Красная машина. Юниор 3

Глава 8

Естественно, держать удар я могу. Когда это — удар, а не плевок в спину. Когда противник бьёт меня открыто, не утаивая по-крысиному своих намерений. И уж тем более, Славик вообще привычный к таким вещам с детства. А я сейчас Славик и есть.

Имею в виду, привычный к стычкам. Даже не считая хоккея, на улице столько всего было, что перечислить подобные случаи, пальцев не хватит на всех конечностях разом. Как говорил обычно батя, Беловы твердолобые не только в плане упрямства. Могут стены ломать без подручных средств. Ну… Что-то в этом высказывании имеется.

Кстати, неожиданно, но оказывается и во мне оно присутствует. Твердлодобое упрямство. Именно во мне. А я уж грешным делом последние годы думал, сбылась моя детская мечта. Помнится лет в семь искренне убедил себя, будто отец — мне вообще не отец. Причем, в силу собственного скудоумия, представлял, что однажды появится мужик, высокий, красивый, как кинозвезда. Не понятно, правда с хрена ли красивый, сам я не сказать, чтоб эталон мужской привлекательность. Он будет одет «с иголочки», а в руках у него по-любому — железная дорога. Этот товарищ придет в мою жизнь и расскажет, будто он — мой родной отец. Дальше моя фантазия не заходила. Обоснований, какого черта так вышло, я не придумал. В семь лет все и так казалось очень логичным. Говорю же, удивительным придурком был.

Но в любом случае, хорошей дракой Беловых не напугаешь. Здесь же ситуация была другая. Во-первых, я задумался и отвлёкся. Не вопрос, мой косяк. Тренировка не самое лучшее место для философских размышлений о жизни. Да и воспоминаниям предаваться тоже не самое подходящее время. Во-вторых, это реально было неожиданно. Ну, вот не думаешь, что в момент, когда ты находишься среди «своих», кто-то решит сводить с тобой счеты. А данная ситуация была ничем иным, как попыткой уколоть исподтишка. Короче, я просто, как последний придурок, полетел носом вперед. Заодно чуть не сбил двоих пацанов, катившихся рядом. Хорошо успел увернуться и просто тупо вывалился из общего потока. Иначе была бы куча-мала. Двигались то на приличной скорости.

— Белов! Что такое?! — Окрик тренера прозвучал практически одновременно со свистком. — Куда тебя понесло?

— Ничего, тренер. Все отлично. — Я оглянулся, оценивая ситуацию. Стою, главное, идиот идиотом, на четырёх конечностях, а сам башкой верчу. В принципе, и так все понятно, но хотелось убедиться в верности своего подозрения.

— У него земля кружится. Просто слишком быстро, походу, катается. — Заржал кто-то из пацанов. По голосу не понял, кто именно. Вроде, пошутили, прикололись. Но цепануло немного.

Зато, пока славливался, успел заметить довольный взгляд Симонова, проскочившего мимо. Он объехал меня на скорости, хотя я ему двигаться вперед совсем не мешал. При этом, на губах моего «дружка» присутствовала ухмылка. Вот прям сложно догадаться, от кого именно прилетел удар.

— Ну, ок… — Пробормотал я себе под нос.

Очевидно, Симонов решил гадить мелко. Честно говоря, хотелось догнать его, схватить за шиворот и долбануть о борт. Но в этой ситуации опять всех собак повесят на меня. Тем более, я вполне имею повод для мести. Ну, уж нет, Леха, друг мой закадычный. Хрен тебе в нос, не поведусь.

Поэтому молча поднялся на ноги и пристроился в скользящую по льду толпу пацанов. Ровно через круг ситуация повторилась. Только с другим коленом. И опять, когда за моей спиной оказался Симонов. Сученыш выбирал такой момент, когда пацаны собирались менять положение, разворачиваясь спиной, и никто не обращал внимание на то, что происходит рядом. Не потому что похер. А потому что тупо некогда торговать лицом по сторонам.

В этот раз я был готов. Когда меня «случайно» задели, я ухитрился удержаться на ногах. Чисто интуитивно был уверен, он снова это сделает. Симонов. Но если эта гнида повторит свой фокус еще, я реально могу повредить ногу. Он цепляет клюшкой прямо под коленом, сухожилие. И так быстро, грамотно, если не обращать целенаправленно внимание, не заметит никто. А мне сейчас даже намек на травму очень ни к месту. Да и выглядеть придурком, который вдруг разучился бегать на коньках, совсем не хочется.

Скорее всего, на следующем круге мы с Симоновым снова «невзначай» столкнулись бы, но звук свистка избавил меня от такой «чудесной» возможности. Леха проехал мимо, кинув в мою сторону насмешливый взгляд. Знает, что я промолчу. Вариантов других нет. Не орать же на весь Дворец, что меня Симонов обижает. Тут либо предъявлять ему прямо в рожу, но он, естественно, скажет, что я дебил, придираюсь. Либо без предъяв в эту же рожу бить. И есть ощущение, что именно на это меня и провоцируют. Симонов знает Славку херову тучу лет. И его характер тоже знает. Вернее, взрывную натуру брата. Его даже сильно доставать не нужно было. Он, как батя, всегда готов к драке. Может, потому и хоккей выбрал. Спорт, в котором нужно биться за победу не только в переносном смысле, но и в буквальном.

— Разошлись! Нападающие атакуем. Защита — знаете, что делать. Напомню, в прошлой игре у вас хромала именно оборона. Слишком глубоко сели. — Степан Аркадьевич отдаввл распоряжения, наблюдая за нами внимательным взглядом.

И честно говоря, мне показалось, он все прекрасно понял. Заметил. Хотя, может я чрезмерно зациклился на случившемся.

