Король и его королева

Глава X Визитеры, сплошь незваные

— Объявился у главного входа, ваше величество, — сказал Зенальт, толковый и умный лейтенант дворцовой охраны (которого, пожалуй, пора и в капитаны). — И попросил передать вашему величеству этот конверт. Держится с уверенностью человека из общества, чувствуется военная выправка, усов, правда, не носит, среднего роста, не красавец, но женщинам должен нравиться. Вот только… Он какой-то другой…

— А точнее? — спросил Сварог, у которого что-то зашевелилось в памяти, что-то совсем недавнее…

— Не могу объяснить, государь, — сказал лейтенант. — Не могу подыскать слова, чтобы объяснить, чем он от нас отличается, но он какой-то другой, голову на отсечение…

Взглянув на простой конверт из плотной белой бумаги — ни герба, ни единой надписи, запечатан чем-то вроде перстня с дворянским гербом — Сварог рывком вспомнил, как совсем недавно Арталетта произносила едва ли не те же самые слова, ну буква в букву… Уже определив, что никакой магией тут и не пахнет, он, не трогая печати, аккуратно оторвал край конверта и вытряхнул на стол…

Обыкновенная визитная карточка, выдержанная в том хорошем вкусе, что присущ настоящему старому дворянству: никаких излюбленных нуворишами жирных золотых разводов и прочей безвкусицы, плотная белая бумага с тоненькими сиреневыми прожилками. Вверху изображен герб, опять-таки, согласно хорошему вкусу, такой маленький, что едва различишь детали: дотир, разделен горизонтально на две равных части, в верхней — якорь, который обвила то ли змея, то ли мифологическое морское чудище, какими их рисовали в старину, внизу — три кольца в ряд.

И надпись в точности та же самая!

Альтерат Лог Дерег

Барон

Тор-полковник

Клорена, Токеранг.

Сварог не смог бы описать свои чувства — тут и любопытство, и азарт, и злость, и что-то еще…

— Немедленно проведите его ко мне, — распорядился он. — Разумеется, проведите под Кружевной Аркой, проверьте на оружие.

— Прикажете… — лейтенант многозначительно глянул на стену у потолка.

— Пожалуй, — кивнул Сварог.

В считанные минуты у замаскированных бойниц должны были занять места шесть отличных стрелков — кто их знает, этих токеретов… А пуля их, в отличие от ларов, прекрасно берет, своими глазами доводилось видеть…

Он засек время — из чистого любопытства. Уже через шесть с лишним минут лейтенант, распахнув дверь малого кабинета и посторонившись, отрапортовал:

— Господин, не назвавший своего имени, ваше величество! Оружия при себе не имел!

Вошел человек, полностью отвечавший описанию, чуть ли не слово в слово данному лейтенантом и Арталеттой: лет тридцать, темноволосый и темноглазый, лицо волевое и умное, военная выправка, несомненно…

— Прошу вас, господин барон, — Сварог показал ему на кресло.

Токерет спокойно сел, и какое-то время они откровенно разглядывали друг друга — то есть это барон просто разглядывал, а Сварог врубил кое-какие свои способности.

Если они и в отношении токеретов не подводят, результаты следующие: обычный человек, ни капли магических способностей… вот только угадывается в нем некая пустота, и точнее передать словами невозможно. Быть может, именно так проявляет себя отсутствие у токерета души? И Арталетта, и лейтенант правы: он какой-то другой, другой и все, и словами этого не передашь…

Почему он молчит? И смотрит явно выжидательно. Ах, вот оно что, ревнитель строгого этикета — никто не имеет права первым заговорить с королем (кроме тех, конечно, кому это разрешено)…

И Сварог молвил первое, что пришло в голову:

— Как добрались?

— Благодарю вас, без происшествий, — склонил голову барон. — Ваше величество, быть может, мой вопрос покажется вам невежливым, заранее прошу простить… Сколько дул сейчас нацелены мне в голову?

— Полдюжины, — любезно пояснил Сварог.

