Королевства потерянных

Глава 16. Его мама

Не знаю, что произошло. Голова раскалывается. Где я? Небо такое синее. Кто-то осторожно гладит меня по лицу.

— Лена-Лена.

Шепчет так тихо и нежно. Улыбнулась: это Саша. Почему я лежу у него на руках? Мы в каком-то дворе. Странно.

— Саша? Ты вернулся?

— Да.

— Где мы?

— У моего дома.

— Где!? — подскочила, оглядываясь по сторонам. В голове затрещало.

— Как мы здесь оказались?

— Приехали, — Саша пожал плечами, — Лен, пойдём. Мама ждёт.

— Мама!?

Он кивнул, взял меня за руку, подвёл к подъездной двери. Остановила его:

— Саша, постой! Когда это мы договорились знакомиться с твоей мамой?

Он повернулся и с удивлением на меня посмотрел:

— Лена, ты против?

— Э… нет.

Поднимаясь по лестнице к лифту, я почувствовала, как сильно болит мое тело. Чем же я занималась? Так: стоп! Саша прилетел, а это значит… Боже!

— Стой! У меня сегодня апелляция в универе?!

— Лен, расслабься. Ты поступила.

— Что?! Как?

— Не знаю. Я только сегодня вернулся. Видимо, твои тесты пересмотрели и добавили баллы.

— Не помню… — я взялась за голову и потёрла виски. Как это произошло? При мне? Неужели… Я с момента, как вчера уронила голову на подушку, совершенно ничего не помню. Она опять появлялась? С некоторых пор я начала пропадать, когда она занимает место. Раньше этого не случалось. Осторожно посмотрела на Сашу: он знает? Я была уверена, что знает, но он ничем не выдаёт знакомства с моей «второй натурой». Так что я начала сомневаться. Может быть, в тот, первый раз, он ничего не понял? Тогда он сказал: «это было неожиданно» и ещё что-то… «круто»? Он не знает, что я… что это не я затащила его в постель.

Мы зашли в квартиру. Нас встретила милая, слегка полная женщина. У меня отлегло от сердца.

— Сашенька, зайка, как отдохнул? А это твоя девочка? Наконец-то привёл! Проходи!

Я улыбнулась. Женщина легонько потрясла мою руку и переключилась на Сашу. Он кивнул мне:

— Лен, это Мария Ивановна, наша домоправительница.

— Кто я? Саша! — женщина рассмеялась, а я расстроилась. Значит, это не мама. Мы прошли в гостиную. И тут я увидела её: мама Саши сидела в маленьком, белом, кожаном кресле, покачивая мягкой домашней туфлей, висевшей на кончиках пальцев миниатюрной, пухлой ноги. Увидев нас, она вскочила с места и поплыла к Саше, покачивая бёдрами.

— Мой любимый мальчик вернулся домой, наконец-то.

Ее неестественно-упругая грудь полного третьего, если не четвёртого размера почти выпрыгивала из неоново-розовой блузки. Наманикюренные пальцы поправили сползающие вниз, обтягивающие ее бёдра и икры, голубые лосины. Я тоже смущенно попыталась натянуть своё открытое платье хотя бы немного повыше. Подойдя к Саше вплотную, его мама приподнялась в своих мягких тапках-туфлях на цыпочки и, заключив сына в объятья, прижалась к его щеке, чмокнув губами воздух.

— Привет, заечка!

— Привет, Лила. Я скучал, — Саша поцеловал её в щеку и осторожно высвободился. Лила переместила руки к себе на грудь, играя пальцами с медальоном на бархатной, почти совсем лишенной морщин, коже.

— Представишь нас? — она переключилась на меня.

— Конечно. Лила, это Лена, знакомься, — Саша повернулся ко мне: Лена — это Лила — моя мама, — он слегка приобнял меня, как будто показывая матери.

— Здравствуйте, — говоря это, я окончательно смутилась под её оценивающем взглядом.