Однако, не прошло и пары минут, как стало очевидно, Симонов сто процентов решил спровоцировать меня на определенную реакцию. Мы снова «случайно» столкнулись. В этот раз, едва я оказался рядом, ожидая передачи от Толика, Леха вдруг подвернулся прямо под мое плечо. Реально. То есть, я ведь не псих. Точно понимаю, хотел ударить его или нет. Даже не так. Я точно понимаю, что траектория моего движения никак не должна была пересечься с траекторией движения Симонова. Но тем не менее, со стороны все выглядело так, будто я просто ни с хера засадил его плечом, сбивая с ног. И самое поганое, это реально так выглядело.

Никто из присутствующих не знал нашей фишки. Естественно. Когда мы готовились к Москве…Вернее, я готовился ехать на просмотр, мы с парнями много тренировались. И в том числе, прикола ради, разыгрывали ситуации, в которых соперник может задеть меня, провоцируя удаление. Это упражнение, если можно так назвать, собственно говоря, сам Симонов и придумал. То есть, по ходу движения, он имитировал столкновение, а я должен был его избежать любыми правдами и неправдами. Но там, в Воронеже, это было нашим ноу-хау. Этакой дополнительной тренировкой для лучшей реакции. Потому что одна из серьезных проблем Славика — несдержанность. Он взрывался всегда в секунду. Поэтому раньше, в «Буране» на его долю приходилось бо́льшая часть удалений за жесткую игру. Сергей Николаевич, особенно первые годы, гонял брата за каждое удаление достаточно сильно. Это я знаю, кстати, по своим, детским воспоминаниям. Славик приходил после игры домой раздражённый, а если мать или отец задавали вопросы, всегда отвечал, что он, мол, не терпила. И хоккей — это игра не для терпил. Неужели тренер не понимает, сопернику всегда надо ответить, если он нарывается. Потом, видимо, Сергей Николаевич смог его всё-таки переломить. Удалений стало меньше, Славка больше не возмущался, ну и отец перестал спрашивать. Про терпил ему тогда было интересно, про игру по правилам — нет.

Так вот Симонов, как никто из присутствующих, знал брата идеально. И, естественно, его вспыльчивость тоже. Решил сыграть на этом, походу.

— Ты чего, Белов?! — Леха картинно вытаращился на меня. На лице — удивление и даже лёгкая обида. Мол, что за ерунда происходит. Сука, даже упал красиво. Прямо оттолкнулся от моего плеча и растянулся на льду, проехав на пузе.

— Прости, случайно вышло. — Я пожал плечами и улыбнулся. — В запале. Думал, Толик мне передачу сделает. Ты нормально?

Наклонился и протянул руку, чтоб помочь этой тварине подняться.

Сказать, что Симонов прихерел, это ничего не сказать. Он рассчитывал совсем на другую реакцию. А она и была бы другой, окажись на моем месте настоящий Славик. Впрочем, уверен, тогда, скорее всего, ситуации вообще бы не было. Думаю, брат просто голову оторвал бы своему товарищу, да и все.

В этот момент меня буквально прострелило. Это ведь реально так. Будь на моем месте Славка… Вернее, на своём месте. Он сто процентов отнесся бы к случившемуся иначе. Вот что-то, а предательство не простил бы никогда. Вот эта история, ударили по одной щеке — подставь вторую, точно не про него. В данном случае, больше подойдёт, ударили по одной щеке — оторвал нахрен руку. Тому, кто ударил. Или сломал ее в пяти местах.

И та история с золотом… Я точно помню, что принес краденные цацки Петька Филимонов. Отдал мне, я сунул их брату в постель. Симонов тогда никак не фигурировал. Но… Черт… Я ведь не знаю деталей. Подробностей. Однако Славке всегда прочили хорошее будущее. Вполне возможно, тогда тренер уже имел мысли показать его в Москве. А ситуация с золотом все изменила. Я не знаю, после того, как брата выгнали из команды, уехал ли в Москву кто-то другой. Симонов, например… Мы ведь тогда со Славкой вообще не общались. Я ни черта не знал о нем. Да и не хотел знать. Носился со своей идеей мести, не понятно за что.

И что интересно, в новом варианте Славкиной жизни я повлиял своими поступками на обстоятельства. Типа, жизнь пошла другим путем. Золота не было. Но ведь это и Петькина судьба. Та кража должна была произойти, а она не произошла. Почему? И главное, подробностей теперь не узнаешь. Все изменилось. Но может, в том и есть смысл. Дело не только в хоккее?

— Осторожнее. — Буркнул Симонов, поднимаясь на ноги. Хотя, руку мою не принял. Демонстративно.

— Что происходит? — Спиридонов подкатил ко мне совсем близко.

Спрашивал тихо, наверное, решил не привлекать внимание. Толик вообще удивлял меня все больше. Раньше он казался абсолютным раздолбаем. Весёлым, прикольным, но точно не тем, с кем можно пойти в разведку.

— Не обращай внимания. — Я кивнул Толику, мол, оценил его жест, но волноваться не стоит.

— Ну…смотри. — Спиридонов отъехал в сторону.

— Меняемся! — Распоряжение тренера было, в принципе, ожидаемо. Будь ты хоть трижды распрекрасным форвардом, хоть Коннором Макдэвидом, хоть Овечкиным, хоть Гретцки, но в том и смысл командной игры. Нападающий должен уметь уйти в оборону. А оборона — перейти в атаку.

Однако, Степан Аркадьевич вел себя так, будто ждал чего-то. Специально затягивал эту часть тренировки. Я понял суть его плана гораздо позже. После того, как случилось неизбежное. Я все-таки сломал Симонову нос.