Красавица и чудовище

Глава 6

– Стой, туда нельзя, – донесся до Алекса взволнованный голос секретарши из приемной.

– Мне можно.

В следующую секунду дверь без стука распахнулась, и в кабинет вбежала запыхавшаяся Краснова.

Гилберт скрестил руки на груди и невозмутимо посмотрел на нее, всем своим видом демонтируя превосходство.

Лиза была настроена воинственно: щеки раскраснелись от негодования, глаза горели огнем, а волосы, обычно собранные в тугую прическу, растрепались и мелкими завитками обрамляли лицо.

Он невольно залюбовался ее небрежной красотой. С момента их последней встречи прошла неделя. Он скучал, отчаянно и безнадежно, но не позволял себе признаться в этом. Свел общение к минимуму, запретил любые контакты и пересечения с ней, поручив Элис решать все возникающие вопросы.

Завалил себя работой настолько, что некогда было поднять голову, не то что анализировать происходящее, просто абстрагировался от ситуации и следовал четко разработанному плану. Но она пришла сама, нарушив все нормы и правила, ворвалась в его личное пространство и застала врасплох. Гилберт не был готов к встрече, но быстро сориентировался и занял доминирующую позицию.

– Алекс, простите, я пыталась ее остановить, но… – лепетала Оксана, стараясь смягчить руководителя.

– Все в порядке, оставьте нас.

Секретарша еле заметно кивнула и скрылась в приемной.

– Я вас не вызывал, – спокойно заметил Гилберт, смерив Елизавету холодным взглядом. Но это не дало никакого эффекта, и она смело перешла в нападение. Швырнув на стол какие-то документы, возмущенно спросила:

– Что это такое?

Алекс мельком посмотрел на бумаги.

– Очевидно, ваши должностные инструкции.

– Очень смешно. Я спрашиваю, откуда там пункт про выезды? – не сдержавшись, огрызнулась Краснова.

Злость застилала глаза и сметала остатки здравого смысла. Издевательская улыбка на надменной физиономии начальника только подливала масла в огонь ее гнева, контролировать который становилось все сложнее.

Гилберт внимательно наблюдал за Лизой и получал извращенное удовольствие от ее эмоций. Он знал, как потушить этот пожар, как одним движением превратить разъяренную тигрицу в ласкового котенка, нужно только протянуть руку и… Не на шутку разыгравшееся воображение услужливо рисовало яркие картинки укрощения строптивой женщины. Нервно сглотнув, Алекс отчаянно боролся с желанием претворить их в жизнь и выпустить на волю неутолимую, неконтролируемую жажду. За десять долгих лет ничего не изменилось – его тело так же остро реагировало на присутствие Красновой, как и раньше. Он улавливал ее флюиды даже на расстоянии, на каком-то магнетическом уровне, они проникали внутрь организма и безошибочно поражали все его системы. Этому невозможно было противостоять – физиология в чистом виде.

Почувствовав дискомфорт в паху, Гилберт мысленно выругался и поспешил отогнать непрошенные видения, а Лизе ответил довольно грубо:

– Все вопросы компетентна решить Элис, поэтому прошу покинуть мой кабинет и не приходить больше без вызова.

– Я не могу ездить с командой.

Краснова не намерена была отступать. Не привыкла пресмыкаться перед начальством. В конце концов она пришла сюда, чтобы высказать все, что ее не устраивает, и получить результат.

– Интересно, почему?

– Мне не с кем оставить ребенка.

– Насколько я знаю, ваш сын уже большой мальчик, тем более, у него есть отец… – Алекс специально выделил последнее слово. Хотел задеть ее таким образом, сковырнуть побольнее, но на самом деле лишь снова взбередил затаенную обиду.

– Да вы не понимаете…

– Я вам больше скажу, – бесцеремонно перебил он. – Даже понимать не хочу. Личная жизнь сотрудников, как и их проблемы, меня совершенно не волнуют.

– Я, правда, не могу… – Лиза предприняла еще одну попытку объяснить всю сложность своей ситуации. От одной только мысли о том, что она оставит сына с Максом, становилось дурно.

