Небытие. Ковен

Глава пятая. Inguz

– Скоро всё закончится, darnenn… – знакомый голос вернул сознание орчанке. Едва разлепив глаза, Гудрун попыталась понять, где находится. Какой-то длинный ящик, похожий на хумансовый гроб, сколоченный из грубых досок. Сквозь щели пробивалось достаточно света и воздуха, чтобы рассмотреть внутренности. Мерное покачивание и скрип тележной оси подсказали Ведьме, что её куда-то везут.

Гергудрун устало прикрыла глаза и вновь прислушалась к окружавшим звукам. Голос, разбудивший её отдалился, и она вспомнила, что принадлежит он седому изгою с дочерью, которую он называл странных прозвищем darnenn. Смутное воспоминание мелькнуло в голове орчанки и растаяло, вытесненное нарастающей болью, готовой, казалось, разорвать голову на части.

Судя по пробивающимся через щели лучам, солнце было довольно высоко. Время! Гудрун, спохватившись, мысленно потянулась к источнику маны. Даже находясь без сознания, она наверняка пересекала линии всемирной паутины Средоточия, и запас магической энергии, хоть и немного, но должен был пополниться…

Орчанка осторожно потянулась к своему дохейо, вместилищу маны и… немедленно зашлась в диком крике, извиваясь всем телом, нещадно обдирая кожу о грубые доски. Страшная боль пронзила тело от затылка до пяток…

По крышке ящика кто-то шарахнул тяжёлым предметом:

– Что, не нравится, шлюха ковенская? Это тебе не руны мерзкие на людей натравливать! Пьявка быстро отучит тебя колдовать, ссука!!! Ещё один грохочущий удар по ящику оглушил Гудрун, мышцы которой едва начали отходить от болевой судороги.

Послышался чей-то смачный плевок на доски.

– Ох и свинья ты, Густав… Поглядывай за ней повнимательнее, до вечера ещё далеко и королевский замок не близко!

– Не извольте волноваться, ваше высочество, мои люди всё исполнят в лучшем виде.

– Ты это Бренну и Сколю расскажи, что кормят теперь червей на опушке леса… королевские гарды, мальчишки голоштанные! Если бы не изгои, вы бы все там остались… Единственный степняк вас, хвалёные королевские егеря, больше дюжины положил! Один! Сраный! Орк! – невидимый собеседник заходился в ярости. А тот, кого звали Густавом, на сей раз отмалчивался. – Я надеюсь, Максимилиан, что вы с дочерью выполните обязательства, данные его величеству, и сопроводите пленницу в замок. Я не могу надеяться только на гардов.

– Всё будет сделано в соответствии с договорённостями, ваше высочество. Мы с Ингой заинтересованы не меньше, чем вы. Езжайте спокойно! – снова этот знакомый голос седого.

– Йии-ха! – хлёсткий удар плёткой и удаляющийся стук копыт прервались очередным обмороком Ведьмы.

Снова придя в себя, Гудрун, которую боль, наконец, ненадолго оставила, крепко задумалась. Значит, это изгои прицепили на неё одну из тварей астрала. Плохо… Очень плохо. Пьявка делает любого мага беспомощным всё то время, что паразитирует на его теле. Убить её физически не сложно, но орчанка связана и обездвижена, а вокруг только враги. Королевские прихвостни. Остаётся только ждать, слушать и надеяться на случай.

Позвякивание сбруи и фыркание лошади справа говорило о том, что некий Густав сопровождает её ящик, ответственно выполняя приказ того, кого именовали «высочеством». Им может быть только коронный герцог, брат короля. Цвета и герб на егерях указывали на Эдгара Жадного. Значит, они везут её в Замок Веннор, королевскую резиденцию. Жаль, что это совсем в другой стороне от основного пути, которому следовала Ведьма Ковена с Посвящённым.

Что же за цель движет герцогом, ради которой он захватил в плен Ведьму и пошёл на конфликт с Ковеном? Ведь для него не остался скрытым факт отправки астрального вестника. Изгои вряд ли не посвятили его в подробности…

Хм, теперь понятна ярость этого хуманса! На своих егерей ему плевать, породу подобных этому аристократу Гудрун прекрасно изучила в Варрагоне. А вот невозможность скрыть подобную подлость, страх возмездия вполне могли его расстроить…

Логическая картинка происшедшего не укладывалось в голове у орчанки. Во всех просвещённых землях давно знали, что вездесущий и всеведущий Ковен покушение на жизнь и свободу своей Посвящённой не простит никому.

