Коварные умы

­­_­

Автор: К.Ф. Жермэн

Книга: Коварные умы

Серия: Вне серии

Оригинальное название: Devious Minds

Переводчик: Мария Данилова

Редактор и оформитель: Оливер Бэрри (1-5 главы),

Журомская Саша (6-27), Ксюша Попова (28-50)

Вычитка: Светлана Павлова

Аннотация:

Когда Сидни Портер переводится в Университет Нортерн, она готова оставить прошлое позади. Она устроилась радиоведущей и, скрываясь за псевдонимом Сандэй Лэйн, анонимно разглашает все грязные секреты кампуса, чем наживает немало врагов. Но настоящая страсть Сидни – крутить пластинки, даже если её главный фанат – Пьяный Эрл.

Жизнь на третьем курсе протекает гладко. По крайней мере, пока на горизонте не появляется Грей Питерс, выскочка квотербек. Его присутствие грозит уничтожить всё, чего она добилась, а также воскресить ночь, о которой Сидни хотела бы забыть. В прошлый раз она сбежала, как трусиха, но сейчас намерена остаться и бороться.

Начинается извращенная битва остроумия и хитрости, цель которой – месть. Сидни и Грей собираются сделать друг друга по-настоящему несчастными. Но беда не приходит одна, и вскоре все преграды будут разрушены, и правда всплывёт наружу, что изменит их будущее безвозвратно.

Оглавление:

Глава 1 6

Глава 2 9

Глава 3 13

Глава 4 17

Глава 5 20

Глава 6 24

Глава 7 28

Глава 8 32

Глава 9 36

Глава 10 40

Глава 11 43

Глава 12 47

Глава 13 49

Глава 14 52

Глава 15 55

Глава 16 58

Глава 17 61

Глава 18 64

Глава 19 68

Глава 20 71

Глава 21 74

Глава 22 77

Глава 23 80

Глава 24 84

Глава 25 88

Глава 26 92

Глава 27 97

Глава 28 101

Глава 29 106

Глава 30 111

Глава 31 114

Глава 32 118

Глава 33 123

Глава 34 128

Глава 35 131

Глава 36 136

Глава 37 139

Глава 38 143

Глава 39 147

Глава 40 150

Глава 41 153

Глава 42 157

Глава 43 160

Глава 44 163

Глава 45 167

Глава 46 170

Глава 47 173

Глава 48 176

Глава 49 178

Глава 50 183

Посвящается всем любителям романтических комедий (фильмов и книг)

Лучше быть абсолютно смешной, чем абсолютно скучной.

Мерилин Монро

Глава 1

— Что... за... чёрт? — Я изо всех сил старалась угадать, что там кричит Брайан за звуконепроницаемым стеклом. — Ты говоришь «что за чёрт», Брайан? — может, он просто хотел поиграть в шарады.

Сложив пальцы в форме круга, я подняла их над правым глазом.

— Кино, верно? Два слога или один?

Брайан покачал головой и показал мне два средних пальца.

— Хорошо. Два слога, — я написала «Сид жжёт» на клочке бумаги и приложила его к стеклу. — Я уже это знала. Это было слишком просто.

Отшвырнув свои наушники, Брайан отодвинул стул от своего стола, встал и завернул за угол. Когда он ворвался в студию, я непринуждённо попивала свой энергетик, кивая головой под песню Hall & Oates «Sara Smile»¹.

— Что, Брайан? Hall & Oates возвращаются. Ты первый это узнал. Можешь гордиться.

— Что за чёрт, Сидни? Ты не можешь просто прийти сюда, захватить все радиоволны кампуса и сказать: «Оказывается, одна девушка... Не могу вспомнить её имени... А, нет, могу. К вашему сведению, она заработала триппер», а потом поставить «Sara Smile».

— В кампусе пятнадцать тысяч ребят. Если мои подсчёты верны, а это обычно не так, то существует по крайней мере тысяча потенциальных Сар. Да брось, это же забавно. Именно поэтому ты и дал мне это место... Я смешная, помнишь?

Когда Брайан три недели назад выловил меня на уроке сексуального образования, я обо всём его чётко предупредила. Сказала, чего хочу во время эфира, что ему запрещено душить мою креативность. Это было моё единственное требование. Ему шепнули, что я была знаменитой Сладкоежкой – печально известной радиоведущей в местном колледже. Здесь, в Нортерне, я была Сандэй Лэйн – дерзкой ведущей без тормозов, которая критиковала пороки университета и кретинизм жителей кампуса. Анонимность давала мне огромную свободу в эфире. Нельзя оскорблять людей, не скрывая своего имени и не получая при этом смертельных угроз.

— Это безответственный журнализм, Сид.

— Хорошая новость: я не журналист. Я ведущая, помнишь? И я аноним, поэтому не парься по этому поводу. Ни одна девушка в здравом уме не признает, что я говорю о её ЗППП.

Песня закончилась, и я включила микрофон. Брайан навис надо мной, критически меня оглядывая.

— Исправь это.

— Привет, Нортерн. Мне тут недвусмысленно дали понять, что я не должна была выдавать Сару с её триппером и ужасным вкусом в мужчинах.

Брайан зарычал.

— Но сентябрь — месяц безопасного секса. Пожалуйста, наденьте его. Повторяю в двадцать четвёртый раз: пакет и напальчник не считаются. Пожалуйста, загляните в кабинет профессора Гранджа. Второй ящик снизу, презервативы для эльфов. Подойдёт идеально.

Выключив микрофон, я схватила сумку и поскорее пронеслась мимо Брайана, чтобы избежать ещё одной лекции.

— Позже, Бри. Иду в клуб!

«Спейсрум» — местный танцевальный клуб в глуши, и я приехала туда на пятнадцать минут раньше. Он был отвратительным — грязным и вонючим, к тому же мне не платили, но менеджер разрешил диджеить за чаевые.

Правда, меня не волновали деньги. Я могла экспериментировать и впервые играть свою музыку перед людьми. Ничто не сравнится с тем, чтобы наблюдать, как толпа наслаждается твоим творением, или скорее новой интерпретацией скучной поп-музыки, когда одна песня красиво перетекает в другую: сводить биты, слушать кик драм, снейр² на восьмой, а потом добавить чего-то неожиданного в микс.

— Что-то ещё? — пробормотал Снейк³, поставив вниз мою пластмассовую коробку с виниловыми пластинками и запихнув её под кабинку.

— Спасибо, Снейк, это всё, — медленно проговорила я, ошарашенно пялясь на его рот. Он разговаривает?

Снейк, клубный вышибала, был будто сложен из кирпича и никогда не снимал своих авиаторов. Я не была уверена, что у него были глаза. Если он и был слепым, ориентировался здесь отлично. Иногда я корчила ему рожи, просто чтобы проверить, но его губы всегда сохраняли форму тонкой линии, не давая ни единого намёка, заметил ли что-нибудь их хозяин. И он никогда не разговаривал. Он ворчал. Несмотря на его пугающий рост и речевые навыки пещерного человека, я думала, что нравилась ему... ну или он меня жалел. Что бы там ни было, я так решила потому, что он всегда был готов помочь мне донести оборудование.

Надев наушники, я проверила, хорошо ли подключён ноутбук к усилителю. Я бережно положила вертушки прямо перед собой на три и на девять часов, ноутбук на двенадцать. Пульт поместила посередине, и даже осталось немного места для моей бейсболки, надену её как только вспотею, что случится через две минуты, учитывая галогенное освещение у меня за спиной, которое может затмить солнце.

Мой неоново-зелёный браслет, показывающий миру, что мне ещё нет двадцати одного, начал постепенно выгорать. Я вытащила из сумки рулон скотча и туго примотала браслет к коже. Будет адски больно позже, когда я буду его отрывать, но страх опозориться прямо сейчас значительно болезненнее. Чтобы быть уверенной, я обмотала ещё несколько раз, пока не убедилась, что браслет не будет мешаться.

Схватив тряпку из ящика с пластинками, я протёрла бока своего четырёхканального контроллера — моей последней игрушки. Чтобы купить его, пришлось всё лето работать за гроши. Бесконечное лето суеты на вечеринках с пятилетками (читай: танец маленьких утят под крэк) и вечеров «живой музыки» в местном доме престарелых (читай: Синатра под сливовый пунш).

Не успела я поставить первый трек, как мой телефон завибрировал.

Джек: Сид, нужен твой пикап на вечер.

Джек, мой младший брат, тоже ходил в Нортерн. Мама хотела, чтобы мы были там вместе, и, после того, как я два года отучилась в местном колледже, а Джек закончил старшую школу, Портеры приехали сюда.

В отличие от меня, Джек получал полную стипендию. Он был полузащитником в футбольной команде и абсолютной моей противоположностью. Опрятный, стильный, вежливый. В отличие от своей сквернословящей сестры в татуировках.

Сид: Не судьба, Корабль ⁴ . На работе.

Джек получил прозвище Корабль после того, как мама нашла пакетик травки в его комнате. Я взяла вину на себя. Почему? Потому что, глубоко внутри, я хорошая сестра. Хоть и слишком глубоко, как Гранд-каньон глубоко. Просто это казалось естественным, учитывая, что, по словам мамы, я «татуированная неприятность, из которой ничего путного не выйдет».

Джек: ПОЖАЛУЙСТА... Я БОЛЬШЕ НИКОГДА НИ О ЧЁМ ТЕБЯ НЕ ПОПРОШУ

Сид: Нет. Возьми пикап у какого-нибудь болвана.

Выключив телефон, я растопырила пальцы и размяла руки в запястьях. Уже чувствуя, как от софитов струится пот, сняла бейсболку и положила на специально отведённое для неё место. Эта бейсболка раньше принадлежала отцу. На ней была изображена схема разделки говяжьей туши, которая вызывала кривой оскал у каждого вегетарианца в кампусе. Я её обожала, и она всегда была со мной.

Бутылка холодной воды возникла прямо передо мной, и я вскинула голову. Ник, бармен, приветственно кивнул мне. Я открыла рот поблагодарить его, но в горле внезапно стало сухо, как в пустыне. Несколько секунд он смотрел на меня, а потом отвернулся к бару.

Ник говорил немного, но всегда посылал за ночь пару бутылок воды. Пусть он и дальше спасает меня от обезвоживания. За последние две недели я видела его в кампусе, но мне никогда не хватало смелости подойти.

На мой вкус, Ник был горяч (выражение, которое бы я никогда не произнесла вслух). Что значит: он был татуирован, хорошо сложен и не болтлив. Было что-то в этих сильных молчаливых типажах, что разжигало во мне интерес.

Неделю назад я видела, как он вошёл в корпус искусств, и пошла вслед за ним, но он исчез за рядами посредственной керамики и театральных масок из папье-маше. Я представляла, как он позирует нагим для класса рисования, сидя на белой мраморной плите, рука подпирает подбородок. Прекрасный образец человеческого тела... Хм, может, мне тоже стоит взять этот класс. Из любви к искусству, конечно же! Что за пошлости у меня в голове.

Разгадать загадку бармена Ника стало частью моего хобби. Я не то чтобы сталкер; хотя меня и прельщала мысль взять несколько журналов и склеить из них любовное письмо, подобно серийному убийце. Может, оставить письмо на его «Харлее». Да, он, вероятно, ездит на «Харлее». Стоп, Сид. Ты словно безумная. На данный момент всё наше взаимодействие сводилось к неуловимому кивку и двум бутылками воды каждое воскресенье.

Сосредоточившись на своём оборудовании, я запустила первый трек.

Пришло время потрясти чьё-то воображение.

Я подняла голову, чтобы поприветствовать своих преданных фанатов... Чёрт, преданного фаната.

Глава 2

— Ну давай же, Портер, — я держал голову Джека, взъерошив его густые волосы костяшками пальцев. — Ты недолго протянешь в команде, если не выполняешь поручения.

— Моя сестра на работе, а я не могу туда пойти. Это клуб, — ответил Джек расстроено. Последние десять минут он метался туда-сюда по кухне, потея над своим телефоном.

— Ни хрена подобного, — я поставил своё пиво на барную стойку и начал отрывать этикетку. — Ты скрытничал, Джек. Она, что, стриптизерша? Чёрт, не бери в голову. Ты далеко пойдёшь с нашей командой.

Тренер приказал мне взять Джека Портера под своё крыло. Что бы это, блядь, ни значило. Я понял как не дать Джеку сдохнуть. У меня нет времени нянчиться с восемнадцатилетним сутки напролёт, но когда тренер приказывает, мы подчиняемся без всяких вопросов.

— Ну, нам нужен пикап. Пикап Ченса в мастерской, а в «порше» положить бочонки нельзя. Идёт дождь, и я не хочу, чтобы низ просел. Просто скажи ей, что мы возьмём его на час и тут же вернём, — я схватил ключи со стойки. — Какой клуб?

Я пригласил Джека в нашу конуру, дом на краю кампуса, где обитали футболисты Нортерна. Да, знаю, «конура» красноречивее всяких слов говорит о тех претенциозных недоумках, которые жили в комнатах последние десять лет. Наш собственник — бывший футболист НФЛ, выпускник Нортерна — считал важным, чтобы звёздные игроки жили под одной крышей. Он сказал, это сплачивает команду. Мне лично было плевать. Аренда стоила недорого, и я мог жить со своими лучшими друзьями, Ченсом и Фернандо.

Чувствую, нужно внести ясность. Я вам не типичный спортсмен. Я не машу кулаками направо-налево и не шлёпаю товарищей по команде полотенцем, и уж точно не стану всюду носить свой чёртов номер, чтобы напоминать всем, кто я.

Грей Питерс не такой.

Я был хорошим квотербеком, но я не показушничаю в надежде прославиться.

Вся моя популярность в кампусе берёт начало в культурных ожиданиях, связанных с тем, что я основной квотербек. Да, я в курсе, каким ценным кажусь. Но нужно отдать должное хиппи со второго курса из класса Женской литературы. Я взял этот класс, чтобы познакомиться с цыпочками, а в итоге жаловался на тяготы жизни футболиста троим младшекурсницам, которые, очевидно, никогда не брали в руки бритву. Только когда я привык к их длинным волосам, свисающим из подмышек, то, о чём они говорили, обрело смысл.

