Красавица из 5 «В»

Сестра по разуму

После уроков Витя Малёхин и Боря Журналов как всегда играли 45 компьютерные игры. Да так заигрались, что не заметили, как за окном стало темно. Тут и мама Вите на мобильный позвонила:

— Опять у Бори играете? Вы хоть уроки сделали?

— Делаем! — сказал Витя, глядя на так и не раскрытые учебники и тетрадки.

— Всё равно пора домой!

— Ни доиграть не успеем, ни уроки сделать, — расстроился Витя, пряча мобильник в карман.

— Доиграть успеем! — сказал Боря и остановил игру. — Только Ольге Васильевне надо позвонить, чтобы она нас завтра не спрашивала. Тут у брата такая хитрая программка есть, голоса меняет…

Он воткнул микрофон в системный блок и быстро нашёл сайт, через который первого апреля разыгрывал девчонок.

— Хочешь попросить, чтобы она нас не спрашивала? — догадался Витя.

— Зачем просить? Мы ей прикажем. Она же в космических пришельцев верит. Каждое лето в Молёбку ездит.

— В какую Молёбку?

— Космодром такой у инопланетян есть, на Урале.

— А ты откуда знаешь?

— Я с ней «ВКонтакте» общаюсь. Под маской пришельца. У меня и телефон её есть.

Он вытащил из ящика кучу бумажек.

— Вот!

Через минуту у одной из учительниц промурлыкал мобильник.

— Слушаю! — сказала она, покидая сайт, посвящённый методике преподавания информатики.

— Слушайте и повинуйтесь! — раздался в мобильнике суровый голос, сопровождавшийся мрачной космической музыкой. — Наша цивилизация знает про вас всё! Мы знаем, что вы каждый вечер смотрите видео на сайте «Тайны Вселенной», а по воскресеньям плаваете в проруби. Мы знаем, что вы любите читать Чехова, ходить в турпоходы и что завтра у вас первый урок в 5 «В» классе. Слушайте и повинуйтесь!..

— Да, я слушаю! — покорно сказала учительница. Пальцы её не переставая бегали по кнопкам клавиатуры.

— Завтра вам нужно спросить Шуру Муркину и Тасю Протасину.

— Но я же их недавно спрашивала! — удивилась учительница. — Я уже всех спрашивала, кроме Малёхина и Журчалова.

— Мы знаем! — прогремел в аудиоколонках суровый инопланетный голос. — Спросите ещё раз девочек! А мальчиков не спрашивайте. И тогда мы откроем вам великую тайну!

— Какую тайну? — не удержалась учительница.

— Об этом вы узнаете следующим летом в Молёбке. Вы готовы ехать в Молёбку?

— Я… я подумаю…

— Не надо думать! — прошелестел затухающий голос. — Просто готовьтесь! До встречи, о славная жительница Земли!..

Боря выключил программу преобразования голоса и запустил игру.

— Думаешь, не спросит? — Витя сунул в сумку тетради.

— Не спросит!

Мальчишки взялись за джойстики.

В это Время учительница, у которой только что раздался этот странный звонок, выключила программу, расшифровывающую голоса, прослушала запись и позвонила подруге.

— Оля, мне только что твои мальчики из 5 «В» звонили, Малёхин и Журчалов. Номером ошиблись. Инопланетянами прикидывались, приказали, чтобы ты их завтра к доске не вызывала.

— Ну, раз инопланетяне приказали, не буду вызывать. Тем более что у меня на завтра контрольная запланирована. Будут письменно отвечать…

Через два дня, когда все узнали свои оценки за контрольную, удивлённый Журчалов подошёл к Малёхину.

— Смотри, что она написала!

И он показал приятелю тетрадку. Рядом с двойкой, там, где обычно Ольга Васильевна ставила подпись, было выведено:

— А у меня вот…

И Боря показал надпись в своей тетрадке:

Секретное правило Суворова

Доклад о Суворове готовил мой друг Васька. Друзей слушают внимательно, и я не вертелся. Тем более он интересно рассказывал. Я даже не думал, что он так может.

— Суворов был худенький, маленького роста, часто болел и поэтому начал закаляться. В двенадцать лет он стал мушкетёром лейб-гвардии Семёновского полка. У него были правила, по которым он поступал всю жизнь…

За доклад Васька получил пять.

— Молодец, Вася! — похвалила его Тамара Семёновна. — За четверть ты очень вырос!

На перемене я подошёл к Ваське и предложил ему помериться ростом. И увидел, что он вырос на целых три сантиметра! А был, как я, маленький.

