, а потом вернулись в дом, где спали, чтобы забрать полотенца — самые большие из них мы переделали в плащи — и аптечку.

— В горы? — спросил Мерек.

— Как мы туда доберемся?

— До их основания идти пешком полтора дня. Нам нужно дойти до берега и следовать по нему к горам. Или так, или придется возвращаться и идти за замком.

Я упала духом.

— Думаю, наше преимущество в том, что Аурек все еще думает, что мы отправились в Скаррон к Твайле.

— Понадеемся на это, — он посмотрел вдаль, словно видел горы. — Идем.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ТВАЙЛА

Глава 16:

Я тут же проснулась и замерла в темноте комнаты, правая рука потянулась бесшумно к ножу под подушкой. Я обхватила пальцами рукоять и задержала дыхание, слушая. Но было слышно лишь тихое сопение Нии в другом конце комнаты, разбудила меня, наверное, моя же голова.

Пока сердце успокаивало, остатки сна пропали, оставив меня недовольной и проснувшейся. Я взяла халат и накинула его на плечи, а потом осторожно пошла к двери. В последний миг я споткнулась обо что-то и вскрикнула, сопение резко оборвалось. Я склонилась, потерла пальцы ноги и услышала чирканье кремня. Через миг загорелась свеча, Ниа смотрела на меня.

— Который час? — спросила она сонным голосом.

— Еще рано, наверное.

— Тогда почему ты не спишь? — проворчала она, поставила свечу на тумбочку и зарылась в груду одеял.

Я посмотрела на то, обо что споткнулась, и с недовольством увидела ее одежду и сапоги посреди комнаты. Я мрачно посмотрела на гору одеял на ее кровати, не понимая, как справлялась с ней ее бедная жена. Я еще не видела никого, устраивающего такой беспорядок, хотя жила когда-то с двумя братьями. Прикусив язык, я пересекла комнату к миске и кувшину, ополоснула лицо почти замершей водой. Я налила воду в чашку и выпила, а потом повернулась к соседке по комнате.

— Тебе нужна свеча? — спросила я.

— Нет, — сказала она в подушку.

Я закатила глаза, пересекла комнатку и подняла свечу, оставив Нию спать.

Я шла по коридору к бывшему залу Сестер, теперь эту комнату я называла комнатой стратегий. Я услышала низкий и быстрый мужской голос. Я с любопытством открыла дверь и увидела Хоуп, расправляющую на столе карту, закрепляя углы наполовину пустыми стаканами и тем, что попадет под руку. Ее седые волосы были заплетены вокруг ее головы, я увидела край тонкой ночной рубашки под ее халатом. Комната была озарена светом, горели все свечи, как и огонь в камине, освещая мужчину в капюшоне, стоявшего у огня, вытянув к нему руки. На миг показалось, что он управляет огнем. Он убрал капюшон и показал темную кожу и волосы Кирина Догласса. Он повернулся за звук закрывшейся за мной двери.

— Ты вернулся! — сказала я, подбежала и добавила в угол свою свечу, а потом обняла его.

— Только что, — его руки сомкнулись вокруг меня, мы обнялись. От него пахло лошадьми, потом, он был еще холодным от воздуха снаружи. — Лортуна заперта. Наш шпион долго не мог передать послание. Я уже хотел идти и будить тебя, — я заглянула в его глаза, и они сияли почти маниакальным блеском.

— Что такое? — тут же насторожилась я. — Что случилось?

— Пожар, что мы видели, произошел в замке Лормеры, — сказала Хоуп.

— В замке? — я повернулась к ней, потом к Кирину, а тот кивал и умудрялся выглядеть мрачно и радостно.

Мы все долго не ложились спать и смотрели на красное сияние в долине, далеко от места, где скрыли свой орден Сестры Нэхт. Мы знали, что горит Лортуна, и я послала Кирина посмотреть, что там, хотя думала, что это дома. Не замок.

— Кто-то пострадал? Что-то слышно об Эррин? — спросила я. — Сайласе?

— Сайлас в порядке. Он же важен для Аурека.

— А Эррин? Она в порядке? Ты узнал, как начался пожар? Это был поджог? Скажи! — потребовала я.

— Уверен, он расскажет, если ты дашь ему шанс заговорить, — сухо сказала Хоуп.

Я подавила ответ и кивнула, Кирин улыбнулся с ямочками на щеках.

— Не знаю точно, как начался пожар, но там был случай. С Эррин. Она нашла Сайласа во время пожара и они попытались сбежать, — он замолчал, а я прислонилась к столу, нуждаясь в опоре. — Аурек схватил ее, вытащил к толпе и обвинил в поджоге, в том, что она — глава Восхода.

— Нет, — выдохнула я. — Эррин начала пожар?

— Не знаю, она это отрицала. И Аурек начал убивать всех, кто служил ей, назвав их сообщниками. А потом повернулся к Лифу и сказал, что думает, что Лиф ведет себя как двойной агент.

— Что? — Хоуп обошла стол и присоединилась к нам. — Он обвинил Вастела?

Кирин кивнул.

— Лиф смог убедить Аурека в своей верности, но сказал, что не может поручиться за Эррин и…

— Кто бы удивился, — выдавила я, сердце колотилось в груди.

— Это не все, — сказал Кирин. Что-то в его тоне заставило нас с Хоуп тревожно переглянуться, а потом посмотреть на него, и он продолжил. — Лиф понял, что в толпе нет его матери, он надеялся, что ее отвели в безопасное место. Он не знал, что Аурек переместил ее в другую башню, в ту, что загорелась первой. И она там оставалась. Лиф, Эррин и Аурек побежали к башне, а потом люди увидели разъяренного Аурека, кричащего, что Эррин сбежала, а с ней — один из слуг.

— И? — осведомилась Хоуп. — Что тогда? Где Эррин? Где мой сын?

— Сайлас все еще в замке, снова в плену. Эррин в бегах, наверное, с этим слугой, — он замолчал. — Аурек послал за ней мужчин с псами.

— Псами? — я поежилась. — Королевскими? — я четко их помнила.

Кирин кивнул и поджал губы, я ощутила горечь во рту. Пусть она сбежит.

— Боги, — содрогнулась Хоуп, озвучивая мои мысли. — Надеюсь, она успела сбежать. Ее мать, я так понимаю, не выжила.

— Сайлас сделал Эликсир для миссис Вастел. Аурек позволил это Лифу. Она спасена.

— Конечно, — фыркнула я. — Они же лучшие друзья, почти братья во всем этом.

Кирин промолчал.

— Что? — я посмотрела на него. — Я ошибаюсь?

— Аурек обвинил Лифа в побеге Эррин. Он… наказал его.

— Как?

— Тридцать ударов хлыстом. Он сам их нанес. Наш шпион все видел. Лифа привязали к шесту на городской площади Лортуны, и Аурек выпорол его до потери сознания перед толпой.

Хоуп прижала ладонь к лицу, я в ужасе смотрела на огонь.

Я видела в мыслях гладкую спину Лифа, открытую зимнему воздуху. Видела ухмылку Спящего принца, поднимающего руку и сообщающего толпе, что Лиф это заслужил. Я видела людей, желающих расправы, но и испуганные в то же время. Я видела, как хлыст взлетает в воздух, вспарывает кожу Лифа. Видела, как он дергается от ран.

Кирин тихо заговорил снова:

— Он оставил Лифа привязанным, пока тот не проснется. Ждет благодарности Лифа, а потом уже он позволит ему вернуться.

Я пробежала по комнате, и меня стошнило в ведро, что мы держали здесь, чтобы тушить огонь. Холодная рука легла на мой лоб, Кирин опустился рядом с тревогой во взгляде.

— Воды? — тихо спросил он, и я кивнула.

Он вернулся через миг с чашкой, и я выпила содержимое, позволяя холодной жидкости успокоить меня.

— Думаю, ему дали Эликсир, — сказала Хоуп из-за Кирина, ее голос был напряжен.

— Он отказался, — Кирин говорил и смотрел на меня. — Он сказал, что лучше будет носить метки своей глупости, делать выводы. Так же и с глазом.

Его глаз. Каждый раз от мыслей об этом меня заполняла вина, хоть я знала, что не должна этого чувствовать. Я сделала это с ним. Я повредила один из его зеленых глаз. Я не понимала, почему он отказался от Эликсира тогда, почему отказался теперь. Откуда эта тяга к мазохизму?

Кирин смотрел на меня, и я выдавила улыбку.

— Все хорошо. Итак, охота на Эррин не увенчалась успехом?

— Из пяти гончих вернулась только одна. Без нее.

