Красота внутри

Часть 15. Какое надоедливое прошлое

Клара

Ноги подкашиваются, я не падаю только потому, что он ловит. Не хочу! Не хочу, чтобы он ко мне прикасался! Кричу, отталкивая его от себя и снова чуть не падаю, в этот раз меня ловит Серафима.

– Сын, что ты наделал? – испуганно ахнула графиня.

Он пошатнулся от моего толчка, как тень самого себя, взгляд пуст, глаза блестят. Ему больно, но мне куда больнее! Один жалкий глоток, а живот режет болью. Нет, от одного глотка не может такое быть, на лекциях говорили надо хотя бы сто грамм, чтобы начать необратимую реакцию. Вот только это обычное зелье, а некромант мог изготовить и посильнее, чтобы одного глотка хватило. Серафима не может удержать меня, а ноги уже и не держат.

– Что ты с ней сделал? – кричит на него балласт и пытается удержать, обнимая меня за плечи.

– За что? За что?! – кричу в слезах, прижимая руки к животу, словно это может помочь.

Рыдания и боль заставляют упасть на колени перед человеком, который был моим счастьем. Его шатает из стороны в сторону, но он держится на ногах, пока не поднимаю на него взгляд, полный ненависти.

– Кто? Кто дал тебе право убивать моего ребёнка? – резко подаюсь вперед, чтобы съездить ему по лицу, но путь мне преграждает графиня.

Меня штормит от ненависти и страха. Убить некроманта я могу и после, сейчас важнее моя девочка.

– Помогите, умоляю! – прошу, повиснув у нее на шее. – Спасите моего ребёнка!

– Я не могу, – дрожит некромантша, и я не понимаю, что с ней творится.

– Не применяй магию! – резко кричит некромант, причем обращаясь к своей матери.

Она дергается, будто от пощечины, осторожно отодвигается от меня и отступает к сыну. Как так? Она же тоже хотела внуков, я была уверена, что она поможет! Почему? Почему и она меня предала?!

– Клара, – зовет меня некромант.

Мой взгляд пуст, живот режет от боли, но я продолжаю стоять, вроде меня не вернули из рая прямиком в ад. Правильно, у такой, как я не может быть ни семьи, ни счастья. Я была глупа и слепа от своих надежд, поверила и полюбила не того человека. Почему я всегда влюбляюсь в не подходящих парней?

– Этот… плод уже забрал у тебя силу и регенерацию, – рассуждает он так просто, будто бы не отнял у меня все, – это нужно прекратить.

– Что ты такое говоришь, Трут? – вставляет балласт, хотя ее мнения никто не спрашивал. – Это же ребёнок! Как так можно?

– Магия некромантов даже великанов убивает! Дети некромантов высасывают из матерей энергию. Чем сильнее дар, тем больше и быстрее плод забирает силы у матери. Он высосал из тебя почти всю твою жизненную энергию, иначе почему ей на вид четыре месяца, а не три недели?

Он сказал ее, это девочка? Я всегда хотела девочку. Его взгляд опускается на мой живот, он видит мою крошку. Точно, он же маг, а маги видят ауру. Даже пол знает и все равно стремится убить частичку себя. Что же он за тварь такая?! За что он так с ней и со мной?

– Ты умираешь, Клара, – его голос дрожит от боли и ярости. – Оно убивает тебя!

Все замолкают на долгое мгновение, не осмеливаясь сказать и слова. Он смотрит на меня так, будто это что-то может для меня изменить. На что он рассчитывал? Что я скажу: «Раз уж она меня убивает, то ладно. Спасибо, что лишил меня смысла моей жизни!». Да плевать на боль, на то, что сложно и опасно! Словно я глупа и не чувствовала, что этот ребенок особенный. Я смотрю в эти любимые глаза и чувствую, что что-то в моей душе умирает, кажется, что это умирает любовь к этому человеку.

– Это ты убиваешь нас, прямо сейчас, – еле выдыхаю, чувствуя, как голова кружится.

Моей крошке больно, я просто чувствую ее страдания и что-то ещё, очень похожее на голод. Жуткий звериный голод, который ни одна еда не погасит. Кажется, я знаю, как спасти свою девочку, но нужно убрать отсюда Серафиму и графиню.

Он делает ко мне шаг, его руки дрожат, а глаза застилают боль и слёзы. Нет, мне просто кажется, некромант не знает, что такое боль, а тем более слёзы. Даже собственного ребёнка готов убить, чтобы… Чтобы что?

– Мама, – зовет он графиню со стеклянным взглядом. – Покажи ей, что становится с женщинами нашего рода после родов.

