Наш странноватый павиан, кажется, окончательно спятил.
Он метался от колонны к колонне и перескакивал с одного балкона на другой, опрокидывая вазы и статуи. Потом бросался к окну, выходящему на террасу, напряженно таращился в него пару секунд и снова начинал неистовствовать.
Пышка тоже торчала у окна, съежившись в комок и нервно дергая хвостом, как будто подкарауливала птицу.
– Может, какой недоеденный фламинго залетел, – предположила я с надеждой, но не уверена, что Картер расслышал меня за завываниями павиана.
Мы подбежали к стеклянным дверям, ведущим на улицу. Поначалу мне показалось, что вокруг все спокойно, но тут из бассейна с шумом выплеснулась вода, и у меня душа ушла в пятки: два огромных существа схлестнулись в драке с нашим крокодилом, Филипом Македонским. И эти существа ничуть не походили на фламинго.
Я вообще не могла понять, кто это такие – только видела, что они подло напали на Филипа, вдвоем на одного. Чудища снова занырнули, вода забурлила, и Хуфу в Большом Зале завопил пуще прежнего, исступленно колотя себя по макушке пустой коробкой из-под хлопьев, что, по-моему, не слишком помогало делу.
– Длинношеие, – сказал вдруг Картер потрясенно. – Сейди, ты их видела?
Не успела я хоть что-то ответить, как одна из тварей выскочила из бассейна и со страшной силой врезалась в двери, прямо напротив того места, где мы стояли. Я в испуге отскочила назад, не в силах отвести от нее глаз. Существо по ту сторону стекла было самым жутким животным из всех, каких я видела или могла вообразить. У него было тело леопарда – поджарое и мускулистое, с золотистым мехом в черные пятнышки, но вот шея совершенно к нему не подходила – чешуйчатая, зеленоватого цвета и такой же длины, как туловище. Голова была похожа на кошачью, но не совсем: когда чудовище уставило на нас горящие красные глаза и испустило жуткий вой, в пасти мелькнул раздвоенный змеиный язык и длиннющие клыки, с которых капал зеленоватый прозрачный яд.
Ноги у меня затряслись, и я невольно издала какой-то жалкий писк.
Полукот-полузмей прыгнул обратно в бассейн, чтобы вместе со своим сородичем снова наброситься на беднягу Филипа, который вертелся во все стороны и яростно щелкал челюстями, но не мог причинить своим недругам заметного вреда.
– Мы должны помочь Филипу! – не выдержала я. – Они же убьют его!
Я потянулась к дверной ручке, но Пышка злобно на меня зашипела.
– Сейди, ты что! – закричал Картер. – Ты же слышала, что сказал Амос. Ни в коем случае нельзя открывать двери! Иначе магическая защита дома нарушится. Филипу придется справляться своими силами.
– А если он не справится? Филип!
Старый крокодил повернул голову и на мгновение задержал на мне взгляд своих розовых глаз. Как будто понял, что я за него тревожусь… Но тут полукоты-полузмеи нырнули ему под брюхо, и Филип свечкой взвился над бассейном, так что только кончик его хвоста касался поверхности воды. Его тело начало светиться, все сильнее и сильнее. Воздух наполнился вибрирующим гулом, как будто где-то рядом заработали турбины самолета. Падая обратно, Филип всей своей массой обрушился на камень террасы.
Дом вздрогнул, как от взрыва. По бетону побежали трещины, и одна из них, самая глубокая, прошла прямо посередине бассейна. Дальняя часть бассейна с треском откололась и, чуть помедлив, рухнула за край крыши.
– Нет! – завопила я.
Но уже ничего нельзя было поделать. Перед нами был только отколотый край террасы, а Филип и оба чудовища сорвались прямиком в Ист-Ривер.
Меня трясло так, что я едва держалась на ногах.
– Филип… он пожертвовал собой ради нас. Он убил тех чудовищ.
– Сейди… – услышала я слабый голос брата. – А если не убил? Если они вернутся?
– Замолчи! Не могу это слышать…
– Сейди, я… я узнал их. Этих тварей. Пойдем, я тебе покажу.
– Куда это? – спросила я, но увидела, что он направляется обратно в библиотеку.
На этот раз Картер сразу подошел к шабти, который помог нам в прошлый раз, и потребовал:
– Принеси мне… черт, как же она называется?
– Что принести-то? – поинтересовалась я.