— Разумно, — не моргнув глазом, сказал незваный гость. — Не много и не мало, в самый раз. Наш король (показалось Сварогу, или на лице гостя в самом деле промелькнуло легкое презрение) держит восемнадцать стрелков, а это, по-моему, излишне… Ваше величество, я прекрасно понимаю, что у вас может возникнуть желание меня схватить…

— И в мыслях нет, господин барон, — ухмыльнулся Сварог. — Вам заранее впрыснут яд, если через полчаса не получите противоядия, умрете, а уж полчаса под пытками продержитесь…

— Все так, государь. Разве что на сей раз мне впрыснут яд, действующий через час — наш разговор может затянуться, впрочем, я и час продержусь… хотя не стану хвастать насчет большего времени, я не настолько самонадеян…

Он не врал насчет яда и противоядия — ну, Сварог давно уже понял, что это крепкие ребята, достойные противники и относиться к ним нужно серьезно…

— Зачем вам понадобилось пугать герцогиню Браг? — спросил Сварог нейтральным тоном.

— Ее не пугали. До нее, как она вам, несомненно, рассказала, довели наше мнение касательно надписи на постаменте памятнику принцессы Делии. С нашей точки зрения, вопрос снят — принцесса убила принца, среднего сына короля, и потому месть была неминуема.

— Так, — сказал Сварог. — Если я правильно понимаю, понятие мести один из краеугольных камней вашей этики, морали, жизненной философии?

— Вы удивительно верно определили, государь. Со своей стороны могу заверить: я не собираюсь говорить о потоплении трех наших подлодок возле Дике. Они ни на кого не нападали, но после Батшевы вы имели право на месть… Вопрос снят.

Он произнес все это крайне серьезно: самураи чертовы, хоть и лицами не похожи…

— Ну что же, — сказал Сварог. — Коли уж времени у нас маловато, будем говорить как можно более конкретно, без лишних слов… И постараемся быть друг с другом откровенны, насколько возможно? (токерет молча склонил голову). Излишняя дипломатия порой только вредит… Мне известно о некоем господине Брашеро, известно, думаю, все или почти все о его замыслах, известно о вашем с ним тесном сотрудничестве… С чем же вы ко мне в этих условиях пожаловали?

— Чтобы провести переговоры лично с вами, — без малейшего промедления ответил токерет. — Вряд ли вы передадите господину Брашеро наш разговор… Если вкратце, мы ему не доверяем, и весьма. Дело не в том, что его цели нам представляются нелепыми, — в конце концов, каждый вправе ставить перед собой свои цели. Здесь другое…

— Никакой загадки, — усмехнулся Сварог. — Вы опасаетесь, что нужны ему исключительно как подручные в затеянном перевороте… а после его успешного завершения станете совершенно не нужны. На вашем месте я бы именно этого опасался. Ну, к чему ему под боком довольно серьезная сила, преследующая свои цели и стремящаяся к самостоятельной политике? Я о нем чуточку наслышан. Подозреваю, он, если посчитает нужным, уничтожит весь Токеранг дочиста..

— Именно это подозреваем и мы, ваше величество, — сказал токерет. — Вы — другое дело. Я думаю, мы могли бы сосуществовать бок о бок. Вы прекрасно должны понимать: пройдут долгие столетия, прежде чем мы сможем представлять для Империи серьезную угрозу. Долгие… Наша цель проста: обрести нормальные размеры, выйти наверх и получить жизненное пространство побольше того, каким мы сейчас располагаем. Как считают у нас, нам было бы достаточно четверти территории Трех Королевств — это ведь крайне малонаселенные земли, и вам не составит труда пожертвовать их четвертью. Подчеркиваю: эта площадь выбрана нами с большим запасом. В расчете на то, что пройдет еще несколько сотен лет, прежде чем на ней наступит перенаселение.

— Но когда-то же оно наступит?

— И это продумано, — моментально ответил токерет. — В этом случае мы намеревались бы устроить колонию на Сильване. Там у вас нет ни малейших интересов на земле, верно?

— Верно… — задумчиво сказал Сварог.