Она не двигается, не выполняет его приказ. Я стою на ногах только потому, что не хочу казаться слабой, какой он меня видит. Меня ни запугать, ни сломать, и тем более не заставить избавиться от собственного ребёнка. Это он слабый и отвратительный, и не достойный моей крошки. Я ненавижу его так же сильно, как и люблю, и с каждым его трусливым словом на чаше весов ненависти становится больше, а любви меньше.

– Мама! – резко кричит, слегка повернувшись, пошатываясь от моего холодного взгляда.

Она подходит ко мне со стеклянным взглядом. Поднимает руку и закатывает длинный рукав до локтя, показывая голою белую кость, еле прикрытую какой-то тряпкой и посиневший мясом. Меня выворачивает только от одного вида, не говоря уже о запахе. Пошатываюсь, прикрыв рот рукой, закрываю глаза, шумно вдыхая холодный зимний воздух. Не хочу замечать, что он держит меня за плечи, но замечаю. В груди ноет сердце, перед глазами черные мушки, моя девочка голодна, ей нужна энергия. Его энергия, как та, что он дал мне по пьяни, желая залечить руку. Он тогда заметил, что я беременна? Или раньше? Может поэтому все время пытался причинить мне вред? Мой некромант никогда бы так не поступил, но, правда в том, что я совсем его не знаю и он не мой.

– Серафима уйди отсюда, – прошу, упираясь лбом в грудь мужа.

– Но Кларка! – чувствую виноватые нотки в голосе балласта, но мне плевать.

– Уходи! – кричу так, что голос расходится эхом в горах.

Она срывается на бег и уходит, а я сползаю в объятия некроманта, из последних сил удерживая всепоглощающий голод его дитя.

– Мама уходи! – приказывает некромант, и его мертвая матушка убегает в дом.

Плохо соображаю от пульсирующей боли в животе, удерживать ее голод тяжело, она слишком сильна. Мелькает мысль, что некромант прав, мне ее не выносить, но я давлю ее. Я сильная – справлюсь! Игнат опускается на колени, повторяю за ним, уткнувшись лицом в его пиджак и до хруста в пальцах удерживая его за руки.

– Давай, – командует он, крепко обнимая меня.

Сдавленно дышу, в последний раз удерживая голод своей крошки, а затем позволяю ему вырваться. Все что я чувствую – это облегчение. Она цепляется за него и тянет жизнь, пожирает живьём. Прикрываю глаза и ни о чем не думаю, позволяя себе чувствовать его тепло и объятия. Она «наедается» куда быстрее, чем я думала. Боль медленно уходит, а вот теплота его объятий остается. Если судить некроманта по этому поступку, он не такой уж плохой, но я все равно в бешенстве. Сколько бы правды не было в его словах, он не должен был решать все за меня. Я не избавлюсь от дочки, как бы опасна она не была.

Отпускаю его руки, но он сам удерживает меня объятиями, заставляет прижаться к нему. Весы с ненавистью и любовью к этому человеку приобрели неуверенное равновесие, но всего на мгновение.

– Я хочу развода, – шепчу, отстраняясь насколько это позволяют его объятия.

– У некромантов, а тем более наследников огненных родов, не бывает разводов, – отвечает со свойственной только ему улыбкой, но я замечаю, что что-то не так.

Его глаза тусклые, безжизненные, но такие любимые. Резко вздыхаю, беря его лицо в руки. Он целует мои руки и от нежности в его взгляде наворачиваются слезы на глаза. Меня штормит от собственных чувств, и любовь снова перевешивает ненависть. Вздрагиваю, когда наклоняется к моему лицу и слизывает мои слёзы со щек. Несильно нажимает на затылок, заставляет прислониться лбом к его плечу.

– Тебе придётся убежать далеко-далеко от меня, чтобы исполнить свою глупую мечту, – говорит мне на ухо, устало, еле слышно. – Но я все равно найду тебя и остановлю.

Моё сердце бьется как загнанный зверь, не дает мне покоя. Его слова заставляют замереть, но не от страха, и заплакать, но не от счастья.

– Почему? – спрашиваю глухо.

– Потому что люблю, – еле слышно шепчет, а затем его тело тяжелеет.