Большинство этих людей ничего не знали обо мне вне поля. Меня вполне бы устроило, если бы всё так и осталось.

С другой стороны, у Джека Портера, чудо-полузащитника, не было ни единого шанса упрочить ваши представления о типичном футболисте. Я никогда не видел, чтобы девушки убегали от полузащитника быстрее, чем когда этот парень входил в кафетерий.

Его уже успели несколько раз процитировать в университетской газете.

Когда его спрашивали, каково ему носить цвета нашего университета, Портер отвечал: «Это отличные цвета. Ещё я люблю зеленовато-жёлтый. Ну, вы знаете, цитрусовый. У моей мамы есть свитер цитрусового оттенка, и он ей очень идёт, оттеняет её оливковую кожу. Ещё он очень мягкий. Напоминает мне о моём детском одеяльце».

Когда спрашивали, как он развил такой отличный навык ловить мяч почти каждую игру, Портер отвечал: «В школе мячи всегда попадали мне в голову. Они обычно прилетали мне в лицо. Один раз мяч попал прямо в глаз. Поэтому однажды я решил, что хватит с меня мячей в лицо. Поэтому вместо того, чтобы давать мячам попадать в меня, я стал их ловить. Я так хорошо их ловил, что это стало моей второй натурой. Я мог почуять мяч прежде, чем он долетал до меня».

Джек Портер, симпатичный во всех смыслах парень, был ходячим недоразумением. Тренеру пришлось запретить дальнейшие интервью, тогда-то мне и поручили стать его публицистом. Трудная задача, с которой, я уже начал подумывать, не справлюсь, поэтому решил, что вечеринка может сработать, если получится сделать так, чтобы он немного выпил, может, он заведёт пару приятелей, и я смогу от него избавиться.

— «Спейсрум», — сказал Джек, уткнувшись глазами в пол.

— Да неужели, — бросил Ченс через плечо. Он играл в Call of Duty⁵ на своём Xbox. Ченс прервался, чтобы поговорить в гарнитуру, а потом повернулся к нам. — Это гей-бар.

Ченс ЛеМер тоже был полузащитником. Не таким хорошим, как Джек, но между ними не было никой враждебности. Для него футбол был способом убить время. Также Ченс был тайным геймером, но он никогда не признался бы в этом университетской газете Нортерна.

Для тех, кто не в курсе, Call of Duty давала возможность играть с людьми по всему миру онлайн, сражаясь друг с другом во время виртуальных миссий. Последние три недели он играл с двенадцатилетним мальчишкой из Неаполя, штат Флорида. Они сыпали угрозами через гарнитуру, пытаясь замочить друг друга каждый божий день.

— Получи, ушлёпок, — ворчал Ченс в гарнитуру незадолго до того, как ребёнок снёс его персонажу башку. — Чтоб тебя! — он швырнул пульт через всю комнату. — Я доберусь до тебя, малыш Скотт Джонсон. Я знаю, где ты живёшь.

Неодобрительно нахмурившись Ченсу, я треснул ему подзатыльник.

— Шучу-шучу, Скотт... Нет... Нет, Скотт, не говори своей маме.

Я опять сосредоточился на Джеке.

— Портер, твоя сестра лесбиянка?

Если она хоть чем-то похожа на Джека, то она высокая блондинка. С каждой минутой всё лучше и лучше.

— Да, — ответил Джек слишком уж быстро. — Она лесбиянка.

Он, казалось, был серьёзен, но я не мог сказать, прикалывался ли он надо мной.

Потом он улыбнулся.

— Нет, не думаю. Однажды я нашёл в её комнате вибратор. Розовый. Не уверен, что лесбиянки пользуются розовыми вибраторами.

— Классика, — сказал Ченс с намёком на гордость в голосе. — Шпионить в комнате сестры. Нашёл ещё чего хорошего? Откуда ты можешь знать наверняка, что она не лесбиянка?

— Сейчас, может, ей и стала, — сказал Джек, задумавшись. — Я читал её дневник два года назад, поэтому знаю, что у неё был секс по крайней мере с одним парнем. Она описывала его как «небрежного и самонадеянного». Не смог продержаться дольше двух минут... — его голос затих до еле слышного бормотания. — А после этого она превратилась в стерву. Точнее, ещё большую стерву.

Джек нервно поднял глаза.

— Чёрт. Я не должен был вам все это говорить. Вы, парни, не знаете мою сестру. Она всегда держит при себе перцовый баллончик. Даже когда спит, — он остановился, чтобы драматично вздохнуть. — И однажды она так разозлилась на маму, что украла её машину и отдала её бомжу в обмен на собаку, — в его взгляде читалась отчаянная мольба. — Серьёзно. Она катастрофа.

Я хлопнул Джека по спине, толкая его по направлению к выходу.

— Пошли, Портер.

— Это место — дыра.

Мы только что остановились перед «Спейсрумом». Грязное шлакоблочное здание на окраине кампуса. Джек молчал всю дорогу. Ребёнок боится своей старшей сестры, но на поле может врезаться в парня в два раза больше его самого и устоять на ногах. Что-то здесь не так.

— Жди здесь, — сказал я, бегло глянув на вышибалу.

Джек наконец открыл рот, но я захлопнул дверь и направился ко входу.

Показав документы, я вошёл в основной зал. Сразу же заметил светловолосую официантку в углу и направился к ней. Она посмотрела на меня с непринужденной улыбкой.

Чёрт, Джек. Я понял.

— Эй, приветик. Пришёл забрать пикап, — сказал я, когда она подошла ближе. Пробежавшись взглядом по её тощей груди и худым рукам, я вдруг понял, что если она и нагоняла страх, то не больше пушистого кролика. — Ты не кажешься устрашающей.

— Так и есть, — крикнула она, чтобы перекричать музыку. — Принести тебе выпить?

Я узнал мелодию популярной песни, замиксованную с другим треком. Потом каждые несколько секунд звенел жуткий звонок и через динамики пробивался женский голос, крича какую-то чепуху.

— Не нужно выпивки... Я здесь только чтобы забрать ключи.

Она посмотрела на меня в замешательстве.

— Портер, верно?

Покачав головой, она указала в толпу танцующих.

— Портер там.

Я оглянул танцпол.

— Она танцует? Я думал, она здесь работает.

— Так и есть. Она диджей, её зовут Зловещая.

— Зловещая, — повторил я. Невероятно. — Как туда попасть?

Официантка посмотрела на часы на барной стойке.

— Через три минуты у неё перерыв. Я должна принести ей воды. Хочешь отдать вместо меня? Я её боюсь до усрачки.

Кивнув, я взял бутылку с подноса и подбодрил себя перед встречей с ужасным зверем, диджеем по прозвищу Зловещая. Официантку позвали к столику, а я прислонился к барной стойке, рассматривая толпу.

Отсюда я мог разглядеть невысокого человека, скрючившегося в кабинке диджея, но было темно.

Легко и непринужденно музыка плавно перешла в лаундж семидесятых. Гитарный бой вырывался из динамиков, за ним шли тяжёлые биты, и всё это волшебным образом стихало в оперный тенор, глубокий и насыщенный, и он звучал вместе с битом. В динамиках раздавался мужской голос с уверенностью президента, выкрикивая какую-то цитату Шекспира. Все это сбивало с толку, но толпа визжала.

— Грей? – позади меня раздался низкий голос, и я обернулся.

— Ник Шарбас? Какого чёрта, мужик? Ты здесь работаешь?

Избегая моего вопроса, он отвернулся от барной стойки и схватил стакан. Налив мне разливного пива, он толкнул мне кружку вдоль барной стойки. Как всегда стойкий, Ник не сказал ни слова. Он смотрел на людей и постукивал пальцем по деревянной поверхности, наслаждаясь битом.

— Я всё гадал, что же с тобой приключилось. В какой-то момент ты перестал тренироваться, а следующее, что мы узнали, — ты ушёл из команды. Что за дела, засранец?

Я смерил его взглядом. За последний год у него прибавилось татуировок, но он всё ещё качался, судя по мышцам, разрывающим его предплечья.

— Долго объяснять, — сказал он, хватая полотенце позади бара. — Что ты здесь делаешь?

— Завтра вечером пивная вечеринка. Приехал за пикапом, чтобы довезти бочонки. Ты должен заглянуть. Парни думают, что ты сдох или типа того.

— В «Спейсруме» нет пикапа, — ответил он, наливая пиво клиенту. Когда закончил, вернулся в прежнюю позу у перил барной стойки.

Я собирался поболтать с ним ещё, но тихий голосок раздался из динамиков:

— Пятиминутный перерыв, — а потом зазвучал заранее сведённый бит.

— Мой выход, — я посмотрел на Ника, он глазел на бутылку воды в моих руках. — Это для DJ Зловещей, — сказал я, показывая для эффекта в воздухе кавычки. Что за нелепое имя. — Это у неё пикап.

Ник нахмурился.

— Ты с ней встречаешься?

— Нет, её младший брат в команде, занял твоё место, между прочим. Плюс, я слышал, она по части девочек.

Ник выпучил глаза от удивления.

— Правда?

Я загадочно пошевелил бровями и направился через танцпол.

Пот буквально брызгал с тел, поэтому я пробирался мимо них очень осторожно, чтобы избежать контакта. Дойдя до кабинки я увидел, что её голова была низко опущена, и она копалась в пластиковой коробке с виниловыми пластинками.

Огромная бейсболка, из тех, что твёрдые спереди и с сеткой сзади, скрывала её лицо, но я мог разглядеть, что она не блондинка и не высокая. Она была миниатюрная брюнетка.

На её предплечье с внутренней стороны была видна татуировка с клавишами фортепиано. Это было электронное пианино, похожее на те, на которых учатся играть, будучи детьми. На ней была надета просторная рубашка с закатанными рукавами.

Всё ещё не поднимая головы, она скинула рубашку, демонстрируя обтягивающий белый топ. Чертовски жаль, что она играла за другую команду, потому что её живот был подтянутым, ведя к груди по меньшей мере размера C, а шея была длинной и хрупкой. У неё заняло всего секунду собрать волосы обратно в хвост, оголив сзади на шее татуировку в виде гитарного грифа.

Мне тут же стало дурно. От вида этой татуировки у меня внутри всё скрутило узлом. Она была слишком знакомой, и я стоял там, пялясь на татуировку, стараясь понять, где я её видел.

Найдя нужную пластинку, она выпрямилась, и я шлёпнул бутылку воды на стол. Когда она резко вскинула голову, вот тут-то моё сердце и стало биться громче, чем кик драм из динамиков.

— Что ты здесь делаешь? — набросилась она. От её грозного вида мог бы обрушиться Эмпайр Стейт Билдинг — землетрясение ярости, подобного которому я прежде не видел. Когда она подняла кепку, я смог лучше рассмотреть её свирепый взгляд, и на секунду-другую прикрыл глаза.

Срань господня.

Я спал с сестрой Джека Портера.

Глава 3

Говнюк прикрыл глаза.

Что он здесь делает? Я запаниковала, осознав, что личность Сандэй Лэйн была раскрыта. Может, он слышал мои остроты по поводу его маленького шишака и хочет отомстить.

Потом он открыл глаза.

— Я тебя знаю.

— Нет, не знаешь, — сказала я, сканируя помещение на предмет других пышущих тестостероном неандертальцев. — Чего тебе?

— Сидни, — сказал он, начиная взбираться вверх на сцену. Когда он увидел выражение моего лица, попятился вниз.

Боже, он помнит, как меня зовут.

Мой взгляд встретился со взглядом Снейка, когда он медленно и целенаправленно двинулся к сцене. Он подошёл, не отрывая от меня глаз, и потянул Питерса назад за плечо.

— Не прикасайся к сцене.

— Всё в порядке, Снейк. Он уже уходит.

Снейк сделал несколько шагов назад, выйдя из зоны слышимости, но остался ждать на случай, если он мне понадобится.

— Сидни, ты знаешь меня, вспомнила? Ты пришла сюда, чтобы посмотреть колледж, и м...

— И это было два года назад, — прервала я его.

Его взгляд блуждал по моей груди, и я скрестила руки, закрывая ему обзор. Питерс повернулся кругом, будто пытаясь собраться с мыслями. Потом снова посмотрел на меня, но уже более мягким взглядом.

— Я здесь с твоим братом, Джеком. Ему нужно взять твой пикап.

Я резко вскинула голову, ища взглядом Джека.

— Ему восемнадцать, а ты притащил его в клуб? Такими методами ты лишь уменьшишь его шансы попасть в НФЛ. Таков твой план, Питерс? Дать ему напиться в клубе?

Он покачал головой и уже было собирался подойти поближе, но передумал, когда Снейк прочистил горло.

— Нет. Конечно, нет. Он снаружи. Тренер объединил нас как друзей по команде, поэтому я ввожу его в курс дела. Нам просто нужен твой пикап на час, а потом мы вернём его обратно. Обещаю.

— Вводишь его в курс дела? — я резко втянула воздух. — Имеешь в виду, что показываешь ему, как использовать девушек, словно безмозглых объектов, и смеяться над этим на следующий день, пока ты думаешь, что они спят в твоей комнате, которую называешь Дворец секса?

Уголки его губ загнулись вверх, как будто он собирался засмеяться, но потом вернулись обратно, когда он поймал мой убийственный взгляд.

— Что? Сидни, это смешно.

— Смешно? — повторила я, схватив пластинку так крепко, что она могла треснуть. — Я чётко это помню, Питерс. Удивлена, что ты помнишь моё имя после того, как так низко оценил меня по шкале кисок.

Он нахмурил брови, обдумывая мои слова.

— Теперь вспомнил, ты, ничтожество с микрочленом?

Питерс насупился.

— Микрочленом? Это не то, что помню я. Помню, кто-то часами задыхался у меня на плече, выкрикивая моё имя.

Глупый огонь заполнил моё горло, просачиваясь в вены. Я схватила микрофон и крикнула: «Ещё пять минут», на что толпа неодобрительно загудела. Поставив проигрываться ещё три трека, я спрыгнула со сцены.

— Задержи его, — крикнул я Снейку, и он встал сбоку, схватив Питерса за руку.

Я чувствовала на себе все взгляды, даже тех, кто никогда не смотрел на меня (Ник), когда пробиралась сквозь толпу и открыла с размаху дверь клуба.

