Краткая история будущего

Если мы хотим понять, какие сюрпризы может преподнести будущее, надо знать, какие события происходили в прошлом. Выяснив, что менялось, а что оставалось неизменным, мы поймем, чего ждать. Перед нами откроются невероятные возможности истории.

В XII веке до н. э. на берегу Средиземного моря среди существующих империй зарождаются первые островки рынка и демократии. Спустя две тысячи лет они оформятся в рыночный строй. Мы сейчас живем и еще долго будем жить именно при рыночном укладе. Теперь перейдем собственно к истории и ее законам, которые также суть законы будущего.

В учебниках по сей день описывают жизнь королей, а не торговцев, взлеты и падения империй. Однако современная история давно изменила направление развития: рождается новый индивидуалистический строй, возводящий права человека в абсолютный идеал. Строй, попирающий собственные идеалы и одновременно производящий больше богатств, чем когда-либо в истории.

Поначалу он выглядел как небольшое паразитическое образование внутри теократического и империалистического общества. Затем новый строй победил, заменив королей торговцами, а услуги и обслуживающий персонал — массовым производством. Распространяясь все дальше и применяя все более эффективные технологии, принуждая, процветая и порождая все большее неравенство, устанавливается рыночная демократия, формируется рыночный строй. Торжествует идеал свободы, подготавливая людей к ее завоеванию. Из века в век этот строй «полирует» свои институции, пока — в недалеком будущем — не окажется в болезненном припадке.

Греко-иудейский идеал: новый и прекрасный

По легенде, в 1400 году до н. э. Кносс исчезает под натиском микенцев. Господствовавшая до сих пор циклическая картина мира была перевернута изобретательными средиземноморцами — греками, финикийцами, евреями. Они разделяют увлечение прогрессом, метафизикой, движением, всем новым и прекрасным.

Чтобы противостоять соседям, греки в корне изменяют конструкцию водных судов, вооружение, гончарное производство. Меняется и их космогония. Финикийцы, населяющие Сирию на берегу Средиземного моря, в целях улучшения торговли с соседями изобретают первый алфавит, с помощью которого можно транскрибировать другие языки. В это же время племя пастухов, называвшее себя евреями, покидает Месопотамию и отправляется на землю обетованную Ханаан, уготованную для них их Богом, единым и универсальным.

Для этих народов человеческая жизнь превыше всего, все люди равны (за исключением рабов и иноземцев), бедность — несчастье, а окружающий мир непременно нужно покорить, обустроить и улучшить в ожидании пришествия Спасителя, который должен изменить существующий порядок вещей. Впервые будущее человечества представляется в лучшем свете, по сравнению с прошлым. Впервые материальные блага рассматриваются как способ приблизиться к божественному. Так зарождается идеал рыночного строя — греко-иудейский идеал, впоследствии ставший эталоном для западного мира. Он существует до сих пор.

В 1200 году до н. э. финикийцы основывают Тир, Сидон, Утику, Кадис. Евреи уходят из Ханаана в Египет. В Пелопоннесе и Аттике два пришедших из Азии народа (дорийцы и ионийцы) строят несколько городов. Среди них Спарта — сельскохозяйственный город, в котором трудится много рабов-иностранцев, и Афины — небольшой торговый порт на берегу моря. Спартанцы — оседлые крестьяне — превращаются в военный народ, опасаясь восстания своих рабов, а афиняне — мудрецы, торговцы и моряки — строят огромный флот, обороняясь от соседей.

Философы, переводчики, моряки, врачи, артисты и торговцы (греки, финикийцы и евреи, монголы, индусы и персы) прокладывают торговые пути между евразийскими империями. Преодолевая все границы, даже в военное время, идеи и товары с Иберийского полуострова приходят в Китай. Там династию Шан сменяет династия Чжоу, правитель которой провозглашает себя «сыном неба».

В 1200 году до н. э. израильские племена, возвратившись на свою землю из Египта, начинают выбирать судей. В 1000 году до н. э., чтобы противостоять филистимлянам, они отказываются от этого и устанавливают монархию Саула, Давида, а затем — Соломона, которая впоследствии (в 931 году) раскалывается на два царства.

Афинские торговцы решают закрепить права на близлежащие земли и, преследуя свои интересы, становятся праотцами демократии и денег.

