Корсар пустыни

Глава VIII Трагическая смерть Малукко

— Моари, — сказал раз утром Белая Борода. — Малукко не возвращался домой в эту ночь. Он начинает совсем дичать. Поищи его и приведи домой.

— Будет исполнено, господин! — ответил Моари, которому шли на пользу военные уроки гауссов.

Затем он отправился в свою зеленую хижину, взял оружие, не позабыв захватить также стрелы и лук, и вышел за ворота Черного замка.

Легко сказать: «поищи Малукко», но не так-то легко исполнить. Такие орехи были по зубам разве только одному Моари, который в свое время пренебрег даже страхом перед леопардом, чтобы только удовлетворить свое любопытство.

— Поищи Малукко.

Но кто знает, куда он запропастился? Для него было здесь раздолье. Реку Черную переплывал он ради собственного удовольствия, смотря по обстоятельствам, мог очутиться и на берегу Конго. Быть может, люди из деревни Пантеры могли сообщить что-нибудь относительно Малукко?

И Моари отправился прежде всего на базар, куда стекалось всегда много народа из окрестных деревень.

В тени нескольких деревьев разложены были прелести, какие только могли доставить сельское хозяйство и рыболовство этой местности. Базар был уже в полном разгаре и на нем присутствовали также и представительницы прекрасного пола из Черного замка, именно — Мета и Тумба.

— Сколько стоят эти термиты? — спросила Тумба, показывая на кучу муравьев, которых негры употребляют не для муравьиного спирта, а для укрепления пищеварения.

— Пять медных гвоздей.

— Слишком дорого, — сказала она и направилась к другой торговке, которая навязчиво предлагала другое лакомство — тонких гладких гусениц. И она не ушла от нее, пока не выторговала для своих балубов несколько литров гусениц по три медных гвоздя за меру.

— Свежие? — спросил Моари, заглядывая в корзинку Тумбы.

Тумба мигнула ему в ответ, что означало, что она сделала выгодную покупку, а Моари, не долго думая, засунул руку в корзинку и вытащил пару гусениц, чтобы попробовать товар; но не успел он донести их до рта, как Тумба ударила его по руке и вскричала:

— Что ты суешь нос в чужое блюдо?

Моари сделал кислую гримасу и отошел прочь. Он спрашивал и знакомых, и незнакомых негров о Малукко, но никто не мог ему ничего сказать о нем.

— Сам присматривай получше за своим волом, сын мой, — сказала одна старая негритянка, заранее решившая, что Моари не купит у нее ни на один медный гвоздь, а потому не считавшая нужным особенно любезничать с ним.

Один же торговец ответил ему, хитро улыбаясь:

— Сначала купи что-нибудь, тогда я тебе скажу, где твой вол.

Но Моари был сам не промах и возразил ему:

— Знаю тебя, друг, ты скажешь мне: «Он в саваннах!»

Торговец отрицательно покачал своей курчавой головой, и Моари, любопытство которого было сильно затронуто, рискнул пожертвовать медным гвоздем за сушеную рыбу, которую сунул в свою сумку для провизии.

— Ну? — спросил он, крайне заинтересованный.

— Твой вол в лесу! — ответил торговец, скаля зубы.

Моари поднял руку, точно собираясь отвесить здоровую пощечину, но вовремя одумался, так как на базаре должен был царствовать порядок и драка была строго запрещена: сам Пантера в своем канареечном мундире смотрел за тем, чтобы все было чинно и тихо.

Он отправился дальше и миновал базар. Да, ему самому следовало лучше всех знать, где проводит время Малукко. Разве он не был первым охотником Белой Бороды?

Малукко давно уже надоели общество овец и даже веселые козлы, которые время от времени задорно вызывали его на единоборство в фехтовальном искусстве. И вот благородный Малукко, на котором Белая Борода почти вовсе не ездил теперь, стал искать общества себе подобных. Он нашел его в лесу. Там были целые стада буйволов, с которыми он и старался завязать более близкое знакомство. Конечно, первое время его новые знакомые грубо и нелюбезно отталкивали его, но затем мало-помалу он сумел завоевать себе уважение и его стали допускать в общую компанию. Буйволы держались, понятно, на некотором расстоянии от Черного замка, главным образом в саваннах и лесах соляных деревень, где было менее людно.

Все это Моари хорошо знал и отправился к старому жилью иаунгов. У него было достаточно времени обследовать все хорошенько и взвесить все возможные случаи, какие только могли произойти в лесу с Малукко. Но больше всего занимала его мысль о той западне на буйволов, в которую упала маленькая Питти. Что, если и Малукко свалился в эту яму? Что, если он тоже вывихнул, а то и сломал себе ногу?

Крупные капли пота выступили на лбу Моари, и он даже и подумать не мог о том, чем все это должно было бы в таком случае закончиться. Как встретит его Белая Борода, если он вернется к нему с таким известием? Как решится он взглянуть в глаза своему доброму господину?

Моари присел на землю под тенью дерева и стал уничтожать для собственного успокоения сушеную рыбу, купленную им на базаре за целый медный гвоздь.