Он наваливается на меня и заставляет упасть спиной на проросшую траву. Мы лежим какое-то время вместе, почти обнявшись на травяном одеяле. Даже самый сильный человек в мире, которого я знаю, не смог совладать с ребенком в моей утробе. Не смог, или просто не захотел? Она довольна, наелась и затихла, отдает только тяжестью в животе. Мне же неспокойно, как и должно быть. Рукой нажимаю на шею некроманта, чтобы проверить слабый пульс. Он спит, полностью отключился, оставшись без сил. Я не могу подняться и сдвинуть его с себя, у меня сил тоже не осталось. Что же остается, кроме как ждать, когда кто-то о нас вспомнит. Что же мне делать дальше? Он не хочет, чтобы я ушла, а меня разрывает от противоречивости моих желаний. Я одновременно хочу остаться, не взирая на то, что он натворил. Но так же сильно я хочу сбежать, спрятаться от него. Слишком люблю его, чтобы оставить в таком состоянии. А ещё… Мне страшно, если он не может помочь мне и моему ребёнку, то кто может? Я старалась не думать о том, как изматывающе быстро она растет, но слова некроманта засели мне в душу. А что если он прав? Что если я и правда не смогу такими темпами дать ей то, чего она хочет? Если некромант не может мне помочь, то нужно пойти к тем, кто может.

Думая о том, кто способен так сказать «накормить» мою девочку на ум приходят только великаны. Если учитывать, что меня почти сожрали, надо пойти поискать других великанов. В идеале моего отца – все равно не жалко, родитель из него не очень получился, а так пусть отрабатывает моё загубленное детство с внучкой. А то хорош, как делать ребёнка гномихе так мы запросто, а как дочь растить так в кусты! Все, решено, пора встретить моего дорогого папочку и познакомить его с внучкой, если переживёт эту трогательную встречу так и быть будет дедушкой. Но для начала мне бы из-под некроманта вылезти!

– Эй, некромант! Вставай! – рычу, толкая его в бок. – Ты из меня лепешку совсем скоро сделаешь!

Живот заурчал, я опять хочу есть. Да что ж такое, не кормят растущий вширь организм! Боже, как мне с некромантом-то справиться, кто его так раскормил? Я же помню его тростинкой, за шкурку легко его поднимала, а теперь скинуть с себя не могу! Как же не хочется думать, что это я так ослабела, а не он возмужал. Возмужал? Мой некромант?! Так живот можно от смеха надорвать. Странно, у меня только что была истерика, а теперь я спокойна как удав. Точно, дело в этой маленькой некромантше, что в моем животе. Делает что хочет, и уже в пузе не слушается! И папочка ее хорош, уж удумал, от нее избавиться, а она его взяла и пожевала, чтобы неповадно было! Избавиться от ребёнка он захотел… Ага! Кто ещё от кого избавится!

Вот я думаю, очень ли постыдно будет звать на помощь Серафиму или нет? Реально я сама не выберусь, а некромант как-то не очень желает просыпаться. Ладно пусть спит, а я ему мстить буду. Лабораторию разгромлю, чтобы травить меня не смел, второй этаж обнесу, чтобы нервы себе успокоить. Может опять трюк со свиной головой повторю, он же, наверное, забыл, что отключаться рядом со мной жизненно опасно. Потрепала его по голове и вздохнула, вот бы было хорошо, если бы у нас был обычный ребёнок, но каковы родители – такова и дочь.

– Кларка! – заорала откуда-то из замка Серафима, и я с облегчением вздохнула.

– Серафима, твою мать, помоги! – кричу, стараясь безуспешно выползти из-под некроманта.

Послышались шаги, много шагов. Она скелетов позвала что ли? Это хорошо, может помогут некроманта в дом дотащить. Хотя постойте, а почему тогда скелет-священник рядом валяется бесполезной грудой костей?

– Кто тут у нас? – произнес до боли знакомый голос, так что я страдальчески застонала. – Поднимайте их!

Два мужика подхватили некроманта и стащили с меня, удерживая под руки. Ещё двое подняли меня на ноги, чтобы я могла рассмотреть испуганных Серафиму и графиню рядом с моим дорогим Ванечкой. Он опять меня нашёл! Радости от встречи с давним знакомым, как и в прошлый раз, не ощутила.

– Военный министр и безродная сиротка, – еле заметно улыбаясь, довольно прищурился этот гад. – Я так понимаю вас можно поздравить?

– Поздравляй, – добродушно позволяю с улыбкой, словно не меня здесь удерживают.

– А жених что, потерял сознания от радости? – дает оценить свой сарказм.

– Ага, – улыбаюсь холодно, глядя на парня без страха, – от счастья.

– Сомнительное счастье, – оглядывает меня с головы до ног Ваня.

– Так его же счастье, не твоё, – холодно реагирую на его наигранное веселье.

– Эй, может уже оставите нас в покое? – влезла Серафима, пытаясь отбиться от мужчин. – Я уверена, что министр заплатит любые деньги, чтобы вы нас не трогали!