Я так рассердился, что даже ногой топнул!

— Ты чего? — удивился Васька.

— А того! — сказал я. — Получается, что я теперь в классе один самый маленький остался? Я тоже вырасти хочу!

А он головой помотал и говорит:

— Не получится у тебя вырасти.

— Почему это?

— Потому что ты не можешь заставить себя хорошо учиться.

— При чём здесь учиться?! — возмутился я. — Мне учиться не надо! Мне расти надо!

Тут Васька оглянулся по сторонам и сказал шёпотом:

— Ладно, слушай! Есть одно секретное правило Суворова. У него все солдаты были высокими! Когда они входили в Париж, французы их росту удивлялись.

— Говори! — потребовал я.

— Всё дело в силе воли, — сказал Васька. — Как только ты её натренируешь, так сразу начнёшь расти.

— А как её натренировать?

— Для начала просто начни учиться на пятёрки.

— Это ещё зачем?

— Чтобы сила воли дала себя знать.

Тут я возмутился:

— Ты мне секретное правило говори! Нечего зубы заговаривать!

— Ладно, — сказал Васька. — После школы идём ко мне. Я тебе дам правило. Про него мало кто знает.

И он дал мне портрет Суворова, под которым Васькиной рукой было написано:

— Как это? — не понял я.

— Это значит, когда человек не командует ленью, лень командует человеком!

Я взял портрет Суворова и пошёл домой.

Ночью мне приснилась Лень. Она подошла ко мне и сказала:

— Я добрая. Зачем тебе мной командовать? Давай лучше дружить. Я тебя ничего делать не заставляю. Играй в своё удовольствие с утра до вечера!

— Ага, — ответил я. — В прошлые выходные я тоже играл, и что? Уроки в спешке делал, двойку получил… Вот и не расту!

— Ну зачем тебе большой рост? — говорит Лень. — Ты же ещё маленький! У тебя всё есть. Развлекайся и ни о чём не думай! Я знаю, что тебе нужно.

А сама меня по голове гладит и тарелочку с тремя пирожными показывает.

И вдруг как закричит:

— Спать до обеда! Уроки не делать! Играть на компе весь день! Есть пирожные! Слушаться только меня!..

Тут я и проснулся. В восемь часов!.. В субботу!.. Я так удивился, что протёр глаза и скомандовал:

— Лень, исчезни! Кузнецов, встать, умыться, почистить зубы, сделать зарядку, позавтракать, сесть за уроки!

До вечера я столько всего успел, что сам не поверил. И уроки сделал, и на лыжах пробежался, и узнал, что французы во времена Суворова ростом были меньше русских солдат, и выяснил, что Васька оказался выше меня из-за новых ботинок на толстой подошве.

Хотя лень меня несколько раз в засаде у компьютера и телевизора поджидала. Но наброситься на меня не осмелилась. Поняла, что я настроен решительно.

Вот так я стал её командиром.

А вы своей ленью командуете?

Неземная красота

Таня Василькова хотела подружиться с Толей Огородниковым. Но у неё ничего не получалось, потому что он не обращал на неё внимания.

— Ты отстала от жизни! — сказала ей как-то раз подружка Анжелика. — Ты не стильная и не модная. Идём ко мне, я тебе макияж сделаю. Для современной девочки макияж — это всё! Ну и ещё парфюм, конечно…

Таня вздохнула и доверила свою судьбу подружке.

Анжелика усадила её перед зеркалом и покрасила Танины веки ярко-синими тенями. После этого провела над ресницами синюю линию. Затем покрыла ресницы чёрной тушью, нанесла на лицо слой крема, а на скулы ярко-синие румяна. Полюбовалась на свою работу и покрасила Тане губы помадой ядовито-сиреневого цвета.

— Чувствуешь состояние неземного блаженства?

— Ещё нет.

— Ничего, сейчас почувствуешь!

И Анжелика соорудила подруге причёску невероятной красоты, покрасила волосы жёлтой и красной красками, а несколько пучков волос связала и выпрямила, чтобы они торчали вверх, к небу.

— Это самая модная причёска сезона!

Потом Анжелика достала из шкафа блузку старшей сестры и ярко-красные лосины с белыми цветочками.

— Переодевайся!..

Таня послушно переоделась и посмотрела на себя в зеркало.

— В твоём возрасте давно уже пора следить за модой! — сказала Анжелика, которую научила следить за модой сестра. — Повернись!

