Котировка страсти, или Любовь в формате рыночных отношений

Глава 8

Don't call my name

Don't call my name, Alejandro

I'm not your babe

I'm not your babe, Fernando

Don't wanna kiss

Don't wanna touch

Just smoke my cigarette and hush

Don't call my name

Don't call my name, Roberto (Alejandro Lady Gaga)

— Видел?

Никольский кивнул, наблюдая, как Константин, все еще усмехаясь, закрывает двери номера и, продолжая пить кофе, идет к столу, стоящему у окна.

«Он, вот, кофе выпить не успел», с тоской подумал Борис. Слишком срочно его сдернул Соболев с кровати своим коротким и непонятным: «Явись. Трех минут хватит?»

Спрашивает, типа. Будто Борис знал его недостаточно и не понимал, что это приказ, с которым и спорить бесполезно.

И вложился ведь, не потерял еще выправки, выдрессированной в академии, черт знает сколько лет назад. Правда, думал, что тут срочное что-то, может, в номер влезть пытались, или еще что. А Костя с бабой заигрывает…

— Вместо фамилии пойдет? — Поинтересовался Соболев, прерывая его мысли.

И махнул головой в сторону стола, где стояла еще одна чашка, и имелся неплохой выбор блюд на завтрак. Вот за что и уважал Борис Соболева, что о своих тот всегда заботился.

— Та самая Карина? — Уже жуя мясную нарезку, поинтересовался он и запил все большим глотком кофе.

Горячий напиток разлился по телу, бодря и прогоняя остатки сна. Замечательно. Тех пяти с половиной часов, что он отдыхал, явно не хватило для нейтрализации последствий двух бессонных суток накануне. Эх, стареет, видимо. Стареет. Соболев вон, спал не больше ведь, а как огурчик. Но он и моложе. Ну и что, что всего на пять лет. Это не так и мало после определенного возраста.

Константин кивнул в ответ на вопрос и сам взялся за еду, о чем-то молча размышляя. А Борис с тоской подумал, что и правда стареет. В двадцать лет мог неделями гулять, отдыхая по два-три часа в сутки, и хоть бы что. А теперь…

Уже дочери двацатник. Того и гляди, дедом сделает. Мысли плавно перекочевали на необходимость позвонить жене, отчитаться, что все в порядке. Еще один «начальник». Шагу спокойно ступить не даст. Вчера все полтора часа, что он собирался, причитала и умоляла не ехать в столицу, будто его тут кто стрелять собрался. Он не Соболев, в конце концов, до него крупным шишкам большого интереса пока нет. Только Катьку не убедишь, она сразу была против, чтобы он переходил под покровительство Кости. Ходила и пророчила верную гибель, если не в судах, за нарушение присяги и служебного долга, так в бандитской перестрелке. И ведь сколько раз объяснял ей, что Соболев к криминалу, как таковому, отношения не имеет, иначе и сам бы не полез, а все без толку. Хоть и понимал он жену, как тут поверишь, когда и дураку ясно, что вся область у Соболева в кулаке? И пусть он не лезет в газеты и на экраны, а все равно, любой скажет, кто у них, на самом деле делами заправляет. Вот Катерина и истерит. Как выла, так и воет, что они вполне на его зарплату проживут и не надо им больше. Можно подумать, что именно на его «законную» зарплату дочка заканчивает образование в Англии, а сын ненаглядного младшего брата Кати — в столице учится.

Борис фыркнул и налил себе еще кофе из кофейника. Отмахнулся на заинтересованно-поднятую бровь Соболева. Этот не поймет. В жизни женат не был, не знает, какую плешь настойчивая баба может проесть на голове мужика. Даже самого грозного и властного.

Константин пожал плечами и все в той же тишине вернулся к завтраку.

Эх. А ведь, все равно, надо позвонить. Волнуется Катька. Всю ночь, наверняка, не спала. Разве что под утро. Потому и звонить стоит после девяти. Пусть хоть немного поспит родная, отдохнет.

После второй чашки кофе жизнь стала казаться веселей, да и мозг активней взялся за свою непосредственную функцию. Даже перспектива звонка жене уже не напрягала, как и ее вероятные причитания. Да и стало интересно, отчего это Соболев так той Кариной заинтересовался. Вчера не до того было, слишком Борис спать хотел, на ходу вырубался.

Видная баба, конечно, не поспоришь. Вон, как парнишка-официант остолбенел, так и не пролепетал ни слова. Видно не часто ему женщины в таком виде двери открывали. Хоть и одета, а все равно, все домыслить можно.

Знал о ней что-то Костя? Подозревал в чем-то? Или просто, по своей параноидальной привычке хотел знать все и обо всех? Так соседом по левой двери не заинтересовался, поди. Не тот размер груди, видимо.

Борис хмыкнул, но исключительно про себя. Кое-кто из ребят порой позволял себе отпускать шуточки о любви их босса к информации, переходящей в манию. И о том, что без этой самой информации он не то, что на работу никого не возьмет, не то, что контракт не подпишет, но и девку в постель не пустит, если всю ее подноготную знать не будет. Ясно, что в глаза такое Соболеву никто сказать не решился бы. А Борис, как личность к Косте довольно приближенная, хорошо знал, что не так уж эти шутки далеки от истины. Что-что, а быть в курсе всего происходящего вокруг Костя любил. И всех его «девочек» Никольский проверял едва не до третьего колена родословной. Причем, вовсе не на наличие благородных кровей в прошлом.

Прерывая его неторопливые размышления, зазвенел мобильный. Костя только поморщился, когда в тишине номера резко прозвучала бодрая мелодия. Ну, да. Сам босс вечно ставил свой телефон на вибро-вызов. Никольский быстро поднял трубку, чтобы прервать музыку.

— Да. Понял. Дождетесь и сопроводите. — Распорядился он, выслушав отчет своих ребят, отправленных продолжать вчера поиски Лихуцкого.