– Папа как-то показывал мне одну штуку… Большую такую каменную плиту или что-то вроде. На ней изображен первый фараон – тот самый, который умудрился объединить Верхний и Нижний Египет в одно государство. Как же его звали-то… – он мучительно нахмурился и вдруг просиял: – Нармер! Шабти, принеси мне плиту Нармера.
Ничего не произошло.
– Значит, не так, – снова задумался Картер. – Не плита, а… как же называется такая штука, с ее помощью еще можно измерять площадь на карте… А, палетка! Точно. Принеси мне палетку Нармера!
Шабти с незанятыми руками так и остался неподвижен, зато на другом конце зала ожила статуя с крюком. Она бодро соскочила с пьедестала и исчезла в облачке пыли, а когда мгновение спустя появилась снова, у ее ног лежала серая каменная плита длиной примерно с мой локоть, по форме напоминающая древний щит.
– Ох, – растерялся Картер. – Я ведь имел в виду не сам камень, а его изображение! Господи, кажется, он притащил подлинный артефакт. Наверное, спер его из музея в Каире. Мы должны срочно вернуть…
– Да погоди ты, – сказала я, наклоняясь над плитой. – Давай хоть посмотрим на нее.
На верхней стороне плиты красовалось рельефное изображение человека в дурацкой шапке, который держал за волосы другого человека и колотил его по голове чем-то вроде ложки.
– Этот, с ложкой, наверно, и есть Нармер, – предположила я. – А чего он так обозлился на того бедолагу? Он что, украл у него тарелку с завтраком?
Картер только отмахнулся от моих догадок.
– Здесь изображено, как Нармер покоряет своих врагов и объединяет Египет. Видишь, что у него на голове? Такую корону носили цари Нижнего Египта до того, как обе страны слились в одну.
– Ты про эту штуку, которая похожа на кеглю?
– С тобой вообще можно серьезно разговаривать? – вспылил Картер.
– А он похож на папу.
– Да ну тебя, Сейди.
– Нет, я серьезно. Взгляни на его профиль.
Но Картер надулся и не стал отвечать. Некоторое время он рассматривал камень, боясь до него дотронуться, затем пробурчал:
– Я должен взглянуть на обратную сторону, но не хочу переворачивать палетку. Вдруг мы ее повредим…
Не слушая дальше, я схватила камень за край и перевернула нижней стороной вверх.
– Сейди, осторожнее! Ты ее чуть не разбила!
– Как раз на этот случай и существуют заклинания склеивания, разве не так?
Мы принялись рассматривать обратную сторону плиты, и тут я должна признаться, что познания Картера меня впечатлили. Действительно, в средней части палетки оказались изображены два полукота-полузмея с перевитыми шеями. По обеим сторонам от них египтяне с веревками пытались сдержать чудищ.
– Их называют «серпопарды», – сообщил Картер. – Это значит змеи-леопарды.
– Потрясающе, – отозвалась я. – А кто они такие и откуда взялись эти серпопарды?
– Единого мнения на этот счет нет. Папа говорил о них как об исчадиях хаоса, существовавших от начала времен. Этот камень – один из самых древних сохранившихся египетских артефактов. Только подумай – эти картинки были вырезаны на нем пять тысяч лет назад.
– То есть наш дом осаждают твари, которым пять тысяч лет?
– Прошлой ночью в Финиксе я слышал, как огненный человек приказал своим прислужникам схватить нас. И он велел послать вперед длинношеих.
У меня во рту снова появился противный металлический привкус. Жалко, что у меня не осталось в запасе жвачки.
– Ясно… ну, есть ведь и хорошая новость, правда? Они теперь оба на дне Ист-Ривер.
В этот самый момент в библиотеку ворвался Хуфу, так же пронзительно голося и колотя себя по голове.
– Ох… зря я это сказала, – пробормотала я.
Картер приказа шабти вернуть камень на место, и статуя с палеткой тут же испарились. Мы потащились вслед за павианом вверх по лестнице.
Серпопарды действительно вернулись. Шерсть у них промокла и слиплась от речного ила, и это явно не улучшило их настроения. Они рыскали вдоль обвалившегося края террасы, извивая шеи и обнюхивая двери – видимо, искали, как бы проникнуть в дом. Брызги яда с шипением испарялись со стекла, оставляя после себя мутноватые пятна, раздвоенные языки то и дело высовывались из пастей, ощупывая каждую щель.
– Агх, агх! – Хуфу подхватил Пышку, которая устроилась на диване, и протянул ее мне.