— Значит, она где-то там. Нам нужно связаться с союзниками в Лормере и сказать им о ней. Если они увидят ее, услышат о ней, то пусть укроют ее в безопасном месте и сообщат нам, чтобы мы тут же ее забрали.

— Я пойду сейчас же, — он повернулся.

— Погоди, — сказала я. — Ты сказал, что Лифа заберут в замок? Он выстоял? Аурек все еще там?

Кирин кивнул.

— Пожар был сильным. Северная и восточная башни разрушены. Половина замка в развалинах.

Моя башня еще стояла.

— Теперь Аурек все запер, — продолжил Кирин. — Он правит из южной башни, используя старые комнаты королевы. Редких людей впускают или выпускают.

— Он боится, — сказала Хоуп, вскинув брови. — Он знает, что будет, если Эррин найдет тебя.

— Но это лишь первый шаг. Нам все еще нужен алхимик, чтобы узнать, как делать Опус Магнум.

— Он может подумать, что алхимик у нас уже есть, — сказала Хоуп. — А побег Эррин может заставить его сорваться.

Она была права. Этого мы старались избегать за эти месяцы. Мы не могли действовать так, чтобы он сорвался. Восход должен был отвлечь его и привлечь к нам людей. Но мы балансировали на острие ножа. Давали надежду людям, но старались не пугать его сильно.

— Мы не можем сейчас толкать его к действиям, — сказала я. — Он может навредить детям, которых пленил. Нам нужно отправить всем весть, чтобы пока прекратили действия. Пусть помедлят, пока мы не найдем Эррин и рецепт. Пусть пока все остановят, — я вдохнула. — И свяжись с дозорными в детских лагерях, — сказала я Кирину. — Отправь весть Грельду, Сержу, Тарви и остальным. Если покажется, что он хочет им навредить, я хочу, чтобы там было достаточно людей, чтобы забрать их.

Он кивнул с серьезным видом. Если мы заберем детей, мы раскроем себя и нашу сеть, потеряем долю преимущества. Это было опасно. Но мы не собирались жертвовать детьми.

— Разошли весть, — продолжила я. — Пусть все будут готовы, на всякий случай. Все может быстро измениться, мы должны быть готовы к этому.

— Я тут же отправлю гонцов.

— Спасибо. Только сначала поешь. И отдохни. И… помойся.

Кирин вскинул бровь.

— Хочешь сказать, что от меня воняет?

— Ты пахнешь как лошадь, — я выдавила улыбку, несмотря на мрачные мысли. Это я научилась делать при Хелевисе, применять навык приходилось часто. Он легко улыбнулся в ответ. — Увидимся за ужином.

Он вышел из комнаты, и я повернулась к Хоуп.

— Ты в порядке? — спросила она.

Я прошла мимо нее и склонилась над картой, словно смогла бы увидеть там маленькую Эррин. Хоуп встала рядом со мной.

— Мы должны найти ее, — сказала я.

— И мы найдем. А теперь ответь мне. Ты в порядке?

— Не знаю, — призналась я. — Не знаю.

— Борьба поможет?

Я взглянула на нее.

— Да.

Я оставила Ние записку, где говорилось, что мы во дворе, чтобы она пришла к нам, а потом пошла в оружейную, что когда-то была кладовой, чтобы взять нужное снаряжение. Хоуп уже была там, ее брони не было на стойке, я слышала, как она ходила по камням во дворе, порой звенел металл о металл, он ударяла по шесту в центре. Я быстро заплела волосы и спрятала их под тунику, а потом надела кожаную броню.

Она была красной, сделанной из старых седел, сидела на мне, как влитая.

Я закрепила на ногах щитки, на бедрах и лодыжках. Тунику я закрепила по бокам, покружилась, чтобы убедиться, что могу двигаться в броне. А потом я надела наручи и шлем. Когда я только начала обучение, мы хотели сделать мне железную броню, но я всю жизнь просто сидела и молилась, так что у меня не было сил долго носить такую броню, тем более, сражаться в ней. Даже легкая детская броня была для меня тяжелой, даже после двух месяцев тренировок, бега, карабканий и поднятия мешков с мукой. И Трей, кожевник, который помог нам с красной краской, разобрался со старыми седлами, которые мы забрали из конюшен шерифа Хаги. Он сделал мне броню из алой плотной кожи.

Красной, как небо на рассвете.

Как только я оделась, я взмахнула ногами и руками, покрутила телом, а потом радостно сняла с крюка пояс с мечом и проверила лезвие.

Хоуп говорила, что с этим мечом учился Сайлас. Когда она предложила его мне, рассказав, что ее сын пользовался им в детстве, я решила, что она оскорбляет меня. А потом она рассказала о весе и равновесии.

— Большое оружие не принесет прока, если им не уметь пользоваться, — сказала она, улыбаясь, и я поняла шутку позже других, все уже смеялись. Но я тоже поняла. Я не могла поднять мечи, которыми сражались Мерек и Лиф. Но этот, длиной в три фута, тонкий, как пергамент, с крепкой, но легкой рукоятью… этот я поднять могла даже проще. Чем тот, что забрала из Конклава. Теперь этот меч был моим. Хоуп сказала, что я могу назвать его, но я считала меч почти живым существом, у него уже было имя, нужно было лишь дождаться, пока он назовет его мне.

Я спрятала меч в ножны и закрепила пояс на талии. Я вышла во двор, а Хоуп обернулась, словно ощутив меня. Ее седые волосы скрылись под шлемом из металла, как и вся ее броня. У Хоуп были десятки лет опыта, тренировок с мечом, посохом и луком. Но, как она рассказывала мне, даже опытному бойцу могло не повезти.

— Скорость и выносливость, — сказала она мне, когда дала в первый раз поднять меч. — Ты слишком маленькая и слабая, чтобы сражаться агрессивно. Так что я научу тебя защищаться. Нападение отнимает больше сил, чем защита. Нужно утомить врага и быстро покончить с ним. Ничего вычурного. Никаких представлений. Утоми их, а потом нападай.

— Пожирательница грехов, — сказала она теперь и поклонилась, чтобы скрыть улыбку.

— Не надо так меня называть.

— Тогда останови меня.

Я хотела обнять ее за то, что она нашла для меня отвлечение, пыталась успокоить меня. Это было добром.

Но я не обняла ее, а бросилась на нее, желая столкнуться в бою.

Металл в наших руках зазвенел, как колокол, полетели искры, она вскинула меч, чтобы остановить мой удар. Она развернула запястья, чтобы опустить мой меч, и я отскочила раньше, чем она ударила. С ее умением сражаться так на тренировке с тупым мечом, в настоящем бою я бы уже десять раз погибла.

Она развернулась и вскинула меч, кивнула мне.

— Давайте, принцесса. Хоть попробуйте.

Но я начала ходить кругами, нога становилась за ногу, она делала так же. Моя кожаная броня тихо поскрипывала, я не сводила с нее взгляда.

Она сделала выпад влево, я попыталась остановить атаку, но она обрушила удар справа. Я развернулась туда, кончик ее меча задел броню на моей груди, она рассмеялась. Я ударила, теперь уже уклонилась она, мой меч задел лезвие ее меча, раздался звон.

— Ай, — сказала она. — Это было не в стиле леди.

— Вы слишком много говорите, старушка, — сказала я.

— Ты напросилась, — парировала она и напала.

Она была наступающей сверкающей силой, черным вихрем сдержанной ярости, ее меч обрушивался на меня со всех сторон. И хоть я умела нападать, времени на это не было, я могла только останавливать ее движения, отступать под ее натиском к стене.

А потом она споткнулась о камень, это произошло случайно, но она учила меня хвататься за такие шансы.

Я ударила ее по наручу, заставив вскрикнуть, на миг она отвлеклась на запястье, и теперь уже нападала я, а она отбивалась. Теперь ее меч сверкал, она отражала атаку за атакой.

Я чувствовала, что победа близко, чувствовала ее отчаяние, во мне вспыхнул огонь. Я завела руку назад, чтобы с силой обрушить удар на нее и лишить оружия.

И она ударила меня тупым мечом в грудь, одолела так искусно, словно бой был настоящим.

Я тут же перестала сражаться, опустила меч и позволила усталости проникнуть в тело. Задыхаясь, я села на землю, что позволяла моя броня. Бедная Хоуп осталась стоять, прижавшись к металлическому шесту и тяжело дыша. Она посмотрела на меня и улыбнулась.

— Лучше?

— Вы же знаете, что я ненавижу, когда вы называете меня «Пожирательницей грехов» или «принцессой».