Сбросил вызов и глянул на Соболева. Тот внимательно смотрел и ждал отчета.

— Нашли Виталия, жив-здоров. Улетел в Крым по чьему-то заказу. Сегодня возвращается. Ночью, потому как поездом. Рейсы отменили. Погода. — Борис махнул рукой на окно, за которым мело снегом. — На полуострове, говорят, еще хуже. Ребята его прям на перроне и возьмут.

Костя кивнул и так же молча отвернулся, разглядывая ту самую погоду на улице. Борис же, давно привыкший к его характеру, с удовольствием продолжил завтракать.

Нервный хруст суставов заламываемых пальцев было единственным, что могло бы выдать ее состояние. Однако в номере никого не было, кроме нее самой. Только потому Карина и позволяла себе настолько проявить чувства. Прошло практически два полных дня, а Дима так и не перезвонил. Смутные подозрения уже конкретно оформились в очень нехорошее предчувствие. У него, определенно, были еще какие-то планы и те касались Карины. Иначе он бы ее уже давно отпустил.

То и дело в разуме мелькали сожаления о своем согласие приехать. Но Карина тут же насмехалась над ними. А как бы она смогла не приехать, если Дима просил? Кроме того, если Картов действительно имел на нее планы и хотел здесь видеть — ничто не помешало бы Диме и самому за ней явиться, чтобы привезти сюда. Так что сожалеть глупо и не о чем. Тем более что Карина еще ничего толком не знала.

Выйдя из спальни, она медленно и сдержанно, контролируя каждое движение так, словно находилась на людях, подошла к небольшому столику. На том находился ее плеер, с подключенным динамиком. Пространство номера наполняла музыка. И сейчас Карина еще на несколько пунктов увеличила громкость. Терпеть звенящую тишину — не было сил. Слишком много Карина могла услышать в той такого, чего боялась и не желала вспоминать.

Бросив плеер назад, Карина мельком посмотрела на огромный букет оранжевых роз. Те прислал Шамалко, с очередным предложением.

День оказался еще хуже, чем вчера. Теперь стены номера не просто давили на нее, они душили, сжимали Карину в своих тисках, а она даже выйти никуда не могла, кроме салона. Но ни массаж, ни процедуры, которые должны были бы расслабить и снять стресс, подарив ей покой — никакого результата не дали. Вариант с прогулкой, как вчера, оказался нереальным. Поскольку шататься по метели, нежданно захватившей столицу с большей частью страны из-за пришедшего из Европы циклона, не было желания. За окном, даже в полдень, царил сумрак. Сейчас же, в половине седьмого вечера, стояла кромешная темнота, с которой не справлялись ни уличные фонари, ни фары редких машин, водители которых, рискнули выехать на дорогу.

В бар идти, так же, не хотелось. Почему? Карина не смогла бы сказать с твердой уверенностью. Но вероятнее всего, она опасалась встретить Соболева, который так же облюбовал это место для отдыха. Нет, она не боялась Константина. Просто поддерживать дальнейшее знакомство не казалось ей целесообразным, тем более что Карина собиралась завершать «карьеру». О чем она намекало Шамалко. И если тот узнает о частых встречах Карины и Константина — конечно же, не посчитает те случайными, каковыми они были на самом деле. Виктор решит, что его водят за нос и Карине будет куда сложнее держать его на расстоянии.

Вот и сидела она в опостылевшем номере. Пыталась читать, да только не осилила и одной страницы, сказывалась нарастающая нервозность. Оставалось только мерить шагами пространство номера и напоминать себе о сдержанности и хладнокровии. В конце концов, о чем ей тревожиться? Что такого могло случиться, чего Карина еще не пережила?

Даже громкая музыка не помешала ей услышать стук в дверь. Странно, Карина понимала, что глупо и опасно обманывать себя. Она могла бы сказать, что надеется, будто это приехал Дима, по причине занятости не утрудившийся звонком. Но на самом деле, почти не сомневалась в том, кого именно увидит за дверью и, что самое опасное, похоже, практически этого ждала.

Тем не менее, ни одна из этих мыслей не проскользнула на ее лице, когда Карина открыла двери и холодно посмотрела на Соболева.

Мужчина стоял у ее дверей, расслабленно опираясь на косяк и играя своей зажигалкой, и, похоже, осматривал коридор, ожидая, пока она откроет.

Карина приподняла бровь, без слов интересуясь причиной его появления здесь.

— Тебя не было в баре. — Пожав плечами, бросил Соболев, кажется, прекрасно разбираясь в значении ее мимики и жестов.

И что?

— У меня могли быть дела. — Прохладно проговорила Карина, намекая, что не ищет и не особо жаждет его компании.

Соболев прищурился и на миг будто бы задумался, словно допуская такую вероятность после ее слов. Но тут же усмехнулся и кивнул головой вглубь номера.

— Сейчас ты, вроде, свободна. — Сделав вид, что не понял ее намека, заметил он. — Пошли ужинать, достала эта погода. А тут не такой и плохой ресторан.

Ладно, хорошо, он смог ее удивить. Мало кто из мужчин, даже этих, вели себя настолько нагло в открытую. Специально подначивая и провоцируя. Но Карина замешкалась только на секунду.

— Почему я должна идти с тобой? — Поинтересовалась она, не меняя тона. — Мы уже обсуждали, что мое время дорого стоит.

— А я готов оплатить его. — Не смутившись, отмахнулся Соболев. — Выберешь самые дорогие блюда в меню, я не против. — Подмигнул он, только вот выражение его глаз было не веселым, а скорее изучающим.

Словно она редкий вид бабочки. Или таракана. И Соболев еще не решил, как с забавным насекомым поступить.

— Соберешься за пять минут? Я ужасно голоден.

Он ее торопит? Мило. А Карина еще не согласилась, между прочим.

— Иди, ешь. Я тебя не задерживаю. — Она начала закрывать двери.