– О, я не сомневаюсь, – повернулся Ваня к Серафиме, потрепал ее по щекам. – Вот только с этим счастливчиком у меня свои счёты! Сбросьте его с обрыва!

Он приказал, а его болванчики схватили моего мужа и потащили к краю скалы.

– Нет! – закричала Серафима, почти перекрикивая меня.

– Не смей! – вскрикнула я, вырываясь из хватки двух его приспешников. – Не смей его трогать!

– А то что, Кларка? – насмехается надо мной главарь банды Великанов. – Что ты мне сделаешь? Без своей силы, ты совершенно бесполезна.

Серафима выпучила глаза, пока мой бывший схватил ее за шкурку и вытащил перед собой. Блеснул ножик, который он приставил к ее шее. Да, Ваня иногда позволял себе и низости.

– Это для тебя я была без своей силы абсолютно бесполезна, – не реагирую на его провокацию. – Не все такие…ограниченные как ты.

– Да что ты говоришь? – несколько кисло уставился на меня этот психопат и толкнул Серафиму на меня, приказав своим людям подождать. – Ограниченный?

– Ты в порядке? – бегло спрашиваю у нее, заталкивая себе за спину.

– Кларка, а ты вообще в курсе кого защищаешь? – улыбается Ваня, опуская нож. – Это ведь она вызвала нас! Хотела, чтобы забрали тебя, и забыли, что ее видели.

Мельком оглядываюсь на Серафиму, она трясется у меня за спиной. Бесстыжие глаза мечутся туда-сюда, но я не говорю ей и слова.

– Ты никогда не умела выбирать себе компанию, Кларка, – говорит с легкой улыбкой чудовище из моего прошлого.

– Какой человек – такая и компания, – делаю вид, что мне все равно, гордо распрямляю плечи.

– Даже так! – смеется он с меня. – Ну, тогда ладно! Пойдем, заказчик ждет!

Он даже поворачивается, подставляя спину, но я не двигаюсь с места.

– Да, о чем это я? – поворачивается с жуткой улыбкой. – Сбросьте его и старуху тоже!

– Нет! – протяжно завила Серафима. – Не трогайте его!

Все происходило очень быстро. Вот двое отморозков попытались схватить графиню, а затем уже их схватили скелеты. Они же попытались отобрать Игната у перепуганных головорезов, но только ухудшили ситуацию, отбросив его бессознательное тельце почти на край пропасти. Я бросилась к нему, но в метре от обрыва меня, схватив под грудью, перехватил Ваня и сам потащил словно куклу. Два скелета, используя свои же кости как мечи, попытались дать отпор двум перепуганным, но все же бугаям. Вспыхнули магические вспышки, пока еще пара скелетов попытались оттащить от меня Ваню.

– Не смей трогать мою невестку! – закричала графиня, перекрикивая испуганных магов банды Великанов.

– Нет! – снова закричала Серафима, бросаясь на колени и протягивая свои руки к некроманту.

Ещё бы немного и у нее бы получилось, но затем один из магов использовал воздушную стихию и отбросил некроманта прямо в бескрайнюю пропасть. Крик ужаса застыл в моем горле, а затем живот наполнился теплом, даже жаром, что прожег ткань платья и обжег руки Вани. Он закричал, отпуская меня. Дочка помогла мне и без задних мыслей я бросилась к пропасти, следом за некромантом. В последнее мгновение Серафима схватила и повисла на мне, не давая спрыгнуть вниз.

– Пусти меня! Пусти! Он живой! Я должна помочь ему! – кричу в истерике, отбиваясь от нее.

– Прекрати! – крепко держит она меня за плечи, заливаясь слезами, а затем громко вскрикнула, прижав себе рот.

Я застыла и заставила себя отвернуться от края, чтобы посмотреть, как графиня падает на спину в снег с торчащим из груди ножом. Все скелеты тут же осыпались грудой костей, избавляясь от некромантской магии.

– Пакуйте их! – приказал Ваня, осматривая свои обожженные руки, а затем доставая свой нож из груди некромантши.

Ваня сделал несколько огромных ошибок. Первая и самая значительная – он посадил нас с Серафимой в одну машину. Пусть и под его пристальным взглядом, зажатые между двух его головорезов, мы все ещё могли натворить дел. Я по крайней мере собиралась их натворить! Убить одну обнаглевшую в край магиню уж так точно! Мы ехали в молчании уже несколько часов, по заснеженной дороге. Из окна дует, я замерзла, но все равно стараюсь держаться гордо и независимо.

