Косматая на тропе любви

32

На следующее утро пустыня передо мной как-то изменилась. Во всем появилась странная зыбкость и неверность. Я уже не был уверен, что все то, что я вижу, существует в действительности. Я даже не знал теперь, что именно можно называть этим словом: «действительность».

Я шел в какую-то зыбкость и странность.

Внезапно предстали передо мной странные люди. Все они были совершенно обнаженные, очень красивые, с гладкими смуглыми телами и лицами, с большими темными глазами. Самый высокий из мужчин легко выступал впереди всех. Рядом с ним шел человек уже немолодой, он играл на лютне с шестью струнами. Следом за ними двигались воины, вооруженные метательными палками, луками со стрелами и дротиками. А уже за воинами следовали женщины и дети, они ступали удивительно красиво и свободно.

Сначала я подумал, что мне сказать этим людям. Ведь я был обнажен и без племенных знаков на лице и теле. Как бы эти люди приняли меня? Впрочем, они казались мне вполне дружественными.

И вдруг я понял, что в их явлении есть нечто поразительное. Нет, не то, что они были так прекрасны, так свободно держались. А что же? И я понял. Человек играл на музыкальном инструменте так близко от меня, а я не слышал звуков. Явление этих людей было окутано безмолвием. И тела и волосы их не имели запаха, не пахли благовониями, песком, потом или грязью.

Эти люди остановились против меня. Я увидел их улыбки, самозабвенные и яркие. Они улыбались не мне, а этому своему странному бытию. Они стояли и смотрели на меня и как бы сквозь меня. Я немного постоял. Я понял, что они необычны, и не стал заговаривать с ними. Я не знал, не мог понять, чего они хотят от меня. Но, кажется, они не хотели ничего плохого. Так мы постояли друг против друга. Наконец я решил обойти их. Я прошел немного, но они снова оказались передо мной, хотя и не двигались со своего прежнего места. Это было поразительно. Я нарочно прошел еще. Я не боялся их. Они снова очутились передо мной; и было непонятно, как это произошло.

И вдруг я понял, чего они хотели от меня. Но я никак не мог решиться на это. Я уже знал, что нужно сделать это, но не мог решиться.

Наконец я заставил себя почти вплотную приблизиться к предводителю. У меня не было ощущения, будто я приблизился к телу человека, я приблизился к миражу, к сгустившемуся и принявшему обличье человека воздуху. Но все равно мне было трудно сделать то, что я должен был сделать.

Мгновенное колебание. Я сильно зажмуриваю глаза, я заношу ногу, чуть вытягиваю вперед руку и шагаю прямо в этого человека. Воздух (а этот человек всего лишь воздух), чуть более сгущенный, чем обычный воздух, легко раздается и пропускает меня. Ободренный, я немного приоткрываю глаза и смело иду дальше. Я иду сквозь этих людей. Я стараюсь не видеть их по-прежнему улыбающихся лиц. Те, сквозь которых я прохожу, исчезают. Но у меня нет ощущения, что они страдают и недовольны мной.