Костяная колдунья

Глава 6

Шины моего старенького «Ниссана Патфайндера» протестующе визжали, когда я чересчур резко входила в повороты. Очевидно, с них стиралось все, что осталось от протекторов, но чего не сделаешь ради благого дела. Роган схватился за ручку под кодовым названием «ох, черт!», чтобы удержаться. Другая рука, которой он придерживал Забияку на коленях, нервно сжималась. Но пока я в бешенстве везла нас к теткиному дому, он весьма благоразумно держал рот на замке.

Я снова сосредоточилась на дороге, хоть и не упустила из виду то, как он в раздражении скрипел зубами. Ему не очень-то хотелось делать со мной этот крюк. Если бы пропал мой брат, я бы тоже была против. Но без гримуара я вряд ли смогу помочь, да и сам Роган ясно дал понять, что я его единственная надежда после бабушки Руби. Возможно, я бы переживала по этому поводу, но в данный момент не чувствовала ничего, кроме ярости.

Я злилась на кости и на мою так называемую родню за похищение того, к чему они не имели права прикасаться. Я злилась на Рогана. Но больше всего я злилась на саму себя. Я никогда не относилась ко всему этому серьезно, но только посмотрите: вот она я, прохлаждаюсь, как та лягушка в котле с водой, даже не подозревающая, что вот-вот сварится. Ненавижу чувствовать себя глупо, а еще хуже то, что я сама себя выставила идиоткой.

Я открыла контакты в своем телефоне и включила громкую связь, входя в очередной крутой поворот, и тут раздался пронзительный звонок.

– Привет, Леннард, ты в магазине? Мы с мамой думали принести обед, – рассеянно сказал Тад: на фоне слышалось, что он запускает сушилку.

– До взбучки семьи Оссеусов осталось десять минут, – прорычала я в ответ, ударив по тормозам.

Светофор слишком быстро переключался с зеленого на желтый и красный, и я не успела безопасно проскочить его.

– Ого, а что они натворили? – в нетерпении спросил он.

– Они украли гримуар.

– Вот же крысиные рожи! Ма-а-а-а! Садись в машину, надо ехать!

Прежде чем Тад успел сказать что-то еще, я повесила трубку.

– Ты! – рявкнула я, повернувшись к Рогану на пассажирском сиденье. – Расскажи мне все, что нужно знать о твоем брате и о том, что, по твоему мнению, с ним произошло.

Он еще крепче прижал к себе Забияку.

– Я все расскажу, только следи за дорогой, пока я буду говорить! – приказал он со страхом в голосе.

Я перестроилась, чтобы обогнать медленно едущую машину, и ждала, когда Роган начнет свой рассказ.

– Все началось с того, что Илон не явился на ежемесячную встречу с нашим постоянным клиентом. Он никогда так не делал. Стало ясно: что-то не так. Мы с ним разговариваем каждый день. Накануне вечером я попросил его принести мне кое-что из его сада, и я уверен: если бы утром что-то произошло, он бы позвонил мне.

Мне пришлось самому провести встречу, и сразу после этого я поехал к нему домой. Я звонил ему, но каждый раз включалась голосовая почта. Когда я доехал и набрал код от гаража, то увидел его машину внутри. Капот был холодным: очевидно, на ней давно не ездили. Но когда я вошел внутрь, что-то было не так.

– Что именно? – спросила я, включив поворотник в ожидании того, как загорится зеленая стрелка и мы поедем дальше.

– На первый взгляд ничего особенного: банка из-под газировки на столешнице рядом с тарелкой в крапинку. Телевизор работал, был включен какой-то круглосуточный футбольный канал. Но вдруг я заметил, что кости, которые он всегда держал на окнах и дверных проемах, пропали со своих обычных мест. Сперва я не знал, что и думать. Илон не пьет газировку: он постоянно говорит, что это вредно для костей. Он помешан на здоровье, его передергивает даже от одного упоминания о белом хлебе, но на столешнице лежала начатая буханка. И единственные виды спорта, достойные внимания, по мнению Илона, – это хоккей или футбол. А по телевизору шел американский футбол, на который ему наплевать.

