Королевства Драконов I

УЗНИК ХАЛБУРГА Ричард Ли Байерс

В кожаном плаще, развевающемся на холодном ночном ветру, Павел Шемов обрушил дарованную богом силу, на бледных, скрюченных существ, паривших вокруг парусника. Сначала, приняв их за результат колдовства, жрец попытался стереть исхудалые полупрозрачные фигуры в воздухе контрзаклинанием. Затем, предположив, что это духи умерших, он попытался сжечь их заклинанием солнечного света.

Ничего не вышло. Каждую секунду в поле зрения появлялись новые фантомы, шепчущие нечестивости и обволакивающие свою жертву. Поначалу Павел не чувствовал их прикосновений. Но потом оно превратилось в липкое почесывание. Скоро, по его мнению, эти существа станут достаточно материальными, чтобы причинять человеку вред.

Бесполезно отбивавшаяся от фантомов команда из трех человек, придя к такому же выводу, в панике закричала.

Уилл Тернстоун, ростом с ребенка, крикнул:

– Не обращайте на них внимания! Плывите к берегу!

С тем же успехом хафлинг мог быть немым, несмотря на всю пользу, которую приносили его советы. Призрак ударил Павла по лбу. Удар ужалил, и кровь затекла в левый глаз. На палубе призраки рвали плоть матросов или нападали на само судно, впиваясь когтями в бревна.

– Ныряй за борт! – крикнул Павел.

Это был их единственный шанс. Он поискал Уилла.

Размахивая изогнутым мечом с широким лезвием, хафлинг разрубил одного призрачного противника на мелкие экзоплазменные кусочки и уклонился от когтей другого. Он держался на ногах, но долго так продолжаться не могло. Фантомов было слишком много.

Павел бросился вперед, подхватил своего друга и перепрыгнул через борт. Когда он плюхнулся в прохладные воды Лунного моря, то призвал магию своего зачарованного плаща.

Складки кожаной мантии раскрылись в рассекающие, пульсирующие крылья, которые понесли его сквозь глубины, как ската манта. Он мог дышать, как рыба. Вода была прохладной в его легких.

Уилл извивался в его хватке, указывая вверх, и он понял, что в отличие от него его товарищ не может дышать так же. Он осторожно вынырнул на поверхность и обнаружил, что заплыл достаточно далеко, чтобы избежать призраков. Они по-прежнему были сосредоточены на паруснике и его ближайших окрестностях.

Павел вынес Уилла на берег, а затем поплыл обратно искать моряков. К тому времени призраки исчезли, и, к сожалению, моряки и лодка тоже. Не осталось ничего, кроме дрейфующих досок и других обломков.

Уилл присел на корточки и спрятался в тени зарослей, а потом, дрожа, с бешено колотящимся сердцем, стал ждать возвращения Павла. Наконец долговязый, красивый жрец поднялся с мелководья и вышел на галечный берег.

Уилл почувствовал облегчение, увидев друга, но не стал этого показывать. Это нарушило бы дух их вечной насмешливой вражды.

Хафлинг выпрямился и с усмешкой сказал:

– Отличная работа на лодке. Приятно видеть, что твоя магия так же полезна, как и всегда.

Хотя Павел был явно расстроен резней экипажа, он постарался ответить тем же:

– По крайней мере, у меня хватило ума сбежать, когда ситуация стала безнадежной. Чего ты пытался добиться, стоя и сражаясь? Это было идиотизмом даже по твоим меркам.

– Призраки набросились на меня – очевидно, они знали, кто из нас представляет для них угрозу, – и мне пришлось расчищать себе путь. Ты, наверное, хочешь заделать эту царапину на лбу, пока то, что заменяет тебе мозги, не вытекло.

– Точно. Я совсем забыл об этом.

Павел прочитал молитву своему богу-покровителю, Летандеру, Повелителю Рассвета, начертил в воздухе священный символ, и его рука засияла красно-золотым светом. Он прикоснулся ею к порезу, и рана закрылась.

Уилл сорвал немного травы, вытер свой изящно сбалансированный роговой клинок, как называли огромные мечи хафлингов, и спросил:

– Так что же там произошло?

– Я не знаю, – признался Павел. – Очевидно, что на нас напало что-то сверхъестественное, но это не было похоже ни на обычную магию, ни на духов.

– Значит...?

Человек покачал головой и ответил:

– На данный момент я знаю только то, что мы видели, как Жентарим уничтожают «нелегальные» корабли и караваны.

– Но мы плыли на украденном жентаримском патрульном корабле, – сказал Уилл. – Мы должны были быть в безопасности.

– Очевидно, этот трюк перестал работать.

– Нет, серьезно? Думаешь? – Хафлинг вздохнул. – И что нам теперь делать?

– Ну, по крайней мере, мы почти добрались до Халбурга, прежде чем нас заметили Женты. – Павел указал на разрушенный город дальше по берегу, смутную массу, едва различимую в темноте. – Давай найдем безопасное место для отдыха, а утром начнем наши исследования. О том, как вернуться в Тентию, будем беспокоиться, когда придет время.

Веками война терзала Лунное море, уничтожая город за городом. Халбург был одной из таких жертв. Двадцать пять лет назад Жентарим разграбил порт. Дикая природа была на пути к восстановлению. Среди развалин разрушенных домов бродили животные, а улицы заросли травой, кустарником и небольшими деревьями. По крайней мере, подумал Павел, это означает, что ему не придется слишком долго искать еду. Он сорвал ягоды, стараясь избегать защищавшие их длинные шипы, и протянул половину Уиллу. Уилл недоверчиво посмотрел на ягоды, его кудрявые черные локоны растрепались после того, как их окунули в воду.

– Это что, розыгрыш, чтобы я оббегался? Они зеленые.

