Глава 2. Переход

Меня троица проводила в единственный в деревне двухэтажный дом, возвыщающийся над остальными двускатной, покрытой рыжей черепицей крышей. Этот дом был единственным в деревне, кто имел обложенный камнем первый этаж. Похоже, что это был местный трактир и сейчас я сидел за грубо сколоченным столом вместе с двумя немолодыми мужчинами, поедая остывший пирог с грибами, запивая его разбавленным вином.

Одним из них был местный староста деревни. Он невысоким и щуплым, с дряблой кожей и активно лысеющей головой на пару с козлиной бородкой. Одет он был в чистую холщовую рубаху с кожаной жилеткой поверх неё, да в шерстяные штаны.

Второй же выглядел куда как опаснее, но и был моложе, хоть и не сильно. Широкое круглое лицо с кустистыми, ещё тёмными бровями, и выбритой головой. Не смотря на жир, постигший его тело, выглядел достаточно крепким и наверняка заборол бы нынешнего меня на руках. Он же был одет как рядовой крестьянин, но держал в ножнах широкий тесак. Можно было бы спокойно его принять за деревенского мясника, если бы не грубый шрам, перечеркнувший его лицо от брови вплоть до верхней губы, перекосившейся от раны.

— Зеленокожие говоришь? — задумчиво протянул «мясник», — Гоблины или орки?

— Здоровые больно для гоблинов. — ответил я, жадно глотая большой кусок пирога, — Я шестерых заметил. Осталось пять.

— Почему пять? — прищурился всё тот же мужик.

— Одного смог убить. Чистая удача.

— Даже пять — это слишком много. Нужно к хозяину за помощью посылать. — проговорил староста, сцепив худые пальцы.

— Прав ты, Жозеф. — покивал головой «мясник», прикладываясь к деревянному краю кружки, наполненному кислым пивом, — Мы даже если всех мужиков с деревни соберём, то нас не хватит. Даже пятёрка молодняка орочьего нас раскидает. Вот только отправит к нам граф солдат?

— Поль, у нас есть другие варианты? — староста посмотрел в единственный оставшийся глаз ветерана, — Вы где столкнулись с ними?

Поняв, что вопрос обращён ко мне, я на несколько мгновений задумался, а затем выдал, — Какой-то холм у реки. От него к против течения реки идти километров десять до деревни. — поняв, что собеседники меня не понимают, я перефразировал свой ответ, — Мне два с половиной часа понадобилось.

— Значит туазов пять. Зеленокожие за час до нас доберутся. — поцокал языком староста, — Но в ночи выезжать нельзя. Надо молиться святой Югане. Она в эту ночь спасёт нас. Завтра с первыми лучами отправляйтесь в город за подмогой. — староста посмотрел на Поля, — Ну, а пока скажи всем, чтобы сегодня сидели по домам. Да будет спокойна эта ночь! — староста сложил руки в молитвенном жесте и посмотрел в потолок.

Вооружённый человек вышел из таверны, а молодая помощница отвела меня в одну из четырёх коморок, что именовались здесь комнатами. Я сел на сколоченную кровать, накрытую свежим сеном, поставив копьё рядом со стеной и задумался. Сна как не бывало и мысли вели активное наступление на мой разум, и я постарался их мало-мальски структурировать.

Что это за мир? Незвестно. Что это за тело? Какого-то местного жителя по имени Жак. И похоже, что знания Жака как-то соединились с моими, Владом, знаниями. Никак иначе я не мог объяснить, почему понимал и говорил на этом, похожем на французском языке. Похоже, что в этом мире есть не только одна разумная раса людей, а ещё и зеленокожих, да и те делятся на гоблинов и орков. Очень неприятные противники, что против пяти монстров нужно войско графа. А вот само наличие титула графа прямо говорит о здешнем феодализме, а точнее о его наличии. Но каков тут уровень развития? Судя по оружие — высокое Средневековье, но даже староста захудалой деревни знает понятие часа, а значит часы здесь намного более распространены. Точно! Здесь есть какая-то святая Югана. Кто это такая тоже непонятно.