На душе скребутся кошки от переживаний за наглого некроманта. Успокаиваю себя тем, что некроманты и в воде не тонут и в земле не сидят. Я же не слабака себе на роль мужа выбрала! Игнат – некромант, сильный маг, и даже умудрялся выживать, несмотря на все те разы, когда бесил меня. А я ведь тогда ещё была при всей свой силе, пришибить могла одним ударом! Он выживет! Просто обязан выжить! Иначе мы с дочкой его с того света достанем!Крепко сжимаю на коленях пышное платье. Свадебное платье в некромантском стиле явно не подходит для поездок, холодно, мне даже пальто и то не выдали. А вот Серафима в пальто – подготовилась крыса! Люди, что предают меня – умирают, исключение только Ваня с Нальнаром и вот теперь эта фифа. Ну ничего, и до ее шеи ручки мои дотянутся. Сидеть неудобно, машина уступает по роскоши автомобилю правителей Западного Леса, но на то они и эльфы, любят, чтобы все было красиво и удобно. Из-за тесноты приходится прижиматься к предательнице плечом, но она такая костлявая, что и это делать больно, не говоря уже о том, что неприятно. Косо посматриваю на бесстыжий балласт, она даже смеет отвечать тем же недовольным взглядом. Мы все дальше отъезжаем от особняка некромантов, но почему-то мне кажется, что держим путь совсем не в столицу. За окном мелькает только лес и изредка горные пейзажи.

– И куда ты меня везешь? – с претензией обращаюсь к своему похитителю.

Ваня, до этого что-то читающий в помятой записке, поднял на меня взгляд. Сначала он был насуплен, но затем слегка смягчился и даже улыбнулся.

– Скажи мне, что здесь не так? – протягивает бумагу мне, но я не спешу брать.

– Мне какая выгода от помощи тебе? – нехорошо прищуриваюсь. – Ты испортил мою свадьбу!

Ваня зажмурился с протянутой бумагой, но убирать ее не стал.

– На тебе женился сам министр, тебя поздравить со счастливым вдовством? Даже страшно представить, что ты сделала, чтобы он согласился, – улыбается он снисходительно.

– А ты не представляй, сам его спросишь, когда он тебя убивать будет, – безжалостно улыбаюсь ему, специально толкая Серафиму локтем на одного из громил.Ваня рассмеялся от всей души.

– Ты никогда не умела выбирать мужчин, – повторил он, оставляя бумагу на сиденье рядом.

– Это ты так критично себя оцениваешь? – подмигиваю ему, ставя ногу на ногу.

Серафима зло косится на меня, толкая в ответ.

– Может вы меня отпустите, а сами будете решать: кто кому бывший? – влез балласт, куда не просили. – Я не понимаю! Мы же договорились, что ты забудешь обо мне, как только получишь ее!

Ваня только улыбнулся на ее пламенную речь, а я с удовольствием наступила ей на ногу, чтобы неповадно было. Предательница завизжала и толкнула меня в ответ, на что я только ухмыльнулась.

– Сестра главного врага страны или великанша – жена военного министра, как думаешь за кого мне заплатят больше? – улыбнулся он довольно. – Правильно – за обеих.

– Ах ты ж… – договорить Серафима не смогла, резко вскрикнула и скривилась.

Похоже, что от злости она забыла про запечатанную магию.

– Ой, прошу, дорогая, дай мне причину связать тебя или отдать на растерзание моим парням, – так приторно протянул бандит, что даже мне противно стало.

Воспользовалась минутой его самолюбования, чтобы схватить бумагу, которую он мне предлагал. Слегка замерла, в первую очередь узнав почерк. Ваня было попытался выхватить ее, но я дернулась назад и с любопытством прошлась взглядом по рецепту.

– Что это? – спросила у него, хотя на самом деле хотела спросить откуда у него рецепт, написанный рукой Пенелопы.

Я бы даже сказала неверный рецепт, написанный рукой самого умного зельевара, которого знаю. Она просто не могла такое написать, разве что специально, ибо пропорции в этом зелье явно нарушены. Откуда Ваня ее знает? Они знакомы? Пенелопа никогда о нем не говорила, ещё один ее секрет, о котором я ничего не знаю?

– Ты же бросила меня, чтобы учиться на зельевара, скажи мне, почему это зелье не работает? – отклонившись на спинку сиденья, легкомысленно спрашивает Красная Стрела.

Перевожу взгляд с листка на парня, с которым провела несколько лет жизни. Я знаю его, как родного, легко могу понять, когда он волнуется. А сейчас он волнуется, но пытается это скрыть. Эта бумажка ему важна, но то, что ее написала Пенелопа, для меня означает куда больше. Это рецепт зелья, что убирает магические способности, в этих пропорциях он бесполезен, отнимает силы максимум минут на десять. Пенелопа бы не стала так портить рецепт, сокращая время воздействия зелья, не будь у нее на это важной причины.Балласт заглянула в мой листок с таким интересом, что чуть не толкнула ее снова, чтобы не лезла.

