Красота становится тобой

Глава 5

Чувствуя отчаяние и головокружение от беспокойства, Эрин набирает и стирает номер телефона Блейка. Дома он тоже не поднимает, но она рискует предположить, что он быстро уснул. В такси требуется заплатить тридцать долларов, просто чтобы добраться от её квартиры до его пустого тёмного дома. Проклятье. Бал факультета закончился в одиннадцать, а уже полночь, так где он? В ней вспыхивает паника. Что, если он ранен? Что, если он выпил что-нибудь и сел за руль и... нет. «Успокойся». Такое случается в фильмах, как в «Незабываемом романе». Блейк в порядке. Если он выпил, то, вероятно, где-нибудь ждёт, пока достаточно протрезвеет, чтобы сесть за руль.

«Его кабинет», — понимает она. Он даже мог остаться там для того, чтобы закончить бумажную работу и убрать книги. Таким он мог заняться, избегая общения под предлогом какого-нибудь задания по работе. Особенно, если всё шло плохо. Чёрт, теперь она и за это переживает. Её беспокойство натянуто как тетива лука, оттянутая назад и готовая к выстрелу. Если бы только у неё была чёртова цель.

Девушка возвращается в ожидающее такси и закрывает дверь.

— В кампус, пожалуйста.

— Будет сделано.

Счётчик тикает выше, пока они возвращаются обратно по дороге в университет. Она проверит кабинет. Он должен быть там. Потому что если нет, она понятия не имеет, где ещё Блейк может быть, и у неё нет другого плана.

— Есть шанс, что вы ездите за город? — спрашивает она таксиста.

— Конечно. Куда вы собираетесь? — когда девушка говорит ему название своего родного города, он вбивает его в свой GPS. — Это будет поездка по фиксированной ставке. Похоже, вам понадобится 450$, чтобы туда добраться.

Эрин чуть не стонет. Четыре сотни долларов? На её банковском счету столько есть, но впритык. Она растратит деньги подчистую, и ничего не останется на ремонт машины, когда вернётся.

Когда они подъезжают к кампусу, девушка поспешно расплачивается, нерешительно добавляя чаевые из своей скудной заначки. Если в итоге Эрин поедет автобусом, это полностью истощит её денежные запасы, и приедет она только завтра. Такси уезжает, оставляя её в облаке дыма. Теперь ей и не добраться до автобусной станции. У неё заканчиваются варианты.

Здание кажется пустынным, пока она быстро проходит мимо. Лунный свет отскакивает от бледных каменных поверхностей. Ночью она была здесь пару раз для семинаров, но сейчас, после окончания летнего семестра, никто не задерживается. Эрин понятия не имеет, где в кампусе проходил Бал факультета, но это, вероятно, к лучшему. Даже в отчаянии она понимает, что лучше не заявляться на вечеринку, потенциально обнажая их отношения.

Широкая металлическая дверь, которой она обычно пользовалась, чтобы зайти в это здание, закрыта. Она обходит вокруг и находит открытой боковую дверь. Толкнув её, девушка, моргая, смотрит в темноту. Не требуется много времени, чтобы понять, что в его кабинете тоже темно и пусто. Его там нет. В любом случае, на это была малая надежда.

Чувствуя узел страха за маму, Эрин выходит на улицу и садится на скамейку. В историческом кампусе живописные земли. Великолепные газоны и знаменитые статуи. Она не видит ничего этого. Перед ней расплываются древние дубы и черты архитектуры.

Это её кошмар. Знать, что её мама нуждается в ней, и не в силах до неё добраться. Триста миль — будто на другом континенте. И даже когда она приедет, то не сможет сделать ничего полезного. Она не сможет вылечить мамино сердце. Она не сможет оплатить медицинские счета. Бесполезная.

Беспомощная.

