Коснись зари

Глава 19

Хеллер казалось, что с ней разговаривает небесный ангел; однако, едва открыв глаза, она сразу поняла, что это всего лишь эхо голоса Лино.

— Хоакин! Хоакин, проснись!

Мурьета резко сел.

— Что случилось? — Он повертел головой.

— Леви только что сообщил: наемники Мейджера возвращаются!

Хоакин мгновенно стряхнул с себя сон.

— Так, значит, они ездили не в Марипозу…

— Нет. Они привели с собой наших старых друзей — Сэма Мердока и его койотов — всего человек десять, с лошадьми и оружием.

— Черт! — нахмурился Хоакин. — Похоже, у нас неприятности.

— Что мы будем делать? — Лино почесал в затылке.

— Для начала надо поговорить с людьми. — Хоакин быстро оделся, застегнул пояс с кобурой, и они с Лино направились к выходу из зала.

Хеллер притворилась, что спит, однако она слышала каждое слово. Итак, еще накануне у Хоакина была отличная возможность захватить Эльдорадо и освободить рабов, но он упустил ее. Теперь, если она правильно поняла слова Лино, еще десять вооруженных до зубов бандитов пришли на помощь Мейджеру.

Как только Хоакин и Лино вышли, Хеллер решительно поднялась с постели. Только сейчас ей стало ясно, что произошло: вызволив ее из плена, Хоакин лишился возможности получать нужные ему сведения. Его люди по-прежнему наблюдали за Эльдорадо, но они не могли предвидеть некоторых событий. Находясь в плену у злодея, она легко смогла бы предугадать его планы и, возможно, предотвратить их исполнение.

И тут же постепенно созрел в ее голове план помощи. Ей следует возвратиться в Эльдорадо. Разумеется, это было рискованно, потому что план мог сработать, только если она сумеет убедить Мейджера, что все последние события произошли против ее воли. Зато в случае удачи она сможет помочь Хоакину скорее достигнуть своей цели.

Дважды, пока она застегивала платье и расчесывала волосы, Хеллер хотела отказаться от своего плана — всю последнюю неделю она была очень утомлена, и даже сон не помог ей, но затем она подумала о Росите Мурьета, о китайских девочках-рабынях, об Алварадо и других рабах, содержащихся в Эльдорадо. К тому же о каком будущем с Хоакином может идти речь до тех пор, пока он не исполнит свою клятву мести?

Хеллер глубоко вздохнула. Порывшись в личных вещах Хоакина, она нашла лист бумаги, карандаш и быстро написала:

Сеньор Мурьета, простите, что действую, не посоветовавшись с вами. Вернувшись в Эльдорадо, я смогу помочь вам узнать о намерениях Лютера Мейджера. Я уверена, что он влюблен в меня, а значит, он поверит моему слову. Сообщения для вас я буду оставлять в дупле дерева, которое вы мне как-то показывали.

Любящая вас Хеллер.

Она вышла в общий зал, но он был пуст, так как все собрались на улице у большого костра. Стараясь не привлекать к себе внимания, Хеллер поспешно прошла по дорожке, ведущей к загону для лошадей. Не обнаружив там ни одного седла, она решила, что это не имеет значения, и, взнуздав гнедого жеребца, подвела его к выходу из загона, где, ухватившись за гриву, взобралась на него. Вскоре она уже осторожно спускалась с горы, а когда узкая дорожка стала менее крутой, пустила коня рысью.

Когда она подъехала к входу в Эльдорадо, раздался предупредительный выстрел. Натянув поводья, Хеллер остановила коня, и тут же показались трое охранников.

— Богом клянусь, это она! — крикнул Хэнк и пустил лошадь в галоп. Подъехав к Хеллер, он выхватил поводья из ее рук.

— О, слава Богу! — Она изобразила вздох. — Я так боялась, что не смогу найти дорогу назад!

— Назад? А позволите ли спросить, откуда вы на этот раз прибыли к нам? — Хэнк не отрывал от нее подозрительного взгляда.

— Из лагеря Мурьеты, откуда же еще? Я украла одного коня у бандитов и…

— Так… — Хэнк недоверчиво хмыкнул. — Вы сбежали от Мурьеты?

Чтобы избежать дальнейших расспросов, Хеллер сделала вид, что чувствует слабость, коснулась рукой виска и покачнулась.

