Королевский брак

ГЛАВА ПЯТАЯ

Рэйчел вышла из примерочной вновь в своем простом джемпере. Она чувствовала себя Золушкой после бала. Джинсовка ощущалась кожей совсем не так, как шелк. И, конечно, она больше не выглядела и не чувствовала себя принцессой.

Она остановилась.

Дэймон крепко спал на полу, ее дочка вытянулась у него на груди и тоже крепко спала. Рэйчел смотрела на него, на его длинные ресницы, волевой подбородок, контур скул и снова подумала о его уверенности в себе. Кто осмелится сделать замечание принцу?

Конечно, не та женщина, которая теперь шла к ней, снисходительно глядя на спящих принца и младенца и улыбаясь.

— О, — сказала она шепотом, увидев Рэйчел в повседневном наряде, — мы же только начали, самое интересное еще впереди.

Рэйчел посмотрела на вещи в ее руках, потом на свою спящую малышку и Дэймона. Она вздрогнула от мысли, что скоро он станет ее мужем.

— Пожалуйста, — сказала женщина, — примерьте еще несколько вещей. Просто так. Не похоже, что он в ближайшее время захочет куда-то идти.

Рэйчел посмотрела на него снова и вздохнула.

— Ну, ладно.

Она взяла протянутые вещи.

— И прошу вас выйти показать мне, как они на вас сидят.

— Хорошо, — согласилась Рэйчел.

Проклятье, ничего хорошего: два купальника, один столь легкомысленный, что в нем просто невозможно показаться кому-либо. Другой — красивый цельный костюм, черный с красным, с красивым шелковым саронгом до колен. Неужели теперь в ее жизни будет отдых в бассейне или на берегу моря? Боже, как далеко все это от ее жизни, даже смешно. В погожий день она всегда завистливо смотрела в окно, прежде чем вернуться к компьютеру и начать думать о том, как понятнее описать порядок обработки входящих писем или работу оборудования.

Отец хотел, чтобы она стала учительницей, и Рэйчел начала посещать курсы, даже не спросив себя, чего хочет она сама. Она обнаружила, что беременна, еще до окончания курсов, но к тому времени у нее проявились способности к составлению технических описаний. Это позволило ей работать дома. Когда появилась Карли, Рэйчел начала сочинять и записывать сказки. Любимым персонажем ее и Карли была мисс Шалунишка. Правда, пока ни одно издательство, куда она посылала рукопись, не согласилось печатать ее творения.

Рэйчел относилась к той части населения, которая в летний день работала, а в ее выходной и во время отпуска, как правило, лил дождь!

Она взглянула на купальник, подумала о пляже и положила купальник поверх зеленой шелковой юбки, которую тоже решила взять.

Она примеряла шорты, блузки, брюки и юбки и показывала их восторженной женщине, которая представилась как Розалитта, владелица магазина. Дэймон дремал, губы у него немного раздвинулись, Карли пускала слюни на его красивый свитер.

У Рэйчел никогда не было одежды такого качества, и она удивлялась, как хорошо эти вещи выглядели на ней. Наконец она решилась.

— Я возьму только это.

— Да, мадам, — подозрительно быстро согласилась Розалитта.

Рэйчел попыталась вспомнить, когда ее называли «мадам», и не смогла. Неужели она уже такая старая? Или это из-за того, что она пришла с принцем?

Ей стало не по себе. Было что-то неестественное в том, что ее уважали только из-за ее спутника. В дверь примерочной постучали.

— Будьте любезны, примерьте еще одно платье, — проговорила Розалитта. — Его доставили в магазин несколько минут назад, думаю, оно вам очень подойдет. Пожалуйста, просто примерьте его.

Рэйчел взглянула на Дэймона и Карли. Грудь Дэймона равномерно поднималась и опускалась, Карли спала безмятежным сном. И она согласилась.

Платье потрясло ее: чрезвычайно изысканное, сшитое из тончайшего шелка цвета слоновой кости. Его, несомненно, должна была носить женщина значительно более утонченная, чем она. К платью прилагался расшитый бисером широкий шарф. Рэйчел сняла шарф и повесила его, затем внимательно осмотрела платье. У него были очень узкие бретельки, деликатный вырез, прямые, изящные линии. Рэйчел в последний раз сняла джинсы и свитер. Она умышленно стояла спиной к зеркалу и медленно повернулась, лишь когда расправила платье.

