Красавица и чудовище

Глава 5

Вот уже который час Краснова занималась медикаментами. Перебирать и раскладывать по местам новую партию лекарств было очень нудно, но она радовалась этой монотонной работе. Сосредоточившись на своем занятии, наконец смогла выкинуть из головы посторонние мысли, мучившие ее весь день. Жизнь с мужем все больше походила на ад, но выбраться из него было невозможно. Краснов совсем слетел с катушек: если раньше он хоть пытался сдерживаться, то теперь рукоприкладство стало для него нормой. Она боялась его, но, в основном, из-за сына – не раз уже Макс позволял себе ударить ребенка без объяснения причин. Просто за то, что мальчик не оправдывает его ожиданий. Сколько ни пыталась Лиза поговорить с ним, обсудить сложившуюся ситуацию, ничего не помогало. Его агрессия переходила всякие границы, но он не желал воспринимать критику.

Краснова услышала шаги в коридоре, отставила в сторону коробку и, помыв руки, прошла на свое рабочее место.

– Медицине привет.

Мирзоян с грацией пантеры обошла стоящие на пути препятствия и остановилась у окна.

– Привет.

Лиза устало улыбнулась, удивляясь, откуда в Лиане столько энергии, где она берет силы работать и выглядеть на все сто.

– Ты что-то закопалась совсем и на обед не ходила…

– Да дел много, даже голову поднять некогда, – пожаловалась Краснова, указывая на коробки, стоящие неподалеку.

Каждый месяц она подавала заявку на медикаменты, но обычно не привозили и половины из ее списка, а именно сегодня, когда день был расписан практически по минутам, пришло все в двойном размере.

– Дела делами, а питаться нужно.

– Лиан, спасибо за заботу, но… – она подбирала слова, чтобы тактично объяснить, как сильно загружена.

– Ну не ворчи, я по делу, – усмехнулась Мирзоян, прекрасно все понимая.

– По какому?

– Да вот, принесла, – она положила на стол бумаги. – Ты вчера так быстро ретировалась, что документы оставила у меня.

– Точно. Спасибо! Весь день собиралась зайти, и все никак…

– Я так и поняла… Ладно, пойду, не буду тебе мешать.

– Ты помнишь, что я сегодня ухожу раньше на два часа? – крикнула Лиза ей вслед.

Мирзоян развернулась.

– Забыла, конечно же. А как дети вечером без тебя?

– Я договорилась с Петром Аркадичем. Буду на телефоне, если что-то случится, сразу такси, и я здесь.

– Ну хорошо, удачи тебе.

– Спасибо.

– Лиз…

Краснова подняла голову и взглянула на Лиану.

– Что?

– Что с лицом? – обеспокоенно спросила та.

– Где?

– На скуле.

Лиза смутилась и инстинктивно прикрыла синяк рукой.

– Ничего особенного, о дверь ударилась, – соврала, отводя глаза в сторону.

– А мне кажется, у тебя проблемы, – уверенно заявила Мирзоян. Не в первый раз она замечала следы у Лизы на коже. Раньше предпочитала не вмешиваться, но сейчас поняла, что у всего есть предел.

– Какие?

– С координацией. То тумбочка, то дверь… Если хочешь знать мое мнение…

– Не нужно, я все понимаю.

Скрывать больше не имело смысла – все было слишком очевидно, но выслушивать нравоучения не хотелось. Лиза прекрасно знала, что ей может сказать Лиана. Она и сама сказала бы это любой другой, но ее ситуация отличалась от остальных – она просто не могла уйти от мужа без последствий.

– У тебя сын маленький. Неужели за него не страшно?

– Страшно. Очень страшно, но не могу я ничего изменить…

– Не можешь или не хочешь? – прозвучало с ноткой укора.

Мирзоян видела перед собой загнанную в угол женщину. Была бы рада помочь, только не знала, чем – как можно вытащить человека из болота, в которое он добровольно лезет?

Лиза не нашлась с ответом, не смогла объяснить, что ее свобода стоит слишком дорого: ведь если она решится на развод, навсегда останется без сына.

– Ладно, ты большая девочка. Нужна будет помощь, не стесняйся, – Лиана поняла ее молчание по-своему, слабо улыбнулась и вышла в коридор.