– Не думаю, что она нам чем-то поможет, Хуфу, – вежливо отказалась я.
– АГХ! – повторил павиан с большей настойчивостью.
Вряд ли Хуфу имел в виду, что я должна ее съесть, – ни «Пышка», ни «кошка» не заканчиваются на «о», но я не могла взять в толк, чего он вдруг пристает ко мне. Не тратя времени на споры, я взяла кошку на руки – просто чтобы Хуфу успокоился.
– Мурр? – мурлыкнула Пышка, глядя на меня.
– Не бойся, все будет хорошо, – пообещала я, стараясь не выдавать собственного страха. – Ты же слышала: наш дом под защитой магии.
– Сейди, – услышала я тут же испуганный голос Картера. – Они что-то нашли.
Серпопарды сгрудились возле левой двери, тщательно обнюхивая ручку.
– Неужели там не заперто? – насторожилась я.
Чудища с силой ткнулись своими уродливыми мордами в стекло. Дверь дрогнула. Вдоль косяка вспыхнули голубые иероглифы, но свет их показался мне тусклым и слабым.
– Не нравится мне это, – пробормотал Картер.
Я смотрела на оскаленные ядовитые клыки, молясь про себя о каком-нибудь чуде, которое могло нас спасти. Пусть у монстров ничего не выйдет и они сдадутся и уберутся отсюда… Или пусть доблестный Филип Македонский вскарабкается обратно по стене (ведь крокодилы умеют карабкаться, правда же?) и снова нападет на них.
Похоже, моих молитв никто не услышал. Серпопарды снова ударили головами в дверь, как таранами, и по стеклу побежала сеточка трещин. Голубые иероглифы замигали и погасли.
– АГХ! – пронзительно заверещал Хуфу и замахал лапой в сторону кошки.
– Может, мне снова попробовать заклинание ха-ди? – предложила я.
– Нет уж, – помотал головой Картер. – Ты в прошлый раз чуть в обморок не свалилась, когда ломала двери. Не хочу, чтобы тебе снова стало плохо. Это может быть очень опасно.
И тут Картер снова меня удивил: снял со стены Амоса какой-то дурацкий меч с изогнутым клинком (по-моему, очень непрактичным) и взял его на изготовку.
– Да брось, ты же не умеешь обращаться с мечом, – сказала я.
– А что, у тебя есть идеи получше? – отозвался Картер. – Здесь только мы против этих тварей: ты, я и безумный павиан. Нам никто не поможет.
Знаю, Картер старался быть храбрым, но у него плохо получалось. На брата было страшно смотреть: весь трясется, дыхание прерывистое, лоб в испарине… Даже хуже, чем я. Мне еще подумалось, что сейчас скорее не я грохнусь в обморок, а он. А падать с острыми предметами в руках, как известно, не рекомендуется.
Серпопарды ударили в третий раз, и дверь, не выдержав, разлетелась на осколки. Твари ввалились в Большой Зал. Мы отскочили назад, прижавшись спинами к подножию статуи Тота. Хуфу бросил баскетбольный мяч, и довольно метко: попал одному из монстров прямо в лоб, но мяч отскочил, не причинив твари никакого вреда. Хуфу взревел и бросился на серпопарда сам.
– Хуфу, не смей! – закричал Картер.
Но отважный павиан уже вонзил клыки в шею чудовища. Серпопард заметался, отчаянно извиваясь и пытаясь укусить его. Хуфу попытался отпрыгнуть, но монстр действовал быстро. Размахнувшись головой, как битой, он сшиб Хуфу прямо в полете, и бедный павиан пролетел, как мохнатое пушечное ядро, через пролом в двери и исчез за краем разрушенной террасы.
Я чуть не разрыдалась, но на это не было времени. Расправившись с павианом, серпопарды решили заняться нами. Бежать нам было некуда. Картер поднял свой меч. Я направила на монстров руку и попыталась произнести заклинание ха-ди, но слова будто застряли у меня в горле.
– Мурр! – настойчиво подала голос Пышка. Я только и успела удивиться: почему кошка до сих пор сидит у меня на руках, вместо того чтобы в ужасе убежать и спрятаться?
И тут я вспомнила слова Амоса: «Пышка будет охранять вас». Может, именно об этом пытался напомнить мне Хуфу? Собственная мысль показалась мне очень глупой, но терять нам уже было нечего. Я опустила кошку на пол и, заикаясь, с трудом выдавила из себя приказ:
– П-пышка, защити нас.