Соболев, ничуть не смутившись и не растерявшись, прижал дверь носком туфли, не позволяя ей этого.

— А я не люблю есть в одиночестве. — Заявил этот нахал, продолжая наблюдать за ней и ее реакцией.

Нашел клоуна.

— Могу дать пару телефонов эскорт-агентств. — Карина непроизвольно скрестила руки на груди. Поняла, что сделала, и тут же плавно опустила те. Не будет она закрываться, показывая свою уязвимость. — Тебе там с радостью помогут.

— Прошлые места работы? — Соболев с ухмылкой вздернул брови.

Карина одарила его невинной улыбкой.

— Не мой уровень, так что — нет, прости. Но отзывы слышала неплохие, можешь не волноваться. Останешься доволен.

— Спасибо, но я предпочитаю компанию знакомых женщин. Сама понимаешь, в моем положении приходится опасаться расчетливых девиц, так и норовят окрутить. — Доверительно «поделился» Константин, немного ближе наклонившись к ней, словно сообщал что-то по секрету. — А тебе мои деньги не нужны, это мы уже выяснили. — Сверкнув насмешливой улыбкой, вдруг добавил он.

Карина старалась не улыбнуться, но проиграла. Ладно, чувство юмора у этого нахала присутствовало. Она с трудом могла себе представить, чтобы кто-то смог «окрутить» Соболева.

— И, не подумай, что тороплю, — добавил он, похоже, довольный тем, что она улыбнулась. — Но у тебя осталось две минуты на сборы.

Теперь Карина искренне засмеялась. Все-таки, этот давал фору в своем нахальстве многим. Особенно тем, что даже не пытался прикрыть то вежливостью, лестью, или чем-то подобным.

Ладно, в конце концов, этот номер ей осточертел, как и нервное напряжение, которое только усилилось к ночи. Конечно, оставался Шамалко… Но Карина вдруг почувствовала злость из-за того, что своим предложением Виктор, похоже, заставляет ее ограничивать свою свободу и вновь загоняет в рамки страха и опасений, подчинения, из которых Карина так долго вырывалась. Она имела право жить так, как хочется, а не прятаться в четырех стенах, дрожа и боясь. Тем более, как показывал ее опыт, это никогда ни от чего не спасало и не приносило ожидаемых результатов. Ей, по крайней мере, не везло с эти.

Кроме того, насколько она знала, Виктора сегодня даже в городе не было. Он лично написал в записке к цветам, что уехал на два дня и придет за ответом по возвращении. Не следил же он за ней. Неужели она должна все время опасаться и оглядываться еще и на этого? Черта с два!

— Я сама заплачу за свой ужин. — Заявила Карина и, взяв карту-ключ со столика, вышла в коридор, захлопнув дверь.

— Похоже, ты совсем низкого мнения о моих финансовых возможностях. — Заметил Соболев, не позволив ей оторваться и на шаг от него.

Карина только улыбнулась в ответ. Они оба знали, что, заплати он — Карина не могла бы отказать ему в другом, чего бы Соболев не пожелал в ответ.

— Ну что ты, просто мне же не нужны твои деньги. — С милой улыбкой напомнила она ему и зашла в лифт.

Пришел черед Константина смеяться.

— То есть, твоему обществу я обязан своему личному обаянию? — Пошутил он, пропустив ее и зайдя следом.

— Скорее снегу и скуке, — отмахнулась Карина.

Соболев опять широко улыбнулся.

— Кстати, — он спрятал зажигалку в карман и, нажав на кнопку первого этажа, смерил ее изучающим взглядом с ног до головы. — Я говорил, что ты — потрясающая женщина? — С невинной усмешкой поинтересовался Константин.

Карина приподняла бровь.

— Потому что не интересуюсь твоими деньгами? — уточнила она.

Костя медленно покачал головой, не перестав улыбаться.

— Ты единственная, известная мне женщина, сумевшая собраться в ресторан за одну минуту. — Заметил он. — Причем, не побоявшись отправиться туда босиком и в халате. — Добавил он так же весело. — Не боишься, что люди не поймут?

Эх, если бы это было самым страшным или странным из того, что ей доводилось делать. Знал бы Соболев… Хотя, может и знал. Мало ли, чего он от своих «девочек» требует.

Она улыбнулась. Медленно и искушающе.

— Я плохо выгляжу? — Чуть более низким голосом поинтересовалась Карина.

— Великолепно. — Ответил Константин почти с такой же улыбкой, только самоуверенной до чертиков.

— Тогда, в чем проблема? — Уточнила она.

— А кто сказал, что проблема есть? — Деланно удивился Соболев. — Меня все устраивает. — Он многозначительно улыбнулся и еще раз, медленно, со вкусом осмотрел ее всю. — Только вот думаю, пустят ли нас внутрь ресторана? — Протянул он, замерев взглядом чуть ниже ее ключиц.

Ладно, Карина и сама знала, что реагирует на него. Так что мог бы не пялиться на ее соски с таким самоуверенным выражением в глазах.

И все же, несмотря на все ее понимание, решение и опыт, что-то закружилось в малом пространстве лифта. Натянулось звенящим напряжением между ними, заставляя ее следить за своим дыханием, чтобы не оказаться в проигрыше, открыв слишком много другому человеку. Мужчине, тем более.

Судя по тому, как неуловимо изменилось лицо Кости, он так же ощутил это. Притяжение и искушение, которое становилось между ними сильнее от встречи к встрече. И которому она не собиралась поддаваться, несмотря на проснувшееся желание и азарт.

— Неужели тебя могут не пустить в ресторан? — Ощущая щекочущее покалывание в груди, там, где прошелся его взгляд, Карина приблизилась и, чуть приподнявшись на носочки, с недоверием прошептала ему почти в ухо. — Если судить по твоей самоуверенности — ты должен быть почти всесилен.