Проводив подругу взглядом, Краснова достала из сумки зеркальце и, посмотрев на свое отражение, нахмурилась. Как ни старалась с утра скрыть следы разборок с мужем, получилось, мягко говоря, не очень. Скулу украшала не большая, но довольно яркая гематома.

Вытащив косметичку, она вновь попыталась замазать это темно-синее пятно, просвечивающее даже сквозь толстый слой тонального крема и пудры, и покачала головой: зачем опять полезла на рожон, о чем только думала? Наверное, должна была молча стерпеть обиду, ведь за столько лет изучила повадки мужа вдоль и поперек и прекрасно понимала, что, открыв рот, подпишет себе приговор. Должна была, но не смогла.

Эмоции, копившиеся весь день, требовали выхода. Лиза чувствовала, что взорвется, если не выплеснет их. Не выдержав внутреннего давления, она высказала Максиму все, что о нем думала. Жестко, хлестко, абсолютно не подбирая слов. Он, как и ожидалось, не стал терпеть такую наглость, замахнулся и ударил ее. Искры полетели из глаз, но остановить его Лиза уже не могла. Макс знал, как бить, чтобы не оставалось следов, и не гнушался этим пользоваться. Однако в этот раз просчитался.

Выместив всю свою злость, он ушел, а Краснова так и сидела на полу кухни, глотая рвущиеся наружу рыдания, чтобы не разбудить и не испугать сына. Насилу успокоившись, она кое-как добралась до кровати и тут же провалилась в спасительный сон.

Сложив косметику обратно в сумку, Лиза посмотрела на часы и поняла, что опаздывает. Быстро переоделась и закрыла медпункт, но перед уходом все же решила заглянуть на тренировку детской команды.

Подошла к тренерам и, поздоровавшись, справилась о самочувствии игроков. Все было хорошо, поэтому без малейшего зазрения совести Краснова отправилась по своим личным делам.

– Елизавета Андреевна, подождите, – догнал ее второй тренер, Авдеев Иван.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила Лиза.

– Нет. То есть да…

– Вань, я очень спешу.

Она тревожно оглядела пустой коридор – совершенно не хотелось встретить Макса и дать ему новый повод для ревности.

– Простите, я хотел сказать… Точнее, пригласить вас… – робко начал Иван.

– Не стоит, – резко перебила его Лиза, сразу расставляя все точки над «i».

Авдеев был довольно симпатичным парнем, но она не хотела давать даже толику надежды. Напрасные ухаживания ни к чему не приведут: даже если бы она была в разводе, ему все равно не дала бы шанс. В ее сердце жил лишь один мужчина. и этого уже не изменить.

– Но…

Ваня инстинктивно взял ее за запястье, будто боясь, что она сбежит.

– Ты разве не знаешь, что я замужем? – возмутилась Лиза и, выдернув свою руку, поджала губы. Она всегда старалась вести себя корректно, но этот молодой человек не оставлял ей выбора.

– Я знаю. Мы могли бы как друзья… В свободное время…

– У меня нет свободного времени. А если и было бы, я провела бы его с семьей. Всего доброго, – отчеканила Краснова и, больше не оборачиваясь, направилась к выходу.

– До свидания… – в очередной раз потерпев фиаско, грустно произнес Иван и поплелся обратно на тренировку.

***

Гилберт выключил компьютер и устало откинулся на спинку кресла. Весь день он трудился, не поднимая головы, а теперь нуждался в отдыхе. Мысли о Лизе почти не докучали – на посторонние дела просто не было времени.

Уже на выходе из спорткомплекса Алекс отправил Элис сообщение о том, что выезжает домой, и внезапно остановился, увидев мальчика, стоящего неподалеку. Тот громко всхлипывал, размазывая перчаткой слезы по лицу, и Гилберт не смог пройти мимо.

– Эй, парень, что случилось?

Погода не располагала к прогулкам: мокрый снег и пронизывающий до костей ветер заставляли людей спешить домой в тепло, и только этот малец продолжал упорно стоять на крыльце и мерзнуть.

– Ничего, – буркнул он и отвернулся, кутаясь в воротник явно не очень теплой куртки.

– Почему тогда плачешь? – Алекс присел на корточки и взял мальчика за плечи. Серьезный, взрослый взгляд обезоруживал. Он невольно вспомнил себя в его возрасте, и сердце болезненно сжалось. Тот Женя Царев жил хоккеем, все его время было четко подстроено под тренировки, и ни одной свободной минуты в этом расписании не имелось. Мама и папа поддерживали его и всегда гордились им. Но где родители этого мальчика? Почему оставили его одного на морозе?

