Красная звезда юга

15. Бишоп и Кончита в руках бандитов

Капитан Убриа пересек кухню и подошел к Бишопу. Он вырвал у него из кармана пальто револьвер так грубо, что разорвал материю.

— Это не имеет никакого значения, — сказал он. — Там, куда вы отправитесь с сеньоритой, не нуждаются в пальто.

— Что вы собираетесь сделать с нами? — спросила Кончита.

— Прежде всего перестаньте спрашивать, — ответил Кредо, продолжая потирать лысину. — Я безмерно огорчен тем, что должен вам сообщить, но мы не можем ничего, как только сделать с вами одну вещь…

— Убить?

Кредо посмотрел на тюки.

— Совершенно ясно, что мы не можем позволить вам шататься по улицам. Да еще вести разговоры. Девять из десяти членов нового режима, увы, умные люди. Это также относится и к федеральной полиции. По счастью, капитан Убриа и проделали немало отличных дел в ту счастливую эпоху…

— Действительно, похоже на то, — сказал Бишоп. — Ладно, я понимаю, что смогу причинить вам немало неприятностей. — Он прислонился к умывальнику. — Но зачем убивать Кончиту? Судя по тому, что мне сказала Кончита, вы ведь неравнодушны к ней. Она обещала поехать с вами в Европу, после того, как вы спасете ее сестру?

Улыбка Кредо потухла.

— Это правда. Но, как говорится в одной из наших песен, любовь свободна и не подчиняется никаким законам. — Он усмехнулся и пожал плечами. — Конечно, это можно рассматривать под разными углами зрения. И, как вы сами должны прекрасно знать, в физическом смысле одна женщина стоит другой… — С ноткой сожаления, он продолжал. — Кончита восхитительна, это верно… Я, вероятно, очень любил бы ее одну или две недели, а может быть и дольше… Сверженный генерал не совсем ошибался, когда окружал себя самыми юными. — Он снова посмотрел на большие тюки. — Но личность, с которой капитан Убриа и я связаны договором, имеет слабый характер. И из страха перед тем, чтобы он не переменил своих взглядов, а также из-за того, что мы можем все потерять, мы вынуждены дать ему часть добычи и убедить его в том, что не осталось больше никого, кто смог бы донести на нас. — Кредо посмотрел на часы. — Эта операция должна быть завершена до наступления дня.

Как будто ничего не услышав из сказанного, Кончита проговорила:

— Мария умерла…

Убриа снял свою шляпу, но не из уважения к покойной, а для того, чтобы почесать себе голову.

— Да, от гнойного аппендицита, в одном из госпиталей, каком именно, я забыл.

— Значит, ее не судили и не привлекли к ответственности за связь с генералом?

У Убриа был шокированный вид.

— Сеньора! Ведь мы — джентльмены! Мы не преследуем женщин. Все «Керидос непитос» прошлого режима были опрошены и все они находятся на свободе и ни одна не испытала позора судебного процесса.

Кончита повернулась к Кредо. Голосом, дрожащим от волнения и гнева, она воскликнула:

— Вы сказали мне, что Марию будут судить как изменницу, и что она будет посажена надолго в тюрьму, а может быть, даже расстреляна!

Кредо пожал плечами и посмотрел на нее с ледяной улыбкой.

— Разве я виноват, что вы мне поверили?

Бишоп теперь ясно видел все, что должно произойти.

— Вы спасались, когда боялись за свою шкуру, вы и другие члены вашей группы? Но вас никто не преследовал: ни один полицейский и ни один член правительства. Они никогда не знали, где вы находитесь. Значит, вы сами убивалй своих товарищей, чтобы было меньше претендентов на добычу, чтобы держать в постоянном страхе оставшихся…

— Вы слишком проницательны, сеньор ел колонел — претендент на виселицу!

Бишоп продолжал:

— Потом, узнав о смерти Марии, вы связались с этим мошенником Убриа. Вероятно, от него вы узнали, что в новом правительстве имеется, по крайней мере, один человек, которого можно купить…

— Вы заставляете меня удивляться!

— Значит, вы находились в Коралио с небольшой частью добычи, а дон Диего знал, где остальные ценности. Вам нужно было пересечь границу Мексики и Соединенных Штатов. Вы знали, что таможенники — хитрый народ — у них способность чувствовать мошенников на расстоянии одного километра…

Кредо улыбнулся краем рта.

— Я признаю, что переход границы меня весьма беспокоил. — Но если бы даже вам удалось это, вы все равно бы скрывались, не имея вида на жительство. А если бы вас привезли сюда под хорошим эскортом, вас бы расстреляли за бегство в Северную Америку с ценностями, принадлежащими государству.

