Корсиканский гамбит

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Франческа с опаской наблюдала, как Донелли ведет машину. Впрочем, что бы он ни делал, все таило в себе какую-то угрозу. Стоило ему слегка коснуться автомобиля, как “феррари” тут же ожил и заурчал мотором. Словно растаявшая от ласк женщина, тревожно подумала Франческа. Нечто подобное прошлой ночью происходило и с ней.

Она сидела, вжавшись в спинку кресла, прямая и неподвижная. Господи, как она презирает Максимиллиана Донелли! Человека, который менее чем за двадцать четыре часа дважды посмеялся над ней. Ее руки нервно теребили подол платья. Скорее всего, он тоже чувствует это, но ему, похоже, на все наплевать. С тех пор как машина с ревом рванула с места и помчалась прочь от казино, он ни разу не взглянул на Франческу и не сказал ни слова.

Впрочем, это как нельзя более кстати сейчас. У нее есть время подумать о том, как пережить те часы, которые, подобно неизведанным морским рифам, ждут ее впереди. Сложно будет их пройти, но она знала, что можно добиться успеха, если действовать осторожно. Перво-наперво следовало правильно оценить ситуацию, то есть уяснить себе, что сейчас она находится в положении пленницы, похищенной пиратом.

Ибо этот человек настоящий пират, несмотря на дорогую машину и первоклассно сшитый смокинг. Максимиллиан Донелли – мародер, без колебаний добывающий то, что ему приглянулось.

А сегодня ему приглянулась Франческа.

Сердце девушки учащенно забилось. Нет, попыталась она успокоить себя, нет, не так все страшно. Кем бы Донелли ни был, он не из тех, кто силой затаскивает женщину в постель. В этом просто нет необходимости. Скорее всего, у него трудности иного свойства – как отбиться от слабого пола.

Франческа, стараясь, чтобы этого не заметил Донелли, мельком окинула взором его прямой нос, чувственный рот и горделивый подбородок. Нельзя было не признать, что сидящий за рулем мужчина с такой суровой внешностью необычайно красив. И все же не внешняя красота делала его столь привлекательным. В нем была какая-то внутренняя сила, которая вызывала чувство опасности, одновременно пугала и влекла к себе. Даже Франческа вчера ночью не устояла перед этой силой и откликнулась на нее. Он обнял ее, поцеловал и…

– О чем вы думаете?

– Ни о чем, – ответила она, глядя прямо перед собой.

– Но у вас, Франческа, было такое нежное выражение лица, что я подумал, уж не я ли предмет ваших мыслей, – с улыбкой сказал он.

О Господи! Остается надеяться, что в салоне достаточно темно и он не заметит, как от его насмешливых слов на ее щеки набежала краска.

– Вы слишком высокого мнения о себе, – холодным ровным голосом ответила она.

Машину слегка занесло на повороте.

– Может, вы думали о маркизе? – Донелли посмотрел на нее. – Мне кажется, я сорвал ваши сегодняшние планы на вечер.

– Боюсь разочаровать вас, – по-прежнему холодно ответила девушка, – но мы с Чарлзом собирались вечером побыть вдвоем.

Он поудобнее устроился в своем кресле. Кожаное сиденье заскрипело под тяжестью его тела.

– Трогательная родственная привязанность, – насмешливым тоном произнес он. – Очень мило наблюдать такое в наши дни.

Франческа сквозь зубы произнесла:

– Я бы не согласилась на это… это безумие, если бы не любила своего сводного брата.

– Я уже сказал, что нахожу ваши отношения очаровательными.

Что-то в его тоне заставило ее насторожиться еще больше.

– Что вы этим хотите сказать? – спросила она. Донелли лениво пожал плечами.

– Вы с братом очень близки, Франческа. Он везде появляется под руку с вами. – Макс улыбнулся. – Упрекнуть его в этом трудно: вы очень красивая девушка и любой мужчина гордился бы, если бы вы принадлежали ему.

– Я никому не принадлежу, – резко ответила она. – А то, что я вместе с Чарлзом бываю на деловых мероприятиях…

– Вы поэтому и приехали в Монако? На своего рода деловое мероприятие?