– Сейчас весна, кретин, – сказал Павел. – Естественно, они зеленые. Все же они съедобны.

Хафлинг прожевал один и проглотил, морщась при этом, и сказал:

– Зачем я вообще уехал из Саэрлуна?

– Потому что твоя гильдия воров, проявив благоразумие, решила тебя убить. Слушай, если тебе не нужны ягоды, отдай...

– Тише! – поманив Павла за собой, Уилл метнулся в один из полуразрушенных домов. Соломенная крыша обрушилась, но оба опытные воины, они все же сумели пройти по полу без скрипа и хруста. Они притаились за окном и выглянули наружу.

Павел понял, что происходит. Уилл услышал как кто-то или что-то приближается. Это не обязательно сулило угрозу. Они предполагали, что среди руин все еще живут несколько человек, скорее всего, обычные фермеры или рыбаки. Но было разумнее выяснить это наверняка, прежде чем раскрывать себя.

Павел нахмурился, когда в поле зрения попали четверо вооруженных людей, которые болтали, держа в руках расчехленные арбалеты. Все они были одеты в мрачные атрибуты солдат Жентилара, а на их туниках красовалась эмблема Черной Сети в виде дракона со скипетром.

Когда воины прошли мимо и скрылись из виду, Павел спросил:

– Знают ли Женты, что мы выжили? Они охотятся на нас?

Уилл фыркнул:

– Конечно, нет. Эти солдаты не ожидали никаких проблем. Это был обычный патруль.

– Если так, то это значит, что Женты взяли Халбург под контроль. Но зачем выделять войска для захвата руин? Здесь больше ничего нет.

– Может быть, они ищут те же потерянные знания, что и мы?

Павел покачал головой и ответил:

– Не понимаю, как. У них нет записей Саммастера. Но даже если это так, то, учитывая бродящих вокруг Жентов, будет трудно беспрепятственно исследовать руины.

– Не будь дураком.

– Да будь оно все проклято! Сколько их там, где они расположились лагерем и что они задумали?

– Раз уж я разведчик, – ухмыляясь ответил Уилл. – Думаю, мне лучше это узнать.

Возвышавшийся над гаванью потрепанный замок с зубчатыми валами, как зубы нищего, был покрыт пятнами и зазубринами. Едва увидев его, Уилл решил, что Жентарим обосновался там, а когда заметил одетых в черное часовых, расхаживающих по крепостным стенам, понял, что был прав. Два корабля, военная галера и патрульный катер, были пришвартованы у одного покосившегося дока внизу.

Уилл повернулся и побрел дальше по улицам, заросших сорняками и заваленных обломками, перебегая от одного укрытия к другому, пока на перекрестке двух улиц не услышал приближающиеся шаги. Он присел на корточки за лошадиным корытом и выглянул сбоку.

Веснушчатый, курносый юноша, в слишком свободной и короткой форме Жента для его неуклюжих конечностей, проскользнул мимо, часто оглядываясь через плечо. Уилл предположил, что парень ускользнул из замка без разрешения, чтобы уклониться от работы или утолить плотский зуд наедине.

Уилл стянул с пояса боевую пращу, радуясь, что масло и чары сохранили кожу эластичной, несмотря на погружение в воду накануне вечером. Он поднялся и выстрелил.

Отполированное ядро попало Женту в затылок. Будучи опытным стрелком, Уилл удивился бы, если бы это было не так. Вопрос заключался только в том, не причинил ли он большего вреда, чем намеревался: некоторые черепа были более хрупкими, чем другие. Когда юноша упал вперед, хафлинг вынырнул, чтобы проверить его.

Все было в порядке. Воин все еще дышал, и любые повреждения, кроме смерти, Павел мог устранить молитвами.

Павел также мог сделать и то, чего не мог сделать Уилл. Он мог оттащить неуклюжее тело человека до того, пока какой-нибудь другой Жентилар не обнаружил лежащего без сознания на улице юношу. Хафлинг побежал за своим другом.

– Мы рискуем, – сказал Павел. – Что, если кто-нибудь заметит его отсутствие?

– Чем дольше ты мешкаешь, – сказал Уилл, – тем больше вероятность того, что так и произойдет. Так что приступай.

Павел занес юношу в полумрак заброшенной лавки и усадил на пыльный пол. Затем Уилл связал руки и ноги пленника полосками ткани, оторванными от его кителя. Солдат все еще лежал неподвижно на том месте, где его связали, волосы на затылке слиплись от крови.

Павлу бросилось в глаза, что этот несчастный не слишком похож на распространенное представление о злобном Жентиларе. Может он им не был. Возможно, он был просто неопытным пареньком, которого Черная Сеть призвала в свои войска.

Но даже если это так, Павел и Уилл все равно не могли позволить себе любезничать с ним. Гарнизон Жентарима представлял слишком большую опасность, а их миссия была слишком важна.

Павел пробормотал молитву. Его руку покалывало от тепла, и она излучала радужный свет. Он прижал ладонь к ране на коже головы Жента, и порезанная кожа дрогнула, когда срослась. Пленник ахнул и отпрянул от его прикосновения.

Уилл бросился к Женту и приставил кинжал к его горлу.

– Не кричи и не сопротивляйся! – прорычал хафлинг.

Солдат замер.

– Вот и хорошо, – сказал Уилл. – Теперь мы зададим тебе несколько вопросов, и я рекомендую тебе отвечать правдиво. Видишь амулет солнца на шее моего напарника? Он – жрец Повелителя Утра, и он собирается сплести заклинание, которое предупредит его, если ты нам солжешь. Если ты это сделаешь, я тебя прирежу. Понял?

– Да, – прохрипел юноша.

