Космос на троих [СИ]

Притча из Космогеники

Летела однажды группа смельчаков на звездолёте по безбрежному и холодному космосу. А вокруг никого и ничего, сплошная темнота — звёзды далеко, жилья не видно… Долго они так скитались, а горючее у них заканчивалось… Как вдруг заметили впереди неизвестную малую галактику, сияющую одиноким островом в океане мрака. То есть, галактика выглядела малой по сравнению с другими галактиками, а на самом деле была огромной и по форме напоминала восьмёрку.

Путешественники обрадовались. Кораблю хватило топлива, чтобы дотянуть до окраин. Там они сразу нашли подходящую звёздную систему и планету очень похожую на родной дом…

На планете, как оказалось, жили люди — хлебосольные и приветливые. Встретили пришельцев гостеприимно, и даже целый дом выделили, с мебелью, и садиком под окнами…

Красота!

Прожили они так, не зная бед, целую неделю. В гости к соседям ходили, окрестности изучали и вроде бы ничего подозрительного не замечали. Только мнительному старпому что-то не давало покоя. Несмотря на заботу, вкусную еду, пастораль, пунш и фейерверки по вечерам, не доверял он инопланетникам. Ох, не доверял! И когда подозрительность достигла апогея, то сказал он своим:

«Что-то здесь не так. Вы как хотите, а я отныне сплю на корабле».

Они лишь плечами пожимали и даже порадовались его уходу, а то угрюмая физиономия старпома мешала им веселиться. Капитан тоже не внял предупреждению. О старпоме быстро забыли и отправились на лужайку праздновать. Там как раз накрывали столы и устанавливали карусель в честь какого-то местного торжества.

Старпом вздохнул, покрутил головой, прихватил подушку с одеялом и удалился…

Ночью он почти что не спал… Всё тревожился. Выходил из корабля, смотрел на звёзды, слушал пение цикад… К утру похолодало, старпом задраил люки и наконец уснул, едва над горизонтом забрезжил первый луч. А проснулся уже, когда за иллюминатором снова царила чернота.

«Неужто, я столько проспал? — удивился он. — До следующей ночи?.. Почему меня не разбудили? Наверное, я им больше не нужен».

Раздосадованный нерадивостью команды и подспудно терзаемый беспокойством, кинулся старпом к экрану и обомлел, увидев тёмный бескрайний космос с далёкими огоньками звёзд.

«Я же не мог стартовать во сне, — логически рассудил старпом. — Что случилось?»

Он вгляделся в темноту и чуть не отпрянул. Снаружи плавали какие-то тела, вертясь, покачиваясь, задевая обшивку, периодически стукаясь о лопасти и скользя по иллюминаторам… Дрожащими пальцами старпом включил наружное освещение и еле сдержал крик. Вокруг летали замёрзшие тела его мёртвых товарищей… Молчаливо, бесшумно, укоризненно… Обращая к нему бескровные лица с заледеневшими глазами, будто зловеще намекая, что ждёт его та же участь… Некоторые казались умиротворёнными. Наверное, умерли во сне. Другие так и застыли в корчах с искажёнными мукой и ужасом лицами…

Старпом усилием воли стряхнул оцепенение, отпрянул от иллюминатора и бросился заводить корабль. И через минуту ослаблено рухнул в кресло, ругаясь последними словами. Убаюканные ложным гостеприимством они не заправили звездолёт!

После у старпома выдалось несколько страшных дней, пока не закончился воздух на корабле и кислород в баллонах от скафандров. Страдая от безысходности, он много чего передумал в тишине. И пришёл к выводу, что они подверглись групповой иллюзии и массовому психозу, от усталости и отчаянья приняв за правду мираж…

Вскоре умер он в одиночестве, сжимая ладонями бесполезный штурвал, но истинной причины гибели экипажа так никогда и узнал…

Встреченная скитальцами галактика была ничем иным, как скоплением астроморфов. И в один прекрасный момент снялись они, движимые извечным стремлением, и все разом унеслись, оставив планеты и людей на погибель. Вовсе не потому, что они такие жестокие. Такова их астрально-имитационная природа, далёкая от понимания и нужд обычных людей.

Мораль сей притчи такова:

Не доверяйте незнакомым галактикам и всегда…

Всегда!

Вовремя заправляйте звездолёты!

Хм-м… После такого и на родное Солнце начинаешь поглядывать с опаской. Мало ли куда ему приспичит свалить…

Глава 33. Космогенный изоморфизм

Поначалу диалог не клеился. Сэжар увлечённо нас разглядывал. Тиа пряталась в кресле, ватар — под панцирем. Риго выжидающе смотрел на герцога, я — на Риго. И на герцога, разумеется.

Интересно, если бы тут был Зарек, что бы он делал? Наверное, отпускал бы уморительно неприличные шуточки.

— Позвольте узнать, куда вы движетесь? — пошёл на контакт астроморф.

— В данный момент никуда, — посетовал Риген. — Просто болтаемся в космосе.

Попрыгунчик снова дрейфовал.

— Капитан… Вы? — уточнил Сэжар, по очереди удостоив вниманием каждого из нас. Взгляд астроморфа небрежно скользнул по моей фигуре, задержался на кресле с Тиа, затем на холмике с глазами и остановился на джамрану.

— А вы здесь видите других капитанов? — удивился Риген.

— Нет.

— Тогда я спрошу, на правах капитана, — неожиданно перешёл в наступление джамрану, ни на секунду не опуская трезубец. — Как вы нас выследили?

Сэжар ответил не сразу. По-видимому, не ожидал такого вопроса. Он слегка нахмурился, приподнял брови, опустил, свёл на переносице, вернул в исходное положение и попросил:

— Можно мне сесть?

— Конечно, — капитан тронул кольцо, из переборки выехал раскладной стул, со спинкой подозрительно смахивающей на гильотину. — Присаживайтесь.

Герцог поблагодарил и уселся, придерживая шпагу; расправил накидку и начал разговор, издалека:

— Надеюсь, вы уже наслышаны о моей природе…

— Не то что бы очень, — ответил Риго, — но кое-что нам разъяснили.

Тиа не шелохнулась, упорно прикидываясь, что её тут нет. Впрочем, Сэжар не обманулся и время от времени многозначаще поглядывал на кресло, где притаилась чёрная дыра.

— Разрешите вас просветить? — с ангельской улыбкой осведомился герцог.

— Пожалуйста, — разрешил капитан. — Только не ослепите.

— Астроморфические сущности не ограничены в передвижениях по единому космическому пространству. Мы состоим из подвижных астеронов, испускаем свободные фотостероны — частицы, напоминающие…

— Корпускулы?! — внезапно догадалась я, а Риго странно на меня посмотрел.

Сэжар заинтересованно глянул в мою сторону и загадочно прищурился. Я смутилась и прокашлялась.

— Кхм… это так, предположение.

— Верно, — астроморф кивнул, совсем как человек. — Мы излучаем их волнами и потоками. При этом исходящие частицы отражаются от встречных объектов, предоставляя нам информацию в ходе эхолокационной фотостеронной связи. С движущимися сверхскоростными объектами, особенно за чертой горизонта всё не так просто, но в итоге мы их отслеживаем. Так понятно?

Более чем! И довольно подозрительно…

— А эти ваши «фотостерончики» случайно не скапливаются в этакие агрессивные облачка…

— Бывает, — подтвердил Сэжар. — Направленный сконцентрированный поток обуславливает фотостеронный выброс.

Теперь ясно, кто испортил мой псевдоскафандр и меня саму чуть не угробил! Так и подмывало устроить герцогу убойную эхолокацию на высокочастотной волне. Но я вовремя прикусила язык, перехватив взгляд капитана, в коем отчётливо читалось:

«Молчи, идиотка!»

— К тому же, свет звезды распространяется и существует одновременно во множестве временных континуумов.

— Значит, поиск — это всего лишь вопрос расстояния и времени? — уточнил Риген.

— В некотором смысле… Свет, знаете ли, должен пройти соответствующее расстояние за определённое время.

Герцог утвердительно качнул головой, и я поняла, чего ему не хватает. Шляпы! С перьями.

— Так иногда мы чувствуем друг друга, — он красноречиво стрельнул глазами в кресло с Тиа, — взаимодействуя астеронами и фотостеронами.

А я подумала, что это всё объясняло более чем, но всегда полезно знать чуточку больше.

— Зачем вы преследуете Тиа? — капитан испытующе уставился на астроморфа.

— Затем, что она — мой пропуск домой. Но вы не ответили на вопрос. Куда вы направлялись?

— В Рубакх.

— Куда?

— Вот, — капитан визуализировал данные с навигационных приборов, и на переднем обзоре возникла Андромеда.

— Узнаёте?

Сэжар кивнул.

— Зачем вам туда?

— Сперва ответьте на мой вопрос.

— Я ответил.

— Вы уклонились от ответа… В лучших традициях джамрану.

— Кто такие джамрану?

— Я, — ответил Риген, не вдаваясь в подробности.

— А они? — Сэжар неопределённо махнул в нашу с ватаром сторону.

— Глехам.

— Ничего подобного! — возмутилась я и удостоилась недовольной гримасы эрф-джаммрут. — Я — человек!

Нельзя допустить, чтобы этот звездоморф презрел человечество, людей, чей облик он так непринуждённо носил, как и одежду.

«И прекращай сверлить меня зрачками, Риго!»

— Сдаётся мне, вы не вполне осознали, — огорчённо заметил Сэжар.

— Что именно? — нахмурился капитан.

— Я — астроморф.

— Наоборот, даже очень хорошо, — ответил Риген, продолжая держать звезду на прицеле. — Учитывая, что я-то геноморф.

Кроме него самого, похоже, лишь я одна, чуждая всяческому морфизму, догадалась, на что он намекает. Поскольку лучший из Ригенов своевременно предупредил меня насчёт того, насколько джамрану неведом страх.

Но! Я — человек и… Эту ходячую сверхновую атомную бомбу, способную взорваться в любой момент, когда пожелает, я боялась. До чёртиков! Ему-то ничего не будет…

Тем временем Сэжар озадаченно разглядывал капитана, словно пытался навскидку определить, чем геноморф предположительно круче астроморфа…

— Точнее, геноморф с аннигилятором, — задумчиво поправился джамрану.

Ну, вот! Эти мужики ни дня не могут чем-нибудь друг с другом не померяться, даже инопланетные.

— Аннигилятор? — звезда насмешливо смерила взглядом трезубец.

Всего секунда и лёгкая вспышка в глазах. Трезубец заискрил и был отброшен капитаном, шипящим от боли и дующим на пальцы.

— Теперь не опасен, — добродушно заметил астороморф. — Впрочем, для меня он и так безвреден, но отныне никому не угрожает, даже муравьям, а тем более агреморфам…

— Агреморфы? — Риген жутко расстроился, судя по зверскому выражению на физиономии безумного шляпника. Он раздражённо поднял охлаждённый из противопожарного баллончика трезубец и опробовал на ватаре. Ноль эффекта… Не передать как огорчился капитан! Зато обрадовался Черепашкин и на радостях уполз подальше.

— Агреморфы, значит?.. Бетароиды, что ли? Ты нанял их убить нас… Зачем?

— Нет! — запротестовал Сэжар и тоже опечалился. — Я и не думал вас убивать, никогда.

— Хм-м… — Риген приподнял брови. — Я не ослышался? Ты утверждаешь, что не собирался нас уничтожить, натравив на попрыгунчика бетароидов? То есть… Ты всего лишь надеялся передать нам привет таким вот извращённым способом? Устроить засаду, взять на абордаж…

Кто бы говорил о чужих извращениях!

— Так что же случилось в итоге? — капитан усмехнулся. — Бетароиды проявили инициативу?

— Когда и где это произошло? — поинтересовался Сэжар.

— В нашем вероятном будущем, на свалке…

— На свалке?!.. Не припомню. Времени свойственно петлять… Либо, ещё не случилось. Даже не представляю, что могло побудить меня в моём предполагаемом будущем отправить их к вам… Но убить? Не-ет… И агреморфы не ослушались бы, ибо боятся меня.

Я тут же вообразила, что время отнюдь не петля, а… Множество петель! Многослойное одеяло, связанное гигантским крючком из бесконечного числа клубков, и скатанное в рулон. Однако меня не тянуло узреть того, чья рука держала этот крючок…

— Судя по всему, — предположил Риген, — расовая ненависть бетароидов пересилила страх перед тобой…

— Что за «расовая ненависть»?

— Мы воевали с ними и победили.

— Очень сожалею, — звездун скромненько опустил глазки к полу. — Прости за трезубец…

Но капитан чересчур иезуитски ухмылялся, для эрф-джаммрут только что потерявшего аннигилятор.

— Неужели такой могущественный истребитель трезубцев и гроза перепуганных девушек водит дружбу с ничтожными агреморфами? Прикрывшись медузами.

— Какая ещё дружба? — астроморф поднял удивлённый взгляд. — Они — моя свита, в этой вселенной. А выражаясь местными понятиями, бетароиды — моё создание.

— Чего?! — хором опешили мы с Риго.

— Долгая история… Мы с Тиа очень давно здесь… Так давно, что… Постараюсь короче. Мы прибыли слишком рано, до срока, и угодили за горизонт частиц. Тогда эта чёрная бестия впервые от меня ускользнула… Н-да… Но, я отвлёкся. Как ни прискорбно, поначалу мне не удавалось её найти. Полагаю, она уменьшилась до микроскопических размеров и затаилась…

Кресло, где сидела Тиа едва заметно дрогнуло.

— Я принял звёздную форму, ожидая, пока мои фотостероны попадут за горизонт частиц и свет преодолеет нужное расстояние до заданного пространства-времени… И непростительно задремал…

Выходит, спят даже звёзды! В своей астерической форме.

— А когда проснулся, вокруг уже вращалось с пяток планет… На одной случайно зародилась жизнь — из моих отходов и протоплазмы, и эта жизнь была агреморфна… Забавно… От скуки я заговорил с ними, а они принялись молиться мне и называть божеством… Несколько сотен тысяч кругов я наблюдал за ними. Потом создания изобрели вместилища для путешествия в вакууме и двинулись в космос. Всё повторялось, и на этом заканчивалось… Я утратил интерес и устроил им конец света. После, избранные отправились за мной.

Мы с Ригеном переглянулись с одинаково ошалевшими выражениями на лицах.

— Но… Опустим жизнеописание бетароидов, как вы их называете, и перейдём к делу. Обсудим…

— Обсуждать тут нечего, — отрезал капитан. — Я уже выразил свою позицию и совершенно уверен, что убивать нас тебе не выгодно. Хотя по-прежнему остаются невыясненными причины. На данный момент — единственное, что нас волнует…

Нас?.. Чёртов джамрану! А ты ничего не забыл? Меня вот много чего пугало и тревожило. До колик в животе!

— Причину я и хочу обсудить, — заметил Сэжар. — У вас имеется кое-что ценное… И, нет, это не Тиа, — упредил он реплику капитана по этому поводу. — Хотя, и она важна, но это… Необходимо даже не мне, а некоему субъекту гораздо могущественней и опасней меня в своём истинном величии. Я же заинтересован лишь в том, чтобы вещь не попала к нему в руки и вообще никому не досталась.

— Ясно, — констатировал Риген, — что бы это ни было, оно также крайне надобно тебе самому. Пупсиком не прикидывайся! Перед джамрану.

Ага, образчиком местного хитроумия и коварства.

— Конечно, — не моргнув глазом, согласился астроморф, — но затем, чтобы сразу это уничтожить.

— Зубы не заговаривай!

— С вами я честен…

— Обманщик! — кресло, где сидела Тиа, крутанулось вместе с ней, и чёрная дыра вперилась в белого гиганта. — И напрасно изворачиваешься. Капитана тебе не провести, Сэж, не то, что меня, когда-то… — голос её дрогнул.

— Разве, Тиа? Когда я тебя обманывал?

Астроморф снисходительно улыбнулся, поправил шпагу и положил ногу на ногу.

Девушка прерывисто всхлипнула и прошептала:

— Всегда.

— Я только скрыл истинные намерения…

Кого-то мне это напоминало!

— Всё, что я делал, Тиа, исключительно ради тебя… Ради нас!

— Заткнись! Я тебе не верю!

— А ты сбежала, — укоризненно изрёк Сэжар, — и бросила меня. Но оба раза безуспешно и сейчас прокололась на том же самом. Тиа! Ты сожрала планету. Твоим экс-астеронам мало подпитки?

Астроморф с усмешкой выудил из кармашка пакетик с жёлтым кристаллическим порошком, и подбросил его на ладони…

— Смотри, прелестница, что у меня есть.

Тиа шумно втянула носом воздух, нервно облизнула губы, и глаза её жадно заблестели.

— Убери это, Сэжар, — она с явным усилием отвернулась.

— Отчего же, дорогая? — астроморф, издевательски ухмыляясь, поднёс пакетик к носу и с наслаждением понюхал, прикрыв глаза. — Это как раз то, что тебе нужно. Кронций!

— Я завязала, — пробормотала чёрная дыра.

— Разве… Недавно ты ползала у меня в ногах, лишь бы вымолить щепотку.

Та-ак… Кажется, до меня дошло. Только чёрной дыры наркоманки и звездуна-наркодилера нам тут не хватало, для полного счастья. Я вопросительно посмотрела на Ригена.

— Капитан?

Да он и сам понял.

— Провоз наркотических веществ на моём корабле строго запрещён, — сурово заявил джамрану, а Черепашкин виновато хрюкнул и забился в угол.

Что? И ватар-наркоман? Куда я попала?! Наверное, и капитан со штурманом периодически травку покуривали втихаря. То-то у меня беспрерывные глюки… Наглоталась дыма во сне через вентиляцию, как пассивная курильщица…

Астроморф расхохотался, видать, тоже заранее обкурился.

— Кронций — не наркотик. По крайней мере, не для вас.

— А что он такое? — потребовал ответа Риген.

— Трудно объяснить… Вряд ли кронций или его аналог найдётся в этой вселенной. Скорее, это реактив, полученный из очищенного зевсиуса и…

— Лучше функционально.

Сэжар кивнул.

— Зевсиус в сочетании с прометиумом дают совсем молодым астроморфам, чтоб они безболезненно пробудились и светили ярче. Но злоупотреблять им не стоит. Частый приём вызывает привыкание и способствует чрезмерному увеличению звёздной массы.

— В нашей вселенной это называется наркотиком, — сообщил Риген.

А как же шоколадки?

— С этой точки зрения, — рассудил Сэжар, — возможно. В больших дозах и регулярно иногда приводит к деградации и разрушению звезды… В редких случаях. Астромофы исцеляются быстро.

— Невзначай перекусив планетой? — поддел его Риген.

— Грубо, — Сэжар поморщился, — но в качестве альтернативы сойдёт.

— Зачем, в таком случае, ты пичкаешь Тиа кронцием?

— Это не я начал, а всего лишь продлил неизбежное. Без кронция ей пока тяжело сохранять форму и массу… Видите ли, насыщенный кронций в чистом виде ускоряет эволюцию звезды… Любой астроморф проходит свой неизбежный путь и когда-нибудь умирает. Развитие каждого индивидуально. Кто-то становится супергигантом и взрывается сверхновой, кто-то превращается в нейтронную или протонную звезду, а то, и в чёрную или белую дыру. Тиа в своём роде уникальна. Она — блуждающая чёрная дыра. С некоторых пор.

— В чём же уникальность? — поинтересовался капитан.

— Тиа — проводник. Только с её помощью можно попасть из нашей вселенной в вашу и обратно. Когда он узнал об этом…

— Да кто он? — не выдержала я.

— Арабаджи, — ответила Тиа, с вызовом глядя на Сэжара.

— И кто у нас Арабаджи? — подхватил Риген.

— Квазар, — пояснил астроморф. — Тот самый могущественный тиран и сумасшедший придурок, вожделеющий заполучить ценную деталь вашего корабля.

— Это и подводит нас к первопричине, — невозмутимо заключил капитан. — Что за деталь, так необходимая ужасному астроморфу из несуществующей вселенной?

— Гипотетически она существует, — поправил капитана Сэжар.

— Для нас покамест нет, но допустим… Что, конкретно?

— Совершенное оружие, — нехотя признался астроморф. — Точнее, его неотъемлемая часть. Это мигом решило бы наши проблемы.

— Вряд ли это аннигилятор, — Риген отшвырнул бесполезный трезубец, — или аннигиляторная пушка.

— Вы правы. Нечто другое…

Риген сосредоточенно нахмурился и уставился в одну точку, очевидно, что-то просчитывая в уме. Затем бросил взгляд на притухшую Тиа и выразительно посмотрел наверх… Не знаю, кого из нас осенило первым.

— Сублиматор! — воскликнули мы одновременно с капитаном.

— Абсолютно верно, — кивнул Сэжар. — Это непростая и длинная история, если хотите, расскажу.

Разумеется, мы хотели.

Астроморфические войны

История о звёздной любви, интригах, вражде и предательстве.

В пересказе Тиа и Сэжара.

Ярость квазара могла сокрушать. Зная, чем она чревата для галактики, принц приберёг основной удар на потом.

Арабаджи выступал против самого короля. Молодой квазар противостоял сверхмассивному и сверхмощному блазару. Эльгезер внушал ужас прочим квазарам и нагонял страху даже на чёрные дыры. Когда блазар провозгласил себя королём вселенной, только Арабаджи отважился противостоять ему, сплотив вокруг смельчаков, а кое-кого и вынудил угрозами, и обольстил. Заманчивыми посулами.

Принц образовал свою галактику в противовес супергалактике блазара и объявил Эльгезеру войну. При очевидном численном преимуществе блазара, квазар не уступал ему в своём неистовстве и стремлении к победе.

Арабаджи с пристрастием и азартом наблюдал за ходом битвы.

Будущие сверхновые кружили в авангарде — в основном молодые звёзды. Зрелые предпочитали завершать преобразование пульсарами. Зато юные с готовностью шли до конца и феерично взрывались, перерождаясь в экстазе сражения… Отразив первую атаку Эльгезера, принц укрепил арьергард — созвездие из голубых сверхгигантов и бросил на рубеж красных карликов…

Арабаджи вдохновлял и направлял армию на ратные подвиги из самого ядра галактики, восседая на троне в центре зала…

— Воюешь?

Увлечённый боем он не заметил, как к нему подкралась Мэйлали.

— Это моё состояние, — принц хищно усмехнулся. — Как же иначе?

— Иной вариант с благоприятным исходом событий, — промурлыкала она, уселась к нему на колени и прильнула к сильной груди, — тебя не прельщает? Воссоединение, скажем… Вместе с тобой мы будем несокрушимы.

— Это не то, что нужно моей галактике, — он попробовал отстраниться, но Мэйлали не отпустила и затеяла любовную игру прямо в разгар битвы, целуя скулы и шею возлюбленного, поглаживая и покусывая губы.

— Да, милый, я тоже всем светом за галактику, вместе с тобой… Мы сплотим их… Моих и твоих…

Он вздохнул.

Чёрные дыры такие настырные!

— Оставь свои игры для спальни, Мэй.

— Идём туда… м-м-м… дорогой…

Спальня находилась как раз под тронным залом.

— Араджи… — шептали сладостные губы, касаясь его губ, искушали…

И любви он предавался с той же неистовой страстью, с какой сражался. Но не сейчас.

— Давай воссоединимся, хоть на миг…

— Нет!

— Но Эльгезер не отталкивает таких как я. Оттого и невероятно силён, что делит власть со своими одалисками. И у каждой из них свой сераль из преданных звёзд…

Арабаджи едва не зарычал от раздражения.

— Самое большее, на что ты можешь рассчитывать, это регентство, Мэй.

— Узурпатор!

Она впилась коготками ему в плечи, скрипнув зубами от досады. Арабаджи вскрикнул и приготовился ей отомстить…

— Сиятельный! — через зал к ним спешил Газирави — один из генералов, красный супергигант. — Нас теснят с флангов.

— Что там?

Арабаджи изменил ракурс слежения и всмотрелся в череду фотонных выбросов на границе.

— Эльгезер задействовал нейтронные звёзды.

— Протонный синхротрон! Он нарушает условие. Нейтронные звёзды только в индивидуальных поединках!

— Это война, сиятельный.

— Угостим его пульсарами.

— Опасно близко к окраинным шлейфам?!

— Не оспаривай моих приказов! Мы под защитой галактического ветра. И через заслон из протонных звёзд ни один луч не проскочит. Зададим хорошую трёпку и… — он запрокинул голову и огляделся. — Где Сэжар? Кажется, только что мелькал на балконе.

— Позвать его? — подобострастно склонился Газирави.

— Немедленно!.. А ты, Мэй, ступай, — он стряхнул чёрную дыру с колен.

И она надменно удалилась, бросив напоследок свирепый взгляд и взметнув подолом длинного блестящего платья. Надетого специально для неблагодарного принца.

Арабаджи усмехнулся.

Коварство этой женщины в стремлении к власти не знало границ. Но её правлению не бывать.

Он недовольно взглянул на затрепетавшего перед ним супергиганта.

— Ты ещё здесь? Выполняй!

Сэжар хорошо изучил нрав принца, особенно ярко вспыхивающий в такие моменты, и поспешил ретироваться.

Белый гигант рассеянно бродил по саду, благоухающему роскошными цветами… Красиво здесь и тоскливо… Отправиться бы куда-нибудь, подальше отсюда, зажить собственной жизнью…

Многие астроморфы — одиночки по натуре, так и поступали, но вселенная таила бездну опасностей… Всегда находился квазар, собирающий вокруг себя войско для новой битвы. Или соблазнительная чёрная дыра, ловящая одинокие звёздочки для забав, и они кружили возле неё, привлечённые силой притяжения… Но более всего ужасали нейтронные звёзды. Эти маньяки рыскали по космосу в поисках себе подобных. Они сливались при встрече, расплёскивая вокруг смертоносное излучение, и с изуверским удовольствием сея разрушения. Или пульсары… Безжалостные убийцы. Таким не стоило попадаться на пути. И ещё, кометы… Неуловимые мстители, мстящие всем подряд.

Сэжар никак не мог решиться уйти, вырваться из-под гнёта квазара. Не хватало духу. Всё же под защитой галактики существовать безопасней. Здесь был его дом. Однако неизведанные дали влекли и дразнили. Вот бы разыскать таинственный Абаддон, куда, говорят, астроморфы не проникали. Он ведь не трус и не какой-то там карлик, а белый гигант — элита, герцог…

Сэжар вздохнул.

Короли, герцоги, графы… Такая имитация общественного строя его расслабляла и вселяла уныние. У Эльгезера всё устроено куда динамичнее, интереснее, цивилизованней. Ведь блазар имитировал технократию.

Война и разборки Араджи с Эльгезе Сэжара не интересовали. Взрываться ему пока что не хотелось. Он предпочитал неспешную эволюцию и сторонился революций. Герцог сравнивал астроморфов с обычными звёздами, искал сходство и различия, и они манили его, вызывая потребность напитаться их светом… Сэжар много путешествовал по галактике, изучал хуманидов на дальних планетах. Обычно дальше «кухни» их не пускали. «Кухней» астроморфы в шутку называли крайний виток.

Путаясь в желаниях и размышлениях, герцог добрёл до конца дорожки и остановился перед фонтаном…

Кстати! О карликах! На бортике расположилась звёздочка как раз из этой категории — прелестная, в газовом платье… Заслышав шаги, она обернулась и улыбнулась белому гиганту.

А вскоре они сидели рядом, смеясь ловили искрящиеся струи и разговаривали…

— Тиа!

— Папа?!

Девушка кинулась навстречу отцу. Газирави казался взволнованным. Глаза лихорадочно блестели, кафтан наполовину расстегнулся, шляпа съехала набекрень. От супергиганта исходило лёгкое розоватое свечение…

— Доченька!

— Что случилось, папа? — Тиа вдруг испугалась.

— Сиятельный принц зовёт нас к себе, — он остановился, силясь успокоиться.

— Тебя и меня?

— Да…

Астероны Тиа беспорядочно засуетились, и она невольно вспыхнула. В таком состоянии трудно полностью имитировать хуманидные реакции.

Принц!

Она смотрела на Арабаджи издали и украдкой разглядывала вблизи, прячась за кустами возле его беседки, и втайне обожала… Хищный профиль, неистовый свет чёрных глаз и тёмные волосы, упавшие ему на лоб — таким его видела Тиа и боготворила. Он разительно отличался от нежного и белокурого Сэжара — привлекательного белого гиганта. Герцог ей тоже очень-очень нравился… Однажды они поцеловались…. Но квазар — бесподобен! Недостижимая мечта всех звёздочек! О нём без умолку трещали придворные дамы. Араджи пленил Тиа с первого взгляда…

Она выросла на задворках галактики и сюда прибыла недавно, но и раньше много слышала о доблестном Арабаджи от своего отца. Девушка и помыслить не смела, что её представят сиятельному. Вот так…

— Поспешим! — занервничал Газирави, бегло окинул взглядом дочь, привёл себя в порядок, и они отправились к принцу.

Квазар встретил подданных с благосклонной улыбкой и первым делом спросил верного ему воина:

— Готов ли ты, Газирави, служить мне безоглядно и до последнего астерона?

— С радостью и смирением, мой принц.

— Тогда, наверное, счастлив отдать мне свою дочь.

— Что? — красный гигант опешил.

— Я прошу у тебя согласия на брак с Тиа. Я намерен жениться на ней и сделать принцессой звёзд.

— Сиятельный! — Газирави упал на колени перед троном и принялся целовать принцу руки. — О лучшей доле для моей девочки я и грезить не смел!

Тиа смотрела на Арабаджи во все глаза и не могла вымолвить ни слова. Настолько ошеломило её это предложение. Квазар ободряюще улыбнулся, она неожиданно смутилась, отвела взор и увидела Сэжара. Герцог остановился у колонны и поймал её взгляд. Он всё слышал! И это отразилось на его лице. Тиа поняла, что он расстроился, и огорчилась тоже. Ведь гигант небезразличен ей, чересчур небезразличен… Внезапно промелькнула шальная мысль: «Вот бы получить сразу обоих!»

Звёздочка тотчас устыдилась своих желаний. Такое свойственно чёрным дырам, а не приличным маленьким звёздам. Тиа надеялась, что никогда не станет чёрной дырой. Посему и мыслей подобных не допускала. Она хотела бы вспыхнуть сверхновой, когда наступит срок. Это же так красиво!.. И мирно сжаться до белого карлика, чтобы провести оставшееся до коллапса время в неге и тишине…

Сэжар повернулся к Тиа спиной и скрылся за колонной, а она проводила его печальным взглядом, слушая краем уха благодарные излияние отца. Тот с выражением прославлял Арабаджи… И зловещая ухмылка блуждала на лице принца. Но никто в тот момент на него не смотрел.

Свадьбу отпраздновали пышно. Сэжар удручённо прятался за спинами гостей, а неподалёку от герцога скрипела зубами Мэйлали. Она по такому случаю даже облачилась в чёрное платье, погружаясь в бездну своего горя.

После изысканного угощения новобрачные удалились в спальню…

Сэжар увидел Тиа спустя много дней. Она тенью бродила по галерее. Он не сдержал порыва, подбежал к ней и ужаснулся. Принцесса изменилась, не в лучшую сторону. Осунулась, побледнела, исхудала, а под глазами залегли чёрные круги…

— Что?! — воскликнул Сэжар. — Что он с тобой сделал?!

Схватил за руку и почувствовал какая она вялая, и нет в ней прежнего огня… Вмиг накрыло холодом. Она уже не звезда!.. А кто? Он так и не сумел определить… Похоже, эволюционировала. Но как? Это невозможно! Принцесса так молода и время её не пришло. Разве что… Он заледенел от ужаса, так, что астероны едва не изменили полярность.

— Что он с тобой сделал?! — грубо повторил вопрос.

— Ничего, — апатично откликнулась девушка, не противясь его напору нисколечко, и руку не вырвала, а просто стояла и глупо улыбалась. — Араджи ко мне и не притронулся, ни разу… Со свадьбы… Ушёл сразу же, и брачной ночи у нас так и не было…

— Что-о? — Сэжар оторопел.

— Сэж! — Тиа бросилась ему на шею, обняла и зарыдала. — Сэж! Он говорил, что пока нельзя! Позже… Но я так не могу, Сэж… Я больше не могу… Мне так плохо! Что со мной происходит? Принц не объяснил мне. Запрещает об этом спрашивать, не разрешает видеться с отцом.

Она горько плакала, а Сэжар замер, сбитый с толку, и скрипел зубами от ненависти к Арабаджи, как Мэйлали в день свадьбы. Он жаждал убить принца, видя, как истощена его звёздочка.

— Сэ-эж! — завыла Тиа. — Я же… Я же…. Почему он так со мной?

Герцог отстранил девушку и заглянул ей в глаза. Заплаканные, опухшие, потухшие…

— Он давал тебе порошок?

— Нет… Конфеты. Каждый вечер. Они такие вкусные, Сэж, я не могу насытиться, и хочу ещё, и ещё, и ем, ем, а потом засыпаю и вижу странные сны. Просыпаюсь и снова ем! Снова, и снова, и вот сейчас… Они закончились. Как ты думаешь? Если пойти и попросить у него…

— Нет! — отрезал Сэжар.

Квазар сделал её зависимой от кронция! Зачем? Чего он хочет этим добиться?

Герцог вознамерился поговорить с принцем.

— Почему? — прохныкала она и жалобно попросила. — Хотя бы одну…

— Тебе надо отдохнуть, — Сэжар настойчиво отвёл девушку в спальню, уложил на кровать и отправился в тронный зал.

Там он нашёл Арабаджи, как и рассчитывал.

— Араджи!

Сэжар весь пылал от гнева.

Квазар, напротив, встретил его с распростёртыми объятиями.

— Рад тебя видеть! Не часто ты удостаиваешь меня встречи. В последнее время…

— Надо поговорить! — герцог увернулся от рук принца.

— О чём? — тот резко посерьёзнел.

— О Тиа!

Арабаджи отступил и помрачнел:

— Это не твоё дело.

— Моё! Она твоя жена, а ты подсадил её на кронций. Зачем? Газирави знает? Как ты посмотришь ему в глаза?

— Я отправил генерала на передовую, — заявил принц и вернулся на трон.

Сэжар чуть не задохнулся от ярости.

— Тиран! Чем ты лучше Эльгезе?!

— Слюнтяй! Оставайся и дальше безразличным! Не лезь в нашу войну!

Сэжар растерялся:

— А при чём здесь война?.. Тиа при чём?

Арабаджи заговорил сбивчиво и горячо:

— Эльгезер теснит нас по всем фронтам! Мне тяжело сдерживать напор его войска. Нам не выстоять перед ним.

— Так давай прекратим! Уйдём…

— Что? Уйти и сдаться? Никогда! Мне нужна эта галактика! Моя галактика… А не его тюрьма!

— Но чем бедная девочка может тебе помочь?

Принц сверкнул глазами.

— Ты знаешь о блуждающих чёрных дырах?

— Кое-что…

— Они — проводники. В другие измерения…

У Сэжара застыли все астероны.

— Мне необходимо попасть в предыдущую вселенную.

— Тиа…

— Да! Воссоединившись с ней, я проникну туда… Ускорив эволюцию, чтобы не ждать миллиарды лет.

— Вот почему ты пичкаешь ей кронцием!

— Только поэтому. Скоро она эволюционирует, и я соединюсь с ней…

Сэжар задрожал от ненависти, рискуя распасться на фотостероны.

— Зачем?

— В другой вселенной — оружие, могущее сокрушить Эльгезера, превратив в комету.

— Откуда ты знаешь?

— Советник…

— Эта тварь?!

Герцог стиснул эфес… Пришелец! Приблуда! Даже не астроморф. Непонятное скользкое существо. Он постоянно носил плащ с капюшоном, а истинное лицо открывал лишь принцу. Сэжар всегда испытывал к нему неприязнь.

Откуда этот тип взялся? Из какой космической преисподней?

— Послушай! — Арабаджи оказался рядом, и Сэжар отшатнулся, будто испачкался, но принц схватил герцога за руку. — Мы должны победить.

— Такой ценой?

— Какая разница! С ней всё будет хорошо. Она нормально эволюционирует.

— Видел я…

— Это временно, неизбежно, но после всё нормализуется. Я достигну цели и сам избавлю её от зависимости…. Мы все будем счастливы и свободны. Иначе, сам понимаешь… Нам грозит заточение и преждевременный коллапс… Смотри, если не веришь, я покажу… Что передал советник…

Сэжар уходил от Арабаджи, зная, что это за оружие, где и как его достать, но с трудом верил… В действительности, это ведь только фрагмент. Основной элемент находился у советника, и тот обещал его принцу. В обмен на Тиа…

Герцога загнали в тиски. Он разрывался между Эльгезером и Арабаджи. Между блазаром и квазаром… Первая мысль — отправиться в лагерь Эльгезе, упасть перед ним на колени и повинится… Он простит! Едва узнает. Но… Тогда, что блазар сотворит с Арабаджи?.. Сэжар не мог решить, кто из них ему дороже.

Тиа!

Мэйлали застала гиганта врасплох. Она возникла из ниоткуда, шурша платьем, гибкая и загадочная. Настоящая чёрная дыра! Изумительная в своём коварстве. В руках она держала алую коробку в форме хуманидского сердца?

