Король нимф

Глава 14

Доктор Бренна Джонстон пыталась закрепить черные локоны своих волос на макушке головы с помощью тонкой полоски ткани. Как всегда несколько коротких завитков выбились из прически и упали с висков.

«И как меня угораздило оказаться в подобной ситуации?»

Ее взгляд опустился на мужчину, без сознания лежавшего на сапфировом шелке кровати. Его прекрасные темные волосы рассыпались по могучим плечам. Ресницы отбрасывали тени. Нос был с небольшой горбинкой, губы полными.

Он был похож на падшего ангела.

На умирающего, окровавленного, охваченного болью падшего ангела.

Из глубоких ран на его груди и бедре сочилась кровь. Насколько она видела раньше, его кожа в нормальном состоянии была смуглой и загорелой. Сейчас она была бледной, с синим оттенком, потому как он находился в состоянии легкого шока. Она была хирургом, и предпочла бы, чтобы у нее были ее инструменты из ее больницы, с ее медсестрами. А не банки с маслом и песком, которые ей дали, не эта нестерильная среда и не этот охранник, стоящий над душой у двери. Все же Бренна не могла позволить умереть своему пациенту. И не даст ему умереть.

Она находилась в ужасе с тех пор, как эти гигантские, неуклюжие чудовища захватили ее, но впервые с тех пор, как она попала сюда… чтобы это ни было, она смогла взять себя в руки. Была сама собой. Уверенной в себе, находясь в своей стихии.

Бренна, жестом подозвала стражника, стоявшего у двери, и он подошел к ней. Она не отступила, заставила себя твердо стоять, пытаясь жестами объяснить то, что ей было нужно.

Его лицо отразило смущение, и он поднял руки, велев ей остановиться. — Я не понимаю, что ты хочешь. Ты не можешь говорить?

Она вздохнула про себя. Ее голосовые связки были серьезно повреждены несколько лет назад. Снаружи не было никаких шрамов; нет, ее шрамы были внутри. Она подверглась нападению, размытое, затененное, ненавистное воспоминание, которому она не могла позволить возродиться в данный момент, если она надеялась выполнить свои обязанности, и хотя она могла говорить, ее голос был… уродливым.

— Игла, — прохрипела она. — Нитка. — Первобытный человек, которым он, очевидно, был, вероятно, не отличил бы скальпель от ножа для масла. — Инструменты для операции.

Он скривился от грубого, ломаного звука, но кивнул и побежал исполнять поручение. Вернувшись, некоторое время спустя, он передал ей черную сумку. Открыв ее, внутри она обнаружила бронзовый скальпель, длинные, тонкие крючки и несколько железных игл.

— Огонь, — сказала она. — Горячую воду.

Поняв, что она просит, он схватил горящий факел со стены и кинул его в очаг. Пламя быстро пожирало лежавшие внутри поленья, треща и разгораясь все сильнее. После того, как он принес чашу с водой, она прокалила инструменты над огнем.

Когда все было стерилизовано настолько, насколько это было возможно в этих условиях, а ее руки были начисто вымыты, она, наконец, подошла к своему пациенту, готовая приступить к работе. Он все еще не двигался и не издавал ни единого звука. Его черты лица были расслабленными, естественными.

Это одновременно поднимало ей настрой и вызывало беспокойство. «По крайней мере, он не будет чувствовать боли от иглы. Но такой глубокий сон…» Бренна расправила плечи и принялась за работу. Она разрезала его штаны, прочистила зияющие раны на ногах и груди, и сделала все возможное, чтобы восстановить разорванную плоть, которая была в лучшей форме, чем она смела надеяться. Казалось все легко, казалось все быстро, но не отходила от него в течение нескольких часов, пока на ее коже не выступил бисером пот. Ближе к концу, ее руки уже тряслись от усталости, и ломило спину.

Но это нужно делать. Она бы хотела сделать ему переливание крови, но понимала, что здесь это невозможно. Мужчина, который выбрал ее прошлой ночью, Шивон, пытался облегчить ее страдание, объясняя, где она, и зачем ее сюда привели. Конечно же, его объяснение только усилило ее панику.

Нимфы. Атлантида. Секс. Сначала она не хотела верить ему. Однако, после всего того, чему она стала сегодня свидетелем, она недолго мучилась сомнениями. Поединки на мечах и украшенные драгоценными камнями стены. Шелковые подушки, разбросанные у каждой стены, и воины занимающиеся сексом прямо на них. Русалки и кристальный потолок, производящий свет. Женщины, сходящие с ума, становясь голодными до секса.

Шивон ожидал, что она также с легкостью (и энтузиазмом) ответит ему. Каким же было его удивление, когда она встретила его пощечинами и пинками — и стыдно признаться — она разревелась. Но, в конце концов, он оставил ее в покое. Он был странно… милым во всей этой ситуации. И на удивление покровительственным.