Идиот оставил машину заведённой на обочине. Когда я запрыгнула на место водителя, Джек с улыбкой оторвал взгляд от экрана телефона, потом присмотрелся получше.

Все краски сошли с его лица.

— Думал, это Питерс? — я завела машину и отрегулировала зеркала заднего вида как раз, когда Снейк вышвырнул Питерса из клуба. Питерс встал, выбрасывая руки в воздух, и погнался за машиной.

— Разворачивайся, Сид! — тявкал Джек со своего места. Когда он попытался схватить руль, я стукнула его кулаком в живот.

Он сгорбился, выпустив струю воздуха.

— Сид, это не твоя машина, и не мамина.

Я уставилась на него долгим испепеляющим взглядом и переключила машину на самую высокую передачу.

— Ну, он так сильно хочет водить мой пикап, что я подумала, небольшой обмен не будет проблемой. Вниз по Девятой авеню есть лагерь для бездомных, так? — я повернула руль в сторону деловой части города.

— Сид, пожалуйста. Ты всё мне портишь, — он обхватил голову руками, опустив локти себе на колени. — Меня сейчас стошнит.

Я вжала по тормозам и заехала на парковочное место вдоль дороги.

— О чём ты думаешь, Джек? Серьёзно. Посылаешь какого-то козла за ключами от моего пикапа. За каким чёртом он тебе вообще сдался?

Он колебался, поэтому я поняла, что мне это не понравится.

— Довезти несколько бочонков.

Я покачала головой.

— Он не хочет везти их в «порше», потому что идёт дождь. Дождь испортит ему салон.

— Пожалуйста-пожалуйста, Сид. Я просто хочу вписаться в команду. Ты знаешь, как мне трудно заводить друзей.

Закрыв глаза, я откинулась на сидение.

Джек Портер — звёздный атлет и, возможно, самый неуклюжий парень из мне известных. Не мог держать свой рот на замке, именно поэтому он и не знал о Сандэй Лэйн. Его неуклюжесть только утраивалась, стоило женщине появиться в радиусе трёх метров. Ему даже необязательно было её видеть. Как будто бы его тело чувствовало эстроген и впитывало его в себя. Из нас, детей Портеров, вышла отличная команда.

Но подчиняться желаниям и потребностям Грея Питерса для меня не вариант. Я бы никогда не стала этого делать, даже ради Джека. Кроме того, он должен научиться заводить друзей, не бегая по их поручениям, иначе он всю жизнь себе испортит.

— Этому не бывать, Джек.

Он бешено зарычал:

— Тогда как, чёрт возьми, мы привезем бочонки, Сид? У тебя есть идея получше?

Я улыбнулась и нажала на кнопку открывания крыши. Панели соскользнули, и потоки дождя хлынули в машину, как будто сам Бог лил воду вёдрами, промочив нас обоих до нитки. Глаза Джека умоляли меня, но он даже не пискнул. Я бы провезла машину через автомойку, если бы у меня было больше времени, может быть, сбросила её в реку, но мне нужно было вернуться через четыре минуты.

Выехав на правую полосу, я сделала несколько кругов по кварталу, собрав как можно больше дождя. Огромная лужа стекла на обочину дороги, и я на скорости промчалась по ней. Океан масляной грязной воды окатил Джека, намочив нас обоих. Он поднял руки, отряхиваясь. Я смеялась, как ненормальная.

Прежде чем вернуться в клуб, я остановилась перед «Rico's» — грузовиком с отвратной мексиканской едой.

— Мусор, — крикнула я Рико, выскакивая из машины. Я шлёпнула Джека по руке, чтобы он убрал её прочь от зажигания, и вытащила ключи. — Попробуй хоть пальцем пошевелить.

Рико посмотрел на меня в замешательстве, но указал на огромный мусорный бак с недоеденными буррито с фасолью, красным рисом и липкой апельсиновой содовой. Его рот открылся в полном изумлении, когда я качнула бак к задней части машины.

— Нет, Сидни. НЕТ, — кричал Джек с пассажирского сидения.

— Рико, подойди, помоги.

Ростом 162 сантиметра, я не могла опрокинуть бак самостоятельно.

— Или ты будешь следующим.

Рико вышел из грузовика и помог мне перекинуть бак через бок машины, свалив мусор на задние сидения. Мусор покрыл их почти полностью, но урон всё ещё не впечатлял меня. Поэтому я схватила недопитые бутылки содовой и вылила их на сидения.

— Что ты творишь? — визжал Джек.

— Прекрати играть в «Следуй за лидером»⁶, Джек, — крикнула я ему в ответ, прежде чем вывалить половину бака ему на голову.

Рико фотографировал с тротуара и хохотал.

— Удали фотографии, Рико.

Рико тут же опустил голову и пошёл на работу, стуча по кнопкам.

Когда мы завернули за угол, Питерс яростно расхаживал по тротуару, а Снейк стоял, прислонившись к двери клуба. Питерс держал телефон у уха и выглядел так, словно вот-вот взорвётся.

Его рука упала вместе с челюстью, когда он увидел, что мы подъезжаем.

— Что за херня! — заорал он.

Снейк всё ещё щеголял в своих авиаторах, и я подловила его на том, что он чуть-чуть улыбался. Джек неподвижно сидел внутри, словно он уже был труп. Он знал, что ему конец.

Я выскочила из машины и кинула лишившемуся дара речи Питерсу ключи.

— На ней ни царапины. И взгляни, — я помахала руками над открытым теперь верхом, — я решила твою проблему транспортировки, и у тебя есть полуночный перекус.

Показав ему средний палец, я прошла мимо Снейка к двери клуба.

— Теперь можешь выкрикивать моё имя, ублюдок! — крикнула я, не поворачиваясь.

Входя в клуб, я была вымокшей до нитки, и это было потрясающе.

— Привет, Ник, — сказала я, проходя мимо барной стойки.

Он поднял взгляд, удивлённый, но медленно и ровно сказал:

— Привет.

Я буду в шоке от того, что заговорила с Ником, позже, а сейчас я чувствовала себя победителем, выходящим на сцену.

— Я вернулась, блядь! — крикнула я в микрофон, и толпа одобрительно загудела, когда я растворилась в треке, вдохновленная адреналином.

Глава 4

Благодаря мне Джек прошел через все круги ада всего за неделю. Он тщательно вычистил внутри и снаружи мою машину. Убрал блевотину после нашей пивной вечеринки. Он без надобности бегал за льдом. Каждый раз я говорил ему, что нам нужна только одна сумка, и он возвращался с одной. Потом я говорил ему, что нам нужна ещё одна сумка, но только одна. После пятидесяти повторений шутка утратила соль.

Я знал, что то, что сотворила его сестра, не его вина, но рядом с ней он становился бесхребетным. Ему нужно было отрастить пару яиц. Меня печалил этот факт больше, чем то, что сучка испортила мой кожаный салон.

Парни считали, что это было простым издевательством. Они не ставили под вопрос мои методы или причины, а я не рассказал им о Сидни. Джек был достаточно умён, чтобы тоже держать рот на замке. Он знал, что я бы неделями не давал ему покоя, и ему бы за это прилетело.

Я прилег на матрас, составляя план мести.

Если Сидни Портер считает, что это сойдёт ей с рук, то её ждёт большой сюрприз. Я хотел стереть нахальное выражение с её лица, когда она швырнула в меня ключи. Конечно, я был в шоке, и Снейк (могло ли имя вышибалы быть ещё бо́льшим клише?) стоял позади меня, жаждая моей крови. И она промокла: белый топ, словно вторая кожа, демонстрировал пару грудей в форме слёз, соски торчат; естественно, у меня предательски встал.

Яростно вздохнув, я отклонился назад на матрасе. Снизу раздалось тихое хныканье, где Тина, или Тифани, да какая, нахрен, разница, отсасывала мне до последней капли.

— Малыш, ты такой приятный на вкус, — шептала она, делая перерыв, чтобы подвигать рукой.

Я не ощущал ничего. Возбуждение сменилось яростью.

— Вставай, — сказал я тихо, толкая её за плечи. Она посмотрела на меня так, будто бы я только что предложил ей спрыгнуть с крыши. — Я сегодня слишком устал, Тин...

— Тереза, — набросилась она, вытирая рот рукой. — Я Тереза, ты, придурок, и ты не приятный на вкус. Сперма никогда не бывает вкусной. Сандэй Лэйн была права. Вы, парни, все одинаковые! Скопление изобилующих болезнями амёб, скользящих по кампусу в попытке получить следующую дозу удовольствия.

Сандэй кто? Должно быть, новая чирлидерша.

— Скользящие амёбы? Никогда не слушай девушку, которую назвали в честь дня недели⁷, Тереза, — пошутил я. Тереза ударила меня по бедру и нахмурилась. Прежде чем она могла продолжить свою напыщенную речь, я её перебил:

— Мы, парни, все одинаковые, но ты продолжаешь отсасывать, Тереза. Может быть, тебе нужно посмотреть пристально на себя в зеркало и спросить себя «Почему я продолжаю брать в рот?» и, может быть, ты поймёшь, что, как и остальные чирлидершы из команды, ты была рождена для этого, такая уж твоя судьба. Сосать член квотербеку.

Она швырнула в меня мои «Найки» и в гневе выскочила из комнаты.

Ладно, полагаю, это было немного грубо, но Сидни Портер настолько захватила мои мысли, что я даже не смог насладиться Терезой.

Всё ещё сидя со спущенными штанами, я схватил телефон и отправил Джеку сообщение.

Питерс: Какой у Сидни номер?

Спустя две минуты, потому что я бы надрал ему зад, если бы прошло три, он ответил.

Портер: Зачем? Лучше не суйся к ней, мужик. Она без тормозов. Совсем. Ноль.

Питерс: Просто дай мне номер.

Джек прислал ряд чисел с грустным смайликом в конце.

Питерс: Прекрати вести себя, как баба, Портер. Никто не уважает слабость.

Никаких сообщений в ответ. Он понял меня.

Моим первым порывом было отправить ей мерзкое сообщение. Смертельную угрозу. Или сказать ей, что она уродина. Но это был бы Грей-Питерс-третьеклассник. Двадцатиоднолетний Грей Питерс, мне бы хотелось верить, был более расчётливым. Он может сыграть в долгую игру, чтобы продлить страдание.

Было подумал попросить Джека кое-что разузнать, но, если Сидни его поймает, он расколется. Ему нельзя было доверять. Не тогда, когда он так слаб. Парень шарился в её комнате и нашёл только вибратор и дневник. У меня был бы более существенный компромат, если бы у меня была сестра. Серьёзный, типа где-зарыты-трупы, компромат.

Я улыбался, раздумывая о небольшой бабской прогулке по её комнате, мысленно открывая её дневник. Он, вероятно, розовый, с замочком в виде сердца, весь такой невинный снаружи и хранящий мрачные секреты внутри. Я почти усмехнулся вслух, когда вспомнил отрывок из её дневника о парне, с которым у неё был секс два года назад.

Скорее всего, обо мне.

Как сказал Джек? Я был грязным... нет, небрежным. Небрежным и самонадеянным в постели. Что за лгунишка. Ах да, не смог продержаться дольше двух минут. Меня никогда нельзя было в этом упрекнуть.

Два года назад она появилась с двумя своими друзьями. Они остановились в комнате для гостей в общаге атлетов. На ней было надето короткое тёмно-синее платье. Оно обтягивало её бёдра, поднимая (не только) настроение всех парней. Я очень хорошо это помню. На нашем этаже была вечеринка, алкоголь лился рекой. Было полно джангл-джуса⁸, потому что я помню, как на следующий день на тренировке страдал от сильнейшей изжоги.

Она выглядела тогда совсем по-другому. Никаких неряшливых рубашек и уродливых бейсболок, но у неё была та татуировка на шее, и, как только я увидел её, захотел облизать или умереть в попытках. Она много жаловалась по поводу музыки. Что теперь обрело смысл, когда она стала такой супер-разборчивой Зловещей. Бог ты мой, ну и имя.

Как-то мы оказались в моей спальне. Между прочим, я убедился, что ей исполнилось восемнадцать. Я же не дурак. На кону у меня стояли спортивная карьера в колледже и надежды попасть в НФЛ.

Мы начали издалека. Я даже сыграл для неё на гитаре. Это было тупо, но чёрт, мне же было девятнадцать. В итоге мы занялись сексом. Да, она задыхалась, и да, выкрикивала моё имя. Она была тугой и не сбривала там всё, как другие девушки, поэтому там было мягко и приятно. Совсем не то, что тереться о наждачную бумагу.

Ее груди были совершенны — тяжёлые снизу, но плоские на грудной клетке, они придавали дополнительный изгиб её стройной фигуре. Она мурлыкала, а её бёдра были мягкими, попка — упругой. Идеальной, чтобы схватиться за неё и приподнять напротив изголовья кровати, а её...

— Что ты, блядь, делаешь? — заржал Ченс из-за двери. Когда, чёрт возьми, открылась дверь? — Ты сидишь на кровати, в одной руке телефон, в другой — член.

Дерьмо. Я даже не осознавал, что поглаживаю себя. Я не смутился от того, что меня поймали. Больше меня шокировало то, что я думал о Зловещей.

Схватив простыню, я натянул её до пояса.

— Кому ты шлешь сексемески? Разве Тереза не была прямо здесь? Я хочу номерок, если ты отказался от неё ради секса по телефону.

Прежде чем я успел отреагировать, Ченс выхватил телефон из моей руки.

— Вот чёрт, ты переписываешься с Джеком Портером? Что за херня, мужик?

Я кинул один из «Найков», которые Тереза так любезно мне швырнула, в голову Ченса.

— Я не переписываюсь с ним, кретин. Я тебя уничтожу, если начнешь пускать слухи.

— Ты поднимаешь все эти издевательства на совершенно новый уровень, если записался во флафферы⁹, — он коротко рассмеялся и бросил телефон обратно. — Поднимай свою задницу. У нас тренировка через двадцать минут.

— Сегодня воскресенье, — проворчал я, игнорируя его комментарий про флаффера. — Кто из вас двоих, засранцев, лучше разбирается в машинах?