— А ты знаешь, как я не люблю бой без запала, — сказала она с улыбкой. — Ты хорошо сражалась. Но тебе нужно научиться сражаться так без брошенного вызова.

— Аурек общительный, — я глубоко дышала. — Он точно попытается подразнить меня.

— Если ты доживешь до боя с ним.

Ее слова обрушились на меня холодной водой, напомнили, что наше дело было серьезным и смертельно опасным. Я помрачнела и оттолкнулась от земли.

— Твайла, — сказала она, когда я пошла внутрь. — Ты, правда, хорошо сражалась. Ты прошла долгий путь.

Мы улыбнулись друг другу, и я начала отцеплять наручи. Дальше нужно было помыться. Позавтракать. И приступить к планированию.

Я едва сделала шаг, когда во двор влетел Стуан с дикими глазами.

— Идемте, — выдохнул он, прижав руку к боку. — Идемте.

Страх заполнил меня, и я вернула наручи на место дрожащими пальцами, схватила меч и пошла за ним. Хоуп была рядом со мной, такая же мрачная, как и я.

Мы бежали по коридору, а я пыталась успокоить сердце. Мы справимся, что бы там ни было.

Двери в монастырь были открыты против моих указаний, и я бросилась туда, сканируя округу взглядом. Я тут же заметила приближающихся людей, своих и еще мужчину с женщиной. Мужчина хромал, женщина помогала ему идти. Еще беженцы.

Нет.

Она подняла голову и застыла, и я увидела, как широко раскрылся ее рот.

А потом мы бросились друг к другу, она так быстро отпустила товарища, что он чуть не упал.

Расстояние между нами быстро сократилось, я обвила ее руками и пошатнулась, когда она врезалась в меня.

— О, Эррин. Слава богам, слава богам, — выдохнула я в ее волосы.

В отвратительно пахнущие волосы.

— Вы спали в свинарнике?

Она улыбнулась.

— Мы там прятались.

И тут я посмотрела на мужчину, с которым она пришла, и моему телу стало тесно в коже.

— Я сжег замок, — его волосы были коротко острижены, лицо было бледным. Его кости выпирали, глаза словно принадлежали взрослому мужчине. Но его голос… остался прежним. И он не улыбался, как всегда. — Надеюсь, ты не планировала туда переезжать.

— Я думала, ты умер, — сказала я.

— Не расстраивайся так сильно, — сказал Мерек, а потом улыбнулся, словно взошло солнце.

Я всхлипнула и шагнула к нему.

Мерек, истинный король Лормеры, за которого я почти вышла замуж, потерял сознание.

Глава 17:

Эррин не переставала улыбаться, ухаживая за Мереком. Как только он пришел в себя, она заставила его снять рубашку и закатать штанину, чтобы она смогла осмотреть, промыть и перевязать его раны. Она замирала между каждым действием и улыбалась, она осторожно промыла раны кусочками бинта и водой с запахом розы, а потом широко улыбнулась, морща нос. Она втерла в раны мазь и улыбнулась мне. Мерек потрясенно качал головой, но его лицо сияло, убрав пустое выражение.

Я не могла поверить, что он жив. Я не могла отвести от него взгляда.

Мои пальцы покалывало от желания оттолкнуть Эррин и самой поухаживать за ним. Плевать, что я не знала, что делать. Я хотела прикоснуться к нему, ощутить кончиками пальцев его кожу. Тогда я бы поверила в это. Вместо этого я отрывала для Эррин куски марли и смотрела. Мерек. Живой. Здесь.

Стуан и Ульрин, еще один бывший страж замка, осторожно отнесли потерявшего сознание Мерека в мужскую спальню и дали ему комнату в уважение к его статусу. Мереку дали бы все, включая личное пространство, чего у остальных не было.

Я слышала за занавеской, что в коридоре толпа людей, желающих просто быть рядом с ним, посмотреть на него, когда занавески подвинутся из-за перемещений Эррин между столом с лекарствами и пациентом. Настоящий король Лормеры, живой, чудом вернулся к ним. После месяцев жизни под носом Аурека, шпионя за ним и помогая Эррин, он сжег свой дом и убежал в ночи, чтобы присоединиться к мятежу. Про Мерека точно сочинят песни, может, одну даже напишу я.

Я прислонилась к стене, все еще в кожаной броне, и смотрела на Мерека, пока они с Эррин спорили насчет выбранных ею трав.

— Почему не лаванда и имбирь? — спросил он.

— Потому что чеснок тоже избавляет от боли. И он сильнее.

— Но и пахнет сильнее.

— Мы спали в свинарнике две ночи назад. Вонять еще сильнее просто невозможно.

— Больше так со мной не разговаривай. Здесь я важен.

— Не заставляй меня решать, что ране нужна соляная ванна.

— Ты не посмеешь.

Она посмотрела на него, как Лиф, вскинув бровь, ухмыльнувшись, он закатил глаза, мое сердце пронзила боль.

То, как просто они говорили, радовало меня, печалило и вызывало ревность. Я никогда ни с кем так легко не общалась, даже с Лифом. Даже сейчас, обмениваясь оскорблениями и ударами с Хоуп, я не ощущала такого равновесия, наставник и ученик не были наравне. Я хотела этого. Хотела такого. Словно ощутив мои мысли, Мерек повернулся ко мне.

— Можешь что-то поделать с ее дерзостью?

На миг я лишилась дара речи, словно была не здесь.

— Я о таком и не мечтаю, — сказала я и тут же ощутила себя глупо. Почему нельзя было сказать что-то остроумное? Но Эррин снова улыбнулась мне и начала перевязывать ногу Мерека.

— Вот так, — она завязала узел. — Готово, — и в этот миг выражение ее лица изменилось, словно она позволила себе ощущать усталость. Она пошатнулась, утомление проступило на ее лице.

— А как же ты? — резко сказал Мерек, заметив ее усталость и взяв ее за руки, осматривая их. Такой поступок заставил мой желудок сжаться.

— Я в порядке. Просто устала. Я упала, — объяснила мне Эррин. — Мы многое пережили, — она убрала руки от Мерека. — Но я бы искупалась. Свинарник, я же говорила, — ее желудок заурчал. — И я бы поела, — добавила она.

Мне нужно было узнать, что случилось в Лормере. Нужно было узнать от них про действия и планы Аурека. Желание делать что-нибудь после месяцев планирований и обучения покалывало во мне, обжигало вены.

Мне нужно было, чтобы они все рассказали. Все о каждом моменте, когда я их не видела. Но я могла подождать еще ночь.

Я налепила на губы улыбку, и она стала настоящей, когда Эррин улыбнулась мне.

— Повернешь налево, пройдешь двор, и перед тобой будут комнаты для женщин. Купальни в дальнем конце.

— А там будет… я могу где-нибудь получить горячую воду? Так хочется искупаться, — она с горечью улыбнулась.

Я усмехнулась.

— Придешь в купальни и увидишь.

Она растерянно посмотрела на меня и пожала плечами.

— Тогда увидимся после этого.

— Может, увидимся там. Я немного вспотела от сражения.

— Отлично. Я попрошу, чтобы воды хватило на двоих.

Она похлопала Мерека по ноге, уходя, коридор ожил, когда она вышла. Я увидела почти десяток лиц, а потом занавеска упала на место, стало слышно предложения сопроводить леди, куда она хочет.

Я повернулась к Мереку, чтобы улыбнуться, и обнаружила, что его карие глаза разглядывают меня. Он покраснел, когда я посмотрела ему в глаза, и я не знала, почему тоже начала краснеть. Проклятые рыжие волосы. Предательское тело.

— Сражение? — сказал он, тактично не обращая внимания на наши красные лица.

— Я учусь владеть мечом. Я тренировалась, когда вы прибыли.

— Это объясняет все, — он кивнул на броню. — Хорошая работа.

— У меня хорошие помощники. И я неплохо справляюсь. Хотя не думаю, что мне суждено стать великим мечником, — добавила я, слова звучали для меня пусто. Я смутилась, тут не было Эррин, чтобы соединять нас, хоть мне и нужно было поговорить с ним. Хотя я и при ней молчала.

— Не удивлюсь, если ты сможешь такой стать, — он окинул меня взглядом, задерживаясь на каждой части меня, отмечая и кожаную броню, и тунику со штанами под ней. — Ты прекрасно выглядишь.

Я тоже осмотрела его, на груди были синяки, можно было сосчитать ребра.

— Хотелось бы, чтобы и я могла сказать о тебе так.

— Это были интересные пару месяцев.