Тем не менее, он уже пожалел о своем выборе; должен был пожалеть. Этим утром она мельком видела других воинов (обнаженных) в своих постелях со своими избранницами (также обнаженными). Некоторые из них спали. Шивон, должно быть, хотел того же самого для себя, но она не могла ему этого дать. Просто не могла.

Бренна только позволила ему забрать себя, чтобы увести ее подальше от большой толпы мужчин. С одним воином она могла (возможно) драться. Но со всеми ними? Ну нет.

Она вздохнула. В течение последующих нескольких часов она оставалась рядом с мужчиной, который был в бессознательном состоянии, насколько она помнила, его имя было Иоахим, обтирая теплой, влажной тряпкой его лоб и делая все, что в ее силах, укрывая его и ограждая от переохлаждения. Из-за того количества крови, что он потерял, Иоахим был чувствителен к гипотермии[4].

— Бренна, — внезапно услышала она голос Шивона от двери. Он звучал с надеждой. — Пришло время, чтобы я отвел тебя в свою комнату.

Ее сердце ринулось вскачь. «Сохранять спокойствие». Медленно, она повернулась к нему лицом. Он стоял рядом со стражником, который делал вид, что изучает стену. Шивон был красивым мужчиной, с каштановыми волосами и зелеными глазами, и часть ее желала быть обычной женщиной, которой доставляло бы удовольствие быть с кем-то, похожим на него. По правде говоря, просто взгляд на него заставлял ее ощущать… слабость внутри себя. Но она покачала головой.

Его плечи поникли, а губы сжались. — Почему ты продолжаешь отвергать меня? Разве я чем-то причинил тебе вред?

Она еще раз покачала головой. Он не сделал ничего такого, что до сих пор шокировало ее.

Он сделал шаг вперед. — Я только хочу доставить тебе наслаждение.

Она снова вздрогнула. — Я остаюсь.

Он слышал ее голос раньше, поэтому не съежился в этот раз, как в прошлый. Будут ли ее продолжающиеся отказы причиной того, что Шивон взорвется? Будет ли он пытаться ее принудить? Превратится из хорошего парня в чудовище? Дрожь ужаса пробежала по ее конечностям и распространилась к ее животу, сделав оборот, возвращаясь обратно.

Выражение его лица смягчилось, когда он посмотрел на нее. — Ты не понимаешь особенности нимф, Бренна. Мы должны быть с женщинами или начинаем слабеть, — терпеливо объяснял он, словно ребенку. — Я становлюсь слабее, в то время, как остальные набирают силу.

— Нет. — Когда она, наконец, решит быть с мужчиной, то будет с кем-то, гораздо менее… пугающим. Тем, кто не сможет сломать ей шею одним движением запястья. Кроме того, у нее была работа. Она указала на своего пациента. — Он нуждается во мне. Шивон смотрел на нее долгое время, пока на его лице сменялись различные эмоции. Разочарование. Сожаление. Решительность. Он развернулся на каблуках и ушел прочь. Она выдохнула облегченно, и, как это ни странно, разочарованно.

«Возвращайся к работе, Джонстон». Она повернулась обратно к раненному воину и погладила рукой его слишком холодный лоб. «Выживет ли он? Он потерял так много крови».

Он был крупнее Шивона. Вероятно, сильнее. Конечно же, более опаснее. Но она обнаружила, что наклонилась вперед, словно ее притянула сила, с которой не в силах была бороться. И запечатлела мягкий поцелуй на его губах, желая, чтобы он поправился. Она ненавидела наблюдать, как кто-то страдает. Никто не знал лучше ее, как это — ощущать себя лежащей в постели, сломленной, разбитой. При смерти.

Его глаза распахнулись, как будто одно только это действие дало ему сил для пробуждения. Он осмотрел ее, нависшую над ним, и нахмурился, смутившись. Она быстро выпрямилась.

— Неужели я умер? — услышала она его.

Его голос был нерешительный, неестественный. Тем не менее… она заставила себя остаться на месте. «Он слаб. Он не сможет причинить мне вреда». Трясущейся рукой, она снова прикоснулась к его лбу. Его сапфировые глаза были слегка приоткрыты, но она смогла разглядеть плещущееся в них страдание.

— Я попал на Олимп?

Она покачала головой.

Его взгляд метался по комнате. — Почему я здесь? Почему я… — Его слова застряли в горле. — Валериан, — произнес он сквозь зубы. — Битва. Проиграл. Я проиграл. — Он попытался сесть.

Она нежно толкнула его обратно и погладила волосы, убирая их с его лица, пытаясь успокоить его и освободить от гнева. Бренна не знала, что ей делать, если он решит с ней бороться. Как ни странно, ее прикосновение, казалось, успокоило его. Он расслабился.

Сделав глубокий вздох, он протянул руку и обхватил пальцами ее запястье. «Сохраняй спокойствие, сохраняй спокойствие, сохраняй спокойствие». Она попыталась вырваться, но он крепко ее удерживал.

— Что ты здесь делаешь, женщина Шивона?

На ее шее запульсировала жилка, когда она указала ему на забинтованные раны.

