Красная машина. Юниор 3

Глава 10

Пока мы шли к выходу, отец постоянно что-то говорил. Без остановки. Рассказывал новости, которых оказалось на удивление много. Хотя я по сути уехал из дома всего пару дней назад.

— Так…что еще…ну, Ржавый приходил. Да. Расспрашивал, как у тебя дела. Видать, переживает. Мне, если честно, показалось, он вроде виноватым себя чувствует. Мялся, как дурак, возле калитки. Даже заходить не стал. Вы с ним в конец разосрались, что ли? Вроде с детства такие кореша были…Я ему, главное, говорю, Петя, что ж ты будто неродной. Идем, чаю влупим. С этими… С козинаками. Мать притащила целых пять плиток. Побеседуем о том, о сем. А он ни в какую. Тут мамка наша вышла на порог, и давай Петьку в гости зазывать. Так зазывала, что соседи во двор выскочили. Думали, либо кто-то помер, либо кто-то вот-вот помрет.

Батя помолчал немного, а потом добавил.

— Не своей смертью… Мать-то твоя — женщина горячая. Я чего в нее и влюбился по молодости. Оторва была… Но комсомолка. Отличница. Помнится, за ней в то время командировочный один ухаживал. С нашего, огнеупорного… Я как узнал, прямо знаешь, внутри все загорелось… Думаю, ну, сейчас он Вальку-то увезет. И все. Пошли, значит, мы на танцы… А после танцев этот типо́чек ее домой провожать потащился. Я следом, значит, за ними пристроился. Ну, там еще дружок мой был. Васька Сиплый. Сейчас уже и в живых то его нет… Так Валентина чуть впереди шла, а этот командировочный следом. Идёт, довольный такой, понял? Руки в брюки, кепка набекрень.

Отец сунул свою руку в карман и пошел по первому этажу общежития, куда мы успели спуститься, вразвалочку. Наверно, чтоб я точно понял, как все выглядело.

— И тут — свист из кустов. Васька, значит, его приманивает. Притормозил этот хмырь. Нам того и надо было. Дружок мой — хвать его за шиворот и в следующие кусты закинул. Мать твоя оглянулась, а командировочного уже нет. Вместо него — я сзади топаю. Сам думаю, ну, сейчас будет вой. Бабы они ж такие. А Валентина посмотрела, даже бровью не повела. И говорит: «Ну, наконец-то… Думала, до старости будешь кругами ходить». И представь себе, спокойно так продолжила идти. Понял? Я вот тогда точно понял. Женюсь! Погоди… А я про что говорил-то? А! Про Петьку. Так вот. Вышла наша мать на крыльцо и давай Ржавого в гости звать. Если ты, говорит, скотина такая, прямо сейчас не зайдёшь… А Петька чегой-то убежал…

Я с усмешкой посмотрел на отца, который шел рядом со мной. Заливает, конечно. Думаю, в реальности было совсем наоборот. Скорее всего мать на порог действительно выскочила, заметив Филимонова в окно. А потом прошлась по нему самому́ и всем его родственникам, бо́льшая часть которых сейчас отбывает срок в местах не столь отдаленных. У Ржавого и отец сидит, и брат, и даже, по-моему, дед. Был бы прадед жив и тот бы сидел. Поэтому, если соседи и выскочили, то лишь по тому, что мать слишком громко и настоятельно советовала Петьке не появляться рядом с нашим домом. Она всегда считала, что Славика друзья с нормального пути сбивают.

— Слушай, бать, а у Петьки, у самого, все хорошо?

Я спросил чисто из-за того, что в этот момент вспомнились мои же размышления о прошлом. Не вообще, а конкретные моменты. То золото, которое в предыдущей версии своей жизни я по его просьбе прятал Славику под матрас. Вот о нем сейчас вспомнилось. И о том, какая версия на фоне всех событий сложилась в моей голове. Что в тот раз тоже не все так просто было. И скорее всего, уж не знаю, конечно, каким образом, но тоже был замешан Симонов вместе с своей бабулей. Нет, я помню, кража была. Реально была. Потом с этой ситуацией много шума вышло. Но…по идее…почему тогда Ржавый принес золото именно к нам в дом. Почему отдал его именно мне? Так-то рискованно краденое малолетнему пацану в руки отдавать. Мало ли что он исполнит. Гораздо разумнее было бы дождаться Славика и вручить лично. Даже если золото нужно было спрятать. К сожалению, теперь я правды не узнаю. События изменились. Причем изменились так сильно, что вопрос этот однозначно останется без ответа.

