Коснись зари

Глава 17

Через двое суток после первого визита Хоакин, пробравшись в спальню Хеллер, прервал ее беспокойный сон.

Едва он, встав на одно колено рядом с ней, прошептал ее имя, как глаза Хеллер тут же открылись. Долго не размышляя, она обвила его за шею и притянула к себе.

— Что он сделал? Ты в порядке? А Абигайль?

Она прижалась к нему, желая, чтобы часть его силы передалась ей.

— Он не причинил нам боль, но на следующее утро после того, как вы были здесь, заставил нас наблюдать за этим жестоким истязанием. Мейджер приказал нам сидеть и смотреть, а сам почти до смерти отхлестал ни в чем не повинного человека.

— Подонок! — Хоакин поднял голову и устремил неподвижный взгляд в окно. — Он сделал это из-за меня?

— Не думаю, скорее всего он уже давно собирался устроить эту мерзость. — Она подняла одеяло и прижала его к груди. — Еще он приказал, чтобы шесть охранников постоянно дежурили у входа в долину. Вы не должны были возвращаться. Не сейчас. Пусть сперва все успокоится.

— Но это вовсе не входит в мои намерения. Беспокойство Мейджера — часть моего плана; я хочу держать его в постоянном напряжении. Он должен каждую минуту задаваться вопросом: что случится дальше?

Хеллер поджала губы и нахмурилась.

— А вы не спрашивали себя, сколько еще людей пострадает или умрет за это время? Мейджер использует рабов — он так сказал, хотя я сама их не видела. Что, если этот негодяй решит выместить свою злость на них, на мне или на Абигайль?

— Вы должны доверять мне, Хеллер. Я знаю, вам трудно понять, почему я поступаю так, а не иначе. Иногда я и сам себя не понимаю. Вам кажется, что вы стали жертвой моей мести, и, возможно, в какой-то степени это так, но мне нужно еще немного времени. — Он накрыл ее руку ладонью. — Не думаю, что он причинит вам боль: для него вы — пропуск в будущее. Что касается остальных… Если он вздумает только попробовать что-либо сделать, мы остановим его. Отряд мстителей растет не по дням, а по часам, и мои люди постоянно следят за Эльдорадо. При первом же признаке опасности…

— Мальчик Алварадо, — неожиданно перебила Хеллер, — он, должно быть, умер. Я спросила о нем, и они сказали, что его нет. Такой красивый, молодой…

— Успокойтесь, дорогая, он жив, и уже находится в нашем лагере, где за ним как следует ухаживают.

Лицо Хеллер просияло.

— Так он у вас? О, Хоакин, я так рада! Его бедная спина — она была… ужасна. Могу представить, что пережил несчастный мальчик — я ведь тоже… — Она замолчала, внезапно осознав, что не может открыть ему правду, так как в этом случае он попытается спасти ее и Абигайль прямо сейчас, когда она нужна ему здесь, на ранчо.

Хеллер прижала руки к вискам, сделав вид, что неважно себя чувствует.

— Не буду вас обманывать — ему сильно досталось, но он выживет.

Она с облегчением вздохнула: юноша будет жить и… Хоакин ничего не заметил.

— Я прочитала книгу, которую вы оставили, и, кроме того, узнала еще кое-что. Теперь меня не удивляет то, что вы так легко приходите сюда. Когда-то именно вы владели Эльдорадо, не так ли?

— Да, вы правы. Росита и я были очень молоды, когда нашли эту долину. Мы думали, что Бог приготовил ее только для нас, поэтому, заполнив требование, построили дом и стали мечтать о будущем. Но раз вы читали книгу, вам все и так известно.

— Значит, мы находимся в доме, построенном вами?

— Да, если не считать того, что пристроил к нему Мейджер.

— И здесь Росита… была изнасилована и убита?

— Да, — выдохнул он.

— Выходит, книга…

— Часть из написанного в ней — правда, часть — лишь плод воображения автора. Возможно, когда-нибудь я расскажу, как все было на самом деле.