Таня повернулась.

— Писк сезона! — сказала Анжелика, любуясь подружкой. — Теперь все мальчишки твои! Всем двором к твоим ногам упадут, а Огородников первым рухнет — так, что земля содрогнётся!

— А если не рухнет?

— Никуда не денется! Считай, что он у тебя в сумочке! Иди и покоряй! Я за тобой с балкона смотреть буду. Главное — держись уверенно и раскованно! Ну ты и клёвая!

— А если я всё равно ему не понравлюсь?

— Значит, он ничего не смыслит в современной моде и нечего с ним дружить! Подожди, я придам тебе аромат изысканной неповторимости!

И Анжелика побрызгала Таню духами.

— Это лучший аромат года! Вот теперь всё! Сумочку возьми!

И она повесила Тане на плечо стильную сумочку сестры.

Таня вышла на улицу, подняла голову повыше и направилась к мальчишкам, держа себя уверенно и раскованно.

Когда она приблизилась, ребята обернулись. Ваня Огородников был так поражён её неземной красотой, что попятился и упал.

— Опа! — пробормотал он. — Я упала с самосвала, тормозила головой…

Таня поправила причёску.

— Нравится?

— Приходи ко мне в пещеру, будем мамонтов пугать, — добавил Дима.

— Девочка, где тебя так изуродовали? — спросил Огородников. — В салоне для собачек?

— Это самая модная причёска сезона! — сказала Таня. — Вы, наверное, просто не следите за современной модой!

— Не, не следим! — засмеялся Костик. — Нам некогда!

— От неё ещё и пахнет! — сказал Дима и зажал нос.

— Это лучшие духи года! — заметила Таня. — Вы даже в парфюме ничего не смыслите!

— Не, не смыслим! — согласился Огородников, и ребята побежали на спортплощадку, смеясь и оглядываясь.

Анжелика, с балкона наблюдавшая за процессом покорения мальчишек, опустила бинокль и поморщилась:

— Вот дикари! Ни капли уважения к мировой моде! И чего ей этот Огородников понравился? То ли дело Дастин Зумбер!

И она поцеловала мини-фотографию своего кумира, наклеенную на ноготь самого крутого мизинца в классе.

Смышлёные родители

ася Асю всё время жить учит, потому что сама Ася жить не умеет. Вот и сегодня, только Ася во двор завернула, Тася к ней:

— Привет! Чего грустная?

— Папа телевизор смотреть не разрешает.

— Ты что, с папой не можешь справиться? — удивилась Тася.

— Как я с ним справлюсь? Он взрослый, ему всё можно. А я маленькая, мне ничего нельзя.

— Чем взрослее папы, тем легче ими управлять! — сказала Тася. — А твой папа вообще компьютер первого поколения!

— Почему первого? — обиделась за папу Ася.

— Потому что он простой. И программы в голове у него такие же.

— Какие ещё программы?

— Программы — это мысли. Ему кто-то сказал, что нам нельзя взрослые фильмы смотреть, он поверил и стал так думать. Другое скажут — другому поверит.

— Он не верит, он думает! Он такие головоломки придумывает! Его даже в журналах печатают!

— Всё равно его можно перепрограммировать!

— Не получится! Он знаешь какой смышлёный!

— Мы смышлёнее! Спорим, он моё желание выполнит? Я желание на бумажке напишу, ты потом посмотришь.

Тася достала из кармана бумажку и ручку, написала что-то и спрятала бумажку в карман Асе. И они пошли к ней в гости.

Дверь открыл папа.

— Валерий Петрович, здравствуйте, вы такой умный, добрый, отзывчивый! — затараторила Тася. — Я так за свою подружку рада, так рада…

— Хм, — произнёс папа и почесал затылок. — Помнится, у Крылова одна басня была…

— Я вас уважаю и обожаю!

— Ясно. Наверняка хотите взрослое кино посмотреть.

Тася вздохнула.

— Вы такой догадливый, Валерий Петрович! С вами страшно иметь дело!

— Ничего не получится! — улыбнулся папа. — Могу предложить только двадцать минут мультиков.

— Я понимаю, — сказала Тася. — И я с вами согласна. Конечно, читать полезнее. Чтение развивает, а телевизор оглупляет. Когда книгу читаешь, воображение включается, мысли появляются, а когда телевизор смотришь, воображение отключается и мысли теряются. Хорошо, что у нас, детей, есть такие взрослые, которые понимают вредность телевидения. Но чем же нам заняться?