— Сеньор, мне плохо! Доставьте меня поскорее назад на ранчо, и я все объясню.

Хэнк оглянулся на своих товарищей, затем кивнул:

— Хорошо, поехали, а там разберемся. — Он двинулся вперед, ведя коня Хеллер за собой, двое других охранников следовали чуть поодаль.

Гордон встретил ее с таким восторгом, какого она совсем не ожидала: он снял Хеллер с лошади и тут же обнял и засыпал вопросами:

— Дорогая, неужели вы снова здесь? Я не могу поверить своим глазам. С вами все в порядке? А где Абигайль?

— Ах, если бы я знала! — солгала Хеллер. — Боюсь, моя тетя находится в серьезной опасности. — Она неожиданно разрыдалась, что, впрочем, не так уж трудно было сделать. — Вы не знаете его. Он злой. Он убьет ее, убьет, а потом во что бы то ни стало доберется до вас. Он вас ненавидит.

Хеллер очень надеялась, что сыграла свою роль достаточно убедительно. Если Мейджер заподозрит ее во лжи, она столкнется с гораздо большей опасностью, чем страх перед брачной ночью.

— Да, я знаю.

Лицо Мейджера сразу помрачнело. Не прибавив больше ни слова, он обнял Хеллер за талию и проводил ее к дому.

— Вы, должно быть, устали, — наконец снова заговорил он, когда они поднялись на веранду. — Я прикажу Лу приготовить вам ванну.

Войдя в отведенную ей комнату, Хеллер присела на край кровати и потерла лоб. Она надеялась, что не сделала ничего, о чем позже ей придется пожалеть. В дальнейшем любовь нынешнего хозяина Эльдорадо позволит ей завоевать его доверие, и тогда она сможет свободно передавать Хоакину необходимые сведения. Она также рассчитывала, что Мейджер не потребует от нее исполнения супружеских обязанностей, по крайней мере в течение первых нескольких дней, которые дадут возможность Хоакину как следует подготовиться к атаке на Эльдорадо.

Позже тем же утром, после того как Хеллер приняла ванну и позавтракала, Мейджер попросил ее присоединиться к нему.

— Я хочу, чтобы вы встретились с Сэмом Мердоком — он и его люди специально наняты мной, чтобы найти вас и захватить Мурьету. Теперь его задача упрощается, так как вы расскажете ему все, что знаете о Мурьете и о том, где он скрывается. Надеюсь, у вас нет возражений, дорогая?

В ответ Хеллер молча кивнула. Как только они вошли в комнату, где находился Мердок, тот сразу начал задавать ей вопросы:

— Как вы убежали, миссис Пирс? Мурьета не тот человек, который способен позволить заключенному сбежать.

Хеллер не торопилась отвечать — она внимательно изучала своего собеседника. Мердок угрожающе возвышался над ней. Внезапно ей пришло в голову сравнение с медведем: каштановые волосы растрепаны, желтые глаза, казалось, пронзали насквозь.

— Мне удалось сделать это, когда все заснули. Незаметно выбравшись из пещеры, я вскочила на коня и ехала всю ночь. Если бы Хэнк и его люди не нашли меня, вряд ли я добралась бы до Эльдорадо.

Мердок не сводил с нее колючего взгляда.

— Итак, вы сбежали из пещеры. Где эта пещера? Вы сможете отвести меня туда?

Хеллер сделала вид, что задумалась, по правде говоря, она проклинала себя за так некстати вырвавшиеся у нее слова. Впредь ей следует быть более осторожной с ответами, иначе ее отчаянный поступок может принести больше вреда, чем пользы.

— К сожалению, я не слишком хорошо ориентируюсь на местности; к тому же мы приехали в пещеру в темноте, было так же темно и когда я убежала, поэтому у меня нет ни малейшего представления о том, где она расположена. Во всяком случае, мне потребовалось намного больше времени, чтобы вернуться сюда, чем Мурьете, чтобы доставить нас к себе.

Мердок принялся расхаживать по комнате. Каждый раз, поворачиваясь, он задавал новый вопрос и при этом впивался в нее своими желтыми глазами.

