Красно-белый. Том 3

Глава 17

В пятницу 7-го сентября накануне вылета в Грецию на базе в Тарасовке был объявлен день открытых дверей. К вечерним посиделкам готовили шашлык, закупили немного пива и привезли наш отечественный боевик «Свой среди чужих, чужой среди своих». От американского кино отказались заранее, чтобы не злить Константина Бескова. Днём перед большой тренировкой почти вся сборная СССР собралась у телевизора. Телевизионное начальство внесло изменение в программу и, начиная с 14.00, транслировало прямое включение с Олимпийского стадиона в Токио, где в финале молодёжного чемпионата встречались сборная Аргентины и сборная СССР. Матч комментировал из студии в Останкино Котэ Махарадзе:

— Пока мяч в воздухе, коротко о составах играющих команд. В воротах у нас играет Прудников, защитники — Янушевский, Головня, Хидиятуллин и Полукаров. В середине поля действуют — Раденко, Олефиренко, Заваров и Черенков. Пара нападающих — Олег Таран и Сергей Родионов. Счёт после первой половины матча ноль — ноль. Как вы сами можете убедиться, старший тренер молодёжки Сергей Коршунов призвал в сборную лучшие молодые силы. С мячом спартаковец Заваров, пас на Черенкова, который тут же делает передачу на Олега Тарана. Какая замечательная позиция, надо же бить! Хей! Таран хотел пробить сильно и точно, но не получилось. Да, неудачно лёг на ногу футболисту его кожаный дружок.

«Какие же это лучшие молодые силы? — подумал я. — Журавлёв и Демьяненко в Киеве остались, Гоцманов в Минске. Но наши парни молодчики — Заваров, Черенковым и Хидиятуллин контролируют весь центр, а Родионов бегает как блуждающий форвард. И пока ничего они не дают сделать ни Рамону Диасу, ни Габриэлю Кальдерону, ни Диего Марадоне. Кстати, Марадона не такой уж и мальчик — ему через полтора месяца исполнится целых 19 лет. Это Радик у нас вундеркинд, ему только на днях стукнуло всего 17!». И в это самый момент Черенков сделал разрезающий пас на Сергея Родионова и Махарадзе очень эмоционально закричал в микрофон:

— Родионов идёт к воротам! Выходит к воротам! Замахивается! Ну же мой родной, замахивайся уже! Удар! И мяч в воротах! Гоооол! Гооол! Гооол!

— Дааа! — Заорали мы, обнимаясь около телевизора.

— Дааа, Радик! — Заголосили парни на переполненном японском Олимпийском стадионе, газон которого от дождя раскис и представлял собой жалкое зрелище, но сейчас это не имело никакого значения, ибо на кону было золото мирового первенства.

— Теперь мужики держим, меньше тридцати минут осталось! — Выкрикнул Вагиз Хидиятуллин, единственный кто один раз уже выигрывал молодёжный мундиаль. — Внимательней с Марадоной!

— Давай я ему ногу сломаю? — Предложил защитник ворошиловградской «Зари» Саша Полукаров.

— Если промахнёшься по ноге, то влепят красную карточку, и тогда мы останемся вдесятером, — возразил Фёдор Черенков. — Играем просто в свой футбол.

— Правильно Черенок, — поддержал товарища Хидиятуллин. — Контроль мяча как на тренировках!

На все эти переговоры в центре поля голкипер Алексей Прудников смотрел из своей вратарской площади и думал, что сейчас аргентинцы обрушаться, словно цунами на ворота, и теперь почти всё зависит от него. Потому что нет таких ударов, которые нельзя было бы взять.

А уже через минуту маленький коренастый игрок в футболке с толстыми продольными бело-голубыми полосами, которого все с придыханием называли Марадоной и прочили судьбу будущей футбольной звезды, в одиночку дошёл до линии штрафной и немного коряво из-под Хидиятуллина пробил по воротам. Этот мяч, прыгнув влево от себя, Алексей взял без проблем.

— Десятке бить не давай! — Рявкнул он на своих защитников и рукой выкинул мяч далеко к центру поля, точно в ноги Фёдора Черенкова.