– Елизавета Андреевна, это ваши трудности. Если что-то не нравится, берите бумагу и пишите заявление об уходе. Уже к вечеру на ваше место я найду несколько претендентов, – Гилберт был спокоен и сдержан, но внешняя холодность с лихвой компенсировалась внутренними ожогами. Грудь нестерпимо горела от боли за искалеченную жизнь, от ненависти за причиненные страдания.

Краснова молчала и, опустив голову, думала, как достучаться до бессердечного руководителя. От решительного настроя не осталось и следа. Он давил на нее морально, заглушал своей мощной энергетикой и просто смывал остатки ее гордости ледяной волной безразличия. Лиза поражалась: неужели он настолько черств и глух к чужим просьбам? Должно же в нем быть хоть что-то человеческое?

Внезапная догадка отрезвила. Она горько усмехнулась и посмотрела Алексу в глаза.

– Это месть, да? Ты мстишь мне за ту статью в газете? – решила спросить напрямую.

Лицо Гилберта исказила презрительная ухмылка, и он тут же нанес свой сокрушительный удар:

– А мы что, на «ты»?

– Извините, – на автомате ответила Краснова и вздрогнула.

Сердце забилось в разы быстрее, вновь наполнилось отчаянием и болью воспоминаний, таких ценных и сокровенных. Первая встреча с Царевым, обжигающий взгляд холодных серых глаз…

– Скажите, пожалуйста, я на лед могу выходить?

– Да, конечно, можешь.

– А мы что, на «ты»?

– Извините.

– Я могу идти?

– Да, конечно. И берегите себя, Евгений…

– Андреевич.

– Андреевич.

– Я постараюсь.

В душе закралось чувство брезгливости – Алекс без спроса ворвался в ее святыню в грязной обуви и оставил там несмываемые следы.

По выражению ее лица Гилберт понял, что слова попали точно в цель, и был доволен произведенным эффектом, но битва еще не закончилась.

– Я уже забыл про ту статью. Мне это совершенно неинтересно. Должностные инструкции были напечатаны давно, и вы обязаны были ознакомиться с ними сразу, как получили, но, видимо, не посчитали нужным утруждать себя подобной ерундой.

Он тщательно подбирал слова. Так, чтобы сильнее уколоть Краснову, показать ей свое пренебрежительное отношение, доставить как можно больше страданий.

– Нет, я просто… – она попыталась оправдаться, но Алекс не позволил ей вставить и слова.

– Я еще не закончил. У вас было достаточно времени, чтобы изучить информацию и обсудить все не состыковки с моей помощницей, но даже это вы не удосужились сделать, а теперь зачем-то пришли ко мне.

– Да послушайте вы меня! – взорвалась Лиза. Ее уже лихорадило от напыщенного эгоизма руководителя. Ведь она не отказывалась выполнять свои обязанности, а всего лишь просила пойти ей навстречу.

У прежнего директора никогда не было к ней претензий, поэтому она все чаще ловила себя на мысли, что у Гилберта есть к ней личные претензии, но всякий раз отвергала это предположение, осознавая всю его абсурдность.

– У меня нет на это времени. Через два дня у команды выезд, и вы едете с ней. Если нет, можете смело искать новое место работы, – отрезал Алекс, давая понять, что разговор окончен.

Глаза Лизы метали молнии, но он знал, что победил, без труда уложил ее на обе лопатки – ей нечем было ответить.

Воздух в помещении наэлектризовался до предела, еще чуть-чуть, и случился бы неминуемый взрыв, но Элис спасла ситуацию.

– Алекс, не занят?

– Почти свободен, заходи.

– Здравствуйте, Лиза, – она приветливо улыбнулась и деловито опустилась на одно из свободных кресел. Только войдя в кабинет, сразу же почувствовала повисшее в воздухе напряжение: убийственные взгляды, которые они бросали друг на друга, невозможно было скрыть.

– Здравствуйте, – нехотя ответила Краснова и вновь посмотрела на Гилберта в надежде на то, что он передумает.

– Что-то еще?

– Нет.