Павел зарычал и провел талисманом мистическими пассами, делая вид, что плетет заклинание. На самом деле он не мог использовать магию, описанную Уиллом, поскольку не предполагал, что вскоре ему и его товарищу придется допрашивать пленника, и поэтому не просил этого заклинания, когда молился на рассвете. Но Жент этого не знал, а потому боялся солгать.

Павел холодно посмотрел на юношу и спросил:

– Почему Черная Сеть занимает это пустое место?

– Пожалуйста, – сказал юноша, – если я предам их, они замучают меня до смерти.

Уилл переместил нож. Жент задохнулся и отшатнулся в сторону, насколько это было возможно со связанными конечностями и держащимся за него хафлингом. Капля крови скатилась по шее.

– Если ты не будешь сотрудничать, – сказал Уилл, – я сделаю то же самое прямо сейчас.

Это был очередной блеф. Уилл и Павел не были мучителями. Но Жент также не мог этого знать.

– Я давал клятву Бейну, – взмолился солдат. – Если я нарушу ее, то после смерти он навсегда разорвет мою душу.

– Нет, – сказал Павел, – не разорвет. Отрекись от Черного Лорда, убеги из Жентарима, найди достойный образ жизни, и он не будет иметь над тобой власти. Даю тебе слово слуги Повелителя Утра.

– Итак, – сказал Уилл, – ты можешь умереть сегодня или получить второй шанс. Что ты выберешь? Решай быстрее, мне становится скучно.

Он взмахнул ножом, сделав второй поверхностный порез.

Жент сжался и сказал:

– Хорошо! Задавайте свои вопросы.

– Один я уже задал, – сказал Павел. – Зачем ты здесь?

– Чтобы защитить дракона.

Павел и Уилл обменялись взглядами.

– Какого дракона? – спросил халфлинг.

– Его зовут Версеворан, – сказал Жент. – Кто-то сказал, что он изумрудный дракон. Он выглядит так, словно его вырезали из большого зеленого драгоценного камня.

– О, благословенные силы! – воскликнул Павел.

– Что? – спросил Уилл. – Тебе это о чем-то говорит?

– Силы, которые напали на нас на воде, – сказал священник. – Они не были похожи ни на настоящую магию, ни на типичных нечистых духов. Но есть и другой вид силы, чрезвычайно редкая магия разума. Самоцветные драконы – одни из существ, обладающих такими способностями, талантами, хорошо подходящими для того, чтобы следить за всем Лунным морем и поражать тех, кто путешествует без разрешения Жентарима. – Он снова повернулся к солдату. – Я прав?

Юноша изумленно вытаращил глаза от его проницательности и ответил:

– Да.

– Я не понимаю, – сказал Уилл. – Зачем изумрудному дракону помогать Жентам? Самоцветные драконы ведь не совсем злые, правда? И почему его хранители не беспокоятся о том, что он поддастся Ярости и выйдет из-под контроля?

– Он пленник, – сказал Жент, – магически вынужденный служить. Заклинатели в Цитадели Ворона призвали кого-то особенного, чтобы контролировать его. Я не знаю, кого именно. Он держится особняком и ходит за периметром, окутанный плащом и капюшоном.

– Тогда объясни следующее, – сказал Уилл. Он подошел к дверному проему, чтобы бросить осторожный взгляд на улицу снаружи. – Дракон важен для планов твоих хозяев. Так зачем держать его в Халбурге? Почему не в одной из ваших крепостей – цитадели Жентил Кип или Мулмастер?

– Кажется, я знаю, – сказал Павел. – Это существо, каким бы могущественным оно ни было, не может в одиночку выполнить задачу, которую Жентарим поставил перед ним. Ублюдкам нужно кольцо надзирателей, связанных между собой разумом и расположенных вокруг Лунного моря. Им нужен медиум здесь, чтобы замкнуть круг. Он улыбнулся юноше. – Я прав?

– Думаю, да, – сказал пленник. – Обычным солдатам вроде меня не положено знать, но ты кое-что слышишь. Версеворан и другие рабы связаны между собой узором, который делает их разум сильнее обычного.

– Это... интересно, – сказал Уилл.

– И важно, – сказал Павел. – Мы знали, что во время путешествий нам постоянно угрожала опасность. Теперь мы узнали, какая.

– И мы узнали, как устранить угрозу. Ослабив одну нить, вся психическая паутина рухнет.

– Именно.

Уилл поиграл своим окровавленным кинжалом, подбрасывая и ловя его, пока обдумывал перспективу.

– Мы могли бы попытаться вернуться в Тентию за подкреплением, – сказал хафлинг, – но дракон, вероятно, почувствует, что мы уходим, и снова ударит по нам. Тогда как мы с тобой подобрались уже достаточно близко, чтобы нанести удар.

– Верно. Мне не нравятся наши шансы в борьбе с целым гарнизоном Жентарима, да еще и с этим неизвестным демоном, но дело не в этом. Мы просто должны пробраться внутрь и лишить их Версеворана.

– Есть идеи, как это сделать?

– Возможно, я смогу развеять связывающие его чары.

Уилл изогнул бровь и спросил:

– Возможно?

– Это может быть сложно, долго и опасно.

– Тогда как насчет этого? Мы убьем дракона. Если Женты лишили его свободы воли, он не сможет поднять коготь, чтобы защитить себя.

Павел нахмурился и сказал:

– Этот вариант меня не устраивает.

– Мне на самом деле тоже, но подумай вот о чем: самоцветные драконы не совсем злые по своей природе, но и не совсем добрые. Я слышал рассказы о том, как они убивают людей и совершают набеги за сокровищами.

– Мы не знаем, что Версеворан когда-либо совершал подобные вещи.

– Но мы знаем, что здесь есть руины Ярости. Что если вирм уже в безумстве, и только оковы сдерживают его? Что, если он впадет в ярость, как только мы его освободим, и разорвет нас?

