Красота никогда не умирает (ЛП)

Часть 2

В зале моего дворца Королева нетерпеливо постукивала по мраморному полу хрустальными туфельками. Скорее всего, туфельками Золушки, но, нет, не желаю этого знать.

Какой бы злобной и высокомерной не была Королева, от ее красоты у меня дух захватывало. Хоть я и знал, что все благодаря крови молоденьких барышень, Королева оставалась одной из немногих причин, почему я иногда раздумывал о взрослении.

— Моя Королева, – кивнул я, подойдя к столу, вырезанному в форме печени из наиценнейшей древесины дуба. Пропащие мальчики обожали такие столы во время бросания едой в Нетландии. – Какой пренеприятный сюрприз, – приветствовал я ее, скалясь как можно шире.

— Я погляжу, ты присвоил себе нехилый замок в Трансильвании, – она огляделась, игнорируя мой выпад. В ее присутствии я частенько чувствовал себя невидимкой. – Разве это не замок Дракулы?

— Вы, ребятки, просыпаетесь раз в сто лет, а я тут сижу и жду вас вечность, – я заткнул нож в поясной ремень. – Я намерен каждую скучную минуту ожидания кое-кого из ваших жить на широкую ногу, – я остановился, пристально в нее вглядываясь. – Естественно, я говорю не о тебе.

— И зачем это? – заметив, как я смотрю на нее, Королева самодовольно улыбнулась и торжествующе вздернула подбородок. – Ты – везучий маленький ублюдок, который живет вечно, не взрослеет и которого не затронуло проклятье Братьев Гримм.

— Попахивает завистью, – принюхался я сморщенным носом, словно кролик. – Я не из вашей братии. И я горжусь тем, что упомянут Сэром Джеймсом Мэтью Барри, а не теснюсь под куполом Братьев Гримм. На всякий случай напоминаю еще разок: Барри был Сэром.

— Насколько я знаю тебя, Питер, он также спрятал в книгах некоторые твои страшные тайны. Интересно, зачем?

— Может и так, но он не проклинал меня.

— Может он тебя и не проклял, но твое проклятье в любви к одной из наших, – при этих словах она уставилась мне прямо в глаза.

Я не проронил ни звука. Знаю – виновен по всем пунктам. Не влюбись я в Спящую Красавицу, не вляпался бы в 1912 году в пресловутую драму с Белоснежкой.

В комнате бушевала тишина.

— Что новенького в твоей Нетландии? – очередной издевкой прервала молчание Королева. – Достаточно похитил детишек для отстройки и заселения?

— Зачем ты пришла? – резко спросил я, не обращая внимания на ее последнее замечание. – Если ты здесь, значит что-то неладно с твоей доченькой. В прошлую нашу встречу ты уверяла, что приструнила ее, и никому из нас она не причинит вреда.

Когда речь шла о дилемме с Белоснежкой, я причислял себя к ним. Ведь Спящая Красавица – одна из них, и Белоснежка способна ей навредить.

— Так и было, – согласилась Королева и подошла ко мне. Я сидел за столом и пожевывал незажженную кубинскую сигару. – Но не исключена вероятность, что она вновь проснется.

— Что? – я отказывался поверить, что сердце мое учащенно забилось. Нет, меня не испугает эта анемичная принцесска. Я – Питер Пэн. – Разве ты не говорила, что совладала с ней. Неужели после пережитого ужаса в 1912 нам нельзя успокоиться на ее счет?

— Поэтому мне необходима твоя помощь.

— О! – карие глаза мои полезли на лоб, я затянулся незажженной сигарой и выпустил струю невидимого дыма. – Королеве Скорби нужна моя помощь. Снова? – подколол ее я.

— Тебе обязательно разговаривать со мной полуголым? – как обычно на самом интересном она сменила тему. – Ладно бы хоть пресс был кубиками, а то… обычный жилистый мальчишка.

— Красивый юноша, – уточнил я. – Мне известно, как я действую на ровесниц. Возможно ли, что Королеве Скорби неловко из-за моей неотразимости? Свет мой, зеркальце…

— Ну да, как же! – махнула она затянутой в белую перчатку рукой. Боже мой, сколько элегантности сквозило в том движении. Королева была сама сказочность, само благоговение, само величествение – думаю, такого слова не существует, если не нравится – подай в суд.