– Конечно, – ответила она, ненавидя себя за то, что оправдывается перед ним. – Я так же, как и мой брат, заинтересована в том, чтобы наша фирма процветала.

– Вы с братом владеете контрольным пакетом компании, не так ли? – он посмотрел на нее. – Но на самом деле вы, Франческа, автоматически соглашаетесь со всем, что предложит Чарлз.

– Я всегда делаю и голосую так, как считает нужным брат, – твердо ответила она. – Ибо он знает, что будет лучше для дела.

Донелли улыбнулся.

– Я не сомневаюсь, что вы довольны его работой. За последнее время он добыл много денег для вас.

Франческа фыркнула:

– Вы ведь из-за этого и затеяли весь сегодняшний спектакль, согласитесь? “Спенсер Инвестмент” процветает, потому что Чарлз отобрал у вас клиентов.

– Да. Действительно отобрал, – рассмеялся Макс.

– И ваши планы забрать у нас компанию не сбылись. – Она помолчала в ожидании ответа, но Донелли ничего не сказал, и Франческа продолжила: – Ради Бога, только не пытайтесь отрицать это.

Он опять пожал плечами.

– Зачем мне отрицать то, что вы уже знаете? Видно, брат вас хорошо информирует.

– В этом нет необходимости, – холодно ответила она. – Я уже говорила, что доверяю Чарлзу важные решения.

– Как бы вам не пришлось пересмотреть ваше отношение к нему, – грустно произнес он. – После того, как он повел себя сегодня вечером.

Кровь бросилась ей в лицо.

– Кстати, как далеко отсюда Вильфранш?

– Вы имеете в виду, скоро ли мы туда доберемся?

– Именно это я и имею в виду.

Он переключил скорость, и “феррари” взревел.

– Через несколько минут. – Он кинул на нее быстрый взгляд. – Ветер треплет вам волосы, cara. Может, закрыть окно?

Эти сами по себе простые слова прозвучали почти интимно.

– Нет, в этом нет необходимости. И прошу вас, не называйте меня больше так.

– Cara? – он вскинул брови.

– Да, – бросила она сквозь зубы. – Мне это не нравится.

Донелли улыбнулся:

– Cara – просто ласковое обращение, Франческа.

– К чему это глупое жеманство, мистер Донелли? Вы такой же американец, как и я.

– Вы так думаете? – спросил он после некоторой паузы.

– Подозреваю, что вы из Нью-Йорка, верно?

– Верно.

– Могу поспорить, что и родились в Штатах. Он посмотрел на нее.

– Нью-йоркская больница, – с легкой улыбкой произнес он. – Как раз на Ист-Ривер-драйв.

Франческа кивнула:

– Точно. Пересыпая свою речь итальянскими словечками, вы, возможно, завоевали немало женщин, но на меня это не производит никакого впечатления.

Наступило короткое молчание, а потом он негромко сказал:

– Вижу, что не производит. Оказывается, чтобы убедить вас в том, что я не похож на тех мужчин, которые вас окружают, нескольких иностранных слов явно недостаточно.

Но вы и не похожи на них. У нее замерло сердце. Эти слова возникли у нее в мозгу так быстро и отчетливо, что поначалу ей показалось, что она произнесла их вслух. Она резко повернулась к Максимиллиану Донелли. Он сидел прямо, не сводя глаз с дороги. Франческа облегченно перевела дух.

– Правильно.

Он улыбнулся, словно услышал что-то забавное.

– Я подумаю над этим.

– Спасибо, – серьезно сказала она.

– Не за что.

В его голосе звучал смех, но Франческа не обратила на это внимания. Он может сколько угодно смеяться над ней, мрачно подумала она. Главное то, что она одержала пусть и весьма незначительную, маленькую, но победу. Это была ее первая победа за целый вечер, и ей нельзя упускать свою удачу. Ссориться с Максимиллианом Донелли, когда впереди еще огромная часть ночи, обещающая быть нелегкой, не в ее интересах.