— Вот видите. У нас с вами нет никаких поводов для вражды или соперничества. Мы могли бы по всем правилам принести вассальную присягу императрице. Нам известно, что вы обладаете на нее некоторым влиянием… В силу вышеописанных обстоятельств мы крайне заинтересованы в том, чтобы и она, и вы оставались на ваших нынешних тронах…

Он не врал. Он просто кое-чего недоговаривал. Обосновавшись на Харуме и еще пару сотен лет развивая свои высокие технологии, эта теплая компания… конечно, и тогда не осмелится противостоять Империи, но вот Сварога из его королевств вышибет запросто. Даже не войной, а простым шантажом. Явится такой же лощеный дипломат и вежливо сообщит, что в паре десятков крупных городов, и в первую очередь в столицах, тайно заложены ядерные заряды и бактериологические бомбы. Быть может, устроит демонстрацию — в каком-нибудь провинциальном городке в глуши. И неизвестно, как обернутся события…

— В свое время императрице было направлено письмо со схожим почти предложением, — сказал барон. — Не знаю, получила ли она его…

— Получила, — сказал Сварог. — Да, кстати… Одним из подписавших его был некий генерал Альконтер Лог Дерег. Вряд ли тут простое совпадение…

— Да, это мой дядя.

— И что с ним сейчас?

— Ему пришлось покончить с собой, как и двум другим авторам письма, — бесстрастно сказал токерет. — За ними вот-вот должны были прийти… Но большинство людей, на которых они опирались, остались живы и на прежних должностях. Так что поддержка нашим поступкам обеспечена.

— Не расскажете ли, каким? — спросил Сварог. — Тысячу раз простите, но получается, что вы предаете Брашеро, с которым заключали союз. А предавший однажды…

— Мы никакого союза с Брашеро не заключали, так что на нашей чести ни единого пятнышка.

— «Мы» — это кто?

— Дэнго.

— Не объясните ли подробнее?

— Хорошо, — кивнул токерет. — Я, конечно, выдаю вам государственные тайны… но исключительно те, которые вы не в состоянии использовать против нас. Вот уже примерно три тысячи лет в Токеранге существует дэнго — тайный совет при короле из представителей самых старых и влиятельных рядов. Не существуя официально, дэнго тем не менее оказывает значительное влияние на жизнь королевства. Более того: в тех случаях, когда члены дэнго единогласно решат, что нынешний король ведет не отвечающую интересам государства деятельность, они могут… поправить ситуацию. Вы меня поняли, судя по вашему лицу? Да, именно, поправить… Прецеденты были. Хотя, признаюсь вам, не всегда есть возможность постоянно держать короля под контролем. Иногда события складываются так, что король успевает проделать нечто самостоятельно.

— И остаться после этого в живых? — усмехнулся Сварог.

— Иногда — да, как в нашем теперешнем случае, — серьезно сказал токерет. — Письмо к императрице исходило от дэнго — но король сумел нас переиграть. Договор с Брашеро заключал тоже король, без участия дэнго — мы поставили бы несколько иные условия и вели несколько иную политику. Но он успел. К сожалению, он знал, на чем следует играть: сама по себе идея обрести нормальные размеры и выйти наверх оказалась столь заманчива, что нам просто нечего было противопоставить, — лицо барона стало хищным. — Но третьей возможности у него уже не будет…

— Говоря о дэнго, вы дважды обмолвились «мы», — сказал Сварог. — Вы ведь тоже член дэнго?

— Удостоен такой чести благодаря заслугам, старинному происхождению и влиянию рода, — склонил голову токерет. — Могу признаться, я заменил покойного дядюшку. В общем, король и мы — это два совершенно разных понятия, две разных силы. И договариваться с вами собираемся именно мы.

— Один маленький нюанс… — сказал Сварог. — Меня, прежде всего, страшно интересует один вопрос… Кто именно запустил по моему хелльстадскому дворцу ракетой?

— Простите?