Н-да… Не так много полезной информации. Хотя, до сих пор не стоит отметать, что это просто очень проработанный мозгом сон. Может я сейчас усну здесь и проснусь, где ни будь в медицинской палате с перевязанной после удара головой. А если нет? Что тогда? Фантастика, но тогда я потеряю свою старую жизнь, друзей и хорошее рабочее место. Там я жил не самой яркой, но спокойной и интересной жизнью, зарабатывая своими навыками, но не знал своих планов на жизнь. Родителей у меня давно уже не было, а бабушка, которая меня вырастила, умерла пару лет назад у меня же на руках. Страшнее всего было бы потерять уже старого, но безмерно любимого пса Буса. Что с ним будет дальше? Я надеюсь, что друзья не бросят моего старого друга.

Неожиданно я заметил, что не так уж и сильно расстроен мыслью о своём переходе. В том мире я мог претендовать максимум на звание главного админа в какой-либо компании. Для многих это было мечтой, но здесь, в новом мире, перспективы были куда как больше. Следующий день решит многое. Главное, не напороться на большие проблемы.

Я стянул с ног свои ботинки и с удовольствием лёг. Короткий, но яростный бой и не такой длительный переход по пересечённой местности отняли изрядно сил, а потому хотелось просто растянуться в горизонтальной плоскости. Вскорости, сон сам накрыл меня, отправляя в темноту.

На следующее утро будили меня нещадно. Чья-то крепкая рука активно трясла меня за плечо, грубо вытаскивая из царства снов. Я раскрыл глаза, но сверху был не чистый больничный белый потолок, а всё те же деревянные перекрытия крыши трактира. Оказалось, что рядом стоял Поль, протягивающий мне новую тунику. Я свесил ноги с края кровати, а затем и встал на них, принимая подарок.

— Одевайся. Завтракаем и в путь.

Я ответил лишь несколькими медленными кивками, приходя в себя. Сняв с себя разодранную старую одежду, натянул новую тунику, почувствовав на теле свежую льняную ткань. Подпоясавшись, я подхватил своё копьё и спустился вниз. Там меня ожидал Поль, поедающий какую-то кашу и сонный трактирщик, дремлющий за своей стойкой. Сев рядом с «мясником», я тут же получил в руки выточенную деревянную миску, полную едва тёплой пшеничной кашей. Живот сразу же заурчал, и я схватился за ложку, активно ею работая. Ложка за ложкой отправлялась в рот, из-за чего каша стремительно исчезала. Как только последние остатки каши закончились, то Поль посмотрел на меня.

— Наёмник, ты хоть на коне держаться умеешь?

— Да.

Я не соврал. Именно держаться на спине лошади у меня получалось и даже не так уж и плохо. Всё-таки, реконструировать русского дружинника и не уметь при этом быть на коне — просто невозможно. Но всё же, перейти на галоп для меня было равносильно смерти.

— Тогда давай за мной. Копьё не забудь.

Подобрав копьё, я последовал за Полем во двор таверны. Там стояли две уже осёдланных лошади, нервно переступающих с ноги на ногу в ожидании пути. Поль отвязал одну из них и за поводья подвёл ко мне. Лошадь была невысокой и с хорошим, плотным гнедым окрасом. На её крупе висели кожаные седельные сумки, полные каких-то вещей. Она внимательно смотрела на меня своими умными коричневыми глазами. Потрепав лошадь по шее и почесав ей за ухом, я вставил ногу в стремя и довольно сноровисто запрыгнул в седло. Копьё удалось приторочить к седлу, хоть и вытащить быстро его будет проблематично. Поль не отставал от меня и тоже уже был в седле своего пятнистого коня, правя того на выход. Мясник отсалютовал стоящему в дверях сонному трактирщику, и мы обогнули дом, выезжая на пыльную дорогу.

Какое-то время мы ехали в тишине, слушая музыку окружающей нас природы. Пели свои мелодичные трели птицы, радующиеся восходу солнца, шуршали листья деревьев от поднявшегося ветерка и изредка фыркали лошади под нами. Я просто подставил лицо солнцу, смотря на мир через полуоткрытые веки, укачиваемый размеренными шагами лошади. Вот только, время зазря терять не хотелось. Раз уж придётся жить в этом мире, то нужно заиметь как можно больше информации. Тем более, где-то надо будет найти применение для своих навыков.

— Поль, а кто граф у вас здесь?

— А ты не знаешь? — в недоумении поднял бровь мой попутчик.

— Нет.