— Для начала я вас чаем напою! — радушно приглашает папа.

Он поставил на плиту чайник и достал из холодильника пирожные.

— Что, не вышло? — шепчет Ася подружке.

Тася достала из кармашка записку и отдала её Асе.

Ася развернула записку и прочитала:

— Хочу, чтобы Тасин папа угостил меня пирожным…

У Аси даже глаза круглыми стали.

— Папа, она нас обманула! Не давай ей пирожное! Она всё специально придумала! Я с ней больше дружить не буду!

— Да всё правильно! — засмеялся папа и достал из кармана свою бумажку. — Я тоже так умею. Читайте!

«Накормить девочек пирожным, чтобы они не просили суперголоволомку», — прочитала Тася.

— Какую головоломку? Вы новую головоломку придумали?

— Если честно, она не совсем для детей, — задумчиво говорит папа.

В Тасе сразу просыпается желание нарушить взрослые правила.

— Но, если нам не давать головоломки, мы глупыми вырастем, — рассуждает она.

— Ладно, так и быть, — вздохнул папа. — Но только вы никому не говорите, что я вам почти взрослые головоломки даю…

— Мы будем молчать, как заколдованные! — пообещала Тася.

Папа дал подружкам головоломку, подмигнул Асе, ушёл в другую комнату и позвонил Тасиному папе:

— Дело сделано — заразил я твою дочь головоломками! Теперь они их вдвоём разгадывать будут! Хорошо, что ты мне про её любимый приёмчик рассказал!

Всё для друга!

В одной школе училась девочка (её звали Эля), которая долго (с первого класса) ни с кем не могла подружиться (не получалось).

И она дала объявление на школьный сайт:

Первым к ней подошёл Мякишев.

— Это ты объявление дала? — спросил он.

— Да, — подтвердила Эля. — А что?

— Я согласен!

— Ты же из двоек не вылезаешь!

— Вылезаю. Я даже за последнюю контрольную тройку получил. Я больше троечник, чем двоечник.

— Ладно, — смилостивилась Эля. — Раз так, мы подумаем и подождём, когда ты четвёрочником станешь. Иди и учись!

Вторым к ней подошёл Ляпкин:

— Привет! Это ты со мной дружить хочешь? — И он сразу показал девочке свой дневник, в котором стояли почти одни четвёрки.

— Пятёрок маловато! — сказала Эля. — А троек наоборот!

— Так бы сразу и писала, что пятёрочник нужен! — сказал Ляпкин, но не обиделся, потому что его в детстве не научили обижаться (родители такие достались).

Третьим к Эле подошёл круглый отличник Золотов.

— Это ты круглых пятёрочников ищешь? — прямо спросил он.

— Ну я! А ты из какого класса?

— Из 6 «В».

— Из 6 «В» мне друга не нужно! Про вас ходит плохая слава!

— Про меня? — удивился Золотов.

— Нет, про ваш класс, — вежливо ответила ему девочка.

В оставшиеся перемены к Эле никто не подходил. А после обеда, когда она была уже дома, в дверь позвонили.

Эля посмотрела в глазок и увидела двух почти приличных на вид мальчиков. Она накинула цепочку и приоткрыла дверь.

— Вы по объявлению?

— Да, — кивнули мальчишки, и один добавил: — Я Малёхин, а это мой друг Журчалов!

— А чего вы такие?

— Так на горке катались! — сказал Журчалов.

— А, вспомнила! Вы из 6 «Б»!

— Дневники показывать? — спросил Малёхин.

— Если не очень трудно.

Мальчишки показали Эле дневники.

У Малёхина в дневнике стояли одни пятёрки, а у Журчалова всего понемножку.

— Кто из вас хочет со мной дружить? — уточнила Эля.

— Я! — Малёхин постучал себя по груди кулаком.

— Что ж, проходи!

Она впустила Малёхина в квартиру, а Журчалова попросила подождать за дверью.

— Я домой! — сказал тот и запрыгал вниз по ступенькам.

— Ладно, — сказал Малёхин. — Я тебе позвоню.

Он разделся и прошёл в комнату, всю увешанную фотографиями поп-кукол и поп-звёзд.

— Это кто? — спросил он, разглядывая самую большую фотографию.

— Ты что, не знаешь Ксюшу Заворотную? — удивилась Эля. — За что тебе только пятёрки ставят?

— За знания.

— Вот не думала, что ты такой ограниченный! — удивилась Эля. — Да Ксюшу весь мир знает. Она такое вытворяет!