У нее перехватило дыхание.

Она стала Золушкой на балу.

Больше не было измученной матери, обеспокоенной сестры, не было дочери, разочаровавшей отца. Когда она надела платье, то даже ее растрепанные волосы превратились в естественную и свободную прическу — будто так и было задумано.

Глаза у нее стали бездонными, как океан, лицо приобрело цвет зрелого персика. Платье сделало фигуру более стройной. Рэйчел накрыла плечи шарфом и вздохнула. С шарфом платье стало выглядеть скромным, лишь намекая на то, что скрывалось под ним. Если она действительно вступит в брак с Дэймоном, то выберет только такое платье для свадебной церемонии. В нем любая женщина будет чувствовать себя королевой с хрустальными туфельками на ногах. На некоторое время.

Сначала Рэйчел не хотела смотреть предложенные ей драгоценности, но теперь, к такому платью, она выбрала простую золотую цепочку, тонкий золотой браслет и пару небольших золотых сережек в форме капли росы.

Результат превзошел самые смелые ожидания, и она не могла снять платье, не показав его восторженной Розалитте. Скользнув ногами в туфли, которые также были принесены для платья, Рэйчел осторожно вышла.

Розалитты не было видно.

Она подошла на цыпочках к Дэймону и снова вгляделась в лицо своего спящего принца.

Все наоборот, подумала она, в сказке спать полагается принцессе.

Она опустилась на колени рядом с ним.

Он никогда не узнает.

Она отвела назад волосы, чтобы не щекотать ему щеку и не разбудить его, нагнула голову и коснулась губами его щеки, удивившись ее шершавости. Дэймон не шелохнулся. Она закрыла глаза и коснулась его губ.

Губы, казавшиеся такими жесткими, на самом деле были очень мягкими. Их вкус, подумала она, словно вкус весеннего дождя — свежий и чистый.

И произошло то, что обязательно происходит в сказке.

Поцелуй разбудил принцессу.

Что-то, долго дремавшее в ней, проснулось и раскрылось, подобно прекрасному цветку. В ней пробудилась женщина, и Рэйчел почувствовала это с такой силой, что отшатнулась и вскочила на ноги.

Слезы заблестели алмазами у нее на глазах. Она увидела Розалитту, которая, замерев, стояла у входа в примерочную.

— Простите, — пробормотала Розалитта, — я не хотела вам мешать, но вы выглядите такой красивой. Будто появились из мечты. Нет, из сказки.

Но тут проснулась Карли и негодующе завопила.

Глаза у Дэймона открылись, карие глаза с золотыми прожилками. Он инстинктивно потянулся к Карли, но не смог отвести взгляд от Рэйчел. Он был сражен.

— Боже мой, — хриплым голосом произнес он, — как вы прекрасны!

Взглянув на плачущую дочь, Рэйчел повернулась на каблуках и бросилась в примерочную. Туфелька соскочила с ноги, и она оставила ее, устремляясь к спасительной двери. Рэйчел закрыла дверь и прислонилась к ней, грудь у нее вздымалась и опускалась, будто она пробежала тысячу миль.

Она их действительно пробежала. Тысячу миль через неизвестную часть ее собственного сердца.

Она быстро скинула платье и натянула джинсы, блузку и джемпер. Плач Карли превратился в негодующее икание.

Глубоко вздохнув и проведя рукой по волосам, которые теперь не желали послушно лежать и висели вокруг лица, Рэйчел подняла подбородок и вышла из примерочной.

Дэймон отчаянно пытался успокоить Карли.

— Наверно, она устала — день был слишком длинным, — сказала Рэйчел, беря Карли на руки. — Мы должны поспешить домой.

Она попыталась вернуться в свое привычное состояние, но, когда посмотрела ему в глаза, поняла, что возврата не будет. Никогда ей не победить первобытного желания, которое его губы вызывали у нее.