Я слышала приглашение спросить, что он видел, что он делал. И я хотела знать. Я замерла, разрываясь между желанием остаться с ним и пойти искать Эррин. Но кашель за занавеской напомнил мне, что тут половина людей, и они все слышат. Словно поняв это, он пожал плечами.

— Может, сейчас не лучшее время.

— Нет. Уверена, Эррин мне если что расскажет. Может, ты хочешь оглядеться? Я могу попросить Кирина показать тебе все здесь.

На миг он выглядел почти расстроенным.

— Нет. Лучше я отдохну. Но у меня есть вопрос. Восход это вы? Это ты?

Я кивнула, его губы знакомо изогнулись.

— И все здесь — часть этого?

— Все мы. Ты сможешь скоро их встретить, когда будешь готов. Эма, наш повар, искала повод зажарить гуся неделями, так что я сообщу ей хорошую новость. Мы устроим пир.

Он вскинул брови.

— Не стоит. За последние месяцы хлеб, с которого не нужно убирать плесень, уже был пиром.

— Я сделаю так, чтобы кто-то оставался рядом с тобой, если тебе что-нибудь потребуется, — сказала я, двигаясь к порогу. Я отодвинула занавеску и посмотрела на толпу, все тут же заинтересовались стенами. — Вам больше нечем заняться? — спросила я, качая головой в ответ на их бормотания. — Идите уже. Идите. Хобб, я знаю, что нужно заточить не меньше десятка мечей, — светловолосый страж опустил голову и тут же ушел, за ним и остальные, которых я не хотела стыдить перед их королем. Но несколько людей остались, и я уперла руки в бока и обратилась к ним. — Это касается всех. Брина, я слышала твои жалобы с утра, что тебе нужно сделать стрелы. А ты, Ульрин…

— Я просто хотел поприветствовать Его величество. Я ездил с ним на обучение, — сказал мужчина, похожий на медведя, громоподобным голосом. — Здравствуйте. Ваше величество, — крикнул он.

— Здравствуй, Ульрин. Надеюсь, мы позже поговорим, — отозвался Мерек.

Я опустила занавеску.

— Его величеству нужно отдохнуть. Прошу. Возвращайтесь к работе.

Они кивнули и ушли. Крупный Ульрин шагал за худой Бриной. По коридорам разносились взволнованные голоса. Их правитель вернулся из мертвых, смелый и красивый, как и всегда.

Я ушла от них, позволила себе вздохнуть только вдали. Я не могла это объяснить, но я ощущала тревогу. Мне нужно было искупаться.

Я остановилась у кухонь, навлекла на себя гнев Эмы, когда взяла себе пару яблок и кубиков сыра. Когда я добралась до раздевалки у женской купальни, я сняла одежду и броню, осторожно развесила кожаные щитки, обычную одежду бросила не так аккуратно. Я расплела косу, и волосы упали свободно, укрыв меня по пути в купальню.

Я оглядела комнату, пытаясь найти каштановые волосы в одной из ванн. Их было шесть, вырезанных из красного мрамора, расставленных в форме звезды. Каждая ванна была в два моих роста длиной, глубокой и широкой. В каждую поступала горячая вода из источника под землей. Комната была полна пара и запаха серы, к которому я уже привыкла. Я озиралась и не видела подругу.

— Эррин? — позвала я.

— Я отсюда не уйду, — голос Эррин отразился эхом от низкого потолка. Раздался всплеск, и я увидела ее голову. Она, видимо, лежала под водой. — Горячая вода. Все время. Поверить не могу, что Сайлас так рос. И даже не рассказал мне, — она замолчала.

Я прошла к ванне слева от нее и оставила на краю еду.

— Он в порядке? — спросила я, шагнула в воду и ощутила спиной приятную дрожь.

Она долго отвечала, а потом:

— Да. Нет, — я услышала плеск, она снова скрылась от меня. — Даже если он сейчас в порядке, это не надолго, — ее голос звучал отдаленно. — Твайла, нам нужно забрать его.

— Мы заберем. Обещаю. Обещаю, — повторила я и опустилась в воду, позволила волосам плавать вокруг меня.

Она снова молчала какое-то время.

— Купаться приятно. Расслабляет. Здесь бояться сложно.

— Знаю, — я говорила с потолком. — В детстве у нас была маленькая ванна, мы наполняли ее водой из колодца, ставили у огня. Раз в месяц. В замке было не лучше, я ведь жила на вершине башни. Королева все пела про воду в озере, и, мне не нравится это признавать, но она была права. Вода просто прекрасная.

Я подплыла к краю ванны, вода закапала на пол. Эррин напротив меня сделала так же.

— Привет, — улыбнулась я. — Яблоко?

— Прошу, — я бросила одно ей, она ловко поймала, и я проделала так же с сыром. Раздался громкий хруст, она впилась в яблоко, а потом простонала. — Я так скучала, — сказала она с набитым ртом.

— Ты про меня или яблоко?

— Яблоко, — она бросила в рот кубик сыра. — И про сыр.

— Я тоже по тебе скучала, — улыбнулась я. — Ты в порядке?

Она ответила не сразу, сначала доела. Я бросила ей второе яблоко.

— Да. И нет. Мне так много… так много нужно тебе рассказать. Я… не знаю, с чего начать.

— И у меня так же. Я хотела бы… Боги, Эррин, я хотела бы, чтобы ты была со мной, — сказала я спешно. Она улыбнулась.

— У тебя есть армия.

— Да.

— Откуда? И Восход… это ты? Погоди. Расскажи все по порядку. С самого начала.

И я рассказала.

Я рассказала о побеге из Конклава, о встрече с Кирином, и она просияла.

— Его невеста жива! — воскликнула она. — Она в Трессалине. О, он будет так рад.

Но потом я рассказала ей про Лифа и Сестер.

— Это сделала ты? — она уставилась на меня, пар поднимался от ее волос, ее огромные глаза были зелеными и такой же формы, как у него. — Но он сказал, что это сделали Сестры. Две. Больше ничего он не рассказал. Он даже не говорил, что видел тебя.

— Может, ему было стыдно, что я превзошла его.

— Возможно… — она не звучала убежденно. — Я не могу его понять, Твайла.

— Что понимать? — сказала я ожесточеннее, чем хотела.

— Я не… он делал ужасные вещи, но в то же время…

— Он выбрал свою сторону, — прервала ее я.

Она замешкалась, словно хотела что-то добавить, но пожала плечами.

— А что потом?

Я рассказала ей о нашем путешествии, о произошедшем в лесу, обо всем, и о моем обращении к лагерю, как это их не впечатлило, и о мытье горшков. Как я поняла, что делать, чтобы убедить их. Как в то утро взошло солнце, и лучи потянулись ко мне, как руки старых друзей.

И как мы пришли сюда, в Дом Сестер в Восточных горах Лормеры. Как мы собрали по пути больше людей, испуганных и злых. Как мы — Хоуп, Кирин, Ниа и я — основали Восход, нашли способ оставлять послания плененным лормерианцам, чтобы отвлечь Аурека от поисков меня.

— Так они в каждом городе?

— В каждом. У нас сеть по всей Лормере, цепи шпионов размещены по стране. Мы передаем послания по этим цепям. Некоторые из наших — его стражи.

Она ликовала.

— Он этого боялся. Как тебе это удалось?

Я просияла.

— Чистая удача. Во время нашей первой атаки меня заметил страж. Он должен был выдать меня, но сказал мне бежать. Я должна была понять, что верность не может родиться из страха. Как только мы обосновались здесь, я отправила одного из своих, Гарельда, отыскать того стража. Он пришел к нам и рассказал, что и остальные ощущают такое. Они рассказали нам о других, кого знали. Почти у всех он забрал детей.

Эррин вздохнула. Я рассказала ей, что мы знаем каждый лагерь, где он их держит, от детей Шаргата в Западном лесу до детей Лортуны, которых держали в трех милях от пещер, где мы были в горах. И я рассказала ей, как мы искали шпионов и поддержку в деревнях, которые, как думал Аурек, были в его власти. Она была впечатлена.

— Это было не так и сложно, — сказала я. — Он многих ранил, люди хотели дать сдачи, хоть и не могли. Им просто нужно было понять, что они не одни. Многие его стражи служили ему, только чтобы спасти семьи. И мы рассылали через них послания, чтобы делать мелкие поступки по всей Лормере. Чтобы не разозлить Аурека, не заставить его напасть, ведь мы не готовы к такой войне. У нас слишком мало людей, чтобы одолеть его армию, да и не все здесь бойцы. Но… — я взволнованно склонилась вперед, — с тобой мы сможем сделать больше. Мы можем начать работать над рецептом Опус Магнума. Знаю, будет сложно его воссоздать, но тут тысячи книг. Может, в одной из них…

— У меня есть рецепт, — сказала она.