За пятнадцать минут до конца финала, перед телевизором в просторном холле на первом этаже жилого корпуса Тарасовки уже не было свободных мест. На наши крики и шум подтянулись не только все игроки главной сборной СССР, но и проживавшие на базе спартаковские дублёры и даже повара из столовой. Забавно было наблюдать за Николаем Старостиным, который кричал чуть ли не громче всех:

— Держать мальчишки, держать фронт!

Кстати, со Старостиным у меня вчера вечером состоялся обстоятельный разговор по поводу Виталия Старухина. Никак не вписывался форвард донецкого «Шахтёра» в игру сборной. Во-первых, низкая скорость. Виталий на поле был самым медленным игроком, не считая Рината Дасаева. Во-вторых, слабая игра внизу — дриблинг отсутствует напрочь, культура паса посредственная. В-третьих, если с тбилисскими футболистами мы боле-менее стали сыгрываться, то с Виталием Владимировичем ничего не получалось. Поэтому «Дед» предложил выплатить Старухину небольшую премию и отправить вместо курортных солнечных Афин в шахтёрский солнечный Донецк. Я же возразил: «Вот смотрите, Николай Петрович, допустим за 10 минут до конца матча мы получаем от греков мяч в свои ворота. Что в таком случае нам остаётся делать? В таком случае выход только один — мы обязаны организовать финальный навал с большим количеством навесов в штрафную площадь. Вот тут-то нам „Бабуся“ и пригодится. Во всём Советском союзе никто лучше Старухина не играет на втором этаже». Минут пять Старостин обдумывал мои слова и, наконец, с большим сомнением произнёс: «Ладно. Пусть Виталий Владимирович побудет нашим джокером. В Афинах нужно быть готовым ко всему. Там и болельщики агрессивные и судья может начудить».

И только сейчас, вернувшись из воспоминаний, я обратил внимание, что сборная Аргентины получила право пробить опаснейший штрафной в двадцати метрах от наших ворот.

— Сколько до конца? — Спросил я у парней.

— Сем минут! — Выкрикнул Давид Кипиани. — Жаль, что не шест!

— Прудников устанавливает стенку, — сказал из телевизора Котэ Махарадзе. — К мячу подходит восходящая звезда сборной Аргентины нападающий Диего Марадона. Задумывается, присматривается к нашему вратарю. В какой угол бить? Вот в чём вопрос. Свисток. Разбег. Удар!

Мяч, выскочивший из-за шести человек, поставленных в стенку, Алексей Прудников увидел в самый последний момент. И прекрасный хлёсткий удар Марадоны устремился в тот самый угол, за который и отвечал спартаковский голкипер. Однако на раскисшем от дождей газоне поехали ноги, и лишь неимоверным усилием воли удалось прыгнуть и коснуться мяча самыми кончиками пальцев.

— Бам! — Раздался звук удара об штангу кожаной футбольной сферы за спиной Прудникова.

И тут же немного потяжелевший от сырости мяч отлетел в правую сторону от вратаря и покатился в направлении боковой линии. К нему мгновенно устремились два футболиста в бело-голубых футболках и один игрок в красной майке с большими белыми буквами «СССР» на груди. Им оказался оттянувшийся в защиту Саша Заваров.

— Выноси, б… Завар! — Закричал от бровки, еле-еле перекрикивая толпу на трибунах, старший тренер Сергей Коршунов.

Однако Заваров не был бы самим собой, если бы в такой ситуации не пошёл в обыгрыш. Первого футболиста Александр обыграл, ловко перекинув мяч с ноги на ногу, второму аргентинцу он вообще прокинул между ног и сам устремился вдоль правой бровки к центру поля.

— Не таскай, сука! Не таскай! — Вскочил с лавки старший тренер сборной. — Матч закончится — убью!

Может быть, поэтому Саша Заваров, когда на него выбежал ещё один игрок сборной Аргентины, отставив дриблинг, дал великолепную передачу на ход Фёдору Черенкову.

— Рви, Черенок! Рви, мать твою! — Переключил своё внимание Коршунов на Черенкова.

А Федя тем временем на противоходе улетел от одного аргентинского защитника, затем тут же обманул второго и дал длинную передачу на ход Сергею Родионову.

— Радик, б… умоляю тебя — рви, сука! — Заголосил Сергей Коршунов вместе с выбежавшим на бровку помощником Николаем Киселёвым.