Она вынуждена была признать свое поражение и с позором покинуть этот кабинет. Даже не знала, что хуже – унижения перед начальством или же предстоящий разговор с Максимом. Ни то, ни другое не вселяло оптимизм.

– Вы свободны, – все так же холодно произнес Алекс и, смерив ее презрительным взглядом, демонстративно отвернулся.

Лиза шумно выдохнула, забрала свои бумаги и направилась к двери, но, сделав несколько шагов, остановилась и прислушалась к диалогу.

– Что ты хотела? – обратился Гилберт к Элис, старательно игнорируя ее ироничную усмешку. Он знал, что неудобных вопросов не избежать, но пока у него не было на них ответов.

– Я провела собеседование на должность второго врача.

– И?

– Нам идеально подходят два кандидата: женщина и мужчина, надо выбрать одного, – Брукс положила перед ним два резюме.

– Ну так выбери, мне без разницы.

– Ну мало ли… – она неопределенно пожала плечами, осторожно намекая на ревность с его стороны.

– Хотя подожди, нам могут понадобиться оба. Елизавета Андреевна, задержитесь. Пришло время принимать решение, уходите вы или остаетесь, – язвительно произнес Гилберт. Его устраивали оба варианта: если Лиза уволится, то только поможет ему в исполнении плана, если останется – даст время насладиться этой игрой и лучше подготовиться к решающему удару.

– Остаюсь, – сквозь зубы процедила она и опустила голову. Не хотела встречаться с Алексом взглядом, не хотела видеть победное ликование в его глазах.

Когда-то давно Краснова могла себе позволить вильнуть хвостом и уйти в никуда, но сейчас была в ответе не только за себя, но и за сына. Слишком глупо и опрометчиво было бы с ее стороны уволиться, на другую работу она, может, и устроилась бы без труда, но такой зарплаты в этом городишке не нашла бы точно, а на ней висели ипотека и кредиты.

– Ну и славно, – ухмыльнулся Гилберт и протянул ей документы. – Вот вам два резюме, выберите того, с кем будете работать, а Элис вам поможет.

Брукс покачала головой, поражаясь находчивости Алекса, и, взяв Лизу под локоть, вывела из кабинета.

Гилберт выдохнул и устало откинулся на спинку кресла. Победа далась нелегко – он был выжат как лимон.

***

– Все в порядке?

Элис заметила, что Краснова взволнована, и ей не терпелось выяснить причины. Она сразу ощутила, какие страсти кипят между Алексом и Лизой, и в глубине души радовалась этому. Ведь безразличные друг другу люди не выказывают никаких эмоций, а между этими двумя бушевал настоящий пожар, хоть и насквозь пропитанный взаимной неприязнью и ненавистью, но Брукс была уверена, пройдет время, и на сожженной земле вновь могут распуститься цветы любви.

Она пока что оставалась сторонним наблюдателем, для начала решила выяснить всю правду и узнать Елизавету поближе и лишь потом, сделав определенные выводы, разрабатывать дальнейший план действий.

– Да, все хорошо… – Краснова неопределенно пожала плечами. Как могла, старалась взять себя в руки и скрыть все нарастающую панику – ни к чему постороннему человеку знать о ее проблемах.

– Мне показалось, или вы поругались?

– Просто не сошлись во мнениях.

– Поделитесь? – Брукс была настойчива, но в то же время осторожна. Заслужить доверие Лизы являлось задачей не из легких, а вот оступиться, сделать неверный шаг, наоборот, можно было в любую секунду.

– Зачем?

Краснова искренне считала тему исчерпанной – изменить Элис все равно ничего не могла, а жалость была ей не нужна.

– Может, я смогу чем-то помочь?

– Да чем вы мне поможете? Поздно уже…

– И все же я хочу попытаться.

Горько усмехнувшись, Краснова вкратце изложила суть своей просьбы и рассказала о том, как резко отреагировал на нее Гилберт.

Немного поразмыслив, Брукс вынуждена была согласиться:

– Да, это бесполезно, надо было вам сразу ко мне прийти…

Она очень хорошо знала Алекса и могла предсказать практически все его поступки. Только вот о Лизиной проблеме узнала слишком поздно, чтобы что-то предпринять.