— Мы собирались посмотреть обручальные кольца, — напомнил он. — И несколько вещей для Карли.

— Уже поздно, — сказала она, — пора возвращаться.

Проводив Рэйчел и Карли до дома, Дэймон не мог понять, что заставило его поднять туфельку, упавшую с ноги Рэйчел, и положить ее в карман. Как будто хрустальный башмачок. Правда, у него было преимущество перед сказочным принцем — он точно знал, кто потерял туфельку.

Дэймон распорядился купить все, что примеряла Рэйчел, и доставить на Роксбери, за исключением одного платья. Оно было волшебным. Когда она поцеловала Дэймона, а он, притворившись спящим, ощутил мягкое, как перышко, прикосновение ее губ, он впервые в жизни почувствовал себя принцем — сказочным принцем, владеющим целым миром и даже звездами.

Платье, уложенное в коробку, ожидало его на кровати в отеле. Он быстро написал записку и всунул ее между слоев папиросной бумаги.

Он хотел повезти Рэйчел обедать, но, когда они вышли из магазина, почувствовал, как она встревожена, и понял, что должен быть терпеливым, — ей нужно время, чтобы привыкнуть.

Раздался тихий стук в дверь, и вошел Филип с очень мрачным лицом, нагруженный коробками и свертками из детских магазинов.

— Я только что получил сведения о том рейсе, который проверял для вас. Виктория Рокфорд находилась на борту. Самолет приземлился благополучно.

Ни один мускул не дрогнул на лице Дэймона. Он не сказал даже Филипу, своему доверенному секретарю, кем Виктория в действительности является. Но внутри он почувствовал сильное беспокойство. Интуиция не подвела Рэйчел и, подозревал он, его тоже. Сестра Рэйчел была незаконной дочерью Виктора Тортона. Виктория Рокфорд — наследница, и она похищена.

Пока Филип ждал, Дэймон поспешно нацарапал послание и запечатал его в конверт.

— Доставьте, пожалуйста, это Роланду Тортону. Сегодня же. В течение часа, если сможете. Он уже вернулся в Тортонбург. Срочно.

Теперь ему необходимо как можно скорее вступить в брак с Рэйчел, чтобы защитить ее, когда грянет гром.

Дэймон несколько минут собирался с мыслями, затем поднял трубку. Первый звонок, который он должен сделать, очень важен. Он звонил брату Раймонду.

Кратко объяснив ему, как сложились обстоятельства, Дэймон сказал, что ему нужно.

Брат Раймонд не осудил его, но настойчиво предостерег:

— Вы торопите события. Откуда вы знаете, что она любит вас как человека, а не как принца?

— Речь не обо мне, — убеждал он горячо, — а о ней. Ей нужен я, и именно сейчас.

— Боже! Вы не правы. Она нужна вам. Вы человек, страдающий от одиночества и слишком гордый, чтобы признать это.

— Вы совершите церемонию или я попрошу кого-нибудь еще?

Добрый брат вздохнул.

— Дэймон, вы знаете, я сделаю для вас все. Кроме того, я не упущу возможности увидеть собственными глазами, что она собой представляет и что на самом деле происходит.

— Ничего на самом деле не происходит. Все точно, как я говорю.

— Тогда почему вы оправдываетесь?

Дэймон с досадой повесил трубку. Надо было еще позвонить по поводу морских перевозок, касающихся семейного бизнеса. Виктор Тортон отдал им права на перевозки в Тортонбурге для прекращения давней вражды между семьями Монтегю и Тортонов. Теперь Роланд Тортон и Лилиан Монтегю могли сыграть свадьбу, но хотели отложить церемонию до того времени, когда сестра Роланда будет найдена.

Дэймон провел рукой по волосам. Он не мог утаивать сведения о прилете Виктории. Взяв коробку с платьем под мышку, он отправился к Рэйчел.

Как только она увидела его, то сразу догадалась, что у него есть какие-то сведения о сестре.

— Дэймон, вы что-то узнали о Виктории? — встретила она его вопросом.

— Я не хочу, чтобы вы волновались, но она летела в последнем самолете.

