Костяная колдунья

Глава 3

Краем глаза я следила за Забиякой. Он сидел на пассажирском сиденье, положив на край открытого окна голову, словно она была слишком тяжела для него. Ветер раздувал его брылы, и это выглядело бы невероятно мило, если бы я любила собак. Я опасалась, что он выскочит в окно, но пока что собака казалась спокойной и довольной тем, что тащится туда, куда бы я ее ни везла.

Нашей связи было уже около суток. Все шло даже лучше, чем я ожидала. Забияку ничуть не смутило заклинание и сила, наполнившая нас обоих, когда я привязала его к себе. Вообще-то, я была практически уверена: почти все это время он прохрапел. А утром после душа выяснилось, что у него есть странная склонность валяться на моем грязном нижнем белье. Но, как по мне, у каждого свои причуды.

Ошеломляющая вонь тухлых яиц заполнила салон, и я со стоном натянула футболку на нос. Я сердито посмотрела на Забияку, которому было совершенно плевать на залпы, выпущенные его задом. Закралось смутное подозрение, что его возвращали в приют именно из-за Болота Вечной Вони [8] в заднице, а вовсе не из-за флегматичного нрава. Задыхаясь, я поскорее открыла окно, чтобы справиться со смрадом. Прощайте, прелестные локоны, что были у меня с утра! Лучше уж буду расхаживать с лохматой львиной гривой, чем дышать ядовитыми испарениями, которыми Забияка так щедро меня одарил. Глаза заслезились, и я направила обдув себе на лицо, чтобы развеять облако зловония.

– Вот почему нельзя отмотать все обратно и хотя бы предупредить о том, что меня ждет, прежде чем я привяжу свою душу к твоей? – ворчала я, вытирая слезы, вызванные ужасающим запахом.

Пес фыркнул, и клянусь, это было похоже на: «Теперь ты от меня никуда не денешься, ведьма». Покачав головой, я включила кондиционер на полную мощность, чтобы рассеять вонь, которая впитывалась в обивку сидений.

Я подъехала к парковке у лавки бабушки и, медленно приближаясь к месту, отмеченному табличкой с надписью «Владелец», внимательно осмотрелась. Когда я заглушила двигатель, меня охватила тоска. На мгновение я задержалась, чтобы окинуть взглядом бывший дом бабушки Руби. Теперь я осознала: как только переступлю порог, все это станет моим.

Забияка топтался по моим ногам, пока я, выйдя из машины, стояла в благоговейном трепете перед выбеленным кирпичным зданием. Эзотерическая лавка находилась на первом этаже, а над ней – квартира. Я должна была переехать сюда, но при мысли о том, чтобы так скоро занять дом бабули, мне становилось не по себе. Так что я не собиралась этого делать до тех пор, пока хозяин моего жилья не узнает о собачьей истории и не выставит меня, не оставив выбора.

Здание было старым, но по-своему очаровательным. Было видно, что о нем и его сохранности заботились. Оно располагалось в конце уютной улочки, будто перенесшейся сюда из провинциального городка, рядом с другими чудны́ми магазинами, разбросанными то тут, то там.

Близость к Салему [9] обеспечивала нам постоянный поток туристов. Здесь, в Марблхеде, размещение в гостиницах и небольших отелях обходилось дешевле. Поэтому многие предпочитали останавливаться у нас и уже отсюда ехать дальше по окрестностям на машине или на пароме, чтобы посетить более интересные города. Я могла бы перевезти лавку куда угодно, но даже представить не могла ее ни в каком другом месте. Деревья, океан, массачусетский говор – чего еще желать девушке?

Странно, столько всего изменилось за считаные дни, а это место выглядит так же, как всегда. Не знаю, чего я ожидала, когда ехала сюда: возможно, каких-то непривычных ощущений, но, на удивление, чувствовала себя как обычно. Бабушка Руби не любила перемены и копить хлам, так что я знала: уборка в лавке и квартире не займет много времени, как и весь переезд, но мне тем не менее было не по себе. Кости навсегда свяжут нас, это я понимала, но мне ужасно ее не хватало. Собирать ее жизнь в коробки будет ох как непросто. Не сомневаюсь, она готова была уйти, но, как бы эгоистично это ни звучало, не готова оказалась я. И до сих пор чувствовала себя не готовой.