Мы приближались к въезду в закрытый элитный поселок; я сбавила ход. Ворота срабатывали автоматически: нужно было лишь провести ключ-картой, чтобы распахнуть их настежь и проехать. А моя тетка и знать не знала, что одна из моих клиенток живет по соседству с ней. Раньше она бывала у меня дважды в месяц, но когда у нее начался рассеянный склероз, она попросила меня приезжать к ней на дом. С тех пор я бывала здесь дважды в месяц, так что ключ-карта у меня была.

– Когда я шел через гостиную, чтобы подняться наверх и проверить, что там, по пути увидел круг из раздавленных ягод рябины и кучку пепла. Над ней вился дымок. Я звал Илона, я везде посмотрел, но он просто пропал.

– Ты обращался в Орден?

У Рогана вырвался пренебрежительный смешок.

– Они не станут помогать моей семье. Орден заботится только о тех, кто им служит. Их интересует лишь политика и демонстрация силы, а не истина и справедливость.

Свои мысли я держала при себе. У меня сложилось впечатление, будто главная задача Ордена – держать в узде все магическое сообщество, но что я знала на самом деле? Бабушка Руби никогда не стремилась к общению с ними, но так и не рассказала почему. Мне казалось, это типичная боязнь полицейских. Даже у того, кто являет собой воплощение невиновности и законопослушности, возникает смутная тревога и легкая паника, когда за спиной вырастает полицейский. Раньше я думала, что Орден – это такая ведьмовская полиция, но, судя по словам Рогана, я не совсем понимала, как они работают. Или не работают – опять же, по его словам.

– А с чего ты взял, что это какой-то вселенский заговор, а не розыгрыш, зашедший слишком далеко? Может, твой брат познакомился с девушкой и поехал к ней, а пепел – всего лишь пыль из взорвавшегося пылесоса?

Желудок скрутило от неясной тревоги. Все мои чувства нажали на кнопку «Ты ошиблась», будто я была участником телевикторины и выбрала неверный ответ. Роган бросил на меня укоризненный взгляд, который на секунду заставил меня усомниться в своих умственных способностях.

– Илон не стал бы уходить без предупреждения. Да и в целом все очень странно. Когда я начал в этом разбираться, связываться с надежными друзьями и разговаривать с ними, тогда и выяснилось, что были и другие исчезнувшие: три остеоманта и ведьма души.

– Зачем похитителям магия плодородия? – спросила я, огорошенная известием о ведьме души.

– А зачем им каждый из них? – бросил мне в ответ Роган. – Все они живы – по крайней мере, это мне известно, – но в зависимости от того, по какой причине их забрали, это может быть как хорошо, так и плохо.

В словах Рогана было столько страдания, что у меня заныло в груди. Я сосредоточилась на дрянной части нашей семьи, с которой предстояло встретиться. И все ради того, чтобы мысли перестали блуждать по темным закоулкам, где разыгрывались сценарии ужасных вещей, которые случаются с людьми, увезенными куда-либо против своей воли.

– А почему ты так уверен, что все они живы?

Роган снова посмотрел на меня как на идиотку. Я уже начала уставать от этого выражения его лица.

– Если бы они погибли, их магия перешла бы к преемникам. Точно так же, как магия Руби перешла к тебе, – произнес он ровным голосом.

– Ага, точно.

«Ладно уж, так и быть: последний уничтожающий взгляд я вполне заслужила».

– Ни в одном из случаев исчезновения магов и ведьм чары не передались никому другому. Так что, для чего бы они ни понадобились похитителям, все они пока живы. Но я очень боюсь, что в любой момент все может измениться.