Рэйчел расплакалась, и он обнял ее.

— Завтра утром, — сказал он, — мы поедем поговорить с вашим отцом. И завтра же вечером отправимся в Роксбери и вступим в брак.

Она уткнулась носом ему в грудь, и он почувствовал, как она беспомощна. Дэймон подумал о сомнениях брата Раймонда и понадеялся, что сможет оправдать доверие Рэйчел.

Она была в платье цвета слоновой кости, он — в прекрасно сшитом угольно-черном костюме и белой шелковой рубашке. Она держала красивый букет весенних цветов.

Они стояли в небольшой каменной церкви, прилепившейся к краю скалы, нависшей над бушующим океаном.

Рэйчел никогда раньше не бывала на острове Роксбери, и если бы не была так взволнована, то залюбовалась бы роскошными зелеными пастбищами с тучными стадами, лесами с поющими птицами, голубыми озерами, тенистыми прудами и нескончаемыми безлюдными пляжами.

Сегодняшний день прошел в суматохе, начиная с очень напряженного визита к ее отцу. Казалось, отец был более восхищен тем, что его дом посетил принц, чем взволнован исчезновением дочери. Когда они сообщили ему, что Виктория находилась в самолете, он заявил, что знал о ее прибытии на остров и что она собиралась по возвращении посетить своего друга. Когда же Рэйчел попыталась выяснить, о каком друге идет речь, и упрекнула его, что он соврал Хейди, будто Виктория задержалась в Европе, он стал путаться и сердиться. Дэймон быстро, но вежливо закончил разговор, очевидно не желая, чтобы ее отцу стали ясны их подозрения о его причастности к исчезновению Виктории.

На остров Роксбери они прилетели на вертолете, что привело в восторг Карли, но Рэйчел укачало. Карли оставили во дворце, на попечении симпатичной юной дочери шеф-повара, которую звали Бонни. Когда Рэйчел уходила, Бонни и Карли строили из кубиков дом на полу кухни.

Рэйчел не хотела больше думать о дворце. Его толстые каменные стены и устремленные в небо башенки наводили на мысль о замке сказочного короля. Внутри обстановка была тоже сказочно богатой и официальной. Она успела увидеть лишь несколько комнат, и ее настроение упало: она подумала, что здесь никогда не почувствует себя дома.

Дэймон оставил Рэйчел на попечении красивой молодой горничной, которая отвела ее переодеться.

— А где живет Дэймон? — спросила Рэйчел, с нарастающим ужасом оглядывая комнату с высоким потолком, мрачными портретами и антикварной мебелью.

— У него свои апартаменты, мисс. Там немного уютнее.

Когда она переоделась, шофер примчал ее в маленькую церковь, где Дэймон уже ждал ее.

Теперь она стояла, дрожа от волнения. Свет лился через окна с цветными стеклами, и Рэйчел показалось, что она попала в незнакомую сказку.

Брат Раймонд был в коричневом одеянии с капюшоном, с белой веревкой вместо пояса. Он поговорил с ней перед церемонией, задавая свои вопросы тихо и осторожно. Он выглядел немного обеспокоенным.

Когда она отвечала ему, то сама удивилась своей уверенности.

Дэймон вдруг показался ей незнакомцем, отстраненным и пугающим. Но откуда взяться нежности на такой официально-торжественной церемонии, где приходилось произносить вечные слова о верности и любви?

Дэймон надел ей на палец кольцо. Она увидела его удивленный взгляд и не смогла понять его. Никакая невеста не хотела бы, чтобы жених так смотрел на нее, — даже невеста, согласившаяся на брак из чисто деловых соображений.

Когда настала ее очередь говорить, она услышала свой голос, дрожащий от сомнений, которых у нее до сего момента не было.

— Теперь вы можете поцеловать друг друга.

Слова брата Раймонда застали ее врасплох, хотя она знала, что они будут произнесены.

Дэймон как-то странно посмотрел на нее, и она поняла, что они должны сделать исключение из их договоренности и поцеловаться.

Она потянулась к нему и приподнялась на цыпочки, чтобы встретить его губы.