– Вам какое дело?

– Ну, раз спрашиваю, значит, есть дело.

Гилберт попытался улыбнулся, чтобы хоть как-то расположить к себе непростого собеседника, но на мальчика это не произвело должного впечатления – потупив взгляд, он продолжал хранить молчание.

– Ну ты чего молчишь-то?

У него самого ноги промерзли насквозь, что уж говорить о ребенке – ботинки на тонкой подошве…

– Мама не разрешает с незнакомыми разговаривать, – совершенно серьезно заявил малец и, высвободившись из рук Алекса, снова отвернулся.

– А ты всегда слушаешься маму?

– Конечно.

– Ну хорошо, – сдался Гилберт, покопался во внутреннем кармане и вытащил визитку. – Вот, держи. Давай тогда познакомимся.

Мальчик недоверчиво взял карточку и округлил глаза от удивления.

– Алекс Гилберт, – восхищенно воскликнул он. Слезы высохли в секунду.

– Тише ты, не надо привлекать внимание.

Алекс улыбнулся – все эмоции паренька отразились на лице, оно засветилось неподдельным интересом.

– Это правда вы? – шепотом спросил мальчик, все еще не веря в то, что его кумир стоит рядом. Даже в самых смелых мечтах не мог представить, что познакомится с Гилбертом. Каждый уважающий себя хоккеист знал этого человека, но не всем выпадала честь пообщаться с ним лично.

– Что, не похож?

– Не знаю, – ребенок неопределенно пожал плечами. – Вы же стольким командам помогли стать чемпионами! Стольким игрокам дали путевку в жизнь!

Алекс смутился – такой реакции явно не ожидал. К славе он относился скептически и терпеть не мог излишнее внимание к своей персоне.

– Вот видишь, как много ты обо мне, оказывается, знаешь. Может, теперь скажешь, как тебя зовут?

– Женя.

– Почти тезка… – Гилберт грустно усмехнулся. Женя Царев остался в прошлом, его больше не существовало в природе, а когда-то он был таким же мальчишкой – смелым и отчаянным, подающим большие надежды хоккеистом…

– Что?

– Ничего, будем знакомы, Женя, – он протянул руку, и паренек уверенно ответил рукопожатием.

– Теперь-то расскажешь, что у тебя случилось?

– Папа сказал, ждать его здесь, и ушел.

Женя интуитивно чувствовал, что Алекс не обидит, и доверился ему.

– Давно?

– Час назад.

– Позвони ему.

– Не могу, телефон сел.

– На, с моего набери, – Гилберт достал свой смартфон и протянул его мальчику.

– Я только мамин номер помню, – виновато ответил тот и шмыгнул носом.

– Ей позвони.

– Не буду. Она на собрании, да и не хочу я ей говорить, опять с папой скандал получится, и мама будет плакать.

– И часто твоя мама плачет?

– Часто. Особенно, когда думает, что я сплю.

«Бедный ребенок», – подумал про себя Алекс.

В его семье всегда царили любовь и взаимопонимание, родители даже голос не повышали друг на друга, не то что скандалить при ребенке. Он впервые увидел, как мама плачет, только в больнице после аварии и навсегда запомнил этот момент. Уже тогда его ненависть к Лизе пустила корни в душу и с каждым днем набирала обороты. Он обещал отомстить ей за пролитые слезы матери и намерен был сделать это во что бы то ни стало.

– Ладно. Домашний адрес ты хоть знаешь?

Гилберт шумно выдохнул и, отогнав непрошенные мысли, сосредоточился на насущной проблеме – нужно было доставить мальчика домой.

– Знаю.

– Садись в машину, я отвезу.

Алекс щелкнул брелоком, и белый Ландкрузер дружелюбно мигнул фарами, приглашая насладиться теплом его салона.

– Не могу…

– Да что за чушь? Поехали!

Гилберт уже прилично замерз и даже боялся представить, каково этому несчастному ребенку, простоявшему на улице целый час.

– Нельзя. Если я ослушаюсь, папа может наказать меня…

– Послушай, Жень. Ты, конечно, можешь упереться и стоять здесь на морозе до утра, но к хорошему это не приведет. Заработаешь воспаление легких и попадешь в больницу. Думаешь, маме от этого будет хорошо?