Теплые, пахнущие все тем же табаком, пальцы Константина обхватили ее подбородок. Но она сумела удержать дрожь, возникшую где-то глубоко внутри.

— Я не говорил, что меня не пустят, Карина. — Глядя в ее глаза, насмешливо протянул Костя.

— Ты бросишь в беде голодную женщину? — Поддержала она его тон.

— А что я могу поделать, если она раз за разом отвергает мое покровительство? — С притворным сожалением пожал он плечами.

Карина весело рассмеялась, ничуть не смущаясь тому факту, что его пальцы все еще удерживали ее лицо.

— Фи, как некрасиво. Ты думаешь, меня можно купить за икру или лобстеров? По-твоему, я ценю себя так низко?

— А что надо предложить, чтобы иметь тебя, Карина?

Константин немного надавил, заставив их лица приблизиться почти вплотную. Он усмехался, поддерживая эту игру, но Карина видела, что равнодушное изучение в его глазах все больше сменяется желанием. Надо бы сворачиваться, чтобы не перейти край. Однако самоуверенность этого мужчины была настолько выраженной, что почти раздражала ее. И он ведь не применял силы, ни к чему не принуждал, явно уверенный, что ему нет в таком необходимости. Карина, по большей части, привыкла к другому поведению у мужчин.

Неужели никто и никогда не ставил его на место? Не то, чтобы она собиралась делать что-то подобное, но… Хорошо, ей было немного интересно. Совсем чуть-чуть.

— Иметь? Или поиметь, Костя? — Вздернула она бровь. — Ты, вдруг, вспомнил про дипломатию? А несколько вечеров назад употреблял совсем другое слово… — Протянула она, хитро глядя на него сквозь ресницы.

— А ты хочешь, чтобы я тебя поимел? — В тон ей уточнил Соболев, второй рукой обхватив Карину за талию.

— А я есть хочу, Костя. — Увернувшись, Карина ловко обошла его и вышла из лифта, только что распахнувшего свои двери на первом этаже.

И, замерев в шаге, посмотрела на него через плечо с веселой улыбкой, оборачивая это все в шутку. Константин тоже улыбался. Только и желание никуда не делось из его взгляда.

Ни один из них не обратил внимания на удивление не столь уж многочисленных людей, находившихся в холле, вызванное, видимо, видом Карины.

— Желание женщины — закон. — Сделав вид, что не заметил ничего странного в ее поведении, согласился он и вышел из лифта следом. — Любое желание. — Добавил Костя, на миг, остановившись около нее и наклонившись к самому уху Карины.

По ее спине все-таки прошла дрожь от его многообещающего низкого и хрипловатого тона, как бы Карина не сердилась на предательскую реакцию тела. И он это заметил.

— А я тебя обязательно поимею. — Самодовольно сверкнув глазами, так же тихо пообещал он.

И, пользуясь присутствием людей, уверенно ухватил Карину за руку.

— Тебе холодно? — Тут же поинтересовался Соболев, не позволив ей ответить и сделав вид, будто именно в эту причину ее дрожи он поверил.

— Ничуть.

Карина улыбнулась ему настолько спокойно и безмятежно, что, наверное, никто бы вокруг не понял, какое возбуждение и желание, неясно с чего, вызвало в ней последнее заявление Соболева. Так, что жар, казалось, вспыхнул в животе и разлился по венам, обжигая каждую клетку. Только вот, кажется, от внимательных, прищуренных глаз Константина это скрыть не удалось.

Это ей не понравилось. Карина не помнила, чтобы ее тело когда-нибудь реагировало настолько сильно. Видно, общая нервозность сказывалась, находя выход в сексуальном возбуждении.

А ведь каменные плиты пола действительно холодили босые стопы, да и от морозного воздуха, то и дело врывающегося сквозь двери в холл вместе со снежинками, шелковый халат защищал плохо. Но ей, все равно, в этот момент было жарко.

Ограничившись улыбкой, выразившей все ее недоверие к такому «громкому» утверждению Константина, Карина выше подняла голову и с полной уверенностью в себе осмотрела холл.

— Мы идем в ресторан? Или мне придется возвращаться и заказывать ужин в номер? — Уточнила она у Соболева, сделав вид, что пропустила мимо ушей его заявление.

Карина умела дожидаться подходящего момента, чтобы ответить так, что последнее слово оставалось именно за ней. А с Соболевым, похоже, она могла позволить себе роскошь откровенности безнаказанно, вместо более привычного задушенного молчания.

Он лишь довольно усмехнулся и, кивнув в ответ, повел ее в ресторан, так и не отпустив руку Карины.

А она так, словно это было совершенно естественно и нормально, спокойно и уверенно шла рядом с ним через холл в одном шелковом халате и босиком. Карине давно стало наплевать на чье-то недоумение, возмущение или непонимание. В ее деле с подобными комплексами далеко не пойдешь.

Их все-таки пустили в ресторан. Хотя, на пару мгновений, Константину показалось, что администратор все же решится что-то сказать. Однако Карина просто не дала женщине ни единого шанса. Он не мог отрицать, что с восхищением следил за тем, как Карина, с полной уверенностью в себе и достоинством, стоящим королевы, прошла мимо пораженного администратора и, выбрав лучший столик, спокойно опустилась на стул, который подвинул ей, так же, немного ошалевший, официант.

Впрочем, Костя подозревал, что в немоте администратора ресторана есть заслуга и администратора «vip-зала», в задачу которого входило обеспечивать удовлетворение любых капризов и желаний «дорогих» гостей отеля. А они с Кариной, определенно, относились к разряду таковых. Так как, вряд ли рядовой клиент отеля мог позволить себе на протяжении многих дней снимать номер-люкс стоимостью восемь тысяч за сутки. А тут сразу два таких постояльца.

Костя заметил, как парень, завидев их в холле, уже через пару секунд оправился от шока и, верно определив предполагаемое направление, бегом отправился в ресторан. Очевидно, как раз, чтобы предупредить сотрудников.

