Космос нараспашку (СИ)

Глава 21. Исход

Прошло уже много лет с тех пор, как учитель истории Алико Харчилава усыпил первого человека. Странная способность открылась у него семнадцать лет назад, когда пожилой грузин, родившийся и выросший в Тюмени, похоронил жену.

Русико ушла первой из них, несмотря на имя, означающее долголетие. Бог милосердный прибрал её — не дал мучиться болями в поломанном теле, не оставил калекой, испытывая. Та авария…

…Дедушка Алико зажмурился, отгоняя тоскливые воспоминания, до сих пор яркие и болезненные. Сейчас он стоял, словно распятый, посреди пустой столовой.

— Старик, ты с ума сошёл? — спросил его совсем молодой мальчик, обладающий нечеловеческой силой.

«Что ответить ребёнку? Что выполнял приказ? Что одержимому демонами человеку лучше уснуть, покуда не найдена панацея?»

Недавно здесь было шумно и весело, пока он не пришёл в столовую и не принёс покой. Тот странный покой, который когда-то обрела жена…

…После скорого суда водителя грузовика выпустили с условным наказанием, что, по мнению старого грузина, было совершенно несправедливым. Но когда в полиции служат родственники, то справедливость надо искать в другом месте.

Алико тогда впервые услышал город. Точнее, УСЛЫШАЛ город. Эгрегор Тюмени чётко указал, где сейчас празднует удачное завершение судебных разбирательств водитель-алкоголик.

Харчилава прочувствовал, что нужно делать и больше не сомневался. Добрался до кабака посреди ночи. Несмотря на хлеставший осенний ливень, дошёл пешком, крепко сжимая старый протекающий зонт с поломанной резной ручкой.

Уже внутри, проходя мимо стола с весёлыми красномордыми мужиками, дотронулся до локтя проклятого водилы, всей душой моля, чтобы тот уснул навечно.

Дальнобойщик молча рухнул на пол.

Глубокая кома, из который вывести так и не смогли никакие врачи — ни в Москве, ни в Берлине. Лет пять назад его отключили от аппаратуры по решению родственников, но Алико было уже всё равно — он выгорел изнутри. Виновник в гибели Русико наказан, и демон с ним.

Вновь был суд. Теперь уже над пожилым грузином-учителем. Но со скамьи подсудимых Алико Харчилава отправился в исследовательский центр в Подмосковье. В те годы подземный Центр около Куюмбы ещё только строился.

Способность мужчины вгонять людей в кому решили использовать против самих же псиоников как живой блокиратор для особо опасных. Вроде бы и не убийство, но угроза отведена. А держать псионика пожизненно в клетке и железе посчитали… негуманным…

— Пожалуйста, Влад! Пожалуйста, — шептала Настя, боясь подойти к замершему у панорамного окна столовой Оператору, но точно знала, что парень её слышит, — Только не убивай дедушку. Они живы, все живы. Это просто коматозный сон. Пожалуйста…

…Лет тринадцать назад в Подмосковье начала работу небольшая больница для псиоников-коматозников. Алико оказался главным и единственным поставщиком пациентов, так сказать.

Его туда как-то привозили для серии экспериментов с выведением из сна. Но бывший учитель истории, увидев полутёмный коридор с палатами, полными спящих людей, свалился с инфарктом. Больше со стариком так не экспериментировали.

С тех пор он работал, помогая обезвреживать съехавших с рельсов псиоников, и посещал церковь.

Тихая, светлая церквушка недалеко от дома примиряла старика со своей одинокой жизнью, с нервно-испуганными взглядами служащих Департамента и с работой «палача». Всё оказалось просто — он дарит покой одержимым. А его грехи — только его, и этот крест нести должно с честью!

Сегодня ему поручили усыпить друзей этого паренька в белом. Долго затягивать исполнение нельзя — Оператор контролирует весь Центр. Для операции руководители выбрали столовую, где будет большинство близких ему людей одновременно. Дед усыпил аж четверых…

— Зачем? — ещё раз спросил Оператор, тускло разглядывая старика. — Зачем это сделали? Можете говорить…

— Приказ, мальчик, — хрипло отозвался дедушка Алико, смаргивая слёзы. — Приказ.

И тяжело осел на пол, когда Влад снял парализацию.

От дверей испуганно вскрикнула Настя.

Стечко глянул в её сторону, и сказал:

— Он жив, только теперь не псионик.