– Нет, – тихо ответил мальчик. Меньше всего ему хотелось расстраивать маму.

– А отец, наверное, давно дома тебя ждет, просто дозвониться не может. Телефон-то сел…

Алекс приобнял его за плечи и уверенно повел в сторону своего автомобиля.

– Ну все, поехали. Если хочешь, под мою ответственность.

– Нет, я всегда сам отвечаю за свои поступки, – возразил Женя.

Гилберт, в который раз поразился его взрослости, но промолчал, лишь кивнул в знак согласия.

Уже в машине включил печку на всю мощность и, выслушав указания по маршруту, вырулил с парковки.

***

Глаза слипались от усталости, но Краснова мужественно сидела за партой и заставляла себя слушать монотонную речь классной руководительницы. За нескончаемым потоком фраз об успеваемости учеников она не сразу услышала фамилию сына. Учительница хвалила его, выражая родителям благодарность за такого замечательного мальчика. Сердце Лизы наполнилось теплотой и гордостью, она искренне улыбнулась в первый раз за несколько дней.

– И в завершение хочу напомнить, что нужно сдать деньги в школьный фонд, – фраза, как приговор, заставила ее спуститься на землю.

Она открыла кошелек и, оценив его содержимое, грустно вздохнула – несколько купюр сиротливо жались друг к дружке. Руки предательски задрожали, Лиза понимала, что не может отдать их и оставить семью совсем без средств, но и не отдать будет неправильно.

В последнее время финансовый вопрос в их семье стоял особенно остро. Максим совсем ей не помогал, его зарплата уходила неизвестно куда. Он даже не интересовался, на что Лиза покупает продукты, чем платит за ипотеку и другие кредиты, преспокойно жил на всем готовом и ни о чем не думал. Краснова неоднократно пыталась вразумить супруга, но все чаще эта тема провоцировала новый скандал.

Она шумно выдохнула и в который раз пришла к выводу, что нужно искать еще одну работу – иначе просто не выплыть.

– Елизавета Андреевна, с вами все в порядке?

Лиза вздрогнула и, вернувшись в реальность, огляделась по сторонам. В кабинете уже никого не было, только классная руководительница Жени обеспокоенно смотрела на нее.

– Простите, задумалась.

Краснова достала деньги и положила их на учительский стол.

– Вот, возьмите. Здесь вся сумма сразу.

– Хорошо. Спасибо.

– Всего доброго.

***

Войдя в квартиру, Лиза сразу почувствовала перегар. За столько лет жизни с алкоголиком она научилась безошибочно выделять этот запах среди остальных. Решив не привлекать внимания, сразу прошла в ванную, но Макс ее заметил.

– Ты где шлялась? – недовольно крикнул он из кухни.

– На собрании в школе.

– А что так долго?

– Понятия не имею, не я их придумываю…

Вымыв руки, она прошла на кухню. Максим сидел за столом и ел суп. В раковине, как и ожидалось, громоздилась гора посуды. Столько всего хотелось высказать ему, но Лиза благоразумно промолчала. Поджав губы, включила воду и принялась намыливать тарелки.

– Что интересного рассказали?

– Ничего нового. Максим, если тебе и правда интересно, встань и сходи в школу, узнай, как учится твой сын. Кстати, где он?

Нехорошее предчувствие пробило по нервам. Сполоснув руки, Лиза закрыла кран и прошла в комнату к сыну, но его там не оказалось.

– Краснов, где Женя? – взволнованно переспросила она, вновь появившись на кухне. Ситуация нравилась ей все меньше, а неизвестность вгоняла в панику.

– Вообще-то с тобой должен быть, – невозмутимо ответил Макс и, доев суп, подвинул пустую тарелку на середину стола. Он чувствовал свою вину, но не хотел брать на себя ответственность, поэтому так и не решился посмотреть жене в глаза.

– Ты издеваешься? Сегодня ты должен был забрать его с тренировки!

– Я и забрал…

Максим только сейчас вспомнил о том, что оставил сына около спорткомплекса. Встретив друга, напрочь забыл о существовании ребенка. Но, как сказать об этом Лизе, он не знал. Роль жертвы его не утраивала.

– Тогда где он?