Ее слова прозвенели по комнате.

— Опус Магнума, — продолжила она. — Точнее, он у Мерека.

— Есть? Откуда? — выдохнула я.

— Не думаю, что ты захочешь знать, — сказала она и опустила голову. Не важно. Рецепт был важнее. Если это был он. — Он настоящий, — она словно услышала мои мысли. — Это он. Я помню.

Мою кожу покалывало от восхищения. Вот и все. У нас был рецепт. И Эррин. И я. У нас было все, чтобы одолеть Аурека. Мы могли покончить с этим.

Я на такое даже не надеялась.

— Как долго его делать? — я старалась не радоваться так сильно, но в голове уже просчитывала, что мне потребуется пару дней, чтобы собрать всех, чтобы разослать слово всем в Лормере, донести весть до Трегеллана, обещавшего поддержать нас, когда придет время. Но…

— На его создание уйдет какое-то время.

— Конечно. Как долго? Неделю?

Эррин помрачнела и покачала головой.

— Мне все еще нужно разобрать его, а потом нам нужны ингредиенты. Некоторые будет сложно получить. Травы и растения еще можно найти, хоть с мандрагорой будет сложнее. Но и ее можно найти, если знать, где искать. Сера есть в горах, вода это подтверждает, — она шлепнула ладонью по горячей воде. — Но Сал Салис я видела только в Конклаве, и Мерек думает, что за ртутью придется отправляться в Таллит.

— Таллит? — я уставилась на нее. — Но на это уйдет не меньше месяца, шесть недель в реальности, а то и восемь, если подведет погода.

— Знаю, — она виновато посмотрела на меня.

Два месяца…

— И здесь нет кладовой? Или шахты?

— Я могу спросить… — она не звучала уверенно. — Может, Сестры что-то оставили перед переездом в Конклав…

— Два месяца, — тихо сказала я.

— Прости, — отозвалась она.

— Нет, — я попыталась скрыть разочарование. — Тебе не за что извиняться. Правда. Это уже хорошо.

Я решила, что уже помылась, и встала, вода потекла по моей спине, волосы были плащом. Я оставляла за собой мокрые следы на полу, пока шла за полотенцами. Одним я обмотала волосы, другое обернула вокруг себя.

— Тебе нужно идти? — спросила Эррин. Я обернулась и увидела ее огромные глаза.

Мне стало жаль ее. В тепле ванны она напоминала румяного ребенка. А потом я вспомнила, что Кирин рассказал про ее маму.

— Не знаю, говорили ли тебе, но твою маму исцелили. Аурек дал ей Эликсир. С ней все будет в порядке.

Я не рассказала ей, что после этого перенес Лиф, радость на утомленном лице Эррин того стоила. А потом она снова помрачнела.

— Слава Дубу, конечно, — выдохнула она. — Но Сайлас…

— Сайлас с радостью сделал это для твоей мамы. Он бы и сам так сделал, ты это знаешь. А теперь я скажу Ние, что у нас появилась соседка по комнате, и ей нужно собрать свои вещи с пола.

Эррин снова просияла, и я невольно улыбнулась в ответ.

— А еще она храпит… — я замерла, услышав много шагов, разносящихся эхом, направляющихся к нам. — Что еще? — выдохнула я.

Стуан, Кирин, Ульрин и Хобб ворвались в купальни, заставив Эррин завизжать и нырнуть под воду.

— Как это понимать? — закричала я на них, они застыли, глядя на меня в полотенцах и потрясенные глаза Эррин, виднеющиеся из ванны.

— Это… это она, — Ульрин указал на Эррин. — Она опасна. Его величество рассказал, что Спящий принц может управлять ею, заставлять ее… напасть на тебя и на нас…

— Я же говорила оставить Его величество в покое?

А потом Мерек вошел, хромая, в комнату.

— Я сказал, что это маловероятно, но возможно, — возразил он, все тут же поклонились, он сузил глаза. — И я сказал, что мы подозреваем, что угроза миновала. Лучше бы я молчал.

Я повернулась к Эррин, она испуганно жевала губу.

— Это правда.

Я вздохнула.

— Выйдите все, — я указала на дверь за ними.

— Но, миледи…

— Это женские купальни, вам здесь места нет. Вышли. Я могу о себе позаботиться, вы это знаете.

Я думала, что они возразят, но они ушли. Я посмотрела на Мерека, его щеки были розовыми.

— И ты тоже, пожалуйста.

Он кивнул и обратился к Эррин:

— Я не хотел, чтобы так вышло. Прости, — он взглянул на меня и оставил нас, поправив за собой занавеску на входе. Я сняла полотенце с головы, бросила второе на пол и забралась обратно в воду.

— Все не так и плохо, — сказала она. — Это связано с куклами. И големами.

— Расскажи мне, — попросила я, расслабляясь в тепле.

И она рассказала.

Глава 18:

Запястья Эррин были некрепко связаны за ужином, Стуан настоял сесть рядом с ней, а Кирина усадил с другой стороны от меня. Они устроили спор насчет того, можно ли давать ей нож и вилку, но мой мрачный взгляд заставил их нервно отдать их ей. На ее месте я бы ударила одного из них ложкой и обвинила Аурека, но Эррин была умнее меня, она вяло ела гуся, движения были медленными и размеренными. Мне не нравилось, что ее связали, что она сбежала и снова оказалась в плену. Но она восприняла все бодро, и я не могла обижаться, раз не обижалась и она.

Мы с Эррин провели остаток дня, копируя рецепт Опус Магнума много раз, чтобы раздать копии Кирин, Ние, Хоуп и мне, а еще Эррин и Мереку. Другие копии спрятали в пещерах на всякий случай.

Как и ожидалось, Мерека окружили, стоило ему прибыть, все пытались сесть рядом с ним. Леди Шаста, или Имилла, как она просила ее теперь называть, втиснулась в толпу, чтобы оказаться рядом с ним, и постоянно смеялась, хотя Мерек не говорил ничего смешного. Ульрин, с которым она сидела до этого, сверлил ее взглядом, мрачно ужиная. Я улыбнулась его, он смерил меня взглядом, и я отвернулась к Кирину, который посвящал Нию в то, что она пропустила утром.

Когда я посмотрела на Мерека, рука Имиллы оказалась на его руке, она говорила, а он гонял еду по тарелки и слушал ее вполуха. Когда я смогла поймать его взгляд, он выдержал мой взгляд, а потом встал с кубком и пошел к двери, хромая. Имилла перевела взгляд с него на меня, опустила нож с громким звоном, остальные из его банды проводили его удрученным взглядом, их край стола притих.

Мерек кивнул мне идти за ним, и я кивнула, что пойду, но Хоуп задала мне вопрос и втянула меня в разговор насчет Восхода.

Я чувствовала, как он прошел за порог, он смотрел на меня, пока мы говорили. Я быстро взглянула на него, чтобы он понял, что я помню о нем, но все еще сидела и отвечала на вопросы. Когда разговор перешел к другой теме, я поняла, что могу уйти, и заметила, как он уходит от комнаты, отвернувшись. Я пожелала всем спокойной ночи и пошла за ним.

Мерек сидел чуть дальше по коридору на деревянной скамейке и потягивал свой напиток. Он поднял голову на звук моих шагов и похлопал по скамейке рядом с собой. Я села, задев коленом его ногу, а потом повернулась к нему и окинула его взглядом.

Его волосы начали отрастать, были длиной в половину дюйма, не было видно признаков кудрей, что должны были появиться, если он отрастит их. На челюсти была тень щетины, как и вокруг губ. Его щеки раньше были круглыми, но теперь его лицо было угловатым, скулы — острыми. Он все еще напоминал свою мать, но теперь я видела в его лице и его отца. Он выглядел как мужчина. Как король.

— Ты собрала тут много людей, — сказал он.

— Они — нечто.

— Я не думал, что наступит день, когда леди Шаста будет слушать твои приказы.

— Поверь, Имилла стала хорошей подругой, — ответила я.

— Да? — он посмотрел на меня, повернув голову.

— Нет. Она все еще не любит меня, но ты ее знаешь, она любит быть близко к власти.

Он издал смешок, а потом замолчал.

— Как ты? — спросила я и тут же пожалела. Вопрос был слишком обширным. И маленьким тоже, учитывая нашу историю.

Он, казалось, подумал о том же и медленно вздохнул.

— Живой.