Демократия ниспровергает династические империи. За деньги можно купить любую вещь. Демократия и деньги лишают власти жрецов и воинов — она переходит в руки торговцев. А вот рабы нужны при любом общественном укладе, поэтому они будут играть немаловажную роль еще на протяжении длительного времени.

Греко-иудейский идеал гласит: свобода — конечная цель, соблюдение морального кодекса — условие выживания, богатство — дар небес, бедность — зло. Индивидуальная свобода и торговый строй неотделимы друг от друга, они идут нога в ногу вплоть до наших дней.

К 850 году до н. э. финикийцы дорабатывают свой алфавит, который мы используем до сих пор. Арамейские племена поселяются в Сирии, в то время как совсем рядом, в Израильском царстве, проповедуют пророки Амос, Исайя и Осия.

Чуть позже, в 753 году до н. э. Афины из незначительного поселения превращаются в один из самых влиятельных городов мира, превосходя другие не столько военной силой, сколько идеями и произведениями искусства. В Китае, который на тот момент является самым населенным государством, царство Чжоу раскалывается на множество воюющих царств. На берету Средиземного моря появляется небольшая деревенька Рим.

Месопотамия — место непрекращающихся сражений и движения народных масс: в 722 году до н. э. ассирийцы под предводительством царя Саргона захватывают Самарию и выдворяют израильский народ в Ассирию, после чего в 630 году до н. э. сами окажутся изгнаны индийцами, а израильтяне вернутся на свои земли.

В следующие два века происходит много важных событий: отзвуки многих из них будут слышны еще долгое время и определят принципы индивидуализма. В 594 году до н, э. Солон издает в Афинах первую в истории демократическую конституцию. В 585 году до н. э. вавилонский царь Навуходоносор разрушает Иерусалим и переселяет евреев, на сей раз — в Вавилон. В 538 году до н. э. с гор спускаются новые племена — персы под предводительством царя Кира, которые устремляются к плодородным землям Месопотамии. Они захватывают Вавилон и переселяют евреев обратно в Израиль, потом завоевывают всю территорию от Месопотамии до Египта, положив в 525 году до н. э. конец истории двухтысячелетнего египетского царства. В это же время китайский мудрец Лао-Цзы заявляет, что счастье заключается в бездействии и что настоящая свобода — возможность не зависеть от своих желаний. Богатый индийский принц Гаутама отказывается от собственного титула и становится просветленным — Буддой, вдыхая новую жизнь в древнее учение — индуизм. Позже в Китае Конфуций объясняет, что счастье заключается в том, чтобы соблюдать приличия, уважать семью, традиции, иерархию и предков.

Настает переломный момент, последствия которого мы ощущаем до сих пор и будем ощущать еще очень долго: Азия хочет освободить человека от его желаний, в то время как Запад — наделить человека свободой для их исполнения. Восток рассматривает мир как иллюзию, а Запад считает его единственным местом, где можно творить и быть счастливым. Восток верит в переселение душ, Запад — в их спасение.

В 510 году до н. э. Рим становится республикой свободных граждан, а крошечные Афины, ко всеобщему удивлению, дают отпор бесчисленному войску персидской империи, которое поочередно завоевывает все греческие города Передней Азии. Афины при помощи спартанцев обращают в бегство персидское войско: царь Дарий, почитатель великого греческого философа Гераклита, разбит в битве при Марафоне в 490 году до н. э.; десять лет спустя его наследник Ксеркс терпит поражение в битве у острова Саламин. В первый раз, но не в последний один город противостоит целой империи.

Маленький мир торговли, который никто не воспринимает всерьез, демонстрирует, что он одержим свободной жизнью настолько, что может противостоять миру, намного превосходящему его в размерах. Впервые Запад дает отпор захватчикам с Востока. Торговый строй начинает интересовать многие народы. Он укрепляется, намечаются его основные ценности.

Пока в Израиле пророки предсказывают грядущие бедствия, афинский предводитель Перикл к 444 году до н. э. превращает Афины в один из военных, экономических и культурных центров эллинского мира. На протяжении 20 лет здесь процветают скульптура, поэзия, театр, философия и демократические идеалы. В 431 году до н. э. война со Спартой заканчивается победой западного соседа — царя македонцев Филиппа. В 404 году до н. э. Спарта побеждает Афины в войне, начатой в 431 году.