Лиза встревожилась не на шутку, страх липкими мурашками прокатился по телу.

– Не знаю. Может, гуляет…

– На улице ночь уже!

Разыгравшееся воображение уже рисовало самые ужасные картинки. Она достала из сумки телефон и набрала номер сына. Механический голос упрямо повторял, что абонент не отвечает.

– Он пацан отчаянный, весь в меня, – усмехнулся Макс и, отвернувшись к окну, закурил. Его совершенно не волновала судьба ребенка, он был уверен, что ничего плохого случиться не может, а если и случится, значит, так и должно быть – естественный отбор. Ему в детстве сопли никто не утирал, поэтому он считал, что вырос нормальным мужиком, а не маменькиным сыночком, как Женя.

Глубоко затянувшись, Максим злобно оскалился: никогда не любил этого мальчишку. С самого рождения он был не такой, как надо, слишком нежный, слишком красивый, слишком женственный. Плюс ко всему, Краснов никак не мог забыть, что Лиза дала пацану такое имя в отместку. Ему было обидно до дрожи: назвать сына в честь любовника – мелко, мерзко и подло. Но он тоже в долгу не остался. Месяц жена не могла показаться на улице, правда, легче от этого не стало…

– Макс, ты вообще меня слышишь?

– Слышу. Че ты на меня орешь? Твой сын, ты и следи. Я в няньки не нанимался.

Лучшая защита – это нападение.

– Он твой такой же, как и мой! Если с ним что-то случится, пеняй на себя! – в сердцах выпалила Краснова и выбежала из кухни.

– Ты куда? – Максим вышел следом. Прислонившись плечом к стене, с интересом наблюдал за тем, как лихорадочно она одевается.

– Сына искать, – процедила сквозь зубы.

Лиза была так зла, что боялась сама себя. За Женю она могла разорвать кого угодно голыми руками, и ничто не способно было ее удержать. Макс понял это без лишних слов и не стал препятствовать, неопределенно пожал плечами и вернулся на кухню.

***

Массивный джип остановился во дворе жилого дома, и Алекс заглушил двигатель. За время, проведенное в дороге, он узнал столько нового. Женя оказался открытым и общительным. Перестав стесняться, охотно делился своими мыслями и наблюдениями. Рассказывал обо всем, кроме своей семьи. Гилберт это заметил и не стал настаивать – ему было абсолютно неважно, кто его родители, он видел в этом мальчике отдельную, вполне сформировавшуюся личность. Женя понравился ему сразу. Где-то на подсознательном уровне Алекс чувствовал, что они чем-то похожи, и эта особенность приятно согревала душу.

– Мне пора, – с сожалением произнес Женя. Домой идти совершенно не хотелось, он боялся отца, поэтому медлил.

– Ты чего?

– Мне страшно… Это плохо, да?

– Конечно нет, – Гилберт улыбнулся его непосредственности. – Всем иногда бывает страшно.

– И тебе?

– И мне. Я просто научился не прятаться, а смотреть своим страхам в лицо.

Некоторое время они сидели молча. Женя обдумал слова Алекса и решил, что в них есть определенный смысл. Пообещав себе поступить так же, он открыл дверцу автомобиля.

Гилберт вышел следом и достал из салона баул с амуницией.

– Спасибо.

– Не за что. Проводить до подъезда?

– Не надо. Что я, маленький, что ль? – возразил Женя.

– Большой, конечно. Ну давай, беги. Мама, наверное, волнуется, – поддержал его Алекс и протянул руку, как взрослому.

Женя с гордостью ее пожал. Ему было приятно, что его воспринимают как настоящего мужчину.

– Дядя Алекс…

– Давай только без «дядь». Просто Алекс, мы же друзья.

– Хорошо… Алекс, а можно я буду тебе иногда писать?

– Можно. Номер ты знаешь.

Открытый, полный восхищения взгляд обезоруживал. Гилберт растерянно улыбнулся, не зная, как правильно себя вести.

– До свидания, – радостно воскликнул Женя и, подхватив свою сумку, направился в сторону дома.

Алекс дождался, пока тот скроется за подъездной дверью, затем сел в машину и вырулил на проезжую часть.

***

Немного постояв на лестничной площадке возле своей квартиры, Женя все же нажал на звонок.

Дверь тут же отворилась.