Её внимание ловит трель смеха за углом. Затем отвечает мужской голос. Чёрт, она узнаёт этот голос. Вытирая глаза, девушка садится прямее. Пожалуйста, пусть он пройдёт мимо. Сегодня удача полностью её покинула. Её бывший парень Даг подходит ближе, наполовину таща за собой неуверенно стоящую на ногах девушку. Другие голоса отскакивают от стен дальше, и она знает, что это его друзья. Даг всегда предпочитает ходить с компанией, даже когда он с девушкой... которой однажды была она.

— Эрин? Это ты?

Чёрт. Она пытается сохранить голос ровным.

— Привет. Как дела?

— Дела такие, что я счастлив тебя видеть. Чёрт побери, Эрин Рейдер, — звучит так, будто он искренне счастлив её видеть, и он даже не пьян. Она задаётся вопросом, не назначили ли его водителем. Он поворачивается к девушке, висящей на его руке. — Иди присоединись к остальным. Я догоню через минуту.

Она уходит в направлении других голосов, её каблуки застревают в газоне.

Осознание пронзает дымку беспокойства Эрин.

— Подожди, что ты здесь делаешь? — спрашивает она Дага. — Не говори, что ты вернулся для магистратуры.

Он фыркает.

— Неа. Сегодня день рождения брата одного из моих друзей, так что мы ходим по барам в округе. Я просто присматриваю за тем, чтобы малыши себе не навредили.

Где-то она находит легкомыслие, чтобы поддразнить его.

— Ты сопровождающий? Куда катится этот мир?

— Я так и сказал, но, судя по их словам, я потерял хватку. Теперь я ответственный, повзрослевший и скучный.

— Добро пожаловать в клуб, — сухо произносит она.

Парень садится на ту же скамейку, откидываясь на противоположный угол.

— Так ты расскажешь мне, в чём проблема?

— Проблемы нет.

Он одаривает её взглядом с укором.

— Мы встречались полтора года. Что для меня практически пожизненное обязательство. Думаю, я по-прежнему могу определить, когда ты расстроена.

Достаточно странно, она тоже легко может читать его эмоции. Сейчас его волосы короче, пострижены почти под «ёжика» вместо небрежной причёски, в которую она любила запускать пальцы. Почему-то Даг выглядит выше, хотя кажется невозможным, что он мог вырасти. Его поза расслабленная, но выжидающая. Девушка читает язык его тела, выражение лица, даже при том, что не видела его несколько лет. Хорошая осведомлённость — странная вещь, приглушённая временем, но никогда не исчезающая.

— У моей мамы инфаркт, — признаётся она. — Я пыталась до неё сегодня добраться, но у меня сломалась машина, а потом... — она действительно не хочет вдаваться в подробности о том, что её соседки нет в городе, а тайный бойфренд работает здесь профессором. Эрин качает головой. — Просто ничего не получается. Думаю, мне придётся остаться. Может быть, я смогу найти механика, чтобы утром починить машину.

— Утром в воскресенье? Маловероятно. Позволь мне отвезти тебя обратно.

Она смотрит на него.

— Я имела в виду, что собираюсь обратно домой. Ехать четыре часа.

— Я знаю, что ты имела в виду. Я отвезу тебя туда.

— Я не могу так тебя использовать.

Он отводит взгляд.

— В любом случае, я задолжал тебе эту поездку, даже если в обратном направлении. Я всегда скверно себя чувствовал из-за того, что кинул тебя.

Эрин открывает рот, чтобы переубедить его. «Нет, всё в порядке. Я поняла». Но это не так. Она не понимает, как могла значить для него так мало из-за того, что сделали или не сделали их родители. Из-за чего-то, не подвластного её контролю.

Вздыхая, она говорит:

— Это было давно.

— Никогда не поздно вернуть долг. Разреши мне отвезти тебя туда.