— Какое?

— Тебе об этом ещё рано знать! Ты кем станешь?

— Лётчиком! — сказал Малёхин.

— Банкиры больше зарабатывают!

— Так они летать не умеют.

— Мама говорит, что дружить нужно только с умными. Ладно, считай, что мы подружились. Только с Журчаловым тебе нужно раздружиться.

— А давай мы втроём будем дружить! — предложил Малёхин.

— Не получится, — ответила Эля. — Мне мама ещё в первом классе запретила дружить с теми, кто слабо учится.

На следующий день после уроков Малёхин ждал Элю у крыльца школы.

— Дневник приготовил? — спросила девочка. — Я тебя каждый день проверять буду!

— Извини, пожалуйста, — сказал Малёхин. — Я сегодня двойку получил. Так вышло.

Он открыл дневник и показал жирную двойку.

— Эх ты! — расстроилась Эля. — А я на тебя так рассчитывала! Опять мне одной куковать!

Она повернулась и пошла прочь.

К Ма лёхину подошёл Журчалов:

— Ну что? Сработала моя двойка?

— Сработала, — улыбнулся Малёхин. — Спасибо! — И он вернул дневник Журчалову.

— Не за что! — ответил тот. — Для друга мне ничего не жалко!

Кое-что о бабочках

Ботаничка открыла журнал и провела пальцем по списку.

— Отвечать будет… Странно, почему-то у Оклахомова ни одной оценки.

— Что за вопрос, Наталья Петровна! — бодро отозвался Оклахомов и уверенно вышел к доске.

— Итак, бабочки, — сказал он, подумав.

При слове «бабочки» лицо ботанички просветлело, но она тут же спохватилась:

— Петя, мы изучаем строение стебля.

Оклахомов виновато шмыгнул носом.

— Да, стебель. Конечно же, стебель, Наталья Петровна. Я помню. И всё-таки интересно: почему это в нашей стране так мало бабочек?

— Что ты, Петя, — заволновалась Наталья Петровна. — В нашей стране бабочек около пятнадцати тысяч видов.

Она встала и, волнуясь всё больше и больше, прошлась у доски. Бабочки были её слабостью.

— Не знаю, не знаю, — недоверчиво покачал головой Оклахомов. — Мне кажется, в последние годы их стало куда меньше.

— Ты прав, Петя, — вздохнула Наталья Петровна. — Их становится меньше. Уже более ста видов занесено в Красную книгу…

— Какая жалость! — сокрушённо вздохнул Оклахомов. — Неужели наступят такие времена, когда эти удивительные создания исчезнут с лица земли? Неужели мы будем жить без бабочек?!

— Ну, надеюсь, до этого не дойдёт, — улыбнулась Наталья Петровна. — Что же ты стоишь, Петя? Садись.

Взгляд её затуманился. Она окончательно забыла и про строение стебля, и про то, что у Оклахомова до сих пор нет ни одной оценки, и про всё на свете. Щёки Натальи Петровны порозовели, на губах заиграла мечтательная улыбка.

— Да, ребята, — сказала она. — Бабочки — это украшение нашей жизни. Одни их названия могут очаровать кого угодно. Вы только вслушайтесь! Аполлон тянь-шаньский, бражник мёртвая голова, зорька китайская, бархатница, белянка Мезенина, парусник Гомера….

Оклахомов на цыпочках прошёл к своей парте, сел и перевёл дух.

«Главное в нашем деле — не теряться», — подумал он.

Трансформация

Оклахомов закрыл книгу и обвёл взглядом комнату.

На стене мерно тикали ходики. Яркий солнечный луч освещал криво висевший под ними календарь с изображением трёх богатырей. Сквозь покрытое морозными узорами стекло доносились детские голоса. На кухне скворчало и шипело — сестра жарила картошку.

Оклахомов умылся и вошёл в кухню.

— Тебе помочь? — спросил он. — Пол подмести?

Сестра бросила на него изумлённый взгляд.

— Ну, если хочешь…

Оклахомов подмёл в комнатах и в коридоре. Подумал и поправил календарь под часами так, чтобы он висел ровно. Собрал в ящик валявшиеся на столе микросхемы от компьютера, части старого радиоприёмника и коллекцию речных камешков. Сложил на столе в аккуратные стопки тетрадки и учебники. Достал пылесос и собрал пыль под кроватью. Засунул под шкаф гантели, навёл Порядок на книжной полке. Подумал — и пропылесосил всю квартиру. Поставил пылесос на место.