Старый грузин дёрнулся на полу от этих слов и поднял удивлённые глаза на Стечко. Потом нашёл в себе силы — упёрся дрожащими руками с узловатыми пальцами в пол. Привстал и тяжело перенёс вес тела так, чтобы оказаться на коленях. Поднял лицо с дорожками слёз, плутающих среди глубоких морщин, и прошептал со счастливой улыбкой:

— Спасибо тебе, мальчик. Спасибо!

Влад наклонился к нему и тихо спросил:

— Кто тебе отдал приказ?

И столько физической угрозы было в вопросе, что улыбка сползла с лица грузина.

— Мне тоже интересно, — гаркнули от двери, — Какая паскуда отдала такой приказ!

Охранники у входа живо расступились, пропуская в помещение разгневанного полковника Назина. Форменная рубашка мужчины перекошена. Седые волосы чуть ли не дыбом стоят.

— Так, — скомандовал охране, — всех посторонних в коридор. Ребят в медчасть!

— Их не трогайте, — мрачно перебил Влад, отвлекаясь от всё так же стоящего на коленях грузина. — Сам разберусь.

Следом за руководителем в столовой появился и майор Край, кинулся к лежавшим на полу ребятам.

В центре свернулась в клубок черноволосая Алина, подруга Влада. Рядом с ней ничком — Лёша Елисеев. Через пару столов от них, в куче рассыпанной картошки-фри, Павел Уртаев и Фёдор. У Пашки лицо залито кровью. Видимо, ударился при падении о столик или стул.

Рядом с каждым из уснувших ребят появились копии Влада. Они синхронно подхватили на руки по человеку и исчезли в телепорте.

Около Стаса с Володей Мелехом тоже появилась белая фигурка. Оператор, положив им на плечи по ладони, «унёс» в Убежище, в центральный зал.

Там Рената уже суетилась вокруг каталок с пострадавшими. Парни кинулись ей на помощь.

— Надо бы сразу в лабораторию прыгать, — прошипела девушка сквозь зубы. — Покатили?

За их спинами из воздуха показался нервный Кирилл Иванович с Владом. Через пару секунд в Убежище появились сразу несколько человек — Оператор привёл бабушку, маму и мелкого Нурлана.

Родные явно собирались наспех — в руках по сумке с вещами. Нурик прижимал к груди красный планшет и школьный ранец.

Женщины стали нервно оглядываться, узнавая просторное помещение. Младший брат тоже сообразил, куда они попали и испуганно прижался к маминому боку.

— Ма, бабуль, устраивайтесь пока, — предложил Влад и улыбнулся брату. — Нур, не трясись. Тут стало намного безопаснее. И я никуда не денусь.

И уже майору:

— Кирилл Иванович, садитесь, — попросил Влад. — Нам многое надо обсудить. Бриг здесь должен быть. Сейчас всех соберём…

В этот момент в столовой Центра полковник Назин хмуро придержал за плечо шедшего мимо Оператора:

— Стечко, мы побеседуем с дедом сами и узнаем кто у нас такими приказами раскидывается. Даю тебе слово офицера — ни я, ни Громов таких идиотских вещей не делаем! Слышишь?! Не дёргайся, дай нам разобраться!

Парень внимательно посмотрел на полковника. Судя по эмофону, тот не лгал.

— Обсудим это позже, — произнёс Оператор, аккуратно обогнув мужчину. — Сейчас я должен позаботиться о безопасности своих людей.

Он подошёл к Насте, так и застывшей у входа в столовую:

— Пойдём? — спросил и протянул руку.

— Куда? — глухо переспросила Шпагина, отшатываясь в сторону.

— Сейчас в Убежище, — пояснил Влад, — а потом решим «куда». Здесь оставаться для вас всех опасно.

— А наставник? — спросила Настя, глядя за спину Стечко, где два охранника поднимали на ноги Алико Харчилаву.

— А наставник с нами не пойдёт, — как маленькой объяснил парень. — Он будет общаться с парнями полковника.

Шпагина вдруг оттолкнула в сторону Влада:

— Да иди ты к чёрту!

И кинулась к старому грузину, которого уводили из столовой, крепко держа под локти.

— А можно повежливее, а? — крикнула Анастасия, догоняя людей. — Это старый человек! Куда вы его тащите?

— Настя? — удивлённо спросил Влад.

— Шпагина, — рявкнул Назин. — Стоять! Отошла в сторону! Приказ неясен, боец?!