– Слушай, – сказал Павел, – давай оценим ситуацию, когда доберемся до существа, и тогда решим.

– Справедливо.

Уилл повернулся обратно к пленнику, который, подслушав их разговор, смотрел на них так, словно они сошли с ума, раздумывая над такой авантюрой.

– Нам нужно знать все о планировке замка и расположении стражи.

Обветренная известняковая стена предоставляла достаточно зацепок для вора с такими способностями, как Уилл. Он только пожелал, чтобы Селуна сочла нужным скрыть свою серебристую улыбку за облаками. Если, как утверждал Павел, воины выполняли работу божеств света, то это меньшее, что она могла сделать.

Тем не менее, с луной или нет, люди редко видели Уилла, когда он этого не хотел, и он без происшествий добрался до крепости. Низко пригнувшись, он огляделся, убедившись, что поблизости нет часовых, а затем спустился по лестнице во двор. В прохладном ночном воздухе витали запахи древесного дыма, жареной колбасы и отхожих ям Жентов. Из хозяйственных построек вдоль основания стены доносился храп.

Но несколько жентов не спали, и человек с копьем, сидевший на скамье позади выхода, был одним из них. Уилл развернул свою боевую пращу, запустил ядро в голову воина, и тот свалился с сиденья. Уилл подтащил скамью ближе к запасному выходу, взобрался на нее и отодвинул засов в сторону.

Как только он открыл дверь, внутрь проскользнул Павел, закутанный в черный плащ, который забрал у пленника. Он посмотрел через двор на центральную башню, в которой, по словам юнца, находился Версеворан.

Уилл вопросительно посмотрел на товарища. Павел кивнул, и они двинулись вперед по массивным ступеням башни. В темноте, закутавшись в черный боевой плащ, жрец надеялся сойти за Жента, если его вообще кто-нибудь заметит. Уилл продолжал полагаться на свое воровское ремесло, чтобы скрыть себя от враждебных глаз.

Крепость имела два входа: внушительные двойные двери с одной стороны и дверь меньшего размера – с противоположной. Нарушители прокрались к более скромному входу, и Павел попытался открыть его. Она не поддалась. Уилл выбрал из своего воровского мешочка отмычку и вставил ее в замочную скважину.

Через мгновение он прошептал:

– Она не заперта.

– Ты хочешь сказать, что ты слишком некомпетентен, чтобы сломать механизм?

– Я имею в виду, что она не заперта. Теперь я думаю, как Женты вообще бы смогли найти ключ от этого старого замка? Дверь запечатана магически, а значит открыть ее – твоя задача.

Жрец нахмурился и сказал:

– У меня приготовлено только три заклинания рассеивания. Я надеялся сохранить их все, чтобы атаковать оковы Версеворана.

– Не будь еще глупее, чем обычно. Мы должны добраться до дракона, иначе нас побьют еще до того, как мы начнем.

Павел пробормотал рифмованное двустишие и сделал пасс рукой. Сила взвыла, и на мгновение вся дверь засияла золотым светом. Уилл вздрогнул от мерцания, но, оглядевшись, не увидел никаких признаков того, что кто-то их заметил.

Павел повернул потускневшую латунную ручку, и замок с щелчком открылся. Он приоткрыл дверь, и они с Уиллом заглянули внутрь. Уилл перевел дыхание.

Весь первый этаж крепости представлял собой одну большую комнату с высоким потолком. В противном случае она бы не была достаточно большой, чтобы вместить пленника. Огромный и змеевидный, со сложенными крыльями, похожими на крылья летучей мыши, Версеворан неподвижно лежал посреди пола, и только медленное расширение и сужение его груди свидетельствовало о том, что он еще жив. Пустые фосфоресцирующие глаза, более бледно-зеленые, чем блестящая чешуя, смотрели в пустоту.

Несмотря на его неподвижность и очевидную беспомощность, он был настолько внушителен, что Уиллу понадобилось время, чтобы обратить внимание на другие особенности зала. Хрустальные шары на кованых треножниках излучали мягкий, равномерный свет, освещая пленника. По полу от Версеворана расходились очерченные золотым и алым пигментом замысловатые геометрические узоры, переплетенные письменами. В воздухе пахло горьким ладаном и сухим рептильным запахом самого дракона.

– Что ты думаешь? – прошептал Уилл.

– Мне нужна минута, – ответил Павел.

Он прошелся по комнате, рассматривая сначала светящиеся шары, затем наклонился, чтобы осмотреть фигуры, нарисованные на полу.

– Ну что? – потребовал Уилл.

– Терпение.

– К черту. Мы в опасности, задерживаясь здесь. Слушай, дракона держит волшебство, а ты не волшебник. Не стыдно признаться, что ты не можешь понять, как его освободить.

– Теоретически я знаю. Я изучал, как работает тайная магия, и понимаю, как противопоставить ей свою собственную силу.

– Я тоже не хочу убивать бедное существо, – сказал Уилл, – но если мы не разберемся с ним, чтобы свободно путешествовать, мы никогда не разгадаем загадку дневника Саммастера вовремя, чтобы принести кому-нибудь пользу. Это тысячи жизней против одной.

Уилл вытащил из ножен свой роговой клинок.

– Нет. Повелитель Утра учит...

Павел вскрикнул и схватился обеими руками за голову.

На мгновение Уилл не понял, что случилось. Затем он тоже пошатнулся, когда агония вспыхнула внутри его черепа. Когда боль наконец утихла, его верхняя губа была мокрой от текущей из ноздрей крови, а на лестнице, ведущей на верхние уровни башни, стояла фигура.