После часа утомительных расспросов Хеллер выпрямилась в кресле и раздраженно воскликнула:

— Послушайте, Гордон, не пора ли прекратить этот допрос? Я и так уже рассказала все, что мне известно. Я сбежала от Мурьеты и вернулась сюда, к вам, потому что хотела дать вам шанс. Но если вы именно так пытаетесь показать мне, насколько беспокоитесь за меня, тогда лучше бы я осталась в той пещере.

Мейджер некоторое время неподвижно смотрел на нее, затем, соглашаясь, кивнул.

— Достаточно, Мердок. А теперь оставьте ее в покое.

Хеллер поднялась.

— Если вы не возражаете, я ненадолго прилягу — последние дни чересчур утомили меня.

Мейджер тоже поднялся, чтобы проводить ее до комнаты. Как только дверь за ними закрылась, Хеллер повернулась к нему лицом, стараясь не показывать своей тревоги.

— Спасибо, что пришли мне на помощь. Мурьета заставил меня испытать чувство вины, словно я совершила что-то скверное. А теперь я хотела бы знать, кто этот человек и почему он здесь?

— Мурьета — свободный охотник за головами, лучший к западу от Миссисипи, но и его голова имеет цену, вот Мердок и намеревается получить ее. Мне жаль, что он расстроил вас, но его вопросы были необходимы. А теперь отдыхайте — встретимся за ужином.

Вечером Мейджер пришел за ней и обнаружил, что Хеллер все еще спит, а когда после ужина он зашел снова, она тоже еще спала. Тогда он пошел в зал — к своей трубке.

Проснувшись, Хеллер почувствовала себя столь же утомленной, как и накануне в полдень, более чем восемнадцать часов назад. Она никогда не спала так долго. Стоило ей сесть на кровати, как она почувствовала головокружение.

Господи, что же с ней происходит? Или, может быть… о нет!

Впрочем, ответ был ясен: она беременна! Схватив подушку и прижимая ее к животу, она начала лихорадочно высчитывать дни. Господи, уже одиннадцатое июля! Хеллер сидела на кровати, уныло опустив голову. Что скажет Хоакин, когда узнает? Будет ли он счастлив? А что, если нет, тогда… Нет, уж лучше ей об этом не думать. Конечно, он будет счастлив, а еще… А еще он захочет жениться на ней немедленно. Если же он не женится, то она вернется в Бостон и будет растить ребенка сама, так же как мать растила ее.

Поднеся руку к животу, Хеллер пробовала представить ребенка, который рос в ней. Ее ребенок, ее и Хоакика, зачатый ночью в гостиничном номере…

И тут в сознание Хеллер ворвалась неожиданно мысль настолько ужасная, что ей захотелось умереть. Она была настолько уверена, что носит ребенка Хоакина… но ведь это мог также быть ребенок Лютера Мейджера!

Хоакин не мог припомнить, чтобы он когда-либо был настолько зол. С запиской в руке он подбежал к тетушке Хеллер, которая стояла около походного костра, мирно попивая утренний кофе и разговаривая с Пепе.

Торопливо прочитав записку, Абигайль вскрикнула:

— О Господи! Что она задумала!

— Вы хотите узнать это от меня? — язвительно спросил Хоакин. — Но она ведь ваша племянница, а не моя.

— Я понятия не имею, в чем тут дело; к тому же мы с ней не виделись со вчерашнего ужина.

— Ну а тогда, вчера вечером… она ничего не говорила о своих планах?

— Да нет, ничего. Хеллер разговаривала с вашим помощником, сеньором Торалом.

Повернувшись, Хоакин увидел Лино, который возвращался от загона, — его помощник выглядел так, словно намеревался застрелить любого, кто попадется ему на пути.

— Кто-то украл моего коня! — закричал он, увидев Хоакина.

— Вот чертовка, — с досадой выругался тот и протянул Лино лист бумаги. — Она задумала убить себя — именно это она собирается сделать!

— Ладно, успокойся! Как бы мы тут ни злились, все равно от этого не будет никакого проку… — Лино постарался взять себя в руки.

— Я не собираюсь успокаиваться, черт возьми! Эта женщина может стоить мне моей мести, не говоря уже о жизнях рабов! — Хоакин сжал кулаки. — Когда я доберусь до нее, то непременно сверну ее симпатичную маленькую шейку, а если ты попробуешь остановить меня, скручу и твою тоже!