– Почему новый врач не может ездить с командой? Почему именно я? – в сердцах выпалила Краснова и, опомнившись, скрестила руки на груди, будто закрываясь от дальнейших расспросов.

Она жалела о том, что уступила и все же поведала обо всем Элис. Не сразу вспомнила о том, что эта милая девушка еще и правая рука Гилберта, однако Брукс была так искренне заинтересована, что Лиза потеряла бдительность.

– Потому что Алекс помешан на хоккее и не позволит абы кому отвечать за здоровье его команды, а в вас он видит профессионала, ну и доверяет, конечно, – Элис по мере возможностей подсластила решение Гилберта и постаралась сгладить конфликт, но, тем не менее, говорила чистую правду – Алекс никогда не менял коней на переправе, если на то не было веской причины, и, будь на месте Красновой любой другой человек, он поступил бы точно также.

– Верится с трудом…

– Он просто своеобразный, со временем привыкнете, – подбодрила ее Брукс и, снова взяв под руку, повела прямо по коридору.

– Очень сомневаюсь.

– Поживем, увидим. Ладно, давайте к делу. Кого взять на должность второго врача? Хотите поговорить с ними лично?

Они остановились около кабинета Элис, где ждали решения два кандидата.

– Нет. Зачем? Вы уже все сделали, но, если вы не возражаете, я бы выбрала женщину.

– Боитесь сплетен или ревности мужа? – улыбнулась Брукс, пытаясь как-то разрядить атмосферу и все же наладить контакт.

Но Лизе было не до смеха и ответила она абсолютно серьезно:

– Пожалуй, и то, и другое. К сожалению, не понаслышке знаю, что такое сплетни, да и давать мужу лишний повод для ревности – ни к чему.

На самом деле Краснова боялась даже представить реакцию Максима на такие нововведения. Точнее, знала, что скандала не избежать, и внутренне содрогалась при одной только мысли о семейных разборках.

– Хорошо. Вот вам резюме, ознакомьтесь. Думаю, завтра Алена Владимировна выйдет на работу. Введите ее в курс дела. В ваши обязанности теперь входит только ХК «Дзержинск» и все, что с ним связано.

– Хорошо, я поняла. Спасибо, – Елизавета вымученно улыбнулась и направилась в медпункт.

Брукс смотрела вслед ее удаляющейся фигуре и думала о своем. Мнение о Лизе у нее сложилось почти сразу и с каждым днем только крепло. Оно кардинально отличалось от восприятия Гилберта, и это сбивало с толку. С одной стороны, Элис не могла отказать ему в помощи, но с другой – не хотела причинять боль невиновному человеку. Приняв непростое для себя решение – спустить все на тормозах до тех пор, пока не разберется в этой запутанной истории сама – Брукс набрала номер Марго.

***

Гилберт никак не мог отделаться от неприятных, гнетущих мыслей. Знал, что сделал все правильно, но вместо удовлетворения ощущал все нарастающее разочарование. То и дело вспоминал стычку с Красновой – он был резок, груб и даже в какой-то мере жесток с ней, но не видел за собой вины. Искренне считал, что Лиза заслуживает только такое отношение. Но не перегнул ли он палку в запале злости?

Внезапно проснувшаяся совесть болезненно сдавливала мозг. Чтобы хоть как-то отвлечься от внутренних терзаний, Алекс решил ненадолго сменить опостылевшую обстановку и спустился к катку.

Наблюдая за игрой хоккеистов, он всегда полностью концентрировался на ее деталях, оставляя посторонние мысли за пределами льда. Так и сейчас, удобно устроившись в середине трибуны, внимательно следил за тренировкой детской команды и отмечал про себя какие-то нюансы, как положительные, так и отрицательные.

Своего недавнего знакомого, Женю, Гилберт узнал сразу, просто на каком-то интуитивном уровне почувствовал, что именно он в желтой майке рассекает лед, и неприятно удивился – мальчик был вялый, постоянно спотыкался, падал и не отрабатывал в полную силу, возможно, он просто ленился, поэтому так плохо выполнял заданные установки. Тренер тоже заметил все эти недочеты и, как следовало ожидать, отправил сорок пятый номер на скамейку запасных.