Неожиданно очень опасный штрафной у нах ворот, который исполнил мастер таких ударов Диего Марадона, развернулся намного более опасной нашей контратакой. Из-за чего перед телевизором поднялся такой гвалт на русском и грузинском языках, от которого даже затряслись стёкла в рамах. И теперь с большим трудом сквозь крик можно было расслышать комментарий Махарадзе:

— Сергей Родионов выходи один на один, демонстрирует весь арсенал обманных приёмов, укладывает на газон голкипера Гарсия и устремляется к пустым воротам сборной Аргентины. Удар! Гоооол! Гоооол!

— Даааа! — Заорали мы разом и принялись обниматься перед экраном телевизора.

— Знаешь, что Костя я тебе скажу? Правильно я мальчишек отпустил! — Заявил Константину Бескову довольный до ушей Николай Старостин. — Молодцы, парни! Так держать!

— Дааа, — протянул из телевизора Котэ Махарадзе, — как говорится в одной известной народной поговорке: «Сколько ты не атакуй, а счет-то уже 2: 0 в нашу пользу».

Когда на переполненном 65-тысячном Олимпийском стадионе в Токио прозвучал финальный свисток, зафиксировав счёт 1: 2 в пользу сборной Советского союза, обессиленные футболисты в бело-голубых футболках рухнули на газон. И многие из аргентинских будущих звёзд футбола откровенно рыдали, словно маленькие дети. Плакал, стоя на коленях и Диего Марадона, который всё же забил в компенсированное время гол престижа.

А в эти самые секунды игроки в красно-белой форме кричали, обнимались и носились по полю, как будто у всех разом выросли крылья. Старший тренер Коршунов отловил среди радующихся парней Сашу Заварова и схватил его за шиворот футболки:

— Я тебе обещал, что после свистка убью?

— Да чё вы в самом деле-то? — Жалостно проскулил полузащитник. — Чуть что так сразу Заваров во всём виноват. Так что ли? Нормально же сыграли?

— Нормально, нормально, дай я тебя обниму! — Сергей Коршунов прижал к себе юного футболиста и затем добавил. — Если ещё раз будешь так таскать мяч в защите, точно убью.

Вечером того же дня, отказавшись от шашлыка, пива, которого не пью, и от просмотра отечественного боевика я поехал домой. Конечно, свою отлучку заранее согласовал со Старостиным, сказав, что «Свой среди чужих, чужой среди своих» на меня с детства нагоняет смертельную тоску. И потом самолёт в Афины улетает завтра в 2 часа дня, поэтому ночь я смело могу провести в обществе любимой женщины, и уже к завтраку буду в Тарасовке как штык. Константин Бесков мой своенравный поступок естественно не одобрил, но так как ответственность за результат полностью ложилась на «Деда», то на меня он махнул рукой.

По дороге в Сокольники, совершено случайно, мне попался в киоске «Союзпечать» на глаза еженедельник «Футбол-Хоккей», поэтому, когда домой вернулась Тамара, я читал на кухне статью заслуженного тренера Севидова про себя самого. Называлась он громко — «Форвард нового типа». Много лестных слов написал обо мне Александр Александрович. И вроде бы радоваться надо было, но противный червячок сомнения грыз изнутри и нашёптывал, что эта статья выйдет мне боком.

— Ой! — Ойкнула моя будущая жена, увидев меня из прихожей. — А я думала, что ты только после Греции приедешь. Извини — я ничего не готовила.

— Если в холодильнике имеется «Любительская» колбаса и пару десятков свежих яиц, то футболист не умрёт голодным, ха-ха, — засмеялся я.

— Подожди, что-то случилось? В сборной что-то не так? — Тома вдруг почувствовала что-то неладное в моём настроении.

— Хорошо всё в сборной. Все здоровы. Ты понимаешь, мы же едем играть на ничью, а тут вот такая хвалебная статья. — Я показал разворот еженедельника. — А если мы не сможем сыграть вничью? Это же рискованное дело — один шальной удар греков и получите, распишитесь в поражении. Да нас по приезде затравят и газетчики, и болельщики. Особенно меня — форварда нового типа.

Тамара, не переодеваясь, прошла на кухню, присела напротив меня на табурет и немного помолчав, предложила вполне резонный вариант:

— А вы играйте тогда на победу. Обыграете сначала греков, а затем финнов и совесть ваша будет чиста. Ну, не попали на чемпионат Европы — не ваша вина. Вы сделали всё, что смогли.