— Ну, это мы еще посмотрим! А теперь давай лучше расскажем остальным, что случилось: тогда мы сможем быстрее принять окончательное решение. Возможно, все не так уж плохо, как кажется, и Хеллер права: если ей удастся убедить Мейджера и он будет больше доверять ей, тогда она сможет помочь нам перехитрить охотника за головами, Мердока.

В итоге был выработан план, согласно которому продолжалось наблюдение за Эльдорадо. Все с нетерпением ожидали сообщение от Хеллер.

Скоро дозорные заметили, что охрана Мейджера старательно прочесывает долину, а ночью Мердок с четырьмя головорезами начал обследовать горы, прилегающие к Эльдорадо. Пройдя по реке несколько миль, они повернули на север, очевидно, в поисках укрытия Хоакина.

На третий день за час до рассвета Хоакин и Лино спустились с горы. Следуя обычным путем, они переправились через реку, запутывая следы. Оставив Лино в укрытии за валунами, Хоакин осторожно подобрался к дереву, которое упомянула Хеллер в своей записке и, запустив руку глубоко внутрь дупла, нащупал туго свернутый листок бумаги.

Он быстро засунул записку в карман и направился к загону.

Услышав тихий свист, гнедой жеребец подошел к воротам загона.

— Давай, мальчик, кое-кто очень беспокоится, чтобы вернуть тебя обратно, — прошептал Хоакин и похлопал коня по гладкой шее. Затем он вскочил на него и выехал из загона, но тут же, заметив охранников, появившихся с южной стороны дома, развернулся и направился в тень деревьев.

К счастью, наемники, спешившись и громко разговаривая, направились к дому, и это позволило Хоакину уйти незамеченным.

Только по возвращении он смог прочитать послание Хеллер.

Дорогой сеньор, надеюсь, вы простили меня и поняли, что я должна была сделать это. Мейджер, кажется, поверил моей истории и ведет себя как настоящий джентльмен, сохраняя дистанцию. По правде говоря, он изменился, стал… более озабоченным, что ли, и проводит почти все время, сидя в кресле, куря трубку и уставившись в пространство. Марта, кухарка, сказала мне, что он курит опиум, который помогает ему забыться. Теперь всем здесь заправляет Мердок. Я случайно в разговоре с ним упомянула о пещере, но, слава Богу, никто, кажется, не знает, где она.

Мердок и его люди спят весь день, чтобы быть начеку ночью, так как ожидают вашего появления именно в это время. Спальня Мердока рядом с моей комнатой, там, где жила Абигайль; с ним еще девять человек.

Надеюсь, что сумею оставить новое сообщение послезавтра, когда узнаю побольше.

Люблю вас. Хеллер.

Хоакин вздохнул с облегчением, узнав о благополучном исходе первого этапа сумасбродной затеи Хеллер. Мейджер всегда брал то, что хотел и когда хотел, а теперь его призом была именно эта взбалмошная женщина.

Тем не менее сведения, которые она передала, оказались полезными, и Хоакин гордился Хеллер, даже несмотря на то что все еще был зол на нее.

Той же ночью в главном зале, освещенном факелами, Хоакин и Лино рассказали остальным о полученной от Хеллер записке.

В наступившей тишине первым заговорил Сантос:

— Мы потратили впустую достаточно много времени, и, если будем медлить и дальше, они найдут наш лагерь. Считаю, что атаковать Мейджера нужно завтра!

Его предложение было встречено одобрительными возгласами.

Хоакин вопросительно посмотрел на Лино:

— А что скажет мой помощник?

— Я согласен с Сантосом: чем дольше мы ждем, тем сильнее рискуем.

— Нам потребуется не одна атака, — предупредил Хоакин, — и тот, кого мы не сможем спасти в первый раз, окажется в большой опасности. — Ему было отлично известно, что Хеллер не удастся вызволить с первого набега, но он не мог ничего с этим поделать: слишком много людей ждали их помощи.

Абигайль с тревогой поглядела на него.

— А вам не кажется, что следует подождать еще одной записки от Хеллер? О Господи, я никогда не прощу ей эту глупость! И все из-за ирландской крови…

Хоакин улыбнулся, затем повернулся к своему отряду:

— Друзья, мы начнем с реки. Сантос, скажите Охо и Пепе, что они поведут лошадей, на которых потом отвезут рабов в лагерь. — Он подошел к карте. — Давайте еще раз уточним, кто и где будет находиться во время атаки…

Едва стемнело, над лагерем внезапно пронесся крик совы, таким образом дозорный подавал тревожный сигнал для обитателей лагеря. Подхватив оружие, они приготовились отражать нападение.

