Косточка с вишней (СИ)

Глава десятая

— Костя, — кивнул я.

— Что ты здесь делаешь? — хлопала глазами Женька.

— По-моему, все то же, что и обычные люди в подобных заведениях: отдыхаю, выпиваю, приглашаю симпатичных девушек на танец!

В этот момент в нашу беседу вклинился прыщавый:

— Извини, братишка, но эта конфетка занята!

Женька побагровела от злости и, сжав кулаки, резко повернулась к своему спутнику:

— Бочаров! — зашипела она, — Я тебе в сотый раз повторяю: сгинь, нечистая!

Кажется, для убедительности Женя даже топнула каблуком. Я тактично промолчал.

Бочаров хмыкнул и, наконец, покинул Женьку, слегка покачиваясь от выпитого.

— Твой ухажер? — улыбнулся я.

— Да, чтоб он провалился! — парировала Женька, — Парень на класс старше учился. Вот же пристал, как банный лист! Еще б немного, и все ребра ему пересчитала! Липучка!

Я по-прежнему стоял напротив Женьки и ждал.

— Ну, чего уставился так на меня? — сердито воскликнула девчонка.

— Вообще-то я тебя пригласил на танец, если ты не забыла! — едва сдерживая улыбку, напомнил я. Никогда прежде не видел Женю такой озадаченной.

— Забей! — устало отмахнулась Женька, — Я на этих ходулях даже передвигаться нормально не могу!

Женька сделала страдальческое лицо и посмотрела вниз на свои босоножки.

— Зачем же ты тогда их напялила? — резонно поинтересовался я.

— Надо было! — вновь покраснела Женя, — Для очень важного дела.

Я не стал уточнять, что это за дело такое у старшеклассницы появилось поздно вечером в местном клубе. Вместо этого я осторожно взял Женьку за руку и потянул на танцпол. Зазвучали первые аккорды «What Hurts the Most».

— Как раз медленный танец! — приободрил я Женьку, — Уж потоптаться на месте-то ты сможешь?

Женя тяжело вздохнула, но мое приглашение все же приняла.

— Если честно, я никогда не любила все эти медленные танцы! — зашептала мне в ухо Женька, — Чувствую себя чрезвычайно глупо!

— Брось, у тебя отлично получается! — улыбнулся я девчонке.

— Будто я героиня второсортного американского фильма для подростков, — сбивчиво продолжила Женька. — Замухрышка, которая пришла на собственный школьный выпускной перед поступлением в колледж…

— Тогда я капитан футбольной команды! — серьезно сообщил я.

— Три ха-ха! — парировала Женька.

Я стал внимательно разглядывать Женькино лицо. При свете софитов, да еще и с косметикой, оно казалось мне совсем чужим. Женя, в конце концов, смутилась.

— Ну, ты чего вылупился опять? — рассердилась она.

— Зачем ты нарисовала себе такие губищи? — поинтересовался я.

— Тебе какое дело? — рассердилась Женька, как бы невзначай наступив мне на ногу каблуком. Это было больно.

— И вообще, — Женька покраснела, — Клешни свои подтяни с моей задницы!

Во время танца я даже не заметил, как мои руки сами скользнули ниже с талии девчонки.

— Извини! — широко улыбнулся я, — Дело привычки.

— Ах, ты мартышка! — неожиданно произнесла Женька.

Вот это поворот. Я даже остановился:

— Евгения, ты в курсе, что сейчас испортила такой романтический момент? — насмешливо поинтересовался я.

— Какой еще такой романтический момент? — задохнулась от возмущения Женька и вновь встала мне на ногу.

— Ну, все! — рассердился я. — Пойдем-ка выйдем на свежий воздух!

Песня едва доиграла до середины, а мы с Женькой уже поковыляли к выходу, расталкивая танцующие парочки. Я придерживал девчонку под локоть, а она забавно при этом семенила на каблуках.

