Космонавты Сталина. Межпланетный прорыв Советской Империи

Пролог. Русские на Луне

Это не цитата из газеты «Котласский железнодорожник.» И автором вышеприведенного текста является вовсе не И. Голубев.

На самом деле инженера Блюма и его рекордный полет придумали два замечательных писателя: Андрей Лазарчук и Михаил Успенский. В фантастическом романе «Гиперборейская чума», являющимся своеобразным продолжением романа «Посмотри в глаза чудовищ», они описывают не только ракетный корабль Блюма, но и другие удивительные изобретения: самолет с атомным двигателем, совершивший кругосветное путешествие, и пролетарскую машину времени «Красный Янус», с помощью которой персонажи пытаются повернуть ход истории и освободить Россию от оккупации со стороны США. Это все – фантастика, сказка, но в любой сказке есть намек на истину, которая обычно хорошо скрыта от непосвященных.

Секретный полет инженера Блюма вполне мог состояться и остаться секретным в СССР, – где закон о государственной тайне даже советским гражданам не давал возможности узнать, что происходит за кулисами текущих событий. Мало изменилась ситуация и в сегодняшней России.

Я не первый год занимаюсь историей советской авиации и космонавтики и прекрасно вижу, сколько еще белых пятен на этом поле. Если я захочу узнать больше, с меня возьмут подписку о неразглашении. Я узнаю больше, но тогда не смогу о своем знании ничего рассказать читателю. Потому и приходится оперировать открытыми источниками и западными публикациями, по крупице вытягивая из них информацию и складывая потом из крупиц мозаику факта.

Честно говоря, такая игра утомляет, потому что бывает очень трудно отличить правду от лжи, а случайную оговорку от направленной дезинформации. Кроме того, все чаще стали попадаться мистификации.

Я сам любитель мистификаций. Досконально знаю, как это делается и в одной из следующих книг обязательно расскажу, но считаю, что во всем нужно блюсти меру. Когда академик Фоменко создает огромный труд-мистификацию, в котором вычеркивает тысячу лет из истории Европы и России, – это нестрашно. В конце концов, его работу можно воспринимать как своеобразный эксперимент, повод для профессиональных историков поразмяться, показать, за что они свою зарплату получают. Но когда трудов на ту же самую тему выпускают десятки и сотни, появляются хрестоматии и версии для «детей дошкольного и младшего школьного возраста», впору призадуматься: не зашла ли игра слишком далеко? Потребитель продукции а-ля Фоменко оказывается совершенно дезориентирован. Он и без того довольно смутно представляет себе мировую историю (результат идеологической обработки в советской школе, помноженный на сенсационное вранье журналистов эпохи Гласности), а теперь ему еще заявляют, что история эта придумана от начала до конца, а как оно было на самом деле – вообще никто не знает. К тому же, мистификация всегда притягательнее правды. Она обращается к потаенной вере в то, будто бы мир куда сложнее и интереснее, чем представляется из нашего медвежьего угла, в котором один день не отличишь от другого, а единственным развлечением остаются бытовые склоки. Разумеется, мир интереснее и разнообразнее, и это прекрасно понимают люди, сумевшие раскрыть себя, выявившие и развившие свои увлечения, но как мало таких людей! А еще существует конспирология – целый сонм теорий, утверждающих, будто бы нами правят тайные силы и организации, фальсифицирующие не только прошлое, но и настоящее. И такие теории находят приверженцев, ведь, как я уже говорил, для нас является привычным, что любая серьезная и даже жизненно важная информация скрывается властями от населения.

Получается, мистификации задевают людей за живое. И люди готовы платить за то, чтобы их обманывали. Как готовы платить ловкому фокуснику за то, что он достает кроликов из шляпы. С фокусниками интереснее! А где платят деньги, там возникает соблазн заработать их еще больше.

Мистификации – дело прибыльное. И вряд ли мне удастся убедить тех, кто работает на «фабриках слухов», что аморально морочить головы людям, которые и без того заморочены. Потому просто будем продолжать борьбу, разоблачать слухи и возвращать правду.