В прихожей одевалась сестра.

— Ты куда?

— В магазин. Хлеба нет.

— Я схожу!

— Петя, ты не заболел?

— Я здоров, как три богатыря!

Сестра смотрела на брата с тихим ужасом.

Оклахомов быстро оделся.

— Может, ещё что купить?

— «Пемоксоль» и стиральный порошок, но это в хозяйственном, а он дальше.

— Я сбегаю!

Оклахомов быстро оделся, взял деньги, сумку и пакет с мусором.

Выйдя из подъезда, он полной грудью вдохнул чистый морозный воздух и внимательно осмотрел родной двор. Тот жил простой мирной жизнью. Со смехом каталась с горки малышня, лепили снеговика ребята постарше, кучка пенсионеров на углу дома обсуждала деятельность ЖКХ.

Оклахомов бережно опустил в мусорный бак пакет с отходами, поздоровался с дворничихой, помог молодой маме из первого подъезда посадить в санки закутанного по самый нос ребёнка, погладил по голове дворового пса Тузика.

В булочной он пропускал всех вперёд.

— Вы, наверное, торопитесь? Проходите, я подожду! Вы с ребёнком? Вставайте передо мной!

Потом Оклахомов зашёл в хозяйственный, помог пожилому человеку засунуть конверт в почтовый ящик, придержал дверь входившей на почту старушке. Снова погладил Тузика, ещё раз внимательно осмотрел родной двор, мирный и добрый к людям всех возрастов. Всё было как всегда.

Сестра, пока он ходил за хлебом, накрыла на стол, заглянула в комнату брата и поразилась невиданному порядку. Здесь царила идеальная чистота. Только на диване валялись мятая подушка, за-под которой виднелась книга.

Сестра удивилась, вытащила книгу, глянула на название, открыла её наугад и прочитала:

«А не хочешь ли ты послужить мне полдником? — спросило маленькую девочку страшное чудовище.

— Не-ет, страшное чудовище! — ответила дрожащим голоском перепуганная маленькая девочка. — Не хочу…

— Отлично! — захохотало чудовище. — А то бы мне радости мало было!

И оно проглотило маленькую девочку, не пережёвывая. После чего вернулось в космолёт, сняло скафандр и трансформировалось в прежнее состояние — космического монстра средней величины».

Сестра захлопнула книгу и бросила её на подушку.

«Всё ясно! — подумала она. — Опять ужасов начитался! Как надрожится от страха, так сразу себя по-человечески вести начинает!»

Старая школа

К доске вышел Оклахомов.

— Я понимаю, вы ждёте от меня традиционного ответа, — вздохнул он, глядя на Ольгу Васильевну.

— Ну, в общем-то, жду, — удивилась Ольга Васильевна.

— И всё же, — продолжал Оклахомов, — пусть это покажется вам не совсем привычным, но я склонен считать, что в наше время человек должен больше думать самостоятельно, а не верить всякому телевизору, Интернету и чему угодно. Впрочем, это моя личная точка зрения.

— Вот как? — растерялась Ольга Васильевна.

— Поэтому мне бы не хотелось отвечать так, как это у нас принято. В конце концов, что может быть скучнее пересказа очередного параграфа? Я думаю, нам давно уже пора начать работать по-новому, отойти от традиций старой школы.

— Хм, — смутилась Ольга Васильевна.

— Конечно, я мог бы ответить как всегда и получить заслуженную тройку. Но не лишил бы я сам себя тем самым независимости и самостоятельности мысли? В конце концов, что такое учебник? Учебник — это букетик знаний, которые то и дело устаревают. То, что мы учили вчера, сегодня уже устарело. А то, что мы учим сегодня, устареет завтра…

— В самом деле несколько необычное начало, — Ольга Васильевна повернулась к классу: — Что ж, давайте пойдём нетрадиционным путём. Возможно, Петин ответ действительно заставит нас посмотреть на предмет другими глазами и увидеть то, чего мы привыкли не замечать. Продолжай, Петя!

Все затихли.

— Собственно, я закончил, — сказал Окла хомов.

— Два, — тихо сказала Ольга Васильевна. Оклахомов сочувственно развёл руками:

— Понятно, вам бы хотелось, чтобы я про сто пересказал параграф… Старая школа…

Глубина ответа

— Отвечать будет… — Светлана f Михайловна задумчиво обвела взглядом притихший класс. — Оклахомов!

— Чуть что, всегда я, — пробурчал Оклахомов, закрывая учебник.