Дверца машины захлопнулась. Эхо разнеслось по пустой улице, пока я мысленно собиралась с духом перед следующим заданием. Девственно-белая вывеска лавки с названием «Око» виднелась над навесом цвета спелого инжира. Большие окна по обе стороны от входной двери возвещали о «Чтении предсказаний» таким крупным шрифтом, чтобы его могли прочитать даже те, кто проезжал на машине мимо по улице. На заднем плане был изображен священный геометрический орнамент, напоминающий огромный цветок. Однако, если присмотреться, становилось понятно, что рисунок складывается не из линий, а из костей.

Я нащупала в связке ключей тот, который открывал входную дверь, и постаралась прогнать волнение и мысли о том, что я всего этого недостойна.

«Я справлюсь. Я с честью приму зов предков».

Набираясь смелости, я ворчала на себя за промедление. Сколько бы я тут ни торчала, глядя в никуда и увязая в воспоминаниях, ничего не изменить: пришла моя очередь стать остеомантом. Пора отбросить бесполезные думы о том, насколько это трудно и как мне будет плохо, и приступить к своим обязанностям. С этой мыслью я выпрямилась и уверенно зашагала к входу в лавку. Вставив ключ в замок, я со щелчком открыла дверь в новую главу своей жизни.

Ладан, шалфей и вербена приветствовали меня, когда я вышла на залитое солнечным светом пространство. Я пробежала взглядом по множеству камней и кристаллов, выставленных на продажу или для каких-нибудь других целей. Слева от меня сухие травы и другие ингредиенты в бутылочках занимали целую стену на рустикальных [10] деревянных полках, которые не мешало бы как следует протереть от пыли. Полог цвета шафрана отделял основную часть лавки от уголка, где гадала бабушка Руби. Я вдохнула все эти запахи и впервые с тех пор, как кости появились у меня на столе, почувствовала, что во мне затеплилась надежда.

Вместе с силой к каждому новому остеоманту переходила лавка. В ней все следовало передвинуть, обновить и наладить по своему усмотрению. Некоторые приходили и переделывали все, другие не меняли ничего. Не пробыв в лавке и минуты, я уже представляла себе ее в элегантных, но теплых и уютных нейтральных тонах, с полом из светлого дерева и полками из стекла и металла. Повсюду будут лежать огромные подушки, чтобы посетителям было удобнее листать магические книги или выбирать новую колоду Таро. Я представила, как разолью все зелья и настойки по современным стеклянным бутылочкам и поставлю на каждую из них восковую печать нашей семьи. Возможно, я не была готова ко всей этой магии и неразберихе, которые прилагались к моему новому статусу, но с косметическим ремонтом уж точно справлюсь.

Проследовав мимо полок в центре зала, я зашла за полог, в уголок для гадания. И тут же вообразила старинные амбарные двери, закрывающие его и разделяющие все пространство. Свет струился сквозь прозрачные шторы и падал на большой круглый стол из черного дерева, стоящий посреди комнаты. Его я точно никуда не дену: этот стол занимал почетное место в нашей семейной лавке с незапамятных времен. Про себя я отметила, что в этой зоне не хватает нескольких ярких кресел, и еще надо бы подобрать сюда текстурные обои. Мне хотелось сменить темно-фиолетовые и черные тона и царящую тут зловещую атмосферу на более уютную. Пора было перенести всю эту эзотерическую ерунду в двадцать первый век!

Деревянные ступени скрипели под ногами, пока я поднималась по лестнице, ведущей в квартиру над лавкой.

Вдруг до меня донесся знакомый звон колокольчиков над входной дверью. Резко развернувшись, я понеслась обратно вниз.

«Вот черт! Видимо, я забыла запереть двери».

– Извините, мы закрыты, – спеша остановить вошедшего, выпалила я, прорвавшись сквозь шафрановый полог. – Мы откроемся через пару месяцев… – продолжила я и тут, выйдя из-за поворота от полок с зельями к входной двери, врезалась в огромную твердую грудь.

Я непроизвольно вскрикнула и чуть не упала, отскочив от живой горы мышц. Чьи-то сильные руки ухватили меня за плечи, не дав плюхнуться на линолеум. Я уперлась руками в мужскую грудь, чтобы удержаться, и подняла глаза. Выше, еще выше… пока, наконец, взгляд не остановился на самом красивом лице, которое я когда-либо видела.

Да я же пощупала старшего брата Джо Джонаса! Только еще более сексуального, мускулистого и мужественного. Сияющая смуглая кожа, волосы насыщенного цвета свежемолотого кофе и щетина, которую так и хотелось слизнуть с идеальной линии его подбородка. Яркие зеленые-как-мох глаза смотрели на меня; я оказалась так близко, что могла разглядеть тонкую золотистую кайму вокруг его радужки. У него был шрам, который начинался сантиметрах в пяти над левой бровью и пересекал все лицо, обрываясь прямо под щекой. Но даже такая броская отметина не портила общего великолепия. И, раз уж на то пошло, благодаря этому шраму он чем-то напоминал дикаря – что, как по мне, делало его совершенно неотразимым для любой настоящей женщины.