Уилл никогда не видел ничего похожего на это существо, но решил, что это может быть только демон, которого призвали Женты, чтобы контролировать Версеворана. В крепости танар'ри избавился от плаща и мантии, явив взору склизкое, грузное тело, размером с огра, настолько горбатое, что для него было естественно передвигаться на четвереньках. Клыкастые челюсти торчали из-под выступающего лба, за зубами мелькал длинный тонкий язык, а вдоль горба тянулась своеобразная клетка из костяных отростков.

Кривой позвоночник. Внутри этой решетки блестело влажное, бледное вещество, похожее на огромное количество обнаженного мозга.

– Блеск рассвета, – вздохнул Павел, – это церебрилит.

– Полагаю, это плохо, – сказал Уилл.

Демон на костяшках пальцев двинулся вниз по ступенькам.

– Кто ты? – прорычал он. – Как ты сюда попал?

Голова Уилла все еще пульсировала после психической атаки церебрилита. Но он знал, что они с Павлом должны избавиться от шока после неожиданного нападения и сражаться. Хафлинг отпрыгнул в сторону – неожиданный маневр, который, как он надеялся, напугает его врага, – приготовил свою боевую пращу и пустил в работу. Ядро ударило демона в круглый черный глаз. Церебрилит отшатнулся.

– Бей, идиот! – крикнул Уилл.

Подгоняемый, Павел зачитал молитву. Воздух на мгновение стал теплее, и вокруг бесформенной головы церебрилита заплясали искры красно-золотого света. Уилл не мог точно сказать, что его друг сделал с демоном, но магия, должно быть, подействовала, потому что танар'ри издал пронзительный визг.

«Удивительно, – подумал Уилл, хватаясь за еще одно ядро для пращи, – мы побеждаем».

Затем церебрилит проревел:

– Убей их! – После чего Версеворан вскочил на ноги и развернулся к незваным гостям.

Извилистое горло вздулось, разинув гигантскую пасть изумрудный дракон завыл. Зная, что шум может убить любого, кто окажется перед головой вирма, Уилл и Павел бросились в разные стороны. И все же крик потряс кости хафлинга и пронзил его голову и туловище болью, даже пол завибрировал, угрожая его равновесию, а со стропил посыпалась грязь.

Версеворан развернулся и бросился на Павла. Все еще шатаясь, священник едва успел увернуться от когтей дракона. Крючковатые сверкающие когти были такими длинными и тяжелыми, что если бы хоть один из них зацепился за его плоть, он мог бы легко разорвать его на части.

И если никто не вмешается, не отведет давление с Павла, позволив ему восстановить равновесие и перейти в режим обороны, Версеворан, конечно же, разорвет его. Зарычав, Уилл рассек заднюю ногу вирма. Роговой клинок пробил мерцающую нефритовую чешую и пронзил плоть под ней, но неглубоко. Раны даже не замедлили бы дракона.

Однако они, скорее всего, жалили, и рептилия повернулась к нему. Пришло время ему прыгнуть или кувыркнуться в сторону, подальше от передних когтей и челюстей. Но, к сожалению, Уилл никогда раньше не сражался с самоцветными драконами, и некоторая тонкость в движениях Версеворана сбила его с толку. Он замешкался, не в силах точно определить, когда и в каком направлении нужно прыгнуть, и шанс был упущен. Изумрудный дракон рванулся вперед, и ему пришлось отпрянуть назад, чтобы не оказаться раздавленным.

Версеворану понадобилась всего секунда, чтобы прижать его к стене. Дракон ударил его. Уилл сделал шаг в сторону, и огромные клыки сомкнулись на пустом воздухе. Он нанес ответный удар, но боевой меч не смог пробить естественную броню рептилии.

Версеворан поднял переднюю лапу. Все еще прижатый к стене, Уилл приготовился уклониться, но тут голос прошептал в его сознании, приказывая стоять на месте. Он замер, а когти дракона прочертили горизонтальную дугу.

Каким-то образом, в последний момент, Уилл освободился от внушения и отпрыгнул в сторону. Атака Версеворана все равно настигла его, швырнув в воздух, и только тренированные рефлексы акробатики позволили ему кувыркнуться и избежать переломов костей тела, когда он рухнул на пол. Он вскочил на ноги и огляделся. Его последний оборонительный маневр сбил Версеворана с цели ровно настолько, чтобы спасти его от серьезных повреждений. Когти дракона рассекли его кожаную броню и порезали плоть под ней, но не настолько глубоко, чтобы вывести из строя. Над ним, на лестнице, церебрилит рычал от досады.

Уилл не думал, что у танар'ри есть причины для расстройства. Если он все еще мог атаковать, несмотря на чары, которые наложил Павел, чтобы помешать ему, то он и Версеворан, вероятно, достаточно скоро убьют незваных гостей. Было очевидно, что воины не могут противостоять демону и дракону одновременно в этой тесной, замкнутой арене.

Единственная надежда, таким образом, состояла в том, чтобы изменить ход игры. Довольный тем, что удар Версеворана, по крайней мере, отбросил его туда, где он не был прижат спиной к стене, Уилл развернул свою боевую пращу и обрушил ядра на голову рептилии.

– Ты хочешь меня? – крикнул он. – Вот он я! Иди за мной!

Он сделал вид, что уклоняется вправо, а затем помчался к меньшей двери, которая была слишком низкой и узкой для взрослого дракона. Уилл достиг ее раньше своего преследователя. Он проскочил внутрь и свернул в сторону, где Версеворан не мог его достать. Позади него когти вирма застучали по полу, а хвост заметался справа налево. По этим звукам Уилл понял, что дракон разворачивается, и рискнул заглянуть внутрь. Конечно же, Версеворан мчался к двойным дверям в дальнем конце зала. Когда дракон ударил в них, они разлетелись, словно были сделаны из бумаги.