Однако это ничуть не умалило фееричности появления Карины в зале самого ресторана.

Константин искренне наслаждался этим представлением. А она, похоже, прекрасно видела, что ему нравится это, и даже потворствовала. С Кариной сложно было соскучиться, умела она доставлять удовольствие, причем, самым непредсказуемым образом, что есть, то есть.

В зале было мало народу, видимо, сказалась погода, но все, кто присутствовал, не могли не следить за происходящим. Кто явно, а кто — прячась, но все смотрели на их столик. Мужчины с легко читаемым интересом в глазах, женщины — с осуждением, а, кое-кто, почти с презрением. Карине же, кажется, было плевать на переполох, вызванный ее появлением. Этой женщине не привыкать привлекать внимание, судя по всему. Костя вполне мог в это поверить.

Расположившись напротив нее, он от души веселился.

Собственно, ради этого он и пригласил ее, надеясь развеяться, так что…

Когда Никольский уехал, чтобы вместе с парнями ждать прибытия поезда Лихуцкого, Костя честно занялся делами с Максимом. Но через несколько часов все эти договора, контракты и соглашения, под завязку напханные увертками и завуалированными ловушками вероятных партнеров и конкурентов, надоели до чертиков. К тому же, голова была занята событиями, закручивающимися вокруг него, смысла в которых Константин все еще не видел. А бесполезные попытки тот обнаружить — только ухудшали настроение. Как и ожидание «откровений» Лихуцкого. Устав от всего этого, Константин отправил Шлепко, велев катиться с глаз долой, и пошел в бар. Причем понял, что надеялся на общество Карины, Костя не сразу. И только просидев там с час, и осознав, что настроение стало еще хуже, чем до этого, задумался.

На кой черт ему сдалась сейчас эта женщина, Костя тоже не совсем понимал. Секса, вроде б, не хотелось. С таким-то ворохом нерешенных вопросов. Хотя, глупо было не признать очевидного, что уже через две минуты общения с ней — мысли о сексе стали доминирующими в размышлениях Кости.

Но тогда, в баре, он, кажется, думал не об этом. Да и без разницы Константину было, как есть: одному или с кем-то в компании. Однако, отчего-то, этой самой компании в данный момент и хотелось. Причем, именно в лице Карины. Достаточно забавно оказалось с ней пикироваться. Да и молчать она умела, он не мог этого не признать.

А так как Костя привык получать то, что хотел — не раздумывая особо над причинами, пошел к ней. Его не очень заботило то, что сама Карина не раз заявляла о нежелании продлевать или как-то расширять знакомство. Не задумывался он и о том, что она может быть занята «делами». Костя даже не представлял, отчего не думал об этом до ее прозрачного намека. Ведь знал же, кто Карина такая, собственно.

Впрочем, она была свободна, и ладно, не в постель же он ее тянул, а в ресторан. Потому, с некоторым недоумением подавив странное раздражение, появившееся внутри после этого намека, он и добился ее общества.

Что Костя мог сказать об итоге своего поступка — так это то, что о проблемах и непонятных происшествиях ему если и не удалось забыть (что было бы крайне глупо и неосторожно), то уж отодвинуть их на время — он смог точно. И сейчас, пожалуй, пребывал в лучшем настроении за последнюю неделю.

Правда, те самые мужские взгляды, обращенные на Карину, которые еще три дня назад забавляли его на благотворительном вечере, сейчас вызывали недовольство, которое он не мог объяснить. Эта женщина не принадлежала ему, да Константин и не стремился к этому, вроде бы. Секс — да, этого он от нее хотел. Даже сейчас его тело едва не вибрировало от напряженной попытки сдержаться, чтобы не опрокинуть ее на стол прямо здесь. Он с превеликим удовольствием избавил бы Карину от халата и основательно занялся б всем тем, что мало скрывала тонкая ткань.

Судя по ее хитрым глазам, слабому румянцу на щеках и не такому уж размеренному дыханию — Карина знала об этих мыслях. И сама испытывала нечто подобное. Но держалась отстраненно. Упорная в своих решениях женщина. Хоть Костя, в упор, не понимал причин ее отказа. Что ее в нем не устраивает? Интересно, даже.

Впрочем, он никогда не сдавался без боя, так что узнает рано или поздно.

Обхватив пальцами бокал с коньяком, он поднес тот к губам, наблюдая за Кариной. Впервые с того благотворительного вечера он видел, чтобы она пила, а не просто вертела вино в руках. Причем, официант наполнил ее бокал уже дважды. Косте было любопытно, что именно повлияло на это.

Хотя, куда любопытней ему было узнать, как именно выгнется ее тело, если он накроет ее грудь ладонями, сожмет те, щекоча соски. А потом наклонится и, дразня, пройдется языком по сжавшимся вершинам, которые приковывали к себе его взгляд на протяжении вечера.

Возбуждение терзало и закручивало тело все сильнее.

И, что тут скрывать, с каждой встречей, контролировать это желание становилось сложнее, да и охота к контролю угасала.

Но, возвращаясь к проблеме настырных взглядов окружающих, Костю, как-то, никогда не волновало ранее, хотел ли еще кто-то ту женщину, которую он желал, если она была с ним. Однако сейчас он с удовольствием заплатил бы администратору, чтобы из зала выставили и тех немногочисленных гостей, которые, вообще, находились в ресторане. Довольно странное стремление в отношении женщины, которая не скрывала и не стеснялась того, кем была. Более того, Костя подозревал, что позабавил бы Карину, упомянув об этом.