Он вышел к доске и посмотрел на портрет Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина, который висел на одной стене с Пушкиным, правда, только в самом конце ряда портретов писателей.

— Можно начинать?

— Да, конечно! — Светлана Михайловна села на подоконник и, скрестив на груди руки, приготовилась слушать.

— Много вопросов задавал себе Салтыков-Щедрин, — сказал Оклахомов. — Очень много. На некоторые из них у нас до сих пор нет ответов. Он задавал себе вопросы, а мы ищем ответы и найти не можем! Большая у нас страна. Много в ней лесов, морей, рек. Если подняться на Уральские горы…

— Петя, у нас урок литературы, а не географии, — спустила Оклахомова на грешную землю Светлана Михайловна.

— Вы никогда не даёте развить мысль, — заметил Оклахомов. — Я же глубже хочу ответить, а не поверхностно.

— Да? — удивилась Светлана Михайловна. — Петя, скажи честно, ты читал сказки?

— Как же я могу не читать сказки? — изумился Оклахомов. — Я, как и весь русский народ, сказки люблю! Они уму-разуму учат.

— Тогда, пожалуйста, о сказке Салтыкова-Щедрина.

— Так я и говорю, если забраться на Уральские горы, то можно увидеть и тот необитаемый остров, на который Салтыков-Щедрин отправил двух генералов. Он же чиновником служил. Насмотрелся, как чиновники воруют, а народ терпит, и придумал поселить в своей сказке народ на необитаемом острове. Чтобы никаких чиновников рядом не было.

— Весь народ или одного мужика?

— Народ в виде мужика. Только поселил, а на остров р-раз… и двух генералов отправили, которые воровали. Чтобы они там исправились.

На последней парте хихикнули.

— Интересно, — сказала Светлана Михайловна и покрутила пальцем свой локон.

— Генералы только приставуху… то есть приставку с собой взять успели, — продолжал Оклахомов. — А на необитаемом острове ни пирожковой, ни блинной, даже буфета нет! А генералы голодные, есть хотят. Но ни на пальму за бананами забраться не могут, ни рыбу поймать, ни рябчика. Вот они и выбрали в игре мужика.

— В какой игре, Петя?

— Как в какой? Они же приставку с собой взяли.

В классе послышался смех.

— Какую приставку? — Светлана Михайловна даже очки сняла. — Что-то я не помню в сказке такого поворота.

— Салтыков-Щедрин иносказательные сказки писал, вы сами говорили, — не растерялся Оклахомов.

— Светлана Михайловна, приставка — это игровая консоль! — пояснил Леденцов.

— Которая тоже подразумевается?

— В сказках всё подразумевается. Они ведь прямо никогда не говорят.

Ну-ну…

— И они выбрали из всех персонажей мужика. Потому что он на все руки мастер.

— А как мужик в приставке оказался?

— Он там вместе с островом был.

— Мужик на необитаемом острове в приставке? — уточнила Светлана Михайловна.

— Это писатель специально сделал, чтобы показать, что мужик не человек, а программа.

— Программа?

— Ну да. Мужик — это иносказание, вы, же сами говорили. Генералы нажали кнопки и стали мужика заставлять их кормить. А мужик наивный, доверчивый. Он думал, так и надо. Он и не знал до этого, что на свете важные генералы есть. Он только с людоедами дружил…

По классу прокатилась волна смеха.

— С кем? — оторопела Светлана Михайловна.

— Ну дело же на сказочном острове было, — напомнил ей Оклахомов. — Когда людоеды его первый раз съесть хотели, он им так накостылял, что они сразу поняли, что им ничего не светит!

— Это тоже подразумевается?

— Конечно. В сказках всё подразумевается. В свободное время мужик занимался сельским хозяйством: разводил коз, сеял гречку. А тут генералы. Нашли генералы мужика под пальмой, разбудили и стали ругать за то, что он ничего не делает, а они голодные сидят. Стал мужик кормить генералов, а по ночам приковывать себя цепями к пальме, чтобы не сбежать.

— Цепями?

— Ну наручниками. Какая разница?

— И верно, какая разница, — согласилась Светлана Михайловна. — А может, всё-таки верёвкой? Или они его загипнотизировали?

— Загипнотизировали! — уверенно подтвердил Оклахомов.

Класс уже откровенно хохотал.

— С мужиком генералы славно зажили. Только им телевизора не хватало. И они заставили мужика сделать им подводную лодку.

— Пятого поколения?