Та застыла на месте, как вкопанная.

— Слушаюсь, товарищ полковник! — отчеканила, косясь в сторону Харчилавы. Потом повернулась к Оператору и уже тише: — Отстань от меня, Влад. Правда, просто отстань. Никуда я не пойду с тобой.

Стечко секунду похлопал ресницами, нахмурился и растаял в воздухе.

— Есть два варианта нашей реакции на произошедшее, — рассказывал Кирилл Иванович, медленно прохаживаясь перед командой Оператора. — Мы убираем всех лишних из Центра и закрываем доступ. Без нашего разрешения больше никто в поселении не появится… Но придётся взять на себя всё управление. Потянем ли мы — большой вопрос. Нас не так уж много…

Он оглядел присутствующих. В комнате отдыха Убежища собрались лишь те, кого Влад решил срочно забрать из Центра — команда полным составом и родные Стечко.

Расселись, как получилось — на диванах, пуфиках. Кто-то устроился и на полу.

Бабушка и мама Влада тоже захотели присутствовать на совещании и теперь замерли в плетёных креслах-качалках чуть в стороне. Только Нурлан неприкаянно слонялся по Убежищу, изучая новые помещения, что раньше не видел.

Встречу начали не сразу — несколько часов Оператор с Ренатой и профессором Бригом работали в лаборатории, вытаскивая из комы ребят.

Всё прошло более-менее удачно, и теперь пострадавшие тихо сидели в глубоких мягких креслах у медиа-стены с осенними пейзажами, медленно приходя в себя. Им ещё было заметно плохо, и потому Рената устроилась рядом и приглядывала за ними. Особенно переживала за младшего Алексея.

А подросток боролся со сном, слушая монотонные размышления майора Края.

— Примите во внимание, что в конфликте с властью многие не станут участвовать. Захотят уехать. Надо будет вывозить из Центра массу народа. Что делать с обслуживанием всей техники посёлка? Молчу уж про «Мерзавчика» — непонятно, кто станет работать в зоне реактора. Возможно, наймём специалистов, но их ещё надо будет найти. Вопросов масса, как видите. Ну и хотелось бы напомнить, что поселение — не наша собственность, друзья, а государственная.

Край посмотрел на осунувшиеся лица команды и усмехнулся:

— Второй вариант — мы просто покидаем Центр всей командой и обосновываемся где-то в другом месте. Например, здесь, в Убежище… Хотя, я предпочёл бы какое-нибудь открытое поселение на Карибах или Сейшелах.

Люди в комнате оживились, заёрзали на своих местах. Даже бледная и грустная Алина выдавила подобие улыбки.

— Только остаётся открытым вопрос с Артефактом. Как его защитить, Влад?

Оператор задумчиво хмыкнул:

— Защитить? Это я решу. Жаль, что так быстро вскрылась информация о нашей команде — всего-то пару месяцев продержались.

— Мы знали, что рано или поздно… — произнёс профессор Бриг, откидываясь на высокую спину дивана.

По комнате поползли шепотки.

— Ну что, дамы и господа, уходим из Центра? — весело спросил Влад.

«…Сообщаем, что Оператор со своей командой покидают Центр. Мы искали сотрудничества, но получили удар в спину. Играть жизнями близких больше не хотим…

…В дальнейшем планируется открыть автономное поселение псиоников, без подчинения властям какого-либо государственного образования Земли…

…Приглашение совершеннолетним псионикам будет выслано позже. Нам понадобятся люди многих профессий. В Анклаве найдётся дело для каждого…»

— Ну что за театральщина, Иваныч?! — зарычал на экране глава Департамента Громов, дочитав сообщение Оператора. — Что за цирк вы устраиваете? Ну ладно, этот пацан, — Виктор Петрович ткнул пальцем в Оператора, — но ты же взрослый человек! Какой, к черту, Анклав?

Кирилл Иванович молча слушал ругань начальника и всё больше убеждался, что внутренне готов к разрыву с властями. Возможностей Оператора и Команды хватит, чтобы защитить их всех. Они сейчас Сила. С псиониками Команды придётся считаться. Странное ощущение.

Созвониться с Петровичем предложил сам майор Край. Они с Владиславом вернулись в кабинет майора в Центре и отсюда уже связались с Москвой.

Сначала Край хотел поговорить с директором с глазу на глаз, но Стечко упёрся рогом — ни один человек из команды больше не будет перемещаться по Центру в одиночку — только с Владом.