— Второй день только про это и думаю, — пробурчал я. — Но профессиональный спорт слишком скоротечен и непредсказуем. Сегодня ты не рискнёшь, пролетишь мимо Европы, а завтра у тебя даже шанса такого не будет.

— Хорошо, — хмыкнула моя невеста. — А если вам сразу же объявить через прессу, что едете играть на ничью, потому-то и потому-то.

— На международном уровне такие вещи называются нарушением честной игры или нарушение фэйр-плей. Накануне собственной домашней Олимпиады получить пятно на репутацию — это крайне некрасиво и нежелательно. Можно оправдаться, что мы специально играли на ничью лишь после окончания матча Венгрия — Финляндия, 17-го октября.

— Н-да, — тяжело вздохнула Тома. — Я читала, что Льва Яшина после какого-то пропущенного гола очень долго травили. Письма с угрозами слали со всей страны. Машину попортили. Но у нас-то пока машины нет, да и как-нибудь этот месяц проживём. И потом вот — первое место вы точно не упустите.

Тамара ткнула пальчиком в турнирную таблицу чемпионата СССР, где наш красно-белый «Спартак» шёл гордо на первой строчке:

Вечером во вторник 11-го сентября в маленькой гостинице на окраине Афин, состоялось заключительное собрание главной команды страны. Николай Старостин, наконец, раскрыл план, благодаря которому мы получали возможность поехать на европейское первенство в Италию. Впервые услышав, что завтра мы будем играть на ничью, многие футболисты несколько растерялись, ведь в газетах и Константин Бесков и сам Старостин говорили, что едем за победой. Кстати, наставник сборной Греции Алкетас Панагулиас так же заявлял, что лишь случайность помешает его команде победить.

— Нэ чего нэ понимаю! — Разгорячился Давид Кипиани. — Как ничья?

— Если мы обыграем греков, то сборная Венгрии потеряет спортивную мотивацию и свою игру отдаст сборной Финляндии, которая досрочно попадёт на чемпионат Европы. — Сказал я и показал заранее приготовленную таблицу:

— Если мы завтра сыграем вничью, — принялся объяснять дальше «Дед», — тогда венгры наверняка обыграют финнов, и нам останется лишь дома разгромить сборную Финляндии, чтобы из-за лучшей разнице мячей поехать в Италию.

— Тогда у всех команд будет по 6 очков, — «вставил свои пять копеек» Юра Гаврилов. — Только финнов придётся побеждать со счётом — 7: 0, если венгры этим же финнам у себя дома целую авоську не напинают.

— Не напинают, — отмахнулся я. — Ведь Финляндия будет биться до последнего хотя бы за спасительную ничью.

— Товарищи футболисты! — Внезапно высказался Константин Бесков. — А не кажется ли вам, что выбирать турнирную стратегию и тактику на предстоящий матч — это прерогатива старшего тренера? Поэтому предлагаю сейчас разойтись по номерам и как следует отдохнуть. Ведь завтра предстоит сложный день.

«Странно, что Константин Иванович поддержал „Деда“, — удивился я, покидая общий холл, где шло собрание. — Хотя с другой стороны, если Старостин оступится, то старшим в сборной останется именно Бесков, который наверняка просчитал все за и против. Про план, придуманный мной и братьями Старостиными, он знал давным-давно, как хороший приятель Андрея Старостина. Не так прост Константин Иванович, как это кажется на первый взгляд».

В среду 12-го сентября на начало футбольной трансляции матча сборная Греции против сборной СССР, задержавшись в редакции «Советского спорта», Тамара уже никак не успевала. Поэтому прикупив в магазине песочные пирожные, направилась сразу же в гости к Черенковым, у которых был телевизор, и которые проживали в соседнем подъезде. Кстати, Федор, как и все спартаковцы отпущенные Старостиным в молодёжную сборную, вернулись из Японии два дня назад. Поэтому в квартире Фёдора и Ольги Тома застала и Сергея Родионова.

— Сейчас второй тайм начнётся! Счёт пока ноль ноль! — Выкрикнул Сергей.

— Мой-то играет? — Поинтересовалась Тамара, передав пирожные хозяйке квартиры.