— Но в книге говорится… что вы умерли.

— На то есть свои основания. Я и сам точно не знаю, что тогда произошло. Помню только старика с ослом, стоявших надо мной. Старик сказал, что я не умру, и, как видите, оказался прав. А теперь, — он притронулся к ее руке, — мне пора идти. Я не могу оставаться здесь всю ночь. Мне хотелось предупредить вас, чтобы вы постоянно были начеку: с этого времени Мейджер начнет терять землю, дюйм за дюймом, и будет отчаянно пытаться восстановить свое влияние. Вам с вашей тетушкой следует быть особенно осторожными.

Зрачки Хеллер расширились.

— Так это ваши люди напали на фургон с золотом и потом послали охранников назад…

— Голых и связанных вместе?

Хеллер смущенно кивнула.

— Ну разумеется. Надеюсь, Лютер по достоинству оценил мою маленькую шутку?

Лукавый огонек мелькнул в его глазах, а ямочки на щеках углубились.

Хеллер тоже не удержалась от улыбки, Хоакин придвинулся ближе и поцеловал ее.

От неожиданности Хеллер негромко вскрикнула.

— Ш-ш, так вы можете выдать меня!

Он снова поцеловал ее, затем его губы двинулись вдоль линии ее скул, опускаясь к горлу.

Мурашки пробежали по спине Хеллер, когда Хоакин прикоснулся небритой щекой к ее коже. Отстранившись от него, она внимательно посмотрела ему в глаза.

— Вы ведь джентльмен, не правда ли?

— Только когда мне это нужно.

— Сейчас как раз такой момент, — прошептала она, безуспешно стараясь успокоить дыхание. — Рядом с вами я теряю силу воли, и мне очень трудно противостоять вашей настойчивости…

Улыбка вновь коснулась его губ.

— Но я и не хочу, чтобы вы сопротивлялись, потому что собираюсь заняться с вами любовью.

Хеллер прижалась к нему всем телом, в глубине души понимая, что это слишком опасно и что она никогда не простит себе, если с ним что-нибудь случится.

Нужная мысль пришла ей в голову совершенно неожиданно.

— Если я позволю вам заняться со мной любовью, то предам свою любовь к дону Рикардо. Но вы ведь не хотите, чтобы я сделала это, не так ли?

Он резко выпрямился.

— Пожалуй, вы правы. К тому же мне и в самом деле лучше идти.

— Хоакин, подождите! — Хеллер прикоснулась рукой к его груди. — Вы должны доверить мне свою тайну. Есть некоторые вещи, которые мужчина не может скрыть от женщины, например, такие, как вкус. Она прижалась губами к его губам, затем робко сняла с него маску.

— Так вы догадались? — Хоакин прищурился.

— Еще на балу, но я не знала наверняка до той ночи, когда вы ушли. Голос выдал вас.

— Надеюсь, вы не сердитесь на меня?

— Ну что вы! Я могу винить вас лишь за то, что вы заставили меня до боли хотеть вас.

— О, Хеллер!

Она поспешно отодвинулась от него.

— Нет-нет, вы должны идти!

Какое-то мгновение Хоакин колебался, затем повернулся и, сделав шаг к двери, оглянулся:

— До новой встречи, любовь моя.

Выйдя из дома, он исчез в ночи.

Хеллер увидела его снова лишь через неделю, но вести о нем доходили до нее практически каждый день от слуг, охранников и главным образом от Мейджера.

Как и прежде, Хоакин пришел в ее комнату ночью, и Хеллер пересказала ему все, что, по ее мнению, могло оказаться полезным для него. Она сообщила также о том, что Мейджер все больше времени проводит, сидя в своем кресле, уставившись в стену, куря трубку, от которой по всему дому распространяется омерзительный запах. Ей очень хотелось думать, что ее наблюдения приблизят время их с Аби-гайль освобождения и возвращения в Бостон.