Филипп подчиняет себе Пелопоннес, а его сын Александр, воспитанник Аристотеля, жаждет достичь Индии, что он и делает в 327 году до н. э. В 323 году до н. э. Александр умирает в столице персов. Во всем своем великолепии и бессилии его империя распадается на три части — греческую, персидскую и египетскую. Время Греции проходит.

Как уже было сказано, богатства остаются на Востоке. В Индии расцветает множество мелких арийских царств. В Китае начиная с 220 года до н. э. в течение 11 лет плодотворного царствования император Цинь Шихуанди объединяет страну, делает столицей город Сяньян, унифицирует письменность и строит Великую китайскую стену, прежде чем быть похороненным с четырьмя терракотовыми армиями. С наступлением нашей эры новая династия Хань воспринимает идеологию конфуцианства, противостоит кочевникам хунну и прокладывает Великий шелковый путь — первый торговый маршрут на Запад.

На Западе Рим, фактически не завоевывая Грецию, вбирает ее в себя и наследует греческую культуру. Основываясь на греко-иудейских ценностях, правда, находясь немного дальше, Рим является грандиозной копией Афин, включая пантеон богов и политическую систему. Помня об их поражении от македонцев и собственных поражениях от галльского предводителя Бренна, Рим снаряжает сильное сухопутное войско. Город контролирует всю Западную Европу, Северную Африку и Средиземное море. В 170 году до н. э. Антиох IV разоряет Иерусалимский храм, а в 125 году до н. э. Южная Галлия становится римской провинцией.

Pax Romana достигает апогея, когда в 44 году до н. э. полководец Гай Юлий Цезарь, триумфально возвратившийся с севера Галлии, допускает в Сенат представителей завоеванных народов и хочет, чтобы его провозгласили императором. Он преследует соперников вплоть до Египта, по возвращении откуда его убивают. В 27 году до н. э. преемник Гая Юлия — Гай Цезарь Юлий Август — становится первым императором. Его наследники, озабоченные лишь подавлением волнений на границах империи, пресекают восстание египтян и заставляют замолчать всех несогласных, среди которых в 30 году оказывается равви из Иерусалима по имени Иисус. Так происходит со всеми непокорными. В 70 году римская армия разрушает Иерусалим и истребляет огромное количество евреев. Зарождается христианство.

На первом церковном соборе в Иерусалиме в 48 году христиане (вначале союзники римлян против евреев, а затем — сами став жертвой возбужденной ими ненависти) проповедуют язычникам иудейское послание с некоторыми изменениями: Иисус Христос олицетворяет всех людей; Мессия наконец пришел, еврейский народ, сообщивший о его приходе, выполнил свою миссию и должен принять христианство; церковь представляет новый избранный народ; бедность и непричинение вреда — единственные пути к спасению души; любовь — условие вечности; материальные блага не являются дорогой к счастью, а прогресс не представляет интереса. Греко-иудейский идеал претерпевает серьезные изменения.

Происходит слияние христианских, римских, греческих и иудейских идей: любовь Бога — самое ценное, что есть у людей; только церковь и подчиняющиеся ей правители могут накапливать богатства; при этом церковь должна помочь людям приготовиться к смерти и спасению души.

Благодаря своей философии христианство стремительно набирает популярность среди жителей Римской империи. К тому времени оно уже могло привести к ослаблению рыночного строя, свободе, братству, равенству, ненасилию, умеренности и смирению. Однако этого не произошло.

Фактически никакие силы — ни религиозные, ни светские — не смогли надолго затормозить этот процесс.

У Рима нет соперников, только враги — племена, пришедшие с Востока, привлеченные богатством и мягким климатом средиземноморских территорий. Римская империя вынуждена тратить огромные средства на снаряжение армий для защиты своих границ. Рим должен контролировать солдат, говорящих на множестве языков и исповедующих разные религии, решать логистические и финансовые вопросы. Император Марк Аврелий проводит 20 лет — с 160 по 180 год, — объезжая границы империи.

Однако все напрасно: под натиском германских и славянских племен, подталкиваемых к действиям тюрками и монголами, Рим ослабевает и отступает, не выдержав соперничества с другими городами империи (например, Византией).