Когда Версеворан вслед за Уиллом вышел в ночь, Павел понял, что задумал его напарник. Пока хафлинг вел дракона в погоню, Павел должен был уничтожить церебрилита, а затем рассеять чары, удерживающие Версеворана в плену. И все это за то короткое время, пока старый и могущественный дракон не поймает и не убьет одинокого хафлинга.

Хотя церебрилит, по всей видимости, все еще был слеп от наложенного на него заклинания, Павел понятия не имел, справится ли он с этой задачей, но знал, что у него нет другого выбора, кроме как попытаться. Он начал читать молитву, произнося слова себе под нос, чтобы противник не услышал.

Затем церебрилит исчез. Возможно, он стал невидимым, но Павел знал, что есть и другая возможность: некоторые демоны могли мгновенно перемещаться из одного места в другое. Он развернулся, и тут же рядом с ним оказался громадный танар'ри, впервые стоящий более или менее прямо, с разинутой пастью и руками размером с лопату, готовый сгрести его. Хотя Павел ослепил его, ясновидение позволяло танар'ри находить его.

Однако, слепота все же мешала ему. Он помедлил, прежде чем атаковать когтями, и это дало Павлу время отскочить назад, за пределы досягаемости, сохраняя при этом точный ритм и произношение, которых требовало заклинание.

Красно-золотой свет залил комнату. В воздухе появилась светящаяся булава и ударила по церебрилиту, словно ей взмахнул призрак.

Павел улыбнулся. Если повезет, сотворенное оружие отвлечет и удержит демона, а он будет атаковать его с помощью магии.

Но заклинание не сбило с толку церебрилита, как он надеялся. Танар'ри зарычал, и из его тела вырвался резкий белый свет. Сияние обожгло Павла, как клеймо, и мучительный жар не закончился после вспышки. Священник посмотрел вниз. Его одежда была в огне.

Он упал и перекатился. Это погасило огонь, но к тому времени, как он закончил, демон уже склонился над ним. Парящая булава отбивала осколки от костяных шипов вдоль позвоночника, но он не обращал внимания на атаку и потянулся к лежащему на полу человеку.

Павел взмахнул зачарованной палицей из стали и дуба, которую держал в руке. Растянувшийся, он не надеялся нанести удар с большой силой или точностью, но каким-то образом ему удалось отбить большую шишковатую руку церебрилита. Он отполз назад, пытаясь освободиться.

Он был недостаточно быстр. Танар'ри схватил его за ногу и поднял его ступню к своим грязным, зазубренным клыкам.

– Стоять! – крикнул Павел.

Это тоже было заклинание, и оно на секунду сковало волю существа. Он вырвался из хватки демона.

Однако не остался невредимым. Когти твари пронзили сапог и мышцы, и, пытаясь вырваться, он растерзал и увеличил раны. Когда он поднимался, его нога не выдержала бы, если бы он опирался на нее.

Действительно, у него болело все, и он считал, что ранен довольно сильно. К счастью, он мог исцелить себя, но не мог сосредоточиться на этом и одновременно сражаться с демоном. Он должен был сначала нейтрализовать танар'ри, причем быстро, пока шок и потеря крови не подорвали критические показатели его силы и ловкости.

Произнося очередное заклинание, он попятился от церебрилита. Демон повернул голову, отслеживая движение, а затем исчез из-под ударов светящейся булавы. Сотворенное оружие устремилось вперед, преследуя цель. Линия, по которой оно летело, указывала на место, где существо появилось вновь, иначе Павел никогда бы не почувствовал его справа от себя, чтобы вовремя отскочить влево.

Тем не менее, взмах когтей пробил его панцирь и задел кожу под ней. Было больно, но он не позволил боли разрушить его заклинание. Он выдержал ритм и хлестнул безоружной рукой по цели.

Сила горела в его ладони, и когда церебрилит бросился на него, он вытянул руку и разрядил ее. Луч яркого света вырвался вперед и попал прямо в морду демону, раздробив несколько клыков. Танар'ри споткнулся, и летящая булава пробила часть костяных выступов на его хребте и начала колотить густое вещество под ним. Демон упал на одно колено. Он поднял руку, очевидно, чтобы отразить светящееся оружие, но затем конечность упала обратно на пол, словно у нее кончились силы.

Павел заковылял вперед, чтобы нанести удар по церебрилиту. Он зарычал, испугав его. Оказавшись не таким уж слабым, он схватил его за запястье руки и подтянул к себе. Его пасть широко раскрылась, и, увы, свет Летандера сломал ему не все зубы – у него все еще имелись все зубы, необходимые чтобы разгрызть его на куски.

Уилл знал, что Версеворану понадобится всего пара секунд, чтобы выбежать из крепости. Он потратил драгоценное мгновение, стоя на месте и прислушиваясь, пока не понял, с какой стороны приближается дракон. Затем он помчался в другую сторону, опережая своего преследователя.

Обогнув башню, он помчался дальше, к линии хозяйственных построек у подножия навесной стены. Женты, разбуженные суматохой, выбегали из казарм. Некоторые заметили его и помчались, чтобы перехватить. Не сбавляя скорости, он развернул свою боевую пращу. Ядро устремилось в голову одного солдата, затем отскочило и попало в товарища рядом с ним. Первый человек упал, а второй покатился по земле.

Затем оставшиеся Женты остановились и посмотрели вверх, широко раскрыв глаза. Уиллу не нужно было оглядываться, чтобы понять, что они только что увидели Версеворана. Дракон все еще шел по его следу, и он летел.

Что-то – быть может, инстинкт охотника – предупредило Уилла, что дракон вот-вот издаст разрушительный рев. Он прыгнул, кувыркнулся, пытаясь увернуться. Должно быть, это сработало. Оглушительный рев потряс его, но не причинил вреда. В то время как трое Жентов забились и упали, кровь вытекала из всех отверстий в головах.