В салоне автомобиля повисло молчание, “феррари” мчался сквозь ночь. При других обстоятельствах путешествие по Корнишу – дороге, опоясывающей крутую гору, нависающую над морем, доставило бы ей немало удовольствия. Здесь было проложено три уровня трассы, каждый из которых находился под большим уклоном. Узкие проселочные дороги соединяли их между собой, и Донелли пользовался ими, чтобы переходить с одного уровня на другой. Она читала в проспектах, что виды здесь великолепные. Даже ночью зрелище было захватывающим. На склонах горы мирно светились огни маленьких деревень; огни пересекали и черноту моря.

– Вы когда-нибудь раньше ездили по Корнишу? Франческа повернулась к Донелли. Как это ему удается, раздраженно подумала она, угадывать все то, о чем она думает?

– Нет, – ответила девушка.

– Ну да, конечно, нет. Откуда взять время на это? Днем магазины, вечером маркиз.

Она глубоко вздохнула:

– Если вы пытаетесь обидеть меня…

– Да нет, я просто перечисляю, чем вы занимаетесь здесь, на Ривьере.

– Если вы пытаетесь это сделать, то напрасно тратите слова: мнение такого человека, как вы, ничего не значит для меня.

От его смеха ее бросило в дрожь.

– Неужели это тонкий намек на то, что приятного совместного вечера у нас не будет?

– Мне не до тонкостей, мистер Донелли. Какой смысл, если мы оба знаем, что я здесь не по своей воле?

– Может, к тому времени, когда мы поедем обратно в Монако, вы измените свое мнение, – он взглянул на нее. – За Вильфраншем есть стоянка, откуда мы сможем наблюдать восход солнца. – Машину немного занесло на повороте. – Вы увидите.

– Спасибо, – холодно отозвалась она. – Но мне бы хотелось завтракать у себя. В одиночестве.

Он шевельнулся, пытаясь устроиться поудобнее, и коленом задел ее ногу. Она сжалась и отодвинулась в угол. Донелли заулыбался.

– Тут тесновато, правда? Наверное, вас бы больше устроило, если бы я взял “роллс-ройс”.

Ее бы больше всего устроило, с яростью подумала она, если бы он развернул машину и отвез ее обратно в отель. Она открыла рот и тут же закрыла его. Нет. Какой смысл говорить ему об этом? Он, конечно, уже обо всем догадался. Донелли ловко находит уязвимые места. В этом его особенность. Он заранее знал, как зацепить Чарлза. И тебя, подсказал тихий голос. Ты собираешься отмахнуться от того, что произошло вчерашней ночью? Донелли наверняка помнит об этом, Франческа.

Подумав так, она выпрямилась на своем сиденье.

Чертов Чарлз, разозлилась девушка мысленно на брата, все это по его вине! Ее сводный брат свалял дурака, а она, вот, пожалуйста, платит в этой ловушке за его идиотство.

И все же, что бы там ни натворил Чарлз, все это ничто по сравнению с манипуляциями Максимиллиана Донелли. Уж он-то отъявленный мерзавец! Может даже, он все это придумал вчера – в ту минуту, когда она его оттолкнула.

Нет. Это невозможно. Она нахмурилась. Он даже не знал, кто она такая, пока они не столкнулись лицом к лицу в казино. Ну, в таком случае он разыграл ту мерзкую мелодраму прямо на месте, чтобы одновременно расправиться с Чарлзом и с ней. Одним камнем двух птичек, горестно подумала она.

Франческа сжала зубы. Донелли не ублюдок, нет – для его определения и слова точного не подберешь. Пират. Вор. Мародер.

Раздался негромкий смех:

– Ставлю пенни, что отгадаю ваши мысли, cara.

– Я просила вас не называть меня так, – огрызнулась Франческа.

– Послушайтесь моего совета, carissima, – Донелли, казалось, и не думал прислушиваться к ее замечаниям, – и постарайтесь воспользоваться ситуацией.

Этой ситуацией никак не воспользуешься, хотела она ответить ему, но решила, что он и так получил от нее больше, чем заслуживает. Донелли вовлек ее в разговор, которого недостоин. Отныне она будет молчать. Он ничего не услышит от нее, кроме слова “нет”, и начнется это сразу же, как только они приедут в Вильфранш.

