Красавица и умница

7

Утром в понедельник Бен снова стоял у дверей магазина Анджелы — но совсем не с теми чувствами и намерениями, что в прошлый раз. Слишком многое изменилось за эти двадцать четыре часа. Теперь его переполняли гнев и нетерпение. Он должен получить ответ. Должен узнать правду. Должен убедиться, что Анджела его не обманула, — или преисполниться к ней ненавистью и презрением.

В руках он держал старую школьную фотографию, которую он выпросил у Дэна. На этой фотографии маленький Бен выглядел точной копией Ларри.

Заговорит ли Анджела? Что ж, если понадобится, он добьется от нее правды. Стиснув зубы, Бен толкнул дверь и, приветствуемый звоном колокольчика, вошел в магазин.

За прилавком стояла симпатичная девушка в красно-зеленом фартучке. Пышные каштановые кудряшки ее были перехвачены лентой.

— Здравствуйте. Чем могу помочь? — с улыбкой поинтересовалась она.

Бен снял перчатки и сунул их в карман куртки.

— Анджела здесь?

— У себя в кабинете.

— Я ее старый школьный друг. — Бен сверкнул своей самой очаровательной улыбкой — она всегда помогала ему добиваться желаемого. — Не возражаете, если я к ней зайду?

— О, конечно. Проходите, пожалуйста. — Девушка указала на дверь за прилавком. — Там у нас рабочие помещения.

— Спасибо.

Бен вышел в коридор, и в нос ему ударил одуряющий аромат сотен цветов. Он постучал в дверь, за которой, как ему показалось, был кабинет. Он не ошибся.

— Войдите, — отозвался мелодичный голос Анджелы.

Бен сделал глубокий вдох, открыл дверь… и замер на пороге, пораженный царящим в кабинете беспорядком. Повсюду — на столах, на шкафах, на полу — толстые стопки каталогов, горы бумаг, всюду расклеены записки-напоминания. На единственном свободном месте гордо красуется фотография Ларри. Окон нет, и кабинет освещен только настольной лампой. Как далека эта комната от его стерильно чистого и вылизанного кабинета!

Анджела что-то писала; Бен видел только ее спину и затылок с туго заплетенной косой.

— Что такое, Карен? — произнесла она, не оборачиваясь. — Только не говори, что миссис Куин требует свой букет сегодня, а не завтра, и хочет, чтобы в нем непременно были черные тюльпаны!

— Ответ неверный.

Она резко развернулась, локтем сбросив со стола несколько папок. Бен наклонился, чтобы их поднять; то же сделала, вскочив с места, и Анджела. Пальцы их встретились, и по ладоням будто пробежал электрический ток. Знакомое ощущение, сказал себе Бен, но теперь это для меня ничего не значит — просто отвлекает от дела.

— Нам нужно поговорить, — произнес он.

Анджела промолчала, хоть на лице ее читалась целая повесть — страх, тревога, гнев. Что ж, подумал Бен, будем надеяться, ей есть что сказать. Потому что я намерен получить ответы, и немедленно.

— О Ларри, — добавил он.

Он ожидал испуга — но, если Анджела и испугалась, то не подала виду. Очевидно, за эти годы она стала настоящей актрисой. А может, и всегда ею была. Удалось же ей его одурачить девять лет назад!

— Прикрой дверь.

Бен закрыл дверь и сел на стул с лоснящейся обивкой. Все в этом убогом кабинетике говорило о том, что Анджела, как и многие мелкие предприниматели по всей стране, отчаянно борется за выживание.

Анджела ждала, сложив руки на коленях. Принцесса, изгнанная из дворца, она по-прежнему держалась по-королевски.

— Ларри — мой сын, верно?

— Он мой сын, — недрогнувшим голосом ответила она. — Мой и Дейла.

Как он надеялся, что Анджела скажет правду! Но, видно, он совсем ее не знал. Эта мысль острыми когтями впилась ему в сердце.

— Я хочу знать о нем все.

Она нахмурилась и откинулась на спинку кресла.

— С чего мне начать? С зачатия или с рождения?

И эту мерзавку он воображал совершенством, идеальной женщиной?! Пелена ярости застлала Бену глаза.

— Дейл знал, что ты прыгнула к нему в постель прямо из-под меня? Что за несколько дней превратилась из девственницы в шлюху?

Бен вдруг сообразил, что даже не знает, точно ли она была девственницей. Анджела так сказала, и он поверил. По своей тогдашней неопытности едва ли он смог бы распознать обман.

Анджела даже не моргнула — лишь в глазах ее отразилась острая боль. Но ее чувства Бена сейчас не заботили.

— Разумеется, Дейл знал обо всем, что произошло между мной и тобой, — ответила она.