— Понятно, наёмник. — Поль почесал щёку, из которой лезла седеющая щетина, — Марель де Терзит. Он только недавно место своего отца занял, так что мало чего умеет, но парнишка амбициозный. К тому же, местные дворяне его не сильно любит. Его род из новой аристократии, а старые рода считают, что земли достались Терзитам не по знатности и заслугам.

— А в графстве как дела вообще обстоят?

— Как бы тебе сказать… — Поль пожевал свои толстые губы, — Для таких как ты здесь работа всегда найдется. Разбойники на дорогах снуют, охраны в гарнизонах не хватает, да и зеленокожие попёрли. Так что будет тебе чем заняться.

— А ты откуда все знаешь?

— Я командиром ворот в графской столице был не один десяток лет. А через ворота, сам понимаешь, много люда разного идёт, так что и разговоров послушать довелось разных. Оттуда и знаю всё.

— Большую жизнь прожил? — ухмыльнулся я, смотря на потрепанные гамбенизон собеседника.

— Всякое было.

Дальше мы продолжили ехать молча. Я не мог придумать таких вопросов, чтобы не показаться подозрительным. Хотя бы стало понятно, что местные земли не очень спокойны. Да и кто такая "новая аристократия"? Обычно так зовут приближённых нового правителя, которых тот создал для поддержки своего режима из малознатных династий, но что это такое здесь мне не ведано.

Получается, что королевство это неспокойное. Впрочем, как и любое другое средневековое государство. Надо будет добраться до таверны в столице графства и познавать всё у местных посетителей. Для них я буду незнакомым человеком и уж тогда узнать всё нужное мне будет куда как легче.

Остальную часть пути мы провели в молчании. Поль не шёл на разговоры, а я же любовался красотами здешней девственной природы. Зелёные поля сменялись высокими лесами, полными живой природной музыки. Не было ни звуков работающих моторов, ни жужжания трансформаторов и разговор людей. Воздух был настолько чист, что с непривычки жёг лёгкие и радовал десятками ароматов, смешавшихся в невероятное амбре. Даже вездесущие кабели электропередачи не оплетали землю своей паутиной. Удивительно, как за несколько тысяч лет со становления первых цивилизаций, человечество умудрились так сильно потрепать планету, что жить стало опасно не от болезней и диких зверей, а от творения рук человеческих.

В город мы въехали уже поздним вечером, когда летнее солнце давно ушло с небосвода. За плечами был долгий конный переход. За все те пройденные километры мы встали на привал всего один раз и то, чтобы дать лошадям воды и позволить им попастись. Потому, после столь долгих скачек, мой желудок яростно урчал, а зад отбитый седлом зад молил хотя бы о небольшой прогулке.

Размеры столицы в ночи оценить было сложно, но даже по количеству огней, мелькающих тут и там, было понятно, что он в разы больше той деревеньки из которой мы прибыли.

Заявляться к графу посреди ночи было не только моветоном и грозило не только непринятием нашей просьбы, но и возможностью потери нами голов, чего очень не хотелось. Потому мы вновь повернули к таверне. У её дверей стоял мальчишка, подбежавший к нам, только морды лошадей показались из-за поворота.

Я с великим удовольствием спрыгнул с лошади и со стоном потянулся, слушая канонаду встающих на свои места позвонков. Мальчик тут же забрал поводья лошадей и повёл их в стойла, получив от Поля указание задать им овса и дать вдоволь напиться. Сами же, зашли в таверну.

Внутри нас тут же обдало теплом вперемешку с запахом жаренного мяса и кислого пива, от которого сразу защипало ноздри. В таверне было многолюдно, и посетители были достаточно разношерстны. За столами сидели обычные крестьяне, ремесленник, забывший снять кожаный фартук, городская стража, усевшаяся за двумя длинными столами, и даже наёмники, сидящие у одной из стен. Почему я решил, что это наёмники? Слишком разное снаряжение было у них. Будь это стража, то были бы одеты одинаково, а эти, кто во что горазд. И всю эту братию

С Полем мы заняли последний пустующий стол. К нам почти сразу же подошла миловидная девушка, извинившись за то, что похлёбки не осталось. Но горевать из-за этого не пришлось. Поль снял со своего широкого пояса кошель и вытянул оттуда крупную серебряную монету, заказав два больших свиных стейка от той хрюшки, что жарилась прямо сейчас на вертеле. Я с удивлением посмотрел на попутчика, но тот лишь отмахнулся.