Я ждала, пока он задаст мне тот же вопрос, но он этого не сделал, все еще разглядывал меня, а потом опустил ладони поверх моих на моих коленях.

— Ты изменилась, — сказал он мягким голосом.

Я проследила за его взглядом вниз. Мои руки были грубыми, покрасневшими, в мозолях от тренировок с мечом и луком, от стирки вещей в ледяной воде колодца, от карабканий по каменным стенам. Я опустила рукава, но он склонился и убрал ткань. Он посмотрел на мои ладони, перевернул их в своих. Я следила за ним. Он провел пальцем по заживающему розовому шраму, я уже и не помнила, откуда он взялся, а потом переплел пальцы с моими, глядя при этом на меня.

— Я про тебя саму, — сказал он. — Не про внешний вид. То, как ты говоришь. На тебя заметно повлиял Трегеллан.

— Многое произошло, — сказала я, понимая, как вежливо звучу. Казалось, так быстро забылось то, что случилось после того, как я покинула Лормеру. Все, что я видела и делала забылось при виде него. Моего принца. Моего короля. Когда-то он был моим будущим.

Он вскинул брови.

— Знаю. Замок был полон слухов о твоих подвигах. Как ты сама разрушила голема. Как ты прошла мимо стражи, забралась туда и написала на стене Шаргата «Солнце взойдет». Как ты выпустила крыс в дом шерифа в Лортуне. Как ты ворвалась в замок и оставила на кровати Аурека множество склянок с ярлыками «яд», чтобы показать ему, что ты в любой миг можешь до него добраться.

Я улыбнулась.

— Не стоит верить всем слухам. Ты знаешь прекрасно, что я не ходила в замок Лормеры. Там был ты.

А потом он улыбнулся, и мое сердце затрепетало. Его глаза сияли, в уголках появились морщинки, делающие его старше. Это было новым.

— А остальное?

Я выждала удар сердца.

— Правда. Хотя я лично не выпускала крыс и не залезала на стену Шаргата. Но это я оставила рисунок на южной стене. Это была наша первая атака.

— Как это было?

— Я так дрожала, что странно, что нас не выдал стук моих зубов. Но я должна была сделать это. Я должна была показать людям, которых хотела вести, что я готова действовать.

— Это сработало. Сколько здесь людей?

— В начале нас было четверо. Я, Хоуп, Кирин и Ниа. Мы нашли остальных в Западном лесу и убедили пойти за мной, по пути сюда подобрали еще нескольких. Многие сбегали и присоединялись к нам. Сейчас нас около сотни здесь, и многие распределены по Лормере, некоторые ищут помощь в Трегеллане, а еще прячутся и помогают передавать послания. В городах наших больше, а вместе нас около пятисот.

— Пятьсот? — сказал он, я слышала его разочарование.

— Мерек, это не война на поле боя. Он может делать солдат из глины, которым не нужны еда, укрытие, а нужен лишь его приказ.

— Кстати, големы не такие и непобедимые, — начал он, но я остановила его.

— Знаю. Эррин рассказала мне. Но нас все еще мало, мы не можем сейчас напасть на него. Так что наша цель — сеять хаос, заставляя его разделять свою армию, пока ее не станет так мало, что мы сможем пробиться к нему и положить этому конец. Не думаю, что у него есть истинные союзники, никто не станет защищать его, если он начнет проигрывать, — кроме одного. Кроме Лифа. Он остался, хоть Аурек и избил его до потери чувств.

Судя по взгляду Мерека, он тоже думал о Лифе.

— Он помог нам сбежать, — сказал он.

— Значит, ему это было выгодно.

— Он дал нам рецепт.

Я была потрясена, но попыталась не показывать этого.

— Не важно. Это ничего не меняет.

— Эррин знала, что ты так скажешь.

— И она была права, — мы замолчали, он потягивал напиток из кубка — вино, наверное.

— Эррин говорила, что ты думаешь, что мы будем готовы к атаке через два месяца.

Я кивнула.

— Только кажется, что это долго, но у нас много дел. У нас есть список ингредиентов для Опус Магнума. Это чудо, что вы сбежали. Нам нужно решить, кто пойдет за нужными ингредиентами, это должен быть тот, кому мы доверяем. Всем идти за ними нельзя, это займет много времени, а нам с Эррин нужно быть невредимыми, пока не будет готов яд. Тебе тоже.

Мерек кивнул.

— Времени на подготовку хватит. А дети, которых он держит в заложниках? Для них есть план?

— Их освободят, когда мы начнем атаку. В Лормере пройдут организованные мятежи, и их при этом освободят и уведут в безопасность. Когда он пошлет своих воинов в города, мы ударим в сердце его крепости.

— А если он их не отправит? Если спрячется?

— Тогда мы освободим города, соберем достаточно людей, чтобы устроить ему осаду. У нас есть план.

Мы замолчали, задумавшись. Я подумала о Лормере. Лифе. О том, что он помог им.

— И… Лиф дал вам рецепт?

Мерек кивнул.

— Да, — он замолчал и нахмурился, а потом посмотрел на меня и взял меня за руки. — Мне тяжело это говорить. Я… хотел бы не я говорить это. Но… думаю, он жалеет о том, что сделал. Думаю, он поможет нам, присоединится к нам, если мы передадим ему послание.

— Нет, — сказала я.

— Он кое-что сказал мне. Что я «пропустил игру». Я подумал о суде, помнишь? Наигранность. То, как он это сказал…

Волоски на моих руках встали дыбом, но я игнорировала это.

— Помню. Но он ничего не подразумевал под этим.

Мерек вдохнул.

— Это из-за того, что он с тобой сделал?

Я посмотрела на него.

— Ему просто нельзя доверять. Потому что он снова и снова предавал людей, которых якобы любил. Меня. Сестру. Мать. Тебя не было в храме из костей. Ему было все равно, что Аурек сделает с Эррин. Он ни о чем не сожалеет. Сейчас ему может быть жаль себя, но он уже планирует выход для себя. Он приземлится на ноги. Как и всегда. Поверь, Мерек, это не просто слова отвергнутой возлюбленной. Это слова той, кто трижды пересекался с ним и выжил из-за удачи или по его прихоти. Я доверяю Хоуп. Я доверяю Кирину. Я доверяю Ние. И Стуану. Ульрину, Эме, Брине. Больше всего я доверяю тебе и Эррин. Но я не собираюсь доверять ему. Я не могу этого позволить. Он сам в этом виноват и заплатит за это. Один.

Мерек кивнул.

— Ты прав, — сказала я. — Я изменилась. Я больше не дурочка.

— Я никогда тебя такой не считал, — Мерек отпустил мои ладони. — И все еще не считаю, — он замолчал, я ждала продолжения, но он сказал. — Думаю, мне стоит немного поспать. Я так и не успел толком отдохнуть.

Меня словно прогнали, словно я как-то его расстроила.

— Спокойной ночи.

Он выпрямил длинное тело, поднялся на ноги и протянул мне руку. Я обхватила его ладонь и позволила ему поднять меня. Мы встали, нас разделяли сантиметры. Я смотрела на него.

— Я очень рад, что ты жива, — сказал он. А потом вдохнул, прикусил губу и нахмурился, глядя на что-то за моим плечом.

Я оглянулась и увидела Эррин и Кирина на пороге, остальных за ним. Пир закончился. Я взглянула на Мерека, а он снова был замкнут.

— Спокойной ночи, — сказал он и пошел прочь, а я смотрела ему вслед, он хромал сильнее. Наверное, устал.

Эррин подошла ко мне, а с ней и Кирин.

— Все в порядке?

— Да. Мы просто разговаривали.

— Миледи, — за нами появился Стуан. — Я поговорил с ребятами, мы будем рады постоять на страже у вашей комнаты этой ночью. Или в комнате.

— Еще бы, — выдохнула Эррин, я едва успела подавить смех.

— Это мило, но мы будем в порядке.

Я не ждала его ответ, а взяла Эррин за руку, чтобы позлить Стуана, и повела в нашу комнату.

Ниа убрала вещи с пола, но не из комнаты. Теперь они лежали грудой на ее кровати. Кто-то принес кровать и поставил в центре комнаты, оставив на ней мягкие веревки из замши. Я убрала их и довела Эррин до кровати.

Я хотела развязать ее, но она остановила меня.

— Свяжи мне ноги. И крепче свяжи руки. Я обещала им, — я видела только ее губы, они были решительно сжаты.

Я безмолвно связала ее ноги веревкой из замши, а потом затянула крепко узлы на руках, ведь иначе она бы возмутилась. Когда я закончила, она легла и посмотрела на меня.

— Я убила человека, — сказала она.