Бен протянул ей фотографию — свое доказательство.

— Дейл знал, что отец Ларри — я?

— Бен, это не смешно, — отрезала Анджела, даже не взглянув на снимок.

— Вот именно — ничего смешного! — Бен чувствовал, как в нем нарастает ярость. — Не могу поверить, что все эти годы ты прятала от меня сына! Ты хоть понимаешь, что это значит — вдруг узнать, что у тебя растет ребенок, о котором ты и представления не имел?!

Анджела потрясенно распахнула глаза.

— Как? Ты… не знал?

— Откуда мне было знать, черт побери?! — прорычал он. — Я ничего не подозревал до вчерашнего дня!

— Но ведь Дейл говорил тебе, что я беременна!

Бен непонимающе уставился на нее.

— Не говорил. Когда?

— Ну как же… — Она с трудом выдавливала слова. — Мы вместе поехали в Оксфорд. Я ждала в кафе, а он зашел к тебе в общежитие и все рассказал. — Нижняя губа ее задрожала. — Дейл все рассказал тебе о малыше. О Ларри.

— Значит, его отец — я.

Казалось, целую вечность они молча смотрели друг другу в глаза. Затем Анджела кивнула.

Так это правда! Он — отец. У него есть сын. Его малыш. Его Ларри.

— Ты все знал, — снова повторила Анджела, но в голосе ее уже не слышалось уверенности, а в глазах зарождался страх. — Ты не мог не знать!

Острая боль разрывала Бену сердце. Его сыну восемь лет — сколько же он пропустил! Постепенно шок уступал место гневу.

— Бессмыслица какая-то. — Анджела выпрямилась, сжав дрожащими руками стопку подобранных с пола листков. — Дейл мне сказал… он не мог меня обманывать!

— Почему ты мне ничего не сказала? — стиснув зубы, прорычал Бен.

— Я… я хотела, но не смогла. Я была до смерти напугана. Просто с ума сходила. — Она скрестила руки на груди, стараясь скрыть взволнованное, затрудненное дыхание. — Дейл предложил мне помочь, и я согласилась.

Бен чувствовал, что должен задать следующий вопрос, — хоть и страшился услышать ответ.

— И что сказал тебе Дейл? — Его изумило спокойствие собственного голоса.

— Сказал, что ты очень удивился, когда его увидел. Что он рассказал тебе все: что я беременна, что ты скоро станешь отцом и должен вернуться в Селби. А потом он… — Голос ее прервался, и на глазах заблестели слезы. Не поднимая глаз, она продолжала: — Дейл сказал, ты ответил так: тебе очень жаль, что так вышло, но у тебя своя жизнь, в которой нет места для жены и ребенка. Мы тебе не нужны. Со своим ребенком ты не хочешь иметь ничего общего.

Наступило напряженное молчание. Если она говорит правду, понял Бен, то обман Дейла для нее — такой же шок, как для меня — известие об отцовстве.

— Я не разговаривал с Дейлом в Оксфорде. Черт побери, я вообще не знал, что вы туда приезжали! И ничего не знал о ребенке.

— Я тебе не верю!

Нет, так притворяться не смогла бы даже великая актриса! Ее недоверие поразило Бена до глубины души. До него вдруг дошло: все эти годы Анджела считала, что он отрекся от нее и от ребенка! Эта мысль рухнула ему на грудь многотонной каменной глыбой.

— Но это правда, — с трудом проговорил Бен.

— Нет, — ответила Анджела еле слышно. Лицо ее покрылось смертельной бледностью. — Дейл не мог так меня обмануть. Он был достойным человеком. Он предложил мне руку и сердце, хотя и знал, что ребенок не от него. Обещал растить Ларри, как собственного сына. И сдержал слово. Он подарил Ларри все, о чем тот только мог мечтать… И Ларри, и мне.

Острая ревность пронзила Бена. Кажется, никого никогда он не ненавидел так, как Дейла Райана.

— Что еще сказал тебе Дейл?

— Тем вечером, по дороге домой, он сказал мне, что все совершают ошибки. И он ошибся, когда порвал со мной. Но больше он меня не отпустит. Он любит меня и хочет провести остаток жизни со мной. Ему неважно, чей это ребенок, — достаточно того, что он мой. Он сказал, что нам надо пожениться, что это лучший выход для всех.

Какая чудовищная, какая коварная и изощренная ложь! Сердце Бена разрывалось от отчаяния.

— Клянусь тебе, Энджи, клянусь, я ничего не знал о Ларри!

— Нет! — простонала она, вцепившись в подлокотники кресла.

— Я никогда не бросил бы своего ребенка!