– Пропорции неправильные, – выдала эта глупышка с видом знатока.

Я медленно посмотрела на нее с желанием придушить прямо здесь и сейчас. Ваня встрепенулся и резко сел, не сводя взгляда с балласта.

– Ты разве зельевар? – заинтересовался он, смотря на бестолочь по-новому.

– Нет, я не училась этому в училище, маги не тратят свою силу на зельеварение, – немного гордо расправляет плечи наследница древнего рода. – Моя мать была зельеваром, и я многое выучила по ее записям. Этот рецепт неправильный, корень Нирна не мешают чешуйкой, это только уменьшает действие корня.

– Заткнись, – прорычала сквозь зубы, хватая девушку за руку, пока у меня вырывали рецепт.

– И ты знаешь, как его исправить? – просиял главарь банды.

– Могу, – гордо расправила плечи блоха, вырывая руку из моей хватки. – Только что я за это получу?

– С каждым мгновением мне хочется придушить тебя все больше, – рычу сквозь зубы, толкая балласт локтем.

– Это взаимно, предательница! – зашипела Серафима так, словно это я ей свадьбу испортила и мужа лишила.

– Это кто ещё кого предал?

– Ты! Меня предала, когда с Иг… и… Околдовала его, стерва страшная! Оно-то понятно, что ни один мужик в трезвом уме, тебя вместо меня не выбрал!

– Это в тебе зависть говорит? – издеваюсь над ней. – Или натура девки из квартала красных фонарей?

Мило моргаю, пока она сходит с ума. Тяжело пыхтит, как маленький морж, да руки в кулаки сжимает, доламывая ногти на руках.

– Не смей так со мной разговаривать! – завизжала стерва. – Я Серафима Скот, дочь графа Синего Огня! Мне ничего не стоит лишить тебя жизни, примитивная тугодумка!

Сколько умных слов и пафоса для обычной меня, даже мило с ее стороны.

– Ну, так попробуй? – дразню ее снова. – Или что, ручки коротки?

– Зачем мне это? – надменно приподнимает брови. – Марать руки обо что-то настолько убогое.

– Убогое? – прорычала, хватая ее за шею.

Серафима завизжала, головорезы оттянули нас друг от друга, но в тесном пространстве далеко не оттянешь. Толкнула ее ногой, сапог слетел с ноги и угадил в лицо одному с охранников. Он завизжал и схватил меня за ногу, но Серафима резко дернулась, и охранник чуть не налетел на своего босса. Серафима схватила меня за плечи, и безжалостно чуть не отодрала рукава, за что я схватила ее за патлы, отправляя обратно на охранника и та, картинно охая и ахая, навалилась на него, не давая среагировать, а затем на его голову приземлился мой сапог. Надо же, кое-кто либо сообразительный, либо жестокий. Жестокость и сообразительность как-то не особо вяжутся с этой бесовкой. Скот же глупа, как пробка или нет?

– Я дам тебе свободу, если твоя версия рецепта даст желаемый результат, – нарушает нашу перепалку и почти сложившийся побег Ваня.

Из окна приятно дует свободой, я чувствую ее спиной. Все моё естество желает побыстрее выбраться из этой проклятой машины, но карты пока не складываются так, как надо.

Серафима бросает мне под ноги сапог, садится обратно на сиденье, но рядом со мной поближе к двери. Сначала поправляет прическу, затем расстёгивает несколько пуговиц на пальто, демонстрируя свои замершие арбузики. Все это она делает медленно, самодовольно набивая себе цену. Смотрю на нее с явным презрением, но никому нет до моего взгляда дела. Вообще с отсутствием силы начала замечать, что меня никто не слушает.

– Вы довольно интересный мужчина, – она обворожительно улыбнулась, кокетливо забросив ногу на ногу.

Даже я загляделась на ее длинные ноги, а я девушка. У меня ноги тоже ничего, но до ее спичек не дотягивают.

– Тебя устраивает предложение? – томным голосом принял ее игру Красная Стрела.

Он не меняется никогда, всегда на женщин был падок, но никогда не видел в них ничего кроме вещей. Когда-то считала, что я для него особенная, но в мире Красной Стрелы есть только он и все остальные.

– Устраивает, – улыбается она, – но я хочу гарантий, что меня отпустят.