Я потрясенно моргнула.

— О.

— Стража, — продолжила она, словно мы были посреди разговора об этом. — Одного из людей Аурека. Пока мы убегали. Я не хотела, но сделала это. Задушила его.

Я медленно выдохнула и ответила:

— Звучит так, что иначе он тебя убил бы или отвел к Ауреку. У тебя не было выбора.

— Так и Мерек сказал.

— Мерек умный.

— Я просто… хотела, чтобы ты знала, — она замолчала. — Это… угаснет?

— Что?

— Чувство.

Ей не нужно было объяснять, я знала это. Хоть я никого не убивала сама, вина все еще шарфом, петлей висела на моей шее. Чувство, что я забрала то, что не принадлежало мне, что у меня было кто-то, потому что я кому-то отказала. Хоть я и не убила сама, я видела, как люди умирали, веря, что я убила их. Люди умирали из-за меня.

— Да, — соврала я. — Ты смиришься с этим. Не забудешь, но перестанешь терзаться.

Она тихо вздохнула.

— Спасибо, — она повернулась на бок. — Спокойной ночи, Твайла, — сказала она, и я накрыла ее одеялом.

— Спокойной ночи, Эррин, — тихо сказала я. Я слушала, как она засыпает, но я успела увидеть, как Ниа пришла чуть позже и забралась в кровать, не сняв одежду. Вскоре комната заполнилась звуками их сна, тихим посапыванием и выдохами, и это должно было успокоить. Но я не могла успокоиться. Я очень долго пыталась уснуть.

Утром я встала рано, чтобы показать это место Мереку и Эррин. Мы одни были в столовой, хотя Эма и Брина, помогавшая ей сегодня, встали на два часа раньше, чтобы испечь булочки, что теперь лежали в корзинках на деревянных столах.

Мы с Эррин сидели в сонной тишине, отрывали кусочки хлеба и дули на пальцы, когда их задевал пар, а потом макали кусочки в золотистый желток яиц и ели их. Руки Эррин все еще были связаны, но не вплотную, это не мешало ей завтракать.

— Откуда вся это еда? — спросила она, вытирая хлебом каплю желтка, сбежавшую из скорлупы.

— Кладовые Сестер. Внизу есть подвалы, где хватит еды на маленькую армию. Так и вышло. Мука, зерно, ветчина, оленина. А еще на пастбище Сестер есть курицы, козы и овцы. Они привыкли обеспечивать себя сами, чтобы не рассчитывать на мир снаружи.

— Как Конклав.

— Точно, — я замешкалась и спросила. — Как было в замке?

— В плане еды? — спросила она, и я кивнула. — Неплохо, как по мне. Он заставлял меня есть. Я ужинала с ним, когда он приказывал, и он себя не ограничивал. Там были мясо и вино. Сайлас выглядел неплохо, по крайней мере, явно не голодал.

— А остальные? — я имела в виду Мерека, и она это поняла.

— Не так хорошо. Мы об этом не говорили, но…

— Результат говорит за себя, — сказал Мерек, босыми ногами входя в столовую. Он выглядел чуть лучше, чем вчера, темные круги пропали из-под глаз, но он все еще был худым, угловатое лицо выдавало, как плохо ему там жилось. Он был в бледно-голубой тунике, ткань казалась тонкой и чистой, и коричневых штанах, выцветших на коленях. Как и розовое платье Эррин — близнец моего зеленого платья — его одежда осталась от тех, кто ушел за алхимиками и их семьями, когда они убегали. Простая, хорошо сделанная одежда подошла нам. Я никогда не видела его в такой обычной одежде. Судя по тому, как он с любопытством поглядывал на меня, он думал о том же. Я улыбнулась и сосредоточилась на завтраке.

Когда я подняла голову, Мерек терзал хлеб так, словно неделями не видел настоящую еду, а Эррин не знала, что на уголке ее рта остался желток, и я поняла, как мы были юны, как несправедливо все был. Почему это делаем мы? Почему не отбивается Совет Трегеллана? Почему лорды и леди Лормеры не ведут армии? Почему с Ауреком боремся мы?

Мерек указал на желток на лице Эррин, она не покраснела и убрала его, как бы сделала я, а склонилась, обмакнула палец в его тарелку и испачкала желтком и его лицо. Он раскрыл в потрясении рот, а Эррин расхохоталась. Он покачал головой, я смотрела, как он отчаянно подавляет смех. Мое сердце сжалось, его пронзили шипы, и я невольно вздохнула.

Мерек посмотрел на меня.

— Ты в порядке?

— Да. Конечно, — сказала я. И снова я пыталась подобрать слова, что открыли бы мне место в их простой и веселой дружбе. Сердце болело, я хотела быть частью этого так сильно, но не была и вряд ли смогла бы стать такой. Конечно, друг с другом им было веселее, чем со мной. А как иначе?

Я поняла, что завидую. Не им, а из-за него. Из-за того, как легко он пришел и вписался сюда, пока я все время считала себя не такой, как нужно. Так будет для него, когда мы одолеем Аурека. Он взойдет на трон, а я буду стоять на пороге, не зная, оставаться мне или уходить. Ожидая объедки со стола.

Я не могла больше этого выносить.

— Мне нужно идти, — сказала я. — Уверена, Кирин с радостью все вам покажет. Я пришлю его сюда.

— Твайла? — сказала Эррин. На ее лице была тревога, я ненавидела себя за это.

Я глубоко вдохнула и выдавила улыбку.

— Я просто вспомнила, что у меня есть дела до собрания днем. Простите. Глупо, что я забыла.

Эррин посмотрела на Мерека, а тот повернулся ко мне.

— Конечно. Мы можем помочь?

Я покачала головой.

— Приходите в себя. Увидимся за обедом.

Я не дала им шанса ответить, чуть не выбежала из комнаты. Глаза жалило, я чувствовала, как краснеют пятнами грудь и лицо, я пыталась решить, куда уйти и выждать, пока это не пройдет.

— Твайла? — Хоуп вышла из женских комнат в коридор, когда я пробежала мимо.

— Я в порядке, — сказала я, но голос дрогнул.

— Оно и видно, — пробормотала она, ее деревянная обувь простучала по камням за мной.

— Прошу, оставьте меня, — всхлипнула я и уже не смогла сдерживать слезы.

Она взяла меня за руку и остановила, я развернулась, не желая, чтобы она видела меня такой. Она так долго считала меня слабой, что я не хотела, чтобы она снова так думала.

— Идем со мной, — сказала она и повела меня во двор, а потом по короткому коридору в сады. Я шла, слишком уставшая бороться.

В это время года земля была голой и в инее, лед покрывал почву. Хоуп рассказывала, когда мы прибыли сюда, что картофель и свекла, которые мы ели, были собраны здесь, что весной они вырастут снова, но пока что не верилось, что под землей ждала жизнь.

Она вела меня по тропинкам между квадратами земли, все спало и ждало хорошей погоды. Мы попали в маленький фруктовый сад. Здесь было пусто, как и во всем саду, ветки казались обнаженными и заброшенными без листьев.

Под яблоней была скамейка, и я подумала, что мы сядем на ней, хоть я и была без плаща, но мы прошли мимо, направляясь к каменной арке вокруг деревянной двери, а потом она вытащила из кармана цепь, что звякнула, когда ключи на ней звякнули друг о друга. Она открыла врата, они не скрипнули, и она повела меня по еще одному маленькому саду. Вдали был маленький домик, будто из сказки.

Он был деревянным, бока покрывал плющ, ярко-зеленый на фоне зимнего пейзажа вокруг. Дом был немного перекошенным, приземистым, дверь была слишком широкой. Но он был очаровательным. Она пошла по тропе к нему, и я за ней, понимая с уверенностью, что она привела меня домой, где жила, пока не стала Сестрой. Где она растила Сайласа.

Я дошла за ней до двери, она отперла ее, и мы вошли. Как я и подозревала, воздух не был спертым, и хотя мебели было мало, только стол и стул, было ощущение, что дом использовали. И любили. На полах не было пыли, деревянный стул блестел.

— Это мой секрет, — сказала Хоуп. — Но секретами делятся, — добавила она.

Она осталась у камина и разожгла огонь, а потом из углубления в стене вытащила чайник и две оловянные кружки, повесила чайник над огнем.

— Я сделаю чай, — объяснила она.

Когда чайник засвистел, она укутала плащом руки и сняла его, добавила чайные листья и перемешала. Она двигалась уверенно, и моя неловкость постепенно отступала, я обняла руками колени. Когда она сделала чай, она разлила его в чашки и села на стул.