— Недавно я, можете поздравить, женился, — сказал Сварог. — Свадьбу играли в Хелльстаде. И аккурат в это время прибыл не вполне обычный подарок: ракета с ядерной боеголовкой. Мои системы ее обезвредили, мы так и не смогли установить точного места, но она, несомненно, была пущена из Хелльстада. А там есть одна-единственная сила, способная запускать ракеты, да еще с ядерными боеголовками…

— Ax, вот оно что… — негромко произнес токерет, и по его невозмутимому лицу промелькнула явственная тень злобной гримасы. — Клянусь гербом, я впервые об этом слышу. Мы тут ни при чем — простите за легкий цинизм, но мы не стали бы, возникни такое решение, выбирать подобные методы, уж мы-то прекрасно знаем, что ваш покойный предшественник обильно оснастил и дворцы, и сам Хелльстад защитными системами, способными противостоять не только нашим скромным придумкам, но и любому оружию ларов.

Он не врал.

— Хотите сказать, это король? — спросил Сварог.

— Больше просто некому. — Серьезно ответил токерет. — Мы могущественны, но не всемогущи. Не в состоянии контролировать абсолютно все и всех. Такую вещь, как единичный пуск ракеты, король в состоянии устроить, у него как-никак немало власти, мы ведь не управляем, а контролируем. А любой контроль может что-то проглядеть. Значит, его величество взбрыкнул не дважды, а трижды… Учтем, учтем… Поверьте, это не мы.

— Верю.

— Нам важно как раз договориться с вами.

— А если у короля будет другое мнение? — усмехнулся Сварог. — Впрочем, если уж вы говорите, что не собираетесь предоставлять ему третьей возможности, я, со свойственным мне цинизмом, толкую это как… — он сделал многозначительный жест.

— Любому государственному деятелю присущ определенный цинизм, — усмехнулся токерет. — Вы поняли правильно… Вдобавок ко всему многие еще не отомщены, как например, мой дядя… Я вам кратко обрисую ситуацию. У короля два сына. Средний, принц Фамир, погиб от руки принцессы Делии. Старший, принц Хаутил, нас категорически не устраивает: он туповат, но коварен и одержим прямо-таки патологическим стремлением уничтожить дэнго. Он даже два раза предпринимал такие попытки — но всякий раз те, кому он это поручал, оказывались нашими людьми. Он нас категорически не устраивает, как и король. Младший сын, принц Кауген — идеальная кандидатура для трона. Он, скажем прямо, простоват, мягок характером и не блещет особым умом… но в наших условиях именно такой король имеет шансы долго, очень долго просидеть на троне… Дэнго сделал ставку на него. Поэтому было бы просто прекрасно, если бы вы спустились к нам и провели переговоры не только с дэнго, но и с ним. Слово чести, вашей жизни ничто не угрожает, вы придете и спокойно уйдете. — Он усмехнулся. — Теперь позвольте мне быть чуточку циничным: захоти мы вас убить, это в сто раз легче было бы проделать наверху, нежели заманивать вас к нам и убивать там. Не так ли? Повторяю: мы заинтересованы как раз в том, чтобы вы оставались живы-здоровы и занимали прежнее место как можно дольше.

Вообще-то он не врал… Сварог усмехнулся:

— А вам не кажется, что у вас я из-за своего роста привлеку излишнее внимание?

Токерет спокойно ответил:

— Но вы ведь можете для визита к нам уменьшиться до наших размеров. В Империи есть соответствующая аппаратура, Брашеро как-то проговорился…

— Да, действительно, я как-то не подумал… — искренне сказал Сварог.

А ведь это именно то, к чему он стремился… Стараясь сохранять невозмутимое лицо, он спросил:

— Вы не будете против, если я прихвачу с собой небольшую свиту? Мои ближайшие соратники из моих королевств. Как советники на переговорах они мне будут крайне полезны.

— О, разумеется, — кивнул токерет. — Это справедливо: дэнго состоит не из одного человека и не из двух, так что все рационально… Об одном я бы попросил не просто настойчиво, а крайне настойчиво: чтобы вы явились к нам в ближайшие дни, не позднее чем через два-три. Я вас крайне настойчиво об этом прошу. Понимаете ли, ситуация в Токеранге сейчас очень сложная: король, ободренный тем, что принц Хаутил полностью на его стороне, строит определенные планы, возможны самые неприятные события… У нас очень мало времени, считанные дни. Я вынужден настаивать. Может случиться так, что через неделю вам уже не с кем будет вести переговоры… Скажу откровенно: важно, кто ударит первым. Два-три дня еще можно себе позволить, а далее — непредсказуемо…

— Хорошо, — сказал Сварог. — Через два-три дня. Вот только как мне вас известить?