Громов, наконец, выдохся и спросил устало:

— Кто ещё видел это сообщение?

— Оно отправлено на всё гаджеты сотрудников Центра.

— Да вашу мать! Ну что за паскудный шантаж, а? Почему нельзя было сразу позвонить? Что за…

— Мы не шантажируем, — спокойно перебил старика на экране Владислав. — Мы информируем. Пока нам договариваться не о чем. Нам ничего от вас не нужно. Потом, возможно, ситуация изменится.

Кирилл Край отвлёкся на секунду, принимая несколько сообщений на медиа-линзы. Потом хмыкнул.

— Петрович, да у нас здесь не течёт. У нас тут сифонит. Мне пришло четыре… нет, уже шесть официальных приглашений от ведущих стран мира на размещение Анклава псиоников на их территории…

Виктор Петрович на экране молча снял очки и устало растёр ладонями лицо.

— Хочу в деревню, козочек пасти… Кирюш, такой подставы от тебя не ожидал. Сейчас выдвигаюсь к вам. Никуда не теряйся. Поговорим предметно…

И отключился.

— Папа — старший инженер-технолог. Его часто задерживают…

— Я знаю, Лёш, — улыбнулся подростку Оператор. — У меня есть вся информация о каждом из команды. А мама у тебя осталась в Крыму, потому что в банке занимает высокую должность и не смогла поехать с вами сюда. И твоя старшая сестра с ней осталась, в Феодосии. Там университет и так далее. Но вы с папкой часто их навещаете, так?

Они сидели на траве в центре небольшой поляны в жилой зоне. Вечнозелёный газон устилал почти ровный круг центральной площадки. А вокруг неё — многоэтажное кольцо жилых ярусов. Эдакий колодец из кольцевых балконов, теряющийся в высоте.

Владиславу надо встретиться с Елисеевым-старшим. Без разрешения отца он не может надолго забирать несовершеннолетнего Алексея в Убежище.

— Папа не разрешит, — в который раз вздохнул мальчишка. — Он и в общежитие при школе меня с трудом отпустил. Знаешь, сколько я его упрашивал?

Проходившие мимо жители поселения удивлённо замирали, увидев Оператора с подростком на траве. О заявлении знали уже все.

Через десять минут из лифта в дальнем конце пещеры вышли несколько человек. Большинство двинулись в сторону квартир, а один покрутил головой и направился точно к Владу с Алексеем.

Подросток радостно вскочил и, что неожиданно для его комплекции, быстро понёсся навстречу отцу…

— Спасибо, Влад, — вместо приветствия сказал мужчина, широкоплечий и угловатый, пожимая руку и внимательно глядя в лицо Стечко. — Спасибо, что выдернул Лёху из комы. И мне сразу сообщил, а то я после стычки в столовой готов был… Ладно.

Роман Елисеев махнул рукой. Глаза глубоко посажены, лицо с красноватой словно обветренной кожей. Короткий ёжик выгоревших волос почти незаметен. Затянут в синий комбинезон техника. По истрёпанности и угвазданности одежды видно, что далеко не кабинетный работник.

— Надолго хочешь забрать сына? — прямо спросил мужчина, усаживаясь рядом на траву. — Я, вообще, чуток не догоняю, зачем вам там подросток. Он же зелень ещё сопливая. Учиться ему и учиться.

Лёшка возмущённо уставился на отца.

— Вы же знаете, что он управляет вероятностями?

Мужчина кивнул.

— И он единственный на планете, кто может ими оперировать на серьёзном уровне. Есть ещё несколько псиоников со схожими умениями, но уровень там низкий, нестабильный…

Подросток, вежливо молчавший, пока говорят старшие, тут же надулся от гордости и победно оглянулся. Жаль, что никто их разговор не слышал. А вот на лице отца никакой радости или гордости за ребёнка не было.

— И ему ещё учиться и учиться. Я дам Алексею эту возможность. Не думайте, Роман, что парень попадёт в рай…

— Да какой уж тут рай! Меня больше пугает, что вы все влезли в конфликт с властями и тянете за собой моего сына, — мрачно проговорил Елисеев, дёргая надорвавшуюся липучку на манжете рукава. — Он уже попал под удар. Что дальше?

— Скажу прямо, Лёшка с его способностью так или иначе будет в центре происходящего. Вы его в коробочку не спрячете. Ну разве что вообще отключить его умения.