— Ой, да хорошо все с ним! — Отец небрежно отмахнулся. — Петька же как пес бездомный. Он и где пожрать найдёт всегда, и где погреться. Пес имею в виду. Не Петька. У Ржавого твоего хотя бы мать есть. Какая-никакая.

Мы почти дошли к выходу из общежития, когда меня окликнул Алексей Алексеевич.

Я задержался, а батя сказал, будет ждать на улице. Сам бы он, конечно, не оставил меня наедине с воспитателем. Но Алексей Алексеевич с ходу уточнил, мол, есть важный вопрос. Надо обсудить.

— Так и при мне обсуждайте. Что за секреты могут быть. — Начал было отец.

— Вы простите, но нам нужно со Славиком побеседовать вдвоем. — Алексей Алексеевич сурово посмотрел на батю. Наивный человек. Воспитатель ведь не знает, моему родителю вообще глубоко по хрену на подобные взгляды. Если он участкового не боится за дверь выставить, что ему какой-то там Алексей Алексеевич.

— Не прощу. — Отец по-деловому кивнул и остался рядом.

— Чего не простите? — Слегка завис воспитатель от столь неожиданного поворота в разговоре.

— Вот интересный товарищ… Вы сказали, простите. Я отвечаю, не прощу. Откуда мне знаю, за что просите прощения. Может, Вы там опять Славке в тумбочку говна всякого накидали…

— Слушайте… при чем тут тумбочка…это выражение такое. Образное.

— Аааа…ну, так мы люди простые. Не надо нам ваших образных выражений. Нам, будьте любезны, говорить как есть. Но на всякий случай, если вдруг такая мысль придёт в голову Вам или Вашему этому…вот черт, забыл его имя…директору, короче. Вот если Вам такая мысль придёт в голову, Вы ж имейте в виду, Славик не один. За него заступиться есть кому. Я Вам тогда…

Батя придвинулся совсем близко к воспитателю, наклонился, а потом с радостной улыбкой сообщил.

— Я Вам ноги из жопы выдерну и скажу, так и было. Усёк? И заметь, исключительно с уважением, на «Вы»…

— Вячеслав… — Алексей Алексеевич перевел растерянный взгляд на меня. Видимо, понял, с отцом лучше вообще ни о чем не говорить.

— Бать. — Я тронул родителя за плечо, — Подожди на улице. Сейчас узнаю в чем дело и тебя догоню.

— Уверен? — Отец спросил меня, но смотрел при этом на Алексея Алексеевича. Нехорошо так смотрел, исподлобья.

— Да. Все отлично. — Я подтолкнул батю к выходу, пока он еще чего-нибудь не ляпнул.

Отец кивнул, развернулся и направился к двери, которая вела на улицу. При этом по дороге что-то продолжал бормотать себе под нос.

— Слава… — Алексей Алексеевич тяжело вздохнул. Очевидно, разговор этот давался ему тяжело. — В общем… хотел извиниться. За то, что произошло. Я повел себя в той ситуации непедагогично. Нужно было прежде всего разобраться, конечно. Но, ты пойми… ситуация такая сложилась…Понимаешь, мне нужна эта работа. У меня внуки. А младший, он хоккеем тоже занимается… и пока не совсем понятно…

— Алексей Алексеевич, — Я перебил воспитателя. — Теряюсь в догадках, зачем этот разговор. Было понятно с самого начала, Вы сделали то, о чем Вас попросили. Еще больше теряюсь в догадках, зачем извиняетесь. Вы же взрослый человек и оправдываетесь перед пятнадцатилетним пацаном. Ну, было и было. Что ж теперь…

— То есть ты зла не держишь? — Алексей Алексеевич заметно расслабился.

А вот я наоборот, напрягся. Что за номера, блин? На кой черт ему реально со мной такие разговоры вести? На внезапные приступы угрызений совести рассчитывать не приходится. Тут дело в чем-то другом.

— Нет. Не держу… — Я настороженно изучал лицо воспитателя, надеясь понять, откуда столько странное желание каяться.

— Вот и хорошо! Вот и славно! — Алексей Алексеевич потрепал меня рукой по голове. — Иди, Славик. Отец, наверное, уже заждался. Да и лучше не оставлять его надолго… одного. Видно, человек он…

Воспитатель замялся, перебирая губами. Я так понимаю, выразиться ему хотелось не самыми приличными словами.

— Неординарный человек. — Выдал он, наконец. Затем кивнул мне и отправился в противоположную сторону.

— Чудны́ дела твои, Господи… — Сказал я сам себе, глядя Алексею Алексеевичу вслед.