Вскоре власть Мейджера в Эльдорадо окончательно пошатнулась. Второй, а затем и третий фургон с золотом были разграблены, поставки запасов полностью прекратились, как и связь с внешним миром. Сколько ни пытался Мейджер поднять себе настроение с помощью вина и наркотиков, он все больше ощущал себя здесь таким же пленником, как Хеллер и Абигайль.

Однажды поздно ночью мощный взрыв потряс долину в том месте, где не покладая рук трудились рабы. Тонны камней и грязи были унесены рекой, а это отбрасывало работу над плотиной к самому началу.

На следующий день после взрыва Мейджер, постучав в дверь Хеллер, пригласил ее прогуляться с ним по берегу реки, чем немало удивил свою пленницу. И все же, несмотря на чрезвычайную скуку, она отказалась. Однако Мейджер и тут проявил свойственную ему настойчивость и, обратив приглашение в приказ, вынудил девушку повиноваться.

— Я хотел поговорить с вами о нашем главном деле, — начал он, как только они вошли в лес перед домом. — Свадьба назначена мной на восьмое июля. После того как мы принесем положенные клятвы, я намерен устроить праздник и хочу знать заранее, есть ли у вас какие-нибудь просьбы или пожелания.

Столь трогательная забота ее тюремщика сразу же вызвала у Хеллер подозрения. Мейджер отлично знал, что она не хочет выходить за него, так почему же он решил, что ей так важна эта свадьба? Помня об осторожности, она все же не позволила себе откровенно высказать ему в лицо все, что думала о его предложении.

— Я не нуждаюсь ни в чем особенном, спасибо. — Несмотря на все усилия, она чувствовала, что ей не удалось скрыть от Мейджера свою враждебность.

— А о свадебном платье не беспокойтесь — я мог бы договориться с сестрой Марты, чтобы она помогла вам сшить его. И вообще не стесняйтесь! Как моя жена, вы будете иметь роскошный гардероб, карманные деньги и все такое прочее.

— А как же счастье и любовь, Гордон? — не удержалась она. — Для меня эти вещи гораздо более важны, чем карманные деньги или свадебное платье.

— Со временем у вас будет и это тоже, — самодовольно улыбаясь, заверил он.

Медленно двигаясь по песчаному берегу, они наконец достигли речной развилки.

Остановившись, Хеллер нагнулась, чтобы поднять солнечный речной камушек.

— Нельзя заставить полюбить, Гордон, разве вы не понимаете этого? Вы не можете купить чувство. Любовь — сокровище, которое дается бесплатно.

Он отобрал у нее камушек и бросил его в реку.

— Запомните, вы научитесь любить меня и тогда обретете свое счастье. — Мейджер схватил ее за руки. — Я ненавидел большинство женщин, которых знал, но вы другая: я пробовал ненавидеть и вас, но не смог. В вас есть что-то особенное, вы не похожи на других женщин.

— Но какое это все имеет отношение к любви?

— Я хочу, чтобы вы прекратили ненавидеть меня, чтобы вы простили и забыли. Я был не прав, отняв у вас девственность, испугал вас и теперь хочу все исправить. Я хочу любить вас… но для этого вы должны полюбить меня.

— Боюсь, вы требуете слишком много, Гордон. — Хеллер невольно вздохнула. — Моя мать однажды сказала мне: «Ни время, ни прощение не сотрут то, что записано в сердце женщины».

— Я все же надеюсь, что это неправда. — Мейджер повернулся и зашагал обратно к дому. — Вы, кажется, забыли, в свадебной клятве есть слова: «пока смерть не разлучит нас». Это очень долго, Хеллер. Очень долго.

Вернувшись в дом, Хеллер сразу же прошла к Абигайль, чтобы рассказать о разговоре с Мейджером.

— Он влюблен в меня, тетушка, не думаю, что это входило в его планы, но это так.

— Перестань! — Абигайль с негодованием посмотрела на племянницу. — Как он может говорить о любви после того, что сделал! Этот человек безумец; такие, как он, не умеют думать и поступать рационально, ты должна быть очень осторожна и не злить его, но, разумеется, пока мы не найдем путь спасения.