Их губы соприкоснулись. Он подумал, что поцелуй должен быть быстрым, ничего не значащим, просто завершающим сделку, но они долго не могли прервать его.

Когда старый монах наконец потерял терпение и кашлянул, они отодвинулись друг от друга и повернулись к нему. Рэйчел чувствовала, как горят у нее щеки. Она украдкой взглянула на Дэймона. У него уже не было того отстраненного взгляда, как во время церемонии. Беспокойство во взгляде брата Раймонда тоже исчезло и он, сияя, смотрел на них.

После его благословения они направились к выходу. Тут только она увидела двух человек, очевидно доверенных слуг, стоящих в тени, свидетелей брачной церемонии.

Они вышли из церкви на яркий солнечный свет. Рэйчел обратила внимание на нарциссы, которые цвели в саду вокруг церкви, и глубоко вздохнула. Дэймон стоял рядом и казался напряженным и встревоженным. Впервые она увидела его неуверенным.

— Что случилось? — спросила она. — Что такое, Дэймон?

Дэймон пытался сохранять бесстрастное выражение лица, чтобы она не почувствовала его глубокие душевные страдания. Когда он стоял перед братом Раймондом и церемония уже началась, ему стало понятно смутное беспокойство, какое он чувствовал только раз или два в жизни, — ощущение, что он делает неверный шаг.

Он не сомневался, что его решение вступить в брак с Рэйчел, было правильным. Тогда что же?

И внезапно он понял.

Их брак был подделкой. Он не вступил в брак с нею, он только притворился. Не имело значения, какие причины он приводил, истина в том, что он солгал.

И что хуже всего — он солгал перед Богом.

Он помог ей сесть в «ягуар».

— Я велел упаковать еду. Мы устроим небольшой пикник и затем возвратимся во дворец. Вы согласны? Вы не беспокоитесь о Карли?

— Еще нет.

— Мы могли бы забрать ее.

— Нет. Мне хочется, чтобы мы были с вами вдвоем, только вы и я.

Она внезапно смутилась и покраснела, почувствовав себя новобрачной, которой она должна была быть, но не была. Дэймон опять мысленно обругал себя.

Они направлялись к небольшой рощице на берегу океана. По пути он рассказывал ей о своих приключениях. Красноглазый бык с покрытой пеной мордой загнал его вон на то дерево, когда он был еще мальчиком. А в той бухте рыболовный крючок воткнулся ему в такое место, о котором крайне неудобно говорить. Он отчаянно пытался развеселить ее, прогнать напряженное выражение с ее лица, все больше и больше чувствуя себя виноватым.

Наконец он остановил автомобиль, обошел его вокруг и помог Рэйчел выйти. Затем вынул из багажника большую плетеную корзину. Мгновенно расстелив белоснежную льняную скатерть на ярко-зеленой траве, достал из корзины клубнику и шампанское, французские булки и рыбу. Рэйчел села на одеяло, расправив платье.

Ему показалось, что платье было создано именно для такого дня и такого момента. Если бы только то, что они совершили, было настоящим!

Она налила в бокалы шампанское.

— За будущее, — предложила она.

— За будущее, — согласился он.

Рэйчел была наиболее чувственной женщиной из всех, кого он когда-либо знал, но в будущем у нее не будет мужчины. И Дэймон увидел себя не молодым мужем, а… Он даже подходящего слова не мог подобрать. Он совершил отвратительный поступок — стал вором. У прекрасной, такой пленительной и манящей женщины он украл будущее.

Дэймон выбрал другую дорогу ко дворцу — извилистую, через холмы. Ему все еще было не по себе. Рэйчел чувствовала напряженность, возникшую между ними после того, как они произнесли обеты и простое, но не подлежащее отмене слово «да».

Когда же она увидела небольшой каменный коттедж среди высоких деревьев, то попросила его остановиться. То ли потому, что не могла более выносить напряжения, то ли потому, что коттедж напомнил ей о ее мечте.

— Что случилось?

Она кивнула в направлении дома:

— Место, которое мне напоминает…

— Что же?

Рэйчел помолчала.

— Мою мечту о небольшом коттедже за городом, где мы с Карли могли бы жить.