В 284 году император Диоклетиан пытается повысить налоги: у империи больше нет средств на финансирование обороны. Не помогает. В 313 году император Константин, стараясь получить поддержку народа и знати, издает Миланский эдикт и разрешает христианство. И опять всё впустую: в 320 году, одержав победу над Максенцием, он сам принимает христианство. В 395 году умирает император Феодосий, Римская империя разделяется на Западную и Восточную со столицами в Риме и Византии (впоследствии ставшей Константинополем) соответственно. Начинается время Восточной Римской империи. Европа отдаляется от Азии.

Многочисленные индоевропейские племена (готы, франки, вандалы, славяне, лангобарды, тевтонцы, викинги, гунны и монголы) сообща нападают на то, что осталось от Западной Римской империи. Захватчики хотят «превратиться» в римлян, по сути христиан, и греко-иудеев, впитав их культуру и образ жизни. В 406 году толпы кочевников пересекают Рейн и вступают на земли Римской империи. Гунны оттесняют вестготов к Риму, а вестготы отступают до тех пор, пока им не наносят сокрушительный удар.

Конец все ближе: в 476 году последнего императора Западной Римской империи Ромула Августа свергает вождь герулов Одоакр. Западная Римская империя прекращает существование. Впервые на смену побежденной империи не приходит новая. Однако такое не единожды повторится в истории.

Войны почти не затрагивают Восточную Римскую империю со столицей в Константинополе. В Западной Европе епископы, принцы и города организуют небольшие автономные государства. В 496 году, как и многие другие западные правители, король франков Хлодвиг принимает христианство и захватывает остатки Западной Римской империи. Европа, кишащая разбойниками и багаудами, наполняется крошечными королевствами, галло-романскими поселениями и монастырями — единственными местами, где себя можно чувствовать в безопасности.

В это время в Азии, Америке и Африке исчезают целые империи, поскольку не удается решить проблему нехватки природных ресурсов (например, майянский город Паленке). Иногда они выживают — если правитель переносит столицу (например, крепость-дворец Амбер, перемещенная из Раджастхана в Джайпур). В Китае одна за другой меняются императорские династии, но страна остается раздробленной со времен правления династии Хань (начало III века). В 618 году династии Тан удается объединить страну: буддизм становится государственной религией, столица Сиань — самым населенным городом мира. Правление династии Тан заканчивается, и наступает эпоха пяти династий и десяти царств. Повсюду в мире империи становятся все более уязвимыми и неуправляемыми.

В 622 году в Аравии пророк Мухаммед переселяется из Мекки в Медину, его проповеди становятся все яростнее и убедительнее. Складывается Коран, зарождается ислам. Меньше чем через сто лет эта религия, превратившаяся в политику и военную стратегию, потеснит устаревшие институции, как в свое время сделало христианство. Заканчиваются истории тысячелетних империй. Армии ислама, вооружившись новой религией, несут новую форму монотеизма; спустя несколько десятков лет верные последователи Пророка провозгласят и новую империю — нестабильную, почти кочевую. Чтобы финансировать свои армии, халифы, поначалу правящие из Дамаска, а затем — из Багдада, впервые прибегнут к помощи банкиров — поголовно евреев, поскольку только их религия разрешает заниматься денежными спекуляциями. Исламские орды стремительно завоевывают Ближний Восток, Месопотамию, Египет, Северную Африку и Испанию, принуждая местное население принять ислам. В 732 году их победоносное шествие прерывают при Пуатье войска франков.

Мусульманская империя — Халифат — складывается вокруг подвижных институций, куда более эффективных, чем образования старых империй, чьими знаниями и богатствами они пользуются. Столицы Халифата, который наряду с Китаем является одним из самых влиятельных государств в мире, располагаются в Багдаде и Кордове. Там, образуя горючую смесь, перемешиваются все знания, верования и продукты Халифата. Дороги становятся безопасными. Оживляются рынки Азии и Европы. Торговцы, ростовщики, мудрецы, музыканты, поэты, солдаты передвигаются из города в город, с ярмарки на ярмарку.