— Тетушка, я знаю, как мы можем спастись, верьте мне. Надо только потерпеть еще немного, пока я не обдумаю детали. — Хеллер взяла вышивку, которую она начала от отчаяния и чтобы убить время, и, наблюдая за тем, как бедная старая тетушка отважно пытается скрыть свой страх, очень сожалела, что не может сообщить ей о планах Хоакина.

— Ты можешь скакать на лошади, тетушка? — внезапно вырвалось у нее.

— На лошади? Конечно, могу, я выросла на ферме. Правда, это было довольно давно, но думаю, я справлюсь.

Хеллер только сейчас поняла, что она совсем не знает свою тетю. Представив столь почтенную даму скачущей на лошади, в развевающихся одеждах, она невольно улыбнулась.

Теперь, когда дата свадьбы стала ей известна, Хеллер хотелось побыстрее повидаться с Хоакином. Хотя он не сказал определенно, когда устроит их побег, скорее всего это должно было произойти в день свадьбы, когда большинство охранников соберутся в одном месте. К тому же, в последний момент лишив Мейджера всех его надежд, связанных с этой свадьбой, Хоакин отомстит вдвойне.

Полночи Хеллер ворочалась в постели, мучимая множеством вопросов. Достаточно ли людей у ее спасителя, чтобы окружить дом? Будет ли стрельба? А может, он придет накануне ночью и увезет ее и Абигайль? Хеллер сгорала от нетерпения, ожидая встречи с ним.

Но прошла неделя, а Хоакин все не появлялся. Четвертый фургон с золотом беспрепятственно покинул долину, и охрана благополучно вернулась обратно. После этого Мейд-жер направил два пустых фургона в Энджелз-Кэмп для закупки необходимых запасов, а также передал записку местному священнику, приглашая его исполнить церемонию. Кроме того, он послал людей, чтобы те от имени Абигайль телеграфировали Александру Райсу о времени, когда она сядет в поезд, идущий в Бостон.

В сумерках Хеллер вышла в зал, надеясь отыскать книгу, которую оставила там накануне вечером. Заметив стоявших неподалеку охранников, она подобрала юбки и, тихо подойдя к открытому окну, встала спиной к стене. Охранники как раз говорили о Хоакине: один из них радовался, что нападений больше не было и все, казалось, стало как прежде, другой считал, что «бандиты» попросту устали от этой игры и ушли.

— В конце концов, — сказал он, — золото Эльдорадо — слишком маленькое зерно по сравнению с тем, что они могут получить в других местах.

В отчаянии Хеллер вернулась в свою комнату. Лучше бы ей этого разговора не слышать. Если то, что они говорили, правда, то им с Абигайль уже никогда не покинуть Эльдорадо. Да нет же, нет, убеждала она себя, Хоакин ни за что не бросит двух беспомощных женщин, и уж тем более не откажется от мести, которую вынашивал многие годы. Ах, как ей хотелось в это верить!

И все-таки с каждым прошедшим днем надежды Хеллер становились все более призрачными. Мурьета по-прежнему не появлялся, нападения на фургоны не возобновлялись. Казалось, он исчез навсегда.

Настал день свадьбы, а Хеллер так и не видела Хоакина и не получала от него никаких известий. Ей ничего больше не оставалось делать, кроме как поверить, что он бросил ее, а это означало, что свадьба состоится, как и планировалось, после чего Абигайль возвратится в Бостон, а она навсегда останется с Мейджером.

При одной мысли о брачной ночи и многих других ночах, которые последуют за ней, глаза Хеллер наполнялись слезами. Ничто не сможет заставить ее полюбить этого человека, будь он хоть сто раз джентльменом! К тому же мысль о сексуальном извращении Мейджера повергала ее в шок.