Алекс горько усмехнулся – когда-то он тоже играл под этим номером. Казалось бы, фантастическое совпадение, вот только Женя Царев совершенно по-другому относился к хоккею, жил им, порой даже бредил. Он всегда выкладывался по полной – неважно, обыкновенная тренировка или игра за сборную – окунался в этот процесс с головой. И пусть Царев остался в прошлом, в душе Гилберта хоккей по-прежнему занимал особое место. А потому он не смог равнодушно наблюдать за тем, как мальчик сидит на скамейке. Решил узнать все из первых уст.

Спустился и, кивнув тренеру, сел рядом с Женей.

– Привет.

– Здравствуйте, – невесело вздохнул мальчик и пожал протянутую руку.

– Что с тобой случилось?

– Нормально все.

– Я наблюдал за тренировкой. Ты отработал, мягко говоря, не очень, – между делом заметил Алекс, дав понять, что такой ответ его не устроил.

– Нормально, – упрямо повторил мальчик и шмыгнул носом, едва сдерживая подступившие слезы.

– Ладно, тренеру ты боишься сказать, но мне-то можно, мы ж друзья, – Гилберт ободряюще улыбнулся.

Он не был силен в дипломатии, не было у него и опыта в общении с детьми, поэтому вел себя так, как подсказывало ему сердце. Просто искренне переживал и хотел помочь, поддержать.

– Правда?

– Да.

Несколько секунд Женя раздумывал над его словами, но все же решился рассказать правду.

– Ноги болят.

– Почему? Может, шнурки затянул слишком сильно?

– Нет, – отозвался он и, грустно вздохнув, продолжил: – Коньки маленькие, жмут сильно.

Алекс не сразу сообразил, что тот имеет в виду, а когда наконец понял, удивленно воскликнул:

– А зачем ты их тогда надел?

– Других нет… Только тренеру не говори, а то не допустит до тренировки, – робко попросил Женя.

– Не скажу, – пообещал Гилберт. – Почему ты родителям не расскажешь? – задал вполне логичный вопрос.

– Я говорил, но у мамы пока нет денег…

– А папа?

– Папа против хоккея. Говорит, лучше играть в шахматы.

Мальчик честно, с детской непосредственностью делился своими взрослыми проблемами. Ни на что не надеялся, просто рассказал другу, и ему стало легче.

Гилберт задумался. Все это не укладывалось в голове: как родители могут так безразлично относиться к своему ребенку? Несколько раз глубоко вдохнув, он попытался подобрать слова, чтобы подробнее разобраться в ситуации.

– Интересная позиция… а сам ты что думаешь? Нравится хоккей?

– Да, это круто!

– Ну и отлично. А проблему твою решим.

– Как?

– Например, я могу дать тебе деньги, и ты купишь себе новые коньки, – Алекс без задней мысли предложил самый оптимальный, на его взгляд, вариант, но Женя нахмурился и отрицательно покачал головой.

– Нет. Мама говорит, нельзя брать деньги просто так. Их нужно честно зарабатывать.

– Какая умная у тебя мама, – саркастично произнес Гилберт. А про себя подумал: «Интересно, много она назарабатывала?»

– Я могу купить коньки и тебе подарить, это же не деньги.

– Нет, – Женя решительно отверг еще один идеальный вариант.

Мозг Гилберта вскипал от переполнявших его мыслей. Он уже настроился помочь мальчику во что бы то ни стало и не намерен был отступать. Только как это сделать, пока не мог придумать. Он уважал Женины чувства, ему импонировал такой серьезный подход к делу, но все это не решало возникшие сложности.

Казалось, ситуация уже обречена на провал, как вдруг блестящая идея прояснила сознание.

– Хорошо. Тогда я могу предложить тебе заработать деньги.

– Как? – глаза мальчика загорелись неподдельным интересом.

– Пока не знаю, но обязательно что-нибудь придумаю, – заверил его Алекс и протянул руку, чтобы скрепить их договор.