Через мгновение Версеворан атаковал снова. Светящиеся белые нити какого-то неземного вещества вырвались из пустого воздуха вокруг Уилла и вцепились в него, словно щупальца. Он кувыркнулся и приземлился на ноги вне их досягаемости.

Над ним что-то закрыло свет луны и звезд. Он побежал дальше, нырнув в дверной проем здания. Версеворан, подобный сове, ловящей когтями мышь, прервал свою попытку наброситься на хафлинга, приземлился на землю, а затем рванулся вперед, разинув пасть. Уилл захлопнул дверь. Вся стена загудела и задрожала, когда дракон врезался в нее.

Уилл бросился наутек. Стена могла сдержать вирма лишь на несколько секунд. Его выживание зависело от того, найдет ли он другой выход из этой комнаты.

Вот! Маленькое круглое отверстие высоко в правой стене, предназначенное для вентиляции, не вместило бы человека, но хафлинг мог бы пролезть. Уилл вскочил на стол, снова прыгнул и ухватился за рейки, заслоняющие отверстие. Древесина была мягкой и легко поддавалось ударам. Он успел проскочить за мгновение до того, как позади Версеворан разрушил стену.

Он выскочил из узкого пространства между одной пристройкой и другой и проскочил в следующую дверь.

Версеворан догнал его, и он больше не мог бегать по открытой местности. Его единственным шансом было укрываться в закрытых помещениях, перебегая из одного в другое, пока дракон не поймает его.

Раз за разом рушащаяся стена или крыша едва не сшибала его с ног и погребала под обломками. Снова и снова ему удавалось выбраться из кладовой, столярной мастерской или кухни лишь в последнюю секунду перед тем, как дракон врывался внутрь. Тем временем он мрачно осознавал, что ему не хватает хозяйственных построек.

Он вылез из окна. Слева от него взревел Версеворан. Звук отличался от прежнего. Что-то в этом звуке заставило Уилла прекратить свое безумное бегство и попытаться понять, что происходит.

С головой и передними лапами внутри, крыльями, задними конечностями и размашистым хвостом снаружи, Версеворан втиснулся в дверной проем оружейной, которую его добыча покинула всего несколько мгновений назад. Через несколько секунд стена, окружавшая проем, рухнет и освободит дракона. Но на данный момент он застрял.

Уилл уставился на бок существа, на уязвимое место, так соблазнительно открытое, на тонкое место в чешуйчатой шкуре с пульсирующим сердцем позади. Если он будет действовать быстро и бесшумно, то у него появится шанс нанести смертельный удар.

Он скользнул вперед, потом, вспомнив слова Павла, заколебался. Женты поработили Версеворана. Он не отвечал за свои действия.

Он сплюнул. В Бездну щепетильность Павла. Уиллу нужно убить дракона, иначе Версеворан убьет его, вот и все. Он подкрался ближе.

Слишком поздно. Стена рассыпалась, и Версеворан повернулся к нему.

Уилл развернулся, чтобы убежать, но ноги не послушались. Они запутались, и, падая, он понял, что психическая атака парализовала его.

Огромный вес вдавил его в землю. Версеворан уперся в него передней лапой, и на мгновение показалось, что рептилия просто намеревается раздавить его. Однако затем дракон схватил его когтями и притянул к себе в пасть.

Павел уперся обеими ногами в грудь церебрилита, напрягая все свои иссякающие силы, и напряг ноги, чтобы танар'ри не притянул его к своим клыкам.

Другой рукой церебрилит потянулся к его голове. Он защитился свободной рукой, и когти существа разорвали ее от запястья до локтя. Это было лучше, чем если бы они разорвали ему лицо.

Тем не менее, это был лишь вопрос времени, когда демон, несмотря на слепоту и травмы от различных ран, нанесет калечащий или смертельный удар. Поскольку рука с оружием была зажата в захвате противника, Павлу нужен был другой способ нанести удар, и нож на поясе не годился. Поскольку на нем не было никаких чар, он не мог пронзить плоть танар'ри.

Задыхаясь, он произнес заклинание, сорвал с шеи солнечный амулет и провел им по первому проходу. Церебрилит рванулся, чтобы остановить его. Каким-то образом Павлу удалось не только избежать его хватательных когтей, но и правильно завершить фигуру. Из кулона хлынул золотой свет.

Ему пришлось бросить амулет, чтобы схватить вторую светящуюся булаву, материализовавшуюся в его окровавленных пальцах. Он ударил ею по голове демона, в то время как созданное им ранее летающее оружие, продолжало бить его по позвоночнику.

Демон рухнул и растянулся неподвижно, из его ран вытекала едкая жидкость. Павел не знал, каким оружием был нанесен смертельный удар, да его это и не волновало. Он вырвал свое запястье из мертвой хватки танар'ри.

От этого усилия у него закружилась голова. Он рисковал потерять сознание. Он прохрипел молитву, которая втянула в его тело теплое, исцеляющее сияние Летандера. Он почувствовал себя более устойчивым, хотя все еще был утомлен, слаб и изранен. Этого будет достаточно, потому что на большее у него не было времени. Уилл нуждался в нем.

Павел внимательно изучил глифы на полу. Когда ему показалось, что он понял, как они связаны между собой и как их разъединить, он прохрипел заклинание и пустил амулет через соответствующий проход.

Безрезультатно. Он чувствовал, что ничего не изменилось.

Возможно, это было потому, что он не до конца понимал, что такое связывающие чары, но без долгих часов обучения он не собирался постигать их лучше. Он просто должен был попытаться повторить последнее контрзаклинание.

Он сделал глубокий вдох и произнес заклинание со всей точностью и силой воли, на которые был способен. По залу пронеслась сладкая и сложная гармония, подобная нотам, исполняемых хором. Нарисованные слова и символы вспыхнули, а огни в шарах на треножниках погасли.