— Фернандо. Его отец — механик, помнишь?

— Отлично, скажи ему подождать меня в гостиной.

У меня всё ещё был основной долгосрочный план для Сидни «Зловещей» Портер, но между тем я бы не упустил шанс немного с ней поиграть.

Глава 5

— Сукин сын, — кричала я, врываясь в клуб. Все шефы уехали, и остались только Снейк, Ник и Молли, занятые уборкой. Я незаметно подошла к барной стойке и стала рыться в сумке. Не успела я вытащить телефон, как передо мной возникла бутылка пива.

За ней стоял Ник с понимающей улыбкой.

— Питерс? — спросил он, вытирая ряд стаканов.

— Вероятно, — я сделала глоток.

Никого не волновало, что мне ещё не было двадцати одного. По крайней мере, не тогда, когда бар был закрыт. Полагаю, они привыкали ко мне. Даже Молли немного оттаяла.

— Все мои колёса исчезли.

Ник покачал головой и расхохотался.

— Это нормально — ржать надо мной. Я бы тоже, скорее всего, смеялась, если бы это произошло с тобой.

— Приятно знать.

Когда он отвернулся, чтобы поменять местами стаканы, я посмотрела на его задницу. Она была идеальной. Когда я подняла взгляд, он смотрел на меня в зеркало позади барной стойки.

Вот дерьмо, меня поймали.

— Ты лесбиянка, Сидни? — тон невозмутимый, словно он всегда задавал этот вопрос.

К несчастью, я подкинула ему ещё работы, потому что прыснула пивом по всей барной стойке.

— Чего? Почему ты об этом спрашиваешь?

Нет ничего плохого в том, чтобы быть лесбиянкой. Просто я не ожидала этого вопроса от Ника.

Он усмехнулся себе под нос.

— Питерс сказал.

— Он сказал бы, что я транс, если бы это могло причинить мне хоть какой-то ущерб.

— Почему ты так его ненавидишь?

Я колебалась. Не тайный ли Ник футбольный фанат? Не секретный он шпион Питерса?

— Просто так, — водя пальцем по краю стакана, я надеялась, что нота станет выше, как с маминым хрусталём. Сделала в голове заметку: записать трек со звуком бокалов. Отлично подойдёт к заунывной мелодии, кик драму, может быть, поверх трэ...

— Отлично сегодня поработала, — голос Ника ворвался в мой творческий процесс, что обычно взбесило бы меня, если бы Ник не был таким милым, а его голос не звучал бы, словно бархат для моих ушей.

Я почувствовала, как щёки запылали.

— Спасибо.

— Особенно мне понравился последний трек, — он наклонился поближе и обернулся убедиться, что Молли и Снейк нас не слышат. — Ты слишком хороша для «Спейсрума». Я знаю дюжину владельцев других клубов, которые выцарапали бы себе глаза, только бы ты миксовала у них.

Что я хотела сказать, так это: «Тогда я не смогу видеть твоё прекрасное лицо». Вместо этого я выдала вот что:

— «Спейсрум» — ойек.

Он нахмурил брови.

— Ойек? Этот какой-то код?

— Извини, я имела в виду окей. «Спейсрум» – это то, что мне нужно прямо сейчас. У меня полно важных дел. Ну, знаешь, учёба и всякое такое. Плюс, мне кажется, я начинаю наращивать фан-базу. Пьяный Эрл здесь каждое воскресенье. Он сбегает из дома престарелых просто чтобы потанцевать.

Эрлу было восемьдесят два, и он непременно приходил в десять и всю ночь пил «Горячих Тодди»¹⁰.

— Эрл здесь потому, что ты миленькая.

Что? Кровь прилила к моим ушам, пока я обдумывала его слова.

— А, ты прав. Не может быть, чтобы из-за музыки.

— Сидни, извини. Я не имел в виду, что ты не талантлива. Талантлива. Чёрт. Я ревнив. Я просто имел в виду, что есть ещё и другое, что людям нравится в тебе. Не связанное со Зловещей.

Когда я подняла взгляд, его шея была одно сплошное пламя. Он был смущен.

Это сделала я.

Гордость сочилась из каждой поры моего тела. Я уже было собиралась это отметить, про себя, разумеется, когда вспомнила, в каком отстойном я была положении.

— У тебя тут есть тот список? Тот, что с телефонами такси? — я обернулась к Снейку. — Мне придется оставить тут мой пикап на ночь. Не позволяй его отбуксировать, ладно?

Снейк заворчал.

— Я подвезу тебя домой, — сказал Ник, обматывая упаковочной пленкой контейнер с нарезанными фруктами.

Сообщите журналистам. Бармен Ник только что предложил подвезти меня до дома. Ник добровольно позволил своему неофициальному, но всё же официальному, сталкеру прокатиться на его «Харлее».

— Я не могу поставить своё оборудование на твой байк, — сказала я сокрушённым голосом.

— Кто сказал, что я езжу на байке? У меня чёрная «Камри» прямо перед входом.

Чёрт. Чёрт. Трижды чёрт. Я забыла, что «Харлей» существует только в воображаемом мире Сидни. «Камри» — это определённо менее круто. Вот и оно, тайна Бармена Ника будет таять, словно дым, чем больше он расскажет мне о себе.

Чтобы сохранить интригу настолько, насколько возможно, я ничего не говорила во время поездки домой. Ник тоже молчал. Это было идеально. Я могла продолжать обманываться и дальше.

Когда мы подъехали к общежитию, Ник выскочил из машины и помог мне донести оборудование.

Моя соседка Элисон притворялась, что читает, когда мы вошли. Я видела, как её белобрысая голова выглядывала из окна, когда мы подъехали, и она не читает «Грув мьюзик: искусство и культура хоп-хоп диджеинга». Это моя книга.

— Нашла новое хобби? — спросила я, кивая ей головой.

Ник поставил микшер на пол. Я накрыла его полотенцем и затолкала под кровать.

— Просто подумала, вдруг смогу проникнуть в голову Зловещей, — сказала она, строя Нику глазки. — Хочу знать всё о моей соседушке, включая её друзей. Привет тебе. Я Элисон. Мы с Сидни почти как сёстры.

Элисон была ростом 175 см, стройная, блондинка. Я же — 162 см, фигуристая, с тёмными волнистыми волосами.

Я хмыкнула:

— Ты разве не замечаешь сходства, Ник? Когда я впервые её увидела, это было словно: «Я что, смотрюсь в зеркало?». Потом мне пришлось ущипнуть своё отражение, так она и получила эту родинку.

У Элисон было микроскопическое родимое пятно на лице, совсем незаметное. Но она постоянно жаловалась по поводу него и привлекала к нему внимание. Она покраснела, поглаживая щёку.

— Вы меня, должно быть, дурачите. Вы обе красавицы.

Что ж, теперь мы обе, Элисон и я, выглядели так, словно слишком долго пробыли в кабинке солярия.

— Увидимся в воскресенье? — он поднял бровь, а потом добавил: — DJ Зловещая.

Он кивнул, улыбнулся мне улыбкой почти с сексуальным подтекстом и вышел из комнаты.

Не прошло и двух секунд, как Элисон накинулась на меня, словно тигрица.

— Кто это был? И ты такая сучка, что упомянула про мою родинку, — она тщательно изучала крошечную точку в зеркале.

— Ник. Он бармен в «Спейсруме».

Я плюхнулась на кровать и ругнулась себе под нос. Мой пикап без колёс. Взяв телефон, я отправила Джеку сообщение.

Сид: Где они, Корабль?

Джек: Ты о чём?

Сид: Мои грёбанные колёса.

Джек: Понятия не имею, о чём ты говоришь. Иди к чёрту. Насколько мне известно, у меня нет сестры. Я поменяю номер телефона. Не лезь в мою жизнь.

Я была вынуждена засмеяться. Влияние Питерса на Джека достигло критической точки. Питерс, без сомнений, всю неделю разглагольствовал, и теперь Джек настроен против меня.

Сид: Ни за что, засранец. Нравится тебе это или нет, мы в одной лодке. Люблю тебя... Сладких снов.

— Итак, — произнесла Элисон с раздражающе важным видом, — как ты знаешь, прошла половина моего испытательного срока.

Я застонала. Кто ещё не знал, что Элисон прошла половину испытательного срока? Она объявила об этом каждому на этаже, в кафетерии, и я очень даже уверена, что слышала её голос из мегафона снаружи.

Розовый цвет и, что я отнесла к белому, а Элисон тут же поправила на кремовый, заполнили каждый сантиметр жилой площади нашей квартиры за последние две недели.

— Итак, часть моего «Испытания Каппа Дельта», — да, народ, она показывала в воздухе кавычки и визжала, — порция развлечения для грядущей тусовки.

Я ждала, когда она закончит, но слово «развлечение» вызвало ощущение тяжести у меня в груди.

Она перевернулась на живот, выронила мою книгу и захлопала своими чудовищно длинными ресницами.

— Это работает только с парнями, — сказала я, поворачивая лицо к потолку. — Глупыми парнями.

Она засмеялась. Предполагалось, что это будет мягкий слащавый смех, но для моих ушей он звучал словно давайте-встретимся-с-сатаной-в-другом-конце-коридора.

— Остановись, — я подняла руку до того, как она успела испортить моё связанное с Ником приподнятое настроение. — Нет.

— Сидни, — завыла она. Вышло протяжно и со вздохами. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.

— Нет, — я сбросила обувь и повернулась на бок.

— Шесть сотен, — сказала она тихо, словно соблазнительница, мне в ухо. — Шесть сотен Бенджаминов возбудят твой интерес?

Я повернулась к ней лицом.

— Да, Элисон, шестьдесят тысяч долларов возбудят мой интерес. Записывай меня.

Она нахмурила брови и схватила кошелёк. Вытащив однодолларовую купюру, она посмотрела на изображённое на ней лицо.

— Ой, — сказала она задумчиво, — я имела в виду, произведут ли шесть сотен Вашингтонов тот же эффект?

Я закрыла глаза и рассмеялась.

— Больше никаких тебе книг о хип-хоп диджнинге, дорогуша.

— Ну давай, пожалуйста. Я знаю, что ты хороша. Я слышала те миксы, которые ты играла, пока одевалась, — она опустилась на колени. Это была действительно трогательная сцена. Хотела бы я, чтобы вы её видели. — Я правда хочу быть Каппа Дельтой, а они стервы... которые заставляют меня проходить через это. Они хотят, чтобы я облажалась.

Я села и посмотрела на эту женщину-размазню.

— То есть ты хочешь стать частью группы стерв, конечная цель которых — увидеть, как ты облажаешься?

Она с энтузиазмом закивала.

Я вспомнила о своих друзьях. Все они остались в другом городе, чтобы найти работу после окончания местного колледжа. Здесь я пока ещё особо никого не знала, за исключением Элисон и Брайна. Друзья выручают друг друга, верно?

— Просто купи мне новый комплект колёс, и мы квиты, — сказала я, обещая надрать себе зад позднее.

Элисон завизжала, вскочила и обвила вокруг меня свои худощавые руки.

— Ты лучшая. Можешь поставить Джека Джонсона? Потому что девочки правда любят ту песню о бананах и блинах¹¹.

Я прикрыла глаза.

— Ты хочешь, чтобы я сделала ремикс на Джека Джонсона?

— Это ещё лучше, ты же можешь миксовать. Будет потрясно.

Глава 6

— Что мне делать с колёсами?

Я захлопнул шкафчик и сорвал полотенце, повязанное вокруг пояса. Только что закончилась тренировка, и все были на взводе. Тренер гонял нас в два раза дольше, к тому же устроил сборы в пять часов утра.

Прислонившись к прохладному металлу шкафчика, я ощутил боль в мышцах.

— Скинь их с моста, — почти прошептал я, оглядываясь, нет ли поблизости Джека. – Всё равно. Просто избавься от них.

Фернандо нахмурился. Когда нападающий линейный игрок подходит к тебе без улыбки – это проблема с большой буквы П.

— Хорошие ведь колёса, Питерс, — его голос такой серьёзный, будто мы обсуждали коммерческую сделку, из-за которой могли оба остаться без штанов. — На них отличный протектор. Зима на носу.

— Ты так говоришь, будто меня это ебёт.

Я рухнул на деревянную скамью и надел боксёры. Фернандо опустился рядом со мной.

— Они дорогие. Заменить их — почти тысяча баксов.

— Тогда продай их, если хочешь, — я обул ботинки, исподлобья глядя на него. — Мне всё равно.

— Просто мне плохо от этого, — сказал он тихо, трогая распятие, висящее у него на шее.

Отлично. Я забыл, что он католик. Католики всегда чувствуют себя виноватыми.

— Не стоит, — набросился я, раздражённый всем этим разговором. — Она стерва и заслуживает этого.

— Почему?

Он знал, что я не стану отвечать на этот вопрос.

Я тяжело вздохнул.

– Хорошо, положи их в гараже «конуры». Одеялом их хоть прикрой.

Мне не нужно было, чтобы на них наткнулся Джек, когда я отправлю его в гараж за пивом.

Выхватив телефон из спортивной сумки, я заметил, что пропустил очень важное сообщение.

Стерва: Спасибо за сообщение, мисс Дуглас. Я положила своё расписание в папку возле вашего кабинета.

На моём лице расползлась широкая улыбка. Первый этап операции «Разрушить Зловещую» завершён.

Ранее я отправил ей сообщение под видом нашей взбалмошной консультантки Долорес Дуглас. Все знали, что она постоянно косячит с расписаниями студентов, и я надеялся, что Сидни тоже в курсе. Анонимный текст-приманка гласил:

Неизвестный: Доброе утро. Это мисс Долорес Дуглас. Заранее прошу прощения за неудобство. На сервере кампуса случился сбой, поэтому я была бы очень признательна, если вы, получив это сообщение, предоставите мне копию вашего расписания на текущий семестр. Пожалуйста, положите его в жёлтую папку перед моим кабинетом. Просьба разборчиво написать ваше имя. Спасибо.

Эй, я думал, звучало официально.

Чтобы подтасовать факты, я отправил сообщение паре чирлидерш и четверым случайным приятелям из кампуса (не связанным с футболом). Кто-то упомянул, что Мисс Долорес на этой неделе была на семинаре, поэтому я знал, что никто не присвоит себе расписания. Никто, кроме меня.