— О, это просто, — усмехнулся токерет. — Напишите письмо, запечатайте конверт и напишите на нем: «Господину Логу». И поручите передать его хозяину этой таверны, — он достал из кармана и положил перед Сварогом маленький, сложенный вдвое листок бумаги. Тонко улыбнулся. — Ваше величество, очень прошу не хватать и не пытать хозяина таверны. Он ничего не знает, всего-навсего за хорошие деньги принимает и передает письма…

— Помилуйте, зачем мне его хватать и пытать, если я твердо намерен идти к вам на переговоры? Моя сиюминутная выгода, думаю, ясна. Если мы договоримся, если вашим королем по какому-то стечению обстоятельств станет принц Кауген, Токеранг безусловно не поддержит Брашеро?

— Безусловно, — кивнул токерет. — Более того: если мы договоримся, вы узнаете о планах Брашеро все, что знаем мы. Мое слово.

— В ближайшие два-три дня я у вас буду, — сказал Сварог. — Мое слово.

— Прекрасно, — токерет мельком глянул на настенные часы. — По-моему, мы все отлично обговорили? Не разрешите ли удалиться? Время еще есть, но возможны досадные случайности…

— Да, конечно, — кивнул Сварог. — Всего наилучшего. И — до скорой встречи.

Когда дверь за токеретом закрылась, Сварог встал, прошелся по комнате, посмотрел на себя в высокое зеркало. Он знал, что там увидит, но все же чуть поразился, насколько злой и хищной гримасой исказилось его лицо. Перед глазами у него стояла Морская площадь, в ушах вновь звучали испуганные вопли толпы, грохот копыт полицейских коней — и бледнеющее на глазах лицо Делии с остановившимся взглядом, и липкая кровь на его ладонях, и равнодушное безоблачное небо. Я обязательно буду у вас, господа мои, подумал он, через два-три дня, не позже, как просили. А уж тогда… Я еще не знаю, как это сделать, но у вас там все будет гореть от одного каменного горизонта до другого, и пощады не будет никому, не надейтесь. Вы и представления не имеете, но наши понятия о мести чрезвычайно схожи…

…Спокойный голос раздался едва ли не над ухом:

— Здравствуйте, ваше величество.

Сварог узнал голос. И повернулся нарочито неторопливо. Ответил в тон:

— Здравствуйте, Вингельт.

Они стояли на широкой верхней площадке Мраморной лестницы, вокруг не было никого — если не считать двух одетых придворными ликторов, которые, старательно делая вид, что увлечены негромкой чинной беседой, приблизились почти вплотную, так что Вингельт, вздумай он выхватить оружие, был бы обезврежен во мгновение ока.

Глава Хитрых Мастеров был одет, как дворянин с хорошим достатком — ага, и кольцо с баронской короной на пальце. Ну что ж, может быть, он действительно был бароном.

— Ну да, я понимаю, — сказал Сварог. — Это вы мне демонстрируете вашу оборотистость — вон как ловко, дескать, я умею проникнуть в ваш дворец без надлежащих бумаг или бляхи, без допуска за Черных Егерей, никому тут неизвестный… А?

Вингельт с легкой улыбкой пожал плечами.

— А вам не кажется, что это простое мальчишество? — мягко поинтересовался Сварог.

Некоторое смущение на лице у Вингельта все же отразилось. Ну никак нам всем не избавиться от этого мушкетерства, философски подумал Сварог. Думаем, будто давно распрощались, ан нет, вдруг снова проснется…

— Как бы то ни было, я пришел, как мы и говорили, — сказал Вингельт. — Я вижу, вы не заняты и можете уделить мне время?

— Ну, разумеется, — сказал Сварог. — Сколько угодно… Поскольку пришли именно вы, значит, вы и есть Глава, как я давненько подозревал? Ну признайтесь, никто ведь вас не собирается и пальцем трогать. И слово свое я держу — все ваши давно освобождены, и даже вашу машинерию вам вернули…

Ох, как трудно было уговорить Канцлера на это пойти! Если учесть, что Сварог из гордости не прибег к поддержке Яны, оставив это на крайний случай, если Канцлер все же упрется… Но такие подробности не должны никого интересовать.