Я колебалась слишком долго, чтобы вовремя сообразить, что пялюсь на него. Похоже, следует что-то сказать. Может, извиниться за то, что я, как шарик в пинболе, отскочила от его твердого, как скала, тела? Но нет, с губ не сорвалось ни словечка: вместо этого я просто продолжала на него пялиться. В какой-то момент – точно не помню, когда именно, – я принялась гладить его грудь. Он был в рубашке на пуговицах, настолько мягкой, что мне стало интересно, не слишком ли она роскошная для хлопковой… Как вдруг до меня дошло, что я делаю. Я отдернула руку и отошла на шаг от самой прекрасной из моих фантазий во плоти. Я отступила; его уверенная хватка ослабла, как только мы отдалились друг от друга. Та часть меня, которую я обычно называю своим внутренним демоном, страстно желала, чтобы он не отпускал меня. И та же самая часть меня уже воображала, как он прижмет меня к стене и покажет, на что способен… Именно поэтому я запихнула ее в дальний уголок своего неуравновешенного сознания и предпочла ей более рациональную и социально приемлемую часть себя, на которую можно положиться при общении с тем, кого видишь впервые в жизни.

– Привет! Эм-м… Очень жаль, но мы закрыты. Видимо, я забыла запереть дверь, когда пришла на инвентаризацию. Мы снова откроемся примерно через месяц, плюс-минус; может быть, через два. Я очень-очень надеюсь, что вы вернетесь за тем, что искали. Мы устроим грандиозное открытие со всякими прикольными штуками… и купонами…

Наконец поток слов иссяк, и я затихла.

«Купоны?!» Больше всего я хотела забиться в угол и сидеть там, раскачиваясь взад-вперед, пока не забуду о своем унижении. Мне показалось или я только что произнесла двойное «очень-очень»? Что ж, это я попробую пережить глубокой ночью, когда в очередной раз буду ворошить прошлое со всеми своими дурацкими и неловкими поступками в тщетных попытках заснуть.

Он улыбнулся, сверкнув ровными белыми зубами. Я была вынуждена сделать еще шаг назад, рассчитывая, что это поможет мне не перевозбудиться вконец из-за того, кто это и чего он хочет.

– Вы Руби? – спросил он, и в зеленых глазах промелькнули замешательство и интерес. – Я Роган Кендрик. Мы с вами разговаривали по телефону на этой неделе.

– О, – снова завелась я, не успев притормозить, и откашлялась, пытаясь угомонить свои гормоны. – Не совсем, – начала я снова, но более мрачно. – Я ее внучка Леннокс. С прискорбием сообщаю, что Руби скончалась… вообще-то, вчера.

Мои слова прозвучали несколько неуклюже. И тут же шлейф печали окутал меня, словно персональное дождевое облако.

Когда я это произнесла, в завораживающем взгляде болотного цвета промелькнуло удивление, разочарование, а следом и необычайное потрясение. Его плечи поникли, и он отшатнулся назад, запустив пальцы в свои шелковистые волосы.

– Мне очень жаль… – пробормотала я, заметив, насколько он расстроен этой новостью.

Мне так хотелось спросить, как он познакомился с моей бабушкой, но потом я вспомнила, что он даже не представлял, как она выглядит, – а значит, не мог знать ее настолько хорошо, чтобы так сильно переживать из-за новости о ее смерти.

Я следила за тем, как его взгляд пробежал по магазину и замер на бархатном пурпурном кисете с костями, который лежал у кассы. Затем он обратил свой пристальный взор на меня, и я увидела, как сквозь отчаяние в его глазах проступил проблеск надежды. А потом он взял и разрушил все свое великолепие, глядя мне в глаза со словами:

– Тедас рук шоу аус форин ве остеомант. Исэ хирусе оу фуик торк шин иэй.

Тепло залило все мое тело, обволакивая запястья, шею и лодыжки. Глаза расширились от удивления, а затем от осознания того, как ловко он меня обманул: я узнала первую часть заклинания, которое он произносил. С его помощью я привязала к себе Забияку, сделав его своим фамильяром. Мой мозг проржавел, как затонувший крейсер на дне морском, но я все же поняла: помимо того, что этот придурок сделал меня своим фамильяром, он привязал меня к себе еще и другим способом. Я разобрала только пару слов, но и этого оказалось достаточно, чтобы захлебнуться яростью и паникой, а заодно и решимостью окупить все свои расходы за годы занятий кикбоксингом.