Мчась по кампусу, я направился к зданию администрации и свернул в один из редко используемых коридоров. Кабинет мисс Долорес находился в изолированной части здания. Профессора хотели избежать конфликтов со своими студентами, поэтому заставили университетского консультанта занять свободное крыло.

Ещё не завернув за угол, я услышал голос Сидни. Почему она всё ещё здесь?

— Нет, Элисон. Я отказываюсь диджеить на розовой скатерти. Что за детский сад? Может, мне стоит поставить «Телепузиков» для твоих сестёр из сообщества?

Заглянув за угол, я увидел, что Сидни говорила по телефону, расхаживая перед дверью мисс Дуглас. Она подошла к папкам, которые я оставил сегодня ранее, и пролистала другие конверты.

Любопытная Зловещая.

— Что? Чёрт побери, нет, нет и нет, Элисон. Я не надену розовый и кремовый. Ты не можешь диктовать, как мне одеваться… Я не одеваюсь, как парень… Кого волнует, делаю ли я макияж? Ведь это тебя должны хотеть парни, а не меня… Мне плевать, добавишь ли ты ещё сотню или нет. Меня нельзя купить, как какую-то шлюху… Сто пятьдесят? Хорошо, по рукам.

Я отскочил обратно к стене, подавив смешок. В альтернативной вселенной, подумал я, мы с Сидни поладили бы просто отлично. Оба упрямые и с дьявольскими наклонностями. Эта неожиданная мысль заставила меня содрогнуться. Сидни Портер объявила войну, испортив мой «порше». Не будет никакой пощады.

Каблуки застучали по коридору, и я спрятался в затемнённой арке. Выждав минуту на случай, если она затаилась, чтобы нанести мне удар осколком виниловой пластинки, я зашёл за угол к офису мисс Дуглас.

Мой план был сорвать папку от стены незаметно, словно ниндзя, но, поскольку мне пришлось дёрнуть три раза и я оторвал кусок краски вместе с папкой, я был очень даже уверен, что сцена выглядела изящно лишь у меня в голове.

Оказавшись в тишине и безопасности своей машины (которая, спасибо Зловещей, теперь воняла заплесневелыми тако и была вся в пятнах, будто её обоссал младенец), я начал рыться в конвертах, пока не нашёл тот, что был обозначен именем Сидни Портер, написанный идеальным почерком, потому что об этом просила мисс Дуглас (ну, типа мисс Дуглас).

Дорогая мисс Дуглас,

Прежде всего, позвольте мне выразить обеспокоенность недостаточным уровнем безопасности касательно конфиденциальных документов.

Ну что за какашка.

Полагаю, будет разумно провести переоценку организационного протокола или, если это действительно связано с программным обеспечением, пересмотреть выбор технического персонала. Несмотря на нарушение конфиденциальности, я выполняю ваш запрос, предоставив своё расписание на семестр ниже. Пожалуйста, свяжитесь со мной, когда получите это сообщение, чтобы мы могли более подробно обсудить проблемы университета и моё недовольство.

С уважением,

Сидни Портер (третьекурсница «Основных коммуникаций»)

Расписание прилагаю:

Понедельник/Среда 10:00-12:00: 306 Графический дизайн, Коммуникации в строительстве — Проф. Томас

Понедельник/Среда 13:00-15:00: 302 Сексуальное образование, Антропология архитектуры — Проф. Гратис

Пометка в уме: добавить последнее в расписание на мой следующий семестр.

Вторник/Четверг 10:00-13:00: 304 Геология: почему это важно (это не важно), Естественные науки в строительстве — Проф. Кэхилл

Вторник/Воскресенье 17:00-21:00: Факультативный курс (Политика «Не спрашивай, не говори» относительно этого курса), Коммуникации в строительстве — Проф. Зловещая

Проф. Зловещая? Политика «Не спрашивай, не говори»? Я словно был в Вегасе и только что сорвал джек-пот. Это был мой счастливый билет. Сегодня вторник, и уже пять часов. Поэтому она будет на своём тайном факультативе.

Я старался не привлекать к себе внимания, но меня дважды остановили товарищи по команде и трижды — цыпочки, желая узнать, куда я направлялся. Никогда не мог понять, почему люди спрашивают об этом, когда очевидно, что вы спешите. Иногда я хочу сказать им, что только что съел бобовый бурито и вот-вот обосрусь (для справки: неожиданное нестерпимое желание использовать туалет в физиологических целях. Это рисковое дело, потому что невелики шансы добраться до уборной вовремя).

В административном корпусе я стоял перед картой, изучая план. Обычно после пяти занятий не было, поэтому вероятность найти её тайный факультатив, просто побродив по коридорам, была высокая. К несчастью, когда дело касалось удушающих стен кампуса, у меня было немного терпения. Возможно, если продолжать пялиться на карту ещё какое-то время, это к чему-нибудь да приведёт.

— Могу чем-то помочь? — мелодичный голос раздался позади меня, и я резко обернулся. Рядом стояла полная девушка с каштановым цветом волос и в очках. Эй, я не собирался никого судить. Мне нравится, когда есть за что ухватиться.

— Да, сладкая, — у меня вдруг появился южный акцент. Слишком много фильмов с Мэтью Макконахи. Я почти начал с «ладно, ладно, ладно». Она покраснела, отчего моя уверенность в южном протяжном произношении слов возросла. — Я знаю, что с пяти до девяти есть занятие, но у меня нет конкретного номера аудитории. Можешь мне помочь?

Она всматривалась в план здания так, словно изучала место преступления. Зажмурив один глаз, водила пальцем по заключённой в стекло карте. Следующее, что она сделала — перевела взгляд на настенные часы. Затем кивнула, словно поняла, будто бы убийца все это время был прямо у нас под носом.

— Сейчас никаких занятий нет, — сказала она. Задумавшись, девушка бегала глазами по моему телу. — Но радиостанция на верхнем этаже. Она работает двадцать четыре часа в сутки.

— Какая радиостанция?

— Ясен пень, радиостанция кампуса, КРУЗ 97.4, — сказала она так, словно я был последним человеком на земле, который ещё этого не знал. – Это очень хорошая станция. Сейчас в эфире Сандэй Лэйн. Она очень смешная.

— Сандэй Лэйн?

— Да. Ты разве не заметил, что половина девушек кампуса ходят без лифчиков по понедельникам? Она целый час эфира убеждала, что лифчики были созданы мужчинами-садистами. Мужчинами из той же генетической линии, что и те, которые заставляли китаянок перебинтовывать стопы.

Сейчас, когда она об этом упомянула, я заметил. Ченс заметил тоже. Ему удалось направить вверх кондиционер в здании, где у нас урок химии, только для того, чтобы он смог выяснить, у кого самые крутые соски. Бэйли Дженкинс выиграла: «Вне всяких сомнений», — сказал он.

Широко улыбнувшись, я обнял её за плечи. Она содрогнулась под весом моего бицепса, а я не смог удержаться от гомерического хохота.

– Спасибо. Спасибо тебе огромное. Ты только что сделала мой день, дорогая.

Глава 7

Зеркала ‒ жестокие изобретения, не правда ли?

Когда я была младше, мама часто брала меня на шопинг, и я примеряла одежду в магазинах с самыми льстивыми зеркалами и с самым тусклым освещением. Никто не должен смотреть на вас под флуоресцентными лампами. Позвольте повторить: «НИКТО». Но иногда вам попадается волшебное зеркало, будто из комнаты смеха или что-то вроде того. Не то, в котором вы выглядите так, словно ваша голова вот-вот взорвётся. Не то, которое делает бёдра такими огромными, что те могут пересечь континенты. А то, в котором вы выглядите идеально. Или настолько идеально, насколько, по вашему мнению, вы можете выглядеть.

‒ Ты выглядишь потрясающе! ‒ визжала Элисон, стоя у зеркала позади меня.

Да, в данном случае я очень даже могу сойти за проститутку: продала душу за бюджетные колёса. По крайней мере, эти дополнительные полторы сотни дадут гарантию, что колёса не взорвутся в ближайшие три недели, а к этому времени я верну обратно старые.

В ходе своего официального расследования я выяснила, что у вора моих колёс было меньше трёх минут на парковке, и он действовал один, без сомнения, работая на Князя тьмы Питерса.

Снейк патрулировал парковку каждые пять минут, и серией неразборчивых ворчаний азбукой Морзе сообщил, что мой пикап был на парковке со всеми четырьмя колёсами за три с половиной минуты до того, как я обнаружила обратное. (Расчёты таковы: одно ммм = 1 минута, 1 уу = 0,5 минуты).

Только одиночка мог снять колёса. Вы можете проскочить по центру парковки, не задевая лампочек с датчиком движения. Однако если бы вам пришлось, как таракану, удирать наискось, лампы засияли бы, как в «Супердоуме»¹². Каждый раз, без исключения, когда загорались огни, Снейк высовывал голову из двери в проулок, чтобы осмотреть место преступления.

Мой вывод: преступник был опытен, с ловкими пальцами и достаточно силён, чтобы закинуть массивные колёса в свою машину, словно пластмассовые «Фрисби».

Привлекаю Джека.

Мне обманом удалось выманить его на примирительный ланч. Парень ест китайскую еду так, будто та последняя в мире. Но нам и правда нужно было обсудить грядущий апокалипсис – Родительский бранч. Мама присылала сообщения каждые тридцать шесть минут, засыпая вопросами о встрече, и я хотела увериться, что Джек получал те же смертельные угрозы. Ещё как получал.

Раннее Джек утверждал, что ему ничего не известно о воре колёс. Поэтому я перехитрила его, вызнав всё окольным путем, и он уже должен был усвоить урок, принимая во внимание, что именно так я и выманивала у него половину сладостей на Хеллоуин, пока ему не исполнилось двенадцать. Некоторые люди никогда не умнеют. Вот тогда-то Джек и сбросил Ф-бомбу (Фернандо Круз).

‒ Джек, ‒ промурлыкала я тихо. ‒ С моей машиной проблема. Она дребезжит. Поначалу я думала, это из-за пачки «Скиттлс», которую я рассыпала над диффузором решётки вентиляции, но за последнюю неделю стало только хуже. Ты знаешь каких-нибудь опытных надёжных механиков в городе?

‒ Нет, ‒ чавкал он куском свинины Мушу.

А потом у него над головой загорелась лампочка. Ну, владелец ресторана на самом деле зажёг лампочку над нашими головами, а потом закричал на нас на китайском. Но в любом случае, была ещё и лампочка в метафорическом смысле.

‒ Эй, да. ‒ Он поднял свои блестящие, возбуждённые от глутамата натрия глаза. – Отец Фернандо ‒ механик. Он многое знает о ремонте. Я могу узнать для тебя, ‒ отвечал он задумчиво, уничтожая тарелку рангунских крабов.

Я отмахнулась от него, как будто это было ерундой.

‒ Не парься, Джек. Я разберусь.

Фернандо Круз был следующим в моём чёрном списке. В моей фантазии «Убить Билла», конечно же, но меня бы никогда не нашли мёртвой в жёлтом спандексе.

Вернёмся к моей текущей ситуации.

Вот она я, за час до выступления в аду, в платье. Ад замерз. DJ Зловещая была в платье.

Элисон его выбрала. Оно не было розовым или кремовым. После часа угроз и споров она позволила мне надеть чёрное. Платье было обтягивающим, и я знала, что вспотею в нем. Низкий V-образный вырез уходил вниз, выставляя моих девочек напоказ, из-за чего я ругалась с ней. Как-то она победила, притупив мои чувства своими тухлыми духами. Я хотела надеть спортивный лифчик. Он же куда удобнее, ведь правда? Но на этот вечер она была моим сутенером. Боже (мысленно на коленях), если смогу пережить эту ночь, я буду ходить в церковь. На Рождество. Каждые пятнадцать лет. В течение следующих пятнадцати лет. В общем, когда-нибудь.

‒ Нет, ‒ сказала Элисон, яростно расхаживая по комнате, рассматривая меня.

Очевидно, у неё был спор с самой собой, о котором я ничего не знала.

‒ Ты правда выглядишь очень хорошо, и видна твоя татуировка-пианино. Прямо ну очень хорошо. ‒ Она подбежала к своему платью и схватила жемчужное ожерелье. ‒ Держи, застегни его.

Нить жемчуга коснулась моей голой кожи.

‒ Элисон? Жемчужное ожерелье? ‒ Сняв, я швырнула его ей на кровать. ‒ Никогда. Это уже за гранью. Я диджей, а не европейская дебютантка.

‒ Ах, об этом, ‒ её голос стал нежнее, а глаза она потупила в пол. – Мне пришлось изменить твоё диджейское имя. Некоторые девушки считают, что оно тупое.

‒ Тупое? ‒ Я вскинула руки вверх. ‒ Половина этих девчонок зарабатывают на жизнь минетом, и они считают моё железобетонное прозвище диджея глупым?

‒ Не я, ‒ защищалась Элисон, едва не ударяясь в слёзы. ‒ Лидер сообщества так считает, поэтому мы просто изменили его на один вечер. Только на один. Мне жаль.

Я покачала головой, которая сейчас была обрамлена мягкими кудрями.

– Кто глава этого сообщества? Гитлер?

‒ Нет, хуже. ‒ Она содрогнулась под своим нежно-розовом платьем-комбинацией. ‒ Кэтрин Десонна.

Опустившись на свою кровать, Элисон провела пальцами по жемчужинам.

‒ Она меня ненавидит. И ужасно со мной обращается. – Она посмотрела на меня этими жалостливыми голубыми глазами. ‒ Мне жаль, Сид. Правда жаль.

Я слегка постучала по её плечу.

‒ Всё в порядке, Элисон. Ты будешь мной гордиться.

Это же только на один вечер, верно? Я могу с этим справиться.

‒ Крошка, всё поняла. ‒ Крошка? Заметка: больше никаких марафонов «Настоящих домохозяек Атланты».

Она промокнула глаза и улыбнулась.

‒ Ты DJ Лесбос.

Если бы у меня рот был полон кислоты, она стала бы Двуликим из Бэтмена.

‒ Что за хрень?

