Красная птица

ПУТЕШЕСТВИЕ В РУКОМАРУ

Люблю я проводить осень в Пицунде, потому что нет, наверно, места лучше на всём Чёрном море.

Приехал я в Пицунду и пошёл искать себе дом. Долго я ходил по солнцу, устал и присел отдохнуть на лавочке возле какой-то калитки.

Вдоль дороги росли эвкалипты — высокие деревья с узкими длинными листьями. Они начали уже опадать. Много оранжевых, шоколадных листьев и коры, свёрнутой в трубку, лежало на земле. Ребята собирали листья и кору в кучи и жгли маленькие костры. Эвкалиптовый дым был горек и пахнул лекарством.

Я понюхал дым, задумался и не заметил, как из калитки вышел мальчик Валерка.

Он был в зимней шапке, глаза его серебрились, а лицо было бледно; он приехал с севера, и ему было семь лет.

— А откуда ты приехал? — спросил он.

— Я не приехал, а пришёл, — сказал я. — Я целый день шёл пешком из Гагры.

— Ух! — изумился Валерка. — А куда ты идёшь?

— А иду я… — тут я немного подумал, — иду я, братец ты мой, в Рукомару.

Никакой Рукомары, конечно, не было на свете. Но мне тут же показалось, что она есть. Может быть, на меня так подействовал запах эвкалиптового дыма или чёрные кипарисы. Или далёкие горы, которые были тёмно-красными в этот предвечерний час.

— А где эта Рукомара? — спросил Валерка.

— Совсем рядом, у моря, — махнул я рукой.

— Я ещё не видел моря, — сказал Валерка. — Я вчера только приехал. А что в этой Рукомаре?

— О! — сказал я. — Там вода утром в море белая, как молоко. А днём синяя, как небо весной. Вечером лиловая и густая, как масло. А на закате розовая. Люди там чёрные от солнца, только зубы у них белые, когда они смеются. Целыми днями сидят они на горячих камнях, пьют кофе и смотрят в море и на облака.

Я уже отдохнул, встал, взвалил свой рюкзак, но поглядел на дом, из которого вышел Валерка, на сад с георгинами и подумал: почему бы мне не пожить здесь? Тогда я вошёл в калитку, поговорил с хозяйкой и остался жить в этом доме. А Валерка стал моим соседом — он был племянник хозяйки.

На другой день я собрался на море.

— Можно, я с тобой пойду? — попросил Валерка. — А то я один не дойду до моря.

И мы пошли. Сперва мы прошли садом, открыли заднюю калитку, разогнали гусей, свернули налево, поскрипели ногами по гальке и вышли на кипарисовую аллею. Потом лесной дорогой пошли на базар. В тени возле базара дремали ишаки с пустыми корзинами.

— Ух! Это кто длинноухие? — спросил Валерка.

— Это ишаки, — сказал я, — Они пришли издалека, — видишь, копытца у них в пыли. Они пришли, наверно, из Рукомары. Они привезли нам сладкую хурму, мандарины, инжир и виноград.

Мы вошли на базар. Чёрные липкие кучи винограда лежали на прилавках. Мясистый инжир, похожий на луковки, таял на солнце. Сквозь шершавую кожу груш выступал сладкий сок. Девушки-абхазки смеялись и кричали Валерке:

— Ай, какой бледный мальчик! Хочешь винограду? Или груш?

И ещё они весело перекликались друг с другом и часто повторяли своё любимое: «Ара! Ара!» — что по-русски значит: «Нет! Нет!»

Мы купили фруктов и пошли лесом к морю.

— Куда мы идём? — спросил Валерка.

— В Рукомару, — сказал я.

Сосны были так высоки, что у Валерки падала шапка, когда он глядел на их вершины. Между длинных иголок висели крепкие шишки. В кустах нежно трещало.

— Кто это трещит? — спросил Валерка.

— Это началась уже страна Рукомара, — сказал я. — Здесь живут древесные лягушки. Они сидят на деревьях и поют, как птицы. И ещё тут есть бабочки величиной с птицу и птицы величиной с бабочку.

А впереди всё светлело, светлело, солнечный свет брызгал между стволов сосен.

Птицы пели на разные голоса и, перелетая, качали ветки колючих кустов. Под ногами у нас шуршала красная хвоя, а в лицо дул влажный ветер. Наконец мы вышли к морю.

— Ух ты! — сказал Валерка, и глаза его стали синими от моря.

Мы выбрали себе место на песке и разделись. Море звенело о камни и после каждой волны говорило нам тихое, протяжное «Рррасс!», очень похожее на «Здравствуй!»