Будь ты воин или ремесленник, крестьянин или дворянин. Хотя… целый герцог… Но и герцогам, бывает, не удаётся переварить двух пядей стали в живот или убежать от файербола, величиной с голову телёнка… Что-то же заставило брата короля или… самого короля пойти на такой риск? Гудрун чувствовала, если она ответит на этот вопрос, то сможет хотя бы включиться в игру…

Ясно одно. Сейчас надеяться не на кого и не на что. Ковен и его виндикты безумно далеко. Нет, новость они получат уже сегодня. Но расстояние и обстоятельства! Против неё…

Пока она была без сознания, егеря смогли уйти далеко от места трагической схватки. Настроение орчанки так же катастрофически омрачала невозможность использовать магические резервы. Конечно, есть последний, крайне опасный выход… Но торопить судьбу не стоит, время ещё есть.

Гудрун не будет скрежетать зубами в бессильной ярости, Грандмастер она, или обоссавшаяся растерянная девчонка!? Вспомнила. И ещё Зоррах… Она должна выжить, выжить и отомстить за этого глупого и смелого степняка, так смешно выглядевшего в те минуты, когда подсматривал за Ведьмой и думал, что Гудрун этого не замечает.

Она станет жить… ради его любви, иначе… иначе духи не простят… Нет, не так. Она сама себе не простит.

Шум множества ног, скрип петель на воротах, лязг цепей, вонь конюшни и лай брехливых собак прервали полусон-полуявь, в котором на протяжении всего пути пребывала Ведьма.

В этот раз в ящике было темно, как в могиле. Из-за чего орчанка заключила, что на дворе ночь и егеря куда-то прибыли со своей пленницей. Неужели замок? Странно… По всем прикидкам рановато…

Нет, скорее, придорожный трактир. В чём вскоре и убедилась Гудрун. Её ящик открыли, откинув массивные засовы. Саму орчанку, не церемонясь, вздёрнули за связанные предплечья и поволокли в глухой тупик покосившейся ограды. Целых четыре егеря, прихватив факелы, составляли эскорт. Гудрун внутренне усмехнулась. Боятся… ублюдки… и правильно делают.

На месте один из гардов развязал ей рот, который был закрыт хитрым дырявым кляпом: и на помощь особо не позовёшь, и задохнуться не даст. Ноги были ватными, кистей рук Гудрун уже давно не чувствовала. В мышцах ног поселилась противная слабость.

– Живучая, ссучка… – хлёсткий, несильный, но от того не менее унизительный удар ладонью в кожаной перчатке по лицу, заставил брызнуть кровь из ноздрей. Одежды на орчанке почти не было. Все амулеты, обереги и обручи с неё содрали ещё в лесу. – Оправляйся… быстрей! – один из егерей подсёк её сзади под колени, – некогда тебя ждать! Жрать охота… – Гудрун по голосу узнала того самого Густава.

Если гард думал смутить Ведьму или снова унизить, то он просчитался. Всю дорогу, орчанка стойко терпела позывы к естественным надобностям. Не хватало ещё путешествовать в ящике, полном собственных испражнений. Посвящённая прекрасно могла контролировать своё тело и плевать хотела на наглых хумансов.

Поэтому, как ей не было трудно, невозмутимо присела и зажурчала весёлым ручейком, отдавая должное редким секундам блаженства. Неизвестно, что ждёт впереди. А с полным мочевым пузырём особо не повоюешь. Она всегда могла извлечь из любой ситуации положительные моменты…

Егеря брезгливо отступили, а гард не спускал пристального взгляда с пленницы. Заметив, что орчанка закончила все свои дела, Густав медленно подошёл и неожиданно коротко и больно ударил Ведьму ногой в живот:

– Если бы не приказ короля, я бы научил тебя манерам, ковенская шлюха…

Едва отдышавшись и едва борясь с тошнотой, Ведьма прошипела:

– Я с радостью возьму у тебя пару уроков, хуманс, а потом отправлю тебя к твоим друзьям… закончу дело, что начал мой Посвящённый… а пока… лови комплимент! – и, прежде чем Пьявка вновь скрутила болью всё её тело, Гергудрун выплюнула в сторону гарда короткую скороговорку. От которой вздрогнул огонь в факелах егерей, а Густав схватился за пах, – вспомни Гудрун Неистовую, гард! Когда залезешь на очередную шлюху…

Стоящие рядом егеря кинулись к Ведьме, перехватывая ей рот верёвкой и запрокидывая голову. Тонкий визгливый голос Густава захлебнулся рыданием:

– Ссукааа!!! – часть охотников кинулась усмирять рыдающего и хватающегося в отчаянии за оружие гарда. Орчанку, уже связанную заново и с кляпом во рту, продолжали пинать ногами. Она же продолжала глухо хохотать, не обращая на боль в рёбрах никакого внимания…

Утро в ящике было таким же, как и день, и вечер. Казалось, нет в теле орчанки ни одного уголка, где бы не поселилась глухая тягучая боль. Вечернее неповиновение дорого обошлось Ведьме. Правый глаз заплыл огромным синяком. Нещадно саднили рёбра. Егеря били умело. Не сломали ни одной кости. В наказание или, боясь новых фокусов со стороны Гудрун, её не поили и не кормили.

Ночью подморозило, облачка пара из перевязанного верёвкой рта поднимались перед взором орчанки и оседали капельками испарины на поверхности досок.

Мелкая месть Ведьмы Густаву удалась. Теперь этот гард долго не сможет тешить свой стручок. А учитывая, что Ведьма ещё и клеймо на него своим заговором поставила, то Густаву очень долго придётся искать целителя или другую Посвящённую, чтобы избавится от проклятия.

Гудрун очень надеялась, что тот найдёт именно Ведьму, а уж та разберётся в метке орчанки и гард снова пожалеет, возможно в последний раз в жизни… Посвящённая хихикнула, представив, что может с Густавом сделать другая. Рёбра тут же отозвались на резкое движение.

Рядом послышалось тихое ржание и стук тележных колёс. Подъехала карета или повозка. Зычный голос, заставивший замереть сердце орчанки, сварливо осведомился:

– Что, голова болит? А я тебе говорила, что вчерашние две кружки пива, Гуггенхайм, были лишние. Тем более, эта сволочь, местный трактирщик, подозреваю, его на курином помёте настаивает… чтоб позабористее было. Ненавижу хитрожопых хумансов! Такой напиток испортить… Залезай уже, вон, мастер Холиен уже идёт. Пора трогаться в путь!

– Чего пилишь старика, мамаша? Ну расслабился, с кем не бывает… Давайте, мастер, помогу… Все в сборе?

– Все, мастер Холиен, только вас ждали…

Гудрун замычала, завыла и не обращая на резкую боль, от которой потемнело в глазах начала мотать головой и биться о стенки ящика, пытаясь привлечь внимание друзей. Вот он, тот самый случай!!!

– Чего это там на телеге за гроб? Буянит… кто? – вот же он, спасительный голос квартерона, совсем рядом…

– Да это королевские гарды поймали главаря шайки разбойников, везут в замок… четвертуют наверно… – усталый и озадаченный голос мамаши Хейген, всего на мгновение подарил надежду Гудрун, – поехали, Холиен, не наше это дело, хумансово…

– Трогай! – с этими словами скрип фургона стал удаляться, пока совсем не затих, заставив без следа растаять так неожиданно появившуюся надежду на спасение…

Вскоре тронулась в путь и телега с её ящиком. Ночью прошёл дождь и колёса периодически увязали в многочисленных ухабах лесной дороги. Гарду, что управлял вожжами, приходилось, ругаясь, спрыгивать и просить егерей подтолкнуть телегу.

Перепалки хумансов и распутица не могли перекрыть радостного щебета и гомона лесных птиц. С крон деревьев периодически капала вода, попадая на крышку ящика, просачивалась сквозь щели, текла по щекам Ведьмы, сцепившей зубы до выступивших желваков. А может это были слёзы досады…

Как открывали ящик по прибытии в замок, тащили по крутым лестницам и приковывали ржавыми цепями в подвале, Гергудрун почти не помнила. Сознание её впало в какую-то прострацию. Все события происходили словно бы не с ней. И когда с грохотом захлопнулась решётка, а затем и толстая дубовая дверь её каморы, и наступила благословенная темнота, орчанка, до этого момента опиравшаяся спиной на сырую каменную стену подвала, дала волю эмоциям. Она кричала, билась головой о камень, не чувствуя боли, скребла пол, ломая ногти и посылая проклятия несправедливым духам, охотникам, королю и всей его родне до седьмого колена.