Постоял еще несколько минут, пытаясь сообразить, как объяснить столь странные перемены в поведении воспитателя. Мужик он, в принципе, неплохой. Обычный мужик. Ясное дело, когда Пузан нашел возможность меня выкинуть из команды и из школы, Алексей Алексеевич сделал лишь то, что в его ситуации было выгоднее. Это очевидно. Но вот такие внезапные беседы меня тоже не радуют. Потому что для них должна быть причина.

Однако, никакого мало-мальски приличного объяснения в голову мне не пришло. Поэтому я махнул рукой на заскоки воспитателя и вышел на улицу.

Батю увидел сразу. Он стоял чуть в стороне от крыльца, затягиваясь папиросой, которую держал по привычке указательным и большим пальцем. Но самое интересное, отец был не один. Рядом с ним замер парень, лет шестнадцати. И я этого парня знал. Не лично, конечно. Знал его лицо. Оно мне всегда почему-то напоминало героя фильма «Один дома». Сам не знаю, почему. Просто, наверное, типаж в чем-то схож.

— Твою ж мать… — Пробормотал я вслух, а потом на всех пара́х рванул к отцу. Этого только не хватало! Тем более батя что-то активно пареню рассказывал. Очень эмоционально.

— О! Славик! — Отец заметил меня сразу. — А тут вот человек про тебя спрашивал. Представляешь? Я только вышел и он навстречу. Принял меня за этих вон…

Батя махнул головой в сторону общежития. Выражение лица у него при этом стало такое, будто его сейчас стошнит. Или будто он сразу целый лимон в рот себе засунул и пережевал.

— За таких, как ваш Алексей Алексеевич принял меня. Спросил, не знаю ли я, как найти Славика Белова. Конечно, знаю! — Отец громко засмеялся а потом со всей дури хлопнул стоящего рядом парня по плечу. Мне в этот момент поплохело. Честное слово. Потому что я парня знал, а батя — нет. И он вообще не понимал, с кем сейчас разговаривает. — Так вот, Пашок…Кстати, Сын, познакомься, это — Пашок.

Я в тихом офигивании протянул руку парню. Он в ответ сделал то же самое. А потом вообще крепко сжал мою ладонь и потряс ее несколько раз.

— Ну, и что, значит, было дальше… Сейчас самое важное расскажу… — Батя щелчком отправил окурок в ближайшую урну, проводив его взглядом. Убедился, что «снаряд» попал точно в цель, удовлетворённо кивнул и снова повернулся к парню, которого вся эта ситуация даже не раздражала. Наоборот, он отца слушал внимательно, с интересом. Да и со мной поздоровался очень доброжелательно.

— Бать, давай не будем человека разговорами напрягать. Хорошо? — Я бочком чуть оттеснил отца в сторону.

— А-а-а-а-а… Да ничего. Все нормально. — Павел улыбнулся. — Я вообще тебя искал. Ты же Славик Белов? Меня тренер отправил. А тут такое совпадение. Вам пообщаться надо, да? В какой комнате живёшь? Там тебя подожду.

— В тридцать второй. — Ответил я, пребывая в состоянии ступора. Нет, сейчас, конечно, это и правда всего лишь обычный парень. Хотя… Как обычный? О нем уже говорят со значением. Но мне ведь известно, кем он станет через некоторое количество лет…

— Вот и хорошо…Там буду тебя ждать. Рад был познакомится, Виталий Семенович. — Павел попрощался с моим отцом и пошел к общаге.

— Нормальный будет человек. Сразу видно. — Батя посмотрел ему вслед, а потом повернулся ко мне.

— Слушай… Ты знаешь хоть с кем сейчас говорил? — Я таращился на дверь общежития, за которой исчез Павел.

— С кем-с кем… Ну, один из ваших, так понимаю. — Отец, недоумевая, пожал плечами. Он явно не мог сообразить, почему я так бурно реагирую.

— Бать… Это — Павел Буре…

— Аааа…Сын, он не виноват, что у него такая фамилия. Не повезло человеку. — Отец хохотнул.

— Да блин! Я не об этом. Это — Павел Буре!

— А я — Виталий Белов! Заметь, звучит гораздо приличнее.

— Да ну тебя! Это один из самых известных форвардов мира. Русская ракета.

— Ты хотел сказать, советская? — Уточнил отец. — Почему русская-то. И на известного форварда всего мира он точно не похож, сын. Ты чего? Ему и годов-то чуть больше твоего. Если не так же. Ладно… Ты беги. Видишь, пацана Семен Аркадьевич прислал. Наверное, важное что-то. Я пока Алешу найду. Где он лазит с этим… С Толиком твоим. А ты поговори с этим Буре твоим… Русская ракета… Ну, ты дал!

Отец снова хохотнул и направился к общежитию. О том, что хотели поговорить, вернее я хотел, мы забыли оба.