— Рассказывал ли я тебе, почему я не прочь вырасти? – поинтересовался я, откидываясь в кресле и вытягивая на столе ноги. – Но тут снова препятствие: давеча ты больше по девочкам, чем по мальчикам.

— Питер, – хлопнув ладонями по столу, она наклонилась, пронизывая меня взглядом. – Прекращай свои шуточки или…

— Или что? – продолжал ехидничать я, не в силах отвести от нее глаз. Неудивительно, что при помощи такого же обаяния ее доченьке удается пленить своих жертв. – Превратишь меня в лягушку? – я квакнул и засмеялся. Звук моего голоса эхом разнесся по дворцу. Даже слышно было, как где-то в темноте давится Горбунок.

— Сейчас нет времени на превращения. Убить – гораздо быстрее, – отчеканила она.

Сколь сладок и порочен ее гнев. Некоторые девочки вызывают у меня желание положить голову им на коленки, а в руках Королевы хочется умереть. Я вздрогнул, и чтобы она этого не увидела, взял яблочко и откусил кусочек.

— Ммм. Желаешь яблочко? – мне нравятся яблоки. Я протянул руку прямо под ее царственный нос. – Они не отравленные. Крест те на пузе, – осклабился я.

Королева вновь не оценила мой сарказм. Ненавижу, когда из-за нее я чувствую себя маленькой надоедливой мошкой, жужжащей вдоль стен моего замка. И не важно, как высоко она летит, всем глубоко плевать. Будь у меня родители, наверняка с ними я ощущал бы то же самое.

— Лучше ему предложи, – Королева выпрямилась, указывая на огромный плакат Шона Коннери. – Зачем тебе вообще здесь этот постер? Он разрушает сказочно-готическую атмосферу дворца.

— Джеймс Бонд? – я развернулся к стене позади меня. – Это Шотландская шиза. Ты не поймешь. Ты – от Гримм. Я – от Барри.

— И что ты хочешь этим сказать? – спросила она, не глядя на меня и расчищая на столе место. – Не выводи меня глупыми разглагольствованиями о своем создателе. Я об этом твоем Барри.

— С досадой вынужден снова тебя поправить. Ты, верно, говоришь о Сэре Джеймсе Мэтью Барри, – настойчиво произнес я, поднимая со стола трубку и отбрасывая сигару. Понятное дело, трубку я курил не по-настоящему.

— Поаккуратнее с пристрастием к курению, – глумилась Королева. – А не то изведешь себя до смерти.

— Ты права целиком и полностью, – я притворился, что тяжело кашляю. – Что бы я без тебя делал?

— Закрой рот и взгляни сюда, – она указала на предметы, одиноко стоящие на опустошенном ею столе.

— Так вот зачем ты здесь, – потирая подбородок, я изучал семь предметов: вилка, тарелка, кружка, хлебные крошки, стул, нож и немного волшебных бобов.

— Помнишь их? – поинтересовалась она.

— А кто не помнит? Разве это не из той части, когда семь карликов возвращаются с работы домой и наперебой вопрошают: «Кто пил из моей чашки?» и «Кто спал в моей кровати»? – последнюю часть фразы я пропищал.

— Гномов, твою мать.

— Не принимай близко к сердцу.

— Да дело в том, что они не были гномами. Ей помогли Семеро Потерянных.

— Чего это ты зациклилась на Семерых Потерянных?

— Не догнал? – она вздохнула. – Именно они жили с ней в домике. Они также помогли ей сбежать двести лет назад.

— Ну и что? – я со свистом бросил яблоко в мусорную корзину. Как настоящий баскетболист. Я зашибательский. – Ты же сказала, что приструнила ее. Мне все равно, как ты это сделала, но я поверил тебе на слово, что ближайшую сотню лет она никому из нас не напакостит.

— Нет, если не найдет их, – Королева пожала плечами. – Или они ее.

— Точно подмечено, – согласился я. – Так и в чем же их важность?

— Есть одна тайна, загадка, и каждый из них ведет к ее разгадке.