Она пожала своими худощавыми плечами.

– Там тематика Греческого острова. Если от этого тебе будет легче, я обещала быть Миконосом.

‒ Нет, Элисон, ‒ выговаривала я ей, уперев руки в бёдра, чтобы подчеркнуть своё раздражение. ‒ Мне от этого не легче.

Операция «Делай свою работу и выметайся на хрен из конуры» идёт полным ходом. Дом сестринства «Каппа Дельта» ‒ массивное кирпичное здание в колониальном стиле с впечатляющим пейзажем и удушающим запахом снобизма. Мы в комнате отдыха на цокольном этаже. Как и ожидалось, вульгарные греческие колонны тянулись с потолка, окружая комнату, словно клетку: я – загнанное в клетку животное.

К счастью, мой стол в углу, покрытый чёрной скатертью, и они потратились на пристойные усилители. После установки своего оборудования я поставила медленный устойчивый бит. Только один трек, чтобы пригласить толпу войти внутрь. Наблюдая, как подростки закатывались в комнату, я чувствовала себя старым извращенцем на дискотеке в средней школе. Многие из них уже были пьяны, от этого было немного легче.

Не успела я войти в ритм, как мой телефон зазвонил на столе.

Неизвестный: Привет

Сид: Кто это?

Неизвестный: Ой, извини. Это Ник, с работы.

Да, Ник с работы, я знаю, кто ты.

Мой пульс ускорился только от того, что печатала следующее сообщение.

Сид: На завтра отмена или что-то вроде того?

Ник (Я только что сохранила его в своём телефоне… золотыми буквами): Нет, просто хотел узнать, чем занимаешься.

Сид: Сейчас я в «Аиде» ¹³ .

Ник: «Аиде»?

Сид: Греческий ад. Буквально, ставлю музыку в греческом городке.

Ник: А. Надеюсь, ничего страшного, что я стащил твой номер из списка сотрудников.

Я значусь в списке сотрудников «Спейсрум»? Это лучше, чем доска почёта. Я захотела наклейку на бампер для маминой машины: «Моя Зловещая в почётном списке «Спейсрум».

Сид: Боже, нет. Все в порядке.

В этот момент я была готова дать ему номер моего социального страхования.

Ник: Они принимают посетителей?

Я взглянула на шайку снобов, которые все только прибывали в комнату.

Сид: Вероятно, нет. Но они вроде как принимают роуди ¹⁴ .

Ник: Ок, где?

Написав ему координаты, я была очень даже близка к состоянию «на седьмом небе от счастья». Не успела я ещё их допечатать, как высокая брюнетка с самодовольной улыбкой вошла в комнату. Она визжала «стерва», обозначая, что именно она была Кэтрин Десонна. Она была омерзительно худой. Сквозняк от открытой двери в другом конце кампуса мог бы сдуть её с места. Её длинные тёмные волосы ниспадали крупными кудрями по плечам, а мои карие глаза из-за её светящихся голубых ощущались кусками навоза, вставленными в глазницы. Если и была когда-либо девушка, способная заставить вас почувствовать себя дерьмом, просто дыша одним с вами воздухом, то это была она.

За ней шли одиннадцать смиренных девушек, включая Элисон, с опущенными головами. Мне было больно видеть это. Элисон была милой девушкой, может быть, и не самой умной, но она не заслуживала того, чтобы с ней обращались, как с мусором. Я думала о миллионе способов, которыми сегодня вечером могла бы поиметь Кэтрин, но умоляющие глаза Элисон проникли в моё сознание.

Сделай это ради Элисон. Это была моя новая мантра.

Без промедления Пчеломатка Кэтрин продефилировала к диджейскому пульту и бросила на меня беглый взгляд. Глянув на Элисон через плечо, она сказала:

‒ Я думала, мы договорились, что она будет в розовом.

Элисон задрожала позади неё, словно животное, с которым жестоко обращались.

‒ Извини, раньше я была в розовом, но переоделась. Розовый ‒ цвет, в котором похоронили мою мать, и я всё никак не могу отделаться от этого образа. ‒ Для пущего драматического эффекта я посмотрела вниз, вытирая глаза рукой.

‒ Ой, ‒ выдавила Кэтрин, зная, что любые её слова после этого подтвердят, что она исчадие ада. ‒ Всё… хм-м… в порядке.

Она ждала, пока я подниму голову.

‒ Ну, знаю, мы договаривались о Джеке Джонсоне, но на самом деле нам нравится Тейлор Свифт, если ты сможешь её вставить. ‒ Она скрестила руки с самодовольной улыбкой.

Я отсалютовала.

‒ Есть, мэм. DJ Лесбос к своим обязанностям приступил.

Несколько смешков раздались позади неё.

‒ Да, ‒ ответила она, и я почувствовала ещё один осуждающий взгляд, но потом она обернулась, отвлечённая кем-то, замешкавшимся на входе. – Вот и ты. Девочки, это моя пара ‒ Грей Питерс.

Раздался скретч, и пластинка остановилась (у меня в голове, конечно же), и я посмотрела на очень надменное лицо Грея Питерса.

Глава 8

Руки Кэтрин были шире Тихого океан, когда она притянула меня в объятия. Я не мог сосредоточить внимание на ней. Я был здесь с единственной целью – испортить вечер DJ Зловещей. Упс, я имел в виду вечер DJ Лесбоса (да, это я предложил это имя Кэтрин).

Кэтрин была многоуровневым орудием. Она была сволочью, и я бы использовал её, как лом, чтобы разорвать Зловещую на части, если бы мог. Малоизвестный секрет: у меня вызывают отвращение эти бесхребетные типажи девушек из сообществ. Девушки, с которыми я спал, обычно были ЧВНЛ (чёрт возьми, независимыми личностями). Я находил их более освежающими и оригинальными. Нет особой необходимости вешать ярлыки и не нужно становиться официальной парой, что бы это ни значило.

После того как я подслушал телефонный разговор Сидни, моей миссией стало попасть на эту вечеринку. Поэтому я сделал несколько звонков и получил место в списке ВИП, а ещё заставил парней пойти со мной. Я не смог бы сидеть в уголке и слушать болтовню Кэтрин весь вечер.

Если совсем начистоту, я был немного зол на Кэтрин. Должно быть, Сидни и сменила своё имя, но диджей была не в розовом. Она была в облегающем чёрном платье, и по какой-то неизвестной причине я проверил, куда смотрели все парни в комнате, удостоверившись, что их взгляды были прикованы к бимбо перед ними. Если кто-то и будет приставать к ней сегодня, то это буду я.

Острый, как тысячи ножей, взгляд Сидни полетел в меня. Почти рыча, как бешеный пёс, она поменяла один трек на другой. Хриплый голос звучал поверх медленного бита. Это было крайне сексуально. Сильное, тяжёлое дыхание. А потом прекрасная колыбельная окутала толпу.

Теперь все глаза была на диджее, но она смотрела вниз. В тот момент, когда Кэтрин отвернулась, чтобы взглянуть на меня, Сидни показала ей средний палец. Девушки, стоящие в ряд позади Кэтрин, захихикали, тут же глядя на Сидни с восхищением.

Сидни добавила лёгкий фортепианный трек к миксу, музыка полностью перешла к быстрому биту, заставив всех танцевать. Девушки завизжали, очевидно, узнав часть песни, и схватились друг за друга. Меньше чем за две секунды они, благодаря ей, от состояния зомби перешли к энергичному.

Девушки окружили кабинку диджея полукругом, выбрасывая руки в воздух. Она смотрела на них с сияющей улыбкой и подняла наушники. Закрыв одно ухо, кивала в такт биту. Потом она стала жечь по полной. Это была магия, и я ненавидел её за это. Все были на танцполе, кроме меня. Я упрямо прислонялся к дешёвой поддельной греческой колонне в углу.

– Ну давай. – Кэтрин схватила меня за руку, пытаясь утащить на танцпол. – Давай потанцуем.

Я покачал головой. Это сделает день Зловещей, если я на самом деле буду наслаждаться её музыкой.

– Жду своих парней.

Кэтрин покачивалась под музыку, рассматривая DJ Лесбоса с заслуженным уважением.

– Она хороша. Прямо действительно охрененно хороша.

– Она ничего, – сказал я, скрещивая руки, когда Кэтрин отошла от меня, чтобы присоединиться к своим друзьям. Я бы сделал всё, что в моих силах, чтобы держаться подальше от танцпола.

Через две секунды Сидни подняла голову, посмотрела на меня и нажала на кнопку.

– О боже, это Грей Питерс? У него триппер. Давайте все похлопаем, – раздалось из колонок.

В качестве звукового эффекта она говорила высоким голосом, тем самым высмеивая девушек из сообществ всей страны. Стерва, должно быть, тренировалась в надежде, что я покажусь.

Все взгляды устремились на меня, туда, где я стоял, дуясь в углу. Потом они все подняли руки вверх и захлопали. Я был в аду. Сидни ухмыльнулась и повертела головой из стороны в сторону, чтобы показать мне, что произошло, а потом подняла свой крошечный кулачок, когда новый тяжелый бит разрушил более тихий. Все девушки завизжали, потому что эти биты были вступлением к песне Тейлор Свифт (не спрашивайте, откуда я об этом знал).

Блондинка, которой, я мог только предположить, была неуловимая Элисон, подошла к её кабинке и обняла Сидни. Блондинка облегчённо вздохнула, и я вспомнил, насколько жестока Кэтрин была с новичками.

Сидни сняла свои наушники и надела их на голову девушки. Затем она встала позади неё и показала, как пользоваться сведением и переключением треков. Это были основы. Потом в нужный момент Сидни провела рукой девушки по пульту. К песне добавился взрывной бит, который сбил толпу с ног.

Девушка выглядела такой счастливой. Это было офигенно. Потом Сидни подняла руки вверх и начала крутиться рядом со своей подругой, когда сексуальный и мелодичный голос зазвучал из колонок. Той же женщины, которая начала эту песню. Слова «ты никогда не говорил прощай» пульсировали из колонок, вызвав ещё одну нелепую волну криков.

– Ну, вот и мы, – послышалось позади меня ворчание, и я обернулся к своим парням.

Я проследил за тем, чтобы Кэтрин пригласила Джека, Фернандо и Ченса. Джек собирался сегодня напиться, хоть об этом ещё и не знал. Если я что-то и знал о Сидни, так это то, что она очень пеклась о своем младшем братике. То, что он напьётся прямо у неё на глазах, выведет её из себя. Как по сигналу, взгляд Сидни упал на Джека, а потом она стрельнула взглядом в меня, а я непременно самодовольно ухмыльнулся ей.

Этим вечером она выглядела совсем по-другому, с макияжем и завитыми волосами. Она могла бы вступить прямо в это сообщество и положить конец тёмной власти Кэтрин. Я ненавидел признавать это, но она была в десять раз красивее, чем эти девчонки. Преимущественно благодаря той раздражающей уверенности, исходящей от неё с каждым прикосновением к пульту. Когда все другие девушки, включая Кэтрин, боролись за внимание присутствующих мужчин, Сидни была счастлива танцевать для себя, ей было пофиг.

Она выбралась из своей обычной мешковатой детской одежды, которая скрывала её фигуру. В этом чёрном платье были видны все её изгибы – мягкие волны нежной плоти. Часть её груди вывалилась из декольте, выставляя всё напоказ.

Освещение над кабинкой демонстрировало, какой округлой была её грудь, а блестящий пот на ней мог соревноваться с фотографиями в порно-журналах Ченса. Чёрт.

– Что за дела, мужик? – пробился сквозь мой транс голос Джека. – Ты не сказал, что моя сестра будет здесь. Это не круто. Ей не понравится видеть меня пьяным.

Ченс глянул вниз на мои штаны и покачал головой.

– Кэтрин работает оперативно.

Да, мой член стоял по стойке смирно. Я говорил, что Сидни стерва, а не страшилище.

Игнорируя Ченса, я положил Джеку руки на плечи.

– Расслабься, Джек. Разве твоя сестра указывает тебе, что можно делать, а что нет? –Я вошёл в режим лектора-мотиватора. – Ты мужчина, Джек. Ты вкалываешь, как проклятый. Ты заслуживаешь повеселиться. Напиться хоть раз. – Ну давай же.

Я с намёком посмотрел на Ченса и Фернандо, требуя их поддержки.

– Да, Джек, – произнесли они в унисон.

Потом Ченс добавил:

– Мы все заслужили немного выпустить пар. Выпить. Трахнуться.

Я наблюдал за тем, как Джек сканировал комнату, полную беззащитных подражателей грекам.

– Она секси. – Я указал на блондинку, стоящую рядом с Сидни.

– Да, эта брюнетка горяча, – сказал Ченс, смотря туда, куда я показал.

– Ченс, это моя сестра, – огрызнулся Джек, посылая ему убийственный взгляд. Малыш кусался, когда была замешана его сестра.

– Не она.

Я подвинул Джека за плечи так, чтобы он смотрел прямо на блондиночку.

– Вот эта. Она выглядит так, словно хочет, чтобы этим вечером её любили.

Джек посмотрел на меня с некоторым отвращением. Даже мне было противно, но это было частью игры, а Джек был моей пешкой.

Я провёл несколько последних ночей, внимательно прослушивая записи подкастов печально известной Сандэй Лэйн. Она была на грани разоблачения, но мне не нужно было раскрывать все карты сразу. Сидни была из тех девушек, которые, если вы скажите ей, что у неё хер из штанов вывалился, покрутят им, как пропеллером, просто вам назло. Она была коварной, а мастерство должно быть побито мастерством.

И, словно Сидни Портер читала мои мысли, и не в хорошем смысле этого слова, блондинка, пританцовывая, направилась к нам, не отрывая взгляда от Джека.

Она остановилась перед ним, сексуально улыбнувшись.

– Приветик. Ты милый. – Пальцем она дотронулась до кончика его носа, как будто он был котёнком.

Как по заказу, Джек растаял под взглядом её лазурных глаз.

– Привет, – пробормотал он нервно с такой огромной улыбкой, что его лицо почти раскололось. – Я Джек Портер.

Потом он протянул руку. Она захихикала и взяла её. Вместо того чтобы поцеловать её – проверенный и действенный приём пикапа – Джек крепко пожал её руку.