Бишоп продолжал:

— По каким-то лазейкам, известным лишь вам одному, вы узнали, что сестра Кончиты Мария умерла. Потом вы узнали, что в одной из тюрем города несчастный пьяница экс-полковник американской авиации ожидал свидания со смертью…

Кредо искренне забавлялся:

— Вы должны были сотрудничать в «Пренце», у вас подходящий стиль. Вы замечательно все описываете.

Бишоп закурил последнюю сигарету из пачки и предложил Кончите.

— Нет, спасибо, — спокойно сказала она.

Бишоп несколько раз затянулся, потом снова обратился к Кредо:

— Но для того, чтобы ваш план осуществился, надо было вернуться в страну, не привлекая к себе внимания. Вы завербовали Кончиту и дона Диего, играя на скупости одного и любви к сестре другой. Потом за несколько песо вызволили меня из тюрьмы в Коралио, и для уверенности, что капитан Рейс не донесет на вас, убили его. Если все это опубликовать в газетах, вы, без сомнения, будете утверждать, что никогда не покидал Аргентину и что вы занимались поисками дона Диего в качестве секретного агента полиции…

Кредо положил перед ним на стол позолоченный значок, вроде того, какой был показан Бишопу капитаном Убриа.

— Уверяю, что вы действительно очень проницательны.

— Я еще не начал, — продолжал Бишоп. — Вчера вечером вы заплатили одному из ваших людей, чтобы он убил Кончиту и меня. Вы боялись, чтобы мы не заговорили. В это время вы и Убриа обследовали апартаменты на Авенида-Санта-фе, заставили силой дона Диего сказать, где была спрятана добыча. — Он посмотрел на оба тюка. Они казались очень тяжелыми. — Здесь находится, без сомнения, большая часть, не считая той, которую вам удалось увезти в Коралио. И когда дон Диего выдал вам тайну, вы сунули, ему в руку пистолет и помогли нажать на курок, как раз в то время, когда капитан Убриа и его сообщники сделали вид, будто только что вошли и обнаружили самоубийцу…

Убриа приготовил свой револьвер.

— Мне кажется, я хорошо сделаю, если выстрелю теперь.

Кредо остановил его.

— Один момент. Мне забавно его слушать. Так удивительно, что военный, даже бывший, способен связать разные факты. — Он бросил на капитана Убриа взгляд. — Каким бы образом мы не решили вопрос, вы уж предоставьте его мне. Будет лучше, если я воспользуюсь своим оружием. Оно снабжено глушителем и стреляет бесшумно. Ведь нам совершенно не нужно привлекать внимание жильцов соседних квартир.

— Вы руководите игрой, — сказал Убриа. — Я следую за вами. До сих пор вы были великолепны.

Бишоп спросил:

— Скажите-ка мне, Кредо, что вы получите от всего этого?

— Половину содержимого одного из тюков, — ответил лысый. — И как вы правильно догадались, они полны наличными деньгами и драгоценностями. У меня есть, на что жить в роскоши даже, если я проживу тысячу лет. Кроме того, я получаю десять процентов содержимого второго тюка пополам с капитаном Убриа. Это обычный тариф. И если все пойдет хорошо, я верну себе все кабаре, в том числе, конечно, и Рожо Тукан. Они хорошо снабжены молодыми «мучача», всецело зависящими от доброй воли их хозяев. Теперь видите, что я правильно решил лишиться тех удовольствий, которые мне могла бы доставить Кончита.

— А что произойдет с Мигуэлем, Джеймсом и Тони? — спросила Кончита.

— То, что происходит с изменниками, — ответил Кредо. — Они удрали в Штаты с немалым добром.

— А сеньорита Вальдес? Она, которая так долго разделяла с вами ложе… Что будет с ней?

— Слишком долго, — ответил Кредо. — Как можно будет упрекнуть офицеров, посланных капитаном Убриа, и ожидающих в течение нескольких недель в Эсперанце? Как можно будет их упрекнуть, что они застрелили женщину, сидящую в машине с тремя преступниками-изменниками.

Бишопа бесило, что его так разыграли. Притом была еще Кончита. Если она и вернулась в Аргентину, то только для спасения своей сестры. Кончита, действительно, была слишком молода, чтобы умереть, не узнав жизни.

Девушка дрожала.

— Что вы с нами сделаете?

Кредо вынул шелковый платок для того, чтобы протереть никелированное тело своего маленького пистолета.

— Вы действительно, собираетесь нас убить?

— Да.