— И, само собой, ты не расскажешь мне, в чем кроется эта тайна, – заключил я, балуясь с хлебными крошками.

— И ты прекрасно знаешь почему. Единственное, из-за чего мы оказались по одну сторону – наше общее желание избавиться от нее. Если бы не это, даже не знаю, что могло бы заботить меня меньше, чем ты и твоя Страна чудес.

— Нетландия, моя Королева, – при этих словах я налепил фальшивую улыбку. – Страна чудес из другой оперы. И почему сегодня все норовят что-нибудь напутать?

— Страна чудес, Нетландия, Диснейлэнд – детские названия моих самых ненавистных мест, – произнесла она. – Теперь слушай, мне нужно узнать, что каждый из этих предметов для тебя значит.

— Хм. Ты говорила, что каждый предмет принадлежал сказочному персонажу, так?

— Да, я так думаю. Чьи, по-твоему, хлебные крошки?

— Глупый вопрос, моя Королева. Где хлебные крошки – там Гензель и Гретель.

— И ведьма, – добавила Королева.

— И ведьма, – согласился я. Эта женщина все продумала. Мне всегда казалось, что для расслабона ей не помешает провести пару дней на солнышке, например, играя в комп. Мысль навела меня на Графа Дракулу, который в моей комнате увлеченно рубится в Атаку Зомби на Xbox. Любопытно, он превзошел мой рекорд. Одним пальцем я убил четыре тысячи оживших мертвецов. – Но зачем ведьме помогать Белоснежке?

— Точно подмечено.

— Кроме того, разве это не ты – гензельско-гретельская ведьма? Всегда думал, что все отрицательные герои – твои воплощения, – после этих слов я принялся жевать жвачку со вкусом персика. Люблю такую.

— Оборжаться можно, – парировала Королева. Наконец-то она не обошла вниманием мой сарказм. – А ты знаешь где Гензель и Гретель сейчас, и они хоть помнят, кто они такие?

— Найти Гретель нелегко. Она сама зянялась ведьмовством, и вероятно странствует где-нибудь с шаманами или колдунами. Как бы она мне ни нравилась, должен признать, что в последнее время у нее совсем крыша поехала. Должно быть, после спасения брата от ведьмы, у нее ум за разум зашел.

— А Гензель?

— Не думаю, что Гензель один из них. Он – вечно голодный, ведомый и бестолковый мальчик. Если бы сестра не вытаскивала его постоянно из разных передряг, он давно бы уже кони двинул. Поверь мне, хлебные крошки принадлежат Гретель. Она обожала Белоснежку, когда мы учились в школе. Она боготворила твою доченьку. Однако, помочь с ее поисками я никак не могу, – добавил я, сверяясь с часами.

Почти полночь. А в полночь у меня забита стрелка с моей возлюбленной, но Королеве об этом знать не обязательно.

— А вилка? – спросила Королева, вертя в руках серебряную вилку. Для шестнадцатилетнего сказочного персонажа весьма необычное зрелище.

— Где вилка, там и дьявол, – философски рассудил я, намеренно расширяя зрачки и придавая своим карим глазам черный цвет.

— Ты не застращаешь меня, Питер. Прибереги свои фокусы для похищенных тобой детишек.

При этих словах я непроизвольно оглянулся. В этом направлении рядом с апартаментами, где я запер Графа Дракулу, была еще одна комната – в ней сидели детки в клетке. Через пару дней несчастных бездомышей переправят в Нетландию. Если реальный мир обходился с ними сурово, то пришла пора насладиться чудесами Мира Грез.

— Мне надо построить Нетландию, – подмигнул я собеседнице. – Поэтому мне нужно много детишек.

— А, наплевать, – отмахнулась Королева, звеня дорогостоящими браслетами и элитными побрякушками, украшающими ее запястье. – И ты всерьез полагаешь, что владелец вилки – дьявол?

— Или сын дьявола, – я повел бровью. – Или дочь… Возможно, дьявольская кухарка. Слушай, откуда мне знать? Ты вообще дьявола в сказках встречала?

— Зависит от сказки – правдивая она или чистый вымысел.