Я услышал, как позади меня Фернандо и Ченс тихо заржали.

– Пф-ф. – Она запрокинула голову и рассмеялась. – Я знаю, кто ты. Все знают. Ты самый горячий игрок в команде. Я Элисон.

Я покачал головой, бросая на Сидни недовольный взгляд.

Элисон нацелилась на Джека, как крылатая ракета.

– Дорогой, кажется, ты хочешь пить. – Она обняла его за плечи, и он от нервного перешёл к состоянию «близок к тому, чтобы обоссать штаны». – Идём возьмём выпить.

Издав едва слышный звук, Джек с Элисон исчезли в толпе. Она взяла его за руку, и он начал скакать, парень побежал вприпрыжку.

Ченс указал на Сидни.

– Если это сестра Джека, то я собираюсь стать лучшим другом Портера. – Он смотрел в её направлении, но я осадил его.

– Нет. Не собираешься. Она моя. – Вдобавок к угрожающему тону я сурово посмотрел на него. – То есть я хочу поиграться с ней, – поправил я себя. – Забирай всех остальных.

– Ладно. – Ченс кивнул, но это был странный медленный кивок, словно он собирал кусочки пазла воедино.

Когда Джек и Элисон подошли к кабинке диджея, Сидни обняла Джека, а он обернул руки вокруг её талии. Это было почти что трогательно, почти.

Потом она надела на Джека наушники, положила руку Элисон на микшер, показала на пару кнопок и ринулась на нас, словно носорог. Она прошла мимо меня, сильно ударив мою руку, и остановилась перед Фернандо.

– Фернандо, верно?

Он кивнул, его глаза бегали туда-сюда, чтобы избежать её взгляда Медузы Горгоны.

Тыкая пальцем в его мощную грудь, она сказала:

– Лучше бы мне получить свои колёса обратно к полуночи, или я звоню в полицию. В «Спейсруме» есть видиозапись с тобой. – Она смотрела то на меня, то на теперь напуганного до усрачки Фернандо. – И лучше бы тебе поверить, что я, блядь, так и сделаю.

Глава 9

Кретины. Все они.

Когда я увидела этот «мне пиздец» взгляд на лице Фернандо, поняла, что он точно виновен. Он смотрел то на меня, то на Питерса, и почти что наложил в штаны.

Обнаружив ближайшую ванную, я нависла над унитазом, чтобы пописать. Одному Богу известно, какие болезни водятся у этих девушек. Их вагины были просто кораблями, плывущими в ночи и останавливающимися, чтобы подобрать каждого грязного моряка. Когда устойчивая струя коснулась воды, я подумала о Джеке. Нет, обычно я не думаю о брате, когда писаю. Сегодня было исключение в моём правиле не-думай-о-брате-когда-писаешь.

Я предложила Элисон вернуть половину денег, если она займёт Джека на весь вечер и будет поить его лишь безалкогольным пивом. На самом деле они могли бы стать милой парой при подходящих обстоятельствах. Однако сегодня их звёзды не сошлись как надо. Не с дохлой Кэтрин, дышащей Элисон в затылок.

Помыв руки, я проверила свой сценический макияж. Всё ещё очень хорош. Потом я с размаху открыла дверь только для того, чтобы меня втолкнули обратно.

– Что за херня?

– Что за херня – это верно сказано. – Питерс захлопнул за собой дверь.

На раковине оставили плойку, к несчастью, не горячую, но и так должно сработать. Сильно размахнувшись, я швырнула ею в Питерса. Он усмехнулся, когда та отскочила от его мускулистой груди.

Ладно, с этим не вышло, но он выпучил глаза, когда я сунула руку в лифчик и достала перцовый баллончик.

– Назад, Питерс.

Он сделал шаг назад.

– Ты же не станешь его использовать на самом деле.

– Думаешь? – Я сделала вид, что нажала на кнопку, и он содрогнулся. – Ты только что втолкнул беззащитную девушку в ванную. Кто тебе поверит?

– Беззащитную? Ты и близко не беззащитная, Зловещая. – Он произнёс моё прозвище так, словно это была большая жирная шутка.

Я тут же захотела брызнуть в него из баллончика, но мы были в замкнутом пространстве, и на меня бы тоже попало.

– Кто-то должен был видеть, как ты входил сюда. Убирайся с моей дороги, пока я не закричала.

Я собиралась пройти мимо него, но он схватил меня за руку и притянул к своей груди. Я могла ощутить, как его сердце скакало, словно породистый жеребец. Его мокрая от пота футболка прилипла к моему платью, отчего ткани смешались в одно липкое полотно.

– Если кто-то и услышит, как ты кричишь, они подумают, что я трахаю тебя медленно и приятно на краю этой гранитной раковины. – Он постучал костяшками пальцев по столешнице. – Или я мог бы двигаться быстро. Помнится мне, тебе это нравилось. – Ослабив хватку, он погладил пальцами мою татуировку пианино.

Моя другая рука взмыла вверх, ударив его в лицо. Питерс обхватил рукой свою щёку, отпустив мою руку, и рассмеялся. Я использовала эту возможность, чтобы ударить его коленом по яйцам, и он ссутулился, держась за промежность.

– Не льсти себе, микрочлен. Мы оба знаем, если кто-то и закричит в этой комнате, то это будешь ты сам. – Я пнула его в бок и двинулась к двери.

– Подожди. – Он рукой вцепился в мою лодыжку и, дёрнув назад, ошеломительным рывком поспособствовал моему падению на пол. – Фернандо там не на шутку распсиховался. У тебя правда есть запись с ним? Я не знал, что у этой хибары есть система видеонаблюдения.

Её не было. Я обманывала его, и это принесло свои плоды.

– Ты, козлина, только что столкнул меня в кучу лобковых волос, – заорала я, вырывая свою ногу из его захвата. Сев, я отодвинулась от опасного комка волос, который маячил в тени.

Питерс улёгся на полу и разразился дерзким смехом. Поглядывая на меня, он опустил взгляд между моих ног, и я резко свела колени вместе.

– А что, если бы я ударилась о фарфоровый унитаз, Питерс? Представь себе заголовки: «Надежда Низшей Лиги НФЛ Убивает Прекрасную Женщину в Ванной Сестринства» с цитатой главного тренера Сэмюельса: «У Питерса никогда не было шансов. Он думал, что хорош, но на самом деле его папочка подкинул мне немного акций, вот я и позволил ему разносить Гаторейд на поле. Ну, знаете, дал парню почувствовать себя нужным».

Питерс сел и покачал головой.

– Боже, ты ужасный человек.

Я, должно быть, выбила из него воздух ударом по яйцам, потому что он делал короткие глубокие вдохи.

– Он на стипендии, Сидни. Фернандо первый в своей семье, кто учится в колледже.

Прекрасная тактика. Назвать меня по имени, чтобы обратиться к моей более мягкой стороне. Новость дня, заранец, у меня её нет.

– Может, он не заслуживает находиться здесь, если принимает глупые решения и бегает за тупым квотербеком, как щенок. – Я встала, расправив платье.

Питерс сидел, практически пуская слюни на проблеск обнажённого бедра, которое только что мельком увидел.

– Если мои колёса не будут у меня к полуночи с письменными извинениями, подписанным всей футбольной командой, я набираю пять чёртовых нулей.

Питерс тоже встал и смахнул пыль с плеч, что заставило меня подумать о бесхозных лобковых волосах. Я быстро повертелась на месте и потрясла волосами, пока двигалась.

– Это были новые колёса. У меня нет папочки, который покупал бы мне «порше» каждый раз, когда я бы прокалывала шину.

Он усмехнулся и указал на моё левое плечо.

– Один пропустила.

Принадлежащий неизвестно кому кудрявый волос прилип к моему плечу, и я завизжала. Глаза Питерса стали круглыми, и он закрыл мне рот своей большой ладонью, приподняв меня напротив одиночной душевой кабины в углу. Когда я прекратила напрягаться, он опустил руку, но оставался прижатым ко мне.

– Не кричи, – прошептал он. Питерс прижимал мои руки к бокам, пока я наблюдала, как медленная улыбка расползалась на его лице. – Я уберу его, если ты пообещаешь не звонить копам.

Он ещё крепче стиснул мои запястья, чтобы мне не удалось поднять руки.

– Дай мне передышку, Питерс, – прошептала я в ответ, пристально глядя ему в лицо.

Мы не были так близко два года. Я знала, что девушки видели в нём. Чёрт, однажды и я купилась на это. Рыжеватая щетина россыпью покрывала челюсть. Карие глаза обещали абсолютное удовлетворение желаний. Скулы были острее лезвий бритвы. И даже несмотря на то, что он вспотел так, словно был в скандинавской бане, его дурацкий запах достиг моих ноздрей. Это был коктейль его естественного запаха с лёгкой примесью одеколона. Он завладел моими чувствами, унося меня обратно к той ночи, когда я по глупости отдала свою девственность.

Сделав незаметный вдох, я затолкала свою боль в глубину души: туда, где она и сидела два года. Я не позволю ей всплыть на поверхность. Это было не то время, не то место и не тот человек, чтобы дать волю эмоциям. Питерс был паразитом, питающимся за счёт любой слабины, которую я выкажу.

– Сидни, пожалуйста. – Он склонил свою голову к моей, лбом коснувшись стеклянной двери душевой кабины. – Прошу, будь хорошим человеком хоть один раз.

Я повернула к нему голову, и мы безотрывно стали смотреть друг другу в глаза.

– Нет, – произнесла я невозмутимо, а потом подула на своё плечо, отчего волосок отцепился и полетел к его лицу.

– Иисус… бля… чёрт. – Он бил себя по лицу, и я пожалела, что оставила свой мобильник в другой комнате. Фотография этого была бы бесценной.

Я не смогла сдержать довольного смеха, наблюдая за этой сценой. Болван ростом почти два метра скачет по кругу, ударяя себя по лицу.

В конце концов, он остановился, мрачно зыркнув на меня.

– Ты тупая стерва. – Он вытер рот ладонью. – Видимо, все яйца в семье достались тебе. Но помни, Джек равняется на меня. – Он ударил пальцем себе в грудь. – Он сделает всё, что я скажу, и однажды, Сидни, сбудется твой самый худший кошмар. Джек станет мной, и прежде чем ты об этом узнаешь, он будет трахаться, пить и водить глупых девчонок к себе в комнату в общаге под банальное бренчание гитары.

У меня в груди всё сжалось, а потом заболело. Питерс насмехался надо мной и нашей ночью вместе. Первой моей реакцией было заплакать. Второй моей реакцией было убить его. Я не была уверена, что возымело было больший терапевтический эффект. Чёрт, Сидни. Но я сохранила над собой контроль, позволив себе услышать музыку в другой комнате.

– Джек не играет на гитаре. Он играет на флейте.

Питерс бешенно зарычал.

– Ну конечно же Джек играет на грёбаной флейте. Господи.

Бит разогревал народ, и я слышала сквозь стены одобрительные крики. Джек отлично справлялся самостоятельно. За последние несколько лет я научила его некоторым вещам и могла сказать, что за пультом он чувствовал себя уверенно. Питерс думал, что у Джека не было внутреннего стержня, но уверенность Питерса исходила из того, что он был сволочью и бахвалился своим футбольным статусом в кампусе, тогда как Джек был намного выше всего этого. Он был лучше, чем все они вместе взятые.

– У Джека всё с этим в порядке. Ему не нужна твоя помощь. – Я наконец подняла на него взгляд, но он смотрел на кабинку, не желая глядеть мне в глаза. – Джек хороший мальчик. Знаю, вы, парни, считаете, что он слабый, но это не так. Его способность заботиться о других, открывать людям своё сердце и надеяться на лучшее – не наивна. Она прекрасна.

Он ещё раз сделал долгий вздох.

– Мы с тобой можем уничтожить друг друга, но он пострадать не должен. Он может получить всё что угодно. Ты не знаешь и половины того дерьма, через которое он прошёл.

Взгляд Питерса всё ещё был прикован к душевой кабине, но я видела, как медленно поднимался его кадык и слышала, как он сглотнул. Он знал, что я была права.

Подняв руку к его лицу, я повернула его подбородок, заставив посмотреть мне в глаза.

– Мы с тобой трахнулись, – я сказала это медленно, чтобы мои слова нашли отклик. – У нас была связь на одну ночь, и ты заставил меня почувствовать себя дешёвой и грязной. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой ничтожной. Ты можешь идти к своим шлюхам, Питерс, а можешь отправляться в ад, но будь я проклята, если ты утащишь моего брата с собой.

Глава 10

– Портер! – Я колотил в дверь парнишки в общаге. – Портер, открой дверь!

За дверью раздались звуки шарканья столь же грациозного, как у слона в посудной лавке.

– Впусти меня, засранец. Я знаю, что ты там. У нас тренировка через десять минут, и если ты опоздаешь, мне придется делать дополнительные подходы к основным упражнениям. У тебя похмелье?

В конце концов дверь открылась, и возник Портер – в боксёрах, потирая глаза, как сонный младенец.

– Ладно. Мне нужно отлить. Я скоро вернусь.

– Ты напился прошлой ночью, Малыш Портер?

Он показал мне средний палец и медленно пошёл по коридору общаги.

– Поторапливайся!

Как только Джек исчез, открылись двери лифта, в них показался некий широко презираемый диджей. Я увидел её первым. Она пыталась удерживать два кофе и коробку донатов вместе со своей огромной сумкой. На ней были леггинсы, пара конверсов и футболка с рисунком. Я не мог разобрать надпись, но был уверен, что это было что-то ироничное или политическое. Хипстеры. Прежде чем она успела посмотреть на дверь Джека, я отступил внутрь, с силой её захлопнув.

Секундой позже раздался слабый удар.

– Корабль, ты встал?

Корабль? Заметка в уме – позже вытянуть это из Портера.

– Я принесла кофе и донаты. Для тебя два с кленовым сиропом. Твои любимые. Я серьёзно не понимаю, как ты можешь так питаться, ну да ладно.

Ещё один стук в дверь.

– Джек?

– Уходи-и-и-и, – протянул я в лучших традициях Джека Портера, изо всех сил стараясь его изобразить. Получилось что-то между стоном человека на смертном одре и совиным криком.