— Расскажи мне, — приказала она.

— Я не слабая, — сказала я.

— Это я знаю, — она закатила глаза. — Расскажи то, что я не знаю.

— Я… — я замолчала, немного отвернулась, чтобы говорить с окном, а не с ней. — Не знаю. Я странно себя чувствую. Неуверенно. Лишней.

— Давно?

— Со вчерашнего дня.

— После прибытия Эррин и Мерека или до?

— Просто… сложно. Видеть их вместе.

— Вместе? — ее голос стал резким.

— Не в романтическом смысле. Эррин любит Сайласа. Это я знаю, — Хоуп промолчала. — Но они вдвоем… Мерек раньше был частью моего мира, а она — часть нового мира. Который я строю. И я не… — я замолчала. — Я хотела только спасти Эррин и Сайласа и победить Аурека. Я не думала, что будет дальше. Я знаю, что это глупо, потому что можно подумать об этом и после победы, ведь теперь есть, кому править.

Она кивнула.

— Мерек — бывший король из единственной правящей семьи Лормеры. Он вернулся и может занять свое место и править. Как и должно быть.

— Да.

— Ты хочешь быть на этом месте?

— Нет! — сказала я, не подумав. А потом замерла. Я хотела этого? — Нет, — повторила я медленно, проверяя слова на языке на наличие правды. — Я не хочу править Лормерой. Но я не хочу потерять то, что построила здесь, а сейчас… все ощущается иначе.

— Из-за Мерека?

Я кивнула.

— Он… Он знал меня не такой, какая я сейчас. Я не знаю, как теперь это совместить, — я горько улыбнулась. — Беспомощная принцесса и лидер.

— Что ты должна сделать?

Я пожала плечами. Я не знала. Я потянулась к чаю и ощутила ладони в моих волосах. Я обернулась, Хоуп показала прутик.

— Ты ходила рядом с деревьями, — сказала она, и я развернулась, позволяя ей вытащить остальные.

— А если… — сказала я, расслабившись, пока она пальцами перебирала мои волосы. — А если присутствие Мерека изменит все, изменит то, какой меня видят люди? А если они перестанут меня слушать? А если теперь он станет их лидером? Или Эррин? Потому что, согласитесь, я не очень популярна. У меня нет харизмы. У меня нет хитрости или красноречия. Я умею приказывать. Но теперь здесь настоящий лидер…

— Ты — настоящий лидер, — заявила Хоуп и сильнее потянула за мои волосы. — Кто собрал их в лесу? Кто заставил идти за собой? Кто организовал солдат, шпионов, мятежников? Кто оставил слежку за детьми? Кто убирал с ними, учился с ними, обещал им лучшую жизнь? Ты, Твайла Морвен. И да, у тебя есть помощь и поддержка. Но так у каждого лидера.

— Он их король.

— И что? Мы уже знаем, что короли приходят и уходят, — она замолчала. — Дело ведь не в этом, да?

— Просто… когда я буду уверена?

— В чем?

— В себе. В том, кто я. В том, зачем я здесь. Когда я пойму?

Хоуп рассмеялась.

— Никогда. Этого никогда не произойдет. Что бы ни случилось. Ты всегда будешь сомневаться и ошибаться.

Я повернулась и посмотрела на нее.

— Будет только хуже. С возрастом. Будет больше того, что можно потерять. Любимых, детей, друзей. Думаешь, я всегда уверена в своем пути?

— Хотите сказать, что нет?

— Я была уверена, что ты неподатливая и официозная, как твоя мать, пусть упокоят ее душу боги. Я была уверена, что Эррин заодно со своим братом. Я была уверена, что идти в Лормеру — ужасная идея. Я была уверена, что Восход нас погубит.

— Все еще может.

Она рассмеялась.

— Может. Но это не значит, что я думала об этом правильно.

— Вы всегда выглядите уверенной.

— В том то и секрет, девочка моя. Подавлять все в себе. Но снаружи ты должна выглядеть как камень. Может, потом окажется, что сомневалась ты зря.

Она на миг коснулась моего лица, а потом потянулась к своему чаю.

— И еще кое-что напоследок. Во-первых, я сомневаюсь, что Мерек хочет у тебя это забрать. И, во-вторых, даже если он так сделает, тебя люди будут слушать больше, чем его.

Я нахмурилась.

— Ты сама сказала, что построила этот мир, дала им это, когда у них ничего не было. Это не исчезает так быстро, Твайла. Это глубже, чем ты думаешь. Уверена, все они рады, что Мерек жил, что он с нами, но они не примут его как лидера. Он не заслужил это. Ты заслужила.

От ее слов мои глаза жгло.

— Надеюсь, вы всегда сможете напомнить мне это, когда я буду вести себя глупо, — сказала я.

К моему удивлению, она склонилась и поцеловала меня в лоб.

— Ты — худший враг для себя, Твайла Морвен. Хватит, — сказала она, удивленная собой. — Тебе еще вести собрание.

— Спасибо. За это. И за то, что показали это место.

— Я знаю, что ты никому не расскажешь. Ты ведь не так популярна, — она ухмыльнулась, и я улыбнулась. — Ты — это ты. Этого достаточно.

Я помогла ей потушить огонь, ополоснула кружки в бочке с водой за домиком, а потом пошли обратно. Я дала ей уйти вперед, а сама задержалась в саду, чтобы подумать. Я думала, что это будет проще. Может, мне нужно было просто признать, что это не так. Что придется всегда что-то преодолевать, большое или маленькое. И это нормально. Просто нужно сражаться.

— Миледи? — появился Стуан. — Мы вас искали.

— Я здесь, — сказала я. — Можешь собрать после обеда Хоуп, Кирина, Эррин. Нию и Его величество в комнате совета? — он кивнул и поклонился, а я приняла внезапное решение. — И ты тоже приходи. Но больше никому не говори.

Он удивился и обрадовался, выпятил грудь.

— Да, миледи. Как пожелаете.

Глава 19:

Хотя я доверяла всем здесь, нам нужно было застать Аурека врасплох. Нас было слишком мало, чтобы вступать с ним в открытый бой раньше времени.

Наш план содержал слишком много «если»: если Аурек не знает, что Лиф дал Эррин рецепт, если он не знает, что Эррин нашла меня, если он не знает, что я в горах за его разрушенным замком. Все эти «если», как я надеялась, дадут нам время собрать ингредиенты, приготовить перевернутый Опус Магнум и разместить людей по местам.

— Нам нужно организовать три группы, — сказала я собравшимся. Стуан стоял в дверях, чтобы сообщить, если кто-то подойдет. Мерек, Ниа и Эррин сидели на кровати Нии, Кирин и Хоуп — на моей, а я прислонялась к маленькому шкафу. — Одну — в Трегеллан, в Конклав за Сал Салисом, другую — в Таллит за ртутью, а еще одну — глубже в горы за серой.

Стуан чуть нахмурился от незнакомых названий, я посмотрела ему в глаза. Он смотрел на меня, непоколебимый, и кивнул, а потом выглянул в коридор. Мы с Хоуп, Нией и Кирин согласились, что лучше держать в тайне алхимию. Наши люди знали, что нужно спасти алхимиков, но мы не объясняли, почему, позволяя им думать, что нам будет полезно золото. Никто не упоминал способности Сайласа, наши надежды на Опус Магнум. Это было наше единственное оружие против Аурека.

— У нас нет времени посылать всюду одну группу. Это должны быть три команды, действовать одновременно. Люди должны знать, что искать и где.

Я увидела, как напряглась Ниа, поняв меня.

— Ниа, мне нужно, чтобы ты вернулась в Конклав за Сал Салисом. Прости. Мне очень жаль. Но ты знаешь это место лучше всех. Кирин, ты пойдешь с ней.

Ниа закрыла глаза, я чувствовала себя ужасно, ведь знала, чего прошу. Я знала, с чем она там столкнется. Я была там, когда мы уходили, ее горе было невыносимым. Три месяца спустя ей предстояло столкнуться со страхами.

— Я пойду внутрь, — сказал Кирин. — А ты просто дойдешь со мной, скажешь, что делать, и я это сделаю.

Ни благодарно посмотрела на него.

— Все хорошо. Я смогу это сделать.

— Спасибо вам. Мерек, — продолжила я. — Если позволит твоя нога, я хотела бы, чтобы ты отправился в Таллит.

— Это мудро? — спросила Эррин. — Прости, — сказала она, когда я уставилась на нее. — Я знаю, что ты не на ходу это придумываешь, но не уверена, что его нога выдержит. Или что его можно посылать туда незащищенным.