Накричавшись и нарыдвашись, она на ощупь в темноте ногой придвинула к себе бадью с дурно пахнущей застоявшейся водой, жадно напилась, не обращая внимания ни на вкус, ни на запах. Окунула разгорячённое лицо и растёрла его руками, длина цепей позволяла.

Старалась не трогать тело Пьявки, так как любое прикосновение наказывалось жуткой режущей болью.

Её не убили, а привезли в королевский подвал. То, как с ней обращаются, однозначно убедило Ведьму в том, что она нужна для чего-то мерзкого. И вряд ли её ожидает хороший конец.

Поэтому, отбросив сомнения, Грандмастер Рунной Магии стала готовится к последнему и единственному выходу из ситуации. Полное отсутствие маны и невозможность её пополнить означает для мага крах. Для любого, кроме…

Кроме высшего посвящённого в таинство рун. Руки Гудрун относительно свободны, а земляной пол в достаточной мере доступен для начертания. Нет освещения, так это не беда. Всё, что нужно, орчанка помнит наизусть, а для точности начертания есть пропорции собственного тела.

Ведьма внутренне горячо поблагодарила наставницу за вбитую в память Посвящённой много лет назад науку. Хоть Мать Хыдырагх и находится давно за Гранью, пусть духи берегут и греют её душу!

Гергудрун трудилась всю ночь, несколько раз вымеряя и вычисляя радиусы построения рунной пентаграммы. Пьявка вела себя спокойно, так как орчанка не потратила ни грана маны. А зачем? Пентаграмма после начертания накопит её за считанные часы достаточно.

Уже под утро, сев на пятки в центре начертанной фигуры, Ведьма погрузилась в воспоминания. Все приготовления сделаны и уйти навсегда в нижний необитаемый горизонт Астрала она может в любую минуту. Тело её останется в реальном мире, будет уязвимо, но душа уже не будет страдать. Тюремщики просчитались… И пусть ей самой выйти из этого состояния не удастся, остаётся надежда что кто-то из Посвящённых всё же освободит её тело и отвезёт в Цитадель Ковена. Зыбкая, несбыточная надежда. В особенности потому, что достаточно уничтожить тело орчанки и душа её так и останется пленницей Астрала на веки вечные.

Гудрун медлила. Для активации достаточно было незамысловатого движения пальцами, но… проклятое любопытство! Невыносимо хотелось узнать, зачем она понадобилась хумансову королю…

Спустя некоторое время, когда терпение Гудрун готово было лопнуть, за толстыми дверями послышалась возня, потянуло промозглым воздухом подземелья пополам с горелой вонью чадивших факелов. Дверь открылась и в темницу стали входить поочерёдно, сначала гвардейцы охраны Эдгара Жадного, выстраивающиеся цепочкой у стены, затем его высочество герцог Веннорский, тощий и длинный, как жердь, хлыщ в кавалерийских сапогах. И, наконец, сам король.

Хуманс небольшого роста и малопримечательной внешности с залысинами на голове и маленькими суетливыми ручками, непрестанно находящимися в движении. В данный момент они поминутно подносили к величественному носу кружевной платок. Делегацию гостей завершали две загадочные личности. В серых дорожных плащах с наброшенными капюшонами, которые скромно встали у выхода.

Огонь множества факелов превратил осветил самые отдалённые уголки темницы и Гудрун похвалила себя за предусмотрительность: линии пентаграммы были забросаны клочками гнилой соломы, что служила подобием постели узникам, пользующихся королевским гостеприимством.

– Что же это ты, братец, мне товар подпортил? Стыдно пред покупателями, – внимательные и холодные глаза короля ощупывали безучастно сидящую орчанку.

– Она цела, Эдгар… немного помята, но это всё та же Ведьма Ковена. Посмотри, татуировки, символы, знаки посвящения! Не ниже второй ступени… Согласен, мои люди перестарались. Но пойми и нас, государь. Она со своим телохранителем отправила за Грань половину отряда егерей!