– Джек? Ты в порядке? Кажется, ты не здоров. – Я слышал топот её ног за дверью. – Ладно, если ты заболел, я не хочу входить, поэтому оставлю кофе и донаты снаружи. Оставляю носик крышки кофе прямо над изгибом бумажного стакана. Если найдёшь его расположенным по-другому, не пей. Ещё, донаты я положила в форме буквы Т. Основание скорее толще, чем длиннее. Если они не будут такими, как упомянула раньше, в форме буквы Т, считай, их изменили, и опять же – не ешь.

Я покачал головой, размышляя о том, на что похожа комната Сидни. Она была словно детектив, которого вышибли из полиции после того, как тот сошел с ума. Расследующий преступление из дома, его подвал полон фото подозреваемых, соединённых красной нитью. Паутина лжи и обмана – никому нельзя верить.

Я услышал глухой стук, а за ним короткий вздох, но она осталась у двери.

– Эй, я принесла тебе кое-что еще. Это новый микс на наш день рождения. – Она бросила CD под дверь, и я поймал его, прижав стопой. – Ещё я сделала так, как ты советовал. Отправила копию в студию звукозаписи. Большой риск, но что хуже, чем «нет» они могут сказать, верно? Или, думаю, они могут сказать мне сбросить свой микшер с крыши и катиться ко всем чертям. Что очень вероятно.

Она сделала долгий вздох.

– Ещё, чтобы подстраховаться, я отправила запись со своей старой работы ведущей на радиостанцию в городе. С этим у меня, может, есть шанс получить работу на лето, но с «КРАГ 98.7» – шансов мало. Чёрт. – Она ударила по дверному косяку. – Я разговариваю с дверью. Это нелепо. Ладно, люблю тебя, говнюк. Просто чтобы ты знал, Элисон вчера правда отлично провела время, Нику ты тоже понравился.

Затем её шаги затихли, пока она удалялась по коридору.

Да, прошлая ночь. Угрожающая стипендии Фернанадо. Ну, я так это видел, поэтому должен был остановить её. Я, вероятно, не должен был заталкивать её обратно в ванную. Это могли неправильно истолковать, но я не думал. Я чувствовал. А потом она положила руку на мой подбородок, повернув моё лицо так, чтобы мне пришлось смотреть в её карие глаза размером с блюдца, и послала на хер. Сказала, что я порчу Джека Портера. Что заставил её чувствовать себя ничтожной.

Понятия не имею, о чём она говорила. Два года назад я ушёл, чтобы принести воды, а когда вернулся с двумя бутылками и пакетиком мармеладных мишек из торгового автомата, потому что она сказала, что любит их (а теперь я спрошу вас, что за идиот помнит столько деталей после связи на одну ночь?), её уже не было. Прямо пропала и растворилась в воздухе. Я совершил два набега в её гостевую комнату в общаге, её друзья были там, но не Сидни. Она ушла без объяснений. У меня ушли недели на то, чтобы задвинуть её на задворки своего сознания. А сейчас она обвиняет меня в плохих поступках?

Прошлой ночью на вечеринке у меня ушло добрых десять минут на то, чтобы успокоиться в ванной Каппы, а когда я вернулся в комнату отдыха, Ник Шарбас нависал над Сидни. Я поймал его за тем, что он гладил её спину кругами. Он использовал тот приём, когда ты начинаешь высоко с плеч, делаешь два круга, потом плавно спускаешь руку на поясницу – мой приём.

Кэтрин была в бешенстве, но мне пришлось уйти с Фернандо и сделать то, о чём просила маленькая ведьма. Мы закинули колёса Сидни в кузов её пикапа, но я не собирался будить всю футбольную команду. Вместо этого мы украли командную джерси – мы подписываем её каждый год в первый день тренировок, своего рода обязательство – красным маркером я написал «ИЗВИНИ» и закинул её внутрь вместе с колёсами.

Никаких копов у нашей двери в час дня, поэтому, полагаю, извинение было принято. Но где моё извинение? Нигде, и эта соплячка, кажется, всегда выигрывает.

Не сегодня.

– Чего? – Джек стоял в проходе. Он наклонился, чтобы поднять с пола мятую футболку. – Ты только что пробормотал «Не сегодня» и поднял сжатый кулак к потолку. – Он бросил взгляд за дверь, и я поднял CD с пола, засунув его за пояс своих шорт. – Что это? – спросил он, склонившись над подарками Сидни. Потом открыл коробку. – Вот чёрт. Здесь была Сидни.

Я кивнул.

– Ладно. Она сказала тебе конкретное расположение кофейной крышечки и донатов? – Он прошёл мимо меня, надев какие-то баскетбольные шорты, и вытащил пару носков из выдвижного ящика. – Потому что это важно.

Я покачал головой.

– Один раз несколько ребят из моего класса по естествознанию стащили кусок крысиного мяса со стола для препарирования и сунули в мой бутерброд с тунцом. На самом деле это была моя ошибка. Я оставил контейнер на крючке для вещей, когда должен был держать его в рюкзаке.

Он надел свои «Найки» и схватил толстовку со спинки стула у стола.

– Как бы то ни было, я съел сэндвич, и они все смеялись надо мной. Это было отвратительно. Когда я пришел домой, у меня крутило живот, но я не мог сказать маме, потому что она ужасная. Поэтому я совершил ошибку, сказав Сидни, и она порезала все шины на их великах.

Он начал тихо посмеиваться, когда продолжил своё смущающее признание.

– И в течение трёх следующих недель Сидни входила в нашу классную комнату перед ленчем и передвигала вещи, висящие на всех их крючках для одежды. Наполовину расстегивала сумки. Брызгала дешёвыми духами на их пальто. Они боялись её до смерти. Одна девочка, Николь Фаррис, не ела почти месяц. Николь не доверяла еде, которую собрала её мама после того, как Сидни оставила голову куклы Барби с зачёркнутыми глазами в её контейнере для ленча. – После тщательного осмотра коридора общаги в стиле работника секретных служб он схватил кофе и донаты и внёс внутрь. – Ладно, пошли.

Меньше чем через неделю разведки я привёл вторую фазу операции «Уничтожить Зловещую» в действие. Теперь вы подумаете, что я самый большой засранец на земле, поэтому не стану портить вам впечатление. Просто дождусь её реакции. В любом случае, после долгого расследования я выяснил, что у Сандэй Лэйн было много последователей в кампусе. Половина из которых хотели четвертовать её тело в стиле четырёх лошадей¹⁵, а другая половина хотела построить для неё трон в центре кампуса. Я решил сосредоточиться на тех фанатах, что жаждали её крови.

Поздно ночью, с карандашом и бумагой в руке, я прослушивал каждый подкаст, который смог найти на вебсайте радиостанции кампуса.

И вот что я записал и успешно расшифровал из уст Сандэй Лэйн:

1. У Спэнки (который, я выяснил в ходе тщательного анализа, был деканом) было фруктовое дыхание. Не потому, что он известный диабетик, а потому что он постоянно лижет задницы начальству.¹⁶

2. Визжащие «Т» (которыми, я определил, были Тина, Тереза и Тиффани из команды чирлидинга) постоянно носили кремовый, потому что он лучше скрывал пятна спермы. Поскольку они, видимо, живут на земле, где идут дожди из спермы, и, если семя не будет попадать им в рот до полуночи каждый день, они превратятся в гремлинов.

3. У номера двадцать четыре (я) микроскопический член, так что понадобится помощь телескопа «Хаббл», чтобы найти тот самый орган внизу, причем наводить его нужно будет на расстоянии не более пяти сантиметров над промежностью.

4. Есть три девушки из класса Психологии, которые встречаются на верхнем этаже библиотеки и каждый четверг участвуют там в оргии. (Заметка для себя: чаще ходить в библиотеку). После этого они пьют моккачино и клянутся никогда больше этого не делать. Но они непременно приходят и цикл продолжается. Она относит их к Фрейдовским потаскухам.

5. Она зовёт свою соседку по комнате неглубокой лужей в человеческом обличие. Просто болтающая белобрысая тина, погрязшая в неуверенности. (Элисон). О ней не слишком много информации, но слово «банальная» использовалось часто.

6. Это, возможно, было самым важным открытием. Кареглазый Девственник – парень, который, по её описанию, обладал грацией слепого одноглазого мужчины, катающегося на велосипеде по катку, и сексуальными навыками фонарного столба. Она рассказывала много историй об этом парне. Они были слишком личными и слишком подробными. Я знал, что это был Джек.

Глава 11

– Привет, Бри-Бри, – прощебетала я Брайану, когда вошла в студию.

Он ненавидел, когда я так его звала. Поэтому, естественно, я делала это самым сладким голоском, который только могла изобразить. Вместо своего обычного напутствия о том, как быть ответственным членом общества (которое он давал перед началом каждой передачи), он прыгал по кругу, опуская и поднимая в руках конверт.

– Ты это сделала, ты, сучка! – Он кинул в меня конвертом. – Они тебя хотят. Я так ревную. В какой комнате ты живешь, чтобы я смог её поджечь и вывести тебя оттуда во имя добра?

Он улыбался сумасшедшей улыбкой, когда уселся на свой крутящийся стул. Драматично подняв глаза к потолку, он зарычал.

– Серьезно. Ты самый худший человек из всех, кого я знаю, а с тобой всегда происходят хорошие вещи. Так несправедливо, – ворчал он себе под нос.

– Да, я как раз размышляла о том, какие хорошие вещи, всегда происходящие со мной, случились недавно. Как, например, девушка в очереди в школьном кафе вылила целую бутылку салатной заправки на линолеумный пол. Я без труда туда наступила и поскользнулась, размазав белую сметану по чёрным штанам, и три парня назвали меня диджей Пятно Спермы. Умно, да? На самом деле я была в восторге, что они меня узнали.

Очень скоро в клубе будет больше двадцати-с-чем-то-летних, чем восьмидесятилетних. Рик, скользкий и носящий цепь владелец клуба, сказал, что его прибыль за выходные утроилась с тех пор, как я начала работать, то есть шесть недель назад. Он сказал, что будет платить мне десять баксов в час сверх моих чаевых, а если я выступлю на Хэллоуин, он подбросит дополнительных пятьдесят баксов. Я сказала, что соглашусь на одном условии: два дополнительных браслета для несовершеннолетних – Элисон и Джека.

В следующую пятницу будет Хэллоуин, а также мой и Джека день рождения. Разве это не странно, что мы родились в один день с разницей в два года? Ходили слухи, будто моя мама была оборотнем, который мог зачать человека только когда всходила полная луна в четвёртый четверг января. Конечно же, это я пустила такой слух, он дошёл до неё на родительском собрании, и меня посадили под домашний арест на месяц.

Джеку будет девятнадцать, а мне исполнится благословенный двадцать один. Официально можно пить. Берегись мир! Здесь я запнулась. Рик согласился на мои условия, но прежде чем я вышла из его офиса, он сказал:

– Надень костюм. Что-то, в чём не будешь выглядеть как мальчишка-подросток. Никакого дерьма вроде «Людей икс» или «Майнкрафта».

Должным образом принято к сведению. Неужели все считают, что я одеваюсь, как прыщавый ребёнок-геймер? Где я совершила ошибку?

Я ощутила слабую пощёчину и поняла, что теперь Брайан стоял передо мной. Он ударил своими толстыми пальцами по моей щеке, отвлекая меня от моей дилеммы с костюмом на Хэллоуин.

– Читай его, шлюшка.

Я косо на него посмотрела. Никто не прикасался ко мне, но Брайан был безобидным. Однако его двухметровый бойфренд Данте, с которым он встречался три года, таким не был. Он был сложен, как оружейная башня, и мог похвастаться излишней и переменчивой эмоциональностью матери-медведицы. Без сомнений, он вас порвёт, если ему дать на то причину.

Я вырвала письмо и прислонилась к стене.

– Читай вслух, – сказал Брайан, хлопая ресницами, как будто я собиралась прочитать ему по секрету признание в любви.

– Да, сэр... Кхм. – Прочистила горло для пущего драматического эффекта.

ООО «Старнос Интертейнмент».

Остин, Техас.

Мистер Брайан Байхаус,

Нам стало известно, что вы наняли ведущую со сценическим именем Сандэй Лэйн.

Наша дополнительная станция, «98.7 КРАГ», расположенная в Портленде, Орегон, заинтересована предложить мисс Лэйн временную должность на лето. Финальное решение по открытой вакансии будет принято в январе. До этого времени мы будем связываться непосредственно с вами, если мисс Лэйн выберут для прохождения интервью.

Мы надеемся, мисс Лэйн продолжит вести выдающиеся и забавные передачи.

Эмбер Дефарго, диджей, магистр,

Вице-президент «Талантов и развлечений»,

ООО «Старнос Интертейнмент».

– А-а-а-а, – застонала я, а Брайан сморщил нос от отвращения. – Не смотри на меня так. Такие звуки издают при оргазме.

Я привалилась к стене, обмахиваясь перламутровым фирменным бланком. Он ощущался в моей руке таким тяжелым. Это, должно быть, судьба.

– Иисус, хорошо, что я по части мужчин, – сказал Брайан, качая головой. – Ну, ты их слышала. Тащи туда свою задницу и продолжай «вести выдающиеся и забавные передачи».

Снейк был готов нести моё оборудование, когда я подъехала к клубу. Это было обычное субботнее выступление с дополнительным бонусом в десять долларов в час (богачка).

Я украдкой посмотрела на Ника, когда входила внутрь, и он поднял голову, ослепляя меня широченной улыбкой.

– Привет, красотка, – прошептал он, когда я прошла мимо.

Молли навострила уши и засмеялась себе под нос.

Мне потребовались пять минут, чтобы понять, что он сказал красотка¹⁷.

Поначалу я подумала, что он назвал меня Джоржем, поэтому последние три минуты я напрягала ум, размышляя о том, почему я была Джорджем. Каким Джорджем я была? Классным Джорджем? Я даже схватила телефон, чтобы посмотреть определение слова «Джордж» в «Урбан Дикшинари».

Вот что там нашлось: парень с очень большим (обычно огромным) пенисом. Ни хрена подобного. Прекрати чтение и подними взгляд прямо сейчас.