С того дня когда Мейджер попросил ее прогуляться с ним до реки, она получила еще несколько приглашений, от которых не посмела отказаться: то были пикник на лужайке перед домом, ужин под соснами и верховая прогулка к красивому водопаду в нескольких милях вверх по реке. Сам Мейджер при этом казался воплощением галантности и обращался с ней с неизменным уважением, даже с почтением.

Священник прибыл в Эльдорадо незадолго до наступления темноты, и Лу тут же начал зажигать разноцветные бумажные фонарики, которые свисали с крыши веранды и с деревьев. Из окна спальни Хеллер и Абигайль наблюдали, как высокий, широкоплечий всадник въехал во двор на большой гнедой лошади.

— Ему больше подошло бы поле для сражений, чем кафедра проповедника, — сухо объявила Абигайль; она была одета, как обычно, в черное с длинными рукавами платье, а ее шею украшали бусы из черного янтаря. Правда, Мейджер просил ее надеть что-нибудь более нарядное для свадьбы, но она в ответ заявила, что эта свадьба больше напоминает ей похороны.

— И действительно, что-то он не слишком похож на священника. — Хеллер, соглашаясь, кивнула. — Слишком молод и слишком красив. Из всей одежды, которая лишь подчеркивала холодный взгляд всадника, единственной, на ее взгляд, вещью, которая шла ему, был аккуратный белый воротничок.

Спешившись, священник вытащил из седельной сумки черную книгу.

— Увы, у нас уже не останется времени, чтобы как следует приготовиться. — Абигайль разгладила несуществующие складки на свадебном наряде Хеллер, который на самом деле представлял собой прекрасное зеленое ежедневное платье, украшенное цветами фиалки.

Хеллер нервно задернула занавески.

— Возможно… если бы я смогла остаться с падре наедине и рассказать ему… Но нет, это не поможет. Даже если он посочувствует мне, Мейджер найдет способ заставить его исполнить обряд.

— После того как вы поженитесь, дорогая, я наконец смогу уехать и тут же пойду к властям. Они пошлют отряд и спасут тебя, а как только ты окажешься вдали от этого сумасшедшего, мы расторгнем брак — каким путем, это не имеет значения. Главное, что ты избавишься от власти гнусного злодея, а его самого посадят в тюрьму, где ему и место.

Хеллер прижала палец к губам:

— Тс-с! Ты должна быть осторожной и не позволить ему ни о чем догадаться, иначе он опять не сдержит слова.

— Я знаю, дорогая, знаю, обещаю тебе…

Громкий стук прервал почтенную леди.

— Сеньора, сеньорита, пора, — раздался из-за двери голос Марты.

— Да-да, сейчас выйдем, — отозвалась Хеллер. Повернувшись, она бросилась в объятия тетушки.

— Ну-ну, дорогая, — принялась успокаивать ее Абигайль, — ты должка быть мужественной. Ты ведь не хочешь, чтобы этот негодяй подумал, будто ты слаба и безвольна?

Хеллер быстро выпрямилась.

— Разумеется, не хочу, иначе он сразу же найдет способ использовать свое преимущество.

Пройдя в дверь, ведущую на веранду, Хеллер и Абигайль вместе направились к ожидавшему их Мейджеру. Он был одет в темно-коричневый костюм и серебристый парчовый жилет, из кармана которого свисала цепочка часов. Светлые волосы безупречно уложены, а бакенбарды аккуратно подстрижены. Он выглядел очень красивым. «Как возможно, чтобы человек был так красив и одновременно так порочен», — невольно подумала Хеллер, в то время как Мейджер, улыбаясь, шел ей навстречу.

— Вы просто восхитительны в этом платье, моя радость, но каждая невеста нуждается в свадебной фате и букете. — Он подал знак слуге, и тот немедленно поднес Хеллер корзинку, полную цветов. — А вот и еще небольшой подарок. — Мейджер достал из-под плаща белую кружевную фату и, развернув, накинул Хеллер на голову, а затем аккуратно расправил на плечах. — Теперь, — сказал он, удовлетворенно улыбаясь, — вы и в самом деле выглядите как невеста.