Взять хотя бы историю космонавтики. Самая интригующая из мистификаций, связанных с этой историей, – байка о пилотах Третьего рейха, которые в 1945 году на модернизированной ракете «Фау-2» стартовали в космос и то ли погибли, то ли вернулись через много лет на Землю. Давно подмечено, что любые «тайны Третьего рейха» вызывают повышенный интерес у публики, но главная интрига здесь в другом – под сомнение ставится приоритет Советского Союза в освоении околоземного пространства. Унизительно? Но мы любим уничижаться. Эту мистификацию я уже разоблачил в книге «Астронавты Гитлера», которая примыкает к затеянному мною научно-популярному и в то же время документально-историческому циклу «Битва за звезды.» Оказалось, что разоблачить ее проще простого – достаточно подробно рассказать о тех реальных (хотя и весьма выдающихся) достижениях ракетчиков гитлеровской Германии, и вопрос отпадет сам собой. Не было технической возможности, – значит, не было и гипотетического полета.

Книга «Космонавты Сталина» написана как ответ на другую (сравнительно недавнюю) мистификацию, которая в ближайшем будущем, я уверен, обретет множество поклонников. Речь идет о «документальном» фильме «Первые на Луне» производства Свердловской киностудии.

Первые сведения об этом фильме появились весной 2003 года. Вот только некоторые из сообщений СМИ того времени, посвященные кинокартине:

А вот более позднее сообщение:

Уже видно, что мистификаторы не ограничились краткими сообщениями о съемках фильма – в проект вложены серьезные деньги, его поддерживает Министерство культуры, а значит, нас ждет еще множество сенсационных «открытий.» Названы и имена тех, кто все это придумал. Сценарий к фильму написали Александр Гоноровский и Рамиль Ямалеев.

Сама кинолента, насколько мне известно, уже отснята. И скоро выйдет на экраны. Чтобы как-то подогреть интерес публики, создатели «Первых на Луне» опубликовали в «Собеседнике» статью, написанную некоей Екатериной Баровой. Статью сразу бросились перепечатывать провинциальные газеты. Я приведу ее здесь с некоторыми сокращениями, чтобы вы могли составить собственное мнение о «секретных документах Госархива РФ»:

Нахимов обратил внимание на загадку метеорита «Сантьяго» благодаря письму одной женщины. Она прочитала в газетах про находку в Чили, провела параллель с известными ей событиями конца 30-х годов прошлого века и решила написать обо всем, что знает о первом советском космонавте. За время расследования режиссеру удалось отыскать еще трех очевидцев тех событий. Он не указывает их имен и фамилий, называя просто свидетелями. Один свидетель служил в цирке лилипутов. Он не имел непосредственного отношения к запуску первой ракеты, но был лично знаком с космонавтом. Второй – один из тех, кто попал в первый отряд космолетчиков (так тогда называли космонавтов). А третий – сотрудник «компетентных органов», который имел непосредственное отношение к «разработке» первого космонавта и конструктора ракеты. Каждому на момент съемок фильма – не меньше восьмидесяти.

Нахимов утверждает, что первым космонавтом («космолетчик» – говорили тогда) был Иван Харламов, известный в те годы летчик-испытатель, после провального запуска первой – «лунной» – ракеты его имя засекретили. Да так, что Нахимову после долгих поисков удалось найти лишь одну фотографию Ивана – с Надей Светловой, медсестрой из группы подготовки полетов.

Свидетель № 3 вспоминает, что в тридцатые годы его «контора» любила фиксировать результаты скрытого наблюдения на портативную кинокамеру старого образца. И Нахимову удалось раскопать служебные съемки НКВД со слежкой за Харламовым. За ним начали вести тотальное наблюдение еще в тридцать четвертом году. Уже тогда начался отбор кандидатов в отряд, который Иван успешно прошел. В архивах Минобороны обнаружилась копия повестки на имя Харламова – «вызов на спецмедкомиссию». Вместе с Иваном на комиссию вызвали лилипута, профессионального артиста цирка Михаила Анатольевича Рощина. Михаил служил в одном цирке со свидетелем № 1. Медики толком и не знали, с какой целью отбирают столь непохожих кандидатов.

Нахимов нашел фотографию членов комиссии. На ней можно разглядеть Федора Федоровича Супруна. Это генеральный конструктор ракеты. Он единственный из всей комиссии знал цель проводимого отбора. Свидетель № 2, также прошедший тот отбор, вспоминает, что они не знали, что это за человек в комиссии сидел: «Было видно, что он старший, хоть и не врач. Ну, думаю, точно в шпионы набирают! Уже потом, через неделю, когда нас шестеро осталось – представился…»

В 1928 году Федор Супрун принес в Кремль чертежи ракеты. А через пять лет на этот проект работали уже миллионы человек…

Параллельно шла тщательная подготовка космонавтов: испытания на реакцию, тренировка вестибулярного аппарата, испытания на выносливость, имитация невесомости в бассейне с соленой водой, центрифуга, стрельбище. Хуже всех стрелял маленький человек, циркач Рощин. Лучше всех – Харламов. Вспоминает второй свидетель: «Может, кому и смешно было, что в отряде лилипут. Только не нам, когда узнали, что воздуха в ракете для нормального человека может не хватить. Пока конструкторы мудрили, Рощин главным претендентом был».