Вечер прошел довольно забавно, Карина не могла этого не признать. Лучше, чем она могла ожидать бы от завершения довольно неприятного дня. Хотя, если смотреть трезво — согласилась на ужин Карина все-таки зря. Напряжение между ними не просто нарастало, оно протягивалось в пространстве между их телами и глазами раскаленной добела дугой, заставляя волоски на коже подниматься дыбом, как от разряда молнии, ударившей рядом. Карина хотела его, хоть и понимала, насколько стратегически неправильным было бы поддаться этому желанию. А два бокала вина, которые она позволила себе, стараясь согреться и избавиться от накопившейся за день нервозности и усталости, не то, чтобы усложняли, но и не облегчали контроль над собой. Впрочем, Соболев не выпил ни грамма, а контролировал себя с таким же трудом, Карина весьма отчетливо видела, с каким напряжением он следит за каждым ее движением, и как раздуваются его ноздри в попытке ровно дышать.

Забавная, хоть и глупая игра. Опасная. Пришло время ее прекращать.

Закрыв глаза, она откинулась назад, уперев затылок в зеркальную стенку лифта.

Сидеть с ним за небольшим столом в ресторане, всей кожей ощущая ленивое и медленное, тягучее скольжение обжигающего желанием взгляда — было непросто. Казалось, имей Соболев немного меньше самоконтроля, и даже присутствие других посетителей не остановило бы его от того, чтобы заняться сексом прямо там, среди тарелок и блюд. И неизвестно, сыграло бы несогласие Карины какую-то роль. И ориентировался бы Константин на то, что говорили бы ее губы, или на то, о чем недвусмысленно сигнализировало тело.

Остаться же с ним наедине в крохотном пространстве лифта, ничуть не умерив своего возбуждения — оказалось и вовсе трудно. Тем более что Соболев не облегчал ей этого, стоя непозволительно близко. Карина всем телом ощущала жар его кожи, с каждым вдохом все глубже погружалась в терпкий аромат коньяка и сигарет, уже прочно ассоциирующийся у нее с этим мужчиной. Только самым большим его искушением и афродезиаком для нее — было отсутствие страха. Карина не боялась Соболева. И это возбуждало так, что она едва находила в себе силы помнить о здравом смысле.

Тихий звоночек, возвестивший о конце подъема лифта, потонул, угас в тягучей и густой атмосфере, окутывающей их, подобно патоке. Карине с трудом давались шаги. И лишь привычка, да бессчётное количество «тренировок» позволяли уверенно переставлять ноги и держать спину гордо выпрямленной, поддерживая неприступный и отстраненный вид.

Впрочем, сомнительно, чтобы это обмануло Соболева. Слишком часто он сегодня смотрел ей в глаза, чтобы обмануться.

— Зайди.

Горячая ладонь, то и дело по-хозяйски распоряжающаяся этим вечером ее рукой, обхватила талию Карины, заставляя остановиться у двери. Это был не ее номер.

Хрипловатый и низкий голос Константина шершавым касанием прошелся по нервам, казалось, обнажившимся этим вечером. Но Карина не могла и не собиралась сдаваться.

— Не стоит. — Она медленно покачала головой, не переводя глаза на него.

— Ты так не считаешь. — Соболев усмехнулся и наклонился ниже, так, что его дыхание защекотало кожу ее шеи, заставляя вздрагивать. Но не от боязни, а от желания большего.

Ей захотелось ощутить его прикосновение. По-настоящему, сильно и полно. Позволить Константину показать ей, что именно он хочет и любит получать от женщин.

Секунда, всего секунда промедления перед тем, как полное осознание этой мысли отрезвило ее, дало ему фору. Карина не совсем понимала как, но он умудрился не только открыть двери, но и подтолкнуть ее внутрь своего номера.

— Нет, Костя. — Она не позволила увести себя вглубь, застыв у входа. — Я устала, да и ноги у меня замерзли. — Попробовала откупиться Карина шуткой. — Мне хочется вернуться к себе и залезть в ванну.

— В моем номере ванна ничем не хуже. — И не думал отпускать ее Соболев. — С удовольствием покажу ее тебе.

Он мягко подтолкнул ее к стене и сам оперся ладонями по бокам от лица Карины. Опустив лицо, Константин почти прикоснулся губами к ее ключице, дразня и щекоча кожу резким, отрывистым дыханием. Поражая и оглушая пониманием того, возбуждение какой силы он сейчас сдерживает, все еще стараясь убедить ее. Карина видела его скачущий пульс, читала вожделение и жажду, мерцающую в глубине глаз Константина, ощущала через ткань твердость напряженного члена, вжатого в ее бедро. Он хотел ее. Но не применил ни капли принуждения. Не заставлял, а убеждал и уговаривал, искушая ее же собственным желанием. Хотя, без сомнения, привык, имел силу и власть мгновенно получить то, что хотел, не заботясь о мнении подминаемой под себя женщины. Однако, именно этого Костя и не делал.

Только с ней? Или со всеми? Она же шлюха, он сам так ее называл. Кто уговаривает шлюху, пусть и дорогую, если сумел зажать ее в угол? Что же Соболева сдерживало? Карина его не понимала. И это — рассеивало, отрезвляло, забивало дурман и возбуждение.

Нет, она не перестала его хотеть. Карина с трудом заставляла свое тело подчиняться себе, но сейчас, больше чем когда-либо, она понимала, что нельзя поддаваться этому искушению. Карина не знала, что делать с тем, чего она не понимает. И меньше всего желала бы выйти за границы личной зоны комфорта, даже для того, чтобы поддаться искушению, околдовывающему и опутывающему ее чувства голосом Соболева.

В разуме забилась тревожная мысль, разгоняя туман и истому, уже успевшую растечься по мышцам. Эта игра зашла слишком далеко. Ей, вообще, не следовало привлекать внимание Соболева. Но раз уж так вышло, надо было немедленно оттолкнуть его. Не физически, это не поможет.

Мужчин не возбуждает ущемленная гордость, так что… Константин хотел ее? Карина удовлетворит его желание. Только вот саму Карину он не получит.