Закрываю глаза со вздохом, а я надеялась, что у нее появились извилины. От нее в любом случае избавятся, как только она сделает зелье, какие бы гарантии она не хотела. К тому же из Вани человек слова – как из меня красавица.

– Каких гарантий? Все же знают, что Красная Стрела человек слова, – он откинулся на спинку сиденья, самодовольно улыбнувшись.

Я засмеялась, не сдержалась просто. Даже охранники принялись давить улыбку, точно знают какой из него человек слова. Но злой взгляд бандита заставил слегка сдержаться и развести руками, мол, не вмешиваюсь. Мне хочется проучить балласт, но, с другой стороны, не отказалась бы и задушить ее собственными руками, неспроста Пенелопа ему донос написала.

– Я хочу клятвы на крови, – гордо подняла подбородок Серафима, делая вид, что не боится, – и на имени рода.

Вот зря она последнее потребовала, Ваня даже помрачнел мгновенно. Я мысленно приготовилась к его ещё одной вспышке гнева. Имя его рода не то, чем привык раскидываться гордый Ванька, для него оно больше, чем просто слова. Такая же болезненная тема, как и его родители. Машина начала сбавлять ход, возможно, мы уже приехали, и лучшего случая для побега не представится. Красная Стрела резко хватил Серафиму за шею, заставив встать перед собой на колени. Вероятн, он хотел ее запугать или просто убить, но случилось совсем другое. Яркий белый свет вспыхнул, Серафима завизжала, Ваня зарычал, а я открыла дверь, зажмурив глаза. К твердому приземлению я была готова, потому выпрыгивала из машины спиной вперед. Повезло, что снег оказался мягким, а машина к тому моменту остановилась. Глаза ещё жжет от яркого света, наверное, я даже ослепла, не уверена, что смогу быстро регенерировать, но уже слышу, как хрустит снег. В машине началась возня с криками, зрение возвращается слишком медленно.

– Красная Стрела! – прогрохотал мужской голос, заставляя вздрогнуть.

Кого ещё сюда нелегкая привела?

– Ловите ее! – в свою очередь закричал Ваня, громко кашляя.

Как же быстро я прозрела, когда запахло жаренным. Повернулась на живот и поползла непонятно куда, но подальше от голосов и криков. Глаза слишком слезятся, не могу сообразить: где я и что передо мной. Все размыто, но похоже на скалу и каких-то ярких мушек рядом с ней. Прохожу несколько шагов вперед, и меня сбивает Серафима. Кружевная ткань совсем не защитила ни от холода, ни от снега, ладони чуть не обожгло, когда упала на четвереньки. Захотелось высказать мерзавке все, что я о ней думаю, но мне не дали и шанса. Что-то бахнуло, а затем нерасторопную меня под руки подхватила Скот и почти на себе потащила в ту же сторону, куда я и так собиралась, только в своем темпе. Что-то сзади грохотало, зрение не хотело возвращаться, но, судя по тому, что Серафима все время оглядывалась, Ваня разошелся не на шутку. Не понимаю, у кого увеличена регенерация у меня или у нее? Во как бежит, явно видит куда, да еще меня за собой тащит. Глаза болят – значит восстанавливаются, скорее всего скоро смогу наконец-то нормально видеть.

– Вам нет сюда входа, люди! – выкрикнул кто-то неподалёку противным низким голоском.

– Да пошла ты коротышка! – выдала Серафима, ругаясь с кем-то, а затем обратилась уже ко мне. – Давай скорее, иначе они до нас доберутся!

– Да я пытаюсь, но в одном сапоге по сугробам идти, знаешь ли не сахар! – ругаюсь, поудобнее хватаясь за Серафиму.

– Так надо было одеть! О чем ты вообще думала? Пальто не надела, сапог сняла: какая из тебя мать, по-твоему, получится, если ты уже не заботишься о своем ребенке?!

Серафима все причитала, таща за собой и заставляя меня задаваться вопросом: а на какой чёрт она это делает? Логики в ее поведении ещё меньше чем… Я не знаю, у меня сравнения закончились и силы тоже, малышка высосала с меня всё и, если бы не упорство Серафимы, я так далеко не зашла. Кто же знал, что беременной так тяжело ходить? Я даже чувствую, как напрягается пузо от каждого моего быстрого движения. Мы остановились резко, я вытерла пот с лица, еле стоя на одной ноге. Зрение почти вернулось и то, что я увидела, не очень меня радовало – вход в горный город гномов. Огромные, метров пять в высоту ворота. Откуда у маленьких людей склонность к гигантизму мне не понять, вероятно, это их способ убедить остальных в своем величии. Мои наполовину сородичи собрались возле входа небольшой толпой. Похоже, какие-то бабки вешали здесь на веревках белье, когда явились мы.