— Я помогу твоей беде, — без обиняков заявила Мэйлали. — Ты ведь любишь её?

— Да! — пылко ответил Сэжар.

— Прибереги свои порывы, дорогой. И держи.

Она вручила ему коробку.

— Что в ней?

— Конфеты для твоей возлюбленной.

— Что в них?

— А ты смышлёный мальчик, — дыра рассмеялась журчащим атласным смехом и похлопала герцога по щеке. — Зевсий с прометием. Его дают молодым звёздам, чтобы ярче сияли.

— Но ведь…

— Совсем небольшая доза. Она почувствует желание, подъём, и ты легко овладеешь ею.

— Зачем это мне?

— Чтобы зажечь инволюцию. Эволюция на этой стадии обратима. Только возьмёшь её страстно и одаришь своим теплом. Вольёшь в неё свет… — она ностальгически улыбнулась. — Затем приходи ко мне. Я помогу вам сбежать.

— Вам это зачем?

Дыра улыбнулась горько.

— Араджи мой. Я хочу вернуть его, насовсем. Если ты не против.

— Нет.

— Тогда ступай к ней.

— Сейчас?

— Конечно. Он только что покинул её…

— Откуда тебе знать? Ты что, следишь за ними?

Мэйлали поддела его длинным ноготком за подбородок и оттолкнула.

— Иди! Араджи там нет! Я уверена. Он каждую ночь проводит у меня и со мной.

Сэжар одарил её недоверчивым взглядом и со всех ног бросился к своей несчастной звёздочке. А Мэйлали смотрела ему вслед и думала:

«Прекрасно! Когда принц обо всём узнает, то убьёт обоих».

Герцог нашёл принцессу одинокой и покинутой в обнимку с опустевшей коробкой из-под конфет и бьющуюся в рыданиях…

Тогда он обнял и утешил её. Протянул новое лакомство, и слёзы Тиа быстро высохли, задобренные сладостью, и вскоре она улыбалась ему…

Он овладел ею почти на рассвете, с каким-то исступлённым наслаждением. Это было как наваждение! Безрассудное и кипучее! Он погружался в неё и проникал всем блеском. Дарил тепло и возвращал к свету! И она сияла в его руках, а он радовался как мальчишка…

Поначалу Тиа страшилась боли, но Сэжар успокоил ей:

— Дурёха, мы же звёзды. Астроморфам не обязательно имитировать хуманидов во всём.

Потом ей стало легко и хорошо. Так хорошо, как никогда ещё не было. Она горела в экстазе и не хотела, чтобы это заканчивалось… И долго ещё лежала истомлённая его ласками, приходила в себя, хватаясь за отблески наслаждения…

Сэжар ушёл, пообещав вернуться и больше никогда с ней не расставаться. Он искал дыру, чтобы она помогла им обойти кордоны Арабаджи, но в галерее его схватили пульсары, связали запястья, приволокли в тронный зал и швырнули к ногам принца.

Жестом он приказал им удалиться и тяжёлой поступью приблизился к герцогу:

— Встань!

Тот повиновался с трудом, ведь руки были связаны, и с вызовом посмотрел на квазара.

— Как ты посмел?! — взревел принц и замахнулся… Мощный удар свалил гиганта с ног.

— Предал меня ради Эльгезера?! Признавайся!

Арабаджи снова велел поняться, и снова ударил… Так он избивал Сэжара, пока тот не лишился чувств и остался лежать на каменном полу, разметав по плитам светлые кудри. Квазар переступил через измученное тело, вернулся на трон и велел стражникам бросить Сэжара в темницу из крониуса, чтобы вырваться он не смог…

После герцог даже не задавался вопросом, как Арабаджи о них узнал. Он боялся за Тиа.

Сэжара освободили, когда неизбежное зло свершилось. Его допустили и на церемонию, где счастливый Арабаджи представил всем свою перерождённую супругу-принцессу — уникальную чёрную дыру Тианнею, будущую королеву всех звёзд и созвездий. Она блистала в креолитовой диадеме, приветствуя гостей под руку с квазаром, и принимая поздравления.

Принц будто издевался над герцогом!

Тот едва ли не рыдал от отчаянья и хоронился в последних рядах, опасаясь, что принцесса увидит его таким жалким и трусливым.

— Как провёл отпуск? — проворковали рядом.

Сэжар вздрогнул и обернулся.

Мэйлали!

Как и прежде — яркая, красивая. И мерзкая.

— Сука! — выплюнул он ей прямо в лицо.

— Неважно выглядишь, — усмехнулась она.

— Ты подставила меня! — он с трудом подавил желание вцепиться ей в горло.

— О, нет! — дыра сделала невинные глазки. — Я подарила тебе ночь с Тиа и возможность ускользнуть от принца навсегда. Вместе с ней. Поостынь…

— Как это? — он заинтересовался.

— Дело сделано. Теперь она блуждающая чёрная дыра.

— Ты знаешь подробности?!

— Конечно, — Мэйлали усмехнулась. — Никто не устоит перед тяготением чёрной дыры… Легко было окрутить и советника…

— Говори.

— Вы убежите туда, где Арабаджи вас не достанет. Сегодня ночью он впервые воссоединится с женой… Но! Чтобы попасть на «ту строну», они должны одновременно… Ты понимаешь, — она бесстыдно изобразила.

Герцог поморщился.

— Обойдёмся без похабных имитаций. Продолжай.

— С первого раза у них не получится. Только со второго. Два раза подряд с ней принц не сможет. Я его знаю. Оставит её и прибежит ко мне. А вернётся нескоро. Уж я-то позабочусь… — она сладострастно улыбнулась. — Вот тут и явишься ты… Такой весь из себя великолепный красавец…

Сэжар нахмурился.

— А если она не захочет меня?

— Разве? Крошка все глаза выплакала, когда о тебе узнала. Горевала, пока квазар не одурманил её кронцием. Но и после не проходило и дня, чтобы она не вспоминала тебя, милый, — Мэйлали гадко ухмыльнулась. — Ты произвёл на неё впечатление. Тем более Араджи обошёлся с ней неласково, за измену.

— Что он с ней сделал?! — герцог сжал кулаки, ведь шпагу у него отобрали.

— Он передо мной не отчитывался, но бедняжка неделю обедала стоя. А принц как нарочно устраивал для неё приёмы.

— Не знаю, — Сэжар хмуро разглядывал счастливую парочку, и в этот момент супруги целовались. — Кажется, ей с ним не так уж плохо.

— С тобой лучше, — пропела ему на ушко чёрная дыра. — Возьми это… Не прогадаешь.

— Снова конфеты? Может, и цветы? — съязвил он.

— Всего две, с зевсием. Милая уловка. Одну положишь ей в ротик, а другую проглотишь сам и тогда — гарантированно вспыхните вместе… И смотри, чтобы тебя раньше времени не застукали. Без штанов…

И посоветовала напоследок:

— Скажи ей, что у принца — другая… Чёрные дыры ревнивы, темны в своей ревности и безудержны в желаниях. По себе знаю. И не забудь прихватить в дорогу запас кронция… У неё сейчас непомерные аппетиты.

Сэжар так и сделал. Отправился в покои принца, спрятался и ждал. Но прежде запасся очищенным кронцием, а заодно зевсием и прометием.

Мэйлали не лгала. И едва Арабаджи ушёл, герцог проник в супружескую спальню.

Тианнея возлежала на подушках и смотрела в потолок, а лицо её светилось… Блаженством? Умиротворением?

В сиянии ночников она смотрелась так соблазнительно в чёрном кружевном пеньюаре.

— Тиа, — тихонько позвал он её прежним именем.

— Сэж? — она резко села в кровати. — Сэж!

Похоже, всё-таки обрадовалась ему.

— Я так боялась, что больше тебя не увижу…

Герцог не дал ей договорить. Присел рядом и стиснул в объятиях, как полоумный, шепча нежные слова.

— Тиа, моя Тиа…

— Сэж! — она неожиданно вырвалась и строго взглянула на него. — Араджи мой муж и… Я люблю его, — прошептала.

— Не верю! Он причинил тебе столько боли! — взъярился герцог.

Тианнея печально улыбнулась.

— Это в прошлом. Ночь любви с ним стоила этих мук… И теперь каждая ночь будет такой, и даже прекрасней…

— А он не сказал тебе, ради чего все эти страдания? — зло осведомился Сэжар.

— Чтобы стать равной ему, — бывшая звёздочка с радостной улыбкой повторила эту ложь, не подозревая ни о чём. — И помочь ему победить Эльгезера. Он говорит, что я смогу его победить…

— Дурочка наивная!

— Почему? — огорчилась она.

— Тиа! — он дрожал как в лихорадке. — Принц использует тебя и отдаст советнику на забаву…

— Нет! — сердито воскликнула она. — Ты лжёшь! А ведь он простил нас и этой ночью доказал свою любовь.

— Глупая, глупая звёздочка. Тебя принудили стать чёрной дырой, — Сэжар покачал головой.

— Неправда! Неправда! Неправда! — она почти рыдала.

— У принца есть другая! — на одном дыхании выпалил герцог, ненавидя себя за это. — Он сейчас с ней. Он кинул тебя ради неё. Одну! На ложе вашей якобы любви.

Она замерла.

— Кто?

— Мэйлали. Клянусь! Сам видел, — соврал он.

— Я подозревала! — холодом повеяло от её слов. Холодом разъярённой чёрной дыры, а не обидой маленькой звёздочки… В ней постепенно нарастал гнев и желание отомстить.

Тианнея схватила герцога за рубашку, притянула к себе и впилась ему в губы поцелуем, движимая лишь одним чувством мести, и внезапно месть ей понравилась…

Экстаз! Свет! Она поглощала его и обретала силу… Герцог успел-таки сунуть ей в рот конфету и разжевать свою… И в момент наивысшего пика, в сплетении космических тел, они ворвались в другую вселенную.

Арабаджи и вправду не мог достать их здесь. Для этого ему бы пришлось вырастить ещё одну блуждающую дыру-проводника, а такие из звёзд получались редко.

Тиа конечно поплакала, но измены любимому квазару не простила. Чёрная дыра и белый гигант долго скитались по чужой вселенной. Много чего повидали… И всё бы хорошо, но время от времени Тиа требовался кронций, чтобы не жрать планеты и не выпивать звёзды. Побочный эффект стремительной эволюции. Не то, чтобы Сэжар кого-то жалел, но это порядком надоедало.

Им приходилось быть осторожными, чтобы не вернуться обратно. Это нервировало Тиа, она срывалась, а запасы кронция таяли. Тогда Сэжар решился. Он замыслил вернуться с оружием, разыскать недостающую часть и уничтожить квазара с блазаром…

Герцог совершил ошибку, посвятив в это Тианнею.

— Я не позволю! — кричала она. — Араджи мой муж!

— Тиран и мучитель маленьких звёзд.

— Но я люблю его, — плакала она…

Той же ночью герцог утешил её, а под утро, когда гигант имитировали сон, чёрная дыра сбежала и затерялась на миллиарды световых лет… Потом он нашёл её и пытался удержать, но Тиа опять сбежала… И Сэжар вновь отправился на поиски…

— Остальное вы знаете, — герцог закончил рассказ и обратился к спутнице. — Раскроешь, наконец, секрет, как ты умудрялась прятаться от меня?

— Чёрные дыры — виртуозы имитации, — с усмешкой ответила она. — Я скрывала от тебя сущность…

— А во второй раз? Не получилось?

— Ты же забрал мою силу!

— А так можно? — удивился Риген. — Поглощает чёрная дыра, а не наоборот.

— Зевсиус с прометиумом и примесью кронция — ударная доза, — пояснил Сэжар. — Я вывернул её наизнанку и получил белую дыру. И Тиа отдала мне всё. Я думал, хоть так удержать её.

— Ты чуть не погубил меня! А теперь хочешь уничтожить целые галактики астроморфов? Этому не бывать!

— Я не покушаюсь на галактики. Только Эльгезер и Арабаджи.

Глава 34. Невыносимое коварство

«Ошизеть… Целая галактика звездунов и астронаркоты!?» — первое, что я подумала, выслушав откровения Сэжара и Тиа. Но чем невероятней казалась история астроморфов, тем больше я в неё верила. Знать бы ещё, как так получилось… Что-то мне в этом не нравилось, вызывало дурные предчувствия и страх перед грядущим. Не знаю, какие мысли роились в голове у Риго, но даже Черепашкин выполз из своего угла, вернулся в кресло и внимал…

— Надеюсь, вы ничего не утаили? — поинтересовался капитан после минутного обдумывания. — А то, расхлёбывай потом… неожиданности.

— Я всё рассказал, — заверил Сэжар, бросая недовольный взгляд на Тиа, — и в этом мне помогли.

Однако чёрная придерживалась иного мнения.

— Ты умолчал о нюансах…

— Так-так, — Риген прищурился. — Любопытно. Что за нюансы?

Сэжар молчал, и Тиа этим воспользовалась.

— Эльгезер, Арабаджи и Сэжар — братья. Родные братья!

Да уж… Если астроморфы с родственниками так поступают, то чего нам ждать от них, в таком случае.

— Это закон нашей эволюции, — возразил Сэжар. — Основа существования и развития — битвы титанов. А квазар и блазар в одной семье — кто-то всегда хочет вытеснить или подчинить другого.

— Вселенная огромна! — всплеснула руками чёрная дыра, так мило имитируя девушку. — Неужто на всех не хватит? Сэжар! Ты же звезда. Твой свет когда-то был чист и благороден… Я ещё помню.

Она печально вздохнула.

— Тем более! Мне ли воевать с колоссами? Да они меня сожрут! А подчиняться я не намерен.

— Тогда, чего ты добиваешься? — спросил Риген.

— Преобразования. Я превращу братьев в кометы и решу проблему одним махом.

— Моим сублиматором? Не знал, что у него такие странные побочные функции…

На месте капитана я бы не слишком удивлялась. Меня же сублиматор омолодил.

— Ах!.. — Тиа побледнела, будто только поняла, что замыслил Сэжар.

Вряд ли мы с Риго в этом разбирались. Возможно капитан, но не я. Я могла лишь думать о том, как здорово дыра имитирует человеческие реакции.

— Это хуже смерти!

— Смерть астроморфа — понятие условное. Мы эволюционируем до состояния коллапса, взрываемся, вспыхиваем и перерождаемся.

— И я о том же! — выкрикнула Тиа. — На меня посмотрите!

— Так! — Ригену всё надоело. — Мне плевать на ваши семейные разборки, и разрешать свои конфликты за мой счёт я не позволю. Поищите себе другой сублиматор.

Сэжар покрутил головой. Тоже имитатор ещё тот.

— Нужен именно твой… Нестабильный, а другие не годятся. Так нас проинформировали.

— Советник? — уточнила я.

Герцог кивнул.

— Да кто он вообще такой!? — взвилась Тиа.

— Вас обманули, — твёрдо заметил Риген. — Мой сублиматор годится разве что на свалку.

— Я не знаю, что за тип этот советник, но Арабаджи ему доверился, — Сэжар таким образом попытался ответить обоим.

— Гм… Сиятельный квазар, — задумчиво проговорил Риген, — принц вселенной. Тебя это не настораживает?

— Я никогда не понимал их альянса, — признался герцог, — и не чувствовал в нём астроморфа, но его советы помогали брату выигрывать сражения.

— К тому же, сублиматор — деталь оружия, — напомнил Риген. — Как ты добудешь остальное?

— Это тебя не касается, — к Сэжару вернулось герцогское достоинство. — Просто отдай сублиматор, добровольно.

Капитан усмехнулся.

— А может ещё и звездолёт? Всё равно без сублиматора мы никуда не долетим.

— Не переживайте, — заявил герцог. — Благородство мне не чуждо. Я предлагаю сделку. Отбуксирую ваш корабль звёздным ветром на ближайшую обитаемую планету. Куда пожелаете… А там уж сами.

Риго подумал несколько секунд.

— Хорошо. Только, пожалуйста, с настоящим солнцем.

Я не верила своим ушам! Он согласился? Впору орать СОС и бросать на капитана отчаянные взгляды. Что я и делала. Лицо джамрану оставалось непроницаемым.

Сэжар кивнул.

— Разумеется. Но сублиматор — вперёд.

— Ладно, — Риген пожал плечами. — Бери. Ядро в центральном витке спирали. Подъёмник сбоку. Открою вам доступ дистанционно…

— Так легко? — Сэжар наклонил голову к плечу, удивлённо и вместе с тем настороженно разглядывая капитана.

Чёрная дыра сгруппировалась в кресле, словно хотела сжаться в чёрную точку.

— А что такого? — искренне недоумевал Риго. — Тебе нужен мой сублиматор — иди и возьми. Мне терять нечего.

Но гигант медлил.

— Хорошо, — вздохнул капитан. — Я сам, если боишься…

— Нет, — Сэжар подскочил и пулей взлетел на мостик.

Какая прыть! Ох, что-то подсказывало мне… А со стороны пульта равномерно нарастал подозрительный звук…

Тьфу! Это сопел ватар.

Переборки блока гостеприимно раздвинулись перед герцогом. Тот оглянулся напоследок и шагнул внутрь… В рубке повисла тишина, даже ватар замер и прекратил сопеть… Короткая вспышка! Яркий свет на мгновение залил рубку и… Синхронизаторная устояла, но Сэжар оттуда так и не появился. С сублиматором или без.

— Всё, — невозмутимо констатировал Риго. — Одну из неприятностей устранили.

Капитан выразительно посмотрел на Тиа.

— Что с ним случилось? — сдавленно поинтересовалась она.

— Я дистанционно настроил ядро на свой генетический код…

Ага! Кольцо!

— И при малейших признаках вторжения… Бах!

— Он взорвался?! — недоверчиво уточнила Тиа.

— Видимо…

— Но… Это невозможно!

Риген пожал плечами.

— Вероятно, сублиматор действительно настолько опасен для астроморфов.

— Ты знал? — насторожилась я.

— Нет, только предположил.

— Значит… Ты рисковал? А если бы взрыв уничтожил нас? И где взрывная волна?

— Да расслабьтесь вы, — Риген внезапно рассмеялся и довольный уселся в кресло. — Он не взорвался. Его всего лишь как бы переместило.

Уф! Этот джамрану!

— Как это переместило? — изумилась Тиа. — Ничто не способно переместить астроморфа… Кроме меня, — она смутилась.

Капитан выдохнул и возвёл глаза к потолку.

— Это же сублиматор частиц! Вот его и сублимировало в чистую энергию. Разложило на атомы или, что там у вас, на астероны… И пока он весь соберётся воедино, мы ещё успеем…

— Ты всё-таки знал! — радостно подпрыгнула я. — Знал!

— Предположил! Я же учёный… Сопоставил и проанализировал. Мне известен принцип работы сублиматора, поэтому было несложно вычислить степень его воздействия на астроморфа. Требовался лишь пусковой механизм. Таковым и стали мои гены. Теперь понятно?

Я улыбнулась.

— Более чем! Какой ты умница, Риго.

В безотчётном порыве я присела на подлокотник капитанского кресла и поцеловала джамрану в щёку, а потом и в губы.

— Один в мою пользу, — ответил Риго, небрежно отвечая на поцелуй.

Я отшатнулась.

— Это ещё почему?

— А ты не заметила? Я соблазнил тебя. Причём, невольно — смелыми научными гипотезами.

— Всего лишь дружеский жест, — сердито буркнула я и поспешно переместилась в своё кресло.

Капитан посмеивался, а я, что греха таить, разволновалась и захотела поцеловать его снова.

— Но он же вернётся! — воскликнула Тиа, резко нарушив нашу с Риго идиллию.

Чёрт бы побрал этих астроморфов! Без них так хорошо было…

— Вернётся, — безмятежно подтвердил Риген.

— Тогда, в чём смысл?

— Он возвратится с мыслью о том, что больше никогда не сможет коснуться моего сублиматора, — сурово отчеканил капитан.

Вот так! Не связывайтесь с джамрану!

Ситуация начинала меня забавлять, вопреки здравому смыслу.

— Ой! — подал от пульта голос Черепашкин. — Мы движемся.

А вот это уже не забавно!

Мы и впрямь тронулись и ускорились. Либо распыление астроморфа привело к запуску энергосистем двигателя. Либо хитроумные манипуляции Зарека с остановками утратили эффект в виду отсутствия самого Зарека.

— Чтоб тебя гатраком пришибло! — выругался капитан, непонятно кому адресовав ругательство, то ли штурману, то ли сублиматору, то ли…

В рубке как по волшебству материализовался Сэжар.

— Идём прежним курсом, — определил Риген, сверив по навигатору маршрут. — И с прежней скоростью.

Герцог стоял немного оглушённый. Свободных кресел не осталось, поэтому он плюхнулся обратно на стул и потрясённо заметил:

— Советник не лгал.

Капитан повернулся к Сэжару вместе с креслом.

— Надеюсь, уяснили, что без моего разрешения сублиматора вам не видать. А если вздумаете угрожать команде или убить меня, то и никогда не получите. Сингронизатор времени генетически настроен на капитана, как и прочие системы этого корабля. Инородное вмешательство повлечёт необратимые последствия и тогда…

— Ясно.

— … Вам придётся искать другой сублиматор и его дестабилизировать.

— На этот раз, капитан, вы победили, — согласился герцог. — Но это ещё не конец.

— Не сомневаюсь, — ответил Риген. — И раз уж судьба столкнула нас… Что ты знаешь о мастере измерений?

— Зачем тебе мастер измерений? — насторожился Сэжар.

— Согласно координатам, нелепому бреду Вэлери, — он красноречиво взглянул на меня, — и моим выводам, попрыгунчик летит прямо к нему в лапы.

Звездун фыркнул очень по-человечески.

— Почему я должен о нём знать?

— Бетароиды — андромедяне, как и мастер.

Какие ещё чудеса уготованы нам в Андромеде?!

— Вы правы, — Сэжар предпочёл не отпираться. — В процессе расширения вселенной я оказался там, пока спал, и, признаюсь, изучил туманность вдоль и поперёк… Облетел с агреморфами. Они до сих пор считают меня богом.

— Ближе к вопросу, — напомнил капитан.

— Я не встречался с мастером измерений, но много слышал о нём. Поговаривали, он знает все координаты вселенной, в любой точке пространства и времени, и проложит курс в каждый уголок космоса.

— Тогда, мы следуем по адресу, — задумчиво рассудил джамрану. — Если это правда. Хотя… — он умолк.

— Что? — полюбопытствовал Сэжар.

— Ходят легенды, что он уничтожил джамрану, как расу.

— Тогда нам тем более нужно к нему, — герцог злокозненно ухмыльнулся.

— Заодно и проверим, — подхватил капитан, — и по возможности предотвратим.

— Предупреждён, значит, вооружён, — заключила я.

— Хорошая мысль, — согласился Риго.

Похоже, буря пока что миновала. Я расслабилась и начала потихоньку клевать носом.

— Капитан, а можно пойти в каюту?

— Да, — машинально ответил он. — Твоя вахта на сегодня закончена. И, полагаю, нам всем пора… Астроморфы, каюты — на жилой палубе. Я отметил свободные зелёными индикаторами.

— У меня уже есть, — напомнила Тиа.

— Тогда отправляйся к себе и проводи своего дружка.

Капитан приглашающим жестом распахнул входные створки, открывая им путь в коридор.

— И без глупостей и саботажа. Я всё вижу.

Он многозначительно покрутил кольцо.

— Доступ в рубку вам отныне заказан. Сугубо на моё усмотрение.

Я подождала, когда эти двое удалятся и тоже отправилась к себе. Капитан к моему удивлению вызвался меня сопровождать.

— Ватар! Дежуришь.

— Есть, капитан, — пробурчал Черепашкин, гнездясь в кресле.

Дрыхнуть он, что ли, собрался. Всю условную ночь. А действительно, что ещё делать? Попрыгунчик движется точным курсом, оснащён сенсорами, автоматически останавливается для восполнения ресурсов, потом летит дальше… Ешь да спи.

Мы с Риго вышли на палубу.

— Завтра перед дежурством загляни в лабораторию медотсека.

— Зачем?

— Хочу кое-что тебе показать, — он наклонился и прошептал мне на ухо. — В микроскоп.

— Гм…

Я резко озадачилась, поскольку даже не представляла, что у капитана надобно разглядывать в микроскоп. В телескоп, пожалуй. На удаление.

— Что?

— Завтра.

Ну вот, теперь ломай голову всю ночь, по шедариуму.

Мы потихоньку двигались к лифту.

Зато я припомнила вопрос, назревший у меня в рубке.

— Почему Сэжар называет бетароидов агреморфами, а не полиморфами?

— Полиморфы… Это не всегда правильно или по обывательски. Они же меняют не столько форму, сколько агрегатное состояние — из плотного и твёрдого в газообразное или жидкое. Бетароид и есть агреморф в переводе с научного языка.

— Латыни?

— Дмерховрита.

Любопытно…

Так незаметно мы и пришли к моей каюте. Я даже начала беспокоиться, что капитан зайдёт и продолжит меня соблазнять… Но вместо этого он протянул мне планшет.

Где только прятал?! В рукаве?

— О…

— Новое предписание. Я внёс изменения в твоё наказание. Поскольку Зарека унесло.

Я не успела ответить Ригену, надлежаще, как он развернулся, сел в лиф и уехал. Тогда я взглянула на планшет и разразилась нецензурными словами. Отныне мне предстояло дежурить с механиком по причине отсутствия штурмана.

Я чуть было не догнала Риго, чтобы высказать несогласие, швырнув планшет ему в лицо. Но вовремя удержалась. Снизу мигала приписка, которая чётко гласила, что… Привожу дословно!

«Капитан имеет право менять директивы на своё усмотрение»

И ссылка на должностные инструкции: параграф такой-то.

Вот уж, воистину наказание!

Интересно, как это воспримет Черепашкин?

Глава 35. Как соблазнить джамрану и чем ублажить ватара

Утро по шедариуму сулило новые странности. Или неприятности… Впрочем, к этому я давно привыкла и решила временно ничему не удивляться, а заняться делами насущными. То есть, вплотную приступила к реализации нашего с Риго соглашения. Ведь он — джамрану и способен застать меня врасплох в любой момент. Значит, моя ДНК обязана пребывать во всеоружии. Хотя отсутствие Зарека существенно усложняло задачу… Но, так или иначе, раз полагаться не на кого, следовало во всём разобраться самой.

Проснулась я задолго до начала вахты и сразу после душа приступила к штудированию инструкций по улучшению генетической привлекательности. Композитный шкаф мне в помощь!

О, сколько нового я для себя выяснила…

Прежде всего, что бывает множество форм генетической привлекательности: явная и неявная, внешняя и внутренняя… В относительных джамранских категориях. Честно говоря, изменить внешность я не рискнула. Это вам не какой-нибудь макияж, водой не смоешь, если не понравится. Даже на скромненький генетический татуаж не отважилась, не говоря уж о щупальцах, хвостах, ушах и прочих экзотических атрибутах, а также троепопии и троегрудии… Морально не была к этому готова. Потому и выбрала программу неявных и внутренних модификаций. Я полагала, что капитан своим зорким генетическим зрением разглядит всё что нужно. Ведь помех в виде обширной композитной защиты на мне не будет.

Я задала восемнадцатую стандартную программу генетических трансформаций из списка предложенных. Именно эта привлекла меня своим названием — «ДНК-неотразимость». А что там конкретно изменялось… Так ли это важно? Если результат заранее известен — стану неотразимой в генетическом ракурсе…

Эх, по-хорошему консультанта бы Зарека сюда.

Я вдохнула побольше воздуха. По инструкции требовалось задержать дыхание, а маски, как при одевании, не полагалось, и зажмурилась… Через несколько секунд голосовая программа известила о завершении композирования.

«Период генетической стабильности композиционного цикла — сутки, — вежливо добавила машина. — Приятного обольщения».

Спасибо! А большего мне и не надо.

Я выбралась из шкафа и подбежала к зеркалу… Внешне ничего не поменялось. Что и следовало ожидать. Зато Риген наверняка отметит перемены внутренние…

Я задумчиво выбрала из кучи Зарекова барахла наиболее приемлемый наряд. Хотя, едва ли мои представления о приемлемом совпадали с джамранскими. Немного поколебалась между красными кружевами и родным бельём…

«Не-ет».

Носить чужие труселя, даже после ультрачистки, для меня точно неприемлемо. Я собралась натянуть свои — скромненькие, но в последний миг передумала, дабы усложнить джамрану задачу, слегка подразнить и не выглядеть совсем уж генетически доступной. Я взяла и напылила себе нижнее бельё из обычного баллончика. Всё-таки уровень защиты, как значилось на этикетке, у него гораздо ниже композитного. Напылитель из баллончика не скрывал даже самые интимные гены, а лишь создавал некое препятствие в их обработке и расшифровке, будоража воображение… Так было написано в примечании к руководству. Ну, чтоб некоторым жизнь мёдом не казалась. Женщина я или где?

Да!

С непривычки получилось неровно и неоднородно.

И ладно! Под одеждой не видно. Тем более для джамрану это не столько предмет туалета, сколько досадная помеха. Главное — генотип.

Посмеиваясь и представляя как во всём этом буду выглядеть, я облачилась в разномастные тряпки и замешкалась…

Обувь!

Пришлось напылить себе ещё и носки. Затем я с удовольствием выпила чашку зелёного чая без сахара, причесалась, и с лёгким сердцем отправилась в лабораторию при медотсеке.

«О, боже ж мой! Неужели я это делаю?!»

«Спокуха, Лера!»

Реакция капитана превзошла все мои ожидания. Сперва Риген оторопел, потом недоумённо нахмурился, медленно вышел из ступора и обошёл меня кругом, пристально разглядывая… Я уже начала чувствовать себя берёзой, на которой неожиданно выросли ананасы — так чудно и неловко… Как вдруг…

— Что ты с собой сотворила? — ворчливо изрёк Риго.

Заметьте, не «что ты на себя напялила»… Вот за одно это следовало в особенности ценить джамранских мужчин. Мы с моим бывшим мужем, или будущим, никогда не сходились во мнениях по поводу одежды. То, что нравилось мне, не нравилось ему на мне и наоборот…

Капитан схватил меня за руку и потащил к медицинскому композитному шкафу.

— Куда?! — заорала я от неожиданности и упёрлась перед самыми створками.

— Вернуть, как было, — сердито заявил он.

— Погоди! — я ухитрилась вырваться. — Ничего не понимаю.

Зачем? Генетически я — неотразима! Если верить стандартной инструкции…

— Да где уж тебе понять? — усмехнулся Риго. — Дилетантка!.. Как только додумалась? Зарек надоумил?

Я хмуро потупилась. Стало обидно и стыдно. Похоже, в стремлении обольстить капитана, я перестаралась и только подкрепила его теорию относительно моей генетической несостоятельности. На практике, так сказать…

О чём я думала?! Охмурить таким банальным способом продвинутого джамрану? Дура!

Но так просто сдаваться тоже не собиралась.

— Допустим, Зарек. Он ведь джамрану.

Риген фыркнул.

— Определённо. И ты не придумала ничего лучше, чем спрашивать совета у кир-джаммрит, пытаясь соблазнить эрф-джаммрут.

Я озадачилась.

— А в чём разница-то?

— Вот и обольщала бы Зарека, если не видишь разницы, — хмыкнул он, но тотчас спохватился. — Нет, его не стоит.

Ага, нетипичная ревность взыграла!

— Запомни, раз и навсегда, — добавил капитан, — мне твои самопроизвольные изменения глубоко неприятны. Это как патогеном по оголённым аллелям. В глехам мы ценим естественность и самобытность… И всё, что можно с ними делать. Возможности, а не готовый результат.

— Я — не глехам!

Слова джамрану заставили меня почувствовать себя пятнадцатилетней школьницей впервые дорвавшейся до маминой косметики и припёршейся на свой первый школьный вечер с килограммами разноцветной штукатурки в самых мыслимых и немыслимых местах.

Стоп!

Внезапно я припомнила всё, что вытворял со мной другой Риген во время парадоксальной волны. Естественности там было мало, а вот самобытности хоть отбавляй… Явно обозначилась какая-то нестыковка, или я окончательно запуталась в этих эрф-кир…

— А как же ваша любовь к генетическим изменениям? — не преминула поддеть его.

— Мы стремимся меняться сами, — невозмутимо ответил Риго, — и менять глехам, но заполучив его в первозданном виде, как материал, искушая и управляя процессом. А сейчас… — он смерил меня негодующим взглядом. — Твой убогий генетический материал никакой ценности для меня не представляет. Никакого интереса внедрять в это стандартное безобразие свои гены.

Вот тебе и ДНК-неотразимость!

— Но Зарек… — начала я и заткнулась, смекнув, что пример не из удачных.

— Зарек — кир-джаммрит, — веско заметил Риген. — Этим геноглотам лишь бы дорваться до чужих генов и взять. Желательно с приправами. Но и у них есть особые предпочтения и шаблоны кири уже не привлекают. Приелись. Эрф-джаммрут в большей степени геноморфы и ценят нетронутый сосуд, чтобы наполнить его своими генами и сконфигурировать по собственной прихоти. Это моя прерогатива менять, а не твоя, глехам.

— Я не глехам!

— Спорить ещё будешь? — зловеще усмехнулся он и бесцеремонно затолкал меня в шкаф. — Если захочу, то сам тебя изменю. По своему усмотрению.

Ишь, чего захотел! Генодевственницу ему подавай!

Я так разозлилась, что требование Ригена снять одежду восприняла как-то отстранённо и без смущения. Яростно стянула с себя всё, кроме композитных трусов и, приоткрыв створку шкафа, с удовольствием швырнула своё барахло в лицо капитану.

К моему удивлению, он даже не рассердился. И как только я вылезла из шкафа, сверкая прежними генетическим параметрами…

— С возвращением, — коварно улыбнулся и подал мне халат.

Не композитный?!

И белые мини-уги.

— У нас завалялись комплекты одежды и обуви для андроидов, — пояснил он в ответ на мой немой вопрос, — универсальных размеров.

Убью штурмана! Если вернётся живым. Всегда существовала вероятность, что кто-то в альтернативной вселенной сделает это раньше меня.

— Вообще-то, мы тут по важному делу, — тактично напомнили мне.

Ах, да! Разглядывать что-то там у капитана в микроскоп.

— Я готова, — ответствовала и мстительно добавила, недвусмысленно оглядев джамрану с ног до головы и задержав внимание в нужной точке. — А ты?

— Конечно, — не моргнув глазом подтвердил он. — Микроскоп я настроил. Идём.

Капитан привёл меня в препараторскую. Никакого микроскопа я там, разумеется, не увидела. Точнее, не сумела определить, что из этих продолговато-вогнутых приборов, встроенных в переборку и стол, микроскоп. Зато мне показали монитор, где явственно мерцало что-то знакомое, плавая в каком-то светящемся растворе.

— Что это?

— То, что я обнаружил на повреждённом генераторе защитного поля. В виде остаточного следа.

— Значит…

— Частицы облака, которое ты неудачно поймала в открытом космосе.

Я пригляделась.

— Узнаёшь? — поинтересовался Риго.

— Так это же…

— Вот именно!

— Ядра-корпускулы, — констатировали мы одновременно.

— Не может быть! — не поверила я.

— Может, — авторитетно заявил капитан. — Немного изменённые и уменьшенные до квантовых единиц, но это они.

Я всмотрелась повнимательней.

— И все разные… Отличаются по форме. Почему? Вот эти более продолговатые…

— До конца не уверен… — задумчиво проговорил Риген. — Но, полагаю, некоторые из них — астероны, а другие фотостероны… Вот, погляди, для сравнения.

Он протянул мне прозрачную чашку с ядрышками.

— А эти у тебя откуда?

Неужели пронюхал, где мой тайник? Не-ет…

— Подобрал на Ориатоне, когда ты отвернулась, и всячески изучил. Так вот, состав ориатонских корпускул и этих квантовых частиц астроморфа во многом идентичен, но не во всём.

— Опупеть!

«О, господи!» — я чуть не выронила чашку и поспешно вернула её Ригену.

— И ты считаешь… Что мы к этому причастны?

— Я не считаю, — мрачно откликнулся капитан. — Мы безусловно к этому причастны. Происхождение астроморфов как-то связано с ориатонцами, а они выжили лишь благодаря нам…

«О сколько нам открытий чудных…».

— Ядрышки… Кто бы мог подумать? — пробормотала я.

— Ориатонцы…

В самую напряжённую минуту кульминационного откровения в лабораторию заглянул ватар.

— Капитан, — Черепашкин заискивающе улыбнулся. — Как там моя…

— Не сейчас, — прошипел Риген, поставил чашу на столик и попытался вытолкать механика за дверь.

Не тут-то было! Черепашкин выпятил панцирь, растопырил конечности, упёршись ими в переборки и заканючил:

— Ты обеща-ал, сегодня, обеща-ал… капи-ита-ан…

— Знаю, — пыхтел Риго, пиная ватара коленом в панцирь. — Зайди ко мне через час.

А я силилась понять, что между ними происходит.

— Сколько можно?! — громко возмущался Черепашкин, не сдвинувшись ни на йоту. — Сколько можно ждать?

— Один час, я сказал, — сквозь зубы бормотал капитан, — нужно ещё время.

— Чем ты занимался, покуда ватар спал? — настырно гундосил механик. — Ватар проснулся и ватару пора спариваться, иначе ватар опять заснёт…

— Не стращай! — фыркнул Риго.