Ярмарки, города и нации

В IX веке на северных территориях исторической Западной Римской империи появляются первые христианские ярмарочные города, которые приходят на смену исламским базарам. Эти города — предвестники европейских государств. В 800 году Западная Римская империя возрождается в Германии, сначала под управлением Карла Великого, затем — Оттона и Фридриха. По соседству образуются два других государства (Франция — франками и Россия — викингами) и много княжеств вестготов в Испании, саксонцев в Германии и Фландрии, лангобардов в Италии.

Эта история навсегда останется нашей: Франция, Россия, Италия, Испания и Англия до сих пор носят имена завоевателей тех времен, а Германия даже трех — в зависимости от языка, на котором мы произносим название этой страны. Кочевой народ с севера, викинги являются прародителями многих современных наций — датчан, шведов, французов, исландцев, англичан, русских и итальянцев.

В 960 году в период правления династии Сун единство Китая нарушается и восстанавливается только в 1115 году, в период правления династии Цзинь, которая объединяет страну перед угрозой военного вторжения со стороны северных княжеств.

Ислам находится на пороге рыночного уклада. В Кордове, столице Халифата и самом большом европейском городе, люди говорят на арабском, думают на греческом и молятся на латыни, арабском и древнееврейском. Богатства стекаются сюда отовсюду: золото из Африки, специи из Азии, зерно из Европы. В библиотеке халифа книг больше, чем у какого-либо европейского правителя.

Китайская империя контролирует все азиатские моря. На своих великолепно оснащенных кораблях китайцы привозят специи в Европу для обмена на сельскохозяйственные и ремесленные товары.

В середине XII века европейский ислам олицетворяет самое могущественное государство мира. В Кордове, столице мусульманской империи, простирающейся от Андалузии до Ливии, собираются креативные элиты: банкиры, поэты, мудрецы, торговцы, начиная с Омара Хайяма и Ибн Гебироля и заканчивая Моисеем Маймонидом и Аверроэсом. Мусульманские флотилии и армии сражаются с только что созданными войсками христианских монархов, отправляющихся в крестовые походы, чтобы вернуть Святую землю и проложить торговый путь в Азию.

В середине XII века Сиань — по-прежнему крупнейший город Азии. Париж — к тому времени самая густонаселенная европейская столица — не имеет никакой экономической и культурной власти. Наиболее влиятельным городом Европы остается Кордова.

В 1148 году ревнители веры, новые правители Кордовы, династия Альмохадов, пришедшие с юга Марокко, запрещают мусульманам изучать философию греков и изгоняют евреев и христиан из своей империи. В это же время на противоположном берегу Средиземного моря другие мусульманские правители отправляются отвоевывать Святую землю, оккупированную крестоносцами.

Ислам триумфально шествует по Востоку, но не может распространяться дальше на Запад. Несмотря на свои научные достижения, мусульманская империя приходит в упадок, будучи не в состоянии следовать направлению, заданному торговым строем. Приходит в упадок и китайская империя.

В мире происходят кардинальные изменения: две великие империи — китайская и мусульманская — выходят из игры, так как не способны соблюдать условия рыночного уклада. Индия, разделенная на множество процветающих княжеств, безразлична к остальному миру во всем, кроме разве что покупки предметов роскоши для принцев. У теснимой мусульманским миром Византии больше нет ни сил, ни средств, чтобы стать центром торгового мира.

События XII века очень важны для истории уже нашего, современного мира и еще больше — для истории будущего.

Центр мировой власти перемещается в христианскую Европу. Однако ни одному европейскому королевству не удается ею завладеть: Франция, Англия и Россия продолжают жить в условиях феодального строя; неоплачиваемая работа по доброй воле или принуждению лежит в основе производства, дворянству удается держать власть в своих руках, защищая крепостных от наемников, разбойников, торговцев, моряков, целителей, пилигримов, менестрелей, музыкантов, путешественников, философов и попрошаек. Во Франции, самой населенной и перспективной стране, по-прежнему хозяйничает империя: море — еще не рубеж, торговец — не хозяин, земля — главный источник власти.

Тем не менее в некоторые европейские ярмарочные города постепенно просачиваются новые порядки — еще неустойчивые, но уже таящие в себе революционные изменения. С тех времен до наших дней рыночный уклад находится на пике развития и еще долго будет на нем оставаться.