— Хотите взглянуть?

— О нет, конечно, нет.

Но он уже не слушал ее. Автомобиль свернул с дороги и остановился у коттеджа.

— Дэймон, а если кто-то живет там?

Он рассмеялся.

— Дом когда-то принадлежал одному из моих кузенов. Думаю, он построен очень давно, в дни, когда в Роксбери жили пираты. Скорее всего, он пустует уже много лет, ведь место довольно уединенное.

Дэймон помог ей выйти из машины. Ей захотелось погладить рукой стены, так здесь было красиво. Дом и в самом деле оказался пустым, и Рэйчел обошла вокруг него, думая, где устроит качели, горку и песочницу под навесом и какие цветы посадит в ящиках под окнами.

— Вы хотите войти?

— Дверь, наверное, заперта?

Он опять засмеялся.

— У нас нет воров. Вряд ли дверь заперта.

Так хорошо было снова слышать его смех, видеть, что исчезло жуткое выражение, которое появилось у него на лице, когда они стояли бок о бок в церкви. Она прошла по известняковым плитам и коснулась ручки двери — позолоченной ручки белоснежной двери с небольшим окошечком.

Дверь открылась, как будто дом ждал ее.

Полы из камня и дерева, толстые стены цвета сливок, с глубоко утопленными в них небольшими окошками. Внутри дом оказался больше, чем она думала, с гостиной, столовой, огромной кухней и тремя внушительными спальнями.

Коттедж выглядел пустым и заброшенным. Пылинки танцевали по полу. Окна следовало бы тщательно вымыть. Она начала думать, как расставить мебель, какие занавески повесить. В воображении ей уже виделся дом, наполненный солнечным светом и цветами, она слышала радостный детский смех, раздающийся в старых стенах.

Наконец она неохотно повернулась к Дэймону и улыбнулась.

— Какой красивый старый дом. Теперь я готова ехать. — Но как только она произнесла эти слова, то почувствовала страх перед возвращением во дворец.

— Этот дом теперь ваш, — сказал он, закрывая за ними дверь.

— Что? — Она порывисто повернулась к нему.

— Я делаю вам подарок к свадьбе.

— Вы уже подарили мне платье.

Он рассмеялся.

— Конечно. Но сейчас мне показалось, что для нас было бы лучше, если бы мы поселились здесь, а не во дворце.

Она подумала об огромном дворце, унылом и официальном, где всюду суетились слуги, и ей показалось, будто он подарил ей солнце.

— Да, я предпочла бы жить здесь.

— Считайте, что уже живете.

— Дэймон, вы меня избалуете.

— Вряд ли.

Оба вздрогнули от неожиданности, когда в дверь постучали и вошел Филип.

— Я вас искал, сэр. Я увидел ваш автомобиль на дороге. Мне не удалось передать ваше сообщение вчера вечером, и я провел несколько весьма неприятных часов в обществе сотрудников службы безопасности во дворце Тортонов. Но я наконец встретился с Роландом Тортоном и лично передал ему ваше письмо. Принц Роланд просил меня передать вам ответ.

Дэймон разорвал конверт, прочитал раз, другой, затем положил бумагу в карман.

— Он меня попросил передать на словах, что хочет, чтобы вы и мисс Рокфорд встретились с мистером Лэнсом Грейсоном, начальником отдела расследований службы безопасности, и как можно скорее.

— Теперь уже не мисс Рокфорд, а моя жена. Но я просил бы вас, Филип, некоторое время держать наш брак в тайне.

На лице Филипа, всегда невозмутимом, появилось выражение восторга.

— Поздравляю вас обоих. — Он подошел ближе, взял руку Рэйчел и поднял ее к губам. — Принцесса.

— Пожалуйста, вызовите вертолет. Через час мы летим в Тортонбург.

— Дэймон, — спросила Рэйчел, — что происходит? Почему один из принцев Тортонбурга посылает вам письмо? Почему начальник службы безопасности хочет встретиться с нами?

Филип тихо вышел, а Дэймон глубоко вздохнул.

— Мне нужно сообщить вам кое-что о вашей сестре.