— Надеюсь, ты не пила спиртное? — между делом строго спросил я.

— Что? Нет, конечно! В стакане была просто кола! — пояснила Женька, а потом подозрительно прищурилась, — А вообще, тебе-то какое дело?

Я и сам не мог объяснить, какое мне дело до того, что пила Женька, и до прыщавого ухажера тоже… Наверное, рядом с Женькой я ощущал себя старшим братом девчонки. И эти каблуки, короткий сарафан, боевая раскраска на лице определенно мне не нравились.

Мы вышли из душного заведения на улицу.

— Фу, ну и накурили же там! — поморщилась Женька.

— Тебя дедушка не потеряет? — учтиво поинтересовался я.

— Он в гостях сегодня, — ответила Женя, поежившись. На улице моросил мелкий дождь. Я протянул Женьке свой джемпер.

— Вот, накинь на плечи! — небрежно проронил я.

— Как учтиво с вашей стороны, Констанция! — проворчала Женька, тем не менее, укутываясь в мой джемпер.

«Констанцию» я пропустил мимо ушей.

— Ты и сегодня откажешься от моего предложения проводить тебя? — спросил я, на всякий случай оглядываясь, нет ли поблизости «своих людей» Наташиного бывшего мужа.

— На пляж хочу, — зевнула Женька.

— На пляж? — удивился я, — А дождь тебя не смущает?

— Разве это дождь, — хмыкнула Женька, вытягивая вперед ладонь, — Так, спрей какой-то.

Мне не хотелось оставлять Женю одну, поэтому я дурашливо поклонился:

— На пляж, так на пляж. Все к вашим услугам!

Мы медленно побрели в сторону пляжа, который находился буквально в нескольких сотнях метров. Пару раз Женька споткнулась, хватая меня за руку.

— Вот жеж наказание! — пропыхтела она, — Ты не в курсе, зачем девчонки напяливают такие каблучища?

— Ты же для чего-то напялила, — резонно ответил я. — У тебя надо спросить!

Вместо ответа Женька стянула босоножки и пошлепала босыми ногами по мокрому асфальту. Идти теперь мы стали поживее.

— Я проводила некий эксперимент, — доверительно сообщила мне Женя, — И, кажется, он с треском провалился.

Пляж в этот час и в такую погоду был пустынным. Мы пробрались по влажному песку к небольшому деревянному «зонту» и уселись на старый сломанный шезлонг. Здесь, как и с утра, штормило. В сумерках темно-фиолетовые волны с шумом набегали одна за другой к берегу. В этом глухом грохоте моря казалось, что жизнь бесконечна. Не хотелось говорить. Ни о чем не думать, а просто наслаждаться.

— Кажется, у меня теперь будет мозоль на ноге! — нарушила молчание Женька. Волшебный миг упущен.

— Ты так и не поведаешь мне, для чего нужен был весь этот маскарад? — повернулся я к девчонке. В сумерках ее накрашенные губы были совсем черными.

— Ты будешь смеяться, — застенчиво отозвалась девчонка.

— Ну, же? — поторопил я ее с рассказом.

— Скажем так, — Женя замялась, — Я проверяла себя, на что способна, как женщина!

— Чего-чего? — поперхнулся я.

— Ну, вот. Я же говорила! — вздохнула Женя, — Сейчас издеваться начнешь! Эти босоножки, помада… это не мое, конечно. Одолжила.

Внезапно меня осенило:

— Тебе нравится какой-то парень? Хотела произвести на него впечатление, так?

— Может и так, — уклончиво ответила Женька, — Почему я должна тебе об этом рассказывать?

— А кто он? — загорелся я. Мне, правда, было любопытно, кто мог заинтересовать мою такую необычную подругу Женьку, — Неужели тот славный юноша, что тебя конфетой назвал?

— Я тебя, Косточка, в море зашвырну! — пригрозила кулаком Женька.

Я громко рассмеялся.

— Ну, скажи?