– Хорошо, – радостно воскликнул Женя и пожал его ладонь.

– А пока скажи мне, какой у тебя размер ноги?

– Тридцать седьмой, а зачем это?

– Дома посмотрю. Может, остались мои детские коньки.

– Ты играл в хоккей?

– Конечно, играл, – Гилберт добродушно улыбнулся и встал. – Ладно, я пойду, загляни ко мне завтра.

– Спасибо.

– Пока не за что.

– Женька! – Гилберт услышал взволнованный голос Красновой и в ту же секунду забыл, как дышать. Повернулся к ней лицом и заглянул в полные тревоги глаза. «Узнала», – мгновенно пронеслось в голове, и мир треснул, погребая его гениальный план под острыми осколками. Рассеченное сердце громко стучало в груди, выдавая внезапно нахлынувшее волнение.

Алекс нервно сглотнул и непроизвольно сжал кулаки. Растерялся, не знал, как теперь себя вести, как смотреть ей в глаза и что говорить. Былая уверенность в своих силах вмиг испарилась – Гилберт без труда мог справиться с Лизой, но Царев вряд ли был на это способен.

Как в замедленной съемке, Краснова подошла к скамейке и, не обратив на Алекса никакого внимания, присела рядом с Женей.

– Что с тобой? Почему ты не на льду?

Лиза испугалась не на шутку, в голове возникали мысли одна страшнее другой – упал, получил травму…

– Мам, ну перестань, – недовольно проворчал мальчик, вырываясь из чрезмерной опеки матери. – Все со мной хорошо.

– Мам? – Алекс опешил, отчего голос заметно охрип.

В сознании сработала бомба, едва не сбив его с ног взрывной волной. Он переводил взгляд с Лизы на Женю и обратно, пытаясь найти общие черты, но тщетно – они мало походили на родственников. Если бы он заметил хоть какое-то сходство, то непременно бы догадался, а сейчас чувствовал себя обманутым. И почему он раньше не удосужился посмотреть фотографии? Почему не спросил хотя бы фамилию у этого мальчика? Как позволил себе расслабиться настолько, что оказался в тупике?

– Что вас так удивляет? – раздраженно поинтересовалась Краснова.

– Да нет, ничего, – Гилберт равнодушно пожал плечами, но не сдержался от едкого замечания. – Если вы так и будете сюсюкаться с мальчиком, то лучше сразу отдайте его в балет.

Лиза вскипела мгновенно. Могла стерпеть все что угодно, но, когда дело касалось сына, ее было не остановить. Отбросив страхи и сомнения, она всегда рьяно, подобно львице, бросалась на его защиту.

– Что лучше, я знаю сама. Мой сын будет заниматься хоккеем! Тем более, вас это совершенно не касается.

Мало того, что Алекс морально уничтожал ее на работе, так теперь еще и посягал на ее личные границы. И этот факт вызывало крайне негативные эмоции – кто он такой, чтобы вмешиваться в ее жизнь?

– Что ж, вы правы, – его резкий, металлический голос пронзил насквозь, заставив зябко поежиться. – Всего доброго, Елизавета Андреевна, – окинув ее напоследок презрительным взглядом, Гилберт направился к выходу.

– И вам того же, – в тон ему ответила Лиза и облегченно выдохнула.

После того, как он скрылся из виду, напряжение сразу спало, и к ней вернулась способность мыслить здраво. То, что этот неприятный тип ошивается возле ее сына, ей совершенно не понравилось, и она тотчас же решила выяснить причины.

– Что он хотел от тебя? – обратилась к сыну, но тот не очень-то спешил делиться подробностями.

– Ничего.

– Жень, я же видела, как вы общались.

– Да ничего он не хотел. Просто спросил, почему я на скамейке.

– А ты чего сказал?

– Правду, конечно.

– Совсем все плохо, да? – виновато спросила Краснова и нежно погладила мальчика по голове.

– Нормально.

– Жень, потерпи чуть-чуть. Я обязательно найду выход и куплю тебе коньки, – пообещала она, в очередной раз сглатывая горький ком в горле.