Я отвела взгляд от его дрогнувшей челюсти и искры боли, мелькнувшей в глазах цвета клевера. Секунду мы оба молчали, осознавая значение его последних слов.

– Сколько еще добираться туда, куда ты нас везешь? – в нетерпении спросил Роган.

Внезапно я почувствовала себя так, словно над нами обоими нависает нечто вроде песочных часов злого рока и каждая песчинка отсчитывает миллисекунды до того, как все рухнет. Я понятия не имела, как помочь магу, но знала, что обязана это сделать. И я, черт возьми, была уверена, что мне необходим гримуар, если имеется хоть призрачный шанс на успех.

Внедорожник чуть не перевернулся, когда я резко свернула налево и погнала его по крутому склону.

– Почти добрались.

Я въехала на до нелепости длинную подъездную дорожку, обрамленную высокими величественными деревьями, которые готовились сменить зелень на мириады апельсинов, слив и золотой листвы. Тетку я терпеть не могла, но невозможно было отрицать красоту ее владений. Хотя с тем, что все это должно принадлежать ей, я бы поспорила. Изначально семь с лишним гектаров земли были собственностью всей нашей семьи, но несколько поколений назад в результате каких-то сомнительных сделок они оказались в руках сестры из ветви Хэрриданов. С тех пор земля передавалась по наследству исключительно по ее линии, а не всем Оссеусам, как это предполагалось с самого начала.

Такое положение дел порождало нескончаемые распри. Некоторые члены семьи отказались от попыток что-либо изменить, но остальные не могли удержаться от косых взглядов в сторону Хэрриданов и проклятий на каждый их шаг. Пока я взрослела, бабушка Руби пыталась собрать воедино переломанные ветви нашего генеалогического древа. Но теперь, когда ее не стало, – еще и после фокуса, который выкинули Магда и Гвен Хэрридан, – больше не осталось никакой надежды на то, что это произойдет.

Густо растущие деревья редели по мере того, как я подъезжала, сбрасывая скорость. Впереди подъездная дорожка заворачивала петлю вокруг безвкусного показушного фонтана со статуями, извергающими воду из всевозможных отверстий. Новый особняк возвели на остовах бывших домов в колониальном стиле, которые строили на этом месте наши предки. Уродливое строение, возвышающееся перед нами, так и не смогло определиться, чем ему быть: то ли английским замком, то ли домом в стиле крафтсман [16] на стероидах.

Резко затормозив перед главным входом, я повернулась на своем сиденье.

– Забияка, давай ты пойдешь туда и помочишься на все, что окажется на твоем пути. Слышишь меня, дружок? Пришла пора сказать: «К черту патриархат! Куда хочу, туда и иду!»

С этими словами я распахнула дверь, яростно скрипнув петлями, и выскочила из машины. Обойдя вокруг «Ниссана» и Рогана, я быстро зашагала к парадному входу. Вряд ли родственники знали, что я уже здесь. Я заехала не через главные ворота, откуда им мог бы позвонить охранник, чтобы уточнить, пускать ли меня. Хотя у них наверняка где-то были установлены камеры, следящие за всем происходящим на их территории.

Я потянулась к латунной ручке; дверь открылась без малейшего намека на сопротивление.

– Ну конечно, эти тупые элитарные козлины не заперли двери, – проворчала я, входя внутрь.

Удивительно, но никто не торопился меня задерживать. Пару раз я прокричала приветствие и немного подождала, но ничего не произошло. Признаться, я была разочарована. Даже если Магды и Гвен по какой-то причине не было дома, обычно повсюду носится целый штат горничных и поваров.

Я огляделась, не зная, что делать. Как бы мне ни хотелось обойти весь этот дом в поисках гримуара, Роган ясно дал понять, что у нас не так уж много времени. Вот бы я была той сестрой Сандерсон [17], которая могла призвать книгу соблазнительным певучим голосом! Разобраться со всем этим дерьмом было бы гораздо проще, если бы она сама прилетела ко мне в руки оттуда, куда ее спрятали.