— Хорошо, не будем играть в прятки, — согласился Вингельт. — Я — Глава. Для подтверждения у меня с собой грамота с печатями и подписями всех Мастеров общин… разумеется, без указания их местоположения.

— Не доверяете все же? — усмехнулся Сварог.

— Давняя традиция, — серьезно ответил Вингельт. — Сегодня вы отпустили наших, а что вам взбредет в голову завтра… Не будем об этом. Вы не так давно обещали представить меня императрице. Не сможем ли мы обговорить, когда вы сможете отправить меня туда? — он кивнул на потолок.

Сейчас у тебя нижняя челюсть о пряжку пояса звякнет, — не без веселости подумал Сварог.

— Пойдемте в мой кабинет, там и обсудим, — сказал он невозмутимо. — Здесь, в коридорах, столько любителей подслушивать…

Вингельт, не прекословя, направился за ним — он, похоже, знал придворный этикет, держался в шаге позади, как и полагалось тому, кого сам король не удостоил чести шагать локоть к локтю с собой, Сварог его вел не в кабинет, а в совершенно другое помещение — о чем, эффекта ради, конечно же, не стал предупреждать.

Четверо ратагайцев вытянулись с поклоном, глядя на Вингельта с хищным подозрением — ну, они на всех незнакомцев так таращились, ничего личного…

— Прошу, — сказал Сварог, распахивая дверь.

Они оказались в Безымянной комнате. Дверь в спальню была распахнута, виднелась разобранная постель, а за столом, где на большом серебряном подносе красовался серебряный же кофейник, окруженный блюдами с пирожными, сидела Яна — с чашкой тончайшего фарфора в руке, в простом домашнем палевом платьице, с волосами, до половины заплетенными в косу.

Вингельт оглянулся на Сварога с явным недоумением, так, словно спрашивал, что все это должно означать. Похохатывая про себя с легоньким садизмом, Сварог сказал:

— Ну, вы ведь сами просили? Позвольте представить Высокую Госпожу Небес, Императрицу Четырех Миров, ее величество Яну-Алентевиту. Ваше величество, господин Вингельт. Или, учитывая обстоятельства, все же лорд Вингельт?

— Мы от этого титулования давно отказались, как от пережитка… — машинально пробормотал Вингельт, и тут до него дошло. — Ваше величество, но ведь это действительно вы…

Нижняя челюсть у него, конечно, о пряжку пояса не стукнула, но значительно сместилась вниз.

— Вы знаете, господин Вингельт, это действительно я, — безмятежно и ослепительно улыбнулась Яна. — Не могу, увы, предъявить бумаг, удостоверяющих личность, у меня их никогда и не было…

С утра у нее было прекрасное настроение, и она сейчас откровенно веселилась. Сварог с тем же легоньким садизмом констатировал, что Вингельт потрясен, ошарашен, сбит с панталыку и все такое прочее. Все еще пребывая в некотором трансе, Вингельт покосился на распахнутую дверь в спальню, на неубранную постель, ошалело глянул на Яну, на Сварога и ляпнул:

— Значит, правду говорили, что вы…

— Ну да, он мой любовник, — ангельским голосом сказала Яна. — Ненавижу это дурацкое слово «фаворит». Мало того, я его законная супруга. Правда, исключительно в Хелльстаде, но все равно, я отношусь к этому очень серьезно, хочется верить, и лорд Сварог тоже…

Опомнившись наконец, Вингельт плюхнулся на правое, как и полагалось по этикету, колено, сорвал шляпу и склонил голову, прижав подбородок к воротнику камзола. Немая сцена затягивалась. Поставив чашку, Яна вышла из-за стола, подошла к Вингельту и сказала материнским голосом:

— Ну, хорошо, хорошо, коли уж вы так скрупулезно соблюдаете этикет даже в домашней обстановке, вот вам рука для поцелуя… Выражаю свое благоволение… ну и все прочее, что в таких случаях полагается. Вас не затруднит встать и присесть за стол, коли уж мы тут пьем кофе?