Когда он насытился, мысли его приняли более спокойное течение, и он трезво посмотрел на положение вещей, которое уже не представлялось ему таким безотрадным, как минуту тому назад.

«Ну, — думал он, — Малукко такой ловкий и умный! Должно быть, он просто отправился к соляным деревням и отдыхает теперь где-нибудь под деревом, полакомившись сочной травой. Малукко — и вдруг угодил бы в ловушку! Это была бы чистая бессмыслица!»

Но, несмотря на эти уверения, которыми Моари старался успокоиться сам, на душе у него было тревожно и он прежде всего отправился к западне. Он был уже недалеко от того места, как какой-то воин преградил ему дорогу. Моари радостно поднял вверх руки и вскричал:

— О, иаунг, как я рад, что встретил одного из вас. Скажи мне, друг, не видали ли вы где-нибудь вола, нашего вола Малукко?

— В лесу много буйволов, — отвечал воин, который сейчас же узнал Моари, — но какие из них принадлежат вам, этого, поистине, не знаю, да и вряд ли кто-нибудь другой может это сказать! Один попался в яму в лесу и мы как раз теперь делим его между собой. Наконец-то, v нас есть мясо!

— О маму, о тату! — вскричал Моари, ломая руки. — Веди меня, добрый человек, сейчас же к этой яме. Не наш ли уж это Малукко, чего доброго, попался!

Воин покачал головой, украшенной пестрыми перьями, и возразил:

— Буйволы в лесу принадлежат нам, потому что и лес наш. Пойдем со мной, если ты хочешь видеть нашего буйвола, которого мы только что закололи: ведь ты сказал, что ты — друг иаунгов.

Моари, крайне взволнованный, последовал за негром, который, к величайшему его отчаянию, как раз шел прямой дорогой к западне.

— О маму, о тату! — вскричал жалобно Моари, увидев, как негры делили между собой мясо.

На земле валялась шкура — и это именно была шкура вола, а не буйвола. Моари сразу же узнал ее: то была шкура Малукко.

— О, безбожники, что вы наделали! — вскричал он, возмущенный до глубины души. — Ведь вы закололи нашего Малукко!

Но иаунги не могли понять отчаяния Моари и пригласили его принять участие в их роскошном пиршестве, бросив ему тоже кусок мяса.

— В сущности мы должны быть тебе благодарны за него! — сказал с улыбкой вождь. — Потому что ведь это ты обратил наше внимание на эту яму.

— О, Моари! — раздался вдруг звонкий голос девочки. — Какой ты был добрый, что спас меня из этой ямы! Ты сказал мне тогда, что она для того, чтобы ловить буйволов. И вот теперь мы нашли в ней одного буйвола, и у нас есть мясо, а то мы перед этим так долго голодали, потому что наши овцы и козы погибли в болоте.

Это говорила маленькая Питти, — доверчиво приближавшаяся к Моари. Тогда молодой негр смягчился и замолчал. Конечно, иаунги поступили очень дурно, так как украли чужое добро: мясо Малукко принадлежало по праву Бедой Бороде; но голодные негры наверное не поняли бы упреков Моари, это он знал заранее, а ведь не вступать же ему в бой одному с такой массой людей! Иаунги считали Малукко за буйвола, как же ему было втолковать им, что это не буйвол, а вол, заменявший для Белой Бороды верховую лошадь, так верно служивший ему уже несколько лет! Что знали иаунги про ручных животных и выезженных волов?

Поэтому для Моари не оставалось ничего другого, как примириться с печальным положением вещей и взять предложенный ему кусок мяса, чтобы отнести его своему господину. Он дружески распрощался с иаунгами и только отходя от них на большое расстояние, начал снова жалобно взывать:

— О маму, о тату!

— Хочешь ли ты наказать иаунгов и пойти на них войной? — спросил Моари после того, как он с грустью сообщил Белой Бороде печальный результат поисков Малукко и показал ему кусок мяса.

— Зачем мне это делать? — спросил в свою очередь Белая Борода.

— Да ведь все же они завладели твоей собственностью, — возразил Моари. — Вол был твой, а я вырыл яму, значит, мясо его принадлежало нам, а не иаунгам.

— А ты стал бы их наказывать, если бы был владельцем Черного замка?

Моари помешкал с ответом, а затем сказал:

— Я бы простил их, так как ведь они думали, что лес и все, что в нем есть, принадлежит им, и они не знали, что этот вол — наш Малукко.

— И ты прав, Моари! — вскричал Белая Борода. — : Они вовсе не хотели похищать нашу собственность, У них не было дурного намерения, а потому они невиновны, и нам следует простить их.

Он отвернулся при этих словах, чтобы скрыть свое волнение. Его огорчила смерть Малукко, но ведь не мстить же было ему голодным иаунгам, убившим животное, которое они нашли в лесу в яме.

Бедный Малукко, и тебя тоже постигла неотвратимая судьба! Ты тоже не избежал печального жребия всякого рогатого скота!