— Да, какая разница? — отнекивалась Женя, теребя подол сарафана.

— Скажи, скажи!

— Ну, хорошо! Это ты! — выпалила Женька.

Я даже смехом подавился.

— Ты, Женя, не шути так…

Мы молчали и смотрели друг другу в глаза. Казалось, рокот волн в напряженной тишине стал еще громче. Женька моргнула пару раз, затем лукаво улыбнулась и расхохоталась:

— Ой, Костя… Да, пошутила я! Видел бы ты… видел бы ты свою физиономию! — звонко заливалась она. Лицо у меня в тот момент и вправду вытянулось от удивления.

— Надеюсь, теперь мы закроем эту тему? — отсмеявшись, поинтересовалась Женя. — Тем более, эксперимент с треском провалился, как я уже говорила.

— Суженный не пришел? — осторожно поинтересовался я.

— Пришел, не пришел: какая разница? — пожала плечами Женька, — Не получилось из меня никакой Золушки. Не быть мне, как остальные девчонки!

Женя продолжила нервно теребить юбку сарафана и смотреть в одну точку, далеко за горизонт. Я хотел приободрить ее, сказать, что это в ней и привлекает: она не такая как остальные. Но Женя внезапно продолжила.

— Твоя ненаглядная… ну, эта… в вишневом платье. Я видела ее несколько раз на пляже. И на набережной вас видела. Вот она такая женственная, притягательная. Наверное, этому нельзя научиться?

Я молчал. Не ожидал, что с Женькой придется трепаться на такие девчачьи разговоры. Наверное, девчонке уместнее было бы вести подобную беседу с мамой. Но я знал, что родители Жени уже давно живут далеко и отдельно от нее…

— Зачем я тебе это говорю? — спохватилась Женька, — Забудь, пожалуйста!

— Брось, Женя! — серьезно начал я, — Ты очень классная! И через пару лет все парни в городе тебе проходу не будут давать!

— Ну-ну! — Женька с остервенением начала стирать винную помаду с губ, размазав ее подбородку, — Сама вижу, что это все не мое! И ты так говоришь, будто сам в первую нашу встречу не спутал меня с мальчишкой!

— Ты была в закатанных брюках, в футболке… — в свое оправдание начала я. — А твоя ужасная панама? Если ты по-прежнему будешь носить ее, то парни, действительно, разбегутся! Выкинь панаму, мой тебе совет.

— Устроил тут модный приговор! — проворчала Женя, затем тяжело вздохнула и плавным движением привычно заправила за ухо светлую короткую прядь. Через несколько секунд прядка опять выбилась, тогда я сам аккуратно поправил Жене волосы. Девчонка вздрогнула и удивленно посмотрела на меня.

— Вот это твое движение… — в свое оправдание начал я. — Ты очень хорошенькая, Женька. Это я тебе как парень говорю.

Женя искренне и широко улыбнулась. Мы одновременно вновь уставились на неспокойные волны. В памяти в тот момент вспылили картины Ивана Айвазовского. Помню, как в детстве отец отвел меня на выставку этого великого художника. Тогда, из рассказа экскурсовода я узнал, что Айвазовский никогда не писал море с натуры. Он считал, что море каждую минуту разное, и передать смену его оттенков невозможно. Все известные миру морские пейзажи были созданы по памяти. Интересно, смог бы я запомнить сегодняшнее море таким? В мельчайших подробностях. Я закрыл глаза. Что ж, пока под звуки прибоя оно представлялось мне превосходно. Кстати, с тех пор, как мне пришлось заменить на деловой встречи Юрку, я так и не брал в руки карандаши и альбом. Похоже, стихия вдохновила меня, неистово захотелось рисовать…

— Костя? Ты уснул что ли? — услышал я насмешливый голос Женьки.

— Ты же, знаешь, люди в моем почтенном возрасте рано ложатся спать, — не открывая глаз, откликнулся я.