Нет, ей не хочется пить. Нет, она не голодна. Нет, она не хочет танцевать. Господи, танцевать, он так и сказал! Они будут танцевать, как будто она оказалась здесь с ним по собственному желанию, да она теперь никогда, даже через миллион лет, и не дотронется до него.

– Вы дали обет молчания?

Опять он за свое, сердито подумала Франческа, опять он читает ее мысли. Она сложила руки на груди и внутренне собралась. Я не стану ему отвечать, думала она, не стану, не стану. Она чувствовала, что он смотрит на нее, чувствовала, как его взгляд медленно заскользил по ее телу, на секунду задержавшись на платье из переливающейся малиновым и розовым ткани, которая туго, словно вторая кожа, обтягивала ее фигуру.

– Во-первых, вам следовало выбрать что-нибудь другое, – сказал он бархатным голосом. – И потом, не могу себе представить, чтобы такая женщина, как вы, жила бы в бедности и добродетели.

Франческа с шумом выдохнула. Какой смысл молчать, если он пользуется этим, чтобы оскорблять ее? Со сверкающими, словно две холодные звездочки, глазами на бледном лице, девушка повернулась к нему.

– Человек, который испытывает фортуну за карточным столом, вряд ли вправе рассуждать о том, что такое бедность, ледяным тоном ответила она. – И я очень сильно сомневаюсь в том, что вы вообще знакомы с таким понятием, как добродетель, мистер Донелли.

Он улыбнулся ей, сверкнув зубами.

– Макс, – сказал он. – Что?

– Я сказал, что хочу, чтобы вы называли меня Максом.

Она недоверчиво уставилась на него.

– Должно быть, вы шутите. Он негромко засмеялся:

– Мужчине и женщине, которые собираются вместе встретить рассвет, не должны мешать всякие условности.

– Мы с вами не те мужчина и женщина, которых вы имеете в виду, – процедила сквозь зубы Франческа. – Мы просто два человека, два участника какой-то безумной шарады, которую вы затеяли, чтобы удовлетворить свое чудовищное самолюбие. И я уже говорила вам, что рассвет вместе встречать мы не будем.

– И все-таки – будем. Вы же знаете условия пари, Франческа. Ужин, танцы…

– Условия гласили, что я должна отстрадать в вашем обществе вечер, это я и делаю. Но что касается того, как мне вас называть, мистер Донелли, то мне кажется, вы должны радоваться, что я еще обращаюсь к вам так, как принято в приличном обществе.

Франческа замолчала, часто и тяжело дыша. Подождала его реакции. А она оказалась совершенно неожиданной.

Максимиллиан Донелли улыбнулся, но улыбка вышла зловещая.

– Ну-ну, – негромко произнес он, – кошечка показывает коготки.

– Вот именно. И весьма острые. И не побоится пустить их в ход.

– Уж вижу, – он посерьезнел. – Жаль, что у вашего брата нет ни капли вашей храбрости.

Франческа вспыхнула:

– То, что Чарлз не может играть в ваши игры, не является грехом, мистер Донелли. Этого не может никто, подобное разве только по силам самому дьяволу.

– Макс, Франческа. Я уже говорил вам.

В его голосе звучала угроза, и девушку охватила ярость.

– Вы можете повторять мне это до самых петухов! Я не…

Он внезапно затормозил и резко повернул руль. Франческу бросило вперед, и она, стиснутая ремнями безопасности, едва не задохнулась. Раздался визг колес, машина выскочила на узкое ответвление от шоссе. Донелли выключил мотор и развернулся в ее сторону, заслонив широкими плечами все пространстве. Его напряженное лицо оказалось совсем рядом.

– Что вы надумали? – дрожащим голосом спросила Франческа.

– Мы с вашим сводным братом заключили сделку. – Он протянул к ней руку. Она отпрянула, но отступать было некуда: дверная ручка уперлась девушке в спину, а его руки грубо легли ей на плечи. – Кажется, вы забыли об этом.

– Я не забыла. Как я могу забыть, если являюсь вашей пленницей?

