Косматая на тропе любви

35

Я смело вошел в лес. Сначала деревьев было не так много и я двигался по берегу узкой реки. На берегах ее росли красивые пальмы. Легко склонялись они, стройные, к текучей воде; ветерок развевал их красиво вырезанные большие листья, а стройные стволы разукрашены были свешивающимися, словно ленты на девичьей одежде, лианами.

Дальше я увидел тамарисковые заросли, крепкие дубы, стройные кедры, фиговые и маслиновые деревья, кипарис и мирт.

И все дальше я углублялся в чащу. Деревья сплетались ветвями и листьями и лианы оплетали их. Птицы пестрели в листьях и пели, насекомые жужжали, яркие попугаи кричали. Спелые плоды, налитые сладкими соками, свешивались гроздьями, птицы клевали их и насекомые облепляли. Я двигался по тропе, едва видной, шел среди звуков, живых красок, ярких касаний и сладкого дыхания плодов. Было все зелено и пестро, но приветливо как-то и хорошо, как бывало, когда я лежал, усталый после воинских игр с отцом и братьями, весело утомленный, лежал в нашей палатке на ковре, все было близким, я был дома.

И теперь мне вдруг показалось, что весь этот лес — ее домашнее платье; легкая домашняя, непарадная одежда милой прелестной девушки. Из пестрой и зеленой ткани сделана эта переливчатая одежда, и украшена яркими живыми птицами, цветами, плодами, жуками и бабочками.

Я не видел ту, к которой я шел, но я почувствовал, как она манит меня; манит не взмахами рук и не кивками, но этим ощущением легкой и радостной домашности. И я почувствовал, что здесь я желанный гость; и моя нагота — не обнаженность человеческой беззащитности, а соответна той, которую я ищу; соответна ей в ее домашнем легком платье, которое — целый лес живой.