— Это и есть Рукомара? Самая настоящая? — спросил Валерка.

— Самая настоящая, — сказал я. — Здесь две тысячи лет назад жили греки. Большой город с домами из белого мрамора, с высокими каменными тротуарами стоял на берегу моря. В каналы города заходили корабли с розовыми шёлковыми парусами. Греки, фригийцы, арабы, персы приплывали сюда из дальних стран. А город назывался тогда Великий Питиус. Но разрушился город, и занесло его песками. А страна Рукомара осталась, только её не каждый видит. Вон смотри, пальмы, видишь? На них растут кокосовые орехи, полные молока.

— Вижу! — сказал Валерка.

— А ещё ты видишь белые дома? — спросил я и показал ему на камни. — Видишь, из последнего дома вышел загорелый человек?

— Вижу! — сказал Валерка и показал мне на рыбака.

— Ага! Он будет ловить рыбу и жарить её потом на оливковом масле, на вкусном масле, которым солнце напитывает оливки всё лето.

— А какую рыбу он будет ловить?

— Прекрасную рыбу, самую лучшую, — сказал я. — Барабульку он будет ловить — маленькую рыбку с красными пятнышками по телу, и скумбрию, и кефаль, и ставриду, и камбалу, плоскую, как блин, — самую лучшую рыбу, какая только есть в море!

— А вон пароход! — закричал Валерка и показал мне тёмную точку на горизонте со слабым облачком дыма.

— Да, и пароход идёт к нам, в Рукомару, и везёт всё, что только нужно: игрушки и конфеты, куклы для девочек и ружья для ребят. Куклы эти могут говорить, как самые настоящие люди, а ружья стреляют конфетами.

— А пушки у них стреляют пирожными, да? — сказал Валерка.

— Да! Потому что эти рукомарцы весёлый и добрый народ.

Так мы, лёжа на берегу моря и греясь на солнце, как будто путешествовали в Рукомару. А вечером, наевшись сладких фруктов, накупавшись, купив у рыбака рыбы, набрав в лесу шишек и грибов, мы пришли домой.

Я стал готовить себе ужин на кухне, а Валерка вышел за калитку и встретил там толстого Мишеньку.

Мишенька тоже приехал на юг, и ему было семь лет. Но он приехал не один — с ним была мама, с ним был папа, и с ним была няня. Втроём они охраняли его, кормили его, купали его и втроём укладывали спать. Он был толстый, капризный и ни во что не верил. И он не любил никаких путешествий.

— Ого! Как ты загорел! — сказал он с некоторой завистью. — Где это ты загорел?

— В Рукомаре, — сказал Валерка.

— Где-е? В какой такой Рукомаре? Сказал тоже!

— Да! — упрямо повторил Валерка. — Я там был. Я был в белом городе, где люди чёрные от солнца и пьют кофе.

— Ври больше! — сказал Мишенька и засмеялся. — Наверно, в Гагре был, а выдумываешь.

— Нет, был! — закричал Валерка и сжал кулаки. — Не веришь, а я всё равно был, дурак такой! Там ходят ишаки, и уши у них как кипарисы. Они всё слышат, даже как смеётся в море рыба. А небо там сладкое, и люди, и собаки, и все ходят свободно вниз головой, прямо по небу. И они его едят ложками, и языком, и кто чем! Пароходы причаливают прямо к улицам и на тротуары складывают игрушки — кому надо, тот приходит и берёт. Что! А ночью все звёзды спускаются прямо в город, плавают и светят по улицам и залетают в комнаты, потому что они не боятся людей.

— Ого-го! Вот так заливает! — кричал Мишенька, но в голосе его слышалась уже неуверенность.

Тут я не вытерпел и вышел на улицу.

— Всё верно! — сказал я Мишеньке. — И мы с Валеркой действительно были в Рукомаре. И видели там всё, о чём он рассказал тебе. И ещё видели такое, о чём и рассказать нельзя. Рукомара близко, — сказал я, — надо только поверить в неё. И надо ещё не бояться. Нужно любить путешествия и приключения. А ещё нужно немного похудеть, чтобы не пыхтеть во время ходьбы и не пугать птиц и древесных лягушек!

После этого мы с Валеркой ушли. А Мишенька, растерянный, пошёл домой. Он был очень грустный. И он, наверно, размышлял, почему это люди так любят разные путешествия — выдуманные и настоящие, и стоит ли худеть из-за какой-то Рукомары.

А мы с Валеркой ещё много раз побывали в Рукомаре и узнали страшно много интересных вещей в этой удивительной стране.