Вингельт машинально повиновался — впрочем, Сварог видел, он уже отошел от изумления и изо всех сил старался стать прежним, а также принять независимый и гордый вид. Достав из-за отворота камзола свиток, он протянул его Яне:

— Ваше величество, вот документ, подтверждающий мои полномочия…

— Я верю, — сказала Яна, положила свиток рядом с кофейником, так и не сняв связывающую его тесьму. — Муж вас рекомендовал, и этого достаточно… Хотите кофе? Тогда наливайте себе сами, мы здесь по-домашнему, без лакеев…

«Прольет или нет?» — с любопытством думал Сварог, тоже сев на свое место. Нет. Вингельт уже полностью овладел собой, кофе налил, не пролив и капли на скатерть, и хрупкую чашку, расписанную синими каталаунскими незабудками, держал уверенно. Яна уже чуточку серьезнее сказала:

— Рада вас видеть. Я серьезно. О вас столько лет кружили одни слухи и байки, я и думать не могла, что увижу своими глазами… Значит, вы не считаете себя лордом… А ларом вы себя считаете?

— Простите, нет, ваше величество, — твердо ответил Вингельт.

— Кем же вы себя в таком случае считаете? — уже совсем серьезно поинтересовалась Яна.

— Жителями Талара, — ответил Вингельт.

— Понятно… хотя ничего не понятно, — сказала Яна. — Хорошо, не будем углубляться в терминологические дебри. Позвольте для начала дать вам совет? Я думаю, вам не стоит бросать Гартвейн, срываться с насиженных мест. Ваши люди разъезжаются оттуда в спешке.

— Выработанная долгими веками осторожность, ваше величество, — сказал Вингельт.

Яна вздохнула:

— Вы, мужчины, как малые дети… Посмотрите сюда.

Она указательным пальцем небрежно начертила в воздухе небольшой квадрат — и на стене появилась огромная карта Харума, на которой яркими алыми искорками там и сям светились огоньки — штук сорок, если посчитать навскидку.

— Вот это все ваши общины, — сказала Яна. — Посмотрите, по-моему, я ничего не упустила? Разве что не стала показывать острова… Тысячу раз простите, но такие уж у меня способности. Я посмотрела и увидела все. Вот и подумайте: если я все знаю, какой вам смысл куда-то бежать из Гартвейна? Честное слово, никто не собирается вас трогать.

Вингельт сидел, мрачнее тучи. Такого сюрприза он определенно не ожидал. Яна продолжала:

— Вы наверняка не слышали, но я всерьез взялась проводить реформы. В первую очередь избавляюсь от наиболее одиозных пережитков старины. Вам не кажется, что вы в некотором роде тоже пережиток старины… нет, не вы лично, а вы все, и ваш образ жизни? Быть может, вам вернуться назад? — она показала пальчиком на потолок.

Вингельт ответил вежливо, но твердо:

— Тысячу раз простите, ваше величество, но мы считаем, что Империя — в тупике…

Яна прищурилась совершенно по-кошачьи:

— А вы, Хитрые Мастера, не в тупике? Я разыскала в архивах записи тех дискуссий, что велись перед тем, как ваши предки ушли. Они ставили перед собой грандиозные и высокие цели: поднять уровень науки и техники на земле, развивать там прогресс… Прошли тысячелетия. Положа руку на сердце, ответьте мне, как умный человек: хоть малая частичка этих планов претворена в жизнь? Вы сами знаете, что нет. Вы не оказываете ни малейшего влияния на жизнь Харума, на земную науку и технику. Вы превратились в тайнейшее общество, варитесь в собственном соку и все, что придумали, используете исключительно для своих нужд. Я не верю, что вы глупы, у вас лицо умного человека… и думаю, умных среди вас очень и очень немало. Может быть, наберетесь смелости и признаете вслух, что вы тоже в тупике?