Хоакин расположился у дороги, укрывшись за деревом. Каково же было его удивление, когда он увидел знакомую фигуру, несшуюся галопом на вспотевшей лошади.

— Елена! — Он выскочил из своей засады и схватил лошадь за узду. — Что, черт возьми, ты тут делаешь?

От него не укрылось, что Елена Вальдес была одета в желтовато-коричневую юбку и кожаные сапоги для верховой езды. Опершись о луку седла, она спрыгнула прямо на руки Хоакину, — Я так и знала, что ты здесь, — запыхавшись, произнесла она. — Я знала это.

— Сначала ответь на мой вопрос: зачем ты приехала?

Елена в недоумении взглянула на него:

— Просто я вернулась к тебе, моя радость. Ты ведь на самом деле не хотел расставаться со мной, не так ли? Я переступила через свою гордость, и, как говорят французы, вуаля! — Она, обернувшись, посмотрела на лагерь и на медленно расходившихся по своим делам людей. — Ах, Хоакин, какая прелесть! Точно как в старые добрые времена, да?

— Нет, совсем не так. — Хоакин с трудом сдерживал себя от того, чтобы не взять ее за плечи и не встряхнуть хорошенько. — Тебе не место здесь. Я хочу, чтобы ты немедленно вернулась в Сан-Франциско.

— Но зачем мне туда возвращаться? К тому же я приехала вовсе не из Сан-Франциско, друзья сказали мне, что несравненный Хоакин Мурьета вернулся в Эльдорадо. Теперь я сама вижу, что это правда. Ты действительно вернулся, но почему, Хоакин? Что ты здесь делаешь? Скажи мне, и я выполню твое требование — то есть если буду удовлетворена твоим ответом, разумеется.

— Какая же ты дрянь, Елена, и такой ты всегда была. — Сжав кулаки, Хоакин повернулся и быстрыми шагами направился прочь. Он должен был уйти прежде, чем сделает что-то такое, о чем потом будет сожалеть.

Издалека Хоакин наблюдал, как Елена распрягает лошадь и снимает седельные сумки, а затем, подойдя к костру, целует Леви Ортегу и Пепе, словно старых друзей; зато Лино она как будто не заметила.

И тут, повернувшись к входу в пещеру, Елена заметила Абигайль Пейтон.

— Вы? Но каким образом? И вообще, что все это значит?

Услышав угрозу в ее голосе, Хоакин вышел из тени.

— Елена, прекрати немедленно!

Но она, казалось, не слышала.

— Что эта гринга здесь делает? И где другая, белокожая?

Абигайль гордо выпрямилась и независимо вскинула голову.

— Другая, моя племянница, в доме господина Мейджера. Это большой риск.

— Шпионила? — Обернувшись, Елена изумленно взглянула на Хоакина, но он только пробурчал что-то себе под нос и, махнув рукой, приказал одной из женщин приготовить место для гостьи в общем зале.

— Вот еще, — недовольно воскликнула Елена, прижимая к себе седельные сумки. — Я буду спать там, где спишь ты!

— Ты будешь спать там, куда Лупе тебя положит, или немедленно уедешь. Надеюсь, теперь тебе все ясно? — Хоакин выхватил у Елены седельные сумки и вручил их мексиканке.

Солнце было уже высоко, когда Хоакин и его люди, продвигаясь вдоль реки, захватили в плен полдюжины охранников — те наблюдали за берегом, но, решив перекусить, на какое-то время потеряли бдительность. Под их надзором, по колено в ледяной воде и сгребая речной песок в мешки, трудились не менее двадцати рабов, которых тут же освободили и посадили на лошадей.

То же проделали и с наемниками, предварительно связав их и завязав им глаза.

В это время Хоакин увидел, что со стороны дома приближаются четверо всадников.

— Сантос, ведите людей к пещере, а мы вас прикроем, — крикнул он через плечо и обернулся к Лино: — Ты справа, я слева!

Развернув коней, они заняли максимально удобные позиции.