В некоторых городах уже дышится свободнее: экономика и политика больше не подчиняются церковным и военным властям, к власти приходит новый класс торговцев и финансистов, для которых свобода и независимость превыше всего. Это сословие эксплуатирует рабов, крестьян, рабочих и ремесленников, а орудия труда являются средствами для получения власти. Новая элита вступает в союз с Церковью, становится меньше предубеждений против финансовых профессий. В то же время усиливаются церковные запреты в сексуальной области.

Торговая элита расширяет понятие греко-иудейского идеала, свободно передвигаясь по миру, обладая знаниями и зарабатывая деньги. Она меняет христианский идеал бедности и использует наемный труд на своих предприятиях и кораблях, в мастерских и банках. Люди — не пацифисты и не либералы: рынок нуждается в государстве, чтобы оно закрепляло и защищало права собственника. Наемники охраняют права и интересы торгового класса. Торговцы доверяют управление своими делами представителям своего же сословия. Одни погружены в законотворчество, другие занимаются исполнением законов. И те и другие контролируют друг друга.

В частной жизни свобода представителя нового класса ограничена тем, что ему принадлежит, в общественной жизни — решением большинства. Все убеждены, что принятие коллективных решений приведет к максимальному удовлетворению превалирующей части населения.

Свобода, торговля и политика — главные двигатели истории.

От одного центра к другому

В отличие от религиозного и военного укладов, в которых одновременно сосуществовали тысячи племен, королевств и империй, правили тысячи королей, поклонялись тысяче богов и говорили на тысяче разных языков, не обращая внимания на других или вступая с ними в войну, рыночный строй говорит на универсальном языке денег. Он молниеносно формирует вокруг одного центра креативный класс (судовладельцы, промышленники, торговцы, инженеры, финансисты). Его представителям свойственна необыкновенная страсть ко всему новому и открытиям. Экономический кризис или война приводят к тому, что центр перемещается в другой город.

Рынок и демократия основаны на конкуренции, которая, в свою очередь, требует нововведений и выдвижения элит. Кроме того, капитал не может накапливаться в долгосрочной перспективе ни в фирме, ни в семье, по сути, недолговечных и ненадежных. Он накапливается в городе — сердце капитализма, который и поддерживает его жизнь. Конкуренция предполагает борьбу, поэтому в центре нужно поддерживать равновесие между рынком, демократией и силой.

Все такие центры находились в странах с развитым сельским хозяйством и большими портами для экспорта продукции. Все они использовали нехватку какого-то продукта в своих интересах. Их оружие — подражание, точность, сила, государственное регулирование экономики, политика протекционизма, валютный контроль. Город становится центром, если его креативному классу удавалось превратить новую услугу в промышленную продукцию. Для этого необходимо управлять капиталами, фиксировать цены, накапливать прибыль, контролировать заработную плату, финансировать исследования и армию, внедрять свою идеологию.

Город-центр должен контролировать самые эффективные энергетические ресурсы и самые быстрые средства связи (как свои, так и чужие). Банкиры, артисты, интеллектуалы, новаторы приносили в эти города деньги, строили на них дворцы и гробницы, изготавливали на заказ портреты новых хозяев мира, ведущих в бой свои армии.

Центр всегда окружают старые и новые соперники (так называемая «середина»), находящиеся в упадке или самом расцвете. Оставшиеся королевства и империи образуют «периферию», которая частично живет в религиозном или военном строе, продавая сырье и рабочую силу, преимущественно рабов, городу-центру и окружающим его городам.

Пока центр обладает достаточными средствами, чтобы управлять «серединой» и «периферией», существует сама торговая форма. Она «умирает», когда центр тратит большую часть ресурсов на поддержание внутреннего мира или защиту от внешних врагов.

Один центр сменяется другим, как правило, соперником, и обычно не прямо атакующим, а по ходу сражения занятым вопросами новой культуры, динамики экономического роста, достижения новой свободы, разработки нового продукта, энергетической или информационной технологиями.