– Мам? – удивился он, глядя в обеспокоенные глаза матери.

– Женька, сынок, ты чего так пугаешь? – дрожащим голосом спросила Лиза и прижала его к себе. Облегчение ударной волной прокатилось по телу, стальные тиски страха разжались, высвобождая жгучие слезы.

– Мам, прости, я не хотел, – прошептал мальчик, крепко обнимая ее в ответ.

– Где ты был?

– Папу ждал, потом замерз и домой пошел.

– Все нормально? С тобой точно все хорошо?

– Да, мам, не переживай, – Женя отстранился и начал раздеваться, все еще опасаясь встречи с гневом отца.

– Как ты добрался?

– Пешком.

Он соврал, побоялся рассказать о своем новом друге. Не знал, как воспримут это родители, и предпочел не рисковать.

– Далеко же… – вздохнула Лиза, представляя, как он шел от спорткомплекса в такую погоду, да еще и с тяжелой сумкой. – А с телефоном у тебя что?

– Батарейка села.

– Ну сколько раз я тебе говорила, заряжай вовремя.

– Да я заряжал. Просто батарейка не держится уже, на день не хватает.

– Я забыла, извини. Давай руки мой и за стол.

Закинув баул к себе в комнату, Женя ушел в ванную.

– Какая же ты сволочь, Краснов! – прошипела Елизавета, переступив порог кухни.

В голове не укладывалось, как можно было забыть про собственного сына.

– Нормально же все.

– Неужели в тебе нет ничего святого? Ведь он ребенок, маленький. А если бы с ним что-то случилось? Как можно было оставить его одного?

– Ну вот так… Ваську встретил, заболтался и забыл, – пожал плечами Макс, будто это его оправдывало.

– Нажраться вот не забыл!

– Обижаешь… Не нажраться, а культурно выпить за встречу, – он затушил сигарету и подошел к Лизе.

Ненависть, горевшая в ее глазах, делала ее еще прекраснее. Он не стерпел и нежно провел ладонью по ее лицу, задержавшись пальцами на синей отметине на скуле. Перехватив ее взгляд, полный презрения и в то же время животного страха, лишь усмехнулся – жена может чувствовать что угодно, но только он решает, что будет дальше.

– Ну, раз все хорошо закончилось, пойду-ка я спать, а то завтра на работу.

В очередной раз доказав свою власть, Максим чмокнул Лизу в губы и ушел в комнату.

Сердце гулко ухало в груди, она сдерживалась из последних сил, чтобы не разреветься. Не могла противостоять ему, была безвольной куклой в его руках. Гадкое, вязкое, как кисель, чувство собственной никчемности заполняло легкие, мешая нормально дышать.

Услышав, как открылась дверь ванной, Лиза медленно сосчитала до десяти и повернулась к сыну, улыбнувшись как ни в чем не бывало.

– Садись кушать, – поставила на стол тарелку с ужином.

Желудок скрутил болезненный спазм, напоминая о том, что она ничего не ела с самого утра. Но Лиза привыкла – часто обделяла себя, перебиваясь случайными перекусами, чтобы Жене больше доставалось. Не было бы сына, она бы не покупала и половину продуктов, но молодой растущий организм нуждался в витаминах и полезных веществах.

Поджав губы, она налила себе чай с баранками – единственное, что могла себе позволить без ущерба для сына.

Женя поужинал и отправился в комнату делать уроки, а Лиза осталась на кухне мыть посуду. Она усиленно думала, где взять деньги. Это уже стало навязчивой идеей. Вытерев руки, открыла ноутбук и принялась искать хоть какую-нибудь вторую работу, но подходящих вакансий в их городе по-прежнему не было.

«Замкнутый круг какой-то», – подумала она.

Сама не заметила, как мысли перенеслись совершенно в другую плоскость. Поддавшись порыву, вбила в строку поиска «Александр Гилберт».

Поисковик выдал тысячи различных сайтов, подавляющее большинство которых было на иностранном языке. Лиза с нетерпением открывала одну ссылку за другой, переводила и жадно впитывала имеющуюся информацию, но ее было ничтожно мало. В основном, карьера, достижения, даже благотворительность и ни строчки о личной жизни. Во всех имеющихся интервью Алекс жестко пресекал личные темы, не желая никого впускать в свой мир. Единственное, что ей удалось выяснить, – это его дату рождения. Увидев эти цифры, Краснова ощутила, как колючие мурашки пробежали по позвоночнику, а сердце пропустило удар. Это число навсегда врезалось в память трагичностью своих событий. Именно в этот день они расстались с Царевым, и именно в этот день случилась страшная катастрофа, в которой Лиза до сих пор винила себя.