— В город выбираюсь не часто, а скопленные за годы службы деньги надо тратить. — ухмыльнулся мужик, подмигивая оставшимся глазом, — Не с тобой, наёмник, хотелось бы пить, но выбора нет.

Официантка, заранее предугадав развитие событий, вместе с двумя толстыми стейками, принесла и две кружки, до краёв наполненных пенящемся пивом. За предусмотрительность, она удостоилась от Поля одной медной монеты, которая сразу скрылась между грудей девушки.

Чокнувшись кружками, мы вздрогнули, и в один заход я поглотил половину литровой кружки. Настроение тут-же поднялось, а тело начало растворяться в окружающем тепле и медленных разговорах посетителей. Отрезав своим ножом большой кусок свининки, медленно откусил его часть, чувствуя, как по губам течёт жир. Казалось бы, простой кусок жирного мяса, слегка обмазанный какими-то травами, но сколько же счастья он может принести для уставшего за день человека.

Неожиданно, среди десятка диалогов, ведущихся в таверне, моё ухо выцепило знакомые звуки. Да, все произносимые рядом слова были знакомы, но я был готов дать все конечности на отсечение, что это был мой родной русский язык. Я активно завертел головой в поисках его источника и поймал взгляд Поля, не понимающего причину моего странного поведения. Я отмахнулся, мол, не до тебя и наконец понял кто своей речью ласкал мой слух.

Это было двое бородатых мужиков с пшеничного цвета волосами, сидящих почти у самого выхода. В отличии от местных жителей, эти бойцы не расставались со своим оружием, продолжая держать их в ножнах на поясе. Они ели речную рыбу, запивая чем-то из объёмного кожаного бурдюка. Они говорили быстро для местных жителей, да и слова звучали намного грубее, но от этого было только приятнее.

— Это кто? — кивком головы указал я на светловолосых бородачей.

— Суры. Наёмники. С севера прибыли по реке на своём корабле. Серьёзные ребята. С ними даже граф связываться не хочет, так что и тебе не советую.

Но советом бывшего стражника решил я не пользоваться. Оставив оружие у стола, осторожно подошёл к северянам. Они, похоже, сразу приметили меня и собрались. Внешне это было почти незаметно из-за их мешковатой одежды, но, благодаря спортивному опыту, мне было понятно, что в любой момент один из них сделает всего один удар, который может и оборвать мою жизнь.

— Как дела, мужики?

Северяне, похоже не ожидали от меня таких лингвистических знаний, а потому застыли, с удивлением посмотрев на меня. Небольшая заминка продлилась несколько мгновений и старший из пары, наконец убрав ладонь с ножен, ответил.

— Всё ладно идёт. Не ожидал, что кто-то здесь знает наш язык. Садись, рассказывай кто такой и чем живёшь.

Я согласился с предложением, ведь причин отказываться просто не было. Тем более, что северяне, судя по оружию, были далеко не крестьянами, а воин, особенно прибывший издалека рассказать может многое.

— Живу чем? — переспросил я, ставя на стол свою кружку, — Да так, в наёмники подался, да только ватагу мою орки разгромили. Один спасся. Меня Вадимом Звать.

— А не сбежал ли ты? — хохотнул молодой сур.

Я посмотрел на него. Возрастом он был примерно моим, но руки его полные мозолей и покрытые вереницей боевых шрамов, намекали далеко не на мирное ремесло северянина. Не смотря на его молодость, не стоит воспринимать бойца как слабого противника. На груди парня была подвеска с плохо выполненным, но отлично отполированным небольшим колесом из серебра. Похоже, что это какой-то религиозный символ. Надо будет вызнать.

— Ты меня обидеть желаешь? Не стоит оно того. Я тебе ничего плохого не делал, а ты меня, словом, задеваешь. Зачем?

— В самом деле, Тур, успокойся. — старший почесал свою курчавую бороду пятерней, — Меня Бояном зови. Откуда язык наш знаешь? Хорошо, больно, говоришь.

— Товарищ научил. — после ответа я ткнул двумя пальцами себя в грудь, намекая на оберег северян, — А это что у вас?