— Соблазнительно, конечно, — горько усмехнулся мужчина и замолчал, крутя в пальцах травинку.

— Па? — не выдержал подросток, уставившись на отца быстро намокающими глазами. — Па?!

Инженер искоса глянул на окаменевшего сына.

— Вам же так или иначе при обустройстве на новом месте потребуются люди. Технари, инженеры там?

— Я надеялся на это предложение, — произнёс Влад, вставая. — Договорились!

Лёшка непонимающе смотрел то на одного, то на другого.

Отец же просто улыбнулся и потрепал сына по вихрам.

— Отпусти меня, Баламошик, — грустно попросила Алина, сидя на аккуратно заправленной кровати. — Я не хочу во всём этом участвовать. Боюсь. Один раз ты меня вытащил. А второй раз? А третий? А двадцатый? Ну как ты такой мелкий сможешь бодаться с системой? Это такая оглушительная глупость. Да ещё эти твои завиральные идеи…

Девушка медленно собрала волосы в длинный иссиня-чёрный хвост. Тут же напомнив лисичку. Тонкие черты лица и вытянутый носик только добавляли ей странного очарования.

— Зачем тебе эта реинкарнация Советского Союза среди псиоников? Само время доказало, что идея была хоть и хорошей, но утопией. Против человеческой природы не попрёшь. Только если засадить человека в камеру и сковать по рукам и ногами — устаревшей моралью, репрессивными законами, диктаторским режимом и железным занавесом. Но человек не такой — ему нужна свобода мысли, творчества, личности. Возможность зарабатывать, наконец… В совке ничего этого не было — только расстрелы, гулаги и фанатики-коммунисты… Чему тебя учили в школе?

Оператор молчал, изучая еле заметную родинку на правом веке подруги детства. Девушка уже не первый раз за последние месяцы вела душеспасительную беседу с Владом, пытаясь переубедить, уговаривая отказаться от социальных экспериментов в будущем Анклаве. Но это не было идей или фантазией Оператора — тут безусловное требование Артефакта. Не больше и не меньше.

— Ты меня не слушаешь, да? — горько спросила подруга, отвернувшись от Влада.

— С чего ты взяла? — удивился Оператор. — Я могу повторить всё, что ты сказала за последние два дня.

— Ты меня не слушаешь, — констатировала Алина, подтягивая к себе небольшой чемоданчик с вещами. — Наверно, оставил для меня один из сотни потоков сознания и занят своими делами.

Вообще-то, так оно и было, но признаваться девушке в таком неразумно.

— Хорошо, — согласился Влад, принимая решение. — Собери вещи и верну тебя домой.

Алина вскинулась и расцвела улыбкой.

— Ты меня отпустишь?

— Я тебя никогда и не держал взаперти, Алин. Ты взрослый человек. Просто раньше возвращаться в Москву было неразумно, а потом решил, что тебе интересно со мной… с нами.

— Интересно, да-да, — сказала девушка, заметавшись по комнате. — В команде все очень хорошие люди. Занятие в Убежище просто чумовые. Кто бы сказал, что я смогу читать мысли и улавливать эмофон… Кстати, ты знаешь, что ты нечитаем? Настя только твоя… Ой, прости.

Алина замерла с жёлтой кофточкой в руках и виновато захлопала ресницами. Потом осторожно спросила:

— Вы так и не помирились? Ладно, молчу. А вообще, зря ты киснешь — она странная. Ни рыба ни мясо. Не подарок девочка. Снайперша хренова… Пацанка… И за волосами ухаживать…

Поймав потемневший взгляд друга, девушка осеклась.

— А мы прямо сейчас в Москву? Стоять, я со всеми попрощаюсь.

И Алина вихрем метнулась в коридор.

Народу в центральной комнате становилось всё больше и больше. Кроме самой команды Оператора и его родных, появился инженер Елисеев. Он также убедил отправиться с собой ещё нескольких молодых технарей из Центра.

Рената, как и профессор Александр Аронович, сманили с собой по паре помощников. Высокий нескладный лаборант Гарик давно нашёл большой стол в углу комнаты с разной лёгкой снедью и тихо жевал яблоко, изучая присутствовавших. Рядом с ним устроился Фёдор-музыкант. Парень прятал зевки в большом кулаке. Он после комы ещё не отошёл и много спал. Но сегодня, буквально за уши, его вытащил сюда неугомонный Павлик Уртаев.