Посреди фойе стоял круглый стол из стекла и красного дерева. Я подошла к нему и взяла с самой его середины большую вазу с цветами. Убедившись, что Роган держит Забияку, я бросила нечто напоминающее вазу династии Мин (наверняка это стоило гораздо больше, чем все, что есть у меня, вместе взятое) в висевшее в прихожей гигантское зеркало, украшенное парчой. Звук разбитого стекла лезвием пронзил тишину, царящую в доме. Осколки вазы и зеркала разлетелись по мраморной плитке. Обрывки цветов и наполнителя расплескались по полу с отрывистыми шлепками. И тут мы услышали торопливые шаги, направляющиеся к нам.

– Что ж, неплохой способ привлечь внимание, – заметил Роган у меня за спиной.

Он осматривал дом, но не казался ни впечатленным, ни оробевшим от роскоши. Он просто смотрел – умереть не встать! – с тем же нетерпением.

– Тереза! Во имя равноденствия, что тут происходит? – спросила моя тетка, выходя из-за угла с поджатыми губами и сердито нахмуренными бровями.

Ее гневный взгляд остановился на мне, и она замерла на полушаге.

– Как ты сюда попала? – спросила она сдавленным голосом, прозвучавшим на тон выше обычного.

Ее унылые серо-голубые глаза расширились в изумлении с намеком на испуг, и от этого меня охватило приятное тепло.

– Может, тебе стоит для разнообразия запирать входную дверь? То, что ты богата, не делает тебя неуязвимой перед преступниками, – заявила я ей в тот самый момент, когда в фойе ворвалась худощавая женщина в накрахмаленном синем платье и фартуке.

Она окинула взглядом беспорядок, потом меня, перекрестилась и быстро вышла. Я так и не поняла, удрала она или просто пошла за веником и шваброй.

– Тебе здесь не рады, убирайся! – прорычала моя тетя, выпрямив спину, но ее выдавала паника во взгляде.

– Да ладно тебе, тетя Магда, неужели ты меня даже не поздравишь? – поддразнила я, приближаясь к ней.

Пока я сокращала расстояние между нами, стекло хрустело под кроссовками, и тетка напряглась всем телом.

– Матушка, в чем дело? Я же говорила, что мне нужно учиться! Но как мне заниматься, если горничные не могут прибраться, не разнеся весь дом? – послышался пронзительный плаксивый голос.

И тут же из-за угла показалась моя кузина Гвен. В отличие от матери, она даже не обратила на нас внимания. Ее раздраженный взгляд был прикован к Магде, будто та была кругом виновата и должна была за все ответить. И только когда теткин взволнованный взгляд остановился на дочери, Гвен дала себе труд оценить ситуацию. Она развернулась и зыркнула на меня своими ярко-голубыми глазами. Вместо страха в ее оленьем взгляде бурлила ярость.

– Как ты смеешь здесь показываться! – завопила она, направляясь ко мне со сжатыми кулаками.

Я гадала, что же она собирается учудить: закатить истерику или врезать мне?

Роган шагнул в мою сторону, видимо, чтобы защитить. Похоже, Магда с Гвен только сейчас обратили на него внимание. Гвен замерла, словно его присутствие зачаровало ее и она совсем забыла, что собиралась сделать. Она даже приоткрыла от удивления рот, но быстро опомнилась и деликатно сомкнула губы, выглядевшие до трясучки соблазнительно.

Мне захотелось взглянуть на Рогана, чтоб проверить, удалось ли ей очаровать его и пленить своей неотразимой привлекательностью, но мысленно я осадила себя. Гвен действительно красивая. У нее длинные рыжие волосы, а ноги еще длиннее, и уже на школьный выпускной мама купила ей лифчик четвертого размера. Но при всем при этом она пустая, эгоистичная, безмозглая дурочка, и если Рогана Нелепого такое возбуждает – флаг ему в руки, мне-то какое дело?