Старший из северян потрогал точно такой же амулет и вобрал в лёгкие воздух для ответа, но тут его оборвал окрик на местном языке. Боян посмотрел на меня с непониманием, а Тур положил ладонь на пояс и собрался, готовясь, видимо, к драке. И делал он это не зря. К столу, где мы сидели, подошёл здоровенный детина. Даже немалого меня он превосходил на голову, а рука была и вовсе больше моего бедра. Его выбритое, заплывшее жиром и покрытое потом лицо было красным от местного алкоголя, и он тяжело дышал, вбирая воздух через широкие волосатые ноздри.

— Э! Вы что тут делаете, уроды языческие?! Это место только для истинно верующих людей! — закричал незваный гость и тут мне стало понятно, что драки вряд ли получится избежать.

— Что он говорит? — обратился ко мне Боян, крепче сжавший ручку глиняной кружки.

— Не очень хорошо о вас отзывается. — поиграл я желваками, пытаясь придумать как форсировать ситуацию, — Вы здесь по приглашению графа Мареля?

— Нет. По крайней мере пока что. Узнали, что здесь заказы для таких как мы есть и приплыли.

Выпивоху, видимо, совсем не устраивал тот факт, что мы не обращаем на него внимание и он ударил здоровенным кулаком по столешницы, из-за чего подпрыгнула вся стоящая на нём утварь. Он что-то заорал на незнакомом мне диалекте и Тур встал из-за стола, желая отвесить тяжёлый удар надоедливому посетителю.

— Вас и так тут не особо любят. Если в драку полезете, то и вовсе стражу натравят. Давайте лучше я.

— А ты сможешь? — прищурился Боян, переводя взгляд с меня на пьяницу, — Такого-то борова повалить много умения надо.

— Попробую.

Я поднялся со скамьи, сам не понимая зачем вообще это делаю. Вступать в конфликт в практически незнакомом месте без поддержки от местных, было, мягко говоря, опрометчиво. Похоже, во мне опять взыграло повышенное чувство справедливости, а если отпустить лирику, то я просто не любил таких вот, не умеющих выпивать мужиков, что лезут в драку просто так.

Тавернщик, заметивший зарождающийся конфликт, закричал из-за своей стойки, — Отношения свои выясняйте на улице!

Пьяница, ещё больше распаляясь, мотнул головой в сторону выхода. Я молча кивнул, и мы вместе вышли на улицу перед таверной. Из заведения за нами сразу потянулись посетители, почуявшие запах бесплатного зрелища. Тут же откуда-то появились факела, освещающие площадку и своеобразную арену, в которой мы оказались с толстяком напротив друг друга, пока кто-то особо хитрый стал собирать ставки и что-то мне подсказывало, что далеко не на меня.

Боян был воистину прав. Более ёмкого и точного слова, чем «Боров» относительного этого мужика было сложно. Эта огромная туша не двух ногах, толстых будто ствол дерева, поднял здоровенные кулаки, более похожие на кузнечные молоты, и харкнул на землю. Пьяница был на несколько десятков килограмм тяжелее меня и попасть под его удар будет страшно. Хорошо, если голова от такого кулака не оторвётся. Остаётся надеяться, что он не умеет нормально драться.

Толстяк громко сплюнул на землю и сразу, без прелюдий попёр на меня. В момент он оказался подле меня и замолотил кулаками с неожиданной для столь большого тела прытью. Мне едва удавалось уворачиваться, а контратаках и думать не приходилось. Разница в весе была настолько большой, что даже одно попадание могло сорвать мою голову с резьбы. Вот и вынужден я был прыгать аки сайгак по этой арене, едва не падая на зрителей.

Но и пьяница не отставал, прекрасно понимая, что в стойке спокойно уложит меня на землю одним удачным попаданием. Он бил широкими ударами и кулаки кувалды свистели где-то рядом с моей головой, то и дела колыша волосы.

Вот только толпе не нравились мои постоянные побеги и увороты от боя, и кто-то из зрителей толкнул меня в спину. Только чудом удалось вывернуться и перекатиться в бок, пропуская вескую оплеуху над головой. Судя по щелчку сзади, кому-то она всё же досталась и вряд ли случайному зрителю это понравилось. Ну и поделом — нечего мешать бьющимся.