— Да-а… Сам-то хорошо устроился. У тебя есть самка… И та, другая, не в моём вкусе…

Это он о Тиа, что ли?

— Ватар бы и к ней подкатил, за неимением… но и для неё нашёлся самец… А ватар один-одинёшенек!

— С каких это пор он заявляет о себе в третьем лице? — удивилась я.

— С тех самых, что ему надо спариваться, — Риген пожал плечами и оставил бесполезную затею — выпихнуть Черепашкина из лаборатории. — Если он вовремя не удовлетворит половые потребности, то у него возникнут проблемы с индивидуализацией и самоидентификацией.

— Дело говоришь, — обрадовался механик и снова сгруппировался. — Так ватар ждёт.

Я бы сказала, жжёт.

— Ладно, — капитан махнул рукой и вздохнул. — Иди туда… Знаешь куда, а я за тобой.

Черепашкин вразвалочку, но довольно шустро, устремился куда-то в противоположный конец медотсека. Риго отправился следом, а на пороге лаборатории обернулся и попросил:

— Вэлери, не ходи за мной.

«Ага, как же! Вот теперь по любому пойду».

Я решительно двинулась за ним. Капитан усмехнулся, но удерживать меня не стал.

— Как хочешь. Тебе же хуже. И не говори потом, что я не предупреждал.

Ой-ёй-ёй! Какие мы страшные!.. Ой-ёй-ёй…

Я резко затормозила. Потому что… Мы пришли. Риген выдвинул из стены очередной цилиндрический шкаф, и под восторженные ахи-охи ватара, извлёк оттуда… Ватариху?.. Самку, определённо. Поскольку одежды на особи не было, то я сумела легко это установить, даже со своей дилетантской колокольни.

— Держи, — капитан быстро вручил особь ватару, — и проваливай.

Тот заурчал и вцепился в добычу мёртвой хваткой.

— Активируешь в каюте, — спешно предостерёг механика Риген. — Тут не смей. И не вздумай тащить это на мостик!

— Есть, кэп, — томно проурчал ватар, прижимая к себе ватариху. — Интерактивная? Со сверхаддитивным эффектом? Как в прошлый раз?

— Разумеется, как и заказывал.

— Уррр, — ватар облизнулся. — Они у тебя такие лапушки получаются… Ватар помнит всех и скучает.

— Не забудь. У тебя всего неделя до молекулярного распада.

— Помню-помню… — сопел механик, пробираясь к выходу с вожделенной ношей, а в проёме обернулся и умильно вытаращился на джамрану. — Ватар твой глехам до конца жизни! Переделывай, как пожелаешь!

Зрачки Ригена на секунду расширились и замерцали, а на губах заиграла довольная улыбка… Я сама видела! Тем временем Черепашкин скрылся, волоча за собой самку. Тогда я опомнилась, подбежала к цилиндрическому шкафу и заглянула внутрь.

Пусто… Холодно…

— Какого гатрака ты надеешься там найти? — язвительный голос капитана вернул меня к реальности.

— Э-э… — я пожала плечами. — Гатрака вряд ли, а вот комплект искусственных джамранок или землянок… Может статься. Хотя, кто вас знает.

— Издеваешься? — усмехнулся Риген.

— Не смею, кэп!.. А что это сейчас было? Ватар-андроид?

— Нет, — Риго вздохнул, — и я не хотел, чтобы ты это увидела.

Я уставилась на него.

— Клон?!

— Белковая кукла или белковая подружка… Называй как угодно.

— Зачем?

— Что, зачем?

— Она здесь…

— Разве не очевидно? — капитан, похоже, терял терпение. — Белковых выращивают в условиях дальних перелётов для одиноких представителей вида, которым требуется разрядка… Да кому я это объясняю!?

— Мне! — вспылила я. — Но это же неэтично…

— А при чём тут этика? — удивился джамрану. — И потом, у белковых нет разума. Они всего лишь создают иллюзию разумности, активно реагируя на желания кукловода, и выстраивая линию поведения согласно его предпочтениям. В них заложена интерактивная биомеханическая программа. Но они недолговечны. Распадаются через несколько суток, выполнив свою функцию. Правда, моих экземпляров хватает на четверть фазы, — это прозвучало с какой-то непристойной гордостью. — Самое большее.

До чего дошёл прогресс! Пассивные резиновые куклы трансформировались в белковых интерактивных подружек… Как удобно! Особенно в условиях дальних перелётов. Отходы же потом в утилизатор для обеспечения корабля резервной энергией.

— И белкового друга вырастить можно?

— А тебе надо? — уточнил Риген. — У меня в арсенале есть белковая матрица человека.

— Нет, — спохватилась я и перевела разговор на другую тему. — Что он имел в виду под «ватар твой глехам до конца жизни»?

— То самое. У нас давнее соглашение. Я потакаю его мелким половым капризам, а он предоставляет свой генотип для опытов. По малейшему требованию.

— И как?

— Пока что успешно. Кое-что я в нём усовершенствовал. На долгосрочную перспективу.

— Неужели?! — воскликнула я. — И что это, если не секрет?.. Дай-ка угадаю… Панцирь? Панцирь — результат генной инженерии?

— Не угадала. Я немного подкорректировал его мимику, внедрив соответствующий геном. Теперь зато не перепутаешь, когда он радуется, а когда злится.

Вивисектор! Так его разэдак…

Тут я кстати вспомнила, что у нас с капитаном тоже вроде как соглашение… Но подумать как следует на эту тему мне опять не дали.

— Итак, на всю вахтенную неделю ватар занят, — заметил Риген, — у себя в каюте. Придётся тебе дежурить…

— Одной? — обрадовалась я.

— Со мной! — рассмеялся он. — Но для начала позавтракаем… Пожалуйте в кают-компанию, второй пилот.

Для начала чего?..

Глава 36. Как соблазнить джамрану-2, а ватару уже хорошо…

Вторая условная неделя пути на Андромеду подходила к концу. Зарек так и не объявился, а ватар после секс-марафона с белковой подружкой запропал в машинном отделении. Поэтому нести вахту приходилось нам с Риго. Иногда по очереди, но чаще вместе. Звёзды ли так выстроились, или капитану шлея под ген попала… Неизвестно. Астроморфы вели себя тихо и нам не докучали. Выходили из своих кают раз в сутки к завтраку в кают-компанию и всё.

В общем, мы большую часть времени проводили с капитаном вдвоём в рубке. Самое интересное, что он за период совместного дежурства ни разу не попытался меня соблазнить. Обучение азам пилотирования, полагаю, не в счёт. Но я всегда была начеку. Кто знает, вдруг в этом напускном бездействии и заключалась его хитроумная стратегия… Тайком изучал, наверное, сколько я продержусь в эмоционально-подвешенном состоянии. Учёный же!

Однако на исходе первой недели я устала ждать от него подвоха и постепенно расслабилась. К добру ли нет… Возможно, Риген, как истинный джамрану, предпочитающий состязаться с равным или превосходящим соперником, выделил мне время пересмотреть собственную стратегию. Чтобы ему было интересней.

Я вплотную занялась переосмыслением и даже увлеклась.

Итак! Теперь очевидно, насколько глупо и неправильно я вела себя с ним, пробуя соблазнить избитыми приёмами. Проанализировав ситуацию и сопоставив наблюдения, я разработала план. Во многом с нечаянной подачи ватара, как ни удивительно. Да-да, именно Черепашкин подкинул мне ключевую идею.

Вскорости наступил тот день, когда крайний виток Андромеды чётко обозначился на корабельных экранах.

— Через условные сутки будем в пределах галактического шлейфа, — определил капитан, сверяясь с навигатором. — Довольно быстро добрались, учитывая периодические остановки.

Да, однажды мы останавливались и дрейфовали несколько часов, для дозаправки.

Риген тотчас сообщил радостную весть астроморфам. Чтобы они собирались. И совершенно неожиданно пригласил меня на чай. Вот так, просто…

Я намеревалась сделать первый шаг, но джамрану меня опередил.

Даже не успев отказаться, я тут же согласилась. Надеюсь, это не засчиталось как очко в его пользу. Подумаешь, чай!

Заручившись моим согласием, капитан вызвал механика и перепоручил ему рубку, наказав при малейших признаках опасности трезвонить во все колокола. То бишь, врубать сигнал тревоги. На всякий случай он приложил к прочим инструкциям список допустимых бед. А то, неизвестно, что мнительному Черепашкину привидится в космосе. Я же, в отличие от джамрану настроенная не столь оптимистично, подозревала, что ватар скорей всего продрыхнет за пультом весь условный вечер. Мне показалась даже, что едва мы с Риго отошли от кресел, как оттуда витиеватой руладой зазвучал приглушённый храп…

Впрочем, у капитана — кольцо, и он всегда соединён с кораблём.

Первые десять минут мы действительно пили чай, со сладостями. Памятуя о соглашении в еду и питьё стимулирующие геномы не добавлять, я не тревожилась и спокойно пробовала всё, что стояло на столе. Вот так, после первой чашки чая, оприходованной как-то незаметно, я плеснула себе из чайника добавки… И решительно сделала ход конём. Пока Риген не возомнил себя целой армией.

— Риго… — я почти не ощущала вкуса напитка.

— М-м?

— Я тут подумала… Каждый день смотрю на себя в зеркало…

— Да? И что ты там видишь?

— Одно расстройство!

— Почему? — капитан заинтересованно отставил кружку.

Я печально вздохнула.

— Выгляжу как-то непрезентабельно. Всё-таки летим в другую галактику. Там инопланетяне, разные… Хотелось бы чувствовать себя уверенней…

Я вздохнула ещё печальней и опустила взгляд в чашку. Выждала паузу и просительно стрельнула глазками в капитана.

Риго чуть-чуть сдвинул брови.

— И? Я-то тут при чём?

— Ну-у, ты же мастер, виртуоз изменений… — лесть выходила такой вдохновенной. — Вон как над ватаром поработал. Любо-дорого.

— Гм… — джамрану задумчиво прищурившись смотрел на меня.

Только бы не раскусил!

— Композитный шкаф к твоим услугам, — усмехнулся капитан.

— Не-ет, — я скорчила унылую гримасу. — Нет подходящих параметров. Не то, что хочу я.

— А что ты хочешь? — вкрадчиво осведомился он.

— Ну-у, примерно это…

Рассуждая, что назад пути нет, я в точности обрисовала ему Леру, которую видела в зеркале на Акрохсе. Ведь такой я стала после обмена с Ригеном из прошлого…

Прикольно было наблюдать, как безучастность капитана понемногу вытиснилась маниакальным блеском в зрачках… Едва я закончила описывать, как джамрану выхватил из вазочки печенье, раскрошил его в пальцах, и хрипло сказал:

— Ты словно забралась ко мне в голову, Вэлери.

— Неужели? — внутренне я торжествовала.

— Воистину! Мне хотелось сделать это с тобой… Когда я рассмотрел тебя поближе. Подкорректировать твои гены, прежде чем перейти к более радикальным изменениям.

Ага, я даже знаю каким. Но это оставлю на закуску. Пусть удивится и порадуется.

— Так ты согласен?

— Видишь ли, эт-жанди… — он крошил уже пятое по счёту печеньице, а на его лице отражалась внутренняя борьба. — Можно настроить под твои параметры мой композитный шкаф. Как и всё нестандартное, он включает индивидуальные программы.

— Э… — я едва скрыла разочарование.

Неужто не удастся его перехитрить? Но ведь зачем-то же он позвал меня на чай. Разве не для того, чтобы перейти в наступление?

— Я готов, — Риген лукаво улыбнулся. — За поцелуй.

— Чего?

— Ты меня поцелуешь, а я настрою шкаф.

— Нет!

— Почему? — кажется, он даже огорчился. — Произведёшь фурор в Рубакх…

— Я думала, ты захочешь сам! — слова вырвались прежде, чем я сообразила. Так волновалась, что ничего не выйдет.

— Разумеется, хочу! Но я могу и увлечься…

К этому моменту целого печенья на столе уже не осталось.

— … И получится вовсе не то, что ты ожидаешь…

— Ну-у… — такой поворот мне не понравился. — Не хочу сюрпризов…

— Художник — творит и не спрашивает, чего хочет его натура, — под оценивающе-нахальным взглядом капитана меня бросило в жар, я часто-часто задышала и непринуждённо расстегнула верхние магнето-кнопки… В душе посмеиваясь.

С некоторых пор я снова носила композитную одежду с высшим уровнем доступа.

— Если в процессе мне захочется большего и…

— Ладно, — буркнула я, стараясь теперь дышать глубже и ровнее. — Пусть будет композитный шкаф.

— Хорошо.

Как-то подозрительно всё…

Я чуть было не передумала, но исключительно из упрямства согласилась. Нельзя так явно демонстрировать свои страхи перед извращенцами. Иначе, сразу поймёт…

Что поймёт?

Испытывая лёгкое сожаление, и грешным делом желая поддаться на более радикальные изменения, лишь бы оказаться в объятиях джамрану, я мужественно себя пересилила и…

— Прошу, — Риго вскочил и картинным жестом указал мне на композитный шкаф.

Знакомая ситуация!

Мне бы по-быстрому смотаться. Так нет же! Я пошла ва-банк! Рассчитывая сорвать карт-бланш. Не иначе… И всё же не удержалась от шпильки.

— И как это ты рискнул доверить меня композитному шкафу? Ревновать не будешь?

— Вэлери, — Риго снисходительно хмыкнул. — Шкафу генофизика не присуща.

Ага, следовательно, он предмет неодушевлённый.

— Шкаф всего лишь ДНКализирован, и управляется моими генокодами. Мы с ним как одно целое. Весь попрыгунчик — это я.

Интересно, а с каким ещё оборудованием звездолёта он себя идентифицирует? Надо впредь осмотрительно взаимодействовать с… приборами.

Я отважно шагнула внутрь его нестандартного чудовища… Только бы не выдать своего замешательства!

— А поцелуй? — коварно напомнили мне.

Ах, да! Всего не учесть, когда имеешь дело с джамрану.

— Твоё условие, ты и целуй, — как можно равнодушнее ответила я.

— А я передумал, — усмехнулся он и захлопнул створки.

Вот я и в ловушке! Жаловаться поздно. Звать на помощь глупо. Сама туда себя загнала.

«Обнажитесь» — уведомила знакомая табличка.

Всё! Отступать некуда. В конце концов, это мой выбор. Я живо стянула одежду, обувь и комкала в руках, не зная, куда положить. Слава богу, сбоку обозначился кармашек с надписью «утиль». Я быстренько избавилась от кома и теперь стояла в страшном шкафу голая и беззащитная… Ничего не происходило. Вопреки здравому смыслу я надеялась, что Риго окажется порядочным джамрану, и не изменит ничего сверх обговоренного…

Ха!

Он возник в шкафу так внезапно, будто просочился сквозь стенку… Одна из створок резко втянулась, запустив внутрь капитана, отошла на место, встала обратно и защёлкнулась…

В первую секунду я онемела от такой наглости и не сразу заметила, что он тоже без одежды.

— Эй, Риген! — протестуя, я забыла о собственной наготе.

Да какая разница! Такой он меня уже видел. И не такой… А если не помнит, так это его трудности. Уступать я не собиралась.

— Это же…

— Возмутительно? — хитро закончил он за меня.

— Не то слово! Произвол! — я изо всех сил отводила взгляд.

— Это почему? Шкаф мой. Когда хочу, тогда и пользуюсь. Мне вдруг захотелось композитнуться… Одновременно с тобой.

— Так нельзя!

— Разве? — искренне удивился он.

— Мы так не договаривались!

— Верно, такого условия не было. Значит, я ничего не нарушал.

Как он меня подловил!

— Ты — голый!

— А каким мне ещё быть? — невинно поинтересовался этот бесстыдник. — Я — в композитном шкафу. Согласно инструкциям…

— Всё! С меня хватит! — я направилась к выходу. — Я ухожу!

— Не получится, — сообщил он. — Программа запущена. Створки заблокированы до окончания процесса композирования.

Вот засада!

Наученная горьким опытом, я проверила, так ли это, и убедилась, что он не лжёт. Шкаф меня не выпускал.

Да этот сундук заодно с хозяином!

Отставить панику! Надо быть практичной.

— И сколько?

— Что, сколько?

— Сколько нам здесь торчать?

— Три часа.

— Три часа?!

— Удовольствие спешки не терпит…

Да он надо мной насмехается!

Я отошла к противоположной стенке, подальше от Ригена. Благо, размеры шкафа позволяли. Там было, где развернуться вдвоём. Это натолкнуло меня на фривольные мысли… Но я взяла себя в руки… И обнаружила, что капитан беспардонно меня разглядывает, изучает как будто. Прятаться тут некуда, и я попросту зажмурилась.

— Закрывать глаза не обязательно, — как-то чересчур нежно заметил он. — Не хочешь посмотреть, как я меняюсь?

На что смотреть-то?

Я осторожно открыла глаза и озадачилась.

— А где распыление?

— Для этой программы не предусмотрено…

Действительно, вместо аэрозольного облака нас объяло сияние, окуная в спектры тёплого света. Ласковые волны прокатывались по коже, расплёскивались о стенки шкафа и возвращались. Тело знакомо покалывало иголочками, нагоняя приятную истому… Я пошатнулась, подалась вперёд, стараясь удержать равновесие, и неловко ухватилась за Ригена. Он недолго думая притянул меня к себе и обнял, так, что я не могла пошевелиться… Постепенно теряя представление о том, что со мной и где я нахожусь. В последнем отчаянном порыве по аналогии с утопающим я лихорадочно вцепилась во что-то длинное, твёрдое и…

— Ой, — сказал Риго.

Охмелев от собственного безрассудства, я слегка погладила его и замерла…

— Продолжай…

Вот, ведь! Ну, ладно… Я же не вчера родилась. Бережно провела ладонью вверх-вниз и легонько сжала. Риген ахнул, застонал и запустил пальцы мне в волосы… Так приятно…

Так! Не поняла! Кто кого соблазняет?

— Всегда мечтал сделать это вместе с тобой… Безудержно и стремительно, — хрипло прошептал капитан.

Интересно, как эти действия отражались на его генетическом уровне и на моём?

— Это всё шкаф, — вредно заметила я, продолжая крепко держать или держаться…

Риген издал звук, похожий на сдавленный хмык.

— Можно и синхронизировать процесс, — чувственно прошептал он, на этот раз где-то возле моих губ.

Точно! Сделаем это втроём — я, капитан и шкаф капитана.

Наши губы соприкоснулись, мы поцеловались, и… В ту же секунду погас свет.

— Ой, — сказали мы вместе.

— Какого гатрака!? — добавил Риго.

— Разве это не запланировано? — удивилась я.

— Нет, — пробормотал он, выпуская меня из объятий.

Я рефлекторно отступила, озираясь чисто машинально.

Как же темно, хоть глаз выколи!

Напротив зажегся крошечный огонёк.

«Перстень капитана», — вспомнила я, пытаясь различить джамрану во тьме. Обострившимися чувствами я ощущала его манипуляции. Он явно что-то делал с кольцом… И вдруг разразился потоком непереводимых ругательств, судя по интонациям.

— Не получается, — раздражённо прозвучало в ответ на мой невысказанный вопрос.

— Что?

— Включить свет или открыть дверь…

Итак, теперь мы оба в ловушке!

Гадкий шкаф явно решил пошутить и устроил нам тёмную. Вот и доверяй после этого неодушевлённым ДНКализированным объектам.

— В программе сбой, — заключил Риго, провозившись ещё немного, — или всё гораздо элементарней. Исключая возможность диверсии… Настройки умерли из-за проблем с питанием.

— Ужас! — воскликнула я. — Ты забыл покормить своего композитного монстра?

— В другое время я бы смеялся, Вэлери, — мягко ответил Риго. — Если бы мечтал быть похороненным заживо в собственном шкафу. Вместе с тобой.

Я предпочла умолкнуть, но всё-таки не выдержала и спросила:

— И что мы теперь будем делать?

Тут же некстати вспомнила, что корабль-то вроде как списанный и предназначался для утилизации.

— Постараюсь вызвать механика. Оснащение звездолёта — его головная боль.

После двух неудачных попыток он таки связался с ватаром. Ответное: «я-а слуша-аю» Черепашкина прозвучало лениво и сонно. Как пить дать, мы его оторвали от любимого занятия — разбудили.

— Проверь подачу энергии на пятом уровне. Вспомогательные системы. Диагностика ДНК-контроллера выдаёт какие-то неполадки в цепи. Отсюда мне не пробиться…

— А чего, прямо сейчас надо? — судя по звукам, доносящимся из коммуникатора, ватар безбожно зевал. — До завтра не потерпит?

— Живо выполняй! — прорычал Риго. — Я сказал…

— Так точно, кэп!

Я физически ощутила, как он подорвался на том конце и, кажется, что-то уронил. Огонёк на кольце потух, и всё погрузилось в кромешный мрак… Глаза потихоньку привыкали к темноте, но я не разбирала ничего кроме неясных очертаний джамрану или скорее просто угадывала. И тишина обступила нас, следом за темнотой…

— Вэлери, — позвал Риген, хотя мы находились так близко, что я чувствовала его дыхание.

— Тут я. Куда мне деться из этого сейфа? Испаряться не умею, как агреморфы…

— Конечно. Я тебя вижу.

— А я тебя нет, — буркнула я.

— Иди ко мне…

— Нет, уж, — фыркнула. — Боюсь в темноте наткнуться на что-нибудь острое.

Да-да, я всегда помнила о шипах.

Он рассмеялся.

— Я тебя подстрахую. Мне отлично видно твою ДНК. В темноте у джамрану обостряется генетическое зрение…

Ага, темнота — друг джамрану. Надо бы запомнить.

— Пожалуй, слишком хорошо, — произнёс он совсем рядом, внезапно сцапал меня за талию и увлёк вниз — на дно шкафа. Вот так я и оказалась сидящей, на… Нём… Подстраховал, так сказать, по-джамрански.

— Не переживай. Ватар скоро всё наладит, и мы выберемся отсюда.

— Мне-то что! Я и не беспокоюсь. А вот кто-то грозился застрять тут навечно… — поддела я его. — Риго?.. Риго… Чего молчишь?

— Смотрю, — ответил капитан. — И наслаждаюсь. Ты — само несовершенство…

— Чего? — не поняла я.

— Твои гены…. Они бесподобны. В темноте, без посторонних сигналов и помех… Они превосходны… Я уже определил, куда встрою свои трансдукты. Я наполню тебя своей ДНК…

Так, милый, ты решил мне на уши поприседать? Или как…

Меня пробрал озноб, вызванный отнюдь не температурой.

— Она так призывно извивается передо мной, — простонал Риго. — Твоя цепочка… Вся, такая неправильная и притягательная. Я хочу её! Я бы столько всего с ней…

— А давай споём! — собрав всё своё самообладание, предложила я.

— Что? — Риго замер и как-то напрягся. — Зачем?

— Ну… — я сперва растерялась, но быстро нашлась. — Я выросла во времена, когда по вечерам зимой часто отключали свет. Мы собирались на кухне, зажигали свечи и пели… Ведь в темноте делать особо нечего.

И не спрашивая более согласия собеседника, начала тихонько напевать — одну очень красивую и грустную мелодию из моего детства… Наверное, я всё же скучала по дому, где-то в глубине своего сердца… Захваченная процессом, я запела громче, подключая слова…

Чем-чем, а голосом и слухом природа меня не обделила. В школе я занималась вокалом и пела в городской самодеятельности. Участвовала в конкурсах. В студенчестве была солисткой ансамбля и даже мечтала когда-нибудь стать великой певицей… Увы! После института единственными моими слушателями остались муж и дети…

Мелодия лилась свободно, плавно и непередаваемо чисто в непроглядной темноте шкафа… Словно только и ждала подобного момента. И Риго повёл себя необычно. Вот он сидел тихо-тихо, затаившись, и почти не дыша, но внезапно накрыл мои губы своими и впился поцелуем, заглушая все звуки, и вздрагивая всем телом, молча стиснул меня за плечи, резко отпрянул и, прерывисто вздохнув, прошептал:

— Никогда так не делай… Никогда… Слышишь?.. Не надо, — и снова поцеловал, прервал поцелуй и потребовал:

— Нет! Спой ещё! Ещё!

Я с удивлением выполнила его просьбу, но он снова меня перебил…

— Без слов… только голосом, — пробормотал, исступлённо целуя мне щёки, плечи, запуская пальцы глубже в волосы и дёргая пряди… Я вскрикнула от боли, норовя вцепиться в его предплечья.

— Осторожно! — Риго вовремя перехватил мне запястья, не давая пораниться о шипы.

— Прости, — его ладони переместились мне на талию. — Продолжай!

— Что ты делаешь?

— Не молчи, — простонал он. — Продолжай.

Мне с лихвой передалась его дрожь. Всё внутри затрепетало, и голос задрожал, а Риген горячо повторял:

— Ещё! Пой! Нет! Не надо! Ещё! Перестань! — сбивая меня с толку каждый раз и пугая до чёртиков.

С чувствами джамрану явно творилось нечто странное, пока он, наконец, не определился.

— Теперь молчи… Я слышу её… Музыку… Слышу! Она идёт из твоих генов… Я слышу её.

Риген приподнял меня, будто пушинку, и резко опустил, не давая опомниться. Я на мгновение отключилась, а когда очнулась, то уже чувствовала его в себе. И внутри сделалось так жарко. Я побоялась сгореть…

— Пусти.

— Нет.

— Ну, пожалуйста…

— Ты моя, Вэлери…

Меня потянули вверх и снова вниз… И спорить с этим стало бесполезно. И сопротивляться бессмысленно. Дух захватывало! Сердце ухало в пропасть и устремлялось в поднебесье. Крепкие руки капитана умело вели и направляли, извлекая множество звуков… Не знаю, что за мелодия там рождалась, но в объятиях Риго она звучала самым сладостным мотивом обмена… Он словно уловил ведущую ноту и приноровился к голосу инструмента, и тот отзывался беспрекословно, едва музыкант касался струн…

Потом…

В нас как будто врезалась комета, и темнота взорвалась разноцветьем спиралей. Мы больше себя не контролировали. Я впивалась ногтями ему в спину и кусала за шею и плечи, а он позволял мне всё и лишь вскрикивал от удовольствия и двигался резче, быстрее и жёстче…

До следующего взрыва.

Яркий свет обрушился в шкаф ослепительной лавиной и оглушил. Сперва мы ничего не соображали… Мы! Потому что я переживала себя с Риго единым целым… С шумом отъехала створка шкафа. Взмокшие и возбуждённые мы выпали наружу, а мир заиграл флуоресцентными красками… Отдаваясь резью в глазах, и мы щурились после всепоглощающей тьмы. Не сговариваясь, оттолкнулись друг от дружки, и я засмеялась — взъерошенный капитан сейчас ещё сильнее напоминал безумного шляпника. Не представляю, на кого походила я, но Риго смотрел на меня, не отрываясь, с каким-то диким огнём в глазах, так, словно видел впервые.

— Это не считается! — воскликнули мы в один голос, глядя друг на друга в упор, и не в силах отвести взгляд… Я спохватилась, заметалась по каюте, схватила первое, что подвернулось — плед с кровати, и выбежала из каюты, кутаясь в него на ходу.

В голове стучало одно:

«Надо бежать! Бежать! Срочно! И подальше! Запереться у себя, пока…».

Меня никто не держал. Переборки послушно разъехались и опять сомкнулись у меня за спиной. И погони за мной не было… Лишь тихое и ошеломлённое в спину:

— Эр-хадда'ж…

Я рванула к выходу через рубку, и едва не столкнулась с зазевавшимся ватаром. Испуганный Черепашкин зашипел и еле успел отпрыгнуть с моего пути. Коридор! Палуба! Лифт! Коридор… Всё мелькало, как в калейдоскопе…

Только очутившись в своей каюте, в безопасности, и заблокировав дверь, я немного отдышалась, сбросила плед, ринулась в ванную… И остолбенела, узрев себя в зеркало.

Не знаю, что Риго сотворил с моими генами. У незнакомки в зеркале и Леры из прошлого на Акрохсе не было ничего общего… Ничего во мне не изменилось! Абсолютно ничего! Я не могла это объяснить. Я — как будто я, и прежняя, и совсем другая, но… Такой поразительно красивой женщины я в жизни не видела!

И кто из нас кого соблазнил, спрашивается?

Глава 37. Квиумвират

— Похоже на орбитальный космодром, — предположил Сэжар. — Но я не бывал в этом периоде, могу и ошибаться.

Астроморфы получили от капитана временный доступ в рубку, в связи с прибытием. Поэтому, мы вчетвером — я, герцог, Тиа и Черепашкин расположились в креслах перед экраном и разглядывали дрейфующую на орбите планеты конструкцию. Учитывая космические расстояния, всё находилось сравнительно далеко от нас, но отчётливо и крупно отображалось на многоплановом обзоре. Сооружение в форме многоярусной подковы, с лежащим относительно сверху шаром, плавало в космосе, а возле него кружили платформы разной величины, словно оно жонглировало ими.

С попрыгунчика отлично просматривалась и серо-голубая с красными и белыми пятнами планета — конечный пункт нашего путешествия. Корабль остановился сам, а навигационные приборы отказывались прокладывать новый курс, как бы намекая, что пора, мол, высаживаться, господа. Ваша остановка!

Но мы не спешили. Поскольку обретались здесь не одни.

Туда-сюда курсировали другие звездолёты и прочие летательные аппараты, в основном неизвестной конфигурации. Они садились на платформы и взлетали с них.

— Куда это мы попали? — ватар озабоченно почесал за ухом, или за схожим с ним наростом.

На вопрос механика ответили неожиданно. За нашими спинами отъехала переборка, и прозвучал ясный голос капитана:

— Эпоха галактического Квиумвирата. Миллиарды циклов спустя за горизонтом событий… Все, кого мы знали, канули за горизонт частиц…

— Дмерхи нашептали? — я не спешила отрываться от экрана, хотя сердце застучало не в такт и дыхание предательски сбилось с привычного ритма.

Мы с Ригеном не виделись несколько суток по шедариуму, с того памятного условного вечера. Общались только по коммуникатору, будто не сговариваясь, одновременно избегали друг друга.

— Нет, дмерхи не предоставляют нам информацию о будущем. Во всяком случае, настолько далёком будущем. Я прослушал эфир и поймал несколько передач. На джамранском. Так что, возможно, повстречаю соотечественников.

Капитан говорил ровно и чуть насмешливо. Я боялась обернуться, ощущая в груди настоящую барабанную дробь. И всё же повернулась, вместе с креслом и остальными, и обмерла…

Такого Риго я ещё не видела.

Хотя, более всего он смахивал на Ригена-учёного из прошлого, если выбирать сравнения между ним и «безумным шляпником». Этот Риген-капитан — явно не совсем капитан, а даже не знаю кто. В чертах и формах несомненно добавилось величия. Он словно бы вырос, накачал мускулы, и выглядел гораздо внушительнее. И причёска другая. Высокая, причудливая, тюльпанообразная, изящно уложенная двуцветными жгутами-прядями. Умопомрачительное сочетание шоколадного и серебряного. Лишь единственный завиток обманчиво небрежно выбивался из причёски и, завиваясь от уха, льнул к шее, игриво падая капитану на плечо. Лицо Риго теперь украшали серебристо-чёрные с фиолетовыми вкраплениями татуировки — симметрично по линиям щёк от висков к подбородку. На этот раз не какие-то невнятные узоры, а определённо геральдическая вязь с явственно обозначенными символами…

Особо следовало отметить непривычный наряд капитана, отчасти абсолютно не композитный. Тёмно-бордовая кожаная безрукавка, надетая поверх чёрной трикотажной туники с короткими рукавами, поблёскивала золотыми нашивками и эполетами. Примерно от середины бедра кожанка заканчивалась каймой с множеством разрезов. Оттуда выглядывал край туники и облегающие ноги штаны из композитной ткани, того же цвета, что и безрукавка, заправленные в высокие сапоги — чёрные с серебристыми вставками и глянцем. Широкий пояс из металлических пластин дополнял образ и подчёркивал стать…

Легарта!

Я вспомнила это слово.

Довершали незнакомый портрет кожаные наручи — тоже чёрные и оплетённые, словно кружевом, чем-то вроде платиновой проволоки. Так шипы Ригена выглядели ещё более… Потрясающе!

Первым опомнился Черепашкин. Подлетел с кресла на своих пружинистых утолщениях и буквально пал ниц, упоённо бубня:

— Легарх-легарх-легарх… Мой легарх.

Попытался тут же обхватить ноги капитана, но тот отступил.

— Встань, ватар! Это всего лишь формальность и дань генотипу.

— Напоминает прежние времена, — с придыханием выговорил механик и заскулил от избытка чувств. — Время, когда нами владели повелители генной инженерии. Нами — ничтожными глехам.

— Некогда в моём подчинении и впрямь числилась сотня дисков, а ныне… — Риген обвёл ладонью рубку. — Только это… Мой попрыгунчик и команда. Но я до сих пор владею тобой, ватар, если хочешь. Ты — гле-хам.

Умиротворённый Черепашкин блаженно закатил глазки и отполз назад к пульту. Сэжар присвистнул.

— Так наш капитан, оказывается, птица высокого полёта!

— Не самого, — усмехнулся Риго, — но выше только легурон.

Он приложил правый кулак к левому плечу.

— Легарт иль-сад'ах, советник легурона и второй претендент на верховную власть над легуратом…

Надо же, какой скромняга.

Гм, а почему второй, а не первый?

— Теперь, полагаю, в прошлом.

— Ты для этого так оделся? — я таки вынырнула из ступора и от волнения брякнула первое стукнувшее в голову. — Чтобы твои соотечественники тебя опознали?

— Нет, — Риго, прищурившись, смотрел на меня, странным взглядом, и мне от него сделалось не по себе. В глазах капитана плескалась мрачная гордость и, вместе с тем, сквозила необычайная нежность. Показалось или нет, но, как будто, он в чём-то определился для себя. Просто мне пока что не говорил, но это твёрдое намерение касалось нас обоих.

— Нет, — повторил капитан, переводя взор на экран. — Я же не сам сюда явился. Меня пригласили. Следует предстать, как подобает.

Ага, пришёл, увидел, победил, генетически изменил…

Меня невольно охватывал восторг при виде Ригена-легарта, и какое-то щемящее неведомое доселе чувство… Что-то вроде коктейля из страсти, растерянности и смятения. Именно сейчас мне хотелось этого мужчину, нестерпимо. Да я места себе не находила! Вот тебе и «безумный шляпник»…

Мои внутренние метания прекратило вмешательство Тиа:

— Почему Квиумвират?

— Смотрите… Дальний сферический обзор, — приказал капитан, легонько стукнув указательным пальцем по кольцу и…

Потолок исчез, пол словно выскользнул из-под ног, и нас обступили звезды. Настоящие, надеюсь, а не астроморфические. Прочие штуки меня давно не пугали. В ходе своих экспериментов с инфо-блоком я выяснила, что такое можно проделывать прямо в каюте, полёживая на кроватке.

Интересно, а каковы технологии более отдалённого будущего, как это?

Несколько минут мы осматривались, и понемногу звёзды сложились в узорчатую мешанину туманностей и рисунок галактик. Над головой раскинулся шлейф Андромеды, а под ногами сверкал Млечный Путь…

Как будто бы никуда и не улетали!

Это он следовал за нами, или мы привели его за собой?

Две другие галактики мерцали поодаль, как сияющее веретено и оранжевый шар. Очертания последней — самой маленькой лишь угадывались, где-то совсем на задворках дальнего витка Андромеды.

— Пять галактик — объединённых под знаком Квиумвирата, — пояснил капитан. — Две из них сближаются — это Рубакх и Снежная Спираль*. Две удаляются, одна — эта малышка болтается среди них, как неприкаянная, перетягиваемая двумя гигантами… Это то, что мне удалось разузнать, подключившись к галактической базе данных.

— Здесь работает гала-нет! — обрадовалась я.

— Даже и не знаю, как это теперь у них зовётся, — улыбнулся в ответ Риго. Не снисходительно или иронически, как раньше, а так, будто слушать меня — несказанное удовольствие для него.

Может, ещё и спеть ему попросит? Не откажусь…

Я отмахнулась от несвоевременных мыслей, чувствуя в себе перемену, и не только внешне.

— Ты изменилась, — объявила мне Тиа, едва мы встретились с ней в кают-компании на завтраке. — Очень похорошела. Очень!

Как-то неловко выслушивать комплименты от чёрной дыры, но я поблагодарила. Да и Сэжар добавил, явившись, и смущая меня откровенно восхищёнными взглядами.

— Ты прекрасна, — отметил герцог в конце трапезы. — И фантастически прелестна…

Наверное, у звездунов в порядке вещей делать комплименты дамам в присутствии своей возлюбленной, пусть и бывшей. Но Тиа и бровью не повела.

Точно! Она же любила Арабаджи.

Однажды, так случилось, перед самым прилётом мы умудрились поговорить по душам, столкнувшись невзначай на обзорной палубе и любуясь растущей Андромедой.

— Ты бы его видела, — вздыхала Тиа, с тоской уставившись в звёздное пространство. — Ты бы влюбилась! От него все теряли голову… От маленьких звёздочек до массивных чёрных дыр… Были и белые дыры, что сохли по нему… Араджи… Любовь моя.