— Здравствуй. Проходи, — мама Лила развернулась — мягкие туфли шлепнули ее по пяткам, она присела на диван, похлопав по месту рядом с собой.

— Милый, садись. Как съездил?

Саша, проигнорировав предложение, прошёл вглубь комнаты, протащив меня за собой и усадив в кресло, откуда недавно выпрыгнула Лила. Сам он устроился рядом, на пуфике, оперевшись о мои ноги. Его мама продолжала меня рассматривать. Саша не торопился рассказывать о поездке, уткнувшись в телефон, что-то увлечённо читая. Тогда она сбросила с обтянутой голубой тканью коленки несуществующую пылинку, чиркнув в воздухе гладкими, ярко-красными ногтями и повторила вопрос:

— Милый?

— Да, Лил. Прости. Отвлекают, — Саша оторвался от экрана и посмотрел на маму, — отлично съездил. Там такая природа. Тебе бы понравилось.

— Понравилось? Мне? — Лила фыркнула. — Да какой в Рашке может быть сервис для туристов?

— Разве ты не патриотка?

— Ой! — она захихикала, — прозвучало как ругательство. Может и патриотка. Но вот по части отдыха, лучше Ницца. А ты, Лена, как считаешь?

— Наверное… — я окончательно смутилась, продолжая глазеть на ее красные ногти, — но я ничего не имею против отдыха в России.

— Отдых в России — не отдых, а благотворительность какая-то! — мама Лила опять рассмеялась. — Саш, ты помнишь, как мы с тобой и папой съездили в Сочи? Это же был кошмар какой-то! — в возмущении она схватила журнал и начала обмахивать себя, как веером, — Саш, включи кондёр. Что-то жарко.

— Вспомнила, и в жар бросило?

— Да это же совок, одним словом!

— А вы же застали, помните, как было раньше. Можете сравнить… — что-то я, видимо, не то сказала. Саша рассмеялся. У Лилы округлились глаза.

— Ээээ… В смысле? Ну, кое что застала. Ездила в лагерь в детстве на море. Папа доставал путёвки. Всегда, да. Но в детстве не замечаешь…

Кажется, пронесло. Она не подумала, что я намекаю на её возраст. Лила с Сашей начали обсуждать что-то из их общих воспоминаний. Мне хотелось послушать, но голова жутко раскалывалась. Вместо того, чтобы участвовать в разговоре, я рассеянно смотрела по сторонам. Красивый дом. И здесь Саша вырос? Несколько раз забегала Мария Ивановна. Каждый раз подбадривающе мне кивала. Или нам? Я пыталась улыбаться. Боль стала нестерпимой. Я уронила голову, рукой оперевшись Саше на плечо.

— Лен? Ты в порядке? — он потянулся ко мне, растопырив пальцы. На долю секунды его рука зависла рядом с моим лицом. Потом он потрогал мой лоб.

— Температуры нет.

— Я, наверное, пойду. Голова болит. Устала. — я попробовала встать. Меня шатало. Саша усадил меня на место.

— Так быстро уйдёте? Может, хотя бы останетесь на ужин? — мама Лила смотрела на меня с сочувствием. Кажется, она не такая уж и плохая. Просто из другого мира.

— Детка, может дать тебе таблеточку от головы? — ко мне подбежала неизвестно откуда взявшаяся Мария Ивановна.

— Ой, Мари Ванна, что там у вас? Ваш аспирин допотопный. Сейчас я ей дам новое обезболивающее. Эффект — супер! Сама принимаю. Сейчас! — мама Саши соскочила с дивана и исчезла в другой комнате. Через минуту она выбежала, держа в руках огромную розовую косметичку.

— Да где ж оно? — наружу полетели всякие скляночки, косметика, пузырьки и другие, неведомые мне штуки. — А! Вот! — Лила вытащила из недр мега-аптечки блестящий блистер, порвала упаковку ногтями и сунула таблетку мне в руку.

— Пей! Прямо сейчас! — она развернулась, скомандовав:

— Мари Ванна, неси воды!