– Кто вы? – с придыханием спросила Гвен голосом, в котором не было ни капли язвительности, предназначенной, полагаю, исключительно для меня.

Я закатила глаза.

– Роган Кендрик. А ваше имя? – спросил он, блистая своими изысканными манерами, которыми со мной пренебрегал.

Это было просто возмутительно, и я с обидой посмотрела на него.

– Ты серьезно? – осведомилась я. – Меня оглушаешь чарами, а ее – своим южным шармом?

Гвен и Магда снова вспомнили обо мне. Это напоминало челлендж с мытьем зеркала в «ТикТоке»: взмах тряпкой – и перед нами мечтательные глазки и кокетливые улыбки, еще взмах – и они превращаются в злобных стерв с пронзительными взглядами.

– Прошу прощения за эту нищебродку, она у нас практически дикая, – заявила Гвен Рогану с насмешкой, переходящей в завораживающую улыбку во время разворота от меня к нему.

– За столько лет ты так и не придумала ничего лучше «нищебродки»? – хладнокровно усмехнулась я в ответ.

– Слушай сюда, мелкая шавка! – рявкнула тетя Магда, не отставая от дочери. – Или ты сию же секунду уходишь, или я вызову представителей власти.

Задохнувшись от притворного ужаса, я выпучила глаза и прикрыла рукой рот. За моей спиной в беспокойстве замер Роган.

– О нет! Только не власти! – чересчур драматично возопила я, поднеся ко лбу тыльную сторону ладони и пошатнувшись, словно вот-вот упаду в обморок («да я же вылитая Скарлетт О’Хара!»). – И кто же это будут, Магда: низшие или Орден? Спорим, когда хоть кто-то из них узнает, как вы ограбили дом покойной, не успело даже остыть ее тело, и украли то, что вам не принадлежит, – никто из них не станет особенно суетиться насчет меня, – напомнила я, выпрямляясь.

– То, что нам не принадлежит? Он принадлежит только нам. Гвен – законная преемница, и все, чем обладает наш магический род, принадлежит ей, – огрызнулась тетка.

Ее ноздри раздувались, а в тусклом голубом взгляде вспыхнуло негодование.

В знак согласия Гвен надменно кивнула и скрестила руки на груди.

– Роган Кендрик. Знакомое имя. Где я могла его слышать? – кокетливо спросила она, вот так запросто переключаясь с раздражения в мой адрес на интерес к нему.

Не будь я настолько зла, меня бы впечатлили ее способности к многозадачности.

– Вот черт, я снова ошиблась, – заявила я, хлопнув себя ладонью по лбу. – Гвен – законная преемница? Даже не думала! Наверное, тогда ты не будешь против показать мне кости, – невозмутимо произнесла я, отбросив наконец всю театральность и зловеще глядя на тетку.

Она начала заикаться. Взгляд ее заметался по комнате, а разум изо всех сил пытался сформулировать очередной бредовый аргумент еще никчемнее прежнего – и мы обе это осознавали.

– У нас пока нет костей, но это ненадолго, – усмехнулась Гвен.

После этой неприкрытой угрозы я окончательно слетела с катушек.

Я подошла к ней поближе. Все, мое терпение лопнуло. Варианты развития событий всплывали в голове, будто передо мной распахнулся шкаф, наполненный чарами вместо одежды, и теперь мне предстояло решить, что же выбрать. Я напомнила себе, что чувствовала, когда нанесла свою печать на кости и в саму мою суть вплелось больше способностей, чем можно было себе представить. Казалось, в ответ на гнев некоторые из этих способностей так и просятся немедленно высвободиться.

«Ну что ж, посмотрим, как со всем этим управляться».

Земля под ногами задрожала. Поначалу совсем чуть-чуть, но с каждым моим уверенным шагом дрожь нарастала. Стекло на полу звенело и царапало пол, разлетаясь в стороны. Магда и Гвен завизжали, потянулись друг к другу, пытаясь устоять, и испуганно уставились на меня, пока я приближалась.