— Почти все наши играют, — кивнул Фёдор Черенков. — В полузащите бегают Романцев, Шавло, Гаврилов, Ярцев и твой Никонов. На воротах Дасаев, в атаке Кипиани, в защите — Чивадзе, Пригода, Бубнов и Мирзоян.

— Кстати, ты слышал, что Буба к нам хочет перебраться? — Спросил Родионов своего друга Черенкова.

— Если «Дед» не против, то почему нет? — Пожал плечами Фёдор и вскрикнул, — началось!

— Итак, мы продолжаем трансляцию международного отборочного матча между сборной Советского союза и сборной командой Греции, — с еле заметным грузинским акцентом произнёс Котэ Махарадзе из телевизора. — Футболисты хозяев поля играют в белых футболках и белых трусах, наши мастера кожаного меча действуют в своих привычных красно-белых цветах.

Поле греческого стадиона «Леофорос Александрас», домашняя 25-тысечная арена местного футбольного клуба «Панатинаикос», было просто ужасающего качества. Ямы, выбоины, кочки, проплешины, а по краям необузданные местные болельщики накидали каких-то петард, обрезков бумаги и цветастых матерчатых лент. Рванёшь вдоль бровки, запутаешься по дороге и аха, растяжение голеностопа или ещё что похуже. И вообще, на таком «огороде» нормальный футбол был в принципе невозможен, что в какой-то мере облегчало нашу задачу — добыть ничью. Только 25 тысяч человек, беспрерывно ревущих, голосящих и требующих непременной победы, на ничейный счёт были категорически не согласны.

— Мужики, главное контроль мяча! — Напомнил я в сотый раз своим партнёрам, когда главный судья из Португалии Антониу Гарридо дал свисток на второй тайм и греки попёрли на наши ворота.

Главным образом все атаки соперника разгоняли два центральных полузащитника — футболист «Олипиакоса» Николудис и его коллега из «Панатинаикоса» капитан сборной Греции Деликарис. Именно они, сейчас сыграв в стеночку, оставили за спиной Юру Гаврилова, но так как я действовал сегодня так же в центре полузащиты, то идущего с мячом Георгиоса Деликариса нагнал за пару секунд, и за счёт корпуса легко оттеснил от мяча. Далее сделал мгновенный пас чуть назад в опорную зону на Романцева. Олег Иваныч, тоже недолго думая, зарядил на левый край Сергею Шавло.

И мы были готовы лететь на всех парах в контратаку, только нам этого не требовалось. Задачи расколошматить в пыль сегодняшнего соперника не стояло. Поэтому Шавло передал мяч в центр Гаврилову, а тот вторым касанием переадресовал футбольный снаряд направо Георгию Ярцеву. Но из-за неровностей поля мячик подскочил и Жора заковырялся, обрабатывая пас от своего партнёра. И тут же Ярцева накрыл защитники хозяев поля, которое, кстати, было меньше стандартных размеров на целых 10 метров и в длину, и в ширину.

Завладев мячом, грек быстро прокинул его вдоль нашей правой бровки, где должен был вступить в отбор Александр Чивадзе. Однако футболист тбилисского «Динамо» с небольшим опозданием бросился блокировать крайнего полузащитника хозяев поля и тот успел выполнить опасный навес в нашу штрафную площадь!

На мяч в ту же секунду бросились Бубнов, Пригода и форвард хозяев Галакос, который футбольное образование получил в мало солнечной западной Германии. Может быть поэтому относительно невысокий Илиас Галакас первым добрался до мяча и пробил головой по нашим воротам. Дасаев прыгнул в левый от себя угол, но до мяча не дотянулся! И быть бы голу, но футбольный снаряд ударился в кочку и, отскочив в штангу, улетел за лицевую линию поля. На целых десять секунд можно было перевести дух и собраться с мыслями, чтобы понять — как играть дальше, когда мяч абсолютно не задерживается в центре поля?

— Ещё одна опаснейшая атака футболистов в белых футболка на ворота Дасаева, — сказал Махарадзе из экрана телевизора, стоящего в квартире Черенковых. — Удар по воротам, отскок и самоотверженно играет защитник Сергей Пригода, который выносит мяч подальше. Как гласит народная мудрость: «Нам нестрашна непогода, когда в обороне Сергей Пригода».