– Вам здесь не место! Пошли отсюда! Это город гномов, людям здесь не место! – начали горланить эти мелкие волосатые бочки в яркой разноцветной одежде.

Гномы всегда любили все яркое и женщин в теле, посему их женщины совсем не маленькие и миниатюрные, скорее ходячие бочки с еле очерченной талией. Но даже эти бочечки лицом страшные по меркам людей, да и почти всех народов. Зато волосы у всех длинные, роскошные я бы даже сказала, завязанные во множество косичек в основном рыжие и каштановые. Блондинок и черноволосых чистокровных гномов не бывает, только смеси с остальными расами.

– Пустите нас! – крикнула я десятку стражников на небольшом мостике возле дверей в город.

Гномы всполошились, некоторые особо нервные настолько, что навели на меня арбалет, который и самого дракона убить может. Это они так двух девушек испугались?

– А ну живо в крепость! – крикнул один из них с рыжей бородкой, но увы не мне, а «бочечкам».

Дернула затупившую Серафиму за руку, двигаясь к воротам. Если поторопится, успеем проскользнуть. Говорят, все подземные города гномов связаны, можем через этот город попасть куда угодно, а там Ваня нас не найдет. Мы уже добрались до дверей, почти перегнали последнюю «бочечку», когда застыли после раздающегося эхом крика:

– СЕРАФИМА!!!

А голос-то не Ванин, у меня даже улыбка на лице появляется, но ненадолго. Хватаюсь за огромную ручку дверей, со всей силы пытаясь не дать «бочкам» закрыться изнутри. Жаль Серафиму, её словно пришиб этот крик. Или новость, что ее муженек жив и здоров и, судя по всему, очень жаждет их новой встречи. Откуда он только взялся? Это его свет там был?

– А ну пустили, бочки старые! – шиплю, пытаясь босой ногой отпихнуть ораву "бочок" от дверей.

– Ты как нас назвала, нахалка здоровая? – возмущается одна из бабок и неожиданно кусает меня за руку так, что я аж вскрикнула.

Чуть было не успели дверь закрыть, хорошо вторым сапогом остановила. Завизжала, придавив себе пальцы, и очень зло оскалилась на «бочек» так, что те даже отпрыгнули от двери. Схватила невменяемую Серафиму и затащила внутрь, как раз перед тем, как над горами раздался ещё один крик, но уже с моим именем «Клара» и в исполнении еще и Вани.

Медленно сползаю по двери, вытирая пот с лица, чтобы перевести дух. В маленькой прихожей гномов пустовато, красный ковер и каменные своды стен, но все же почему-то выглядит богато. Гномихи далеко не ушли, топчутся возле ещё одной двери, судя по всему второй обороны города, уже из решетки и небольших врат. Врата открываются, и оттуда вываливается добрая дюжина гномов в позолоченной амуниции и с копьями наголо. Главное нашли на кого свое оружие наставлять – на меня и Серафиму!

– Вы не имеете права здесь находиться! – загремел их старший, вроде сопля соплей, а голос мощный. – Немедленно убирайтесь отсюда!

– Ага, сейчас! – рыкнула на него, с трудом поднимаясь. – Мы требуем убежища!

– На каких ещё правах? – возмущенно спросил главный здесь гном, пока другие подняли бурю выкриков.

– Я полукровка, – оскаливаю свою безумно прекрасную улыбку и прижимаю Серафиму к себе. – Она моя прислуга.

Глаза Скот стали как два медяка, пока я сжала ей руку, чтобы не ляпнула ненароком чего лишнего. Гномы перешёптывались, решая, что с нами делать. Чаще всего звучал возглас о четвертовании, в исполнении злопамятных бочек. И будто бы этого было мало, дверь за нашими спинами дернулась, точно в нее врезалось что-то большое и сильное.

– Что происходит? – испуганно спросил балласт, отступая за мной ко вторым воротам.

– На нас напали, командир! – крикнул откуда-то вверху один из гномов.

– Кто? Чья армия? – чуть пафосно подался вперед уважаемый гном.

– Эльф, – раздалось сверху неуверенное.

– Эльфы? – зло покраснел командир. – Они снова покушаются на нашу честь?! Сколько их? Неисчисляемая армия?

Последнее он со злом выплюнул, маленькие воины встали в боевую стойку, невольно оттеснив нас до решетки.

– Нет, командир, – все ещё немного неуверенно проговорили сверху. – Один эльф.

– ОДИН? – возмущенно вспыхнул командир.

– Да, – ответили ему слегка со смехом. – Один рогатый эльф.