Лиза всегда испытывала чувство вины перед сыном. Ее зарплата не позволяла покупать ему дорогую одежду, крутой телефон, планшет, – все то, что было у его сверстников. По мере возможностей она старалась обеспечить его всем необходимым, обделяла себя во многом, но денег все равно не хватало.

– Я знаю, мам. Все правда хорошо, пойду переодеваться, – ответил Женя и, чмокнув ее в щеку, отправился в раздевалку.

Совесть услужливо напоминала ему об обмане, но он отмахивался от этих мыслей. Думал только о том, как порадует мать, заработает деньги и сам купит себе коньки, а если повезет, то и ей что-нибудь приятное. Он нисколько не сомневался, что Алекс сдержит слово и поможет ему.

***

Гилберт вернулся домой непривычно рано. В квартире царила гробовая тишина, а это означало, что Элис еще не пришла. Бросив ключи на тумбу около входа, он не стал включать свет, прошел прямиком к бару и, налив себе двойную порцию виски, грузно опустился в кресло.

Алекс не боялся одиночества, наоборот, сбросить маски и побыть наедине с самим собой было бесценно, но со временем так привык к постоянному присутствию Элис в своей жизни, что без нее ощущал внутреннюю пустоту. Сделав большой глоток обжигающей жидкости, он откинулся на спинку и прикрыл глаза, смакуя послевкусие.

Весь день его преследовало лишь одно желание – расслабиться и наконец спокойно все обдумать. Совсем недавно события в его жизни шли своим чередом. Существовала определенная цель и четко расписанный план для ее достижения. Но одного только нелепого совпадения хватило, чтобы спутать все карты, сбить его с пути.

Теперь каким-то непостижимым образом мысли, чувства и желания сплелись в тугой клубок, и стало непонятно, как это все распутать. Мало ему было проблем с Красновой, как совершенно неожиданно добавилась еще одна. Мальчик, которому он обещал помочь, оказался ее сыном. Этот факт отрезвил, свел на нет все приложенные усилия, и благородные порывы вот-вот готовы были уступить место корысти.

Однако Алекс на корню зарубил крамольные мысли, решив, что ни в коем случае не будет использовать ребенка в достижении своих целей. Вот только на вопрос, хочет ли он теперь помогать, зная всю правду, не сумел ответить. Будет ли это правильно в сложившейся ситуации?

Комнату внезапно залил яркий искусственный свет, заставив Алекса непроизвольно зажмуриться.

Элис невозмутимо прошла на кухню и принялась разбирать принесенные пакеты с продуктами.

– И где ты шлялась? – нарочито грозно спросил Гилберт и притворно нахмурил брови.

Элис вздрогнула от неожиданности и, заливисто рассмеявшись, развернулась к нему.

– С ума сошел так пугать? Ты что здесь делаешь? До конца рабочего дня еще полчаса.

Алекс залпом осушил бокал и подошел к ней.

– Я сегодня решил закончить пораньше и сделать тебе сюрприз, а ты… Мало того, что бросила меня на произвол судьбы, так еще и дома нет. Что, любовника нашла, да? Признавайся!

Он навис, как скала, но на Брукс это не произвело никакого эффекта. Изящно изогнув бровь, она попыталась подыграть ему, но не смогла сдержаться и вновь рассмеялась.

– Особенно любовника!

– Ну серьезно, где была-то весь день?

– Красоту я наводила. В Нижний пришлось мотаться, в этом городишке нет ничего стоящего. Рассказывай давай, по какому случаю банкет? – ловко перевела тему Элис.

Гилберт устало вздохнул и налил себе еще виски.

– Почему ты мне не рассказала, что сын Лизы тренируется в нашей детской команде?

– Вообще-то я пыталась, но ты не хотел слушать, – она развела руки в стороны, полностью снимая с себя вину за его неосведомленность.

– А о том, что именно его я недавно подвозил, ты тоже знала?

– Догадывалась.

– Почему промолчала?

Алексу сложно было понять, чем руководствовалась Брукс. Единственное, в чем он был уверен, – она не стала бы намеренно утаивать от него важную информацию. Он не сомневался в ее искренности и преданности.