Краснова закончила собирать вещи и устало опустилась на стул.

«Ну вот и все, уже вечером меня здесь не будет», – она сделала свой выбор, назад пути не было.

Включила телефон, но за все это время от Царева не поступило ни звонков, ни смс. С одной стороны, ее задевало, что он легко сдался, ведь клялся в вечной любви. Но с другой, так было легче – обрубить одним махом, попытаться забыть и строить свою жизнь дальше.

Мобильный внезапно ожил в ее руках, протяжно завибрировав. Увидев на дисплее номер Сотникова, Лиза без колебаний ответила на звонок.

– Здравствуйте, Валерий Николаевич. Что-то случилось?

– Даже не знаю, как сказать… Я понимаю, вы уезжаете. Неловко вас дергать, но, может, вы тоже сможете поучаствовать…

– Ну говорите уже! – не выдержала она. Нехорошее предчувствие, зародившееся в душе с первых секунд разговора, стремительно растекалось по венам.

– Вы же знаете, что Царев попал в аварию?

Вопрос Сотникова застал ее врасплох. Пока мозг пытался переварить полученную информацию, сердце уже сжималось от боли. Грудь стянуло стальным обручем отчаяния, каждый вдох давался с большим трудом.

– Так вот, нужны деньги на операцию. Мы собрали, сколько смогли, но этого недостаточно…

– Как в аварию? Когда? Где он?

Мысли лихорадочно метались в голове, путаясь и переплетаясь друг с другом.

– Так на той неделе, седьмого октября…

Сдавленный всхлип сорвался с ее губ. Лиза сразу все поняла: Женя ехал от нее и попал в аварию.

– Сейчас в нашей БСМП лежит, завтра в Москву перевозят.

Она закрылась, отгородилась от всего мира невидимой стеной, чтобы справиться с болью от расставания с любимым мужчиной. Разве могла предположить, что все так обернется? Пока она корчилась на полу от невыносимых моральных мук, жизнь Царева висела на волоске. Он нуждался в ней, а она трусливо прятала голову в песок. Если бы можно было отмотать время назад и забрать свои слова обратно… Если бы она только знала… Если бы…

– Лиза, вы слышите меня? Я думал, вы знаете. Точилин вроде всем звонил.

– Я ничего не знала, – тихо ответила Краснова. – У меня телефон был выключен. Спасибо, что сообщили. Я сейчас же поеду туда, позже вам позвоню.

Бескомпромиссное решение тут же пришло в голову, сметая на своем пути все сомнения и установки. Она вдруг осознала, что должна быть рядом с ним, все остальное – неважно. Не представляла, как будет жить, зная, что ему грозит опасность.

– Ну как знаете, – равнодушно произнес Сотников и завершил соединение.

Отложив телефон в сторону, Лиза судорожно принялась одеваться. Ей нужно было как можно скорее добраться до больницы, узнать, как там Женя, попытаться помочь ему.

– Куда это ты собралась? – резкий голос мужа заставил вздрогнуть и вернуться в реальность. Она напрочь забыла, как о его существовании, так и об их уговоре.

Холодный пот выступил на коже, но Краснова не намерена была сдаваться.

– Царев попал в аварию…

– И что? Ты забыла, чья ты жена?

– Максим, пожалуйста, мне надо его увидеть…

– Я сказал, нет. Мы сегодня уезжаем.

– Я вернусь, обещаю! И уеду с тобой, куда ты скажешь, только, пожалуйста, дай мне возможность узнать, как он! – взмолилась Лиза.

Понимала, что скандалом ничего не добьется, и пыталась надавить на жалость.

– У тебя три часа. Приедешь сразу к поезду.

– Спасибо, – пробормотала она и, накинув пальто, выбежала за дверь.

Не помня себя, добралась до больницы, но не успела войти внутрь, около входа встретила маму Царева.

– Ирина Борисовна, как Женя? – сразу кинулась к ней. На что она рассчитывала? На поддержку? Сострадание? Они ведь никогда не ладили, но сейчас… Краснова почему-то была уверена, что они придут к взаимопониманию. Общее горе сближает людей.