Со стороны могло показаться, будто я управляю стихиями, хотя у остеоманта не бывает такой силы. Вот только Гвен и Магда не знали, что их дом был построен на могилах наших предков, которые жили здесь задолго до них. Их кости давно рассыпались, зато сущность и сила по-прежнему хранились в самой земле. Уж кости-то я умею себе подчинять, но этим придурочным совсем не обязательно все знать. Пусть считают, что я какая-нибудь метаведьма. В следующий раз дважды подумают, прежде чем связываться с тем, чего лучше не касаться.

– Остановись! – закричала Магда, когда со стен начали падать картины, а справа от нас вверх по величественной мраморной лестнице поползла трещина. – Пожалуйста, перестань! – взмолилась она.

– Где моя книга?! – рявкнула я так, чтобы она поняла: со мной шутки плохи.

– У нас ее нет! – проверещала тетя.

Неужели она всерьез считает, что я в это поверю? Они казались себе такими важными и неприкасаемыми, когда воровали гримуар. Но теперь, когда земля под ними содрогалась и трещины расползались по стенам этого уродливого дома, им пришлось взглянуть правде в глаза.

Магда хотела мне возразить, я это по лицу ее видела. И все-таки она знала: чем дольше будет сопротивляться, тем больше всего я разрушу. Здесь и сейчас спорить с моим гневом и моими требованиями было бессмысленно.

Я ощущала, как пьянящий поток силы течет сквозь меня. Сердце колотилось от волнения при единении с сущностью всех, кто был до меня. Чары внутри меня бурлили и готовы были вырваться наружу, чтобы поиграть и испытать свои возможности. Но я вовсе не хотела быть погребенной под развалинами этого дома, я всего лишь хотела забрать гримуар и никогда больше не видеть тетку и кузину. Их деспотическому превосходству и привилегиям пришел конец. Кости сделали выбор, и эти двое оказались такими же, как и любой другой человек. Скорее даже, их низвели на уровень низших, лучше которых они всегда себя считали и над которыми постоянно издевались.

Откуда ни возьмись в комнату вбежала горничная Тереза, сжимавшая в руках большую книгу в кожаном переплете каштанового цвета. Нетвердой походкой она шла ко мне по дрожащему полу; на ее лице читалась решимость. Я отпустила кости, вросшие в саму сущность земли под домом, и Тереза протянула мне фолиант. Вместе с ним она также передала мне бабушкину доску для предсказаний, ониксовый маятник и длинную серебряную цепочку с подвеской с изображением сигила [18] моей семьи.

– Да как ты посмела! – с визгом затопала Магда, как только дом перестал дрожать.

Она занесла руку, явно собираясь влепить пощечину хрупкой женщине средних лет. Но я, не успев ни о чем подумать и даже не произнеся заклинание, одним взмахом руки помешала костям Магды нанести удар. Меня слегка ошеломила та легкость, с которой я распоряжалась настолько серьезной силой. Однако я справилась с изумлением и поспешила насладиться гордостью и радостью, расцветающими в душе.

Вся эта новая магия, пожалуй, превзойдет мои самые смелые ожидания. И глупо отрицать: образ властной стервы мне весьма к лицу.

Магда застыла как вкопанная. Обездвижить ее было так же легко, как заставить не моргать. Она по-прежнему издавала какие-то звуки, но в ее визге не было никакого смысла, ведь шевелить ртом и складывать слова она тоже не могла. Все произошло так быстро, что Тереза успела отшатнуться от удара, которого так и не произошло.

– Какого черта ты сотворила с моей матерью? – вскрикнула Гвен, дергая Магду за поднятую руку.

Но та не сдвинулась с места.