Мгновенно вскочив на ноги, я собрался. Выносливости у этого тела было в разы меньше и если буду вечно отступать, то и сил на схватку не останется. Но устал не только я — толстяк тяжело дышал и шёл уже не так резво, как раньше. Размашисто замахнувшись, он попытался достать меня прямым в голову, но я, поднырнув под его руку, ударил апперкотом в челюсть. Выпивоха попятился, тряся головой, словно бык. Удар получился отличным и кого-то более лёгкого можно было бы даже опрокинуть, но этого здоровяка он только раззадорил. Он рванулся вперёд, и я только чудом успел подставить руку для блока. Бил он снизу вверх и его кулак мазнул по моему плечу, после чего вскользь попал выше виска. Даже такой удар заставил звёзды плясать перед глазами. Меня повело в сторону, а грохот толпы был слышен как будто через плотно набитую в уши вату.

Толстяк победно выбросил руки вверх, зарычал и бросился вперёд, не заботясь о какой-либо защите. Тех нескольких секунд передышки мне хватило, чтобы прийти в себя и встретить его подсечкой. Пьяница полетел на землю, пробороздив её массивным подбородком. К его чести, встать он попытался быстро и уже оказался на одном колене, тяжело опираясь на него рукой, когда подскочил я и попытался ударить коленом прямо в лицо, но тот только закрылся руками и смог подняться. Сил я потратил изрядно и более удачного момента для атаки могло и не появиться.

Встав в стойку, я начал методично и быстро делать ложные движения, но не бить, «раздёргивая» его оборону. Толстяк, до сих пор оглушённый от падения, не мог эффективно обороняться и раз от раза старался отогнать меня широкими ударами, что не достигали цели. Наконец, он опрометчиво открылся, пытаясь достать меня своим замахом, но тут же получил два быстрых удара. Один из них пришёлся по носу, хрустнувшему под кулаком, а второй попал по его брови, открыв рану, из которой сразу же потекла кровь, заливая глаза. Толстяк остался стоять на ногах и даже смог попасть мне по корпусу, но рёбра выдержали, и я со всей силы зарядил ему между ног. Неприемлемый и даже преступный приём в профессиональной спорте, но такой необходимый в уличной драке, согнул толстяка и тяжёлым ударом с правой отправил его в пыль.

Толпа заревела с большей силой, когда жирная туша пьяницы оказалась на земле, а я согнулся, опираясь на колени и глубоко задышал. Тело было не готова к такой драке и будь он не пьян в стельку, непонятно ещё какой был бы исход.

Кто-то в толпе разочаровано присвистнул и стал пытаться поднимать находящегося в отключке толстяка. С трудом, похлопываниям по щекам и какой-то жижей удалось всё-таки перевести его в вертикальное положение и увести внутрь, куда и потянулась большая часть посетителей. Ко мне же подошли трое: двое северян и какой-то мелкий, незнакомый мне мужичок. Он подбежал первый, выпалил какое-то поздравление и сунул мне две серебряных монеты со словами: «Твоя доля», после чего тоже засеменил в таверну.

— А ты хороший боец, Вадим. — многозначительно проговорил Боян, хлопая меня по мокрому от пота плечу, — Уж думал, что потерял нового знакомого. — северянин посмотрел на молодого товарища и усмехнулся, — А ты хотел ещё с ним подраться.

Тур что-то неразборчиво буркнул в ответ и все втроём мы отправились обратно в таверну. Там меня встретили апплодисментами, от которых до сих пор не отошедшая от удара голова неприятно загудела. Поль же всё также сидел на своём месте, потягивая пиво из кружки. Тело ныло и неожиданно захотелось спать. Пришлось распрощаться со своими новыми знакомыми и подойти к тавернщику, бесконечно протирающими и так гладкую столешницу замызганной тряпкой.

— Есть где прилечь? — спросил я у него, потирая ушибленную голову.

— Да. Для тебя найдётся. — кивнул хозяин и увидев, как я потянулся к кошелю, помотал головой, — Бесплатно. Не каждый день у меня в таверне Доната Быка избивают. И оружие оставь здесь. Никто его не тронет.

Поблагодарив его кивком головы, я поднялся на второй этаж, который был заставлен несколькими кроватями, часть из которых уже была занята спящими людьми, пропустившими столь феноменальную схватку. Добравшись до топчана и сняв ботинки, я улёгся на не самое свежее сено и подложил под голову побитое жизнью шерстяное одеяло. Было достаточно тепло и усталость быстро переборола желание провести анализа дня, потому быстро уснул.

Загрузка...