Но у Царевой было свое мнение по этому поводу. Она окинула Лизу презрительным взглядом и сухо произнесла:

– С моим сыном все хорошо. Тебе-то что?

– Я приехала, как только узнала…

– Не стоило.

– Я хочу помочь.

– Спасибо, уже помогла.

– Зачем вы так? – слезы застыли в глазах. Лиза не ожидала такого негатива в свой адрес.

– А как? Это от тебя он летел, как сумасшедший. Ты чуть не угробила моего сына, а я должна тебе в ножки поклониться? Уходи отсюда и не приближайся больше к нему!

Слова Ирины Борисовны больно ранили, ядовитой стрелой проникали в самое сердце и оставляли кровоточащие раны.

– Но…

– Я сказала, вон пошла! И забудь о его существовании! – прошипела Царева и скрылась за дверями больницы, оставив Краснову в одиночестве.

При воспоминании о той сцене Лиза почувствовала сильный озноб, уже ставший привычным, и передернула плечами. Вновь посмотрела на фотографию Гилберта и устало выдохнула: почему с его появлением все перевернулось с ног на голову? Каким-то магическим образом он бередил так и не зажившие раны, заставлял заново проживать моменты прошлого.

Тоска по Цареву заполнила сердце.

– Женька, Женька… Где ты? Что с тобой? – тихо спросила Лиза и покачала головой.

Почистив историю запросов, она закрыла крышку ноутбука и отложила его в сторону.

***

– Эль, я дома, – крикнул Гилберт, переступив порог квартиры.

Его голос эхом разнесся в тишине огромного пространства, но ответа не последовало. Тогда он разделся и направился на поиски своей помощницы.

Нашлась Элис на кухне. Воткнув наушники, кружила возле плиты, пританцовывая в такт музыке. Заметив мощную фигуру Алекса, она остановилась и выдернула из ушей гарнитуру.

– Гилберт, у тебя совесть есть?

– Что случилось?

Он улыбнулся – в роли сварливой жены она выглядела как минимум забавно.

– Ну как бы ты давно должен быть дома.

– Не сердись, дорогая, дело внезапно нарисовалось, – Алекс охотно включился в игру, подошел к ней и невесомо чмокнул в щеку.

– А предупредить-то не судьба? – недовольно проворчала Брукс, делая вид, что обиделась.

– Ну так получилось… Сейчас расскажу. Еда есть какая-нибудь?

– Есть, да не про твою честь, – она показала язык и отвернулась к плите.

– Да ладно, не ворчи…

– Конечно, мне же не трудно разогреть. В очередной раз.

– Грей-грей, я скоро приду.

Элис накрыла стол на двоих, достала из холодильника вино и разлила по бокалам. Алекс вернулся через несколько минут. Сменив деловой костюм на легкие штаны и футболку, почувствовал себя комфортнее.

– Ну и где тебя носило?

– Не поверишь, на выходе из спорткомплекса пацана встретил, домой отвез, – он сел за стол напротив Элис и, отхлебнув вина, поморщился. – Покрепче-то нет ничего?

– Нет. Какого пацана и зачем? – она была намерена выяснить все подробности.

Гилберт обреченно вздохнул и рассказал ей все о своем знакомстве с Женей.

– Ну ты даешь! А я и не знала, что ты такой чуткий. Оказывается, сострадание – твое второе имя, – беззлобно поддела его Брукс, пряча улыбку за бокалом вина.

– Очень смешно.

– Ешь давай, благодетель, блин.

– Вкусно. Сама готовила?

– Как будто ты не знаешь, что я не умею готовить. Наняла женщину, будет заниматься домом.

– Ну и отлично, а то ресторанная еда надоела уже.

– Да, мне тоже. Ладно, я пошла, не скучай, – Элис забрала бутылку вина и направилась к себе в комнату

– Спокойной ночи.

Алекс откинулся на спинку стула и полностью погрузился в мысли о недавней встрече. Сам не понимал, почему так переживал за Женю. Этот мальчик каким-то непостижимым образом сумел пробить брешь в его толстом панцире безразличия. На интуитивном уровне он почувствовал, что, Женя нуждается в поддержке. Увидел в нем родственную душу и захотел помочь, но пока не знал, чем.