На скулах у Вингельта появились багровые пятна, лицо застыло. А все-таки умница она у меня, с неким приятным чувством собственника подумал Сварог. Какое-то время царило тяжелое молчание, потом Вингельт глухо сказал:

— У нас имеет распространение точка зрения, что мы — в тупике…

— Я не буду больше задевать вашу гордость и самолюбие, — сказала Яна. — Видно же, что вы самолюбивы и горды… Давайте о другом. Мы в тупике, и вы в тупике. Но меж нами есть существенная разница: у меня достаточно власти и времени, чтобы провести самые серьезные, масштабные и многочисленные реформы. У вас нет ни малейшей возможности хоть как-то реформировать вашу жизнь. Вы обречены оставаться в нынешнем вашем состоянии. Если я не права, скажите мне это в лицо.

— Вы умны… — отрешенно сказал Вингельт.

— Сама знаю, — ответила Яна. — Ну как, вы скажете мне в лицо, что я неправа?

— Нет, — произнес Вингельт так, словно это стоило ему величайших усилий (да так, наверное, и было).

— Вот то-то, — сказала Яна без всякого торжества. — Можете оскорбиться, но рискну заявить, что вы попросту помаленечку деградируете. Ваши дети получают все более худшее образование… точнее, самообразование, домашнее. У нас все же худо-бедно развивается наука — но вы от нее отрезаны. Все ваши достижения, я уверена, — большей частью результат работы отдаленных предшественников. Не думайте, что я такая уж умная. Просто я говорила с серьезными учеными, и они мне убедительно доказали, что общины вроде вашей, как они выразились, обречены на деградацию. В этой ситуации мне кажется, просто нелепо вести какие-то переговоры. У вас просто не может не вестись дискуссий о вашем будущем. Определитесь сначала предельно четко: чего хочет ваше большинство. Вернуться к нам? Вести прежнюю жизнь? Поискать иные варианты? Если все же последнее, выработайте их. И вот тогда мы сядем говорить с вами всерьез… А сейчас, еще раз даю честное слово, никто вас пальцем не тронет. Вот, я высказалась… Вам годится такой вариант?

— Да, — сказал Вингельт. И произнес не без уважения: — Я представлял вас совершенно другой…

— Глупенькой красивой куклой?

— Примерно…

— Это все оттого, что вы отрезаны от информации, — сказала Яна. — И ничегошеньки не знаете о том, что происходит наверху, как мы живем. Честное слово, я не собираюсь ни оскорблять вас, ни унижать. Я просто предлагаю вместе поискать выход. Вместе. Это важно, особенно теперь, когда в Горроте и Токеранге затевается такое… Кстати, вы имеете представление о том, что творится в Горроте?

— Очень приблизительное, — нехотя признался Вингельт. — Наши разведчики там пропадают…

— А ваши аппараты? — вмешался Сварог.

— Они падают, — хмуро признался Вингельт.

С нешуточным разочарованием Сварог подумал: на этих надеяться бесполезно. Никакой помощи от них мы не получим — а ведь рассчитывали… Но почему же… Ага!

— Вингельт, — сказал Сварог. — Можете вы прямо ответить? В ваших аппаратах, механизмах и прочем используется апейрон?

Чуть подумав, Вингельт ответил:

— Ну хорошо. Это тот секрет, разглашение которого, собственно, ничего не выдает. Конечно, используется. Везде.

Сварог с Яной обменялись понимающими взглядами. Яна печально покивала:

— Ну разумеется… Никаких ребусов…

— Еще бы им не падать… — сказал Сварог.

Вингельт резко поднял голову:

— А вы можете рассказать, в чем тут подвох, или для нас, улиток, это тайна?

Сварог переглянулся с Яной. Она кивнула. Тогда он сказал:

— Какая тут тайна, если угроза — всем? Нам, вам, обычным землянам… Располагайтесь поудобнее. Я вам подробно расскажу, что происходит, что задумано, кем, какие строятся планы… Вот только вы мне дадите слово, что в срочном порядке посовещаетесь со своими, выясните, можете ли чем-нибудь помочь. Идет?

— Мое слово, — сказал Вингельт.

Его глаза горели нескрываемым любопытством. Вот на этот крючок вас и следовало ловить, милейший, подумал Сварог. На информацию. На знание. А мы изрядно надурили с лихими налетами, облавами и обысками, снова мушкетерство глупое…