— Уже! Уже!

Итак, меня окружили всесторонней заботой и вниманием. Саша объяснил женщинам, что я сегодня была на дополнительном экзамене и, наконец, поступила в университет. Все сошлись на том, что я молодец, и мне нужно хорошенько отдохнуть. А голова болит от переутомления. Я же так много волновалась!

Нас уговаривали остаться, но Саша настоял, что отвезёт меня. Проводили до дверей. Лила всё время что-то говорила. Саша улыбался. Константин Александрович так и не объявился.

— А твой папа опять на своей дурацкой работе. Даже не мог домой пораньше прийти!

— Всё нормально, Лил, он нас встретил.

— Так он видел Ленулю?

— Да, Лил.

— И что, она ему понравилась?

— Спроси сама. И она ещё здесь.

— Да ладно тебе. Ленуля же не обижается? — Лила потрепала меня по щеке и подставила свою для поцелуя. — Ладно, детки, осторожнее на дороге. Саша, ты когда домой?

— Может, забегу утром. Ещё не знаю.

Я густо покраснела. Сообразила, несмотря на головную боль. Мы уходим вместе, и Саша так спокойно заявляет, что вернётся только утром. Он, конечно, уже оставался у меня. Но я никогда не думала, как к этому относятся его родители? Или они к такому привыкли!?

— Позаботься о девушке, Саша! — Мария Ивановна поддерживает меня, пока я пытаюсь запихнуть ноги в туфли.

— Да, Саш, Ленуле надо отдохнуть! Сделай ей ромашкового чая. Я читала, это помогает. Ну знаешь, от стресса и всякого такого! — мама Саши пытается что-то накинуть мне на плечи, Саша отдаёт это обратно.

— Да, Лил.

— Не слушай её. Девушке нужна забота и любовь. А не чай! — Мария Ивановна хитро подмигивает.

— Чай, забота, любовь, — Саша обнимает меня за плечи и открывает дверь, — я понял. Справлюсь.

Борьба за власть

Смутно помню, как мы добрались до моей квартиры. Саша действительно сделал мне чай. Правда, обычный, без ромашки. А потом он приложил ладони к моей голове, и мы посидели так несколько минут. Мне стало легче.

— Ты что, волшебник?

— Кое что могу.

Саша тоже со своими странностями.

Оставшийся вечер запомнился плохо — головная боль периодически возвращалась. Саша был рядом. И вот мы опять в постели. Укрытые лунным светом. Кажусь себе необыкновенно красивой — я точно не была такой раньше. До него. Саша водит по моей шее своими длинными, тонкими пальцами и смотрит куда-то сквозь меня. Не знаю, сколько мы уже вот так молчим. Я любуюсь его холодными, янтарными глазами и пытаюсь понять, о чём он думает.

— Саш?

— Мм?

— Ты любишь меня?

Внезапно чувствую себя слишком уязвимой, замерзшей и раздетой. Потому что он молчит. А я надеялась, ожидала, что он просто скажет «да».

— Ты что-то сказала? А… Конечно, люблю.

Разве можно ответить вот так? Так просто?

— Правда?

— Правда. Лен, что опять?

— Ничего, — натянула на себя одеяло до самого подбородка, попробовала отвернуться. Саша меня остановил — повернул мою голову к себе, приподнялся, нависнув сверху, посмотрел в глаза. У меня перехватило дыхание. Никак не могу привыкнуть. Он такой красивый.

— Скажи, что ты опять выдумала?

Когда он такой, это пугает. Всё в наших внезапных отношениях пугает. Наша близость. Мои чувства. Моя любовь. Откуда она взялась?

Мы не ходили на свидания. Не пробовали узнать друг друга поближе. Я закончила школу, а потом он приехал и забрал меня сюда. Я сама выбрала, куда буду поступать. Он ничего не имел против. Молча помог мне. Ездил со мной. Много шутил. Он развлекался? Что-то в происходящем сильно веселило его. Что? Он внимателен и вежлив. Никогда ничего не забывает. Не врёт. А если не хочет отвечать — не отвечает.