Очевидно, восприняв те секунды, что Карина молча размышляла, изыскивая выход из ситуации, Соболев воспринял согласием с ее стороны. Его губы с жадностью накрыли рот самой Карины, уже не позволяя сорваться вероятным возражениям, а руки, оставив стену, казалось, в одночасье оказались везде. Его пальцы прошлись по ее скулам, сжали плечи, накрыли грудь. Касания, жесткие и требующие, совсем не трепетные, но, в то же время, аккуратные, страстные и мягкие. Он не терзал, не ломал и не поглощал ее. Константин наслаждался тем, что ласкает ее тело, и предлагал разделить это удовольствие с ним.

Она не отстранила своих губ, с готовностью и страстью приняв жаркий поцелуй. Ладони Карины легли на его грудь, прошлись по плечам, скидывая на пол пиджак Константина. И надавили, заставив его отступить, позволить ей повернуться, освободиться от ловушки стены за спиной. Он, казалось, не был против смены положения. Руки Кости уже забрались под полы ее халата, сбросив тонкий пояс следом за своим пиджаком. И теперь длинные пальцы натирали, легонько царапали кожу груди, играя то с одним, то с другим соском. Карина усилием воли подавила стон.

Как же, чертовски приятно было принимать ласки. И насколько же она была права, еще при первой, мимолетной встрече зная, что Соболев может быть великолепным любовником. Только и другой ее вывод, о не целесообразности отношений с таким мужчиной, оказался настолько же верным. На корню подавив сожаление, уже пустившее ростки внутри, Карина с новым воодушевлением ответила на продолжающийся поцелуй. Его язык планомерно и тщательно, со вкусом исследовал ее рот, а она позволила Косте это делать.

Руки Карины, не прекращая ласкающих, поглаживающих скольжений, уже добрались до его груди и одну за другой расстегивали пуговицы рубашки.

Они оба молчали.

Лично ей приходилось прилагать слишком много усилий, контролируя свое возбуждение, оглушающим пульсом сотрясающее все тело, и помнить о принятом решении. А он, похоже, полностью сосредоточился на желании поглотить всю ее своими жаркими, алчными касаниями, покорить тело и сущность Карины.

Что ж, он собирался поиметь ее? Карина подумала, что это, как раз подходящее время для ответа.

Прижав ладони к обнаженной коже, ощущая возбужденный стук его сердца под пальцами, она надавила, немного отстраняясь и, чуть прикусив его губу, скользнула влажным и жарким поцелуем к резкому мужскому подбородку. Соболеву понравилось. Кто бы сомневался, впрочем. Ее губы проложили влажную дорожку из порхающих и дразнящих поцелуев по линии напряженных мышц шеи. Дерзкий язык лизнул, пощекотал кадык, губы коснулись ключицы, но тут же отступили, стоило рукам Константина крепче прижать, словно в попытке придавить ее к себе. И снова прижались, целуя и дразня кожу груди, чуть прикусывая твердые и жесткие соски на его груди. И опять отступили, когда руки Кости добрались до ее бедер.

Соболев хрипло и придушенно пробормотал проклятие, но поддался.

Он понял задумку. И отпустил. Карина ласкала, если он не трогал. А она умела касаться так, чтобы кого угодно завести. Ее губы добрались до напряженных и твердых мышц пресса, сократившихся от ее влажных и покусывающих забав. А пальцы Карины уже благополучно разобрались с пряжкой ремня и застежками брюк, выпустив на свободу подрагивающую от желания плоть.

Даже лестно, что ее настолько хотят.

Скользнув языком во впадинку пупка, Карина плавно опустилась на колени и, перекинув рукой волосы за спину, с удовольствием, которое позволила ощутить мужчине, сомкнула губы на возбужденном члене.

Откуда-то сверху, прервав тяжелое и напряженное дыхание Кости, сорвалось очередное проклятие. Чертыхнувшись, Константин уперся затылком в стену. Его руки с нажимом скользили по ее плечам, распахивая халат, то и дело, задевая грудь, возбуждая Карину. Но она ощущала, что его пальцы подрагивают от каждого ее движения.

Да, Карина знала, что была в этом деле профи.

Чуть повернувшись, она изогнула шею так, чтобы как можно глубже погрузить его в свой рот. Настолько, насколько могла, учитывая совсем не скромные габариты Соболева. Черт его побери, но даже это ей понравилось, то, как перекрыло дыхание, а рот наполнился терпким и острым вкусом, предвосхищающим куда большее. О, да, то, что ему понравится — не вызывало сомнений. Она знала очень много нюансов и тонкостей.

Язык скользнул вверх-вниз, дразня и лаская, обводя контуры и рельеф головки, усиливая возбуждение до невозможного. Раз за разом она отпускала и вновь погружала и облизывала его плоть.

Позволив Соболеву сжать в пригоршни свои волосы, не запрещая движений бедер, еще глубже проталкивающих его в ее рот, Карина осознала, что сама возбуждается, слыша, как тяжелеет и становится надсадным, отрывистым его дыхание. Ее заводило то, как он собирал, погружал и скользил своими пальцами в ее волосах, пока она посасывала и легко покусывала самые чувствительные точки. Она задыхалась и колени давил ворс ковра, но сердце заходилось в груди от неутоленного желания, а не от неудобств, и она все сильнее, быстрее и больше погружала и облизывала плоть, казалось, ставшую еще тверже и больше. Он сжал ее щеки ладонями, стремясь отстраниться, но Карина не поддалась, наоборот, ускорила движение губ и языка. Пока, наконец, резко сомкнув и сжав губы, не заставила Константина кончить, до капли вытянув, проглотив все, что он с тихим проклятием выплеснул ей в горло.

Все-таки, облизнув припухшие губы и в последний раз пройдясь язычком по все еще подрагивающей от оргазма плоти, она не могла не признать, что вкус у него очень даже.

Константин, определенно, не собирался отпускать ее, даже в этот момент. Но Карина, воспользовавшись секундами расслабленного удовольствия, сейчас захватившего его тело, освободила свои волосы и поднялась с колен.