Лино передернул затвор «винчестера», приложил приклад к плечу, прицелился и выстрелил, в то время как Хоакин выжидал, когда всадники подъедут ближе. Затем он тоже начал стрелять.

Двое нападавших тут же рухнули на землю; третий, спрыгнув с лошади, укрылся за деревом, но Лино объехал его с тыла и заставил бросить оружие. Тем не менее четвертый охранник не желал сдаваться.

— Только ты и я, Мурьета, — выкрикнул он. — Говорят, ты самый быстрый и у тебя есть шанс доказать это, потому что все знают: самый быстрый — это я.

— Что ж, будь по-твоему. — Хоакин спешился, перезарядил пистолет и вложил в кобуру. — Скажешь, когда будешь готов, амиго.

— На счет пять.

Хоакин начал считать.

— Один, — он выступил вперед. — Два. — Ему не нужно было следить за рукой стрелка, потому что он мог понять все по его глазам. — Три. Четыре…

Зрачки его противника сузились, и тут же Хоакин, резко вскинув пистолет, выстрелил.

Наемник успел только протянуть руку к оружию, когда понял, что он убит.

В лагере Сантос собрал наемников в одном из дальних залов и приставил к ним охрану, Елене же было поручено заботиться об освобожденных рабах и ухаживать за ними, а также показать женщинам, как обрабатывать раны. Тех рабов, кто был в состоянии держаться в седле, сажали на лошадей и, снабдив небольшим количеством золота, отправляли домой к семьям.

Хоакин предпринял вторую поездку, взяв с собой еще восемь человек. Позже он долго кружил у Эльдорадо, пока не столкнулся с ночным патрулем Мердока. Едва всадники выехали из-за деревьев, отряд открыл огонь. Словно армейский генерал, Мердок приказал своим подчиненным отойти за деревья, но к этому времени один из его людей был убит, а сам он ранен в руку.

Следующей ночью, послав Лино, Леви и Сантоса обстреливать общий барак, чтобы отвлечь внимание, Хоакин прокрался к дереву и забрал записку Хеллер.

Вернувшись в лагерь, он прочитал следующее:

Рана Мердока оказалась серьезной, он потерял много крови. Его люди не решаются действовать самостоятельно. Что касается охраны Мейджера, многие из них колеблются и, возможно, захотят дезертировать. Зак, главный надзиратель за работами на реке, уезжает в субботу утром в сопровождении отряда из шести человек в Энджелз-Кэмп с очередной партией золота.

Хеллер.

У нее уже не было сил кричать и плакать: Мердок возвышался над ней, стоя так близко, что она могла чувствовать его запах. Потом он дал ей пощечину.

— Я устал от вашей лжи, миссис Пирс. Мои люди проследили за вами; к счастью, они вовремя догадались, зачем вы ходите к тому большому дереву с дуплом. Вы оставляли там записки, сообщая бунтовщикам, что здесь происходит, и они пользовались этими сведениями, чтобы вредить нам. Вот почему мы позволили вам подслушать некоторые наши разговоры о положении дел в Эльдорадо и о наших ближайших планах. Теперь мы не сомневаемся, что Мурьета скоро будет в наших руках.

Внезапно Хеллер начало тошнить, ее голова кружилась, но что бы с ней ни происходило, она должна была держать язык за зубами, если хотела выжить.

И тут совершенно неожиданно у нее появился союзник внутри вражеского лагеря — этим союзником был не кто иной, как… сам Лютер Мейджер. Когда Мердок склонился над ней и начал угрожать пытками, Мейджер остановил его взмахом руки.

— Оставьте ее в покое, Мердок. Разумеется, я был дураком, поверив ей, но Хеллер — моя жена, и я накажу ее сам.

Мердок недовольно поморщился, но, не посмев ослушаться, хлопнул дверью и вышел.

Рот Хеллер жалобно скривился.

— Гордон, пожалуйста…

— Пожалуйста? — грубо прервал он и поднял на нее мутный взгляд, от которого все у нее внутри сжалось. — Сука! Ты такая же дрянь, как и все женщины, ты не была пленницей Мурьеты. Ты была его шлюхой!

Хеллер затрясло, но она все еще пыталась сохранять самообладание.

— Нет, Гордон, вы не правы. Как вы могли даже подумать об этом!