Понятия не имею, чего ожидал Роган Кендрик, когда нарушил законы магии и привязал меня к себе, но явно не удара кулаком в живот – судя по тому, что рухнул он, как картонная коробка.

– Какого черта? – возмутилась я, нанеся следующий удар коленом по его лицу.

Он отскочил назад, спасая голову от моей коленной чашечки, а член – от моих же «конверсов» на крайне опасном расстоянии. И тут же с такой силой врезался в витрину с плетеными ловцами снов и кристаллами, что она опрокинулась. Чтобы не попасть под удар обрушившихся тяжелых деревянных полок, я отскочила и едва увернулась от них. Роган Кендрик встал с другой стороны, с раздражением оправляясь от моего удара, и посмотрел на меня.

Он. Блин. Сердился. На меня.

Я взяла свечу и швырнула в него, потом еще, и еще одну! Он уворачивался и отбивался от них, а Забияка лежал в углу, спокойно наблюдая за происходящим.

– Пожалуйста, выслушай меня! – взмолился этот Роган после того, как я чуть не проломила ему голову стеклянной бутылью с приворотным зельем.

Он оглядел полку, с которой я брала снаряды, и мы оба не сговариваясь пришли к выводу, что те вот-вот закончатся. За моей спиной возвышались полки с благовониями, но они явно не были такими же тяжелыми, как зелья, камни или свечи. Я потянулась за очередной стеклянной бутылкой и в ту же секунду поняла, что незваный гость меня атакует. Он перепрыгнул через опрокинутую книжную полку, как грациозная кошка, и я попалась, как кузнечик, который и не подозревал, что на него охотятся.

«Вот же козел!»

Этот мерзавец, похищающий души, оказался тяжелым, и я проклинала гору его мышц, на которую совсем недавно пускала слюни. Вот дура! И как я не сообразила: он слишком хорош, чтобы ему можно было доверять. Тетя Хиллен всегда предупреждала: красавчиков следует остерегаться. Терпеть не могу, когда она оказывается права!

Роган прижал мои вытянутые над головой руки к полу, и я бы даже сочла такие действия сексуальными, если бы до этого он не схватил меня и не привязал нас друг к другу на веки вечные. Я вырывалась из его хватки, тяжело дыша и визжа, как мстительная банши [11] из глубин преисподней, но ни Рогана, ни Забияку это ни капли не смущало.

– Да послушай же ты! – рявкнул Роган, пока я изо всех сил пыталась освободиться. – Мне нужна помощь. Помоги мне, и, клянусь, твоя жизнь снова станет прежней. Связь не нужно поддерживать постоянно, если мы будем действовать сообща.

– Сообща? – закипела я. – Да я тебя уничтожу и сотру твои кости в пыль! А потом наложу на них проклятие, чтобы ты возвращался раз в неделю и я могла бы убивать тебя снова и снова! Отныне и до конца своих дней я буду делать так, чтобы ты страдал! – прорычала я ему в лицо.

Я и так была вне себя от бешенства, а он в ответ на все мои угрозы еще и разулыбался.

– Нет, остеомант! Ведь отныне все, что произойдет с моей душой, произойдет и с твоей. Все, что случится с моими костями, случится и с твоими. Теперь мы связаны, и, пока я не сниму заклятие, ты не сможешь ничего изменить.

От осознания такого коварства я почувствовала, как ком страха снова подкатил к горлу, но я сглотнула его и ударила Рогана головой. Сама не ожидала, что будет настолько больно, но и он оказался не готов, так что мы оба застонали от боли и закрыли лица руками. У меня пульсировал лоб, а он зажимал нос.

– Леннокс, пожалуйста, умоляю тебя! Мне нужна твоя помощь, и, хотя ты еще этого не знаешь, тебе нужна моя, – проговорил он своим низким, но теперь слегка гнусавым голосом.

Кажется, ему надо было как-то остановить кровь, сочившуюся сквозь пальцы. Прекрасно! Надеюсь, я сломала его чересчур идеальный нос. Но пока я ликовала, он протянул ко мне окровавленную руку и размазал по моей груди алую сукровицу.

– Какого черта? – успела выкрикнуть я, но в этот же момент он прорычал всего одно слово:

– Зено.

Через мгновение в глазах резко потемнело, и я отключилась.