— Моё сердце уже занято, — мягко намекнула я, не понимая такой «звёздной» любви.

— Капитаном? — полу утвердительно фыркнула Тиа. — Куда ему до квазара!

Однако теперь и Тиа смотрела на Ригена совершенно другими глазами.

«Вот, на что способна генная инженерия», — почему-то подумала я.

— Так мы швартуемся? — деловито поинтересовался Черепашкин.

Я обалдевала от молниеносных перемен в его эмоциональном настрое.

— Разумеется, — ответил капитан. — Готовь модуль.

Ватар убежал вприпрыжку, а я внезапно заметила ещё одну диковинную штуковину, где-то вверху под углом к сфере и на пересечении линий, если мысленно провести их от каждой из видимых галактик. Аккурат в центре. Некий полупрозрачный объект… О величине судить не берусь, на обзоре многое выглядело или слишком маленьким, или, наоборот, большим. А странное тело к тому же едва угадывалось и подозрительно напоминало пирамиду Ориатонцев, вращаясь, в отличие от тех, и мельтеша призрачными линиями рёбер и граней…

— Что это? — удивилась я.

— Пока не знаю, — капитан пожал плечами, так знакомо, что я на секунду уловила в нём прежнего Риго.

Механик сообщил по громкой связи, что модуль заправлен и готов к перелёту. Все, кто был в рубке, поспешили в транспортный. В коридоре Риген вежливо пропустил астроморфов вперёд, а сам чуть задержался и неожиданно повернулся ко мне. Я шла последней. Капитан перехватил меня, легонько придавил к переборке и мимолётно поцеловал в губы.

— Надеюсь, ты не обманулась всем этим официозом, — горячо прошептал он и вдруг подмигнул мне… Пока я очухивалась, в очередной раз, смеющийся Риген утопал далеко вперёд.

Генная инженерия, однако… Творит чудеса.

В раздумьях я доплелась до лифта и спускалась в нём одна-одинёшенька. Это даже к лучшему, было над чем поразмыслить.

В предыдущие дни я штудировала гала-энциклопедию Млечного Пути на предмет ситуаций «музыка и джамрану». Нарыла много интересного. В том числе и то, что джамранские гены живо откликались на музыку, а зачастую и менялись в ответ на яркие мелодические раздражители. Удачно подобранная мелодия существенно усиливала генетическое влечение джамрану, действуя примерно так, как афродизиак на людей.

Любопытно…

Помимо этого, выяснилось множество нюансов. Например, не всякая музыка, а лишь та, к коей джамрану расположен генетически. Тут проявлялись личные ДНК-предпочтения. Одни любили спокойный лёгкий мотив, другие — тяжёлый рок или что-то вроде того. Некоторым нравились вальсы, а иные впадали в генетическое безумие от маршей…

Весьма интригующий и многообещающий разброс!

Кстати, композитная ткань защищала гены джамрану от мелодических воздействий или смягчала и нейтрализовала их… Возможно, поэтому заинтересованный штурман и не подсказал мне самый простой и короткий путь к соблазнению капитана. На корабле Риген всегда носил только композитную одежду. За исключением моего халата, но это было ещё до соглашения.

Да уж… Простой путь — не обязательно самый лёгкий.

Попутно я заглянула и в джамранский словарь-разговорник, тот, что для всеобщего пользования без запрещённых терминов. В разделы обращений, устойчивых оборотов и ругательств. Где-нибудь, да всплывёт. Это штурманское «хадд'эрси» и капитанское «эр-хадда'ж» лишили меня покоя… Назвали не пойми как, наградив незнакомыми эпитетами и не удосужились перевести. Поди-ка разберись…

С Зареком всё оказалось элементарно, однозначно и предсказуемо. Он нарёк меня «своей звёздочкой», что вполне закономерно… Зато этот злодей Риген!.. Выражение, которым он меня одарил, трактовалось непомерно многозначным, даже для русского языка, а в словаре после соответствующих намёков указывалось единственное значение…

«Звезданутой» он меня обозвал, что ли?! И это после всего, что у нас произошло в композитном шкафу?

Обидно… Или мне никогда не постичь всех таинств джамранского языка.

Всё же, нынешнее поведение Риго никак не вязалось с этой пренебрежительной грубостью. Что пока оставалось для меня загадкой…

Модуль попрыгунчика сел на свободную платформу.

— Что дальше? — забеспокоился Черепашкин.

— Думаю, у них всё предусмотрено. Подождём, — Риген сосредоточенно сдвинул брови.

Капитан сидел чересчур близко ко мне, слегка касаясь моей ноги коленом, а руки шипами… Нарочно, скорей всего.

Действительно, из «подковы» выдвинулась прозрачная труба и потянулась прямиком к нам, то есть, не совсем прямиком, а изгибаясь под нужным углом и повторяя конфигурацию модульного шлюза.

— Есть стыковка, — удовлетворённо сообщил механик.

— Так, — капитан сразу принялся командовать. — Ватар! Отводишь модуль обратно и ждёшь нас на корабле. Следи, чтобы всё работало и отгоняй незваных гостей…

Черепашкин хмыкнул.

— Ежели таковые нагрянут. Держи попрыгунчика в боевой готовности. Мы — туда, разузнаем, какого гатрака сюда прилетели, и сразу обратно.

В чём-то и вправду это был прежний Риго.

— Есть, капитан! — ответствовал ватар.

— Сигнализируй, вплоть до сигнала бедствия, если что… Я всегда начеку, — капитан красноречиво сверкнул кольцом.

— Так точно!

Снова вчетвером, но немного не в том составе, мы вышли через шлюз, очутились в трубе, и сообразить ничего не успели, как нас затащило воздушным потоком внутрь космопорта.

Глава 38. Тетравир

Это выглядело так… Даже не знаю, как это выглядело. Затрудняюсь выразить… Отовсюду струился свет.

Мы находились внутри гигантской сферы — надо понимать главного фойе космопорта, терминала, зала регистрации или ожидания. Тем не менее, ни одной лампы я тут не приметила. Освещение исходило от вогнутых стен. Яркое чередовалось с приглушённым, таким образом, что по внутренней оболочке сферы как будто разливались волны… Ошеломлённые происходящим, мы застряли на энергетической дорожке под самым куполом-отражателем, а повсюду и вокруг нас перекидывались, зависали и перекрещивались сотни таких мостов, и сновали инопланетяне…

Внизу тоже царило оживление. Беспрестанное, хаотичное движение. Я в шутку тут же окрестила его броуновским. Пытаясь разглядеть, кто есть кто, сравнительно быстро научилась различать путешественников и сотрудников. Последние важно щеголяли в форменных комбинезонах с одинаковыми эмблемами. Большинству же инопланетян одежду заменял естественный волосяной, панцирный, чешуйчатый, мышечный, перьевой и прочий покров. Либо разноцветные полоски ткани, скрывающие лишь то, что необходимо. Некоторые предпочитали туники или простые штаны и рубашки из тонкой, лёгкой материи, без застёжек. Многие носили сандалии или что-то вроде матерчатых тапочек…

Представляю, как экзотично смотрелись мы в композитной одежде. Особенно Риген в легартском кожано-металлическом прикиде. Впрочем, никто внимания на нас не обращал.

Я всё старалась высмотреть людей, перебегая от лица к лицу, от фигуры к фигуре, но «чистых» гуманоидов так и не увидела. Даже поверхностное сходство с землянами напрочь улетучивалось при ближайшем рассмотрении. Как правило, сразу обнаруживались признаки человечеству неприсущие. Чаще всего хомо сапиенс выглядели гротескно, карикатурно — чрезмерно крупные головы или здоровенные ноги, чересчур длинные руки или шеи, и оттопыренные уши. Вытянутые носы, и глаза — на всё лицо, при том не по два и не по три, а больше — ещё и по бокам, и на затылке… От всевозможных не гуманоидов вообще рябило в глазах… Наверху перемигивались звёзды, а внизу мягко сиял далёкий чёрно-белый пол…

«Ох, чёрт!»

В какой-то момент чувства мои взбунтовались. Я запоздало вспомнила, что, кажись, боюсь высоты… Башка резко закружилась, я начала падать, но Риго меня подхватил.

— Осторожно! — в голосе капитана слышалось беспокойство, а я воспользовалась этим и не торопилась высвобождаться из его шипастых, но таких крепких объятий.

Оказалось, что предосторожности излишни. Искусственные антигравитационные поля предохраняли от падения с любой высоты.

— Наверное, так работает автоматическая система гравитационной безопасности, — предположил Риго.

Стоило кому-то из инопланетян оступиться впопыхах, как он натыкался на силовой барьер. Если кого-то толкали в суматохе, то возникающие из пустоты сгустки энергии не давали ему упасть. Да и сами дорожки — желтовато горящие полосы состояли, похоже, из уплотнённых фотонных частиц.

— Может, поищем лестницу, — предложила Тиа.

— Здесь нет лестниц, — озадаченно сообщил Риго, нехотя выпуская меня из рук.

Пока мы стояли разинув рты, он успел обшарить взглядом каждый участок космопорта.

— Но как-то же все спускаются, — заметили мы с Сэжаром в один голос и растерялись от такого взаимопонимания.

— Пройдёмся, — решил капитан, — и понаблюдаем.

Мы двинулись вперёд по сетке переливчатых мостов. Дорожки неожиданно вспыхивали там, где их раньше не было, гасли и меняли направление.

Куда они ведут?

Дверей, как и лестниц, нам тут не встретилось. Зато в поисках оных выяснилось назначение мостов.

По периметру сферы несколькими ярусами и в шахматном порядке располагались полукруглые выступы. В центре этих площадок мерцали геометрические фигуры — круги, треугольники, квадраты и прочие многоугольники с непонятными символами посередине.

— Смотрите! — воскликнула Тиа.

В одном из ближайших контуров как по волшебству материализовался… Человек! Неужели всё-таки землянин?.. Надеюсь, не единственный… Мужчина словно вырос из треугольника, ступил на мостик и прошагал мимо нас. Я глянула ему вслед и едва не застонала от досады. Из спины гуманоида торчали фиолетовые щупальца — в три ряда по четыре штуки, высовываясь в прорези рубашки.

Тентакли… Мать вашу!

Я разочарованно вздохнула. Риго как-то по-своему истолковал мою реакцию, поскольку наклонился ко мне и вполголоса произнёс:

— Если хочешь, я себе такие же отращу.

— Другого цвета, пожалуйста, — попросила я. — Фиолетовые не в моём вкусе.

Риген изумлённо уставился на меня, я прыснула, и через секунду мы с ним хохотали как сумасшедшие. В приступе смеха мы перегородили дорогу, создали затор, и толкущиеся рядышком инопланетяне таращились на нас как на придурков. Пока мы не опомнились и не перепрыгнули на перпендикулярный мостик, не переставая хихикать.

— Над чем вы смеётесь? — недовольно поинтересовался Сэжар.

— Нам весело, — ответила я и обратилась к капитану:

— Заметил кого-нибудь из своих?

Риго пожал плечами.

— Покамест нет.

Путешественники то рассасывались и рассеивались по сфере, то прибывали вновь… Заодно стало ясно, что перемещение сквозь геометрические контуры — процесс двусторонний. Оттуда не только появлялись, там исчезали. Чтобы воплотиться где-нибудь ещё… В пунктах отдалённых.

— Телепорты, — констатировал Риген. — Транспортаторы. В моём времени учёные только приступили к разработкам.

— А вам ничего не кажется странным? — спросила Тиа.

— Что конкретно? — уточнила я. — Здесь всё странное…

Особенно для землянки из двадцать первого века.

— Например, звездолёты.

— Да, — подхватил Сэжар, — при таких-то технологиях кораблям положено устареть как средству передвижения и перекочевать в музеи.

— Не факт, — рассудил капитан.

Наконец, удалось определить механизмы спуска и подъёма.

Неподалёку от нас на краю моста остановилось одно из чудных существ с шестью глазами и с каскадом шерсти от шеи до пят вместо плаща. Оно что-то невнятно просюсюкало, и перед ним обозначилось ярко-зелёное кольцо, плашмя замерцав в воздухе. Глазастый шагнул в контур и медленно опустился до следующего яруса. Вместо него к нам поднялось нечто…

Вот не совру, если скажу — снеговик. С щупальцами и хоботом.

Риген, как пить дать, заблаговременно проглотил усилитель зрения и рассмотрел светящуюся маркировку из символов над каждой площадкой. Вероятно, условная нумерация. Чего только?.. Увы, наши РНК-переводчики здесь оказались бессильны. Знаки оставались бессмысленными закорючками, а многоголосый говор инопланетян сливался в неразборчивый гул…

Всё-таки Риген отважился на эксперимент.

— Мы-то не понимаем, но, возможно, умная техника сумеет распознать команды.

Бесстрашный капитан встал на краешек мостика, так, что его ступни наполовину зависли над пустотой и скомандовал:

«Нижний ярус».

На уровне носков его сапог в воздухе нарисовалось световое кольцо.

— Порядок, — кивнул он. — Действует.

И шагнул внутрь круга.

Остальные последовали джамранскому примеру и плавно устремились к полу в импровизированных заменителях лифта.

Это было захватывающе!

Немного жутко, до холода в животе, но захватывающе.

Мимо пролетали и проплывали мосты, ярусы, инопланетяне… Я даже попробовала крутануться на триста шестьдесят градусов.

Получилось! Лечу в невесомости…

Восторг полёта длился недолго, ноги коснулись поверхности в чёрно-белую клеточку, и зелёное кольцо истаяло без следа. Я невольно запрокинула голову и очаровано замерла. Отсюда вид на звёздный купол и висячие энерго-мосты становился ещё более завораживающим. Однако хорошо, что одежда будущего, не позволяла заглянуть кому-либо под юбку.

Внезапно Ригена окликнули. Или мне почудилось?.. Не почудилось! Звали не только его.

— Риго! Лера!

Внизу движение было оживлённее. Продираясь через толпу существ, к нам спешил… Кто бы мог догадаться?! Я не верила глазам, но эту чёрно-рыжую шевелюру узнала ещё издалека.

— Зарек!

— Откуда ты здесь взялся? — капитан подозрительно сощурился.

Штурман, а это действительно был он собственной персоной, обряженный как инопланетянин, счастливо рассмеялся.

— Принесло волной. Я ждал вас… Кельбер сказал, что скоро и вы прибудете. Здесь легко забываешь о времени. Так что, чуть-чуть припоздал. Идёмте…

— Кто такой Кельбер? — хмуро осведомился Риген.

— Он… — Зарек замялся. — Мастер измерений.

— Это он притащил нас сюда? — капитан окончательно помрачнел.

— Погоди, Риго, скоро ты всё поймёшь. Кельбер не опасен.

— Разумеется. Кроме того, что выдернул нас в далёкое будущее, не спросив…

— А как бы он тебя спросил? Вызвал и направил, как умел, манипулируя измерениями.

— Так слухи верны? — нахмурился Сэжар.

— Да, ему известны все координаты вселенной в прошлом, будущем и настоящем… Кельбер… — штурман запнулся. — Вас ожидает сюрприз. Потом, всё потом. Для начала устрою вас с комфортом, но сперва прокачу с ветерком и покажу местные достопримечательности.

— Чем тебя опоили? — насторожился капитан.

— Я не вправе разглашать тайну.

Зарек подмигнул мне, перевёл взгляд на астроморфов и угрюмого капитана.

— Вижу, вы таки договорились.

И неожиданно снова подмигнул мне.

— Лера… Я так соскучился!

Сияя широкой залихватской улыбкой.

— Зарек! — я бросилась ему на шею и обняла, осознав вдруг, что здорово истосковалась по своему замечательному другу и балагуру штурману.

Он подхватил меня и закружил…

— Старпом! — окрик Ригена положил конец идиллии. — Второй пилот! Ведите себя прилично.

— О! — Зарек остановился и задумчиво уставился на Ригена. — Заботишься о приличиях? Легарт… Ты неисправим! Настоящий эрф-джаммрут.

И отпустил меня, посмеиваясь.

— Забываешься, кири, — холодно молвил Риго. — Веди нас, куда собирался.

— Капец! — только и смог выговорить Зарек, вопросительно глянув на астроморфов.

Они лишь головами покрутили. Штурман недоумённо покосился на капитана и вздохнул:

— Пошли.

Мы поднялись на средний ярус уже испытанным способом.

— Что с тобой? — теребила я Ригена, пока мы шли по мосту. — Не доверяешь Зареку?

— Скорее, Кельберу, — ответил капитан. — Будь начеку и держи ухо востро… Не нравится мне это диковинное «совпадение».

В кои-то веки я с ним согласилась, хоть и обрадовалась Зареку.

— А это точно наш штурман?

— Точно. Я чую его гены.

Типичный ответ для джамрану.

— Но Зарек Кельберу доверяет…

— Зарек — это Зарек.

Исчерпывающе.

Штурман завёл нашу компашку на выступ. Провёл ладонью над шестиугольником, изрёк что-то непонятное и пояснил:

— Я зарезервировал пять мест до пункта назначения. Прежде, на смотровую площадку. Полюбуетесь на Индим.

— Индим? — переспросила я.

— Планету квиумвиров… Готовы? Дорогу капитану!

Переправились мы по очереди из центра шестиугольника. Мгновенно попав в другое место, я чуть не наткнулась на Ригена в стремлении поскорее покинуть телепорт. В лицо ударили свет и ветер, я зажмурилась, а когда открыла глаза…

Неизведанный прекрасный мир распростёрся окрест, насколько хватало глаз.

Следом прибыли астроморфы, а замыкал нашу череду Зарек.

Теперь мы впятером стояли у кромки обширного блюдца за силовым ограждением. Волосы трепал ветер, задувая со всех сторон. Небо — внезапно голубое, выбеленное редкими кляксами облаков казалось таким близким. Здешнее светило — жёлтое с белой короной полыхало высоко над горизонтом. Неподалёку высилось несколько таких же платформ-чаш на тонких колоннах. Страшно, если какая-нибудь обломится…

— Посмотрите туда!

Снизу росли кристаллы. Самые настоящие. Голубые, сиреневые, серо-белые, слегка позолоченные солнцем, и бесцветно-прозрачные — исполинские минералы тянулись к небу. Дальние тонули в сизом тумане. Ближайшие к нам обрамляли глубокую впадину, а на дне её плескалось красное озеро или море…

— Область моря Хатва, — подтвердил Зарек. — А ещё дальше, во-он там, дом Кельбера.

Он указал куда-то вправо. Что-то скрывалось там за туманами. Я невольно подалась к краю платформы, силясь разглядеть.

— Постойте, — спохватился штурман, — настрою оптику.

Он провёл ладонью по силовому барьеру. Вертер стих, горизонт приблизился и очистился, а кристаллы будто расступились…

Теперь все могли любоваться.

Перед серебряным окоёмом раскинулся живописный город, словно громадная раковина, распахнувшая створки; наполненная разноцветными жемчужинами и утопающая в океане пёстрой растительности.

— Лаокона — столица Индима, — сказал Зарек.

— Красиво… — зачарованно выдохнула я. — Здесь всё такое?

— Если ты о ландшафте, то, да. Видел один район, значит и планету. Индим — это кристаллические горы, впадины с красными морями, узкие реки и города, такие как этот. Одни побольше, другие поменьше…

Я тут же вспомнила.

— А что там за штуковина в космосе?

— Какая штуковина?

— Вроде бы пирамида — полупрозрачная, в центре галактического перекрёстка…

Штурман заколебался, прежде чем ответить. Словно раздумывал, стоит ли говорить.

— Тетравир — координатор и регулятор Квиумвирата. Стабилизирует Млечный Путь и Андромеду, нейтрализуя протонные выбросы и гравитационные возмущения в ходе сближения.

— Так они сближаются?! — ахнула я.

— Спустя три миллиарда циклов от границы событий… Скоро должны столкнуться, по космическим меркам. Понимая неизбежность этого, квиумвиры отсрочивают столкновение и надеются его предотвратить. Но большинство считают, что удержать совсем не получится. Тетравир координирует и три другие галактики. Впрочем, две из них удаляются, а маленькую пока удаётся держать на безопасном расстоянии…

Космический регулировщик! Только управляет он не движением автомобилей и пешеходов, а целых галактик.

— Это я слышал от Кельбера.

— Я бы на твоём месте не слишком прислушивался к нему, — пробурчал Риген.

— И многое почерпнул из хранилища знаний Квиумвирата.

Штурман загадочно улыбнулся.

— Вы — в безопасности. Скоро сами всё увидите… Нам пора.

Но сперва Зарек ознакомил нас с некоторыми тонкостями перемещения.

— На противоположной стороне платформы — обратные транс-путеры, для возвращения на космодром. Мы же продолжим наш путь.

Входящие — исходящие? Как любопытно…

Зато теперь в нашем распоряжении оказалось пять шестиугольников, запрограммированных штурманом на конечную станцию.

— Иногда возникают заминки, — предупредил он перед отправкой, — если канал уже занят. Не пугайтесь. Надо всего лишь подождать.

В нашем случае переброска осуществилась без помех. Вскоре мы стояли на низком подиуме в окружении пышно благоухающего сада и в центре очередного геометрического абриса. Или скорее узора.

— Добро пожаловать в Кельбер-парк! — объявил Зарек.

Глава 39. Издержки музыкальности

Чувствуется, наш штурман основательно вжился в образ экскурсовода, и ему это нравилось.

— А теперь, прогуляемся.

— Пешком? — недоверчиво уточнила Тиа.

— Пешком.

Только мы слезли с подиума (а кое-кто и спрыгнул), как впереди появилась крутая лестница с перилами, увитыми чем-то похожим на виноград, с белыми цветами.

— Это ты её вызвал? — я еле сдерживала рвущееся наружу веселье, и даже сумрачный вид Риго не портил мне настроения.

Я в далёком будущем! Это же фантастика в кубе.

— Нет, пространство среагировало на нас, — ответил Зарек и туманно добавил. — И вместо лестницы могло возникнуть что-то другое. Но это не ваш случай.

«От каждого по потребностям и каждому по способностям».

Что-то в этой фразе меня смущало… Вывернутая она какая-то. Но принцип коммунизма я давно изучала, в институте, а потом нагрянули трудные времена… Короче, я махнула рукой и решила наслаждаться любым общественным строем, какой предложат. Лишь бы чаю налили, с шоколадкой.

— Обыкновенная? — удивился Сэжар, осторожно ставя ногу на каменную ступеньку. — И даже не транспортёр.

— И не эскалатор, — добавила я.

— Самая примитивная лестница, — рассмеялся штурман. — Привыкайте. Это философия эпохи Квиумвирата. Ей миллионы циклов, и мир до сих пор процветает.

Так и подмывало спросить, а что же творилось в промежутке… Какой колоссальный провал или кризис предшествовал либо способствовал триумфу? И долго ли так будет продолжаться…

Лестница увенчалась аркой, а за ней протянулась шпалерами живая изгородь из кряжистых широколистных деревьев. Растительный коридор уходил вдаль и тоже заканчивался аркой. По обе стороны от изгороди за воронкообразными кронами виднелись перламутровые купола. Так что, сравнение зданий с жемчужинами вполне себя оправдывало.

— Сейчас размещу с комфортом, — пообещал Зарек, и мы остановились где-то посередине этой аллеи. — Кельбер освободится к ужину. В вашем распоряжении полдня, чтобы освоиться, освежиться и отдохнуть, а кто уже проголодался, может и перекусить или выпить чаю со сладостями.

— Аи… Перебравшись через стену? — язвительно осведомился Риген.

— Ах, это, — Зарек усмехнулся, прочертил указательным пальцем в воздухе окружность и как будто вдавил кнопку воображаемого звонка.

В древесных заграждениях на приличном расстоянии друг от друга тотчас обозначились ажурные калитки.

Мы невольно переглянулись под насмешливым взглядом штурмана.

— Как ты это сделал? — нехотя выдавил из себя капитан.

— Магия… — прошептала Тиа, а Сэжар недоверчиво хмыкнул.

— Это не магия, — пояснил Зарек. — А всего лишь интегральное взаимодействие с вложенными пространствами.

Стоило ли переваривать данную информацию, не рискуя заработать коллапс желудка?

— Итак! Ваши предпочтения? Какие апартаменты желаете: высокотехнологичные, традиционные или по старинке?

— Традиционные, — хмуро ответил Риген.

— Гиз! — ухмыльнулся штурман. — Ты же у нас традиционалист. Тебе туда, — и указал на калитку, сплетённую из треугольников.

— Высокотехнологичные, — поспешно выбрала я.

До колик не терпелось «поюзать» технологии этого многомиллиардного будущего.

Мне выпала калитка из сплошных зигзагов и завихрений. Астроморфам же достались круги в квадратах. По старинке.

— Держи себя в руках, — предостерёг меня Риго перед тем как пойти к себе.

Совершенно бесполезное, но разумное замечание. Поскольку я намеревалась испробовать всё, что только под руку попадётся. Всё! И решительно толкнула калитку. К моему удивлению она просто утопилась в изгородь. А я-то ожидала чего-то наподобие зловещего скрипа петель или спецэффектов вроде клубов дыма, грома и молнии. Увы…

В конце уютного дворика возвышалось цилиндрическое строение с полусферической крышей. Всё вокруг заросло цветами и цветущими кустами. Рядом с домом полумесяцем торчала пергала, увитая гирляндами уже знакомого винограда, с удобной скамейкой подле неё.

Я неторопливо подошла к дому по дорожке, усыпанной разноцветными камешками. Недоумённо остановилась возле монолитной стены и передо мной словно рассеялась завеса, открывая проём. Я с замиранием сердца шагнула внутрь… И очутилась в совершенно пустом белом помещении без окон со светящимися как в космопорте стенами. Вернее, они вспыхнули и засияли, стоило мне переступить несуществующий порог…

По периметру зажглось множество символов, как будто само пространство уловило мой немой вопрос.

Я пустилась по кругу, размышляя, с чего начать… Рука, спираль, шар, прямоугольник… Цветок? И ещё много чего…

— Лера, — в проёме неожиданно возник Зарек. — Тебе помочь?

«Разумеется».

— Думаю, разберусь.

— Для начала приложи ладонь к руке.

— Зачем?

— Увидишь.

Заинтригованная я послушалась и хихикнула…

— Щекотно…

— Достаточно, — улыбнулся штурман. — Теперь осмотрись.

Что-то изменилось. Я сперва и не сообразила, но потом меня озарило. Это и впрямь напоминало озарение — лёгкая вспышка в сознании. Я всё понимала! Всё, что означали символы, как ими пользоваться и какие блага цивилизации таятся за простыми картинками.

— Это ещё не всё, — обнадёжил меня Зарек, от души наслаждаясь моим смятением. — Скоро ты узнаешь свои возможности.

— Конкретно и сколько?

Джамрану рассмеялся.

— Какая нетерпеливая! Прежде всего, ты освоила все языки Квиумвирата и элементарные пространственные операции.

— Э-э… Это что-то типа РНК-переводчика с расширенными функциями?

— Лучше. Энергетическая прошивка организма. У тебя сейчас первый уровень — ознакомительно-манипулятивный. Пробная версия, чтобы ориентироваться без проблем. Всё здесь для всеобщего и индивидуального удобства. Однако следующие уровни надо заслужить.

Всё-таки, демократический гуманизм в пятой степени.

— А ты на каком?

— В порядке исключения, на втором. Усечённом.

— Силён…

— Я скучал, Лера, — он как-то внезапно оказался рядом.

И я.

— По «вчерашним дням» в особенности.

— Зарек, шалопай, — притворно рассердилась я, — прибью!

И тут же улыбнулась. Мне было так хорошо. Почему-то… Словно я, наконец, нашла свой мир, куда всегда стремилась.

— Что они добавляют в воздух?

— Ничего, — улыбнулся Зарек. — Если ты сама не захочешь.

Я принюхалась… Цветы благоухали. Это побудило меня выйти в сад.

— А где насекомые?

— Тебе они нужны? — удивился штурман, выходя следом.

— Нет, — я поморщилась. — Разве что, бабочки…

— Смотри внимательнее.

— Ух, ты!

В воздухе с цветка на цветок беззаботно порхали пёстрые кокетки… Величиной с три моих ладони.

— Ос не надо!

Зарек расхохотался.

— Тут такие не обитают. Есть пчёлы, но тебя они не побеспокоят, пока сама их не тронешь. Тогда спасайся! Они размером с кулак, очень злые и кусачие.

— Не-е!

Как я могу тронуть то, чего не вижу?

Тут я заметила, что и цветы здесь крупнее обычных.

А какой аромат!

Мы с Зареком уселись на скамейку у пергалы и радостно посмотрели друг на друга.

— Я не сказал раньше, при капитане, но ты изменилась, Лера. Ты такая… У меня нет слов! Твои гены просто сияют…

Наверное, я зарделась.

— Так и хочется прикоснуться с ним.

Он взял меня за руку и легонько прикоснулся губами к ладошке.

— Вкусно…

В действительности, ничего особо интимного в этом жесте не ощущалось. Если знать, что к чему. Джамрану лишь попробовал на вкус мои гены. Я не собиралась его отталкивать или прогонять. Да и мне самой не терпелось столько всего ему рассказать. К тому же, накопилась уймища вопросов, и, как ни крути, мне в них без помощи штурмана не разобраться. Но касались они отнюдь не будущего… Возможно, не вовремя… А когда ещё? Будет ли возможность? Я решительно отложила на время опыты с местными чудесами и вознамерилась раскрутить Зарека на животрепещущие темы. Покуда мы с ним вдвоём. И начала издалека…

— Помнишь, ты назвал меня… хадд'эрси?

— Отлично помню.

— «Моя звёздочка»?

Зарек хмыкнул.

— Ты добралась до словаря.

— Так точно.

— Это одно из значений. Второе — «моя путеводная звезда». Это ты, Лера…

Ух, ты ж! Мне аж польстило.

— А что означает эр-хадда'ж?

— Где ты такое слышала?

— Риген…

Зарек озадаченно нахмурился и выпустил мою руку.

— Не уверена, что правильно воспроизвела и перевела…

— При каких обстоятельствах это случилось?

— Разве так важны обстоятельства?

— Ещё как! Когда тебя так называют, обстоятельства более чем важны.

— М-м-м… — мною сразу овладели нехорошие предчувствия, и я выложила штурману всё о нас с капитаном. Заодно пожаловалась на подлый композитный шкаф, что спровоцировал наше взаимное нечаянное соблазнение.

У Зарека глаза округлились и зрачки заблестели.

— Теперь многое ясно, — заявил он.

— Э… Что?

— Яркая перемена в тебе, и…

— Так кем он меня назвал?

Зерек вскочил и принялся ходить взад-вперёд, резко остановился и присел на корточки перед скамейкой.

— Думаю, в той ситуации это прозвучало как «ныне ты звезда в моём небе».

Ничего так себе! Осчастливил!

— Понимаешь, что это значит, Лера?

— Нет.

— Едва ли ты готова оценить подобный жест и принять ответственность.

Повеяло холодком… Ветер ворвался в мой двор и разлохматил сад.

— В чём же проблема, Зарек?

— Это не я должен тебе объяснять, а Риго.

— Но он меня избегал! То есть, мы оба…

Штурман вздохнул.

— Значит, этому есть веская причина… Даже не знаю, стоит ли, но… Кое-что тебе необходимо знать. Две вещи. Заранее, чтобы они тебя не шокировали потом.

Чего-то мне уже страшно…

— Первое, в той ситуации эр-хадда'ж тянет на признание. Ещё не избранница — о-варал, но уже… Это только первый шаг всерьёз чреватый… Меня настораживает поведение капитана. Не мог он тебе такое сказать.

— Это почему же? — обиделась я. — Не достойна?

— Дело не в тебе, а в Риго. Сама понимаешь. Он — эрф-джаммрут. Скорее направит Попрыгунчик в чёрную дыру, чем скажет эр-хадд'аж человеческой женщине. Такие эрфы, как он, подобного землянкам не говорят, даже под страхом смерти. Ты для него — глехам.

— Да, но мне всё же удалось его соблазнить…

Что бы он там не утверждал.

— Капитана это впечатлило.

— Несомненно впечатлило, при том, что он утратил контроль и был не в себе.

— Из-за моего пения, да? — догадалась я, чувствуя, как в душе поднимаются тоска и разочарование. — Кстати, ты от меня утаил, кое-что…

— Второе! Самое главное… Я счёл, что тебе это знание бесполезно относительно Риго, потому что… Ошибался, наверное…

Он заметно колебался.

— Говори уж, не томи.

— Лера, это немыслимо!.. То, что возникло между вами. Совершенно невозможно! Парадоксально… Риго от рождения невосприимчив к музыке, в отличие от прочих джамрану. Абсолютно, глобально нечувствителен! Поразительно, что он вообще среагировал на твоё пение. И так бурно…

— А что с ним не так? Очередной дефект?

— Нет… Такое иногда встречается у традиционалистов. Циклическая мутация не считается изъяном, так как обуславливает устойчивость к воздействиям генетического характера. Это скорее достоинство, чем недостаток. Таких рождается один на сотни тысяч. В организме Риго присутствует редкая аминокислота, обеспечивающая подобную защиту.

— Гм… А мне показалось, он с энтузиазмом воспринял моё пение и вовсю услаждался.

— Ты права, но… У всего есть оборотная сторона. Риго многого лишён. И от этого страдала его покойная жена, слишком чувствительная к музыке… Не джамрану сложно это представить, но часть генетического удовольствия при обмене проходила как бы мимо Ригена. Он и не знал, что такое бывает, пока вас не пленил коварно композитный шкаф… Он пережил генетический восторг какого раньше не испытывал. И с кем? С глехам! Человеком, землянкой… Не пойми меня неправильно. Я реформист и мне эти эрфовы заморочки с генетической спесью чужды, но Риго потрясён и растерян…

— Но как? Вернее, почему я?!

— Не знаю… Голос, мелодия, тембр… Сдаётся мне, ты своим пением нейтрализовала аминокислоту…

— Угораздило же!

— Крайне странно, но… Прими как данность. Я и сам ошарашен.

— И что теперь?

— Держись крепче. Он так обалдел, что в ходе вашего феерического обмена спонтанно изменил тебя. Сотворил генетическое оружие против мужчин, привлекательное во всех отношениях. И не обольщайся, что скоро пройдёт, изменения стойкие. Погоди, от тебя ещё крышу у парней сносить начнёт.

— Гатрак!

А тут водятся другие мужики? В смысле, без тентаклей…

— Вот-вот… Но гатраками старайся не ругаться.

— Да? Почему?

— Тех гатраков давно уже нет…

— Что с ними стряслось? Вымерли? Сгинули? Экологическая катастрофа?!

— Эволюционировали. Вместе с планетой-матерью… Так, о чём это мы?.. Наверняка ты ощутила приход и отдачу.

Я задумалась, припомнила…

— Кажется.

— Наверняка. Просто тебе неведомы эти чувства, чтобы вычленить и сопоставить.

— Я видела спирали!

— О! Так и есть… А Риген в порыве генетического экстаза повёл себя как истинный эрф-джаммрут, заполучивший избранника.

— Значит, он не специально?

— По всем признакам, нет…

— О чём треплешься, оболтус? — на дорожке против розовых кустов неподалёку от пергалы стоял Риго. Мы и не заметили, как он появился.

— Принесло, — буркнул Зарек. — Теперь мне точно житья не даст со своей ревностью… Ухожу я! Уже иду. Приятного дня!

И подмигнув мне, рванул прямиком через кусты к выходу. Едва за штурманом задвинулась калитка, Риген опустился на скамейку, осторожно, словно боялся меня вспугнуть, и серьёзно так заявил:

— Вэлери, нам очень нужно поговорить.

Похоже, эксперименты с высокими технологиями откладывались надолго…

Глава 40. Сюрпризы продолжаются

Ненавижу выяснять отношения! Особенно таким способом…

— Но, Риго… — я вздохнула.

— Это очень серьёзно, — он придвинулся ближе и заглянул мне в глаза. — Всё, что ты услышишь от меня… Не пугайся, преждевременно.

Уже боязно!

Воздух звенел… То ли от насекомых-невидимок, то ли от напряжения… Откуда-то ветер доносил щебет птиц, но поблизости не летало ни одной.

Не ко времени вспомнилось, что пчёлы здесь с кулак. Тогда какие же птицы?

Риген опёрся ладонью на край скамьи, так, что его шипы едва касались меня и продолжил, отвернувшись и рассматривая цветущие кусты:

— Вэлери… Когда я опомнился, после нашего обмена в шкафу, и те бесподобные ощущения схлынули… Хотя признаюсь их отголоски всё ещё бродят в моей ДНК… Моим первым побуждением было тебя убить…

Во рту резко пересохло, язык прилип к гортани, и я начала потихоньку отодвигаться, вспомнив поведение шипастого в лаборатории Акрохса. Риген, не глядя, уловил мой манёвр.

— Куда? — стиснул запястье и притянул обратно. У меня не достало сил ему сопротивляться, и я лишь покосилась на шипы.

— Куда собралась? Я ещё не закончил.

— Убивать? — робко уточнила я.

— Дурная! — в сердцах выпалил джамрану. — Если бы хотел, то сделал бы это раньше… А пока что, ещё не решил…

Надо же! Он не решил! Утешил.