Взгляд Анджелы метнулся к его лицу.

— Но ты бросил меня.

Бену вспомнилось все — боль, отчаяние, предательство, заключенное в этих четырех словах: «Я возвращаюсь к Дейлу». Бен сразу понял: у него нет шансов. Анджела просто использовала его, чтобы разжечь ревность в возлюбленном. Вот почему он сбежал. Сдался без боя.

— Ты выбрала Дейла.

Анджела съёжилась в кресле.

— Ты ничего не понял! Я не выбирала между вами.

Бен всегда знал правду: но, услышанная из ее уст, она поразила его, словно вонзенный в подреберье нож.

— За девять лет ты ни разу мне не написал. — На лбу ее обозначались две морщинки — совсем как у Ларри. Ее сына. Его сына. Их сына. — Неужели тебе не приходило в голову, что у наших встреч могли быть… последствия?

— Мы же предохранялись, — автоматически ответил Бен.

Это была не столько причина, сколько отговорка, и он сам понимал это. В то время он, гонимый горем и стыдом, мог думать только о том, какую боль причинила ему Анджела; то, что их короткая связь могла обернуться бедой и для нее, Бену и в голову не приходило.

— Стопроцентную гарантию дает только воздержание. Уж ты, отличник, мог бы знать.

Глубина боли в ее глазах заставила Бена вздрогнуть.

— Если бы ты мне сказала…

— И что бы ты тогда сделал? Бросил бы колледж, куда пробился с таким трудом? Вернулся бы в Селби и женился на мне? У тебя были большие планы. Ты жил своими честолюбивыми мечтами. Неужели ты от всего отказался бы ради нас?

— Никогда я не бросил бы своего ребенка, — тихо ответил Бен. — Я бы что-нибудь придумал. И поступил бы так, как должно.

Глаза Анджелы затуманились, и Бен понял, что она и сейчас ему не верит.

Черт побери!

— Но теперь, когда я знаю правду, все изменится.

— Что значит «изменится»? — настороженно спросила она.

— Я — отец Ларри. Скажи мне, что тебе нужно, тебе и ему. Деньги? Время? Общение? Я все сделаю.

— Все, в том числе и сам Ларри, считают, что его отец — Дейл. — Анджела облизнула пересохшие губы. — Так написано и в его метрике.

— Дейла больше нет. — И, если есть на свете справедливость, мысленно добавил Бен, этот подонок сейчас поджаривается на адском огне. — Ларри нужен отец. Нужен я.

— Ларри тебя совсем не знает.

— Значит, узнает. И чем скорее, тем лучше.

— Нет!

Ужас, отразившийся на лице Анджелы, едва не заставил его проникнуться к ней жалостью. Бен не понимал, почему она и сейчас настроена против него. Да, в прошлом оба они совершали ошибки — но сейчас речь идет о будущем. О будущем их сына.

— Я пропустил первые восемь лет жизни сына, — объяснил Бен. — И не только я, но и моя семья.

Бен не представлял, как отреагируют его отец и мать на то, что у них есть внук, к тому же довольно большой.

— У Ларри есть семья, — ответила Анджела. — Есть дедушка и бабушка Райаны. Они не подозревают, что Дейл — не отец Ларри.

— Значит, придется сказать им правду.

— Я не могу. Это их убьет. — Глаза ее вновь заволокло слезами. — У Филипа больное сердце.

— Не можешь же ты не подпускать меня к ребенку! — Бену вспомнились трудные отношения с собственным отцом. С ним и Ларри такое не должно повториться! — У меня есть права. Если потребуется, я буду отстаивать их в суде.

— Ты мне угрожаешь?

— Я не позволю тебе прятать сына от меня и от моих родных!

Взгляды их скрестились. Так вот до чего они дошли — готовы судиться из-за собственного ребенка!

Казалось, целое столетие прошло с тех пор, как они, сжимая друг друга в объятиях, шептали о любви. Теперь они больше не дети — и не воссоединившиеся любовники. Просто двое незнакомцев, которых по прихоти судьбы связывает самое важное на свете — ребенок.

— Чего ты хочешь? — наконец глухо спросила Анджела.

— Хочу встречаться с Ларри. Узнать его получше.

Она нахмурилась.

— Днем он в школе.

— Значит, по вечерам.

— А потом? — спросила она.

— На этой неделе я уеду в Лондон. А дальше посмотрим.

Она моргнула. Потом моргнула еще раз. Бен был уверен, что она разрыдается, но Анджела сумела удержаться от слез.

— Хорошо, пока не уедешь, можешь видеться с Ларри так часто, как хочешь. Только обещай никому не объяснять почему.

— Договорились. Но помни: этот договор действует только до конца недели.