Ковчег

Эпилог

Погрузка подходила к концу. Грузовики, под завязку набитые людьми и вещами, чинно выруливали на широкое шоссе. В хвост колонне пристроился солидный черный джип с охраной. Еще один шел впереди — живое доказательство того, что перегонный куб запущен и первая партия нефти переработана в бензин.

Автоколонна стремительно набрала ход и вскоре скрылась за поворотом.

Второй рейс за сегодня из пяти запланированных.

— Гуляешь, инвалид? — Игорь приветственно хлопнул меня по плечу.

— Да, осточертело лежать.

Опираясь на костыль, я проковылял к старенькой лавочке напротив фонтана. Рана заныла.

— Мне можешь не объяснять. — Игорь присел рядом. — Как Ника?

— Пакует вещи.

— Понятно… Когда отъезжаете?

— Завтра, после обеда.

— И всего вас?..

— По спискам — четыреста человек. Обещают до двух тысяч.

— Кто обещает?

— Коршунов.

— Этот не соврет, — двусмысленно прокомментировал Игорь. Улыбнулся, но тут же убрал улыбку и стал серьезным. — Хотя, может и наберется. Сейчас холода ударят, и люди задумаются, что страшнее: месяц за светящейся стенкой на полном пайке или зимовье в городе на урезанном. Честно, я и сам подумывал к вам записаться.

— Но решил остаться?

— Решил, — кивнул Игорь. — А что делать? Это сейчас затишье. Через пару недель банды очухаются, посадят на место облажавшегося Маршала какого-нибудь Генералиссимуса, и все закрутится по новой. Предрекаю: зимой будет та еще заварушка.

— И ты, конечно, не останешься в стороне, пророк.

— Ну, кто-то должен делать грязную работу, — с серьезным видом ответил Игорь. — Слышал, Эдика назначали главой безопасности на лесопилке?

— Да, Ника рассказала. А Саныч теперь ответственный за коммуналку в Поселении.

Игорь промолчал. После похода на ТЭЦ тему Сан Саныча он начисто игнорировал. Даже не поинтересовался, насколько серьезно того ранили во время боя. Причины были. Не каждый день тебе на публике ломают нос за то, что ты бросился спасать товарища.

— Ладно, я пошел. — Игорь снова хлопнул меня по плечу. — Завтра утром увидимся.

— Напоследок?

Игорь засмеялся.

— Прекрати! Вы же не навсегда уезжаете. Да и стена эта, благо дело, не бетонная. Буду зимой к вам заглядывать с новостями. Ну, и в картишки перекинуться. Тут… — он заговорщически понизил тон, — чертовски мало хороших игроков в покер.

Я улыбнулся.

Игорь подмигнул и быстрым шагом направился к зданию администрации.

Стало тихо.

Я остался один. Странное чувство, почти забытое за последние месяцы. С момента пробуждения в «Скале» я почти не бывал в одиночестве. Сначала в силу обстоятельств, потом — потому что понял: одиночки долго не живут.

Три месяца мы держались вместе, и вот теперь, к середине ноября, наши дороги разошлись. Я, Ника и Сан Саныч проведем за загадочным барьером свою самую короткую зиму. Вербовски будет комендантом лесопилки. А Игорь останется в городе. Бороться, сражаться, защищать. Хотя, если подумать, эти слова подходили всем нам.

Я не знал, что случится дальше. Октябрьская бойня показала: мы не можем чувствовать себя в безопасности. Ночное сражение возле вокзала, когда отряд потерял половину бойцов. Штурм хранилищ, в ходе которого погибла почти вся охрана. Атака перевалочных пунктов, сгоревшая дотла база на Победе. Говорят, там тоже сражались до последнего. А Милену Юрьевну нашли застреленной с разряженной двустволкой в руках. Мертвой хваткой, говорят, держала.

Коммуна устояла. Словно во времена Второй мировой люди гибли, отбиваясь до последнего патрона, и сломить их сопротивление бандиты так и не смогли. Нападавшие отступили, оставив после себя десятки трупов. Топливные хранилища и продовольственные склады остались нетронутыми.

Наверное, Игорь прав, теперь у нас есть немного времени. Пока собаки залижут раны, пока сбросят главаря, чей план провалился, пройдет несколько недель. Но прав Игорь и в другом. Они обязательно вернутся. Без того, чем располагает коммуна, им просто не выжить, а стать ее частью и работать вместе со всеми они не захотят. Работа — это для черни. Благородным бандитам приличествует разбой.

Я тяжело поднялся и похромал в сторону дома.

Последний день в городе. Завтрашний я проведу уже на заводе, за стеной золотистого света в компании таких же сумасшедших переселенцев. Но самое странное: какая-то часть меня ждала этого. Даже если бы не план Коршунова, я бы все равно прошел через внешний барьер. А потом еще раз, через внутренний. В круг света, к сияющей колонне, в самое сердце червоточины. В то место, куда меня привел странный пес, дважды спасший мне жизнь. Потому что он привел меня туда не случайно. Судьба, Божий промысел — это можно называть как угодно. Видение боя на крыше дало мне лишнюю секунду, и эта секунда спасла меня от смерти.

Теперь я жил в долг, а долги надо отдавать.

Не знаю, что произойдет, когда я сделаю последний шаг и прикоснусь к сиянию. Но я как-то связан с ним и теперь должен понять как. Возможно, это случится через день, возможно, через неделю или год — не важно.

Я вернусь к тебе, свет. И на сей раз не отступлю. Ты ведь часть меня, правда?..

Перед тем как свернуть во двор, я задержался. Посмотрел на Самарскую площадь, на огромный подернутый ржавчиной монумент — уходящий в небо пьедестал, на вершине которого стоит стальной человек, держащий в руках распростертые крылья.

Сверкнула молния. Со стороны Волги шел грозовой фронт. Через час он окажется здесь и накроет площадь, но стальной человек не обратит на него внимания. Перед ним бессильны штормы, тридцатилетний сон и страшное наводнение. Он простоял здесь десятки лет, постоит и еще.

Символ города, который был.

Символ города, который будет.