— Да что там такое происходит?! — Вспылил Сергей Родионов. — Мяч в ногах не держится, ни одной нормальной контратаки не организовали! Никон-то куда смотрит, что с ним сегодня такое? Извини, Тома, — пробубнил Радик, покосившись на невесту Володи Никонова.

— А вы разве ничего не знаете? — Спросил Тамара.

— Мы только позавчера прилетели, — буркнул Фёдор Черенков.

— Ребята ведь сегодня вышли играть на ничью, так у команды появится шанс поехать на чемпионат Европы. — Проболталась раньше времени Тома.

— Не понял? — Помотал головой Родионов.

— Всё правильно, ничья нужна, — сказал Черенков. — Я потом тебе, Серега, объясню, просто поверь, если мы победим, то сборная Венгрии отдаст матч финнам и для нас это конец.

— Опять хозяева поля атакуют широким фронтом, — послышался голос Котэ Махарадзе. — Ливатинос, пас Даманакису, мяч ещё дальше передаётся Деликарису. И если наши парни чего-нибудь сейчас не придумают, то будет полный пападуполос, и можно будет смело идти загоракис. Однако Олег Романцев вовремя поднял ногу, и атака греков захлебнулась. Мяч выбит далеко к воротам греческой сборной к голкиперу, которого я забыл, как зовут. Так редко он вступает сегодня в игру.

«Пять минут до финального свистка, — отметил я про себя, вновь в центре поля прессингуя капитана сборной Греции Георгиоса Деликариса. — Ничего, ничего — пять минут позора и мы станем чуточку ближе к цели». Деликарис же, не слыша моих мыслей, как назло, выдал замечательный пас на единственного греческого форварда Галакоса. Но этого нападающего буквально съел сегодня Саша Бубнов. Поэтому Галакос чуть-чуть поерепенился, но мяч потерял. И Буба моментально вернул футбольный снаряд мне. Да так удачно, что я просто должен был включить свою феноменальную скорость на всю катушку и улетать от подуставших защитников хозяев поля. Что я и сделал. За четыре секунды пролетел сорок метров и ещё чуть-чуть, убежал бы один на один.

«Чёрт! Чёрт! — подумал я, резко затормозив и покатив мяч к правой бровке, чтобы немного потянуть время. — Если бы не турнирная таблица, то размотали бы Грецию сейчас в пух и прах. А вместо этого занимаемся какой-то клоунадой».

На этих мыслях мяч у меня отобрали и я, отметив, что осталось всего 3 минуты, посеменил в защиту. И вдруг, футболисты в белых футболках разыграли свою самую опасную атаку. Пока я полз около центрально линии поля, вездесущий Деликарис сыграл в стеночку с нападающим Галакасом, затем продвинулся к линии нашей штрафной площади и дал очень неудобную передачу верхом прямо в грудь полузащитнику Николудису. Сергей Пригода и Саша Бубнов ринулись блокировать греческого игрока, но из-за большого желание помешали друг другу и Николудис, выйдя один на один, хладнокровно расстрелял ворота Рината Дасаева.

— Хоооол! — Заорали переполненные трибуны, на которых тут же зажгли десятки дымовых файеров.

Часы на табло показали две с половиной минуты до конца матча и поэтому я, рванув к нашей скамейке запасных, закричал:

— Выпускай «Бабусю»!

Но Старостин всё отлично понял из без сопливых, то есть без таких как я. Форвард донецкого «Шахтёра» Виталий Старухин, пока наша команда несла мяч на центр поля, уже заменил Давида Кипиани и готов был ринуться в борьбу. Мне почему-то в эти секунды вспомнился разговор с Виталием вчера в гостинице перед сном. Он спросил меня: «Правда, что ты „Деда“ уговорил взять меня в сборную? Зачем? Почему? Мне ведь уже 30». Я же ответил, что в 30 лет жизнь только начинается, и потом 18 мячей забитых в 23 матчах — это серьёзный повод, чтобы стать частью главной команды страны.

«Прямо как чувствовал, что без „Бабуси“ сегодняшний футбольный фуршет не обойдётся», — зло подумал я, откинув всякую предосторожность и получив пас от Гаврилова пошёл в атаку. Конечно на таком убитом поле, ни о каких финтах Зидана и речи быть не могло, но сейчас мне было пофиг, как я дотащу мяч до чужой штрафной. Я просто знал, что это нужно сделать, даже если случится землетрясение или всемирный потоп.