— Затем изначальный порыв сменился расчётливым намерением. Я хладнокровно и всерьёз разрабатывал план, как убить тебя незаметно, безболезненно и приятно…

— Тебя это возбуждало?! — испугалась я.

— Вэлери! Что ты несёшь?! Убийство было продиктовано исключительно генетическим самосохранением. В моём случае…

— За что? — пискнула я, сжавшись на скамейке.

— Считаешь, не за что? — капитан вдруг повернулся ко мне и облил пылающим взглядом джамма, как жидким холодным огнём. Остудил, сковал льдом, а потом снова воспламенил… Я оттаяла — меня резко прошиб пот.

Как он это сделал?

И глухо добавил:

— Ты совершила кое-что неприемлемое, ни при каких обстоятельствах. Никто не делал этого до тебя, и ни одна джамранка… Ты — пробила мою генетическую защиту!

— Я не нарочно! Честно, не знала…

— Ты не понимаешь…

Да где уж мне!

— Но я доходчиво объясню. А после этого, возможно, тебя…

— Убьёшь?

— Определённо! — рявкнул он. — Если не прекратишь меня перебивать.

— Хорошо, — согласилась я, — объясняй. Чтобы тебе не пришлось меня убивать.

— Прежде всего… Что наплёл тебе Зарек?

— Ну-у…

Пришлось рассказать.

Риген слушал внимательно и не сводил с меня глаз, а я почему-то часто ловила себя на мысли, что нестерпимо хочу обнять его в костюме легарта — такого красивого и неприступного.

— Обычная точка зрения кири, — фыркнул капитан по окончании моего рассказа.

— То есть?

— Вэлери, я неоднократно намекал и даже прямо заявлял, что не следует полагаться на кир-джаммрит, договариваясь с эрф-джаммрут.

— Так это не циклическая мутация?

Риген усмехнулся.

— Разумеется, нет. В моём случае.

— Что это значит?

— Такая мутация действительно существует, и не только у эрф, но и кир. Однако меня таким сделали целенаправленно.

— Зачем?

— Видишь ли, это долгая история, но времени до ужина у нас хватит…

И встречи с таинственным хозяином дома.

— Всё из-за моей бабушки — реформистки.

— Той, что была легуроном?

— Зарек и об этом проболтался?

Я кивнула.

— После её смерти, ДНК нашей семьи, мягко говоря, обесценилась у традиционалистов. Моего отца, его братьев, сестёр и прочих родственников вычеркнули из элитного генофонда. Наша семья тяжело это переживала… В обществе эрф-джаммрут не существует наследования власти в буквальном смысле, но развита генетическая преемственность, соперничество и генетический отбор. И вот, мы — потомки двух величайших легуронов эпохи конгломерата и триумвирата окончательно утратили генетическое влияние, без надежды на восстановление.

— Это так важно?

— Для нас — да, — сказал, как будто выстрелил и помрачнел. — Многие циклы никто из нас выше рядовых иль-сад'ах и ти-иль не поднимался. Но и в этом качестве долго не задерживался… Особенно страдал из-за этого мой отец, пока однажды не поклялся возвеличить наш генокод… Через потомков. Так уж случилось, что выбор пал на меня… После неудачи со старшим братом. Я, помнится, говорил тебе, что у моих родителей кроме меня ещё семеро детей, а я — пятый в семье… Но суть не в этом.

— Погоди! — воскликнула я, пытаясь уложить сказанное в голове. — Дикость какая-то! Твой отец экспериментировал с генами собственных детей ради генетической власти?

— С человеческой точки зрения, но…

— Да какая разница!

— Большая! Не экспериментировал, а создавал генетически безупречного, непревзойдённого и…

— Понятно, — догадалась. — Он — генетик.

Кажется, я начинала сердиться.

— Не он. Генетик — мама.

— И мама в этом участвовала? Ещё лучше! Как она только согласилась?! — негодовала я.

— Она не могла оставаться в стороне, беспомощно наблюдая, как приходит в упадок семейный генофонд.

— А как же материнская любовь?

— В чём, по-твоему, заключается материнская любовь?

— Ну… — трудный вопрос, иногда. — Стремление к счастью и процветанию своих детей…

Или просто вовремя суметь их отпустить.

— Так и моя мать хотела того же. Укрепления генофонда, а через это счастья для своих детей. Хотя некоторые генетически-опальные родственники гораздо комфортнее ощущали себя в окружении реформистов и даже вступили в тэрх-дрегор.

Ага, как Марех.

— У кир-джаммрит не так?

— Нет! И не путай. Мнение кир-Зарека ты уже выслушала, теперь уясни мировоззрение эрфа — меня… Итак, возвращаясь к сути. Именно я стал тем ребёнком с элитными генами. Усилия родных завершились успехом. На меня возлагали надежды, с самого зачатия готовили в легарты, и я им стал.

В голосе капитана прозвучала мрачная гордость.

— Выдержал испытания, вернул генетическое признание моей семье и подтвердил ДНК-величие своих предков. Бросив вызов и выиграв поединок, я вошёл в совет легурата и стал вторым претендентом…

— Э… Извини, что перебиваю, но чего-то я не пойму… А музыка тут при чём?

— Вот именно, что не понимаешь и вряд ли поймёшь. Даже малюсенький изъян, генетическая слабость или прихоть, вызванная этой слабостью, может разрушить всё, что создавалось долгими циклами. Мой старший брат — генетически сильный и безупречный во многом превосходил меня, но… Сошёл с дистанции, поддавшись искушению, раньше, чем сумел чего-то достичь. В дальнейшем, мои родители это учли и сделали меня невосприимчивым к некоторым вещам…

«Интересно, к каким же ещё?»

— … Стремясь избежать повторения… Но ирония в том, что я сам по ошибке внедрил себе дефектный ген, сведя на нет все их старания. Я не биогенетическая машина всё-таки… И враги этим воспользовались.

— У тебя есть враги?

— Есть.

Риген так резко схватил меня за плечи, что в первый момент я перепугалась.

— Ты и не представляешь, Вэлери, сколько у меня врагов! — лихорадочно заговорил он, сверкая зрачками и по-прежнему не выпуская меня. — Было! В прошлой жизни. Бессчётное количество раз мне расставляли ловушки, норовили генетически дискредитировать и даже убить… Подозреваю, что взрыв синхронизатора тоже не случаен.

— Думаешь, что кто-то подстроил…

— Ничего я не думаю, — он отпустил меня и отвернулся, разглядывая розовый куст с очередными насекомыми.

Когда они успели появиться?

Я косилась на них с опаской. Вроде бы жуки и жуки, но размером с теннисный мяч.

Неужели Риго их и вызвал?..

— Я ничего не думаю, — повторил капитан-легарт. — У меня нет доказательств. Но исключать такую вероятность нельзя… Хотя пострадал Зарек, а не я.

— И ты пострадал. Скитаешься по безвременью. Возможно, они и не собирались тебя убивать, а только вывести из игры.

— Всё может быть, — он испытующе посмотрел на меня. — Поэтому, я очень хочу выяснить, какая в этом роль у тебя, Лера.

Я чуть не поперхнулась.

— Никакая! Я вообще тут не при чём! Просто оказалась в неподходящее время в странном месте…

Он кивнул.

— Поначалу и я так думал. Ты возникла в блоке времени попрыгунчика внезапно и фантастически. Я, конечно, сомневался, но вскоре убедился, что ты не орудие врага.

— А кто же я?

— Ты — парадокс. С некоторых пор я дружу с парадоксами и решил, что могу тебе доверять, как и Зареку. Ватару я, впрочем, тоже верю, но с оглядкой, а вы со штурманом идеальная команда для меня. Можно гарантированно не опасаться ножа в спину. И кое-какие события лишний раз это подтвердили… До случая в шкафу.

— Что же теперь изменилось?

— Всё!

— Твои враги далеко! Они не знают, где ты! — я почти орала, от злости и обиды на этого параноика. — И даже жив ли ты!

— Нельзя их недооценивать. Они на всё пойдут…

— Да ты свихнулся! С этим своим темпоральным сдвигом…

— Тогда, как ты объяснишь?! — он вскочил, схватил меня за плечи и припёр к скамейке. — Как ты объяснишь, что какая-то непримечательная женщина с Земли — обычный человек, якобы из прошлого, ничего генетически из себя не представляющий, играючи пробил мою генетическую защиту, просто напевая примитивную мелодию…

Обида выросла и заполнила моё существо, подавив все прочие чувства.

— Я правда из прошлого!

— Тебе могли и мозги промыть!

— Руки от меня убери!

— Не уберу… Пока не узнаю, что ты такое, Вэлери.

— Ноги затекут, — злобно отбрила я.

— Пойми… Они множество раз пытались. Подсылали лучших агентов. Генетически-выдающиеся джамранки обольщали меня — музыкой, поэзией, обменом… Ничего у них не вышло! Да, именно на этом прокололся мой брат! Не устоял из-за своей чувствительности к музыке и стихам. Но родители это учли, со мной. Никому до сих пор не удавалось сотворить то, что ты своим незатейливым пением сделала со мной…

— И т-ты… — голос у меня задрожал. — Т-ты думаешь, что я… что… меня подослали тебя ослабить и уничтожить?

— Я не знаю, что мне думать, Лера, — устало вымолвил он, опускаясь передо мной на колени и придерживая за талию. — Я ни в чём не уверен… Ни в чём! Возможно, ты слепое орудие в чьих-то руках… Погибнем мы оба, если кто-то запустит механизм. В живых и тебя не оставят, не надейся.

— А если это не так? — всё похолодело внутри. — Всякое бывает. Совпадения…

— Наверное, но это не повод терять бдительность и… Не верю я в такие чудесные совпадения. Джамрану владеют и темпоральными, и пространственными технологиями. Большинство под запретом, но мало ли…

— Так что будем с этим делать? — обескураженно спросила я, чувствуя как злость постепенно улетучивается.

— Постараемся во всём разобраться, исследовать… А пока, нам лучше держаться друг от друга подальше…

— Хорошо… — мне стало так плохо, что не передать.

Он стремительно подался вперёд, уткнулся лицом мне в колени и оттуда глухо проговорил:

— Самое поганое, Вэлери, что я сам не хочу держаться от тебя подальше…. Я хочу, чтобы ты была рядом, всегда…

Чуть не плача, я запустила пальцы ему в волосы, с наслаждением перебирая пряди, наклонилась и прижалась щекой, с горечью вспоминая наши безумства в шкафу.

— И страстно желаю повторить всё, что испытал с тобой, и делать это снова и снова. Каков бы ни был итог или исход… Я лучше сам умру, Вэлери. Потому что… Это немыслимо, но я тебя…

— Простите, что прерываю… — смущённо произнёс кто-то поблизости и покашлял. Мы вскинулись одновременно и уставились на…

Да! Это был он! Мы тотчас узнали его, несмотря на капюшон и накидку, а возможно и благодаря им… Либо интуитивно — по голосу. А когда инопланетянин обнажил голову, сомнений не осталось

— Четвёртый смотритель! — воскликнула я, ибо это был он. «Кедровые» шишки на голове ни с чем не спутаешь, а лицо… Я запомнила его! Хоть и созерцала недолго, и только раз. Этот облик словно врезался в память.

Смотритель стоял на дорожке в нескольких шагах он скамейки и тепло улыбался.

— Я тоже рад встрече! Вот и свиделись через миллиарды циклов…

— Что вы тут делаете? — отрывисто бросил Риген. — И как сюда добрались?

Настоящий джамрану! Сразу к делу без обиняков, слёз, объятий и сантиментов.

— Ну вот! — вырвалось у меня. — А ты говорил, что с таким сердцем он долго не протянет.

И сама ужаснулась своим словам.

Однако смотритель лишь рассмеялся.

— Собственным ходом. Я хозяин этого парка. Кельбер — мастер измерений, и тот, кто привёл вас сюда.

— Невозможно! — кажется, вскричали мы оба.

— Разумеется, — кивнул он, — но я должен многое разъяснить. Так получилось, что удалось разделаться с делами пораньше. Вот и захотел увидеть вас прежде остальных…

— Увидели? — нахмурился Риген. — Довольны?

— Да, — он кивнул. — Вы тоже не изменились. Вернее, нет… — покачал головой с шишками. — Изменились, но в лучшую сторону… Теперь я вас нашёл, остальное потом. Не буду вам мешать. Приходите на ужин, там и поговорим.

Под недоумевающими взглядами на двух перекошенных физиономиях, смотритель степенно удалился. Но до калитки так и не дошёл, а истаял буквально на полпути. Мы с Риго озадаченно глянули друг на дружку.

— Безумие какое-то, — пробормотал джамрану и добавил:

— Думаю, нет смысла продолжать разговор. Мы уже объяснились.

— Э-э! Нет, — заартачилась я, — не всё мы выяснили. Кое-что ты мне должен.

— Чего ты хочешь?

— Пролей-ка свет на некое обстоятельство… Кто из нас всё-таки соблазнил?

— Ты.

— О…

Вот как? Стало быть, признал своё поражение. Это радует!

Я довольно улыбнулась.

— Значит…

— Это ничего не значит, — Риген коварно прищурился. — Точнее, лишь одно. Соблюдать наш договор опасно и бессмысленно. Я расторгаю его.

Вот так-так…

Капитан развернулся и направился к воротам.

— Ты сам назвал меня «звездой в своём небе»! — крикнула ему вдогонку. — Я за язык не тянула…

Риген приостановился, обернулся, смерил меня задумчивым взглядом и заявил:

— У этого выражения есть и другие значения. Например, «отныне, на моём небосклоне ты — звезда, опалившая меня». Так я и сказал.

Почему всё так сложно?.. И как страшно жить!

Глава 41. Эра всеобщего благоденствия

Ужинали мы на квадратном балконе смотровой башни. Отсюда открывался прекрасный вид на Лаокону. Такие сооружения возвышались в центре каждого парка в обрамлении балконов и висячих садов.

Парки…

Город, распростёртый внизу, делился на районы или сектора, отмеченные границами изгородей из особой разновидности красных деревьев. Вся столица выглядела как буйно заросший цветной лабиринт.

— В наших городах нет улиц в обычном смысле, — объяснил Кельбер. — Есть площадь и парки вкруг неё. За отдельными парками следят, подобно мне.

— Ориатонцы? — спросил Риген.

— Мы называем себя ори-атами, — улыбнулся шишкоголовый. — Наш дом теперь здесь, но пришли мы из созвездия Ориона.

— Вы хотите сказать… — опешила я, — что Орион и Ориатон… Как-то связано?.. Но это же, из мифа Земли.

— Определённо созвучно, — отметил Риго.

— Мифы тоже откуда-то взялись, — загадочно произнёс Кельбер.

Однако нас больше волновал другой вопрос — откуда взялся он сам.

Тем не менее, ели мы с аппетитом, и всё было очень вкусно.

— Не обязательно такие, как я, — добавил смотритель. — Представители разных народов присматривают за секторами и следят, чтобы жителям там было удобно и безопасно. Это их выбор.

Смотрители?

Неплохо они тут устроились, судя по обстановке и обильной жратве.

— Сегодня я угощаю, — пояснил смотритель, — а дальше питаетесь сами, по вашим потребностям и возможностям. Мы авансом предоставили вам первый уровень.

Я не представляла пока, что это значит, поэтому старалась наесться впрок и даже с собой прихватить. Прежде чем разберусь, в чём фишка этого далёкого загадочного будущего. Вдруг, придётся жить впроголодь или питаться одними пищевыми кубиками. Что, впрочем, одно и то же.

Кто бы мог подумать, что мы окажемся за столом с древним ориатонцем? Я, Риго, Зарек, и астроморфы.

Да-да, Сэжар и Тиа ужинали с нами. В своей антропоморфной ипостаси они вели себя вполне по-людски. Кроме того, смотритель пообещал избавить Тиа от кронциальной зависимости, как он выразился.

Взамен на что?

Закатное небо напоминало топлёное молоко с апельсиновыми разводами. Где-то в поднебесье парили птицы, а цветы на балконах благоухали сладковато-терпкими ароматами. Мир вокруг обволакивал надёжностью и умиротворением…

— Мы сами создаём настроение, — смотритель улыбался, и воздух лучился теплом.

Признаться честно, мне не хотелось покидать его…

— Эра всеобщего благоденствия, — слова Кельбера прозвучали как отражение моих мыслей. — Нет ни войн, ни преступности, ни болезней, ни голода… Все счастливы и довольны.

Короче, мир во всём мире!

— Как вы этого добились? — поинтересовался Сэжар, с аппетитом уплетая фруктовый пирог. — Повсеместным равенством?

— У нас нет равенства, — смотритель покрутил шишковатой головой, — но повсюду царит согласие и единство.

— И каков секрет? — не отставал белый гигант.

— Мы пришли к этому через сочетание традиционного и прогрессивного, — глубокомысленно изрёк Кельбер, — трансформацию желаний и возможностей посредством выборов, усилий и достижений. Сие значит, что если кто-то хочет получить сверх установленного минимума, он должен стать лучше.

— Что значит лучше? — усмехнулся Риген. — Это понятие относительное.

«И растяжимое», — добавила я про себя, с удивлением обнаружив на столе нетающее мороженное.

— В джамранском понимании я считался лучшим, но с точки зрения землянина…

Он выразительно глянул на меня, и я чуть не подавилась сырными шариками, украшавшими десерт…

«Зачем ты так!?» — хотелось крикнуть ему, но я лишь укоризненно промолчала.

— …выгляжу последним извращенцем.

— Да ты и по джамранским меркам извращенец, — хмыкнул Зарек и уткнулся в тарелку, еле сдерживая смех.

— Молчи, кири! — капитан изловчился и пнул штурмана под столом.

Как будто в нём проснулся прежний безумный шляпник.

Кельбер снисходительно улыбнулся, взирая на их возню, словно на выкрутасы расшалившихся детей.

— Исходя из объективации непреходящих и терминальных ценностей, а также ценностей, стратегий и целей присущих этому миру. А наши главные цели — сохранить, разнообразить и приумножить.

— И как вы это сохраняете и приумножаете? — продолжал допытываться Сэжар, давая повод заподозрить его в астроморфическом шпионаже.

— Чего ты пристал к ори-атани? — не выдержала Тиа. — Он устал намекать тебе, насколько это выше твоего понимания…

Я прыснула коктейлем прямо в Зарека. К моему удивлению брызги до штурмана не долетели, хотя сидел он напротив меня, а попали в Риго, находящегося сбоку и… Зарек при этом чересчур злорадно ухмылялся, пока капитан вытирался салфеткой. Впрочем, не всё коту масленица. Вдруг, ни с того ни с сего опрокинулся его стакан, и сок залил отнюдь не скатерть, а брюки Зарека. Шипя ругательства, штурман принялся оттираться. Так они на пару и утирались, мстительно поглядывая друг на друга, а тем временем над нами сгустилось сизое облачко и набухло, рискуя пролиться дождём. Балкон-то был без козырька…

— Хватит! — рассмеялся Кельбер и хлопнул в ладоши, облачко испарилось, как по волшебству.

— О-о! — взгляд Тиа исполнился благоговения. — Это вы сделали?

— Нет. Это они сотворили сами, а я лишь устранил последствия.

— О-о! — ещё больше прониклась девушка-чёрная дыра. — Высокие духовные практики?

— Скорее наука, достигшая магических высот? — предположила я.

Смотритель задумчиво взглянул на меня и буднично так ответил:

— Энергетическая прошивка на молекулярном и субатомном уровнях через использование взаимозависимости внутренних и средовых факторов. Иными словами, каждый получает по делам, чертам, помыслам своим и по заслугам.

— А вы не находите, что это принуждение и ограничение? — осторожно заметил Сэжар.

— Наоборот, разумная свобода. Усилия людей направлены на самосовершенствование и поиск сотрудничества, а не на вражду друг с другом. То, о чём мечтали в прошлом, но смогли осуществить лишь теперь, — Кельбер слегка нахмурился, — но это было вынужденное решение.

— Расскажите, — попросила я.

— Я и собираюсь, — смотритель кивнул, — и постараюсь настолько доходчиво, насколько вы готовы услышать.

— Достаточно словоблудия, — заявил Риген.

— Джамрану… — Кельбер снисходительно улыбнулся. — Вы неисправимы.

— И поэтому нас уничтожили?

— Риген! — воскликнул Зарек и затряс головой. — Ничего подобного…

— Подожди, — смотритель остановил его и обратился к Риго:

— Откуда такие мысли, легарт?

— Я всегда это знал, а откуда взялось, не помню, — нахмурился капитан. — Мастер измерений виновен в гибели джамрану… Не так разве? Вы — мастер измерений.

— Да, но это не знание, а искажённый отголосок изменённой временной волны… Ничего такого в прошлом не думают.

«Батюшки!» — испугалась я.

— Да и в будущем тоже… Разреши прояснить, а там решай, как и чего.

Риген обескураженно кивнул.

— Вернёмся назад, на миллиарды циклов… Эпоха триумвирата завершилась…

— Сколько она длилась? — хрипло спросил Риго.

— Долго. Шесть тысяч циклов по стандартному летоисчислению.

— Удивительно…

— Итак… Эпоха триумвирата обернулась эрой катастроф. Космические цивилизации рушились и летели в тартарары. Бури и потрясения, глобальные катаклизмы, эпидемии неведомых болезней… Первым принял на себя удар Шакренион.

Я читала о шакренах в сети попрыгунчика.

— Леса Шакрениона поразил экологический недуг, и веи перестали размножаться. Соответственно и шакрены не могли. Шакренионцам грозило полное вымирание. Все учёные триумвирата искали решение проблемы. Пока устанавливали причину и воссоздавали идентичную экосистему на планетах с похожей средой обитания, спасение пришло со стороны землян. Человеческие женщины согласились заменить чарим-вей в качестве природных инкубаторов…

Я слушала затаив дыхание.

— Но всё же закончилось хорошо?

— В определённом смысле. Леса восстановили, популяцию вей сохранили и увеличили… Однако баланс нарушился, и Шакренион изменился в культурно-психологическом плане. Прочно укоренились межрасовые отношения самрай-шак с землянками, что привело к революции, низвержению Обители и новым войнам… Ничего не достаётся просто так… Благополучие оказалось временным, а после разразился хаос. И так повсеместно… Гибли и уничтожались целые виды. Потом наступили смутные времена, и триумвират был распущен…

Риген вцепился в край стола и напряжённо замер, словно опасался услышать самое чудовищное для себя.

— Разбивались миры, разваливались культуры. Гатраки глобально эволюционировали и закрылись от всех. Кводилоиды прибыли из Магеллановых облаков, пытались навести порядок, и разразилась трагедия. Млечный Путь и Андромеда переживали грандиозные потрясения… Повсюду осколки… Что-то творилось в загадочном Треугольнике, а Зебра и Тигр держались особняком. Хаос их относительно пощадил. В Зебре развивалась раса алакаров, обладающих сверхсилой, а в Тигре наггеварами управляли многоликие, живущие тысячелетиями… Прочие обрели свободу и шли своим путём. У нас с ними и до сих пор лишь поверхностные контакты. Но в «полосатые галактики» до смутных времён переселились руннэ и земляне со сверхспособностями.

— Но всё же закончилось хорошо? — с надеждой спросила я, опасаясь, как и Риго, что не осталось в этой вселенной ни людей, ни джамрану, ни… Никого из прежних!

— Как видите, — улыбнулся Кельбер. — Смутные времена и переходный период предшествовали эпохе квиумвирата… Мы возродили прежние цивилизации в новом качестве, собирая наследие по крупицам и… — он обвёл рукой стол и балкон, — наступила эра всеобщего благоденствия… И это не навсегда, а только затишье перед новой бурей.

— Золотые века, — прошептала я.

— Более трёх миллиардов циклов, — кивнул смотритель.

— Сколько ещё продлится этот штиль? — осведомился Сэжар.

— Недолго, — грустно улыбнулся смотритель. — Примерно две тысячи лет, а после возможен новый удар…

Мы встретили эту новость молча.

— Что конкретно произойдёт? — глухо спросил капитан, через несколько минут.

— Тетравир — хранитель выйдет из строя. Млечный Путь с Андромедой встретятся, сольются и поглотят маленькую галактику Треугольника… Пока что тетравир сдерживает нежелательное влияние друг на дружку приближающихся космических гигантов, и мы контролируем нежелательный выбросы и искажения гравитации, но… Ресурсы Тетравира иссякнут неизбежно, — смотритель вздохнул. — Мы вымираем, банк корпускул не бесконечен… Скоро исчезнут все ори-атани. Надо спешить…

— Можно их развести, как однажды Тигра и Зебру, — предложил Риген.

Кельбер покрутил головой.

— Нет, это закономерное сближение, а мы лишь задержали процесс на счастливые полмиллиарда лет.

— Но тогда всё получилось, — напомнил капитан.

— Другие условия, не те галактики… Да и технология утеряна в смутные времена. Эксперименты заканчивались неудачами. Мы возлагали надежды на тетравир, однако… Нам придётся сделать выбор, и об этом вы узнаете завтра. Я приглашаю вас на совет квиумвиров.

— Что произойдёт с другими галактиками?

— Когда мы уведём тетравир отсюда, Зебра и Тигр отдалятся на огромное расстояние. Многие спасутся там… Но столкновение — это не самое страшное, смутные времена не повторятся, а лишь наступит эпоха перемен. Мы на какое-то время сохраним достигнутое. Хуже будет потом…

— Что именно?

Казалось бы, почему меня это должно волновать? Я ведь не доживу, то есть, не дожила бы…

— Спустя три миллиарда лет или гораздо раньше произойдёт квантовый разброс с последующим коллапсом, и эта вселенная безвозвратно исчезнет вместе со всеми обитателями. Этого нельзя предотвратить. Зародится другая…

Кельбер обвёл взглядом притихших гостей, переставших жевать и пить, и красноречиво уставился на Тиа и Сэжара.

— … вселенная, где балом правят астроморфы.

— И ничего не останется от этой? — я подумала: «Как печально».

— Если не примем меры, — кивнул смотритель. — Этому посвящён завтрашний квиумвириум… Сегодня — отдыхайте…

Сразу после ужина состоялся тайный совет капитана, штурмана и пилота Попрыгунчика. Мы собрались в традиционных апартаментах Ригена, мало напоминающих мои, и более похожих на стандартную каюту с композитным шкафом.

— Я смоделировал привычную обстановку, — объяснил Риген и потребовал от Зарека. — А теперь, переводи своими словами пафосные речи этого шишкоголового болванчика.

Штурман вздохнул.

— Через несколько миллиардов циклов вселенной крышка, но прежде грядёт для всех полнейшая задница… И что будет дальше уже не важно.

— Важно, — возразил капитан. — Но сперва я хочу знать, что происходит здесь и сейчас. Мы не видели ни одного джамрану…

— Ага, — поддакнула я, — а люди по ходу вымерли, как неандертальцы.

Тут Зарек расхохотался, чем огорошил нас обоих.

— Ненормальные! — он буквально давился от смеха.

— Мы?! — возмутился Риген. — А ты случаем не перепутал местное население с нами? Или уже ассимилировался?

— Ладно, — отсмеявшись, штурман над нами сжалился. — Конечно, появились новые расы и виды, не считая обитающих в Андромеде и Треугольнике, но в остальном… Джамрану, шакрены, синегарцы, линдри никуда не делись. Только гатраки эволюционировали. Чем вы слушали?

— Почему-то мы ни одного не встретили, — капитан нахмурился. — Хотя бы завалящего кири.

— Энергетическая прошивка — второй уровень. Ты создаёшь себе любую оболочку и выглядишь в глазах других так, как пожелаешь. Преобразование внешности без генетических ухищрений, доступное не только джамрану.

— И ты так можешь? — восхитилась я.

Называется, почуяла шанс дорваться.

— Нет, это продвинутый уровень. У меня — усечённый.

— Как получить продвинутый?

— Лера, завтра выяснишь сама. Так гораздо интересней.

— Согласна.

— Есть проблемы и поважнее, — заметил Риген, строго взглянув на меня. — Экспериментировать будем потом.

— Хорошо, — вздохнул Зарек. — Чего ты хочешь?

— Не доверяю я Кельберу и этому будущему с его квиумвирами, — сумрачно заявил Риген.

— А я — доверяю! И есть все основания…

— Какие!? — Риго мрачнел с каждой секундой.

Я его понимала. Будущее украло у нас штурмана, причём буквально.

— Они меня вылечили! Понимаете?

— То есть, как вылечили? — похоже, капитан не поверил.

— Абсолютно! Извлекли генопаразита, безвозвратно…

— Или заставили тебя так думать.

— Замануха? — предположила я.

— Ни в коем случае, — запротестовал штурман. — Я обменивался с джамранкой. Она жива и здорова, и мне хорошо, — он расплылся в улыбке.

— Когда успели? — сквозь зубы процедил капитан. — Ты отсутствовал всего полфазы.

— На корабле — да, но здесь-то я несколько месяцев. Успел пожить этой жизнью и выяснить, что к чему.

— Всё равно, я должен убедиться.

— Ладно, если тебе так спокойнее. Перенесёмся завтра в лабораторию и…

— Нет, только в моей лаборатории.

— Тогда переправимся на попрыгунчика… Риго, у нас нет причин не доверять Кельберу. Чувствую всеми генами.

— Зарек, — ответил Риген. — Ты родился неправильным джамрану, а генопаразит окончательно тебя испортил.

— Что же тебя так настораживает?! — вспылил штурман.

— Я не верю, что Кельбер тот самый ориатонец, которого мы встретили на Ориатоне, — скептически произнёс капитан и уверенно добавил. — Это не он.

Глава 41,5. Маразм крепчает или… Виват гарантийным человечкам!

Эксперименты с реалиями будущего удалось частично осуществить лишь утром. Вчера я устала настолько, что энтузиазма едва хватило на интуитивно-сомнамбулическое моделирование душа, дабы ополоснуться, и кровати…

Я мгновенно провалилась в сон и дрыхла без задних ног и сновидений. Но с пробуждением вернулись и вчерашние сомнения, и подозрения Риго насчёт Кельбера…

Неужели ориатонец и вправду не тот, за кого себя выдаёт?

Мы долго и с упоением препирались, обсуждали, строили догадки, но так ни к чему и не пришли. Сегодня, вспомнив, что утро вечера мудренее, я думала, размышляла, но так ничего и не придумала, а заработала волчий аппетит и решила позавтракать. Надо же осваивать высокотехнологичные энергопрошивки будущего.

Кстати! А который нынче час? По местному…

Я лежала, таращась в потолок, и стоило мне подумать о времени, как наверху возникли часы… О-о… По джамранскому обычаю? Теперь ясно, почему у джамрану часы на потолке… Вот только местное время в голове никак не укладывалось и не идентифицировалось.

— Утро! — щёлкнули стрелки, вероятно отреагировав на моё тугодумство.

Странно, но лаконично.

И неплохо бы принять ванну…

«Ай-й-яй!»

Я резко очутилась по шейку в холодной воде! Не ледяной, конечно, но тоже весьма неуютной температуры. Каким-то образом кровать с постелью трансформировались в мини-бассейн…

Не помню, как я выскочила оттуда. Очнулась стоя на бортике — слегка оглушённая, в промокшем насквозь нижнем белье, и хлопала глазами, пока не заметила в нише полотенце. Как раз о нём я и подумала! Схватила и, дрожа, завернулась… И тут на стене передо мной возник экран с буквами:

«Будьте осторожны с вашими желаниями! У вас первый уровень! Или отключите интерактивный ментальный энерготранслятор…» — гласила надпись.

Чёрт! Так вот что это была за выпуклая светящаяся закорючка, настырно слепившая мне глаза…

Сейчас она снова вспыхнула и призывно замигала.

Я-то полагала, что просто лампу отключила. Наверное, по ошибке что-то не то активировала.

Вырубить нафиг!

Я расторопно дезактивировала закорючку приложением ладони, и лишь потом сообразила, что… Гатрак! Надо было сперва позаботиться о сухом белье и халате… Опять активировать? Нет уж, нет уж… При таких обстоятельствах я вполне могла напугаться до мыслей о зелёном драконе, зубастом крокодиле-мутанте или мумии космонавта… Почему-то не к месту вспомянулся «Призрак-5»[3].

«Система ментального взаимодействия отключена, — сообщил экран бодрыми ярко-оранжевыми буквами к моему несказанному облегчению. — Внимание! Сброс предыдущих интеракций!»

Бассейн исчез, а следом и полотенце…

«Ах, вот как!»

Я торопливо стала припоминать логику и порядок своих вчерашних действий. Иначе, так и придётся торчать до вечера посреди пустой комнаты в мокром белье.

«Так… Кажется, я нажала сюда и сюда… Готово!»

Ничего… Не может быть! Там же чётко прописано.

«Вызов домового?» — услужливо предложил экран, видимо устав от моих безнадёжных потуг.

— Давай…

А что мне оставалось?

«Приблизьте ладонь к треугольнику».

Передо мной в воздухе зависла фигура, геометрическая.

— Извольте, приблизила…

Рядом тотчас замерцала фотонная проекции — милый розовощёкий человечек с бородой, в шапке-ушанке, рубахе и… Лаптях?

— Это — домовой?! — опешила я.

— Наверное, — ответил экран. — Как вы его себе представляете. Поговорите с ним? Или что-то ещё?

«Домовой» молча покачивался и улыбался, словно его нажали на паузу.

— А гарантийных человечков у вас не водится? — нервно поинтересовалась я. — А то, я их тоже могу представить.

— А вы сейчас с кем разговариваете? — ухмыльнулся экран… Изобразив под словами кривую усмешку.

«Маразм крепчает!» — подумала я.

— Маразм, равно как и склероз, идиотия, кретинизм, дебилизм и… — дальше перечислялись разные термины. — Больше не угрожают нашему сообществу…

— Зато всё это грозит мне, — простонала я, — скопом.

— Если у вас прорезалась паранойя — сделайте прививку…

— С какого перепугу ты читаешь мысли! — взвизгнула. — Я же отключила этот ваш, как его, ментальный интерфейс…

— Это реактивно-телепатический, — объяснил экран. — С домовым общаться будете?

— Нет! Убери его!

А то, у меня сейчас начнётся истерика…

Чтобы я ещё связывалась с высокими технологиями!

— Правильно, — одобрил экран, растворяя проекцию. — Меня окончательно достал этот примитив!

— Вот и отключись! — огрызнулась я. — Но прежде наколдуй мне одежду.

— Поздно! — экран показал мне язык и потух.

И что теперь?

Я обошла помещение кругом, изучая фигуры, символы и знаки на стене. И наконец-то обнаружила заветное во все времена и вожделенное слово:

«Помощь!»

В квадратике с красным крестом. Надеюсь, мгновенная, а не скорая…

Приложила туда руку и получила в ответ табло с уточнением:

«АПР или ИП-П-П?»

После минутного раздумья, выбрала считалочкой — ИП-П-П.

На противоположной стене зажёгся другой экран.

«Доброе утро! Вас приветствует Исполнительный Прототип-Помощник-Проводник первого уровня паркового сервиса. Чего желаете?»

«Вот это другое дело!» — радостно подумала я и начала перечислять:

— Умыться, переодеться и… Поесть!

Мои пожелания тотчас воплотились в реальность. На стене обозначились двери — одна вела в ванную, другая… В гардеробную!

«Необходимый минимум — всё для вас», — оповестил экран.

Это я и так поняла. А что тогда максимум?

Ага, душ! С гелями и шампунями. Его-то я сегодня и потеряла…

Насладившись водными процедурами, отправилась в гардероб, приятно удивилась и выбрала минимум одежды на свой вкус. То есть, нормальную, повседневную, человеческую. И пусть кое-кто хоть заоблизывается на мои гены. Мне не жалко.

Как же я соскучилась по изящному женскому белью и джинсам, парфюмерии и косметике! А здесь я нашла всё, что нужно и сверх того — джинсы, ремень, рубашку с короткими рукавами, полусапожки на каблучке, стильную кожаную курточку-пиджак… Причесалась, с удовольствием намазалась кремами и чуть подкрасилась… И тут же вдоволь навертелась перед зеркалом. Пока желудок не заурчал, требуя подкрепиться…

Сказывалось нервное потрясение.

Когда я вынырнула из гардеробной, в центре комнаты уже стояли полностью сервированный столик и мягкое кресло, а надпись на экране-прототипе гласила крупными аппетитными буквами:

«Меню!»

— Прекрасно! — восхитилась я и уселась за стол, потирая от нетерпения ладошки.

— Стандартный набор или случайный перечень? — предложил ИППП.

Здешний сервис всё-таки впечатлял, и как-то легко забылся абсурдный инцидент в начале ознакомления с ним.

Эх, я и не предполагала, что меня так легко одурачить…

— Перечень!

Не известно, что входит в набор. Стандарты этого будущего разительно отличались от привычных уже — композитных.

— Приятного аппетита! — пожелал экран и вывалил передо мной список блюд… Ничего из рук вон — булочки, яичница, каша манная, овсяная и так далее, йогурт…

Вот и поела бы.

Так Лере ж неймётся!