На мгновение мне почудилось, что серебряная подвеска на ее ошейнике вспыхнула ярким светом. После чего Пышка неторопливо выгнула спину, потянулась, уселась у моих ног и принялась вылизывать себе лапу. Замечательно. А впрочем, чего я ожидала – что она героически бросится на серпопардов и разорвет их в клочья?
Красноглазые чудища все приближались, злобно скалясь. Вот они уже напрягли шеи, готовясь нанести удар, вот уже ощерили ядовитые клыки… Зал вдруг заполнился горячим смерчем – словно взрыв грянул. Ударная волна оказалась такой мощной, что нас с Картером швырнуло на пол. Серпопарды ошарашенно присели и попятились.
Я кое-как поднялась на ноги, ничего не понимая, и только тут осознала, что центром нежданного взрыва была моя Пышка. Вот только никакой кошки больше не было. На ее месте стояла женщина: миниатюрная, легкая и изящная, как гимнастка. Черные как смоль волосы собраны в конский хвост на затылке, стройное тело затянуто в облегающее трико леопардовой расцветки, а на шее болтается кулон Пышки.
– Вовремя, – бросила она с усмешкой, обернувшись и взглянув на меня совершенно кошачьими глазами: желтыми с вертикальной щелью зрачка.
Серпопарды уже успели оправиться от шока и бросились на женщину-кошку, делая молниеносные выпады своими змеиными шеями. Я уже думала, что они разорвут ее надвое, но «бывшая» кошка стремительным прыжком взметнулась ввысь, трижды перекувыркнулась в воздухе и приземлилась на каминную полку над головами чудищ.
Замерев на мгновение, она сделала какое-то неуловимое движение руками, и из рукавов в ее ладони скользнули два длинных кинжала.
– Ха-ха, теперь повеселимся! – мурлыкнула она.
Чудовища атаковали снова. Женщина легко спрыгнула на пол прямо между ними, пританцовывая и увертываясь от зубастых пастей с поистине невообразимой ловкостью. Пытаясь схватить ее, серпопарды незаметно для себя так сплелись шеями, что не могли освободиться, сколько ни дергались. Чем яростнее они бились, неуклюже топчась взад-вперед и круша мебель, тем безнадежнее запутывались и тем тоскливее звучал их разочарованный вой.
– Бедняжки, – проворковала женщина-кошка. – Сейчас я вам помогу.
Блеснули острые клинки, и к ногам женщины упали две отсеченные головы. Тела чудовищ рухнули на пол и рассыпались двумя огромными кучами песка.
– Пропали игрушки, – с легкой печалью покачала головой женщина. – Что ж, из песка они вышли, в песок и вернулись.
Клинки скользнули обратно в рукава, и незнакомка повернулась к нам, сказав деловито:
– Картер, Сейди, нам нужно немедленно уходить отсюда. Дальше будет хуже.
– Еще хуже? – придушенно прохрипел Картер. – Но кто… как… что…
– Всему свое время, – остановила его женщина и, подняв руки над головой, с наслаждением потянулась. – Как же приятно снова оказаться в человеческом облике! А теперь, Сейди, будь добра, не могла бы ты открыть нам проход через Дуат?
Я растерянно заморгала.
– Э-э… нет, не могла бы. То есть… я просто не знаю, как это делается.
Женщина сощурила желтые глаза, явно разочарованная.
– Досадно. Что ж, значит, нам понадобится больше силы. Нужен обелиск.
– Но ведь обелиск в Лондоне, – возразила я. – Не можем же мы…
– Есть и поближе. Прямо здесь, в Нью-Йорке, в Центральном парке. Обычно я стараюсь избегать Манхэттена, но сейчас у нас чрезвычайная ситуация. Доберемся туда и откроем портал.
– Портал куда? – продолжала недоумевать я. – И кстати, кто ты такая, и как тебя зовут, и при чем здесь моя кошка?
– Давайте по порядку, – улыбнулась женщина. – Для начала мне просто нужен портал, чтобы увести вас от опасности. А что касается моего имени, то, конечно, спасибо большое за Пышку, но на самом деле меня зовут…
– Баст[7], – брякнул Картер. – Этот кулон – символ богини Баст, повелительницы кошек. Я-то думал, это просто украшение, а оказалось…
– Молодец, Картер, разобрался, – кивнула Баст. – А теперь давайте поторопимся, пока у нас есть шанс выбраться отсюда живыми.