– Ну, ну, Филипп, не набивай себе цену. Я знаю, как ты относишься к древним. Не будем обсуждать. Задачу ты выполнил. Уговор я помню. Король всегда платит свои долги.

– Свежо предание…

– Не забывайтесь, герцог! – король перешёл на визг и немедленно взял себя в руки, – всему своё время. Вы получите сполна вашу награду, но только после выполнения всех условий сделки нашими гостями, – король недвусмысленно повернулся к фигурам в серых плащах, что так и стояли у двери.

Молча переглянувшись, таинственные незнакомцы прошли к королю под бдительными взглядами гвардейцев:

– Хумааанссс, – едва слышный шёпот, раздавшийся из-под капюшона, заставил пробежать холодок по спине Гергудрун, – мы оссмотрим Ведьму…

– Смотрите сколько влезет. Но до полной оплаты, только на расстоянии.

– Хорошо, хумааанссс… – незнакомцы стали в двух шагах от сидящей орчанки. Та продолжала изображать транс и сквозь приспущенные веки и спутанные волосы, упавшие на лицо, внимательно следила за каждым движением незнакомцев в капюшонах.

Яркий свет факелов контрастными тенями скрывал их лица; но руки, нервные тонкие пальцы, оплетённые тончайшей паутиной мелкоячеистых цепочек белого металла, что плели паучью сеть незнакомых орчанке фигур, насторожили Гергудрун. Незнакомцы, приблизившись, расположились по сторонам, едва не касаясь условной границы пентаграммы. На кончиках пальцев того, что справа засветились ядовито-зелёные огоньки.

– Я же сказал, никакой магии! Или я позову изгоев! – суровый окрик короля тем не менее не смог скрыть дрожи в голосе.

– Хумаанссс… ты боишься… Не надо изгоев… Мы верны слову… Хороший товар… – стоящий справа незнакомец начертил в воздухе пылающими пальцами сложную фигуру, которая тут-же вспыхнула, осветив камеру ещё ярче и пропала без следа.

Ведьма почувствовала, что тянуть дальше не стоит. Любопытство может дорого обойтись:

– Ингуз!!! – выкрикнув, орчанка прочертила пальцем последнюю недостающую руну пентаграммы. Окружающий мир подёрнулся знакомой серой пеленой астрала. Упругая сила буквально выпихнула душу Ведьмы из тела. Спутанным сознанием и угасающим зрением Гергудрун ещё успела заметить, как безвольно обвисло на цепях её тело, а шквал сильнейшего ветра погасил факелы в камере…

– Идиоты!!! Повешу!!! – истерический визг короля наполнил камеру гротескным эхо. Лязгнули двери темницы. Потянуло мерзким и холодным духом подземелий.

Под потолком вспыхнул небольшой шар клубящегося пламени, озарив растерянные лица гвардейцев и перекошенную физиономию Эдгара Жадного с трясущимися губами.

Неизвестные в капюшонах склонились над телом орчанки. Свечение на пальцах одного из них усилилось, зелёные лучики, казалось, пронзают безвольное тело Ведьмы насквозь, упираются в пол камеры и растекаются по тускнеющим линиям пентаграммы.

– Ты обманул нас, хумаанссс… и ты пожалеешшь… – от шёпота незнакомца показалось, что тени за его спиной сгустились.

Между королём и неизвестными немедленно встал седой изгой, воздвигая призрачную стену пламени, от которой фигуры в капюшонах поспешно отпрянули.

– Никакого обмана, уважаемые гости. Всё в соответствии с договором. Вам нужна была Посвящённая Ковена. Живая и здоровая, лишённая связи с источником. Всё выполнено в точности…

– Но она ушшла в астраал…

– Не с помощью магии… Тёмный, – лицо седого изгоя выражало неприкрытую ненависть к незнакомцам.

Пауза неприятно затянулась, позволив гвардейцам вновь разжечь факелы и сплотиться вокруг короля, сдвинув щиты.

Стоящий незнакомец молча повернул голову в капюшоне к всё ещё сидящему у тела орчанки собрату. Тот провёл ещё раз вокруг Ведьмы руками, истекающими зелёным светом, и заключил:

– Изящщщноо… ты не учёл, что она Рунный Мастер, изгооой… Я исправлю ошшшибкуу… не здеесь… – он встал, и незнакомцы быстро заговорили на тихом певучем наречии. Их совещание длилось недолго.