Кузина завопила, пытаясь расшевелить мать и вывести ее из состояния, в которое я ее ввела. Однако если Гвен собиралась продолжать в том же духе, все, чего она добилась бы, – это сломала бы матери руку. Я обладала властью над костями, так что Магда не шевельнется, пока горничная не окажется в безопасности, а я не получу ответы на кое-какие вопросы.

– Ты что, думала, я за ним не приду? – раздраженно спросила я тетю, замершую на месте. – Зачем вообще было красть гримуар?

Я чуть было не успела снять чары с челюсти тети Магды, чтобы она могла говорить, но меня прервала Тереза.

– Они собирались его сжечь, – тихо сказала она, и настала моя очередь застыть с открытым от потрясения ртом. – Гвен хотела прочитать его от корки до корки, после чего они собирались его уничтожить.

Признание Терезы начисто лишило меня дара речи. Да как можно быть настолько эгоистичными, безрассудными и гнилыми до самого основания? Да, я и сама не в восторге от того, что кости, которые им так хотелось заполучить, достались мне! Но ведь гримуар предназначен не только для меня: он передается каждой следующей костяной ведьме из поколения в поколение. Они разорвали бы эту магическую цепочку, и ради чего?

Меня переполняло отвращение. Я знала, что гримуар под защитой, но требовалось убедиться, что ничего подобного больше не повторится. Он был слишком ценным, чтобы позволить хоть кому-то даже попытаться уничтожить его, а вместе с ним и всю силу нашего рода.

– Спасибо, что сберегли эти вещи, – глухо сказала я Терезе, все еще пребывая в шоке от ее слов.

Не обращая внимания на отчаянные выкрики Гвен, я достала телефон и вытащила из-под чехла визитку.

– Вы не представляете, как я благодарна за то, что вы поступили правильно. Знаю, это было нелегко. А еще я знаю, чего вам это будет стоить, – произнесла я, вручая ей свою визитку. – Позвоните мне через пару дней, и я помогу вам найти работу получше.

– Спасибо вам за доброту, чародейка. Сожалею, что, как только власть перешла к вам, вас попытались опозорить. Пусть те, кто осмелится пойти против законного остеоманта, рассыплются, как столбы пыли, – провозгласила она, протянув руку к моему лбу и перекрестив меня.

Удивление вспыхнуло во мне подобно пламени свечи. Меня ошеломило ее уважительное приветствие и неожиданное понимание того, что здесь происходит. Я считала, что она всего лишь прислуга, но когда выслушала ее, тут же ощутила нечто гораздо большее. Магия окутывала ее всю, как доспехи. И вдруг я поняла, что это дело рук бабушки Руби. Все тело Терезы излучало ее благословение. Меня пронзило четкое осознание: это бабушка привела ее сюда в нужный момент. Глядя на Терезу, я поражалась тому, что внезапно о ней узнала.

Она была из тех, кто обучается при ковене [19]. Я и не представляла, что они еще где-то остались. Однако ощущала непоколебимую преданность Терезы тому, кого кости сочтут достойным.

Я была ошарашена прозорливостью бабушки, как и тем, что последователи магов до сих пор существуют. Глядя в карие глаза Терезы, полные обожания, я видела в них отражение бабушкиной любви и ее замыслы насчет меня. У меня не осталось ни тени сомнения: бабушка всегда знала, что кости выберут меня. Она все это устроила, чтобы помочь мне, и я могла только гадать, с чем еще из того, что она предвидела, мне придется столкнуться.

Я вопросительно посмотрела на Рогана. И с ним бабушка Руби связала меня намеренно? Знала ли она, что творится с другими остеомантами? Что же еще мне предстоит обнаружить?

Я снова сосредоточилась на Терезе: она собиралась уйти. Не знаю, что именно на меня нашло. Тепло овеяло меня, как в летний денек, и медленно поглаживало меня по спине. Меня охватило чувство, похожее на то, которое возникло в момент осознания, что я должна помочь Рогану. Спокойствие и ясность обострили мой разум, и я инстинктивно поняла, что следует сделать.