Её одолевает искушение. В некотором роде парень задолжал ей это, так что она не просто стесняет незнакомца. И она действительно хочет попасть домой. Её мама уже очнулась? Она боится, или ей больно? Эрин могла только надеяться, что ей обеспечивают экспертный уход в больнице, но что, если маме нужно, чтобы кто-нибудь за неё заступился? Эрин нужно быть там, и у неё нет другого способа добраться. Никто больше её не повезёт. Девушка бросает взгляд на телефон. Блейк по-прежнему не перезвонил.

Он разозлится из-за того, что её отвезёт Даг? Будет подозревать, что она изменяет ему? Нет, она не может в это поверить. Блейк поймёт, когда узнает, что её мама больна, когда услышит, что её машина сломалась. Когда увидит, что пропустил двенадцать её звонков. Он должен понять. Она заставит его понять.

— Ладно, — произносит девушка, смиренно вздыхая. — Я ценю это. И если хочешь, я могу сесть за руль, чтобы ты мог поспать по дороге, — предлагает она, даже зная, что он откажется.

И он отказывается.

— За всё то время, что ты меня знала, я когда-нибудь позволял другому человеку вести мою машину?

Её губ касается неохотная улыбка.

— Уже поздно. Ты, должно быть, устал.

— Никогда не бываю настолько уставшим. Даже для тебя, Эрин.

— Ты всегда любил свою машину, — говорит она с толикой нежности.

— Сейчас ещё больше, — заверяет он. — За эту я заплатил сам.

Дагу требуется почти час, чтобы разогнать своих друзей обратно по их домам и забрать машину с парковки рядом с клубами. Эрин смотрит на свой телефон, надеясь, что Блейк увидит её пропущенные звонки. Она должна была начать переживать ещё и за него, но и доверять, что он в безопасности. Ещё она должна доверять, что он не игнорирует её и не проводит время с Мелиндой. Теперь её не могут беспокоить старые переживания. Встретившись с тем, что подвела свою маму, что может потерять её, у неё не остаётся энергии для необоснованных страхов. Блейк добрый и верный, и она не будет сомневаться в нём. Она просто хотела бы, чтобы он был рядом.

Когда Даг останавливает на обочине свою лощёную новенькую «Ауди», она в последний раз набирает номер Блейка. На этот раз даже не звучат гудки, перенаправляя её прямо на голосовую почту.

— Это я. Я уезжаю обратно домой, с Дагом. — Эрин не уверена, как описать его, и определённо не хочет говорить: «Это тот парень, который разбил мне сердце, я тебе рассказывала». — Не переживай. Всё будет в порядке. Увидимся, когда я вернусь.

Пока она садится в низкую машину, Эрин понимает, что убеждает скорее себя, а не его. Всё будет в порядке, с её мамой и с ним. С ней.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Даг.

Она натягивает улыбку.

— Буду.

— Пятнадцать в углу.

Знакомый стук и эхо его кия говорят ему, что он попал правильно. Оранжевый в полосочку шар опрокидывается за кромку зелёного сукна и падает в лузу.

Его противник — Джордж Эванс, профессор греческой археологии. Эванс качает головой.

— Проклятье. Ты мухлюешь, Моррис?

Блейк фыркает.

— Если бы.

Хотя его игра определённо улучшилась. Первый удар был постыдным. Биток отрикошетил от стола, каким-то образом умудрившись пропустить каждый чёртов шар.

Его глаз остался после взрыва невредимым, но восприятие глубины было задето. Что-то касаемо того, как вокруг него формировалась, или правильнее не формировалась кожа, делает резкую разницу.

Блейк впервые играет в бильярд после взрыва, впервые находится с людьми в социальной среде. Эти мужчины, в частном порядке, добрее, чем те, кто задавал ему вопросы на вечеринке. Они не комментируют его неумелость и всё равно принимают в игру. Медленно, он учится компенсировать изменение. Даже когда подозревает, что другие устали, он хочет продолжать играть. Продолжать улучшать навыки. Наконец научиться справляться со своими травмами, а не избегать их.