Каша с молоком и дома в прошлом надоели, а тут… Будущее! Неизведанное. Захотелось местной экзотики! Попаданке…

После традиционного чая с лимоном, я выбрала загадочное яство с игривым названием вайпурре… Хотя не было никаких гарантий, что это не какашка медузы в жучином соусе или гусеница под маринадом из пауков, учитывая моё недавнее знакомство с джамранской кухней… Однако… Худшие опасения не подтвердились. Над столом возникла фотонная проекция роскошного десерта, такого, что при виде него слюнки потекли, и захотелось язык проглотить. ИППП даже продемонстрировал мне красочный ролик, где приятный женский голос комментировал, вещая, из чего приготавливается это изысканное лакомство, а именно, из фрукта пурре…

«Фрукт пурре выращивают только на плантациях Гуави, в системе…»

Бла, бла, бла…

«… где владеют секретом здоровья и долголетия…»

Вплоть до перечисления витаминов, питательных веществ, полезных свойств и…

Самый смак!

«Кто из года в год вкушает этот десерт по утрам — продлевает жизнь на десять лет…».

Кому?

Понятное дело! Рекламщикам! Реклама — страшная штука…

Мне нестерпимо захотелось вайпурре, до обильного слюноотделения и революции в животе.

«Желаете подтвердить выбор?» — спросили меня после завершения ролика.

— Да! — воскликнула я и схватила ложку…

Вот тогда-то и началось самое непередаваемое!

Проекция испарилась, а вместо неё возникла таблица с перечислением условий получения умопомрачительного десерта.

Первое — немедленно отправиться на планету Гуави, собрать пять корзин пурре и вкусить блюдо из него, приготовленное у тебя на глазах искусными поварами…

«Отпадает!»

Второе — пройти курсы вайпурретти-кулинарии в ближайшем мастер-классе, состряпать десерт самой в качестве зачёта и получить сертификат…

«Ещё чего!»

Третье — устроиться официанткой в спецресторан гранд-вайпурре и после восьмидесяти благодарственных чаевых жетонов заслужить право испробовать его самой…

«Ну, уж нет!»

Четвёртое — наняться помощником и учеником торгового агента, грузчика, супервайзера… на транспортный корабль, перевозящий пурре с Гуави на другие планеты и…

Далее вайпурре-версии становились всё невообразимее. Какие-то немыслимые конкурсы, испытания… Ещё штук десять предложений! Типа уйти с эко-монастырь и посвятить себя чему-то там… И всё из-за какой-то, пусть и навороченной, еды?! В голове не помещалось…

Похоже, в этом мире за право вкусить вайпурре придётся ещё побороться!

Предпоследним значилось:

«Ваши варианты».

Я совершенно не представляла, какие тут могут быть варианты и поэтому сразу перешла к последнему:

«Жить без вайпурре можно».

Вот! Самое оно. Как раз по мне. Как в том анекдоте: «да пошла ты нафиг со своим утюгом!». Тем более после всех этих препятствий на пути к банальному завтраку мне расхотелось не то, что пробовать, но и даже слышать об этом дурацком десерте.

Я махнула рукой и уверенно выбрала последний вариант… Как выяснилось, опрометчиво.

Табличка переформировалась в отрезок из пунктиров, точнее одиннадцати делений-пунктиров. Я успела посчитать. Почему одиннадцать? Не знаю…

«Ваш уровень — первый-продвинутый, — констатировала прототип, и тотчас меня огорошил:

— Был! — и безжалостно стёр три последних деления. — Теперь у вас первый-усечённый».

— Э! — запротестовала я, не совсем понимая, что происходит. — Произвол! Верни обратно!

Лучше бы вверилась домовому или гарантийным человечкам[4].

— Желаете откат? — вежливо осведомился ИППП.

— Да! Желаю!

Мне вернули три моих законных пунктира и уведомили маленькой припиской:

«У вас осталось девятнадцать откатов из двадцати возможных! Дальнейших успехов!»

Это издевательство такое?

И на экзотику меня больше не тянуло. Не хотелось и далее тратить откаты. Я обошлась яичницей с ветчиной и сыром. Заказала булочку и джем…

Надо отдать должное невидимому сервису — всё появилось само и сразу, как на скатерти-самобранке. Как? А стоило ли уточнять?

Я мрачно поковырялась вилкой в тарелке. Аппетит улетучился, а в голову лезли непрошеные мысли, одна тоскливей другой:

«То ли я вовсе никчёмная, что даже какого-то десерта недостойна… То ли просто не создана для этого мира, где вайпурре и те достаются с приключениями».

Ясно! Будущее — это сплошной интерактивный квест под названием «любишь кататься — люби и саночки возить». Различными идиотскими способами…

Чтобы как-то улучшить себе настроение, я попросила ИППП показать мне всякие штуки, например, условное обозначение второго уровня, третьего и так по порядку…

Экран сперва явил мне крестик, потом снежинку, а после что-то многомерное и неограниченное геометрическими формами. Вот тогда я окончательно, с щемяще-подавленным чувством осознала разницу между моей скромной персоной и субъектами будущего. Словно в пропасть заглянула и обнаружила себя на дне, а вместо ступенек или подъёмника — альпинистское снаряжение.

От полнейшего отчаяния меня спас приход Зарека. Он посмотрел на экран, а потом на меня сочувственным взглядом, и приободрил:

— Лера, чего ты паришься из-за таких пустяков? В первые дни я тоже чувствовал себя неполноценным, столько возможностей, искушений… Условий и преград… Погоревал, немного, а вскоре добрался до второго уровня, хоть и усечённого. Ещё с фазу здесь поживу и сделаю продвинутый, а там и третий.

— Так тебе не сразу второй дали? — удивилась я.

— Нет, как и вам — первый.

— И как тебе удалось?

— Смекалка и упорство, — туманно пояснил он.

— Назад хочу, — решила я, — на попрыгунчик. Мой менталитет к здешней ментальности не приспособлен.

— Вернёмся, — с улыбкой пообещал Зарек, — когда-нибудь, а сейчас пора на квиумвириум. Кельбер ждёт… К слову, превосходно выглядишь.

— Спасибо, — пробормотала я, думая о Риго.

Уже за порогом высокотехнологичного бунгало я полностью осознала причину своего дурного настроения. Лакомство, на которое я выделила слюну, оказалось недоступно! Эффект незаконченного действия? И плевать на то, что его вкусовые качества мне не известны! Даже если на вкус оно отвратительнее кузнечиков… Хочу и всё! Но не знаю, как быстрее попробовать!

Так, мысленно негодуя всю дорогу, я не заметила, как мы очутились в смотровой башне. Или энергопрошивка снова мухлевала?

На самом верху нас ожидали светящиеся телепорты. Неподалёку стоял шикоголовый, расхаживали астроморфы и сидел на скамейке капитан…

— Надеюсь, ваше утро было светлым, — смотритель улыбнулся.

— Ага, очень, — буркнула я всё ещё во власти чёрных демонов — негатива и разрушителя. — Светлее некуда…

— Это приветствие такое, — шепнул Зарек, наклоняясь близко-близко к моему уху. — Тебе следовало ответить: «как темна прошедшая ночь».

Я лишь дёрнула плечом, особенно после того как Риген наградил нас со штурманом испепеляющим взглядом.

Наверное, забыл принять имплабо. Или бесится, как и я, после неудачного завтрака… Хотя, у него всё традиционно.

— Думаю, инструкции не понадобятся, — вновь улыбнулся Кельбер, тактично не заметив мою нерадивость. — Всё просто — становитесь в контур и перемещаетесь.

— Разумеется, — кивнул Сэжар. — Но сперва объясните… Зачем вам при таких продвинутых технологиях перемещения космические корабли?

— Наше кредо — многообразие, — ответил смотритель. — Вы сами определяете, чего хотите или не хотите, и какая ступень вам подходит больше всего, на данном этапе… А среда реагирует и учит.

Ага, одна такая уже определилась и осталась без завтрака. Это я.

— Любопытная политика, — заметил Сэжар.

— Это не политика, а энергопрошивка, — хохотнул Зарек. — Политикой здесь и не пахнет. Но всё делается ради блага и процветания… — штурман подмигнул астроморфу. — Чтобы жить полноценной жизнью не в ущерб другим, научившись извлекать уроки, а не требовать, потреблять и осуждать.

Кельбер рассмеялся и добавил:

— Со временем и они поймут.

После, каждый шагнул в свой транс-путер, и мы за секунды переправились… Туда, куда меньше всего чаяли попасть.

Глава 42. Выбор квиумвиров

Мы угодили в тетравир…

— Здесь проходят собрания квиумвириума, — пояснил Кельбер.

Покинув транспутерную, прошли непосредственно в центр пирамиды по мигающему круглыми лампами коридору.

Обычный зал заседаний… По периметру ложи с рядами кресел, а в центре — светящийся треугольник. Чуть покатые стены тянулись далеко вверх и терялись в неоднородности схем и переплетений.

— Квиумвиры и приглашённые в сборе, — отметил смотритель, окинув взглядом присутствующих. — Почти.

Некоторые места пустовали, другие постепенно заполнялись разными представителями квиумвирата. В том числе и теми, кого мы разуверились увидеть в будущем — людьми, джамрану…

Риген заметно приободрился.

… Шакренами, окезами, линдри, маркафи и прочими, включая народы Андромеды и ближайших галактик. Даже многоликие были здесь. Зарек показал мне, как они выглядят и… Дмерхи! Три едва различимые переливчатые полутени. Целая ложа ориатонцев… Квиумвиры переговаривались друг с другом, и гул голосов наполнял внутреннее пространство тетравира.

Кельбер усадил нас в свободную ложу, а сам вернулся в центр и шагнул в треугольник. Разговоры сразу утихли… Ещё несколько припозднившихся советников прошмыгнули на свои места, и смотритель поднял руку.

— Надеюсь, день окажется плодотворным, — провозгласил он, не напрягаясь, но что-то в зале явно избирательно усиливало звук.

«Среда», — подумала я.

— Всё зависит от того, зачем ты созвал нас, — ответили ему из андромедянской ложи.

— Я предлагаю решение.

— Тогда это судьбоносный день, — откликнулись из ряда, где сидели джамрану.

— Мы обязаны сделать выбор, — подтвердили в группе ори-атами.

— Всё имеет начало и конец, — резюмировал Кельбер. — Иногда чей-то конец — это начало чего-то. Нам предстоит определить стоит ли новое начало предстоящего конца.

— Мы знаем, что грядёт квантовый коллапс, — заметил кто-то, и теперь непонятно откуда прозвучал вопрос. — Тебе известны факты?

— Я знаю решение, — заявил смотритель. — И не всем оно понравится.

— Мы выберем, — послышалось из ложи дмерхов. — Главное, чтобы не бессмысленно.

— Мы слушаем, — подхватили со всех сторон, и лёгкая волна голосов всколыхнула периметр.

Кельбер кивнул и заговорил. Нам оставалось только внимать.

— Эта вселенная однажды началась и продолжает расширятся, но когда-нибудь всё закончится. Квантовый разброс и последующий коллапс… Сожмётся она гораздо быстрее. Накопит критическую массу и снова вспыхнет… Это конец для нашей вселенной и начало другой — новой. Однако нас там не будет, вернее, от нас ничего не останется. Совсем. Всё, что ныне существует и ранее существовало превратится в ничто — пустоту…

— Но появится что-то иное! — с места поднялся очень рослый шакрен, даже для шакрена, метра два с половиной. — И кто-то…

— Нет! — возразил ориатонец из ложи. — Элементы будущей вселенной предположительно бесперспективны для новой жизни.

— Подтверждаем! — хором подхватили дмерхи.

— Вы не можете знать наверняка! — шакренов поддержали джамрану и земляне.

— Модуляторное эхо регистрирует лишь пустоту, — отвечали дмерхи.

Завязалась дискуссия…

— Помните о регламенте, — спокойно предупредил Кельбер, и его призыв перекрыл голоса спорщиков.

Квиумвиры разом умолкли.

— Ничего не останется, — повторил смотритель и добавил. — Эксперименты моделирующие квантовый коллапс это подтверждают… Результаты не утешительны. Мы не вправе рисковать.

— А если что-то уцелеет? — сомневался шакрен.

— Нет. Квантовый разброс уничтожит антигравитационную энергию, разрушая систему, создавая излишний эффект притяжения и вызывая хаос… Последующий взрыв только рассеет всё в безжизненной пустоте… От нас не сохранится даже памяти, ибо некому станет её хранить. Прискорбно, но… Наследие бесследно канет…

— Выходит, наше существование бессмысленно? — расстроился кто-то из землян.

— Да, если мы не примем меры, — подтвердил Кельбер.

— Какие? — зашумели вокруг. — Предотвратим коллапс? Задержим распад?

— Восстановим и приумножим, — Кельбер оглядел квиумвиров, медленно скользя взглядом по ложам, и спустя некоторое время зал погрузился в полную тишину. — Сохраним наследие! Занесём ядра жизни в новую вселенную, изменив её структуру; инсталлируем туда активную информацию о прежней.

— Каким образом? — наперебой спрашивали квиумвиры, явно растерянные таким заявлением. — И возможно ли это?

— Используем две составляющие — ядра-корпускулы, пропитанные и наполненные живой информацией о космосе, и тетравир…

Атмосфера накалялась… Наконец, кто-то из землян не выдержал:

— Вы считаете, что реально энергопрошить целую вселенную?

— Не очень точная формулировка, — улыбнулся Кельбер, — но похожий механизм. Распределив и внедрив корпускулы с помощью тетравира, получится воскресить не только отдельные виды, но и целые планеты, звёзды, галактики или даже конкретные вехи и ключевые события. Воссоздадутся архивы памяти, и возрождённые жители будущей вселенной узнают о нас. Мы отобразимся и сохранимся ещё на миллиарды циклов в иной реальности… Наследие не потеряется и не угаснет! Однако ради этого ныне живущим придётся многим пожертвовать. Чтобы продолжиться…

— Что это значит? — спросил кто-то из джамрану.

— У нас около двух тысяч циклов, чтобы подготовить тетравир и увести его отсюда на безопасное расстояние до того, как Млечный Путь и Андромеда окончательно притянутся и сольются.

— Но тетравир осуществляет и контролирует энергопрошивку, — напомнили из ряда андромедян. — Без него цивилизация распадётся.

— Так и будет, — кивнул смотритель, — в любом случае. Однако тетравир нужнее целым и активным. Только он выдержит квантовый разброс с последующим коллапсом и взрывом. Очутившись в новой вселенной, он сработает в качестве преобразователя.

«Вот это да! — подумала я. — Подобно „бозону хиггса“ кирпичиком следующей вселенной станут корпускулы ори-атани?»

— Сконструировав новую вселенную по образу и подобию…

— Примеряете на себя роль создателей? — иронично отозвались в ложах джамрану. — А если что-то пойдёт не так? Тетравир не справится, корпускулы растворятся впустую, либо информация исказится до неузнаваемости?

— Возможно, — согласился Кельбер. — Стопроцентной точности не обещаю. Даже я — мастер измерений не в состоянии заглянуть отсюда за окоём… И всё же, что-то останется неизменным или примет диковинные формы, но определённый баланс сохранится и жизнь восстановится.

Смотритель как бы невзначай бросил взгляд в нашу ложу. Это не укрылось от меня и вмиг осенило:

«Астроморфы!»

Он смотрел на Тиа и Сэжара, поскольку знал. Но почему-то не сказал другим квиумвирам… Риген прав, и что-то с ориатонцем не так. Явно не договаривает… Мы с капитаном внезапно переглянулись, словно уловив мысли друг друга. Зарек тоже выглядел озадаченным и настороженным.

— Это всего лишь предположения! — упирался шакрен.

— В конце концов, вам решать, — вздохнул Кельбер. — Подумайте о последствиях… Или ваше решение станет роковым и завершит навсегда бесполезное существование.

Мне почудилось, или на его обычно невозмутимом лице промелькнули испуг, сомнение, тревога — набежали как облачка в небе при ветреной погоде и пропали. Сменившись хладнокровием и достоинством.

— Вам решать. И знайте, что тетравир долго не протянет. Мы только продлим агонию, циклов на тысячу или пятьсот. Ресурсы не беспредельны. Но если мы законсервируем хранитель на три миллиарда лет, он выстоит в решающий момент.

— Откуда такая уверенность? — усомнился въедливый джамрану. Эрф, кстати.

«Видимо, это в их натуре», — подумала я и покосилась на Ригена. Тот взирал на соотечественника из будущего крайне одобрительно.

Ориатонцы загалдели, но Кельбер успокоил их, подняв ладонь.

— Я докажу, — ответил смотритель. — Вы знаете нашу историю, ненужно пересказывать, только напомню…

— Слушаем, — кивнул джамрану.

— Жизнь во вселенной зародилась и возникла гораздо раньше, чем долгое время считалось. Ныне известно, что первый биогенез относится к младенческом возрасту вселенной в реликтовом излучении большого взрыва, когда ей было всего пятнадцать миллионов лет, а не тридцать… Главным воплощением этой жизни и стали ори-атами… К сожалению или к счастью, мы осознавали, что нет у нас шансов добраться до нынешних времён… Обречённые на исчезновение с появлением звёзд второго поколения. Смертоносные по мощности процессы угрожали погубить нас, и всё же ориатонцы пережили первую волну, сконструировав хранителей… Следующая волна подвигла нас к отчаянному путешествию. Мы объединили четыре пирамиды в одну — тетравир, максимально опустошили скворы и поместили все корпускулы с данными в банк-инкубатор памяти. Всё, что сумели собрать и обработать. Затем бросили жребий… Я и несколько сотен моих сограждан отправились навстречу неизвестности. Остальные сознательно пошли на жертву, понимая, что возродятся, благодаря ядрам, в новом качестве. Мы не видели иного выхода. Технологии криостаза нуждались в усовершенствовании, и немногие добрались до цели, но мы здесь и выжили, и развились. Невзирая на космический хаос, что творился вокруг. Хранитель-тетравир защитил нас, а позже мы нашли себе дом и приумножились. В зале сейчас находятся потомки тех ориатонцев-первопроходцев. Благодаря корпускулам, из коих мы взрастили народ ори-атами и знания для него, воссоздав культуру… Теперь, наше время истекло.

— Что это значит? — спросил кто-то из землян среди всеобщей тишины.

— Мы неизбежно вырождаемся, вымираем и ничего нельзя с этим поделать… Расплата за длительное существование цивилизации, превышающее все мыслимые и немыслимые сроки, за противоречие космическим законам, кои не мы устанавливали… Поначалу иссякнут скворы. Спустя два тысячелетия ори-атами перестанут испускать корпускулы, что так необходимы теперь. Ядра — хранители информации, строительные частицы будущей жизни в новой вселенной и ресурсы. Корпускулы создавали и обслуживали тетравир, обеспечивали энергией. Когда они иссякнут, не станет и тетравира. Единственный выход — создать запас и законсервировать с последующей миссией возрождения наследия в ином мире. Заверяю всех, что лишь тетравир выдержит любые излучения, возмущения и катаклизмы…

— Удостоверяю! — Риго вскочил так неожиданно, что я вздрогнула. Кажется, он и квиумвиров напугал, и астроморфов. Взоры присутствующих обратились к нему.

— Он прав! — продолжал Риген. — Я — свидетель. На моих глазах хранители выдержали мощное гамма-излучение и защитили систему Ориату.

По залу поползли шепотки… Кельбер взглянул на капитана, морща лоб, и едва заметно покачал головой. Воздел ладонь, призывая к спокойствию и обсуждение продолжилось. Риген постоял немного и сел, сосредоточенно глядя перед собой.

— Выбирайте! — предложил смотритель в конце дискуссии. — Благоденствие ещё две — максимум три тысячи циклов и полное забвение после конца времён. Либо утрата цивилизации сейчас и воскрешение в обновлённой вселенной.

Дискуссия разгорелась снова и продолжалась затем часа два. В итоге квиумвиры выбрали и назвали свой проект «Возрождённое наследие». При наличии астроморфов я и не сомневалась в результатах. Сэжар и Тиа — прямое доказательство тому, что жизнь в новой вселенной всё-таки зародится из корпускул… Мы с Риго однажды проникли в эту тайну.

Далее, Кельбер наметил дату очередного собрания для обсуждения полутора тысячелетних сборов, и как бы вскользь намекнул, что в следующий раз его заменит другой ори-атами, кто-то из квиумвиров…

Почему, интересно? Куда это он собрался?

Астроморфы поддержали нас с капитаном и прониклись нашими подозрениями. Причём Сэжар озвучил сомнения первым.

— Юлит чего-то этот Кельбер, — заметил он, — и не договаривает. Он ведь знает о нас и новой вселенной.

— А я это давно твержу! — подхватил Риген.

— Почему он не рассказал о нас квиумвирам?

— И ради чего притащил сюда…

На время мы втроём объединились — я, капитан и гигант. Но Зарек всё ещё сопротивлялся, а Тиа колебалась и раздумывала.

— Чересчур он как-то осведомлён о будущем и уверен в том, что случится за окоёмом, — сказал Риген.

— Так, мастер измерений, ему положено, — возразил Зарек.

— Да? Но что-то не торопится посвящать своих коллег в подробности и детали… — капитан покосился на астроморфов. — И ближайшего будущего не раскрыл, и утаил информацию о трёх миллиардах циклов до коллапса, об эпохе перемен и прочем…

Капитана терзали дурные предчувствия, и команда встревожилась заодно с ним.

Заседание квиумвириума закончилось, и мы возвратились на Индим. Кельбер пообещал вечером с нами увидеться, и отлучился — встречать какого-то гостя. Моментом испарился из транпутерной. Риго следом… Он так упорно меня избегал, что когда я опомнилась, капитана рядом не было. Астроморфы отправились по домам, а штурман вызвался меня проводить. Я обрадовалась, поскольку собиралась кое-что у него выведать. Так мы и дошли до моего домика, где и начались чудеса…

Глава 42,5. Откройте! Полиция?.

— Зарек, объясни мне одну вещь.

— Да хоть двести, хадд'эрси!

— Столько не надо. Лучше скажи… Отчего вчера я знала, что делать и как управляться с технологиями будущего, а сегодня…

— Ты запустила режим инсайтинга.

— Это-то понятно! Ночью я сумела найти душ и постель, но поутру… Гм! Будто заново родилась, не помнила, как и что активировать, а со мной контактировали какие-то странные программы.

— Режимы, вероятно.

День разгорался. Мы с Зареком расположились на скамейке в саду и наслаждались теплом, полётом бабочек и щебетом птиц. Цветы благоухали! И не хотелось думать о плохом.

— Без разницы, как назвать, главное объясни.

— Сперва расскажи, что ты делала.

Я собралась с мыслями и выложила как на духу всё, что смогла припомнить. В том числе и про надоевшую своим блеском загогулину…

Штурман от души посмеялся! Я обиделась и надулась как мышь на крупу.

— Лера! Ты прелестна, когда дуешься, — умилился он.

— Не отвлекайся!

— Ладно, — джамрану коснулся меня ладонью и благоразумно убрал руку, опустив на скамью между нами. Жаль, что у Зарека нет шипов.

— Вот, что произошло… Ты, с моей подачи, подключилась через энергопрошивку к режиму инсайта — РИ. К слову, самый надёжный, стабильный, элементарный. Не даёт никаких преимуществ и не способствует продвижению по уровням. Его используют лишь как ознакомительно-манипулятивный, но подобно остальным режимам он тоже ограничен по времени.

— То есть?

— Все установленные программы сбрасываются в полночь, либо через отмену и активацию новых….

— РИ — для детишек?

— Нет, у детей — особый детский или РД… Итак, я попытаюсь воспроизвести последовательность событий. Вчера ты вернулась поздно. Так?

— Наверное… уже стемнело.

— Активировала посредством РИ душ, кровать и легла спать… К тому времени наступила полночь.

— Возможно, на часы не смотрела…

— Ладно, предположим, что произошёл сброс инсайта, и установился РИМТ, по умолчанию.

— А это чего?

— Режим интерактивной ментальной трансляции. Он вводится по умолчанию, как особо чувствительный к субъекту прошивки. Ты его даже активировала, но, как правило, на первом уровне РИМТом не пользуются.

— А я думала, что выключила! Лампу…

— Как?

Я продемонстрировала.

— Значит, у тебя отключается только голосовой командой.

— Не помню. Я завалилась спать и резко уснула.

— Значит, утром тебя обслуживал РИМТ.

— Обслуживал? Скорее издевался.

— Не знаю… Видимо, так он реагировал на твои инсинуации? Затем ты и его выключила, и по инерции запустился следующий…

— Точно! РТР?

— Реактивно-телепатический режим. Его ты отменила и активировала…

— ИППП! Сколько всего этих режимов?

— Множество.

— А что за АПР?

— Абсолютно проактивный режим, — Зарек присвистнул и взглянул на меня с уважением. — Тебе его предложили?

— Ну, да… А какой это?

— Режим для продвинутых… В тебе распознали потенциал.

«Наверняка из-за съеденной когда-то корпускулы».

— Кто это, распознали?

— Среда изучает, тестирует и прощупывает… Наблюдает за нами и реагирует. Иногда провоцирует, или часто, как в твоём случае.

«Мамочки!»

— Отклик и контроль среды обусловлены настроем, потребностями, мотивацией и другими особенностями субъекта, факторами и условиями. Происходит взаимовлияние, среда обучает, в свою очередь, и воспитывает.

Тут я кое-что припомнила — некое несоответствие.

— Ой, Зарек!

— Что ещё?

— Ты себе противоречишь. Сперва намекнул, что тебе прошили второй уровень в порядке исключения, а потом заявил, что сам его достиг.

— Видишь ли… — штурман замялся. — И да, и нет…

— Как это понимать?

— Сначала мне его действительно энергопрошили, но… Я полез экспериментировать и профукал всё, почти — опустился до двух пунктиров первого усечённого. Но быстренько исправил ситуацию и поднялся сам, до второго, — с гордостью сообщил он и добавил:

— Мне пора, а ты разбирайся с режимами и помни о вечере.

Штурман так поспешно вскочил и устремился по дорожке, что я едва не заподозрила его в чём-то нехорошем.

— Эй, Зарек! — окликнула и, ринувшись следом, догнала только у калитки.

— Да? — джамрану обернулся.

— Какие-нибудь инструкции к этим режимам прилагаются?

— Никаких.

— А как же…

— Мой тебе совет — активируй РИ и не майся дурью. Живи спокойно! Продвигаться тебе незачем. Мы тут временно.

Как знать, как знать… Нет ничего более постоянного, чем временное.

Зарек умчался, я проводила его взглядом и зашла в дом…

Символ «руки» привлекательно замерцал на стене при моём появлении, и ладонь сама потянулась к нему…

Так нет же! Лера упрямая! Да и режим ИППП пока что действовал. Почему бы не поюзать его на полную катушку?

Пообедаем!

Наверное из вредности, я запросила вайпурре, но теперь обнаглела и уверенно выбрала:

«Ваши варианты».

Мои! Что хочу, то и заказываю. И заказала:

— Хочу вайпурре, немедленно! Здесь, на столе!..

Я испугалась, что после такого заявления из спинки кресла выдвинется кувалда и шарахнет меня по башке. Даже зажмурилась и пригнулась. Нет… Ничего. Тогда я открыла глаза… Поразительно! На столе передо мной аппетитно красовался вожделенный десерт, в сопровождении пожелания на экране:

«Наслаждайтесь!»

Я схватила ложку и насладилась…

Как бы сказать? Не то, что бы я разочаровалась, но… Еда, как еда… Ничего особенного. Правда в том, что жить без него определённо можно. Последняя версия — наиболее верная. Всегда прислушивайтесь к себе и не идите на поводу у рекламы, ни за какие пунктиры и уровни… Десерт я не доела. Вайпурре оказался чересчур сытным и местами приторным. Надеюсь, что обеспечила себе хотя бы восемь дополнительных лет жизни…

«Убрать?» — вежливо поинтересовался ИППП-экран.

— Конечно, — разрешила я, удовлетворённо откидываясь в кресле.

Ну, хотя бы выяснила, что это за вайпурре такое и поняла — в дальнейшем непременно яичницей обойдусь.

Десерт исчез, а вместо него появилась рамочка со словами:

«Ввести код оплаты».

Счёт!?

Оплатить требовалось немедленно, прислонив большой палец к виртуальному считывающему устройству…

«Ладно, не жалко».

Прислонила.

«У вас недостаточно средств», — огорчили меня и предложили:

«Отработка на Гуави?»

Снова здорова!

— Нет! Платить и отрабатывать не буду. Меня сюда насильно притащили…

«Собираетесь продать душу?»

Я сперва охренела, а потом:

— Пошло всё к гатраку!

На экране моментально вспыхнул знакомый пунктир, и все одиннадцать делений стёрлись по очереди. Когда осталось последнее, я опомнилась и завопила:

— Откат!

Поздно. Всё, что горело в доме, отключилось; стол и стул испарились буквально из-под меня. Я умудрилась своевременно подскочить, чтобы не упасть… Символы на стенах померкли, и комната погрузилась в кромешную темноту… Я подождала с минутку, словно надеялась, что система перезапустится, и рванула на ощупь к двери. Нашла, распахнула и застыла на пороге.

Сад преобразился…

Вместо цветов ко мне протягивали ветки колючие чёрные кустарники, а над мерзкими колючками висели жутчайшего вида насекомые и громко зудели, буравя уши. На секунду затихли, и… Роем устремились ко мне, злобно жужжа. Я в ужасе захлопнула дверь и прислонилась спиной к стене, дрожа и, покрываясь холодным потом, пока домик сотрясали удары… Почувствовала себя Ниф-нифом… Нет! Лучше Нуф-нуфом… или Наф-нафом… Не помню!

Откуда здесь такое?! Что я сделала?! И как мне теперь отсюда выбраться?

Внезапно, под давлением экстремальной ситуации, я вспомнила о вживлённом в меня геноморфном коммуникаторе. Постоянно о нём забывала в силу его невидимости и неощутимости.

Главное вовремя!

Так кого звать на помощь?

Первая мысль — Риго, но… Связалась я с Зареком. Всё же он здесь давно и лучше разбирается в технологиях будущего. И ещё, я представила реакцию капитана… Нет! Межгалактический темпоральный конфликт нам сейчас не надобен.

— Зарек, Зарек, — захныкала я в запястье. — Спаси!

— Что случилось? — взволновался он.

— Э-э… — как бы сформулировать. — В саду колючки и… злобные гипертрофированные осы-гиганты.

— Так, понятно, — отозвался штурман. — Скоро буду!

Он ворвался в моё жилище ураганом.

— Как ты пробрался мимо… этих? — спросила я, с опаской выползая из дальнего гипотетического угла, учитывая, что комната — цилиндрическая.

— На меня среда реагирует иначе, — пояснил он, вручая мне фонарик. — Это ведь не я натворил.

— Среда?.. Гадкие насекомые атаковали меня в наказание за провинность? Гм… Не заплатишь, и тебя покусают?

— Вроде того, но бывает и хуже…

Видимо, уже нарывался.

— Что отмочила на этот раз?

Я рассказала. Зарек еле сдерживал смех.

— Аи… Какая ты соблазнительно-непослушная! Проигнорировала РИ.

— Интересней самой.

— Допрыгалась?.. Ладно, посмотрю, как это можно исправить.

— Ты что-нибудь видишь?

— А ты?..

Помотала головой.

— Ничего?

— Совсем.

— Тут на стене горит символ помощи… Сейчас проверим состояние.

«В доступе отказано! — сообщил на миг вспыхнувший экран. — Помогать запрещается!»

— Зачем тогда он здесь? — удивилась я.

— Я активировал режим экстренного восстановления, а полагалось вызвать… службу контроля, или что-то там… Ну-ну, попробуем в обход…

Я не понимала этих манипуляций, но Зарек что-то там переключал и перенастраивал.

— Есть!

Комнату залил яркий свет, и знаки на стенах разом замигали.

Я с облегчением выдохнула:

— Уф!

— Считай, что починил, — удовлетворённо отметил Зарек.

— Разве так можно? — усомнилась я, робко выглядывая в сад.

Распускались цветы, порхали бабочки…

— Это же не поломка была, а… возмездие.

— Ясно дело, нельзя, — хмыкнул штурман. — Но я взломал систему.

— Что ты сделал? — холод дурного предчувствия стёк ледяным ручейком за воротник.

— Взломал. А как ты думаешь, я восстановил себе второй уровень?

— Ты умеешь взламывать?

— Почему бы и нет? У меня тоже есть достоинства. Риго у нас генетик, а я — взломщик. Я даже починил модуль, дезактивировав вирус, а ещё никому так не удавалось, до меня, — Зарек приосанился. — И координатный затык на попрыгунчике взломал бы, со временем, мне же как-то удалось продлить стоянку. Если бы не парадоксальная волна, — он вздохнул и насторожился.

— Ничего не слышишь? Шипит, как будто…

Я кивнула.

— Кажется, слышу… — закрыла дверь и на всякий случай придвинулась к штурману поближе. Странный звук усилился, словно пробку выбили из бутылки с шампанским. — Что-то мне это не нравится… Ой!

Свет опять погас, зато посреди комнаты возникла сияющая полупроекция — что-то тёмное и страшное рвалось к нам из горящего кокона. Огромное и чудовищное, лезло оттуда с громким угрожающим рычанием. Одновременно снаружи на дом обрушились и удары — кто-то со всех сторон барабанил по «бунгало».

«Именем галактического закона вы арестованы!»

— Ой-ёй, — пискнула я, беспомощно прижимаясь к Зареку и простонала. — Мы попали…

— Зуджи! — воскликнул штурман, храбро заслонив меня собственным телом от рвущегося из проекционного свечения монстра. — И ещё как! Я надеялся, сойдёт с рук, но…

Не сговариваясь, мы активировали коммуникаторы и отчаянно заорали:

— Риго!

Но оболочка кокона с треском лопнула, и представитель закона успел раньше…

Глава 43. Инсталляция будущего

Нас с лихвой настигло энергопрошивочное правосудие.

Так мы с Зареком и очутились в космическом полицейском участке, надо понимать. Риген — весь из себя при легартском параде ругался с дежурным полицмейстером, как тот себя называл…

Я и не предполагала, что в будущем, при таком раскладе, существует полиция. Хотя, предупреждал же Кельбер насчёт сочетания традиционного и прогрессивного. Так или иначе, а мы с Зареком уже добрых полтора часа куковали в горящих обручах энерго-полей и не чаяли оттуда выбраться. Пока взъярённый не на шутку Риго препирался с представителем закона, торчащим за стойкой. Андромедянином, по всем признакам — голубовато-прозрачным кожным покровам, абсолютно белым волосам и нестандартным конечностям.

Тот монстр, что приволок нас сюда, выглядел гораздо отталкивающе.

— Это моя команда, а я их капитан и легарт, и готов поручиться! — напирал Риго. — И внести залог, если потребуется… Что не ясно?!

— Я не уполномочен, — бесцветно, на гнусавой ноте отвечал андромедянин.

— Ладно, — чувствовалось, капитану всё надоело. — Не желаете по-хорошему, будет по-традиционалистски[5].

Риген ловко извлёк из наручи колечко, увеличил, растянул в спираль, и она, на моих расширившихся от изумления глазах, удлинилась, уплотнилась, утолщилась… В общем, преобразовалась, и выросла в копьё с весьма, гм-м, характерно-двусмысленным наконечником… Капитан-легарт направил сие на андромедянина. Тот потрясённо моргнул четырьмя глазами, смахивающими на перископы, и прогундосил:

— Ношение оружия в участке посторонними лицами запрещено…

— Это не оружие, — холодно объяснил капитан, — а зэ-йдэх.

Зарек весело ухмыльнулся, а я всё равно не догоняла, но осознавала, что кому-то вот-вот сделают очень плохо. Или, наоборот, хорошо.

Риген прицелился и…

— Остановись! — у стойки нарисовался Кельбер и выставил ладонь перед лицом андромедянина. — Толмен, отпусти их! Они под моим присмотром.

Полицмейстер недовольно поджал бледные губы, но согласно кивнул, и тут же мы с Зареком оказались на свободе.

Полезно дружить со спасёнными ориатонцами!

— Убери, пожалуйста, — попросил Ригена смотритель, указывая на копьё.

Капитан пожал плечами и спрятал оружие, трансформировав в обратном порядке.

— Идёмте! — коротко бросил ори-атами и, следуя через транспутерную, все мы перенеслись обратно в Кельбер-парк, на тот же балкон, где и ужинали.

Снова подкрался вечер, похожий на топлёное молоко…

Теперь на балконе вместо стола располагались полукругом шесть кресел и седьмое напротив. В него-то и опустился Кельбер.

— Присаживайтесь.

Втроём мы устроились перед ним, поглядывая настороженно и подозрительно.

— Как ты пронёс оружие сквозь космопорт и транс-путер? — поинтересовался смотритель у джамрану.

— Это зэ-йдех — трансдукцтивное копьё, — пояснил Риго. — Старинное генетическое устройство моих предков. Его можно пронести куда угодно, на собственном теле.

— Сексдукты запрещены! Насколько мне известно…

— У кир, а не эрф. Я получил зэ-йдех по наследству… Мы здесь, чтобы о нём говорить?

— Нет, — Кельбер покачал головой. — Но для начала…

Он строго вперился в нас с Зереком. Штурман даже смутился и неловко скосил глаза.

— Мы тебе дали фору, — заметил Кельбер, укоризненно глядя на Зарека. — А ты нас подвёл.

Тот вздохнул, но сомневаюсь, чтобы джамрану мучила совесть.

— Кстати, десерт был так себе, — вредно сообщила я, в отместку за штурмана. — А столько шуму из ничего!