Между бедер было предательски влажно и горячо, но она проигнорировала это. После. Потом.

Уже привыкнув к темноте, царящей в номере, Карина сжала ручку двери. Но, стоило ей нажать на ту и слегка приоткрыть двери, как Соболев положил ладонь на плечо.

— Собираешься остановиться на этом? — Она с удовлетворением заметила, что он еще немного задыхается. Хоть и умудрился застегнуть ширинку, видя, что Карина распахивает дверь все больше. — Я планировал куда больше.

Хриплый голос Кости ее заводил.

Полуобернувшись, Карина налепила на немного саднящие губы насмешливую улыбку.

— Поверь, мало кто или что может удовлетворить тебя больше. — С усмешкой протянула она и медленно облизнулась, видя, как раздулись его ноздри и прищурились глаза.

Ох, похоже, кто-то, и правда, хочет еще.

Карина уважала тех, кто мог продержаться долго, тем более, после этого ее приема. Хотя, если честно, чаще она их ненавидела. Но это не касалось данного конкретного мужчины.

Она полностью раскрыла двери, успев сжать полы своего халата. На виду у всего коридора и камер наблюдения он вряд ли захочет продолжения.

— Тебе ведь понравилось, Костя, — наклонившись к его уху, дразняще прошептала Карина. — Этого же хотел с первого взгляда на мои губы. Спорю, та девчонка, что валялась в твоем купе с журналом, и на треть не справилась с этим так, как я? — Не требуя ответа, зная его великолепно по выражению лица Кости, вздернула бровь Карина. — Вот и остановимся на этом.

Он не был согласен и явно хотел больше. Но, как она и предполагала, не планировал набрасываться в коридоре. Более того, снова оправдывая расчет, его это задело. То, что она знала о произведенном эффекте.

— И сколько я тебе должен за это удовольствие и время? — Приподняв бровь, ехидно поинтересовался Соболев с холодными искрами в глазах.

— Ни сколько, — Карина легко повела плечами, сбросив его напряженные пальцы. — Считай, что у меня выходной и захотелось развлечься, это мой тебе подарок. — За неимением пояса, оставшегося на полу, она крепче запахнула халат рукою и вышла в коридор.

— А тебе ведь понравилось не меньше, Карина. Пришлось по вкусу стоять на коленях передо мной. — Медленно и ехидно протянул Константин, и она услышала щелчок зажигалки за спиной. — Так, куда так торопишься? Испугалась, что остальное понравится еще сильнее, а? Больше, чем смогли порадовать тебя все твои покровители? Боишься получить удовольствие и утратить контроль над событиями?

Она обернулась и обвела его взглядом с ног до головы, не собираясь показывать, как близки его догадки к цели.

Мужчины… Большие дети, готовые на что угодно, лишь бы доказать, что их «машинка» круче и больше.

Как?! Как им удается управлять всем вокруг и держать в кулаке остальных, когда так легко управлять ими самими? Силой, видимо. Только силой.

Хотя, видно Соболев, и правда, понравился ей больше других. Отчего-то хотелось верить, что он предпочитает разум. Однако, не в такой ситуации, похоже. Здесь он отреагировал именно так, как и предполагала Карина.

Медленно улыбнувшись, она полностью развернулась и подошла почти впритык к нему. В этот раз Костя не попытался ее ухватить, а, затянувшись, ожидал дальнейших действий Карины.

Не собираясь его разочаровывать, она протянула руку и уверенно забрала сигарету из его пальцев. Он отдал.

— Знаешь, Костя, — проигнорировав его предыдущую фразу, протянула Карина и поднесла сигарету к губам. — А ведь это я тебя поимела.

Затянувшись, она выпустила ароматный дым и, с удивление увидела в его прищурившихся глазах закружившиеся искорки смеха. Может, не настолько он был и предсказуем.

Решив не разбираться, Карина развернулась и беспрепятственно дошла до номера. И только захлопнув двери, позволила себе выдохнуть. Здесь все еще играла музыка, которую она так и не выключила, уходя с Соболевым.

С силой затушив окурок в первой подвернувшийся пепельнице, Карина глубоко вздохнула и провела ладонями по волосам, стараясь привести и их, и чувства в порядок. Тело трясло, и от напряжения, и от возбуждения, которое так и не было удовлетворено. Похоже, она все-таки, не обойдется без душа. А может, и джакузи, чтобы расслабиться.

Офигеть. Константин ошалело смотрел на ее двери. И понимал, что чем дальше — тем больше его тянет рассмеяться. Отчего-то, все выходки Карины приводили к такому результату. Хотя, любой другой на его месте, наверное, пришел бы в бешенство. Да и он поначалу взъелся, что лукавить. А теперь вот, после этого заявления и ухода — душил хохот. Оставила-таки за собой последнее слово.

Что тут скажешь — она его уела. Спору нет.

Но это сейчас. А у Кости не было сомнений, что они еще продолжат разговор, и тогда — посмотрим, кто будет говорить в конце.

Осмотрев пустой коридор, он покачал головой и обессиленно привалился к двери.

Черт возьми! Косте всего лишь сделали миньет, а он ощущал себя настолько выжатым, словно после часов четырех полноценного секса. И все равно — хотел большего. Нельзя так дразнить, поманив, но так и не дав полного доступа к телу. Это опасные игры, Карина должна была понимать.

Зато теперь он понимал, за что именно Карине платят деньги. И такие, что она может жить в люксе. Да какой угодно мужик выложит любые бабки за оральный секс в ее исполнении. Какая треть? Мария не стояла рядом даже бледной тенью.

Даже жаль, что Никольский сейчас так занят, но Лихуцкий важнее. Однако Косте было все больше интересно подробней узнать, что же за личность такая, эта Карина.

Достав новую сигарету, взамен той, что забрала Карина, Константин, посмеиваясь, вернулся в номер. Что ж, время он убил и от проблем отвлекся, с этим не поспоришь.