Он так сдавил пальцами ее плечи, что она с трудом могла дышать.

– Пленница. Страдалица. А вы заботитесь о том, чтобы я ни в коем случае не забыл про это.

Она посмотрела ему в лицо, освещенное зыбким лунным светом. Боже, он злится! Более того, он в ярости. От страха у нее по спине поползли мурашки, словно там зашевелилось какое-то ужасное мохнатое насекомое.

– Я выполняю свою часть условий, – с напускным спокойствием ответила она. – Мы едем в Вильфранш, ужинать.

– Ужинать? – тишину ночи разорвал его громкий смех. – Разве это сопоставимо с тем, что ваш сводный брат задолжал мне? Мы же оба понимаем, что это просто смешно.

– Что значит “смешно”? Вы сами сказали, что таково ваше желание.

– Мало ли что я сказал, – он еще крепче сжал ее плечи. – Тогда мы были в Монако.

У Франчески упало сердце.

– О чем вы говорите? – она посмотрела в его холодные глаза. – Вы… вы не смеете… вы не можете…

– Не могу? – его губы тронула улыбка, такая же холодная, как лунный свет.

– Нет, – ее голос прозвучал так тихо, так слабо, что казалось, громкие удары ее сердца заглушили эти слова. – Нет, – повторила она громче, – вы не станете этого делать. Если не собираетесь пополнить список своих деяний еще и насилием.

Улыбка исчезла с его лица.

– Так ведь это и не будет насилием, не правда ли, Франческа? – Он скользнул рукой вдоль ее шеи, и его пальцы погрузились в ее волосы. – Я просто очень хочу обнять вас, как в прошлую ночь.

– Нет, – изворачиваясь, запротестовала она. – Идите к черту!

– Помните, как нам было хорошо, когда мы с вами целовались? – Он склонился над ней так, что она почувствовала на своей щеке его теплое дыхание. – Ваши губы зажглись огнем от прикосновения моих, а вы сами превратились в ртуть.

Она высвободила руки и уперлась ему в грудь.

– Я ненавижу вас! – с яростью выдохнула она. – Вы знаете об этом?

Донелли улыбнулся.

– Это ничто по сравнению с любовным желанием.

– Чарлз был прав. Вы грубый варвар с моралью пресмыкающегося.

Франческа откинула голову назад.

– Никогда не путайте мораль с манерами, cara, – грубо сказал Макс. – Можно демонстрировать второе, не имея при этом ни малейшего понятия о первом. Это как раз ошибка вашего брата – он склонен думать, что допустимы любые проявления зла, если облачить их в приличное платье.

– А вы? – она заставила себя посмотреть ему в глаза. – Вы тоже так думаете?

Он скривился:

– Неужели вас действительно интересует мнение варвара?

– Вы пытаетесь рассуждать о морали, мистер Донелли, – Франческа судорожно вздохнула. – Вы говорите о соблазне, но то, что вы тут расписываете, не что иное, как насилие. Если вы действительно намерены осуществить это, тогда, боюсь, мне трудно уловить разницу между вами и таким человеком, каким, по вашим словам, является мой сводный брат. На какое-то мгновение ей показалось, что она переборщила. Его лицо потемнело, а пальцы еще крепче сжались, так, что она чуть не заплакала, а потом Донелли неожиданно отпустил ее.

Желваки заиграли на его скулах. Он что-то прошептал по-итальянски, отвернулся от Франчески и уставился невидящим взглядом в ветровое стекло.

– Если у вас сложилось обо мне такое мнение, – сказал он и с такой силой обхватил пальцами руль, что Франческа увидела побелевшие суставы, – тогда прошу прощения.

Прощения? Максимиллиан Донелли просит прощения? После всего, что случилось, после всех его фокусов сама мысль о покаянии казалась настолько нелепой, что ей стоило большого труда не расхохотаться.

– Ничего. Нормально, – ответила Франческа. Она знала, что ее слова прозвучали глупо, но в данную минуту она не могла придумать ничего другого.

Он ударил кулаком по рулю.

– Нет, не нормально! Я потерял голову, – он повернулся к ней, глаза его сверкали. – Со мной такое редко бывает.