— Это точно! Спят прямо-таки на ходу! — хихикнула Женька.

Я открыл глаза и посмотрел на ее профиль. Взлохмаченные от ветра и дождя белокурые короткие волосы, черные изогнутые ресницы, испачканный в помаде рот, будто девчонка неаккуратно отужинала вишневым вареньем. Ведь именно с ним она любит блины? Женька смотрела вдаль и непонятно чему улыбалась.

— О чем ты думаешь? — заинтересовался я.

— Вот теперь точно не скажу! — воскликнула Женя, — Мне такие глупости в голову лезут, сама себя сегодня не узнаю! Хватит с меня и разговоров про женственность…

Она откинулась на спинку деревянного лежака и вытянула загорелые ноги.

— Давай же, колись! — подтолкнул я ее своим плечом, — Сегодня вечер откровений.

Женька вновь взглянула на меня и рассмеялась:

— А теперь что, лобное место организовал? Ладно. Расскажу. У меня сейчас какое-то дежавю. Кажется, я столько раз представляла себе свое первое свидание в подобной обстановке! Но не с тобой, разумеется! — поспешно добавила девчонка.

— В который раз за вечер ты меня отвергаешь? — притворно возмутился я.

— Нет, серьезно! — возмутила Женька, — Будто в моем сне все так и было! Этот мелкий дождь, это сердитое море, это черное небо над головой! Только еще трещал костер, и играла песня Нины Симон!

— Нины Симон? — удивился я, — Неожиданный выбор.

— Мой дедушка до сих пор слушает пластинки! — с улыбкой созналась Женька, а затем необыкновенно фальшиво затянула:

— «Love me love me love me say you do. Let me fly away with you. For my love is like the wind. And wild is the wind…».

— Поешь ты, если честно, отвратительно! — улыбнулся я. Сказал это, и подивился сам себе. Что со мной не так? Разве до этого я мог сказать подобное девушке, не боясь ее обидеть? Сообщил бы я такое Кристине? Конечно, нет. Быть может, происходило это потому, что от Женьки мне ничего не было нужно? Никаких отношений. Просто Женька, просто мой новый друг. Ей можно сказать правду, не боясь обидеть и остаться без очередного свидания.

— Да, я знаю! — засмеялась Женя, — Певица из меня никакая!

Девчонка развела руками.

— Зато произношение хорошее, — похвалил в свою очередь я.

— Языки — единственное, что мне интересно изучать в школе.

— Пойдешь на лингвиста? — заинтересовался я.

Женька хмыкнула:

— Языки мне нужны для других целей. Когда-нибудь я раскрою тебе страшную тайну своего будущего! Но не сегодня!

Ну, и напустила Женька таинственности на свое поступление.

Дождь давно перестал моросить. Мы поднялись со старого раздвинутого шезлонга и не торопясь направились к выходу с пляжа. Женька по-прежнему тащила свои «шпильки» подмышкой. На секунду я остановился и бросил взгляд на море. Совсем скоро придется с ним надолго попрощаться. Если честно, делать это мне совсем не хотелось.

Женька, которая успела уйти вперед, окрикнула меня:

— Кость, ну ты чего там?

— Та песня? — начал я, — Жень, о чем она?

— продекламировала Женька.

Я улыбнулся и поднял большой палец вверх.

— Если тебе так понравилось, могу дать послушать эту пластинку! — выкрикнула Женька. Шум ночного прибоя перебивал наши слова.

— Жаль, мне не на чем будет ее послушать! — возразил я.

— Действительно, жаль! — откликнулась Женя, — Вообще у дедушки много подходящих для тебя пластинок. Ну, для тех, кому давным-давно за 50…

С этими словами Женька со смехом дала от меня деру. Я, недолго думая, припустил за ней, оставляя на мокром песке глубокие следы.

— Джемпер мой верни! — крикнул я вслед девчонке.

Море, будто подгоняя нас, стало еще громче.