Нитка из платка Кредо зацепилась за курок и пришлось немного повернуть пистолет, чтобы отцепить нитку, не порвав платка. У Бишопа реакция была так же быстра, как и мысль. Он стоял напротив Убриа, за которым сидел Кредо. Опираясь на левую ногу, и выбросил вперед правую, он изо всей силы ударил по маленькому столику. Тот подскочил и рухнул, вдавливаясь в туловище Кредо. От этого же удара стул, на котором сидел лысый, покачнулся на задних ножках и упал. Бишоп воспользовался этим, чтобы сделать два шага вперед и кинуться на стол, который покрывал Кредо.

Крик лысого быстро замер. Пальцы его разжались и револьвер упал на пол. Так как Убриа был ближе к оружию, чем Бишоп, американцу только оставалось ногой оттолкнуть его подальше так, что в конце концов револьвер исчез под плитой.

— Неплохо сыграно! — воскликнул Убриа с ноткой восхищения в голосе. — Но вам это ничего не даст. Вы сильны в борьбе, но я тоже умею убивать. И на этот раз уже не промахнусь!

— Только без шума, вы помните? — насмешливо проговорил Бишоп. — Нельзя беспокоить жильцов. Будет, действительно, жаль, если кто-нибудь возьмет телефонную трубку и позвонит в комиссариат. Сюда пришлют группу умных, честных фликов, которые обнаружат вас с двумя тюками, полными ценностей…

— Это, действительно, было бы жаль, — признался Убриа.

Он вытащил свой револьвер из кобуры и, вместо того, чтобы нацелить на Бишопа, схватил его, как дубинку. Он продолжал:

— И еще достаточно обидно, что такая красивая сеньорита должна быть причиной вашей смерти, — угол его рта опустился. — Но я, может быть, смогу ее утешить, пока мы будем освобождаться от вашего трупа.

Бишоп обошел его кругом по маленькой кухне, держась на расстоянии от импровизированной дубинки.

— Сомневаюсь. Но пока я жив, скажите мне, как вы собираетесь разделаться со мной?

Убриа размахнулся, чтобы ударить Бишопа, но промахнулся. Он восстановил равновесие и стал преследовать Бишопа.

— Это легко. Мы отвезем вас в чистое поле, где находится ваш самолет, и после того, как зальем горючее, кто знает? Может быть, какой-нибудь неловкий человек бросит зажженую спичку.

— Неплохо, — признался Бишоп.

Он старался держаться, как можно дальше и, так как дверь на кухне оставалась открытой, он вышел и, пятясь, прошел в маленький салон.

— Опять один из этих проклятых пилотов, которые не смогли сесть! — продолжал Убриа. — К тому же, он вошел в самолет в сопровождении совершенно незнакомой «мучача»… — Сердясь, он спросил: — Сеньор понял нашу идею?

Все время стараясь держаться подальше от Убриа и не переставая двигаться по помещению, чтобы найти что-нибудь заменяющее оружие, Бишоп прошел через салон и устремился в вестибюль. Капитан Убриа, наконец, настиг его в комнате Марии. Убриа казался очень довольным собой.

— Если сеньор мне позволит, я скажу, что сильно опасаюсь, как это говорится у вас? — Вы пришли к концу…

Бишоп схватил в две руки флаконы с духами и бросил их в голову Убриа. Один флакон ударил его по лицу, остальные попали в грудь. Кривая улыбка появилась на лице Убриа и он продолжал продвигаться вперед. Неожиданно борт огромной кровати оказался под коленями Бишопа и он почувствовал, что падает назад, в то время, как капитан подошел к нему и пытался тяжелой рукояткой своего револьвера раздавить его лицо.

Послышался легкий «пуф», похожий по звуку на шум детского пистолета. Убриа повернул голову. Бишоп поднял колени и выбросил обе ноги вперед. Он отправил Убриа к стене, на которой находилось зеркало, с такой силой, что оно разлетелось на тысячу кусков, которые посыпались на Убриа.

Бишоп встал. Он посмотрел на Кончиту:

Нос ее был в пыли, так как она легла на пол, чтобы достать револьвер Кредо. Она была близка к истерике.

— Я совершила ужасный грех: я убила человека, — прошептала она.

Бишоп взял из ее руки револьвер и нагнулся, чтобы посмотреть, что с капитаном Убриа.

— Гм…гм., не думаю. Вы всего лишь ранили его в левое плечо. Но это отвлекло его внимание как раз настолько, чтобы я смог отправить его вальсировать…

— А теперь? — спросила Кончита.

Бишоп вытер кончик ее носа и поцеловал.

— Теперь дайте мне одну минутку вздохнуть. Я сейчас найду что-нибудь.