Однако постановлением Государственной комиссии от 25 сентября 1937 года пилотом первого космического корабля был утвержден Харламов Иван Сергеевич. Зимой 1938 года на космодроме в ста сорока километрах южнее Саратова была готова пусковая шахта для первой советской ракеты. За стартом наблюдали члены Государственной комиссии. Харламов в скафандре образца 1938 года занимал почти весь объем отсека ракеты. Один за другим с легким шипением закрыли люки. Контрольный отсчет. Ракета грохочет, вибрирует и медленно поднимается. Вспоминает свидетель № 2: «Со старта все и началось. В самом начале с ракеты сорвало часть обшивки и навигационных приборов. Такой шум стоял, когда листы падали!.. На КП крик, ор… На Супруна смотрят, а он красный. Злой. А тут и связь оборвалась. Через двенадцать минут… Тишина… Только треск в репродукторах… Как будто и не было ничего…»

Ракета взлетела, но по тому, как она взлетела, все посчитали старт неудачным, а Харламова – погибшим.(…)

Конструктор Супрун вскоре бесследно исчез. А в конце жизни был обнаружен в Италии. Как удалось Супруну стать итальянским подданным, для режиссера Нахимова осталось загадкой.(…)

В августе 1939 года во время боев в районе реки Халхин-Гол командир 3-го батальона 2-й стрелково-пулеметной бригады рапортовал начальству о задержании неизвестного, который назвался Иваном Сергеевичем Харламовым, капитаном из отряда в/ч 16450. При проверке списков частей 1-й армейской группировки данное подразделение обнаружено не было. Из медицинского заключения: «Состояние задержанного (слабое зрение, затрудненная речь, нарушение моторных функций конечностей) является следствием давней черепно-мозговой травмы… Общее физическое истощение организма… На голове и теле многочисленные шрамы… Мимика бедная… Зрачки неравномерны… Не исключена возможность галлюцинаций…»

29 октября Харламова поместили в Читинскую психиатрическую больницу. Там-то он и встретил ту самую женщину, которая стала инициатором расследования Нахимова. НКВД проводил дознание прямо в клинике. Из-за своего физического состояния Харламов не смог четко показать, где приземлился. Все, что известно – ему пришлось проделать путь через Полинезию (остров Нуку-Хива), Буку, Китай. Нахимов нашел в Полинезии очевидца, который помнит больного человека, приплывшего на малайском тральщике. Иван Харламов прошел пешком весь Китай с юга на север. Комитетчики недоумевали, как удалось преодолеть оккупированную японцами территорию. Иван утверждал, что в течение всего своего полета вел киносъемку и пленка осталась в жилом отсеке ракеты (том самом, который так и не нашли чилийцы). Из докладной записки начальника 3-го спецотдела НКВД: «В результате проведенного дознания сотрудником вверенного мне подразделения установлено, что „объект № 497“ не способен указать место своего приземления. Состояние его здоровья не дает оснований полагаться на данные им показания. „Объект“ нуждается в длительном стационарном лечении…»

Свидетельница утверждает, что поначалу Харламов сам хотел лечиться и стойко переносил все процедуры, вплоть до электротерапии. Свидетельница: «Иван убежал осенью. Через год… Лечение не дало особых результатов… Говорил так же трудно, стал отказываться от процедур… Я пыталась снова научить его писать… Не получилось… Ничего не получилось».

В архивах Нахимов нашел документы с прикрепленными фотографиями мужчин. В «деле» фигурируют тридцать семь человек. Ни один из них как Харламов не опознан. Ивана, оказывается, искали до 1951 года. Искали, да так и не нашли.