— В таком случае, я умываю руки. Здесь придется слишком глубоко копать. А это еще что? – я схватил один из семи предметов – тарелку.

— А это самое загадочное, – отозвалась Королева. – Ни в одной сказке мне не попадалась тарелка. Есть идеи?

— Естесственно… – с расстановкой произнес я, вынул изо рта жвачку и прилепил на тарелку. Понятия не имею зачем, но это так прикольно. Жвачкам место или во рту, или на тарелках и школьных партах. – …НЕТ!

— Не порти тарелку, – сердито сказала Королева. – Стоимость этих вещиц – миллионы. Если я не отыщу Семерых Потерянных, то попробую толкнуть их вышестоящим демонам в Мире Сновидений.

Я спрыгнул со стола и потянулся, пренебрегая одержимостью Королевы контролировать все и вся. Дабы привлечь внимание Королевы, я еще раз потянулся, подчеркивая привлекательность изгибов моего стройного тела. Рядом с ней действительно хотелось повзрослеть, поэтому, собрав волю в кулак, я сопротивлялся. Взросление – отстой. Вот почему я никогда не поощрял наши встречи: она запудривает мне мозг.

Надо чем-то заняться, пока она задает вопросы, заодно и голову проветрю. Я дважды хлопнул в ладоши, и мириады волшебных светлячков осветили до этого темный зал. От внезапной яркой вспышки Королева зажмурилась.

— Горбунок, – воззвал я и затем приказал. – Баскетбольный мяч, в студию!

— Что? Баскетбольная площадка? В особняке Дракулы? – на лице ее читалась обида, и она снова напомнила мне родителей, которые бесятся от того, что их дети – всего лишь дети. Из темноты выкатился разукрашенный в цвета радуги баскетбольный мяч. Горбунок не мог обойтись без нагнетания жути.

— Продолжай, моя Королева. Я весь обратился в слух, – произнес я, ведя мяч. А мячик-то волшебный и потому – бесшумный.

Королева нетерпеливо вздохнула, но прекрасно понимала, что меня не проймешь. Если мне скучно, то я должен во что-нибудь поиграть.

— Ну ладно. А что ты скажешь про этот кусок дерева? Я нашла его в домике вместе с остальными предметами. Похоже на обломок стула.

— Где дерево – там дятел, – отозвался я.

Королева задумалась.

— Да шучу я, – я забросил мяч в корзину. – Давай по-честному. Я не знаю. По мне так, эта деревяшка не обломок стула, а чей-то нос, – тут я подмигнул ей.

— Не может быть. Пинокио – даже не сказочный персонаж.

— А бы сказал: он даже не человек, – взлетев к потолку, я затем со свистом приземлился. Я старался не выпячивать слишком свою способность летать. Двуногим от этого не по себе становится.

— Моя Королева, я снова тебя подловил, – сказал я, подмигивая.

— Уже не смешно, Питер, – она сжала челюсти. – Мне нужна хотя бы одна зацепка, и я начну поиски. Что ты думаешь о кружке? Только не заливай про святой грааль.

Я остановился, разглядывая кружку. Интересненько, она целиком стеклянная. Потирая баскетбольный мяч, я констатировал:

— Кружка, стеклянная.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? О Золушке?

— Не все что стекло имеет отношение к Золушке, – возразил я. – Хватит с нее стеклянных туфелек, кружка-то ей зачем? Тем не менее, это очень подозрительно.

— Я всегда знала, что эта мелкая колхозница путается с моей дочерью.

— Даже если так, какой смысл Золушке быть одной из Потерянных в домике. Говорят, в Мире Сновидений тебе удалось ее прикончить.

— Не врут, – гордо подтвердила Королева. – Но кое-кто оживил ее.

— Разве можно воскресить бессмертного, убитого в Мире Сновидений?

— Нельзя, но одна вечно ноющая девчонка нашла способ возрождения мертвых.

— Какой способ?

— Точно не знаю, Пит, – вздохнула она, теряя терпение. – Каким-то образом, эта зануда добралась до Мира Сновидений Золушкиной матери и снова проиграла момент рождения, и вуаля! – Золушка рождается из снов.

— У Золушки есть мать?

Согласен. Дурацкий вопрос.