— Довольно морочить мне голову! Я отлично помню, как ты смотрела на него, когда он танцевал с тобой на балу, и помню твой взгляд, когда он оставил тебя посреди зала. Ты влюбилась в него, черт побери! Ты влюбилась в моего врага!

Хеллер не пыталась ничего отрицать: что бы она ни сказала, он уже не поверит ей. Единственное, что ей оставалось сделать, — постараться запугать его.

— Послушайте, Пирс, вы не можете победить и сами знаете это. Мурьета потратил почти два десятилетия, готовя месть, по существу, он посвятил всю свою жизнь охоте на вас. Вы не могли убить Хоакина кнутом, капитан Гарри Лав и калифорнийские рейнджеры также не смогли уничтожить его. Так почему же вы думаете, что теперь вам с Мердоком удастся сделать это? Хоакин Мурьета непобедим! Если бы он захотел, то уже убил бы вас не один десяток раз — той ночью в театре, на балу, в музее.

Мейджер ошеломленно посмотрел на нее.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что он мог убить меня в театре и в музее? Мурьеты там не было, там был какой-то испанец, кажется…

— Дон Рикардо, — улыбаясь, подсказала Хеллер. — Но дон Рикардо и Хоакин Мурьета, ваш враг, один и тот же человек. — Она ненадолго замолчала, давая возможность Мейджеру осмыслить ее слова, а затем продолжила: — Хоакин следил за каждым вашим шагом в Сан-Франциско; он подкупил торговца-китайца, чтобы тот специально для вас поднял цены на товары и потребовал немедленной оплаты, а потом пошел в ваш банк и проследил, чтобы вам было отказано в ссуде. Кроме того, он пробрался в ваш дом и украл кнут, который вы опробовали на нем много лет назад, а также рассказал агентам Уэллс-Фарго, что вы подкупили начальника тюрьмы и тот уничтожил, касавшиеся вас документы.

И вы полагаете, что с помощью Мердока сумеете остановить его? — Хеллер покачала головой. — Нет, Гордон, лучше и не мечтайте об этом. Вы ничего не сможете сделать. Вы даже не можете использовать меня против него, так как Хоакин любит Елену Вальдес и заботится только о ней. Вспомните ночь в театре и ту страсть к дону Рикардо, которую Елена не стала скрывать от сотен людей. Так как же вы хотите победить этого человека?

По-видимому, ее слова достигли цели: лицо Мейджера стало почти бескровным, плечи поникли…

И вдруг он схватил ее за руку и потянул в свои апартаменты.

— Нет, Гордон, остановитесь, отпустите меня! — в отчаянии закричала Хеллер.

— Заткнись, сука, или будет хуже! — Он бросил ее на постель и привязал руки к спинке кровати, а затем проделал то же с ногами. Одним рывком Мейджер разорвал ей платье до талии.

Хеллер показалось, что она вот-вот сойдет с ума от страха; тело ее сотрясали рыдания. Повернув голову, она увидела, что Мейджер держит в руках кнуты и внимательно их изучает.

Наконец он взял один и помахал им перед ее носом.

— Полюбуйся, какой красавец: всего два метра длиной, и взгляни, насколько тонка плеть.

— Я беременна, Гордон, — выкрикнула она в отчаянии, — я ношу вашего ребенка.

Некоторое время Мейджер стоял, бессмысленно уставившись на нее; затем лицо его дернулось, и он рассмеялся жутким, неискренним смехом.

— Мой ребенок? — Лицо его снова перекосилось, он замолчал и впился в нее взглядом. — Нет, Хеллер, ты носишь не моего ребенка, потому что, видишь ли, мы никогда не занимались с тобой любовью. Ты только думала, что мы это делали, но тогда на постели была кровь цыпленка. — Он запрокинул голову и снова рассмеялся. — Не спорю, это выглядело очень натурально и отлично сработало!

Хеллер застыла в изумлении, она никак не могла поверить в подобную низость.

— Вы… монстр!

У нее перехватило дыхание, когда узкая плеть со свистом врезалась в ее плечи. Хеллер уткнулась лицом в подушку, и тут же кнут снова обрушился на нее. Кусая губы, она заставила себя не кричать, понимая, что это только раззадорит мучителя.

После десятого удара Мейджер неожиданно отбросил кнут и, яростно скрипнув зубами, вышел из комнаты.

Она победила. Враг был повержен.