Пашка сразу затерялся среди людей, что Федьку полностью устраивало.

Около стола время от времени пробегал полноватый и неловкий Лёшка, которого таскал за собой Нурик. Подростки обследовали уже всё Убежище. Несколько минут провели в дриадовой комнате. Бывший склад, где зимой растворилась рыжая девушка, стал небольшим мемориалом дриаде. Сухое невысокое деревце у стены огородили условной оградкой. Саму комнату уменьшили вдвое, всё лишнее убрали.

Теперь тут всегда царил полумрак, и каждого, кто заходил внутрь, наполняло светлой грустью. Иногда за низенький заборчик бросали записки с пожеланиями. Но так, смущённо. Это пока не стало традицией, но кто знает, что будет дальше.

Больше всего Нурлан пришёл в восторг от машины Голдберга. Алексею выделили три смежных комнаты для учёбы и отдыха. Всё свободное пространство парень, как всегда мечтал, застроил цепочками конструкции. И часто возился с ними, меняя конфигурации и эффекты. При всём прочем, эти головоломки серьёзно помогали ему в развитии способностей.

Сначала папа хотел поселиться вместе с сыном, но увидев вакханалию из палочек, верёвочек и желобков от пола до потолка, покачал головой и пошёл устраиваться в общую спальню к своим подчинённым.

Сюрпризом для Влада стало то, что майор Край уговорил присоединиться к их «исходу» начальника охраны Центра, высокого и нескладного Сергея Викторовича. Тот, как всегда, появился вымотанный донельзя — долго передавал дела преемнику. А ещё у него, как у оракула, пошли чередой видения об Артефакте, не давая отдохнуть ночью. Но мужчина отказывался рассказывать о них, почему-то загадочно смеясь.

Вечер, когда все прибыли в Убежище и более-менее обустроились, неожиданно превратился в небольшую вечеринку. Люди как-то инстинктивно собрались вместе в комнате отдыха, тихо переговариваясь. Все смутно представляли своё будущее. Потому строили разны догадки, разбившись на компании по интересам.

Меж них бродил Влад, словно хозяин вечеринки. Спокойный и улыбчивый. Присаживался то к тем, то к другим. Сам на себя не похож…

Ближе к девяти вечера он вышел на середину зала и громко спросил:

— Могу рассказать где находится наше Убежище. Хотите?

Посыпались радостные выкрики с мест, что «да», «все уже давно сгорают от любопытства», «давай, колись!».

Только Бриг переглянулся с Гариком понимающими взглядами. Они уже давно это вычислили.

— Все сядьте! Я сейчас запущу панораму по стенам и потолку. Не бойтесь — это просто медийка с поверхности. Мы на самом деле глубоко под землёй.

С шутками и смешками все присутствующие, наконец, расселись.

В комнате медленно погас свет, а стены и потолок, напротив, засветились, засверкали звёздами. Во все стороны от комнаты вдаль убегала совершенно безжизненная каменная пустыня — с ямами и небольшими песчаными выступами. Серая, невзрачная, унылая. Но не она приковала взгляд, а глубокое чёрное небо с мириадами звёзд над ней и огромный шар Земли почти посреди потолка.

Люди словно оцепенели, придавленные открывшейся картиной. Многие впервые увидели так ярко и осязаемо близко свою планету… со стороны…

Прошла минута, другая, а в зале висела тишина, плотная как желе.

— Мы на Луне, что ли? — громким шёпотом спросил Нурлан у сидящего рядом обалдевшего Алексея.

И в комнате все очнулись, заёрзали. Послышались нервные смешки. Заговорили разом, не отрывая глаз от звёздного космоса и голубой планеты над головой.

— Приятно, — пробормотал с улыбкой Сергей Викторович, — когда видения сбываются.

— Это надо запить, — крякнул Кирилл Иванович, разглядывая серую поверхность вокруг. — Паш, передай стаканчик… сока, на худой конец.

Уртаев, смеясь, подал майору высокий бокал. Край, приняв, кивнул благодарно и жадными глотками начал его опустошать.

«ЗАПУЩЕН ВТОРОЙ ЭТАП АКТИВАЦИИ» — прозвучал в комнате безжизненный, машинный голос Оператора.

Майор дёрнулся, расплёскивая сок на свитер и штаны. Ошарашенно повернулся к Владу.

Тот лишь развёл руками и скупо улыбнулся.

Конец III части.

Часть IV. Анклав