Блейк обходит стол и кивает на боковую лузу, чтобы дать сигнал. Наклоняясь, он выстраивает линию. Это его обычная цель: прямая линия между его кием, битком и блестящей стороной чёрного восьмого шара. Но это неправильно. Если он сделает этот выпад, биток полностью проскользнёт мимо восьмого шара и, вероятно, окажется в угловой лузе, стоя ему игры.

Он наклоняет кий на несколько градусов. Блейк предпочитает сменить свою цель, а не наклонять голову — это он усвоил. Теперь кажется, будто биток идеально попадёт в восьмой шар, заставляя их обоих двигаться бесполезной аркой по столу. Он оттягивает кий и делает выпад.

Биток касается восьмёрки, меняя его направление достаточно, чтобы направить в центр. Восьмой шар медленно закатывается в боковую лузу и приземляется со стуком о другие шары.

— Хорошая игра, — произносит Эванс, хлопая его по плечу. — Я серьёзно. Можешь в любое время вернуться и надрать мне зад. Только в бильярде. Я в любое время размажу тебя по полу в «Кносс».

Блейк усмехается.

— Не сомневаюсь.

У них было что-то вроде спора о древней греческой цитадели. Блейк оказался менее информирован, чего его оппонент, и это было чертовски хорошее чувство. Ещё Эванс дал ему несколько рекомендаций, какие почитать журнальные статьи. Было что-то волнующее в разговоре с кем-то другим, эта связь. Энергия в комнате.

Эванс вытирает мел со своих рук.

— На самом деле, я пойду. Не знаю, звонила ли жена, пока мы были здесь, но, думаю, я всё же должен идти домой.

Блейк машет ему рукой на прощание, но остаётся рядом с бильярдным столом, а не присоединяется к другим мужчинам за сигарой. Что-то в словах Эванса не даёт ему покоя. Что, если ему звонила Эрин? Он вытаскивает свой телефон и с облегчением видит экран пустым. Никаких пропущенных звонков.

Затем он замечает, что нет палочек сети. И нет сигнала. «Не знаю, звонила ли жена...» Чёрт. Прежде всего, эти старые здания ужасны для вечеринок, а они находятся в подвале. Судя по всему, здесь что-то вроде старого бомбоубежища.

Блейк игнорирует мужчин в углу и поднимается по лестнице в здание. По-прежнему ничего, но он не прекращает идти. Выходя наружу, мужчина терпеливо ждёт, когда его телефон вернёт сигнал. Будучи глупым аппаратом, телефон продолжает показывать отсутствие сигнала, и будучи глупым устаревшим парнем, Блейк не знает, как сказать ему проверить снова.

Его охватывает внезапное чувство паники. Неразумное. Эрин знает, где он сегодня, и они уже запланировали встретиться завтра. Но он всё равно не может отрицать предупреждающие звоночки в своей голове. Инстинкт всё это время поддерживает его жизнь и относительную безопасность. Даже болезненные шрамы кажутся благословением, когда он думает об альтернативе. Он научился доверять этим проклятым звоночкам.

Он нажимает кнопку, чтобы перезагрузить телефон, но не ждёт его. Блейк шагает прямиком к своей машине. В любом случае, уже поздно, пора уезжать, и он позже извинится перед парнями за то, что так резко ушёл. Ему нужно проверить Эрин, убедиться, что она в порядке. Потому что звоночки говорят ему, что что-то не так.

Блейк уже на полпути к её квартире, когда его телефон решает зажужжать и засигналить ему. Его сердце падает в груди. Тринадцать пропущенных звонков. «Не счастливое число», — бесполезно думает он. Все от Эрин. Что могло случиться? Он скучает по ней. Он подвёл её. В мрачном состоянии Блейк нажимает на кнопку голосовой почты, чтобы выяснить, что именно упустил.