— Ну да. Чтобы незаметно от пиратов проплыть. Знаете, сколько в морях пиратов! Им только повод дай на платформу забраться.

— На какую ещё платформу?

— На нефтяную. Вы что, совсем новости не смотрите?

— Ах да, Гринпис! — вспомнила Светлана Михайловна хулиганскую выходку защитников природы в Арктике.

— Забрались генералы в подлодку и поплыли назад, в общество.

Светлана Михайловна прошла вдоль рядов, прислонилась спиной к стене.

— Приплыли генералы назад, дали мужику водки и выгнали его. Мужик напился и ничего не понял. Во всём водка виновата, как бы говорит нам между строк великий русский писатель, отвечая на наш вопрос о том, почему мужик двух генералов кормил.

Класс покатывался от хохота.

— Любопытный вывод, — сказала Светлана Михайловна с улыбкой. — Пересказ, конечно, очень далёк от текста, но в целом мысль верна. Три с минусом!

— Хоть бы раз без минуса поставили, — пробормотал Оклахомов.

Вид у него при этом был довольный. Если честно, он ни на что особо и не рассчитывал.

— Какое иносказание, таков и знак.

— За что это ему три? — возмутилась отличница Анжелина. — Он вообще всё переврал! Я бы ему единицу поставила!

— Ну и кровожадина! — прошептал Леденцов.

— Три за то, что думал, хотя видно, что от приставок крыша у вашего брата игрока едет в неизвестном направлении…

Светлана Михайловна ещё что-то говорила, но Оклахомов её уже не слышал. Он нажимал на кнопки, заставляя варвара Мутанта крушить лазерным мечом столетние дубы двухметровой толщины. Игру ему дали на один урок, и он спешил отыграться.

Пора браться за ум!

— А теперь домашнее чтение. Повторив это по-французски, Жанна Ивановна пробежалась глазами по журналу.

— Оклахомов.

— Я? — удивился тот и нервно завозился на месте. Наконец встал, кашлянул и, взяв книгу, начал на чистом французском языке:

— Я так виноват перед вами, точнее, перед самим собой по отношению к вам, что даже не пытаюсь оправдываться.

От удивления Жанна Ивановна широко раскрыла глаза и откинулась на спинку стула.

«Но это невозможно! — подумала она. — Два дня назад он не мог прочитать без ошибок и двух слов. Я сплю!..»

Жанна Ивановна помотала головой и попыталась проснуться. Сон не проходил. Она ущипнула себя за руку и поняла, что не спит. Это было ужасно.

«Ой, да это галлюцинация! — догадалась Жанна Ивановна. — Обыкновенная слуховая галлюцинация!.. Но какое произношение!.. До чего приятно слышать чистую французскую речь».

— Давно уже хотелось мне напомнить вам о себе, и если я не сделал этого до сих пор, то отнюдь не потому, что я об этом не думал, — как ни в чём не бывало, без малейшего акцента продолжал Оклахомов.

«Нет, это не галлюцинация, — подумала Жанна Ивановна. — Наши галлюцинации не говорят по-французски. А если и говорят, то не так хорошо… Просто я была к нему несправедлива».

Она с удивлением обнаружила: глаза у Оклахомова совсем не бессовестные, а умные и печальные, как у человека, много повидавшего на своём веку. Она заметила его высокий лоб, благородную осанку. А с каким чувством собственного достоинства он водил натруженным пальцем по строчкам!

— И заметьте, что при этом я обременён повседневными заботами, денежными делами и мало ли ещё чем! Дружески жму вашу руку и желаю вам всего самого хорошего, — закончил Оклахомов и, не спрашивая разрешения, без сил рухнул на место.

«Стыдно, дружище, — мысленно сказал он сам себе. — Пора тебе начинать учиться по-настоящему!.. Всё, решено, с завтрашнего дня берусь за ум!.. Хотя нет, завтра тренировка. С послезавтрашнего… А ещё лучше, с понедельника!.. С первого понедельника новой четверти. Решено, берусь за ум с новой четверти!»

Жанна Ивановна улыбнулась и встала. Глаза её сияли, душа пела.

«Вот она — награда за моё терпение», — подумала учительница.

— Мой дорогой друг! Благодарю вас за прекрасное, самобытное чтение, которым вы меня одарили! — сказала Жанна Ивановна по-французски, с любовью глядя на Оклахомова.

Оклахомов ощупью выключил спрятанный в парте магнитофон и нервно толкнул соседа: — Слышь, чего она там?.. Ничего не понимаю!