— Отчего не запросила дегустацию? — смотритель прищурился. — Убедилась бы сразу, надо тебе это или нет, но ты предпочла острые ощущения.

Тут я устыдилась. За свою тупость и поспешность, а в остальном, угрызений не испытывала…

— Такие, как есть, — констатировал ориатонец. — Надеюсь, хотя бы этот урок усвоили. Пока вы здесь и мне нужны.

— С этого и надо было начинать, — Риген нахмурился. — Я предполагал, что этим всё и закончится. Зачем мы вам? Или, что именно вам нужно от нас?

Кельбер усмехнулся.

— Сублиматор.

Какой-то нынче в глубоком космосе бешеный спрос на сублиматоры! Или мода… Повернулись на них, что ли? Рехнулись совсем?

— Что в нём такого? — в свою очередь усмехнулся капитан. — Однако теперь я окончательно убедился. Ты — не Кельбер.

— Я Кельбер, — ответил смотритель, — но не ори-атами…

— Кто же тогда?

— Абаддонец…

— Так я и думал! — на балкон вышли астроморфы, и Сэжар на ходу просверлил Кельбера взглядом.

— Ты и сюда просочился, тварь?

— Вашими стараниями и страстями, — ухмыльнулся смотритель. — Но разве так встречают старых знакомых?

Сэжар скривился.

— Вы знакомы? — удивился Риген.

— В некотором роде… Мы из одной вселенной, из той, что возникнет за горизонтом будущего.

— Так у вас получилось воссоздать? — уточнил Зарек.

— У вас — получилось, — поправил Кельбер. — Можно сказать.

— Что значит абаддонец? — поинтересовался Риген.

— С планеты Абаддон… Сверхъестественной планеты, но всё по порядку. Садитесь, — обратился пришелец к астроморфам, — не стойте, как два галактических столба, а то превращу в кометы…

Поверили они, или нет, но присели, на всякий случай. По-видимому, в той вселенной трепетали перед абаддонцами…

Ещё одно место справа от меня пустовало. Капитан тоже это заметил.

— Мы кого-то ждём? — спросил он.

— Да, но сначала о главном… Начну издалека. Итак! Нам, то есть, квиумвирату удалось. Тетравир инсталлировал память этой вселенной в новую и возродил наследие, но… Не совсем так, как планировалось.

— Значит, в той вселенной всё другое?

— Не всё, но многое. Причуды революции и эволюции частиц.

— Что потом?

— Как я и предсказывал, восстановились прежние расы, в самых разных замысловатых вариациях. Люди, или хуманиды у нас, целые планеты, населённые ими, и прочие — извраты космоса, — он выразительно посмотрел на астроморфов, — возможно, из-за своеобразного излучения… Совместилось несоединимое — огонь звёзд и биочастицы. Корпускулы преобразовались в астероны… И результат — гибрид гуманоидов с плазмоидами.

— Мы это поняли, — заметил Риго.

— Да, так и появилась раса космических чудовищ.

— Сам ты чудовище! — возмутилась Тиа, пока Сэжар нервно теребил подлокотник.

— В моей вселенной существует галактика Млекандра — своего рода возрождённый синтез Млечного Пути и Андромеды, здесь она именовалась Млекомедой… Там обитают корпускулярные потомки андромедян и людей — факториалцы, дулузы и другие. Бывшая галактика Треугольника — теперь опасное скопление с воинственными и безжалостными альдаредцами… Многое восстановилось. Имена, языки, названия, формулы, понятия, законы, мифы и легенды… Всё это реализовалось в обновлённой вселенной. Кое-что изменилось до абсурдности… И планета Абаддон — заповедник воспоминаний. Мир, живущий в нескольких измерениях, которые иногда пересекаются, но никогда не соединяются. Там находится единственный полноценный архив прошлого, где хранится вся информация из этой вселенной, практически в первозданном виде… Какой она взята отсюда. И там же возродились и процветают народы идентичные народам этой вселенной, кроме гатраков, дмерхов и… джамрану… У нас остались лишь знания о них.

— Почему? — Риго даже охрип от волнения.

— Гатраки… Отказались участвовать и сгинули вместе с этой вселенной. У дмерхов из квазиконтинуума не было шансов восстановить физическую структуру там, но корпускулы сохранили память о них. Зато благодаря дмерхам абаддонцы приобрели некоторые полезные и уникальные свойства. Об этом чуть позже. Джамрану… Ядра отторгали их ДНК. Мы так и не сумели установить причину, но скорей всего из-за искусственности происхождения. Генная инженерия создала их, а естество корпускул не приняло. Отсюда и миф об уничтожении.

— Я разберусь, — пообещал Риген.

— Возможно, — Кельбер задумчиво посмотрел на капитана. — Джамрану участвовали и помогали до последнего, и мы свято храним память об их культуре и достижениях.

— Ещё бы! — фыркнул Зарек. — Думаю, не только храните, но и пользуетесь.

— Кое-чем…

— Так что там насчёт способностей абаддонцев? — напомнил Риген. — Просветите.

— Разумеется, — кивнул смотритель. — О первой вы наслышаны. Мы — мастера измерений, ведаем координаты и маршруты космоса. Второе — с лёгкостью перемещаемся в любое пространство и время на выбор, но… Исключительно разумом или внедрив сознание в чужое тело, находящееся где-либо. Повсюду, в пределах своей вселенной.

— Почти как дмерхи, — прошептал Риген.

— Да, это и ментально-астральный дар, и ограничение. Плата за возможности… Физически абаддонцы привязаны к своей планете — фактически с ней одно целое. Покинуть её, кроме как ментально-астрально, никто из нас не в состоянии. Никак. Издержки глубокой инсталлизации корпускул. Вероятно…

«Сапожники без сапог», — почему-то решила я.

— Долгое время меня это не волновало, я спокойно путешествовал по вселенной в чужих телах, пока… Однажды на пересечении измерений встретил девушку… С тех пор мы пытаемся быть вместе. Я искал способ воссоединиться, и поиски мои оправдались, когда в архивах обнаружилось упоминания о сублиматоре частиц. Я спроектировал модель, ибо таких нет в моей вселенной, как и некоторых нужных элементов, чтобы целиком воссоздать. Потом я узнал о вас и темпоральной волне…

— Погоди-ка, — Сэжар хмуро уставился на Кельбера. — А как же оружие?

— Нет никакого оружия! Ты ещё не понял?

— Значит…

— Под личиной советника я нашёптывал твоему братцу то, что он мечтал услышать. Арабаджи плясал под мою дудку.

Вот тебе и грозный квазар!

— Ублюдок! — Тиа подскочила и бросилась на Кельбера с кулаками, но Сэжар удержал её, и она села всхлипывая. — Это я из-за тебя, из-за тебя натерпелась…

— Мы натерпелись, — поправил её гигант и презрительно бросил смотрителю:

— Говори!

— Сублиматор не оружие, но если поместить внутрь ядра-корпускулы с соответствующей информацией, волна способна преобразовать даже звезду в комету, а чёрную дыру обратно звезду…

Тиа на секунду замерла, и в глазах у неё вспыхнула надежда.

— Об этом после… Я полагал, что Арабаджи откроет мне ворота, но из-за интриг Мэй вышло не так… Впрочем, разница невелика. Я прошмыгнул вслед за вами, когда вы устроили побег, и попал в систему Ориату… Дальше всё просто. Я переместился в тело и сознание ориатонца.

— До того, как мы его спасли или после? — уточнил Риго.

— После… Но я следил за вами.

Гм… Это не он там вонял случайно?

— Вы не чуяли специфический запах?

Конечно!

— Кто ты теперь? Кельбер или тот смотритель?

— Его зовут Алаунауайу… Мы с ним единое целое и взяли общее имя — Кельбер. Он пустил меня добровольно, понимая, что скоро умрёт, а я обещал продлить ему жизнь и ещё кое-что взамен. Носители живут очень долго.

— Кукловоды, — пробормотал Зарек.

— Ты не прав, — мягко заметил смотритель. — Я говорю и от его имени. Это Алаунауайу движет потребность сохранить наследие. Носители проживают полноценную жизнь вместе с нами… Но это сейчас к делу не относится. Я получил его память. Он подарил вам корпускулы в благодарность и чтобы изучить вас получше. Ядра энергетически связаны с ори-атами. Через них я следил за вами и направил, когда пришёл срок. Мне нужен ваш сублиматор.

— А при чём тут мой сублиматор? — Риген нахмурился. — В прошлом полно и других сублиматоров. Бери их.

— Они не годятся… Твой — особенный, так как периодически генерирует парадоксальную волну нужного диапазона, которого так не хватает Абаддону. Благодаря этой волне, абаддонцы смогут перемещаться по космосу и в собственных телах, наши измерения пересекутся раз и навсегда, а мы с моей Иллианой воссоединимся… Если вы изведали любовь, то поймёте, каково это жить в разлуке с любимой…

Пожалеть его, что ли?

Некоторое время все молчали.

— А ты уверен, что твоя Иллиана до сих пор жива? — усомнился Риген.

— Я не промахнусь, — заверил Кельбер. — Координаты точны и направление мне известно. К тому же, на Абаддоне наши истинные тела сохраняются подолгу в замедлителе, пока мы путешествуем по космосу. Где-то проходят миллиарды лет, что для нашей планеты — всего лишь миг.

— Как же ты собираешься всё это осуществить? — насмешливо спросил Зарек.

— Астроморфы снова откроют ворота, и мы отправимся туда на попрыгунчике. Я бы проник разумом, но так не пронесёшь сублиматор. И ориатонцу обещана новая вселенная. Он хочет увидеть результаты своих надежд и трудов.

— Мы не станем помогать тебе! — заартачилась Тиа.

— Я и вам предлагаю кое-что взамен. Например, ты инволюционируешь обратно в звезду. Вернёшься домой, и обнимешь своего возлюбленного Арабаджи. Эльгезер же станет кометой, как и намечалось.

Тиа вопросительно посмотрела на Сэжара, и тот сказал:

— Я подумаю.

— А я уж точно не стану помогать, — воспротивился Риген. — Более того, мы сейчас вернёмся на корабль и улетим отсюда к гатраку, а ты не посмеешь нас задерживать.

Кельбер улыбнулся.

— На меня не подействует твоё копьё, мальчик. Это первое, и второе… Корпускулы у вас на борту полностью захватили и контролируют системы попрыгунчика — энергетически проникли в синхронизатор и прошили его.

Я испуганно посмотрела на Риго.

— Невозможно! — ответил капитан.

— Возможно. Корпускулы способны на многое. Собирать и рассеивать информацию по вселенной, заниматься энергопрошивкой и ремонтом оборудования, материализовать и инсталлировать реальность, создавать новые могущественные расы и убивать их… Именно с помощью ядер ориатонцы управляли хранителями, а сами туда не летали никогда. Лишь незадолго до путешествия длиною в миллионы циклов, они собрали первый и единственный летательный аппарат из частей оставшихся после сборки тетравира, чтобы переселиться туда.

— Лучше бы мы вас не спасали, — сквозь зубы процедил джамрану, — на свою голову.

— Нам не дано знать — лучше или хуже… Я обещаю вам, что в долгу не останусь. Вы немедленно получите другой сублиматор — исправный, подходящей конструкции, и даже настроенный на правильные координаты.

— Где ты его возьмёшь?

— Он уже здесь. Модель попрыгунчика 007. Ваш собственный.

— Как это? — Риген приподнял брови.

— Скоро поймёте… Секунду. Мы кое-кого ждём. Гостя.

Действительно. Он появился неслышно. Наверное, из-за штучек транс-путера с энергопрошивкой. Высокий худощавый мужчина — джамрану. Симпатичный, голубоглазый, светловолосый, отчасти, и чем-то похожий на Ригена, тоже с шипами… Эрф.

Глава 44. Посланник из-за горизонта

Зарек сжал кулаки и презрительно бросил вошедшему:

— Марех!

— Счастлив тебя видеть, — отозвался гость. — Приветствую от лица тэрх-дрегор. Дэвхары будут рады узнать, что ты в генетическом здравии.

Штурман что-то буркнул и отвернулся. Риген же смотрел насмешливо, с лёгким изумлением.

— Как ты здесь оказался?

— И тебе, привет, родич!

— Будто расстались вчера… Что ты тут делаешь?

— Я нашёл его, — объяснил Кельбер, — и привёл так же, как и вас.

Мареха я видела впервые, но то, что он держал в руках… Чёрный многогранник. Помнила очень хорошо. С роковой неотвратимостью приближался мой последний час.

А может, обойдётся?

Вряд ли! Риго тоже разглядывал сублиматор.

— Это то, что я думаю? — капитан подозрительно сощурился. — Откуда он у тебя? — и обратился к ориато-абаддонцу. — Твои проделки?

Кельбер покачал головой и расплывчато ответил:

— Думаю, тебе лучше спросить у экипажа…

Явно намекая на меня.

Марех пожал плечами.

— Ты оставил его на Акрохсе, почему-то в кровати…

— Похоже на то, — задумчиво проговорил Риген, — что я зачем-то спал в обнимку с сублиматором.

Я заёрзала в кресле, но первым не выдержал Зарек.

— Лжец! — штурман вскочил и кинулся на пришельца чуть ли не с кулаками. Тот от неожиданности попятился, не выпуская из рук многогранник. — Врёшь и не поморщишься! Зачем ты отдал его Лере?! Хотел избавиться от Риго?! Чтоб уж наверняка?

— Лере?! — опешил Марех. — Я?

Ну, всё! Вот он момент…

— Что?! — опомнился капитан и вопросительно уставился на меня.

Я уж и не знала, куда деваться. Залезть под обивку?

Немая сцена! Риген смотрел на меня, Марех на Ригена, Зарек на Мареха, а я — в пол, украдкой косясь исподлобья на всех троих по очереди…

— Не будем вам мешать! — спешно объявил Кельбер, и покуда половиной собравшихся владел ступор, поманил астроморфов. — Они тут без нас разберутся, пока мы кое-что обсудим.

Я слышала, как они ушли… Шаги постепенно удалялись, пока не установилась полнейшая тишина, и посреди напряжённого безмолвия грянул рык капитана:

— Вы что-то от меня скрываете?! Да! Вы! Вы — трое! Я с вами разговариваю!

И тогда не выдержала я. Вернее, решилась. Глубоко вдохнула, выдохнула, вскочила и на миг замерла перед тремя парами джамранских звёзд.

Чёрт! Целое созвездие… Не отвлекаться, Лера! Не отвлекаться… Чёрт!

И выпалила:

— Я виновата! Риго… Парни не в курсе..

Зарек нахмурился. Марех искренне недоумевал. Я улыбнулась — неловко, вымученно.

— Продолжай, — ровно сказал капитан голосом, словно отлитым из бронзы.

— Я… Это… — необходимо взять себя в руки. — Помнишь ту парадоксальную волну, унесшую меня вместо Зарека?

Риген кивнул.

— Меня занесло в прошлое. Твоё прошлое! На Акрохс… За несколько дней до вашего побега, — я жалобно взглянула на Зарека.

— Аи? — Риген заметно напрягся.

— И… Ты сам отдал мне запасной сублиматор с Попрыгунчика…

— Да! — Марех хлопнул себя ладонью по лбу. — В сообщении как раз говорилось о… Вэлери!

Я подтвердила:

— Значит, обо мне.

— Погоди! — Риген нахмурился. — Зачем?

Не сразу я поняла вопрос.

— Что, зачем?

— Зачем я отдал тебе сублиматор? И почему?

— Попросила…

— Неужели? — брови капитана поползли вверх. — Я был не в себе?

— Н-нет… Кажется… Вполне адекватным.

Если не считать экспериментов с едой, одеждой и превращениями.

Риген свёл брови на переносице и медленно двинулся на меня. Я шагнула назад и поспешно укрылась за креслом. Так мы и перемещались вокруг кресла — он ко мне, я от него, пока капитан не тормознулся на полпути.

— И что же мы там делали эти несколько дней? — настойчиво поинтересовался он.

— Три, — пискнула я. — Три дня, то есть, четыре… Неполных.

— Целых три!? — он продолжил наступать на меня, пока не оказался почти вплотную, мешало лишь кресло, внезапно остановился и задумчиво пробормотал:

— Что мы делали в лаборатории на Акрохсе? Вместе.

Это он меня спрашивал или себя? Я бы ему рассказала, но…

Марех опередил.

— Сублиматор я обнаружил в спальне.

Наверняка без всякой задней мысли, но я бы его прибила, если бы могла.

— Э-э…

Щёки так и пылали.

— Так, что мы делали там?

— После расскажу, — мигом сориентировалась я. — Наедине…

— Ничего себе! — возмутился Зарек. — Я всё время сидел взаперти, а ты даже ко мне не заглянул, пока… — возмущению штурмана не было предела.

— Молчи! — рявкнул капитан, не сводя с меня глаз. — Напомни-ка, милая, что я говорил тебе, когда отдавал сублиматор.

— Сохранить, а потом вернуть. При встрече.

— Очень на тебя похоже, — заметил Марех.

— Я этого не помню, — капитан поджал губы, отступил и протянул руки к многограннику. — Давай сюда! Надо его изучить.

Зарек нахохлился, проводил Мареха недобрым взглядом, когда тот подошёл к Риго и отдал ему чёрный ящик.

Капитан повернулся ко мне:

— Если там какая-нибудь пакость…

Я беспомощно посмотрела на хмурого Зарека.

Да что же это такое! Я никогда не желала Ригену зла. Почему меня кругом подозревают?

Даже слёзы на глаза навернулись.

— Прости, Зарек! Я и тебе соврала…

— Откуда ты знаешь Мареха?

— Слышала имя, когда они с капитаном разговаривали по коммуникатору… Я не могла рассказать, где была и что видела, ради… Ради общего блага!

Я — врунья!

Что-то в лице штурмана дрогнуло.

— Вот именно, — Зарек выразительно посмотрел на Мареха. — Ради блага… Не следовало брать у него сублиматор. Неизвестно, какие там ещё сюрпризы припрятаны.

Марех вздохнул.

— За что ты меня ненавидишь?

— У себя спроси!

— Не понимаю, — тот и правда выглядел растерянным. — Я не сделал тебе ничего дурного.

— Зато Риго подставил.

— Чего-о?! В чём конкретно?

— Натравил на него тэрх-дрегор!

Марех отшатнулся.

— Бред! Да, я состою в тайном ордене, но это не означает, что мы по разные стороны баррикады… У нас общий генотип, и мы дружили с детства. Я всегда выгораживал Ригена перед дэвхарами и семьёй…

— Обманывай дураков, — усмехнулся Зарек, — но я-то в курсе, от какой паршивой овцы происходит твоё стадо…

Марех побледнел.

— Не смей, — прошептал он. — Риго — мой брат… Пусть мы родня с кир-джаммритской стороны.

— Ты такой же, как и твой предок, — не унимался Зарек. — Все помнят, как он предал своего…

— Хватит! — в их перепалку вмешался Риген. — Заткнитесь! Оба! Мы не они, и что бы там не вытворяли наши предки, мы — это мы.

Марех печально улыбнулся и примирительно глянул на Зарека.

— Ты не там ищешь и не того обвиняешь, — он достал из-под наручи прозрачную овальную пластинку. — Вот. Возможно, это тебя убедит… На копикодере запись признания истинных виновников, вызвавших дестабилизацию временной сферы.

— Что? — оторопел Риген. — Так это была не поломка? Не несчастный случай?

— Нет, — Марех покачал головой. — Это подстроили… Хотели от вас избавиться. Раз и навсегда. Тэрх-дрегор расследовал исчезновение попрыгунчика и злоумышленников схватили, вскорости после вашего исчезновения. Мы допросили их, и они во всём признались.

Зарек хмыкнул.

— Кто они? — отрывисто спросил Риго. — И почему их так быстро поймали?

— Тебе это не понравится.

— Говори! Кто-то из совета легурона?

— Некоторые из них твои сподвижники…

— Что-о?!

— … Устроившие побег.

Капитан отдал Зареку сублиматор, бессильно опустился в кресло и со стоном вцепился в шевелюру.

— Я же им доверял! Рисковал не только своей жизнь, но и… — он выпрямился и посмотрел на друзей. — Почему так случилось? За что?!

Марех вздохнул.

— После допроса с пристрастием, заговорщики раскололись. Признания подтверждены РНК-тестами.

Он протянул Ригену копикодер.

— Сам посмотри.

— Никому нельзя доверять, — процедил Риген сквозь зубы, стиснул в кулаке пластинку и врезал им по подлокотнику.

— Я — слепец! Как так можно ошибаться?!

— Мы искали вас полцикла, — сказал Марех. — Дэвхары распорядились прекратить поиски, но я надеялся, что вы где-то стабилизировались и болтаетесь пространстве, скрываясь от тэрх-дрегор. Вот и сублиматор прихватил.

— Как вы здесь оказались? Да-да, знаю, Кельбер. Но каким образом квиумвир с вами связался?

— Во время очередных розысков штурман неожиданно впал в транс и ввёл неизвестные координаты. Навигационные системы зациклились на них, и корабль двигался лишь в одном направлении. Так мы попали сюда. Кельбер встретил нас и всё объяснил, — Марех приблизился к краю балкона и оглядел город с высоты. — Невероятно! Три миллиарда циклов вперёд!

— Больше, — поправил Зарек.

— Всё равно, так далеко от горизонта… Так неизмеримо долго… Немыслимо! И мы всё ещё существуем.

— Пока что, — мрачно добавил Риген.

Но Марех его не услышал, любуясь кристаллическими горами Индима и устремляясь взором в небеса.

— Я никогда не путешествовал в Рубакх…

— Считай теперь побывал, — усмехнулся Риго и пробормотал. — Радуйся, если посчастливится унести отсюда ноги.

Марех неохотно отошёл от перил и сел рядом с капитаном.

— Ты должен вернуться, Риго.

— Куда? И зачем? Дэвхары поджидают меня не с лучшими намерениями. В легуратах не жалуют….

Марех покачал головой.

— Уже нет. Тэрх-дрегор снимает с тебя все обвинения. Теперь Зарек здоров и его с радостью примут обратно.

— А мой дефектный ген?

— Утте! Его признали контролируемой циклической мутацией, и решили замять дело… Обстоятельства изменились, Риго. Орден передал злоумышленников легурону. Они наказаны и более не опасны. Пожизненное заключение и генобиоз. Преступники очищены от деструктивных генов, а сами переданы в банк элитного донорства.

Генетические доноры?

Отчего-то это заявление вызвало у меня дрожь.

— Возвращайся, — попросил Марех. — Ты очень нужен нам. Я не сказал главного… Отныне ты — первый претендент в совете легариума.

— А что случилось с прежним? — Риген нахмурился.

— Его арестовали и сняли с поста. За организацию заговора.

— Зачем? Ведь он и так был первым!

— Хотел видеть на твоём месте своего ставленника, чтобы совершить переворот и сместить легурона раньше времени…

— Абсурд! Он бы и так когда-нибудь…

— Не обязательно, — возразил Марех. — Генетические пробы и выборы иль-сад'ах складывались не в его пользу.

Риго фыркнул от избытка чувств.

— Никогда бы не подумал! Мало кто признавал меня. С моим-то наследием!

— И напрасно, — Марех улыбнулся. — Конечно, вначале они противились твоей кандидатуре, но при сравнении и при любом раскладе твои генокоды перспективнее. Ещё жива память о Радехе А-Джаммар… Вас ожидал генетический поединок.

— Не уверен, — мрачно откликнулся Риген, — что стоит возвращаться. По правде говоря, никогда не мечтал стать легуроном. Это больше подходит тебе. А мне нравится быть капитаном попрыгунчика.

— Твои дети скучают, и родители волнуются. Но они гордятся тобой!

— Знаю, но… — Риген внезапно так глянул на меня, будто прошил насквозь. — Я всё забыл! Целый кусок выпал из моей жизни. Если это не случилось в альтернативной реальности… Марех! Ты же не из альтернативной вселенной?

— Нет.

— Он принадлежит к тому же миру, что и ты, — подхватил Кельбер, возникая на балконе, один — без астроморфов. — И тот факт, что он сейчас здесь, это доказывает.

— Почему тогда я ничего не помню?

— Из-за взрыва синхронизатора? — предположил Зарек.

— Нет, — Риго мотнул головой. — Я припоминаю всё, что было до взрыва… Лабораторию, тебя, разговор с Марехом, побег, но… Я не помню её, — он продолжал смотреть на меня. — Почему?!.. Я часто задавался вопросом, куда делся запасной сублиматор?

— Нам бы он вряд ли помог, — заметил штурман, — там, куда нас забросило…

— Знаю! Но я постоянно спрашивал себя. Прокручивал версии. Полагал, что его случайно взяли сподвижники, покидая корабль.

— Кстати, они умыкнули один из наших модулей, — заявил Зарек, — при таком раскладе.

— Он у нас, — сообщил Марех.

— Но это не объясняет проблемы с памятью! — воскликнул капитан.

Я повернулась к Кельберу, словно искала поддержку у него и внезапно нашла.

— Постараюсь объяснить, — задумчиво проговорил квиумвир, присаживаясь в кресло напротив. — Но поймёте ли вы?

— Попытаемся, — ответил Риген.

— Вероятней всего, по какой-то причине разомкнулась временная спираль, создав не континуальный виток… Иными словами, не хватает какого-то важного связующего звена, чтобы восстановить целостность. Ты не вспомнишь, пока этого не произойдёт, и круг не замкнётся. Время — не линейно. Это многомерное явление, а в вашем случае, усугублённое парадоксами. Скорее всего, наложение разных событий на один и тот же временной отрезок в результате темпоральной волны. Почему-то они не объединились, и получился промежуток, который исчезнет, когда вас настигнет ключевой момент. Тогда ты и вспомнишь.

— Что за событие?

— Не ведаю, — Кельбер развёл в стороны опущенные ладони, наверное, так ори-атами выражали неосведомлённость. — Будущее покажет… Теперь о будущем. Астроморфы согласились помочь. Очередь за тобой. И нужные координаты в твоём распоряжении. Ты и твои друзья вернётесь домой.

Капитан подумал немного.

— Я согласен. Мы доставим тебя на Абаддон и предоставим сублиматор, но…

— Но?

— Есть три условия.

— Даже так? — усмехнулся смотритель.

— Даже!

— Какие?

— Первое, ты вернёшь сублиматор, после того как используешь.

— Он же нестабилен.

— Не важно, он — мой.

— Договорились, — Кельбер кивнул. — Так даже проще. Мы задействуем попрыгунчик, чтобы не искать другой источник энергии для создания искусственной волны.

— Второе… Марех останется здесь. Ты перетранслируешь в блок навигации его корабля все координаты этой вселенной, какие только знаешь, с указанием места и времени назначения.

— А ты не промах, — рассмеялся квиумвир. — Хорошо, сделаю. Поскольку я больше сюда не вернусь…

— И, третье, — Риго смотрел на меня. — Вэлери никуда не летит. Она подождёт нас на звездолёте Мареха, вместе с запасным сублиматором.

— Ещё чего! — возмутилась я и вдруг испугалась, всем сердцем предчувствуя неотвратимость близкой разлуки.

Глава 45. Мост времени

«Звёздный дракон» разительно отличался от попрыгунчика. Корабль Мареха формой напоминал эллипсоид, да и размеры впечатляли. Если сравнивать наш крейсер с домом, то «дракон» ассоциировался у меня с целым посёлком. Воистину огроменный! Только в один транспортный отсек уместилось бы два наших звездолётика.

Куда воробью до дракона!

Мне чрезвычайно понравились широкие палубы, просторные каюты и светящиеся соты вместо стандартных переборок. А ещё на большом звездолёте находились оранжерея, спортзал, бассейн, бар…

— Мы подолгу живём здесь, — объяснил Марех. — Особенно во время длительных экспедиций.

— А я два цикла болтался на попрыгунчике и ничего, — заметил при этом Риген. — Обходился как-то без оранжереи и бассейна.

Кроме того, корабль Мареха трансформировался. У попрыгуна такой функции не предусматривалось. Зато он умел прыгать и таранить в прыжке и с разлёта…

Мы вернулись на свой кораблик, пристыковались к «звёздному дракону» и Марех устроил нам экскурсию. Заодно показал моё временное пристанище — шикарную каюту, по сравнению с той, что на попрыгунчике.

Зачем мне такие хоромы? Уютнее было там — с Риго и Зареком, в одной рубке…

Вылет за пределы вселенной назначили на завтра. Кельбер хотел пораньше, но Риген настоял на том, чтобы проверить двигательные системы. Но я подозревала, что капитану-генетику понадобились дополнительное время и лаборатория на «драконе», чтобы тщательно изучить доставленный родичем сублиматор.

Ориато-абаддонец предложил нам провести ещё сутки в Лаоконе, пока идёт подготовка к отлёту, дабы «насладиться технологиями будущего». Но мы с Зареком единодушно отказались, сытые по горло местными выкрутасами с энергопрошивками.

— Не знаю, как вам, — заявила я, чиркнув ладонью по горлу, — но меня этот квест уже вот так достал.

— Квест? — удивлённо переспросил Зарек.

Да-да, я раскусила концепцию будущего — это беспрерывный интерактивный квест.

— Ну, интеллектуально-экстремальный образ жизни… Не хочу, чтобы меня кусали дикие пчёлы или кто похуже.

— А я ненавижу сидеть взаперти, — признался штурман, намекая на полицейский участок.

И капитан нас поддержал.

Мы распрощались с Индимом и вернулись домой — на попрыгунчик. Нельзя сказать, чтобы ватар обрадовался. Он сладко дремал за пультом, а мы ввалились всей кодлой, и беспардонно его разбудили. Однако едва Риген предложил Черепашкину спуститься в машинное отделение и выспаться там, счастье ватара граничило с беспредельем. Он приветливо улыбнулся каждому, даже мне, и быстренько смотался, пока капитан не передумал.

— Он нам сейчас ни к чему, — пояснил Риго, — только станет путаться под ногами.

На самом деле, капитан так заранее обезопасил Черепашкина. Уж я-то понимала.

После Риген, Марех, Зарек, Кельбер и астроморфы устроили в рубке небольшое совещание. Меня-то уже списали со счетов и вычеркнули из списка, ну, я бы сказала зря…

— Вам даже не придётся высаживаться на поверхность, — заявил смотритель. — Тем более там единственное измерение открыто — необитаемое и непригодное для жизни и принимает кого-то извне. Остановимся на орбите и создадим парадоксальную волну в сторону Абаддона.

— Как? — поинтересовался Сэжар.

— Я заготовил корпускулы с нужной информацией, запрограммированные на определённую энергоперепрошивку планеты, — объяснил Кельбер. — Схожим образом мы перепрошьём Тиа и вызовем инволюцию.

— Постой-ка! — воскликнула чёрная дыра. — Если я стану звездой… Как же тогда мы отправим их обратно?

— Всё предусмотрено. Ты переменишься не сразу, — ответил смотритель, — а постепенно, но этой задержки хватит, чтобы открыть переход.

Астроморфы переглянулись.

— Хорошо, — согласился белый гигант. — Давайте определимся с маршрутом и последовательностью действий.

— Итак, — подытожил Кельбер. — Вы открываете ворота, и мы летим прямым курсом на Абаддон. После реализации задуманного, я высаживаюсь на планету, покидаю тело ориатонца, возвращаюсь в своё, дабы выполнить обещание. Затем мы летим в галактику Эльгезера и преобразуем его в комету. Арабаджи лишь останется добить генералов и приютить в своих тренах осиротевшие звёзды…

— Или забрать в плен, — отметил Сэжар. — Они будут сопротивляться, даже утратив блазара-короля, но так с ними справиться гораздо проще.

— Называйте как хотите… Я выполню обещание данное Тиа, и вы отвезёте меня домой. Потом снова откроете переход, и вернёте попрыгунчик в систему квиумвирата. Я запрограммирую обратные координаты, то же место и время… Остальное больше не моя забота. Считайте, что свои обязательства перед вами я выполнил.

— Честная сделка, — Риген кивнул, прищурившись. — Одно меня смущает…

— Что именно? — насторожился Кельбер.

— Если корпускулы отторгают ДНК джамрану, то почему на моих сородичей сейчас также действует энергопрошивка?

— Энергетическая прошивка осуществляется не на генетическом уровне, — пояснил Кельбер. — Информация переводится в систему специальных кодов. Да и тетравир оборудован адаптационными фильтрами. Ведь у представителя каждого вида или расы свои особенности… Однако для возрождения наследия одних кодов недостаточно. Необходимы частицы исходного материала, впитанные корпускулами и законсервированные до поры до времени в тетравире.

— Спасибо, — поблагодарил капитан. — Я узнал всё, что хотел.

После мини-совещания астроморфы отправились к себе — тренироваться к открытию перехода. Поскольку все, или почти все, присутствующие знали, какой процесс этому способствует, то никто их уже не беспокоил до самого отлёта. Они пообещали связаться с рубкой непосредственно перед стартом и сообщить о готовности приступить. И далее, по графику.

— Запасов кронция хватит? — поинтересовался Кельбер.

— С лихвой, — подтвердил Сэжар, и звездуны удалились.

— Лучше отойти на приличное расстояние от тетравира — в необитаемый космос, — беспокойно заметил смотритель. — А то, не ровен час, система пострадает…

— Так и сделаем, — заверил его капитан. — Как раз успеваем всё проверить.

Зарек доставил Кельбера в космопорт, а сам остался в модуле — ждать его возвращения. Риго заперся в лаборатории с Марехом и сублиматором «подмышкой», а я кинулась в свою каюту. Пока ещё на попрыгунчике, надо кое-что сделать и кое в чём убедиться.

Первым делом метнулась к тайнику. Корпускулы — испарились… Как и следовало ожидать. Кельбер не лгал, и ядра реально энергопрошили сублиматор, растворившись в нём. Мелкие пакостники! Тогда я отправилась в блок синхронизации… Пока меня никто там не застукал.

Спираль из кубов и сфер мигала и пульсировала. На первый взгляд всё как будто в порядке… А если оно таковым лишь казалось?

Я набралась смелости и повторила свой прошлый фокус с синхронизатором. Мы ведь с ним сроднились, как-никак. Он притащил меня сюда…

Ярка вспышка!

Неужели откликнулся?.. В этот раз я ничего не видела, но он как будто со мной говорил. Так отчётливо прозвучал шёпот в моей голове… Я прислушивалась к внутренним ощущениям, пока не разобрала слова: «Не оставляй Риго, он без тебя пропадёт, и ты пропадёшь без него…»…

Это прекратилось так же, как и началось — внезапно. В сознании прояснилось, я резко открыла глаза и почувствовала, что сжимаю что-то в кулаке… Медленно разжала ладонь и с удивлением обнаружила там несколько ядрышек… Это далеко не все, что когда-то дал мне ориатонец, половины не хватало, не считая того первого, которое я раскусила… Но почему корпускулы снова у меня. Неужто сублиматор поделился? Я хихикнула и только успела подумать, что ничего бредовей со мной не происходило, как долетел отголосок:

«Съешь! Съешь! Съешь!»

Меня, вероятно, приняли за Щелкунчика. Чтобы победить зло я должна расколоть твёрдый орех Кракатук!.. Точно абсурд! Но я прожевала ядра, на свой страх и риск… Оставалось ждать, когда поумнею… Сегодня этого не случилось. Я вернулась в каюту с невероятным ощущением, что между мной и сублиматором возникла какая-то связь, и легла спать. Но спала я плохо, тревожно…

На следующий день, как раз накануне старта, я приняла очевидное решение. И бесцеремонно вломилась в каюту капитана, ибо Риген был там. Сидел подле иллюминатора с крайне задумчивым выражением лица и размышлял, пялясь на запасной сублиматор.

Носится с ним как курица с яйцом! Отчего бы?

Однако капитан не препятствовал моему вторжению. Более того, с готовностью впустил и грустно поприветствовал:

— Проходи, Вэлери, не стой у порога, садись… Я и сам собирался к тебе… Надо кое-что обсудить.

— Что? — тотчас встревожилась я, аккуратно присаживаясь на краешек дивана.

Одно дело, когда я хочу что-то обговорить, а другое — он…

— Я изучил состав ядра сублиматора.

— Внутри какая-то гадость? — испугалась я, понимая, о каком именно сублиматоре идёт речь.

— Вовсе нет… Всего лишь генетический материал. Но вот, что поразительно…

— А что в этом поразительного? В твоём сублиматоре и должна находиться твоя ДНК.

— Не перебивай. Проблема в том, что это не мой генетический материал, а… — он сделал короткую, но мучительную паузу. — Твой! И что более странно, я сам его туда поместил, как следует из сообщения на Акрохсе. Марех передал, сколько сумел…

— А что ещё было в сообщении? — опасливо полюбопытствовала я.

— К сожалению, Мареху не удалось прослушать всё сообщение до конца, нагрянули остальные тэрх-дрегоровцы, а им он не доверял… Всё пошло не так! — Риго вскочил, а я от неожиданности поглубже вписалась в диван. — Марех тайком скопировал данные, но при передаче треть информации исказилось… Тогда он вернулся на Акрохс, чтобы снова прослушать запись, но она самоуничтожилась. Сработал предохранитель от повторного воспроизведения… — капитан принялся ходить по каюте, мимо дивана. — Я могу восстановить, но для этого должен попасть на Акрохс…

— Но что-то там всё же было? — робко намекнула я.