Оба, как по команде, скинули капюшоны. Надменное застывшее выражение смуглых лиц, поблескивающие красные белки глаз, кожа, покрытая тонкой вязью рельефных татуировок, живущих собственной беспокойной жизнью…

Дроу.

Тёмные альвы. Раньше только за намёк о контакте с представителями этой расы любого простолюдина сажали на кол… Времена изменились.

В глазах стоящих впереди гвардейцев промелькнула тень суеверного ужаса.

Один из дроу, по плечам которого рассыпалась копна чёрных жёстких волос, отцепил с пояса плоский кожаный короб и поставил его у ног короля.

– Здесь всё, что ты просил, хумаансс… мы забираем Ведьму с собой. Маг моего Дома, – он указал на своего спутника, худого и абсолютно лысого дроу с серебряным обручем на голове, – построит портал на верхушке одного из донжонов замка.

Седой изгой, не спеша, присел перед коробом, открыл его, посветив себе факелом. Молчал с минуту, рассматривая содержимое, затем удовлетворённо улыбнулся краешком рта и, повернув лицо к королю, молча кивнул.

– Хм, приятно иметь дело с обязательными лю… альвами. Максимилиан! Проводи гостей в восточную башню, – король принял короб от седого и торопливо вышел, сопровождаемый гвардейцами и шумом гремящих доспехов.

– Прошу, – изгой учтиво уступил дорогу дроу, вновь набросившим на голову капюшоны.

В молчании троица прошла извилистыми коридорами темницы. Высокий альв с лёгкостью нёс тело орчанки, перебросив через плечо. Он даже не удосужился отстегнуть цепи, просто разорвал их несколькими движениями рук. Изгой только молча подивился столь чудовищной силе Тёмного князя.

Подъём по крутой лестнице донжона занял четверть часа. Дроу уверенно шагали в полной темноте позади седого. Его факела едва хватало для освещения крутых поворотов лестницы.

Свежий ветер на верхушке башни свистел в узких бойницах. Над замком занималось раннее утро. Густой туман, словно дырявый саван закрывал окрестный лес. Верхушки сосен и елей вековыми часовыми равнодушно взирали на показавшийся над горизонтом кровавый диск солнца.

Поднявшись на площадку донжона, изгой терпеливо отступил к краю, дожидаясь, когда дроу покажутся сами.

Тёмный маг, не откладывая, стал раскладывать кристаллы для портальной гексаграммы. Изгой с завистью следил за его работой. Порталисты – большая редкость среди магов, а уж о существовании таких у дроу Максимилиан узнал сегодня впервые.

– Ты терпелив, хуманс, – из речи князя куда-то делись растянутые гласные. Опустив свою ношу, он незаметно оказался прямо перед изгоем, – ты тоже должен получить свою плату… darnenn, – на ладони дроу поблескивал фиал тёмного стекла.

Седой стараясь, чтобы его движение не выглядело порывистым, бережно принял драгоценный эликсир и спрятал в поясной кошель.

– В другое время, изгой, тебя и твою ублюдочную дочь мои воины скормили бы подземному огню, чтобы ни одна капля крови дроу…

– Я знаю! – излишне резко прервал угрозу князя седой, – но король вам ещё нужен, а я необходим королю…

– Придёт время, хуманс… придёт и твоё время… – князь дроу отвернулся от изгоя.

В этот момент с тихим гудением на площадке появилась алая арка высотой в полтора человеческих роста. На этот раз маг дроу сам взвалил на плечо тело орчанки и молча скрылся в дрожащем мареве портала. Князь перед тем, как шагнуть за собратом, обернулся:

– Ты жив, Максимилиан, только благодаря священной памяти моей сестры…

Наступившая за схлопыванием портала тишина показалась изгою пронзительно звонкой. Но никакие угрозы проклятого дроу не могли омрачить радости отца. Его дочь будет жить! А за Ингу он готов рассориться хоть с Ковеном, хоть со всеми альвами вместе взятыми, хоть с королём…

Мало кто из знакомых Максимилиана мог бы сейчас узнать в этом радостно улыбающемся немолодом человеке вечно мрачного седого изгоя из свиты короля Эдгара Жадного.