Поэтому первых трёх попавшихся на дороге футболистов в белой форме я пролетел, буквально не заметив. Затем сыграл в стеночку с Герой Ярцевым, передохнул пять секунд, и навесил в штрафную сборной Греции, ибо туда уже прибежали Бубнов, Романцев и Виталий Старухин.

— Давай «Шахтёр»! — Заорал я, пока мяч был в полёте.

Как в толчее игроков перед воротами, выше всех выпрыгнул донецкий форвард, лично я не разглядел. Просто 25 тысяч человек на десять секунд резко замолкли, перестав поливать наши уши своими децибелами, и Старухин одним кивком головы, первым же касанием отправил мяч в сетку ворот греческой команды.

— Гоооол! — Закричали в квартире Черенковых все, кто сидел у телевизора и слушал репортаж Котэ Махарадзе, который голосил чуть ли не громче всех. — Вот что я называю кинжальный проход, кинжальный навес и кинжальное завершения стремительной атаки! Замечательный и очень нужный гол Виталия Старухина. Замечательного форварда вскормила донецкая земля. Браво! Однако не будем забывать, что до конца международной встречи ещё целая минута игрового времени.

— Вот это футбол! — Выкрикнул Родионов. — А ведь точно парни играют на ничью! Как я сразу не догадался?

— За тридцать секунд отыгрались, — поддакнул Черенков. — Только это ещё не конец.

И Тамара, порадовавшись вместе со всеми, вдруг вспомнила сегодняшний нехороший сон, в котором Володя карабкался на вершину горы, как вдруг на самой верхотуре у него поехала нога, и он сорвался вниз. «Куда ночь, туда и сон», — пробормотала девушка.

На последних секундах матча греки вновь ринулись в атаку, правда после пропущенного гола их действиям не хватало порядка и стройности. Ничейный результат хозяев ужасного поля не устраивал, хотя при определённых условиях и с 6-и очками сборная Греции попадала на чемпионат Европы. Но одно дело — хотеть победить, и совсем другое дело — мочь. Мяч у Деликариса и компании мы перехватили в принципе легко. Сережа Шавло здорово потаскал футбольный снаряд по своей левой бровке и откатил его герою матча Виталию Старухину.

Я моментально открылся под Виталием, чтобы тот не ковырялся с мячом, а отдал его мне. Старухин же повёл себя своенравно. Зачем-то развернулся, показал футболисту из солнечной Греции, обманный финт из шахтёрского Донецка. Естественно мяч был потерян, зато я подкараулил отскок, сделал перехват и рванул неожиданно для всех в атаку. Стадион, кипящий словно вулкан, вновь затих, ведь футболисты в белой форме мой рывок откровенно прозевали.

Лишь голкипер «Панатинаикоса» Василиос Констандину сообразил, что сейчас может произойти непоправимое. И видя мой резвый выход один на один, бросился навстречу. У меня же, как назло из-за бурлящих на поле страстей что-то перемкнуло в голове и, одним махом перехитрив бросившегося в ноги грека, я выскочил на пустые ворота. «Мать твою! Куда?!» — схватился я мысленно за голову и, повалившись в траву, махнул мимо мяча. И выглядело это со стороны как плохая актёрская пантомима, зато футбольная сфера к радости греческих болельщиков укатилась за лицевую линию поля.

— Б… — пробурчал я себе под нос. — Доигрался.

В раздевалке, после финального свистка, зафиксировавшего конечный счёт — 1: 1, я три минуты смотрел в одну точку. Представить, что начнётся, когда я вернусь в СССР, было просто страшно. Товарищи по команде, похлопав меня по плечу, как могли поддержали. Но и они понимали, что в ближайший месяц мне будет совсем не сладко.

— Ничего, Володя, — присел рядом Николай Старостин. — После 17-го октября я сам дам большое интервью для всех советских газет. Ничего, потерпи чуть-чуть. Мы тебя в обиду не дадим.

— Хорошо, что у меня нет машины, как у Льва Яшина. — Криво усмехнулся я. — Стёкла не побьют, шины не проколют. И сразу станет ясно — кто друг, а кто враг.