– Что бы это изменило?

– Я бы не чувствовал себя идиотом, когда при мне он назвал ее мамой.

Гилберт с силой сжал стакан, вспоминая о неловкой ситуации.

– Ну, иногда полезно спуститься с высоты своей гордыни и побыть идиотом, – заключила Элис и, достав из пакета коробочки из японского ресторана, разложила их на столе.

– Издеваешься?

– Есть немного. Суши будешь?

– Нет, ты же знаешь, что я их не люблю.

– Значит, ходи голодный, – Брукс пожала плечами и, удобно устроившись на одном из стульев, ловко подцепила палочками роллину.

– Ну спасибо, – фыркнул Алекс и присел на стул напротив.

– Да ладно тебе. Посмотри в холодильнике, Зинаида Петровна недавно что-то готовила.

– Да не хочу пока, – отмахнулся Гилберт и, отпив немного из бокала, посмотрел на Элис.

– Это ведь не все, да? – сразу догадалась она. – Что ты к нему вообще прицепился?

– Не знаю, помочь хотел, паренек-то неплохой…

– Так помоги, что тебе мешает-то?

На этот вопрос он и себе не мог ответить, будто уперся в глухую стену и не понимал, как ее обойти.

– А Лиза?

– Она-то тут при чем? Мальчик же не виноват в том, что он ее сын, – резонно рассуждала Брукс.

Она понимала метания Алекса и, как могла, старалась смягчить его. Он слишком зарылся в своей злобе и ненависти, а этот мальчик вполне мог стать тем самым катализатором, который остудил бы его и пробудил бы светлые чувства в душе, помог бы взглянуть на вещи под другим углом.

– Думаешь?

Гилберт переваривал сказанное и осознавал – в чем-то Элис была права, но как перешагнуть через себя, через свою неприязнь, он просто не представлял. Вспоминал глаза Жени, полные надежды и доверия. Разве сможет он обмануть невинного ребенка? Предать того, кто так тянется к нему?

– И думать нечего, – безапелляционно заявила Брукс, ставя жирную точку в их споре. – Хочешь помочь – помогай!

– Может, еще скажешь как?

– Может и скажу, выкладывай.

Алекс вкратце изложил суть проблемы и варианты ее решения.

Элис внимательно выслушала его и вынесла свой вердикт:

– Коньков твоих детских нет, – перехватив вопросительно-изумленный взгляд, невозмутимо продолжила. – И не надо на меня так смотреть, мы их не брали с собой.

– Как не брали-то? Я же сам их складывал в сумку.

Гилберт точно помнил момент сборов, эти коньки он всегда и везде возил с собой. Как символ, как напоминание.

– Ну ты сложил, а я выложила. Ты о них даже не вспомнил до этого момента!

– Вот же блин!

– Ну извини, я ж не думала, что в тебе добродетель проснется, да и как ты себе это представлял? Думаешь, Лиза не узнала бы твои коньки, которые ты сто процентов ей показывал, как семейную реликвию?

Для большей театральности Брукс закатила глаза.

Алекс пожал плечами и нахмурился – об этом он совершенно не подумал.

– Возьми да новые купи, раз такой сердобольный.

– Он не берет просто так, хочет заработать сам, и я обещал придумать ему работу…

– Ну так придумывай, раз обещал.

– Да я всю голову уже сломал, даже не знаю, что можно предложить. Может, у тебя есть гениальная идея?

– Конечно, все я! Что бы ты без меня делал? – проворчала Элис и ненадолго задумалась. – Слу-ушай, у нас во дворе недавно автомойку открыли для своих, можно поговорить с директором и попросить, чтобы разрешил мальчику мыть твою машину.

– Да ты что, он же маленький, не справится, – недоверчиво произнес Гилберт, но сама идея ему понравилась, надо было ее только обтесать.

– Да без разницы, вид хоть сделает, ребята помогут, а он пусть фары моет или тряпочкой протирает.

– Вот, то, что надо!

– Ну и отлично, утром зайду к директору, думаю, договоримся.

– Спасибо, ты чудо, – Алекс встал из-за стола и чмокнул Элис в щеку.