Да, подумала она, глядя на его гордое и властное лицо, наверняка он хорошо владеет собой. И все же, все же Донелли дважды терял голову, вначале вчера, в саду, а потом сегодня, сейчас, – и каждый раз виной тому Франческа.

Мысль об этом, словно стремительная вспышка летней молнии, пронзила ее существо, взволновав ей кровь. Это все из-за меня, подумала она и быстро отвела взгляд от его темных, пронзительных глаз. До сей поры Донелли чуть ли не дословно читал ее мысли, упаси Бог, если и на этот раз он сразу все поймет, в то время как она сама еще не разобралась в своих чувствах до конца.

– Франческа? Она сглотнула.

– Я… я принимаю ваши извинения, мистер Донелли.

– Макс, – поправил он. Она озадаченно посмотрела на него, и он улыбнулся. – Не так уж трудно произнести мое имя.

Пожалуй, можно пойти на маленькую уступку теперь, когда буря прошла. Франческа с улыбкой кивнула.

– Макс, – согласилась она. Он глубоко вздохнул:

– Отлично. – Чуть подавшись вперед, он включил мотор. – А теперь…

– А теперь вы можете отвезти меня обратно в отель.

Он улыбнулся с таким видом, словно услышал неудачную шутку.

– С какой стати?

– Ну, вы же только что сказали. Я имею в виду, вы извинились. Я подумала…

Она замолчала, наблюдая за тем, как он выводил машину на шоссе.

– Вы неправильно подумали, – вежливо ответил он. – Вечер только начинается. Впереди нас ждут ужин и танцы, не забыли?

– Но… но…

– Франческа, – он оторвал взгляд от дороги и улыбнулся ей. – Мы приятно проведем вечер, а потом я отвезу вас в отель. Право же, это вполне можно пережить.

– Нет. Я подумала, что могла бы, наверное. Но… – Франческа так и не нашлась с ответом.

– А вот и Вильфранш, – произнес Макс. Она посмотрела в окно и увидела впереди святящиеся огни городка. – Я думаю, мы что-нибудь выпьем в маленьком кафе как раз у дороги. – Она не ответила. Он убрал ногу с педали газа, и машина пошла по инерции. Потом повернулся к ней; его лицо было освещено слабым светом, идущим от панельной доски, на нем играли лунные блики. – Но если вы хотите, – продолжал он, – мы можем развернуться и поехать обратно в Монако.

– Да. Я имею в виду, мне кажется… кажется…

Франческа посмотрела на Макса. Почему она колеблется? Он предложил ей достойный выход из ситуации, тем более как раз этого она и хотела.

А этого ли она хотела?

– Ну, хорошо, мы возвращаемся. И не беспокойтесь насчет брата, – раздался в темноте его голос. – Я объясню ему, что вы очень хотели возместить его долг, но не смогли пересилить себя.

Франческа устало закрыла глаза. Чарлз! Она почти забыла. Да как же она могла забыть такое? Из-за его долга она ведь и оказалась здесь. Что будет, если она попросит Макса Донелли отвезти ее в отель? Посчитает ли он после этого долг брата аннулированным, или Чарлз все же останется ему должен? Если так, то какую плату потребует Донелли?

Конечно, все эти вопросы следовало задать человеку, который сидел рядом с ней. Но она и так чувствовала себя просительницей и не хотела унижаться дальше.

– Франческа?

Она посмотрела на Макса из-под опущенных ресниц. Он с улыбкой глядел на нее, по его лицу нельзя было ничего прочесть. Девушка провела языком по пересохшим губам. У нее было такое чувство, словно она наблюдала шахматную партию и в какой-то момент не заметила скрытый смысл одного, на первый взгляд совершенно безобидного, маневра. Опять он провел ее, горько подумала Франческа.

– Решайте, – мягко сказал он. – Куда мы поедем, в Вильфранш или домой?

Она колебалась. Сделай это, говорил ей Чарлз, сделай и забудь.

Франческа вздохнула.

– В Вильфранш, – ответила она, перевернув тем самым всю свою жизнь.