— Было, — Риген остановился прямо напротив меня. — Но только запутало… Я что-то обнаружил, Вэлери, в твоих генах… Это что-то убедило меня в правильности выбора. Я даже собирался закодировать информацию о тебе в молекулах РНК, чтобы после её вернуть…

— Каким способом?

Да, что-то такое я вспомнила. Он предупреждал, что забудет меня, а потом обязательно найдёт…

— Посредством твоей ДНК и дал Мареху чёткие инструкции — отвезти сублиматор вместе с тобой в определённо место…

— И потому ты ничего не помнишь?

— В том-то и загадка, что нет… — Риго задумчиво посмотрел на меня. — Не успел. Взрыв случился раньше, чем я закодировал свои воспоминания о тебе и Зареке. Я даже не доставил его, куда собирался. Видимо, прав Кельбер… Но я так и не выяснил, как мы связаны с тобой. Не знаю!

— Так выясни! — воскликнула я. — Ведь ты не берёшь меня с собой, потому что не доверяешь. Подозреваешь, что меня подослали враги, завербовав и стерев память…

— Ничего подобного! — горячо возразил Риген. — Совсем не поэтому… — он присел рядом и обнял, а я растерянно затихла в его объятьях, лишь сердце бешено колотилось. — Я всё выясню, как только сплавлю Кельбера и звёзд подальше… Докопаюсь до сути, Вэлери… Мне это нужно, нам… Потому что… Я испытываю с тобой необыкновенное… — он запнулся. — После твоих песен я снова тот, кто я есть — легарт с элитными генами, и всё будто встаёт на свои места. Стремление действовать, бороться, искать генетической справедливости… Словно какая-то важная часть меня, уничтоженная темпоральной отдачей возвращается. Да! Всё ещё капитан Попрыгунчика, но я — Риген Регдариен А-Джаммар, обретаю себя.

Он впервые назвал мне свою генометрику. Я прониклась яркостью звучания и затихла, как мышка.

— Да! Твоё пение, мелодия твоих генов воздействуют на мои гены, но вероятно не так, как рассчитывали бы мои враги, а совершенно иначе, — он смотрел на меня и звёздные зрачки ослепляли блеском. — Я становлюсь сильнее, твёрже и отважнее, вижу цель… Я не знаю пока, чем это объяснить, и кто ты для меня… Но я не хочу тебя терять! Ты моя! Ты отныне моя, Лера. Я не отстану и найду тебя, где бы ты ни была.

— Но отправляешься в путь без меня… — огорчённо попеняла ему. — Почему?

— Чтобы уберечь тебя! — воскликнул он. — Там неизвестность и скорей всего опасно… Тебе лучше остаться здесь. Пока я не разобрался, кто ты для меня — погибель или высшее благо, но мне спокойней, когда ты в безопасности.

— Не хочу отпускать тебя одного! — упрямо вскричала я, обнимая его изо всех сил. — Вдруг ты не вернёшься?!

— Я вернусь, — Риген улыбнулся. — Вернусь… Аи! Как мне ещё убедить тебя?

И неожиданно вместо слов поцеловал… Так крепко, что у меня закружилась голова.

— Спой мне, — попросил, на секунду отрываясь от моих губ.

— Нумугу, — промычала я, задыхаясь в плену его ласк.

— Почему? — он с удивлением отстранился.

— У меня рот занят, — сердито ответила, — тобой…

— Теперь свободен, — Риген рассмеялся.

— Ты знаешь, чем это чревато, — предупредила я.

— Знаю. Но так хочется…

Мне удалось спеть всего пару куплетов… Прежде чем вся композитная одежда, разорванная в клочья его шипами, была разбросана по полу. И никакие магнето-кнопки капитана не остановили. Когда он успел стащить с себя амуницию легарта, я не отследила, пока с удовольствием заново узнавала того Риго — с Акрохса. Какая разница, что он ничего не помнил, память эмоций и генов оказалась сильнее…

— Во-от, — простонал Риген. — Вот это самое… Обмен… Все эти дни на Акрохсе. Три забытых дня…

Ну, кто-то забыл, а кое-кто и нет…

Хорошо ещё, что вся мебель на корабле привинчена к полу!

Диван жалобно скрипел и ходил ходуном…

Мы словно ополоумели, утратили берега, и потеряли счёт времени. С какой-то исступлённой страстью набрасываясь друг на друга… После всего Риген ещё долго сжимал меня в объятьях и бормотал что-то по-староджаммски, а я перебирала закрученные пряди его растрёпанной шевелюры и остро испытывала грусть смешанную с наслаждением… Понимая, через какие-то несколько часов попрыгунчик покинет эту вселенную.

— Люблю тебя, Риго, — прошептала, и в носу защипало, а горло сдавило от подкатывающих рыданий.

Он накрыл мои губы ладонью и тихо произнёс:

— Эт-жанди эр-хадда'ж…

И больше ничего… Молча поднял меня с дивана, поставил на ноги, не говоря ни слова, завернул в мой же халат… Теперь на ситцевой материи в цветочек отпечатались и его гены… Нашёл тапочки. Прихватил сублиматор и, одевшись сам, проводил свою эр-хадда'ж на «звёздного дракона», до самой каюты. Там и поцеловал на прощанье, крепко стиснув мне руку. Сказал лишь одно слово:

— Увидимся!

И ушёл. Исчез, завернув за угол. Что бы отдать сублиматор Мареху на хранение.

«Раньше, чем ты думаешь!»

Я смахнула набежавшие слёзы и тайком пробралась обратно на попрыгунчика. Там укрылась в одной из нежилых кают, на случай, если кто вздумает проверить мою, и стала ждать. Старт уже скоро, всего через пару часов… Потом мне надоело сидеть без дела, я осмелела, приняла душ, переоделась в композитном шкафу и отнюдь не в пижаму, затолкав халат с тапочками в нишу. Залезла под кровать и вскорости незаметно уснула…

Глава 46. Сверхновая

Я в ужасе подхватилась и спросонья едва не стукнулась головой. Хорошо инстинктивно застыла и сразу вспомнила, где я… Под кроватью.

Неужто всё проспала?! Мы стартовали или нет? Всё ещё в нашей вселенной или в другой?

Кажется, корабль слегка потряхивало…

Чтобы не гадать понапрасну, вылезла из укрытия, включила инфо-блок и установила внешний обзор.

Как раз вовремя!

Мы летели по узкому переливчатому тоннелю…

Уф! Успела…

Звездолёт ощутимо тряхануло, так что пришлось ухватиться за переборку, и попрыгунчик вырвался навстречу неизвестности, в подмигивающую далёкими огнями безмолвную черноту… Штиль длился всего мгновение, а потом пространство взбесилось, и на нас обрушился звёздный шторм…

Мой давний сон! О космических чудовищах… Я вспомнила его! Теперь плазменные титаны наступали повсюду, окружая корабль и бесчинствуя…

Звёзды кружили, сплетаясь протуберанцами, и взрывались. Чёрные дыры пожирали горящие скопления, тучи комет проносились мимо, задевая обшивку хвостами…

Где мы? И почему сюда попали? То ли Кельбер в чём-то просчитался, то ли… Пора бежать в рубку и выяснить!

Я бросилась туда со всех ног, притормаживая и цепляясь за выступы на панелях в те моменты, когда палубу начинало болтать, а меня — мотать из стороны в сторону. Попрыгунчик маневрировал! Ехать на лифте я не рискнула, и добралась в командный отсек своим ходом, минуя преграды. Влетела в рубку и застала следующую картину.

Капитан, облачённый в броню и псевдоскафандр, стоял у штурвала. Зарек с Кельбером сидели в креслах, укрытые противоперегрузочным куполом… А на пылающем обзоре творилось светопреставление. Плазменные снаряды летели в лоб попрыгунчику, и Риго едва успевал увёртываться и вилять в прыжке. Благо в рубке активировался экстренный режим дополнительного гравитационного выравнивания, иначе тут бы всё незакреплённое, включая меня, каталось и валялось.

Красные гиганты намертво оцепили звездолёт…

— Берегись! — заорал Кельбер. — Генералы! Нельзя верить астроморфам!

— Как ему удалось?! — вопрошал Зарек, а Риго молча уклонялся и уводил корабль от слишком настырных протуберанцев.

— Он загнал нас в ловушку! — злился ориато-абаддонец. — Мерзавец! Я недоглядел…

Риго утопил штурвал в колонку, и звёзды резко ушли из-под ног. Теперь мы сверху обозревали поле сражения астроморфов. Под нами сшибались гиганты и белые карлики, так, что отскакивали искры и, шипя, жалили защищённую энергополем обшивку….

Несколько секунд я абсолютно не понимала, что происходит, но потом до меня дошло… Тогда в рубке и появился Сэжар.

— Ты не учёл, тварь, — зловеще обратился он к Кельберу, — что астроморфы не пляшут ни под чью дудку, нигде и никогда. Мы сами вольны выбирать место и время… Куда нас влечёт притяжение астеронов, усиливаясь кронцием. Тиа постаралась.

Вслед за ним прискакала и чёрная дыра.

— Я не хотела! — закричала. — Не верьте ему! Он всё подстроил, а я…

И в ужасе вытаращилась на экран.

Две галактики выдвигались друг на дружку войной… А мы оказались в разгаре и чуть ли не в центре боевых действий.

Передовые отряды Эльгезера и Арабаджи сражались, попеременно тесня друг друга. Но силы были неравны, и квазар проигрывал эту битву…

— Арабаджи бьётся из последних сил! — выкрикнул Сэжар. — Помогите же ему?

— Нет! — в гневе проорал абаддонец. — Капитан, уводи нас отсюда, быстрее!

Риго не отвечал.

Попрыгунчик, направляемый твёрдой рукой джамма, лавировал между распалённых боем полыхающих монстров. Как песчинка среди бушующих китов вселенского океана. Выбросы звёздной сечи отрезали кораблику путь к бегству, и Риген не мог ни на секунду отвлечься от управления. Зарек с Кельбером развернули свои кресла к астроморфам, но первой штурман увидел меня.

— Лера?!

— Что?! — прорычал Риген, не оборачиваясь и не отпуская штурвала. — Лера?!

И выругался по-джамрански.

— Марш в каюту!.. В мою!

Я бы так и сделала, напуганная происходящим, но в нас врезалась комета. Риго не успел отвернуть. Это вам не какие-то вялые медузы! Обшивка с полем выдержали, но сверху от удара рухнула металлическая скоба и заклинила переборки… Гравитация на мгновение вышла из строя, защитный купол рассыпался блёстками, и нас с астроморфами разметало по рубке. Штурмана с Кельбером спасли пристежные ремни, а Риго магнитные сцепки.

— Чего медлите?! — прокричал Сэжар, цепляясь за лестницу. — Создайте волну! Превратите Эльгезера в комету! Сейчас!

— Нет! — отрезал абаддонец.

— Тогда вы все умрёте!

— Мы и так умрём, если потратим энергию на… — Кельбер резко умолк, будто прикусил себе язык.

В неразберихе на это никто не среагировал.

— Не факт, — проговорил Зарек, заряжая орудия, — будем отстреливаться!

— Нет, — завопила Тиа. — Вы только себя погубите!

Её забросило на мостик, а я пыталась добраться до ближайшего кресла.

— Вижу! — вдруг заорала дыра. — Брешь! Там! Туда!

Но Риго тоже заметил и устремил попрыгунчик снарядом, готовым протаранить любого огненного гиганта, вставшего у него на пути… Уши заложило, виски заломило, и всё потонуло в рёве форсажных двигателей.

Только бы успеть!..

Мы прорвались! И относительно выровнялись. Корабль больше не кидало из стороны в сторону. Мне даже удалось сесть в кресло…

— Стойте! — прокричал Сэжар, бросаясь к пульту. — Долго ему не продержаться!

На обзоре раскинулась панорама битвы. Квазар бился против блазара в жестокой схватке космических исполинов.

— Это нас не касается! — огрызнулся Кельбер. — Полный впе…

— Здесь я капитан, — холодно напомнил Риген, — и никуда не полечу, пока мне не объяснят, что значит «потратим энергию».

Ага, значит, он всё-таки услышал! Абаддонец прокололся…

— Арабаджи задавят с флангов! — не унимался Сэжар.

— Да пусть его поглотит блазар! — разозлился Кельбер, явно нервничая после вопроса Риго. — Гнусные астроморфы!

Напрасно…

— Пеняйте на себя, — глухо выговорил Сэжар, — но брату я помогу.

И Белый гигант исчез, мелькнув лёгкой вспышкой…

— Что вы наделали? — Тиа сбежала с мостика и ринулась к смотрителю. — Зачем?!

— Глядите! — вскричал Зарек.

Вдалеке на экране разрастался огромный сияющий ком с искрящимися краями…

— Сэжар! Это Сэжар! — выкрикивал штурман, указывая вперёд.

А меня охватило неясное дежа вю. Как будто я уже слышала это восклицание, где-то и когда-то… Раньше! Или…

— Берегитесь! — в панике подхватил Кельбер.

Дежа вю усилилось…

Шар раздувался, заполонив обзор. Разбухал до неимоверных размеров…

— Проклятье! — выругался Риген, круто сдал назад, и…

Белый гигант взорвался!

— Сверхновая! — завизжала Тиа. — Сэжар преобразился…

— Чудовища, — прошептал Зарек, — космические чудовища…

И попрыгунчик накрыло огненным валом! Завертело и отбросило в гущу смертоносных протуберанцев! Вот тогда обшивка не выдержала и треснула. Рубка почти надвое раскололась… Нас спасла лишь аварийная система — разорванные края быстро стягивались и уплотнялись силовым полем.

— Всю энергию на шиты! — приказал капитан, сохраняя самообладание и стараясь вывести корабль из этого пекла.

Зарек перераспределил ресурсы, отключив гравитационные, страховочные и противоперегрузочные датчики.

У Кельбера отказали ремни безопасности, его выбросило из кресла и швырнуло на переборку. Он так и остался лежать там, постанывая и щупая шишковидную голову. Я как-то сумела удержаться за подлокотник, подсунув под него руку и сцепив пальцы…

Надо бы срочно выудить из сиденья ремень!

Тиа летала по рубке, но без особого вреда для астеронов. Зарек успел пристегнуться вручную.

— Он нас уничтожит, спасая брата! — вопила чёрная дыра.

Сверхновая-Сэжар сминала, дробила и жгла противников квазара, а мы рисковали угодить под следующий удар.

— Прячьтесь! — голосила Тиа. — Под защиту галактики!

Штурман уже наметил курс и передал вектора капитану. Ладони Ригена снова потянули рога штурвала, на этот раз вверх и вперёд. Попрыгунчик устремился под прикрытие галактического ветра и нарвался на минное поле нейтронных звёзд.

— Засада! Засада! — рыдала Тиа и вдруг опомнилась. — Мой выход! Я должна…

Она тоже испарилась… И где-то там — в скопище нейтронных звёзд и в строю комет ширилась и наливалась мощью чёрная дыра… Внезапно синхронизаторный блок засиял…

— Что это? — встрепенулся Зарек. — Сублиматор?!

— Перегрелись, — сосредоточенно предположил Риген, шаря по рубке взглядом. Несмотря на трудности пилотирования в боевых условиях, он умудрялся держать меня в поле зрения. Убеждаясь, что со мной всё в порядке, снова переводил внимание на экраны.

— Лера, пристегнись! — спохватился Зарек.

— Сейчас… Пытаюсь!

Мы всё-таки выскочили из гущи нейтронных звёзд и обошли атакующие пульсары, но в последний момент корабль зацепило. Осколок кометы врезался в передний отражатель, раскроив его пополам и нарушив герметичность корпуса. Воздух с шипением выходил из рубки. Первым сориентировался, как ни странно, Кельбер и облачился в псевдоскафандр. Потом Зарек, одновременно возясь с аварийными переключателями, а я беспомощно озиралась вокруг, со страхом понимая, что забыла надеть генератор поля.

— Вэлери! — закричал Риген, но не мог отпустить штурвал. Навстречу попрыгунчику неслись ещё две разъярённые кометы — эскорт предыдущей.

В ответ на восклицание капитана подорвался Зарек, и мигом смекнул, взглянув на меня. Штурман отстегнул ремень, отключил и снял с себя генератор и, сноровисто перегнувшись через кресло, защёлкнул пояс на мне и частично активировал. Риго уклонился от нового удара, но одна из комет хлестнула по обшивке хвостом. Нас с Зареком выкинуло из кресел. В брешь прорвались куски льда, камней и металла… Словно в замедленном сне я смотрела не в силах предотвратить, как на падающего штурмана обрушился град обломков…

Осколки впивались в тело Зарека, разодрали, прошили его насквозь, и усеяли рубку, воткнувшись в переборки.

— Нет! — заорала я, беспомощно наблюдая, как штурман — изувеченный и окровавленный силится добраться до пульта.

И что-то в сознании щёлкнуло и полыхнуло! Словно у меня в голове взорвалась персональная сверхновая. Дежа вю!? Будто всё это с нами уже приключалось…

Риген врубил поистине запредельную скорость, попрыгунчик помчался быстрее космического урагана, отчаянно вторгся в заслон галактического ветра и остановился. Здесь ему пока ничего не угрожало… Синхронизаторный блок содрогнулся, по рубке прокатилась темпоральная волна и нахлынула, унося раненного Зарека…

— Круг времени замкнулся, — прошептал Кельбер, теряя сознание.

Всё замерло, как будто… Корабль неподвижно завис в пустоте, и откуда-то издалека доносились отголоски звёздных войн… Вернее, только угадывались по вспышкам и едва ощутимым вибрациям… Автоматика сработала, облекая рубку аварийным куполом. Спасибо Зареку…

Зарек!

Слёзы потекли по щекам…

Теперь я знала, что с ним произошло, и куда его унесло, и очень надеялась, что мы с Риго в той вселенной справимся и на этот раз… Хотя, это ведь тот же самый… Но почему? Как это возможно? Парадоксальная волна связала две вселенные и замкнула круг… Нервы не выдержали, и наверное я отключилась… Очнулась от тревожных восклицаний Риго.

— Вэлери!

Капитан прижимал меня к себе прямо в псевдоскафандре.

— Вэлери…

Увидел, что я открыла глаза и с облегчением выдохнул.

— Я вспомнил, Вэлери… Ты и я! На Акрохсе… Я всё помню! Будто молнией шибануло, и я проснулся…

— Круг замкнулся, — прошептала я, вторя словам Кельбера, и попрыгунчик вновь накрыла парадоксальная волна…

В следующий миг я пережила небывалую лёгкость, мельком увидела себя с Риго внизу и вылетела сквозь купол и местами уцелевшую обшивку. Меня уносило куда-то в сторону галактических витков… На какое-то время я потерялась, растворилась в небытие и пришла в себя лёжа на каменном полу под сводами холодного зала, перед троном, где восседал некто величественный и прекрасный в сверкающей мантии…

Какое-то время он молча взирал на меня, потом соскочил с постамента и приблизился, разглядывая так, будто не верил своим глазам. В загадочной глубине зрачков промелькнула затаённая боль…

— Тианнея?

Как он меня назвал?

Наклонился и протянул руку.

— Вставай!

Хищные черты лица, неистовый блеск чёрных глаз, тёмные волосы, упавшие на лоб…

Арабаджи!

Так квазара описывала Тиа.

Я попыталась отползти, но меня ловко поймали за талию и поставили на ноги. Я оказалась лицом к лицу с принцем астроморфов и затрепетала.

— Не бойся… Я ведь твой муж, Тианнея, — вкрадчиво произнёс он, облекая меня фотостеронами шлейфа.

Жарко!

— Ты — моя жена, перед галактикой, перед всем космосом — ближним и дальним, мы поклялись… Что вместе сокрушим Эльгезера.

Глава 47. В слиянии с квазаром

Арабаджи отпустил генералов. Вернее сказать, вновь отправил на передовую. Их обречённо удаляющиеся шаги гулко отдавались под каменными сводами громадного зала.

Квазар долго продержал их возле себя, выслушивая доклады. Всё это время я сидела у него на коленях, и он стискивал меня железной рукой, периодически ослабляя хватку… Но лишь затем, чтобы ущипнуть за… что-нибудь… Я же почти ничего не чувствовала. Всё вокруг поначалу казалось нереальным. Единственное, о чём я могла думать, так это о том, что где-то там в ледяной пустоте одиноко дрейфует попрыгунчик с моим капитаном на борту… О штурмане я даже помыслить боялась, так замирало сердце при думах о нём, но всё же надеялась на лучшее.

Затем понемногу освоилась и огляделась.

Центр галактики! Цитадель квазара! И я — чёрная дыра.

То есть, не совсем я, а Тиа, поскольку моё сознание находилось теперь в её теле, перемещённое парадоксальной волной… Вернее, я об этом догадывалась, а вскоре и убедилась.

Так почему же я стала ею?

Возможно, съеденные накануне корпускулы поспособствовали этому превращению. Опасно доверять неисправным сублиматорам и чужим ядрам…

И кто разберёт законы этой вселенной?!

— Голодна? — неожиданно ласково спросил Арабаджи. — У меня остались твои любимые конфеты.

Я сглотнула непрошенную слюну и мотнула головой, помня со слов Тиа, чем напичканы эти конфетки.

— Да не дрожи так! — засмеялся квазар, и смех его многократно усилился, отскакивая от полированных стен и высоких мрачных колонн. — Ты же не пленница, а моя жена. Я простил и не обижу тебя, если…

— Что? — и голосу вторило сиплое эхо.

— О, наконец-то заговорила, — иронично отозвался Арабаджи.

— Так, что, если?

— Если выполнишь супружеский долг… Сейчас, — он приподнял меня и усадил, перевернув лицом к себе. — Но прежде… Ничего не хочешь мне рассказать?

В голове лихорадочно завертелся клубок мыслей, и я облизнула пересохшие губы… Тиа знала бы, что ему ответить… Гм, у астроморфов тоже пересыхают губы? Или это сугубо моя реакция? Впрочем, наполовину они люди — общее происхождение, однако, отягощённое корпускулами…

— Что ты желаешь знать?

— Каково оно там — в другой вселенной.

— Оружия нет, — торопливо отчиталась я, — если тебя это волнует. Советник абаддонец обманщик и трепло, а твой братец обернулся сверхновой и…

— Да, — принц самодовольно блеснул глазами и откинулся на троне, не выпуская меня из своих тисков. — Сэж пожертвовал собой, как и полагается герцогу и брату квазара. Это изменило ход битвы, и отныне наши силы с блазаром равны.

— Тебе не жаль брата? — удивилась я.

Наверное, Тиа не задала бы такого дурацкого вопроса, но в душе я не астроморф, а человек.

— Что такое жалость? — изумлённо откликнулся Арабаджи. — Когда превыше всего битва! Эльгезер тоже мой брат, но я обязан его сразить ради блага своей галактики и во имя свободы. Иначе, он растопчет меня.

— Свободы?! — вот тут я расхохоталась, наслаждаясь грохочущим эхом.

— Ты очень соблазнительна, когда смеёшься, — пылко заявил квазар и, ссадив меня с колен, вскочил с трона, и куда-то потащил, ухватив за запястье.

— Куда мы? — не преминула я полюбопытствовать на бегу, едва мы покинули тронный зал.

— Догадайся!

Не имела ни малейшего желания! Зато, когда он тащил меня по зеркальной галерее, успела разглядеть своё отражение в глянце светильников… Повсюду отображалась и мелькала Тиа. Как я и предполагала.

Где же, интересно, носит саму Тианнею? Неужели она в моём теле?

Как бы там ни было, но попрыгунчик ушёл с поля брани во многом благодаря ей…

Галерея закончилась, Арабаджи распахнул передо мной дверь и втолкнул в просторную комнату с огромными окнами, а снаружи за стёклами пламенел закат… Или рассвет…

Он привёл меня в спальню? Широкая кровать под балдахином не оставляла сомнений.

— Раздевайся! — потребовал квазар, стаскивая камзол.

— Может, сперва по бокальчику? — предложила я, неловко улыбаясь и пятясь к окну.

— Я выпил последнее вино, — заметил он, расстёгивая пояс и скидывая сапоги, — от тоски по тебе, — и, вдруг, словно ему надоело возиться с пряжками и застёжками, устремился ко мне полуодетым. — Хочешь, чтобы я тебя раздел?

— Н-не-ет! — я отступила.

— Отчего так? — в голосе Арабаджи звучала горечь. — Я не мил тебе? Все, кто угодно пользуются расположением моей жены, даже мой слабовольный и непутёвый лгунишка брат, но только не я.

— Это не так, — возразила. — Твоя жена любит и желает тебя. Просто ты никогда этого не замечал…

Ох, зачем я это сказала?

Вот он рядом и обнимает меня.

— Прости… Я думал лишь о себе и о благе галактики. Теперь же только о нас…

— Только ли о нас? — подыграла ему.

— И народе… Звёзды измучены, ослаблены, поблёкли и устали. Мы уведём их… Туда! В другую вселенную, где нас не знают. Наберёмся сил и вновь обрушимся мощью на Эльгезера. Выступим неожиданно… Сейчас отворим же переход, пока генералы прикрывают отступление…

Ой-ей-ей!

Я — не Тиа, меня такой расклад не устраивал, ни при каких обстоятельствах. Да и чёрную дыру вряд ли устроил бы.

— Араджи, — я вопросительно заглянула ему в глаза, — ты уверен?

— Да! Нам не победить блазара, даже при такой расстановке сил, чересчур велики потери…

В голове у меня тем временем зародилась мысль. Чёрная дыра я в душе или нет, но физически состою из астеронов, поэтому должна увести отсюда попрыгунчик и дать возможность Риго вернуться домой, во что бы то ни стало. А там, будь что будет! Что-нибудь да придумаю…

— Давай свои конфеты с кронцием, или что ты туда добавляешь, — заявила я.

Квазар обрадовался и притащил целую коробку. Я взобралась с ногами на кровать, и пока он раздевался, умяла несколько штук.

А вкусно, чёрт побери!

Наевшись, я медленно облизала губы, пальцы и картинно разбросала свою одежду вокруг постели. Стесняться в моём возрасте и положении? Фи! Или это конфеты так влияли… К тому же, тело-то не моё. Я прерывисто вздохнула и очутилась в объятиях квазара…

Всё началось стремительно, а продолжалось ярко и непринуждённо, напоминая в конце непрерывный ослепительный фейерверк. Наверное, частичка Тиа по-прежнему обитала в этом теле, и оно откликалось так, как жаждал и мечтал Арабаджи. Вскоре на месте спальни раскинулся бескрайний космос, и неистовый квазар в бешеном ритме пронизывал чёрную дыру пульсирующими излучениями. Мерцающее пространство дрожало, сжималось, вихрилось и взрывалось, приоткрывая таинственную завесу…

Не помню, что ошеломило меня раньше — это или очередная парадоксальная волна. Очнулась я снова на попрыгунчике как раз в тот момент, когда Риго бережно устраивал меня в кресле и отключал генератор поля.

— Сколько уже я в отключке? — спросила хриплым шёпотом.

— Примерно с минуту, — ответил он. — Сиди смирно, — и пристегнул меня ремнём к сиденью. — Постарайся не двигаться и не шевелить головой. Ты сильно ударилась. Возможно сотрясение.

Так и знала!

— Не могу подобраться к аптечке.

Я потихоньку очухивалась и кумекала, что мне померещилось, а что — взаправду… В соседнем кресле потихоньку кряхтел ориато-абаддонец — виновник наших бед. Если Зарек погибнет на этот раз, мало ли, то я сморчка корпускулярного по стенке размажу, а башку его шишкастую насажу на…

Гатрак! Жажду войны я у астроморфов подцепила?

— Кельбер? — позвала раздражённо.

— Я не… — слабо отозвался смотритель. — Не Кельбер… Алаунауайу.

Вот зараза! Удрал!

— А где абаддонец?

— Не знаю… Незаметно покинул, пока я лежал в обмороке.

Ладно, хотя бы ориатонца довезём.

— Вэлери, — Риген уселся в кресло с другой стороны. — Лучше не разговаривай. Пока я тебя не обследую.

— Зарек! — напомнила я.

— Знаю, — Риго помрачнел. — Но мы же его спасём! И будем надеяться, что когда-нибудь он вернётся, пропетляв во времени. Он всегда возвращался…

— Дай-то бог!.. Смотри!

Впереди на экране, очищенном роботами от обломков чётко обозначился переход.

— Туда, — подтвердил Риген. — Летим домой!

Домой…

Всё оборачивалось как нельзя лучше, означая, что Тиа заняла своё законное место и продолжила начатое, открыв нам обратный путь. А где ж ей быть-то, если я в своём теле? И Арабаджи слился с возлюбленной Тианнеей… Или наоборот.

— Правильные координаты установлены, — Риго старался подбодрить меня улыбкой.

И мы рванули к сверкающим вратам. Попрыгунчик, изрядно побитый и покорёженный, объятый защитным куполом всё-таки двигался и довольно скоро.

— Капитан…

— Второй пилот?

— Орудия у нас в норме?

— Вроде бы да… Я проверил. Да!

— И аннигиляторные пушки?

— Конечно. И протонные торпеды.

— Вынырнем из тоннеля, жахни по нему как следует.

Риго внимательно посмотрел на меня и нахмурился.

— Зачем?

— Иначе…

Я, разумеется, очень благодарна кое-кому за возможность вернуться, но… Астроморфы не должны проникнуть в нашу вселенную ни с какими намерениями. Надеюсь, они легко отделаются, но больше к нам не сунутся…

— Понял, — ответил Риген.

Быстро же он сообразил. Одним словом — элитные гены.

— Сделаем!

Ориатонец молчал, хотя всё слышал. Поддерживал или нет, мы не искали его одобрения. Неожиданно Алау понимающе кивнул и покачал головой.

— Это астроморфы, не стоит переживать. Битвы — их стихия.

— Мы должны закрыть переход, — объяснила я, старательно прогоняя образ красавца Арабаджи, распалённого нежностью и страстью. — Навечно…

Теперь со мною Риген. Навсегда! Мой Риго, обретший память, а с ним я ничего не боялась… Впереди замерцал выход — чернильный круг с неровными краями, и попрыгунчик на полном ходу вынесся из тоннеля в родную вселенную…

— Я люблю тебя, Вэлери, — внезапно произнёс Риген, напряжённо глядя перед собой на приборы. — Эр-хадда'ж… — и решительно опустил ладонь на орудийную консоль. — Зу-джи!

Первый же залп из аннигиляторной пушки метко поразил цель, и сублиматор отозвался на это очередной парадоксальной волной… Которая вновь подхватила и унесла меня. Только что предо мной сияли звёздные очи любимого капитана и простирался безбрежный космос, и вот я сижу на собственной кухне, за столом, в халате и тапочках, потерянно уставившись на потухший мобильник… Одна.

Эпилог. Потерянный рай

— Значит, вы утверждаете, что это с вами случилось, а не приснилось?

— Безусловно!

«Ну, сколько можно повторять?!»

Консультации меня раздражали и нагоняли хандру. Пятый по счёту психотерапевт за два года! А психиатрам я утратила счёт. И никто мне не верил! Никто…

Я и сама иногда начинала сомневаться.

— А доказательства у вас есть?

— Конечно!

— Где?

— Номер в мобильнике… Я вам уже показывала.

Впору сдохнуть в отчаянии от людского неверия!

— Я не сошла с ума…

— Что вы, что вы! Это всего лишь ваши фантазии, вызванные…

— Нет!

— Послушайте же…

— Вот номер, — я сунула психологу под нос телефон с горящими на дисплее символами. — Где вы ещё такой видели?

И снова получила в ответ кислую физиономию. Естественно, она тут же сменилась на снисходительно-дружелюбную — с улыбкой и вздохами.

— Тогда расскажите подробно, как и когда это произошло.

— Два года назад. Я сидела на кухне…

Далее следовал обстоятельный рассказ. И меня хотя бы терпеливо выслушали.

— А вы пробовали сами звонить по этому… эм-н… телефону?

— Пробовала, неоднократно. Но…

— В результате?..

— Такого номера не существует.

— Правильно! Не существует.

— Видите ли, я не уверена, что это номер.

— А что?

— Координаты…

Психотерапевтша вздохнула, начиная терять терпение.

— А теперь послушайте мою версию.

— Слушаю.

Вдруг, что дельное предложит. Чего ещё не предлагали… Седативные препараты и стационарное лечение — проходили. Больше не надо.

Я даже щёку рукой подпёрла и приготовилась внимать.

— Вы сами и набрали его. Бессознательно.

О, это что-то новенькое…

— Как?

— Вы знаете про такое явление, как идеомоторный акт?

— Угу…

С этими специалистами, я какой только литературы не перерыла, пытаясь докопаться до сути.

— Это, и плюс защитная проекция сознания… Вы хотели что-то изменить в своей жизни. Набили эти символы, сохранили и сочинили историю, что якобы приняли неизвестный звонок…

— Посмотрите! Вот вам ещё доказательства!

Я задрала рукав кофты и продемонстрировала отметины — четыре тёмные точки в ряд на предплечье.

— Ну-ка, что это у нас? — заинтересовалась психотерапевт.

Наконец-то!

— Это Риго — шипами. Ранки зажили, но следы-то остались.

Да! И уверял, что исчезнут, как только один из нас соблазнит другого… Вот же они! Выходит, наш любовный поединок ещё не окончен?!

Психолог скептически искривила губы.

— А вы уверены, что сами их себе не нанесли острым предметом?

— Ага, или типа стигматы… Я не спятила!

— Всё может быть…

Я уходила неудовлетворённой и от этого психотерапевта. Воображаемый попрыгунчик, воображаемые друзья, мнимый возлюбленный… Всё! Завязала с бесполезными визитами раз и навсегда.

Риго сказал, что любит, пообещал найти меня, где бы я ни оказалась. И найдёт! Хотя периодически холодной жутью накатывало осознание — он ведь и не представляет, куда меня отправила волна. Но я верила своему капитану и не сомневалась, что он меня отыщет. В крайнем случае, вернусь обратным парадоксом. Такое уже было. Но я не знала, как и когда…

Два года! Целых два года я не могла найти себя и обрести душевное равновесие. Всё чего-то ждала, надеялась… Зря!

Даже вела дневник приключений в компании двух джамрану. Постфактум припоминая всё до мельчайших подробностей. Это меня захватило, на какое-то время. Но я никому не показывала записи… Слишком личное. Моё!

Не помогло…

Все последующие годы мне снился Риго и полёт на попрыгунчике, Зарек — здоровый и невредимый. Я смеялась во сне, а наутро просыпалась с дорожками слёз на щеках и мокрыми разводами на подушке… И было кое-что, чего я больше никогда не делала. Я не пела.

Тем не менее, жизнь постепенно налаживалась — во всех отношениях.

На работе меня оценили и повысили, переведя на более значимый объект. В личной жизни — заново полюбил муж, позабыв о зайчиках и тушканчиках.

Я долго выглядела изменённой обменом с Риго. Ещё одно доказательство! Которое никто не принимал всерьёз… Хотя многие говорили, что я похорошела и помолодела. Женщины часто интересовались, каким кремом я пользуюсь, и упрашивали поделиться секретом или хотя бы адресом салона красоты. Не могла же я отослать их к синхронизатору времени, вот и выдумывала разные отговорки… Впрочем, годы здесь на Земле проведённые вдали от сублиматора постепенно взяли своё. Я состарилась.

Преуспевали дети, подрастали внуки, правнуки…

Жить бы да радоваться! Но…

Время неумолимо бежало, преобразуя реальность вокруг. И лишь одно не менялось, вернее два. Первое, я никак не желала расставаться со стареньким мобильником, где хранился неправильный номер, или координаты из математических символов, звёздочек и решёток. Повсюду таскала его за собой. Муж, дети и родители недоумевали, отчего я к нему так привязана, и дарили мне новые. Я благодарила за подарки, но берегла старый, заряжая и следя за его состоянием.

Второе — любовь к Риго прочно засела в моём сердце и мыслях. Иногда я забывалась в круговороте жизни и отвлекалась, но постоянно надеялась, продолжала думать о нём, бережно храня воспоминания, наряду со стареньким мобильником. Чувства так и не притупились… Да и телефон дожил! Каким-то чудом дотянул до очень важного дня. Дня, когда я умерла…

Нет, ничем таким неизлечимым я не болела и не высохла с горя и тоски. Диагноз был очевиден — старость, почти девяносто лет, и слабое сердце… Мне пытались продлить жизнь или я за неё почему-то цеплялась, словно предчувствуя…

Уходила я в мир иной в чистенькой частной больнице, подключённая к супераппаратам, но в окружении любящих, любимых родных и близких, сжимая в слабеющей руке всё тот же мобильник, и уже теряя связь с реальностью… Когда среди печальных вздохов, всхлипываний и скорбной тишины, раздался звонок… Я не глядя вдавила кнопку вызова, на это покамест хватало сил, и только на это. Не видела, но отчего-то знала, что за номер высветился на дисплее…

Кто же ещё мог звонить мне в такой час и на этот телефон? Конечно, тот, кто обещал найти меня, где бы я ни была и когда. Даже на смертном одре. И он меня разыскал!

Я с улыбкой окунулась в облако света, и принятый сигнал совпал с моим последним вздохом на этой Земле…

За доказательство бесконечной любви порой расплачиваешься всей своей жизнью.