Солнце медленно сползало за вершины гор, когда Мейджер предложил невесте руку и они проследовали вдоль дома к заставленным аппетитными блюдами столам. Однако хотя Хеллер сильно похудела за эти несколько недель, еда не привлекала ее; она уже съела ровно столько, сколько было необходимо, чтобы избавиться от настойчивого урчания в желудке.

Вокруг столов были развешаны китайские бумажные фонарики; гирлянды из красного и зеленого перца тянулись со столбов, поддерживавших крышу, — тех самых, которые Мейджер использовал для наказания.

Поблизости раздались звуки скрипки. Слуги, одетые в мексиканские национальные костюмы, выстроились в ряд и ожидали, когда жених с невестой войдут во внутренний двор. Священник стоял на веранде, молча наблюдая за их приближением.

— Мы готовы, падре! — Мейджер подвел свою нареченную к ступеням лестницы, ведущей на веранду.

Оглянувшись через плечо и увидев слезы на глазах Абигайль, Хеллер глубоко вздохнула и посмотрела на священника. Выражение его лица показалось ей на удивление мягким. «Как жаль, — подумала девушка, — что он и понятия не имеет о том, кому предназначены его святые слова».

— Друзья мои, мы собрались здесь, — торжественно начал священник, — чтобы присутствовать при самом важном событии в жизни этих молодых людей…

После обращения к присутствующим он перешел к рассуждениям относительно святости брака.

Хеллер слушала и не слышала его. Хотя она являлась католичкой от рождения, воспитание в Файв-Пойнтс не дало ей возможности ходить в церковь, где она смогла бы больше узнать о своей религии. Она не знала ничего о католиках, зато сохранила четки, по которым мама учила ее читать молитвы. Первое знакомство со служителем церкви произошло, когда ей было девять: девочку поймали при попытке опустошить чей-то карман; тогда падре поставил ее на колени перед алтарем с четками в руках и в течение нескольких часов проговаривал епитимью; второй раз она увидела священника в день смерти матери.

Обратившись к своим обязанностям, святой отец перешел на латынь, в то время как Хеллер разглядывала его остроносые сапоги, задаваясь вопросом, что бы сказала Элизабет Пенниуорт о священнике в сапдгах для верховой езды? Наверняка он попал бы в категорию диких. Или священники туда не попадали ни при каких условиях? До настоящего времени единственный дикарь, с которым Хеллер сталкивалась так близко, стоял рядом — это был ее будущий муж.

Обращение священника оказалось на удивление коротким, и Хеллер подумала, что, вероятно, сможет пройти через церемонию, не пав духом; но как назло ее глаза внезапно наполнились слезами; в результате ей пришлось воспользоваться платком, который тетушка предусмотрительно вложила в ее рукав в самую последнюю минуту. Милая Абигайль — это она вытащила ее из Файв-Пойнтс, дала ей дом, свою любовь и понимание. Теперь пришло время отплатить за доброту, а бракосочетание Хеллер было здесь единственным выходом, возможностью для пожилой леди покинуть Эльдорадо.

— Хеллер Пейтон, согласны ли вы вступить в законный брак с этим мужчиной?

Хеллер почувствовала, как Мейджер подтолкнул ее под руку. Господи, как же она ненавидела его — ненавидела прежде всего за то, что он вынуждал ее сделать. Был еще Хоакин Мурьета, но она ненавидела и его тоже: этот человек подарил ей надежду только для того, чтобы в последний момент бросить ее на произвол судьбы.

— Да, — нетвердо произнесла она. Но это были только слова. Уголком глаза Хеллер поймала неодобрительный взгляд Мейджера, но тут же притворилась, что ничего не замечает. Ей пришлось сдержать свое обещание, но если Мейджер ожидает, что она будет счастлива после этого, то он сильно ошибается.

Мейджер надел кольцо на ее палец, и священник негромко благословил их:

— Живите в мире, дети мои.