Его брови сошлись вместе, пока он изучал ее. — Ты — целительница?

Бренна кивнула и еще раз попыталась вырваться, но его хватка оставалась по-прежнему непреклонной. Хотя он должен быть слаб, как ребенок.

— Ты не можешь говорить? — спросил он.

— Ломано, — выговорила она, указывая на свою шею свободной рукой.

Он не дрогнул, услышав звук ее голоса, от чего немало ее удивил. Он отпустил ее руку и поднял свою собственную к ее шее, где по-прежнему бешено колотился пульс. Его пальцы погладили мягкую кожу, как будто ища повреждение. Она вздрогнула, от потрясения и охватившего ее желания одновременно. «Что с ней было не так?» Она несколько лет не реагировала на мужчин, и все же через два дня откликнулась на этого.

— Как?

Люди всегда задавали этот вопрос так, словно спрашивали о погоде или о том, где она купила свой туфли. Сначала этот вопрос угнетал ее, возвращая обратно в ужасные воспоминания о том, как ее прижимал под собой душа в ярости ее же собственный парень. Сейчас ее обычным ответом было «автомобильная авария», но она сомневалась, что этот архаичный воин поймет, о чем она.

Бренна прикусила губу и склонилась к нему. С робостью, она нежно обвила рукой его шею и потрясла ее, затем указала другой рукой на свою шею.

Его глаза сузились, а руки сомкнулись на ее запястьях гораздо нежнее, чем раньше. — Кто-то душил тебя?

Кивок.

— Мужчина? — слово было таким тихим, что она едва его расслышала.

Она снова кивнула.

— Не прикасаться, — произнес мужчина у двери, вероятно только заметив. — Приказ короля. Отпусти ее, Иоахим.

Она позабыла о нем.

Глаза Иоахима метнулись к стражнику, и он нахмурился. Двое мужчин вступили в горячий диалог на языке, которого она не понимала. В течение всего этого, Иоахим не ослаблял своей нежной хватки.

Однако, наконец, ей удалось вырваться, сделав рывок. Ее охватило облегчение, и она потерла свое запястье. Там, где он касался ее, кожа была теплой. Чувствительной. Мужчина был пугающим, ветреным, вспыльчивым — все качества, к которым она испытывала отвращение. Ей не должно нравиться его прикосновение.

— Хочешь, чтобы я убил его для тебя? — спросил Иоахим, удивив ее. Она моргнула в замешательстве и указала на стражника у двери. — Нет. Того, кто причинил тебе вред. — Мгновение она колебалась, затем покачала головой. — Сила — это хорошо, — сказал он, его голос внезапно стал тише. — Причинять боль женщине — нет. — Его веки медленно стали закрываться, но он все же открыл их, хоть и не без труда.

Она не знала, верить ли его словам или нет. В любом случае, он производил впечатление человека, который не может контролировать свои действия, когда в ярости. После сегодняшнего боя на мечах…

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Бренна.

— Бренна, — повторил он. Имя имело вкус наслаждения на его языке. Но в следующее мгновение его губы вытянулись в мрачную линию. Ярость омрачила его взгляд, бурля как неистовое море. — Где Шивон?

Она почувствовала, как ее трясет, когда поднималась с постели. В мгновение ока, он разозлился. «Почему? Что она сделала?»

Он нахмурился, когда его веки по новой непроизвольно стали закрываться. — Почему ты пятишься от меня, женщина? Собираешься вернуться к своему любовнику? — Последнее было насмешкой.

Прежде, чем он смог подняться с кровати и схватить ее, она выскочила из комнаты, не зная в какую сторону бежать. Зная только, что должна покинуть это место. Должна покинуть его.

Иоахим заставил себя открыть веки, и после ухода Бренны еще долго изрыгал проклятия. Он никогда не чувствовал себя настолько бессильным, и это чувство разъярило его. Он не хотел, чтобы она уходила к Шивону. Он хотел, чтобы она осталась. С ним. Хотел, чтобы она поговорила с ним.

Если бы он был в состоянии, то давно бы вскочил с кровати и заставил ее вернуться. Он был здесь хозяином. Но он даже не мог утешить ее или поблагодарить должным образом за заботу о нем. Но вместо этого привилегия была у Шивона. Не то, что мужчина был благодарен Бренне за помощь ему.

— Иди за ней, черт тебя побери, — приказал он Бродерику, который стоял у двери. — Убедись, что она добралась до безопасного места.

— Лучше смотри, кому отдаешь приказы, — прорычал воин перед тем, как последовал за Бренной.

Иоахим хотел обвинить Валериана за положение, в котором он оказался, но не смог. Он бросил вызов, и его кузен справедливо его побил. Как мужчина, который ценил власть и порядок превыше всего, он уважал победу Валериана. И в данный момент он понимал, как необходима его кузену бледная женщина, и его готовность сделать все, чтобы сохранить ее.

Иоахим сделал бы что угодно, чтобы заполучить Бренну.