Протянув руку к Терезе, я положила ладонь ей на плечо. Ее взгляд сиял почтением, и когда я заговорила, она слушала меня затаив дыхание.

– Пусть весь ваш род сопровождают честь и стойкость, выказанные вами сегодня. И пока будет так, чары нашего рода будут направлять и защищать всех вас от первого вздоха до последнего. Да вплетется мое благословение и мой обет в ваши кости, а вместе с ними – память о моей бесконечной благодарности и уважении.

Чары потекли по всему телу Терезы от макушки до стоп. Они были невидимы, но отчетливо ощущались. Вокруг нее мерцало завораживающее сияние. Я с трепетом наблюдала за тем, как пронизанное магией благословение струилось, окутывая ее. Раньше я не видела ничего подобного: красота и мощь происходящего поразили меня.

Глаза Терезы наполнились слезами благодарности, а на губах показалась изумленная улыбка. Я с удивлением смотрела на свои руки. Неужели все это сделала я?

– Это большая честь для меня, чародейка. Огромная честь. Если вам когда-нибудь понадобится хоть что-либо, пожалуйста, обращайтесь к любому Пальяно – это моя фамилия. Наш род будет служить вам так же, как и всем остеомантам до вас.

– Спасибо, – произнесла я, вздрогнув от очередного крика Гвен, который поднялся на новую, недосягаемую высоту.

Тереза ушла, не сказав больше ни слова. Из спокойствия нашего разговора я вернулась в суровую реальность с воплями и пронзительными требованиями освободить тетку. Я повернулась к Магде и Гвен, которая покрылась красными пятнами от тщетных попыток снять заклятие с матери.

– Леннокс, отпусти ее! – снова воскликнула кузина, дернув мать за вытянутую руку.

На лице Магды застыло недоброе намерение, а язвительная гримаса и прищур в точности передавали, что она за человек.

– Перестань так ее дергать, иначе что-нибудь сломаешь, – предупредила я Гвен, а затем включила камеру телефона и сделала пару снимков тети во всей ее омерзительной красе.

В этом году семейная рождественская открытка [20] будет эпичной.

– Да пошла ты, стерва! Думаешь, тебе это с рук сойдет?

Гвен снова потянула мать, будто думала, что где-то скрыт рычаг, который поможет ее освободить. Вот только на этот раз, когда она потянула, раздался громкий треск. Рука Магды от середины предплечья повисла под неправильным углом.

– Вот дерьмо, – в ужасе пробормотал Роган, держа сжатый кулак перед открытым ртом, словно не позволяя потрясению выплеснуться наружу.

– О боже! – Гвен зарыдала, осознав, что наделала.

Меня всю передернуло, и я покачала головой. А ведь я ее предупреждала!

– Ты сломала ее! – завывала Гвен, уничтожающе глядя на меня.

– Чисто технически это сделала ты, – возразила я, указывая на тетку и обводя в воздухе круг около сломанной руки.

– Отпусти ее немедленно! – Новый крик кузины походил на свист закипевшего чайника.

– Это может плохо кончиться, – начала я, но Гвен прервала меня:

– Сейчас же!

Я смиренно выдохнула. Ладно, раз уж она снова меня не слушает, это ее дело. Взмахом ладони я освободила Магду от удерживающих чар.

Мучительный вопль разнесся по ставшему весьма неприглядным холлу, и тетка осела на пол, баюкая сломанную руку. Гвен подскочила к ней и попыталась дотронуться до места повреждения.

– Ты безмозглая дура, – прорычала Магда на Гвен, не дав дочери коснуться руки.

Потом посмотрела на меня взглядом, горящим от боли и ярости.

– Срасти ее, – приказала Магда, протягивая мне руку, теперь уже висящую под прямым углом. – Сделай так, чтобы она срослась! А не то я позабочусь о том, чтобы кости поскорее перешли к кому-нибудь другому.