Версеворан запнулся. Беспомощный в хватке дракона, Уилл, определенно, не сделал ничего, чтобы быть причиной этого. Неужели Павел наконец освободил рептилию?

Очевидно, да. Уилл не обладал выдающимися способностями к чтению эмоций на лицах драконов, но все же, когда Версеворан зашипел и покачал головой, он увидел, что что-то – разум или самосознание – возвращается. Оно отразилось в совместном смыкании челюстей, раздувании ноздрей и сужении янтарных глаз.

Затем эти глаза вспыхнули. Версеворан взмахнул крыльями, звук был подобен щелчку тысячи хлыстов одновременно – и издал невероятный рев.

«Чудесно, – подумал Уилл, – у него Ярость, и он все равно собирается меня съесть. Павел, ты осел».

Но Версеворан не стал заталкивать его в пасть. Вместо этого дракон повернулся к Жентам, которых хафлинг до этого момента даже не замечал. Хаос, последовавший за вторжением Уилла и Павла, застал их врасплох, но офицерам удалось собрать воинов, чтобы разрешить ситуацию. Латники стояли в строю, лицом к лицу с драконом, но пока что не нападали. Они надеялись, что им это не понадобится, что Версеворан все еще находится под контролем церебрилита.

Дракон разрушил их надежду, поставив Уилла на землю и бросившись на своих бывших хозяев. В конце концов, он не впал в безумие, но это не мешало ему ненавидеть тех, кто осмелился связать его.

Уилл стоял в стороне и наблюдал за резней. Это заняло всего минуту или около того. Затем дракон вскочил на ноги и улетел в ночь.

Павел полагал, что они с Уиллом нашли архивы, для ознакомления с которыми Саммастер приезжал в Халбург, – записи, начертанные не на бумаге, а высеченные в камне. Пещерный храм Огмы, бога знаний, тускло освещался лучами золотистого солнечного света, проникающими через дверной проем и щели в крыше, и имел бесконечные строки слов и пиктограмм, высеченных на белых мраморных стенах от пола до высокого потолка.

Павел пытался почувствовать волнение, но, возможно, из-за того, что его полузажившие раны все еще болели, просто не мог этого сделать. Потребуются дни, а может, и недели, чтобы расшифровать все эти предания и определить, какие из них относятся к безумию, если вообще что-то из них относится. Это было время, которое они не могли себе позволить потратить на поиск.

– Что не так? – спросил Уилл.

Очевидно, Павел позволил своим деморализующим размышлениям проявиться на лице.

– Ничего, – ответил жрец, пытаясь стряхнуть с себя уныние. – Давай каждый возьмет по стене. Ты найдешь много такого, что не сможешь прочесть, но просто поищи то, что относится к драконам.

– Что именно вы хотите узнать? – спросил холодный басовитый голос.

Вздрогнув, воины резко обернулись и увидели высокую тонкую фигуру, одетую в нефритовые и оливковые одежды. Раскосые глаза на безволосом аскетичном лице были такого же пустого и светящегося зеленого цвета. Версеворан принял человеческую форму, чтобы поместиться внутри храма.

– Кортик Брандобариса! – поклялся Уилл. – Нельзя же вот так подкрадываться!

– Что вы ищите? – упорствовал Версеворан.

– Информацию о Ярости, – ответил Павел. – Мы пытаемся определить, как ее остановить.

– Тогда вы глупцы, – сказал дракон. – Ничто не может ее остановить. Но я в долгу перед вами за свое освобождение, так что, если позволите, я помогу вам.

Трансформированная рептилия прошла через храм, почти не останавливаясь, чтобы рассмотреть различные участки стены. Павел задумался, действительно ли Версеворан может так быстро просматривать информацию.

Во имя Рассвета, какой интеллект способен совершить такой подвиг?

Версеворан указал на строку символов и сказал:

– Вот. Это все, что есть, и это обычное предупреждение: «Когда засияет Убийца Королей, тогда вспыхнет Ярость».

– Для нас оно не «обычное», – сказал Уилл. – Что такое Убийца Королей?

Версеворан усмехнулся, но ответил:

– Ты даже этого не знаешь? Это красная звезда, которая появляется на небе каждые несколько веков.

Уилл покачал головой и сказал:

– Сейчас ее там нет.

– Мы знаем, – сказал Павел, – что Саммастер изменил магию эльфов для своих целей. Они, очевидно, связали этого Убийцу Королей чарами, но он разорвал связь.

– Жаль, что неживая шлюха была слишком нетерпелива, чтобы дождаться возвращения звезды, – сказал халфлинг. – Вся эта навозная буря могла бы разразиться столетие спустя, когда это стало бы проблемой других. В любом случае, я думаю, что то, что мы только что узнали здесь, ничего не стоит.

На мгновение Павел тоже так подумал. Затем он осознал возможности.

– Нет, – сказал он, улыбаясь, – это дает нам некоторую подсказку.

– Какую?

– Указатель, невежда. Что-то, что поможет нам, когда мы будем просеивать древние предания. Теперь, когда мы знаем, что эльфийские волшебники черпали силу из звезд, мы будем искать намеки на Убийцу Королей и вообще на небеса. Если повезет, это может сэкономить нам десятки дней, а то и месяцы поисков.

Павел повернулся к Версеворану и сказал:

– Как и ты. Ты только что продемонстрировал, насколько ценным можешь быть. Позволь мне объяснить, что именно происходит...

– Не беспокойся, – сказал дракон. – Меня не интересует общество людей, мой долг оплачен, и я чувствую, как безумие пожирает мой разум. Я отправляюсь на План Воздуха, чтобы переждать Ярость, как всегда делал мой вид.

Дракон исчез, оставив лишь мимолетную рябь в пыльном воздухе.