Иногда у меня исчезает чувство реальности. Может, это не с Ваней, а со мной случился приступ? И я до сих пор не могу прийти в себя. На самом деле, я лежу где-то в больнице. А это всё сон. Когда я начинаю задумываться обо всём этом, у меня начинает болеть голова. Почему Саша выбрал меня? Почему мы вместе? Почему я чувствую себя как рыба на льду?

— Ты любишь меня, или другую меня?

На миг его глаза вспыхнули. Может, это моё воображение, но я видела, как они разгорелись ярче.

— Ты сегодня такая странная.

Ну вот опять. Он не ответил. Вместо этого он пробежался пальцами мне по шее и подбородку, остановившись на губах. Его руки стали теплее.

— Я хочу, чтоб мы поговорили. Мы не разговариваем. — Нельзя позволить, чтобы и в это раз Саша ушёл от ответа. Но каждая фраза дается с трудом. Я так боюсь, что волшебный сон исчезнет. Я как-будто в мыльном пузыре. И всё, что вижу — радужные разводы. Передо мной прекрасный, но искаженный мир. И всё чаще его формы меня пугают.

— Мы сейчас разговариваем, Лена.

Его глаза действительно стали ярче. Я, попробовав скинуть наваждение, отвернулась.

— Я не помню сегодняшний день.

— Ты серьезно? Как это?

Набравшись смелости, взглянула в его янтарные глаза. Не помню, как проснулась, как оделась. Как вышла из квартиры. Как я добралась в университет? Что я там такого сделала, чтобы оказаться зачисленной? Действительно ли я зачислена?

— Не помою вообще ничего.

— Ты переутомилась, — он и в лице не изменился, — у тебя стресс. Сложный период в жизни. Переезд, поступление.

— Так не бывает.

— Откуда ты знаешь? Если происходит с тобой, значит, бывает, — он посмотрел на меня, как на маленькую девочку и погладил по волосам. — Хочешь, сходим к психологу?

— К психологу?

— Да, если ты волнуешься, — Саша взял мои руки в свои и сжал. Наверное, он прав — пытается быть рациональным. Он обнимает меня, гладит по волосам, по спине. Я слишком взволнована, чтобы чувствовать счастье. Я постоянно боюсь.

— Саш, ведь ты знаешь про ту… другую?

— Про какую другую?

— Про другую… меня.

— Другую тебя? — рассмеялся, но мне показалось, немного нервно. — Ты о чём?

— Тебе не кажется странным, что иногда я веду себя иначе?

— Иначе это как? Не понимаю о чём ты.

Он ведь не врёт мне? Только я чувствую, что во мне живёт кто-то еще? Остальные не замечают? Он не замечает? Голову сжимает пульсирующая боль. Кто-то жжёт изнутри, пытается выбраться. Она стала такой сильной. Теперь, когда она у руля, я даже не имею возможности наблюдать. Она как яркий свет. Засвечивает пленку. Не оставляет воспоминаний. Я не хочу. Не хочу. Он мой! Кир мой! Кто такой Кир?

— Лена. Лена! Не спи! Поговорим ещё.

Какой у Саши властный голос. И руки. Горячие, тяжелые руки. Что он с ней делает?

— Лена, приди в себя!

Кто такой Кир? Что значит: «не смей приказывать мне спать!»? Почему так больно?

— Лена!

«Он убил Сашу! Беги от него!» Что? О чём она говорит? Она кричит. Так громко кричит в моей голове.

— Лена! — Саша трясёт меня за плечи, чувствую, как его пальцы впиваются мне в кожу. Он боится? Что она с ним сделает, если выйдет? Мне кажется, или она намного его сильнее? Она же не причинит ему вреда? Нет, она может.

— Саша, ты ведь мой, правда?

— Да, твой.

— Ты меня любишь?

— Люблю только тебя.

— Я её не выпущу.