А вот Владимир Нахимов, может быть, нашел. Он потянул за единственную оставшуюся ниточку – артист Рощин, друг Харламова. Свидетель № 1, артист Тамбовского цирка лилипутов, уверяет, что последний раз видел Рощина в 1937 году, когда его забрали в группу космонавтов. Затем Михаил пропал. Космонавта Харламова свидетель опознал по фотографии, но не очень уверенно. Знал он его под сценическим псевдонимом Гулливер. Первый свидетель: «Он пришел к нам в цирк в сорок шестом. Говорил, что после госпиталя. О Рощине спрашивал. И остался. Сначала за зверями ухаживал. А потом Толстой, наш худрук, номер ему придумал и псевдоним. Только с иллюзионистом в сундуке он выступать не мог – боялся закрытого пространства». Был ли Гулливер Иваном Харламовым? Неизвестно. Во всяком случае, это наиболее вероятная версия о нем. Гулливер бесследно исчез из цирка в конце 1951 года…"

Почему я считаю все, изложенное в статье, и сам фильм мистификацией? По многим причинам. Знающего человека прежде всего поражает огромное количество анахронизмов – то есть деталей, не соответствующих времени, о котором идет речь. Например, «Химмаша» как такового в 1930-е годы еще не существовало. Названия «космолетчик», «космонавт», «летчик-космонавт» появились перед самым полетом Гагарина – до того общепринятым считался термин «астронавт» (об этом я подробнее расскажу ниже). Имя конструктора Супруна тоже вызывает вопросы. В списках инженеров, занимавшихся космическими разработками, которые публиковались с начала 1920-х годов по военную пору, нет даже похожей фамилии, а чтобы получить признание в Кремле, надо было сделать хотя бы несколько публикаций и заручиться одобрением авторитетного лица уровня Константина Циолковского. Или вот упоминание о «миллионах людей», которые работали на проект. Если это было так, то логично предположить, что к проекту должны были привлечь и сотрудников Группы изучения реактивного движения (ГИРДа), в том числе – Сергея Королева. И если исчез Супрун, то должен был бы исчезнуть и Королев, чего, как мы знаем, не произошло.

И вообще, представленный в «Собеседнике» текст производит впечатление сумбура. Вся доказательная база строится на свидетельствах людей, весьма далеких от проблем ракетостроения и пилотируемой космонавтики. В свою очередь, они сами рассказывают факты, которые мало связаны с обещанным в заголовке полетом на Луну. Если мифический Харламов куда и летел, то в ближний космос – как инженер Блюм из фантастического романа.

Но это все мелкие придирки. Главный аргумент «против» – тот же самый, что и в случае с «астронавтами Гитлера»: в 1937 году не было технической возможности не только для осуществления запуска человека на Луну, но и для примитивного суборбитального полета. А раз не было технической возможности, то не было и запуска. Не летал Харламов в космос, сколь бы убедительные картинки нам в обсуждаемом фильме не показали.

Впрочем, тема, затронутая мистификаторами из Свердловска, любопытна сама по себе и требует отдельного разговора. Дело в том, что подробности развития советской космонавтики в сталинский период долгое время замалчивались историками. При Хрущеве и Брежневе цензура пыталась вообще вычеркнуть из истории Советского Союза и самого Сталина, и Лаврентия Берия, и многих других, кто создавал индустриальную цивилизацию в аграрной России. Если вспомнить уроки истории, на которых я просиживал штаны в начале восьмидесятых, то получалось, что вся наша мощь появилась в одночасье после пятьдесят третьего года, а с шестьдесят четвертого вообще все пришло в норму, заколосилось и зазвенело под мудрым руководством Леонида Ильича. Соответственно, замалчивались не только светлые, но и темные стороны сталинской эпохи. Политических репрессий (которые, кстати, едва не свели советскую космонавтику на нет) как бы никогда не было, ведь не было ни Сталина, по воле которого они осуществлялись, ни Хрущева, который их осудил. История становилась выхолощенной, скучной, придавленной ста пудами идеологии и уже никого ничему не могла научить.

Сегодня цензуры в исторической литературе нет, а время залечило старые раны, и у нас наконец-то появилась уникальная возможность непредвзято взглянуть на Империю Сталина, разобраться, что в ней было устроено хорошо, а что плохо. В этой книге я затронул довольно узкую тему: космонавтика сталинского периода – но и в ней, как в одном из множества зеркал, отразились все мечты, надежды и боль того времени.

Я покажу, какой мощный прорыв был совершен в Советском Союзе на пути в будущее. Я покажу, как молодые технократы, вышедшие из среды рабочих и крестьян, сумели преодолеть косность материи и общественного уклада, как они бросили вызов закону всемирного тяготения и сумели победить.

Вывод, который мы с вами сделаем по ходу написания – чтения этой книги, покажется многим неожиданным. Возможно, вы даже откажетесь принять мою версию тех давних событий. Но одно я вам гарантирую точно: вы убедитесь, что реальная жизнь намного интереснее и многообразнее любых самых изощренных мистификаций.