Шаг за шагом индустриализируется производство сельскохозяйственной продукции, а затем и ремесленной. Рабство постепенно исчезает, ему на смену приходит наемный оплачиваемый труд. Производство энергии и информационный процесс автоматизируются. Из одного центра в другой переезжают инженеры, торговцы, банкиры, судовладельцы, военные, артисты, ученые. Независимые крестьяне, ремесленники и рабочие превращаются в зависимых работников. Богатство сосредоточивается у ограниченного круга лиц. Больше всего прав у потребителей и горожан, работники попадают в ситуацию постоянно увеличивающегося отчуждения.

По странной иронии движение от имперского строя к рыночному сопровождается возвращением в кочевничество — от крестьянина к путешественнику. Кочевничество играло, играет и будет играть огромную роль в истории человечества, по сути являясь фундаментом культуры — сегодня и особенно в будущем.

До наших дней рыночный уклад миновал девять последовательных торговых форм, которые можно обозначить по названиям «сердцевинных» городов (Брюгге, Венеция, Антверпен, Генуя, Амстердам, Лондон, Бостон, Нью-Йорк, Лос-Анджелес), по оказываемым услугам и производимым товарам широкого потребления (продовольствие, одежда, книги, финансы, транспортные средства, бытовая техника, средства связи и развлечения), по развиваемой технологии (кормовой руль, каравелла, книгопечатание, бухгалтерия, флейты,[1] паровой двигатель, двигатель внутреннего сгорания, электродвигатель, микропроцессор) либо по названию основной монеты, которая была в ходу (безант, дукат, гульден, дженовин, флорин, фунт стерлингов, доллар). Вероятно, в будущем мы станем различать их по именам артистов или философов — представителей центров — «сердцевинных» городов.

Суть семивековой экономической, технической, культурной, политической и военной истории заключена в стратегиях, которые использовали города, чтобы стать центром, сохранить свои позиции, передвинуться в сторону периферии или выйти из рынка. История этих городов поможет нам понять законы, по которым история развивалась и еще будет развиваться.

Брюгге, 1200–1350: первые шаги рыночного уклада

В конце XII века портовые города Фландрии и Тосканы, богатые плодородными землями, населены торговцами, имеющими корабли, а также мятежными рабами и крепостными, изгнанными со своих земель. В этих поселениях, находящихся за пределами власти феодальной системы, нет правителя, который бы присваивал себе излишки. Крепостные уже не являются единственной рабочей силой, а новый креативный класс — буржуазия — использует передовые технологии, позволяющие экономить усилия и максимизировать прибыль.

В находящихся по соседству деревнях появляется трехпольный севооборот, конский хомут, водяные мельницы, механизируется процесс валяния, происходит индустриализация продовольственного производства. Затем изобретают судовой руль, который крепится на ахтерштевене и позволяет судам совершать маневры, еще немного позднее корабли оснащают пушками.

Благодаря нововведениям эти городки, одновременно являющиеся портами, арсеналами и ярмарками, начинают лидировать в морской торговле. В регионах, которые они контролируют, деньги заменяют силу, наемные рабочие — крепостных, инвестирование — монументальное строительство, торговля — полицию. Развивается разделение труда, увеличивается производство сельскохозяйственной продукции, за счет чего цена на зерно, производимое в большом количестве, снижается. Все больше горожан могут позволить себе покупать зерно и шерстяные вещи разных цветов. Появляются первые ткацкие станки. У людей возникает потребность в кредитовании. Небольшие еврейские общины, разбросанные по всему европейскому континенту, на протяжении 13 веков — единственные, кому вера позволяла ссужать деньги под проценты, давали в долг принцам, торговцам и крестьянам в обмен на временное пристанище и создавали банковские системы. Смены сезонов уже недостаточно, чтобы задавать ритм городу. На дозорных башнях появляются колокола, до этого в течение шести веков использовавшиеся исключительно для созыва верующих на молитву. У нового времени — новые хозяева.

В конце XII века Брюгге — динамично развивающийся порт в окружении сельскохозяйственных земель. Торговцы из Брюгге совершают наземные и морские путешествия в Шотландию, Англию, Германию, Польшу, Францию, Испанию, некоторые добираются до Персии и Индии. Порт Брюгге, находящийся под постоянной угрозой быть засыпанным песком, становится одним из важных пунктов на пути к фламандским ярмаркам. С 1227 года сюда заходят генуэзские суда, с 1314 года — венецианские. Здесь обосновываются итальянские купцы, которые обменивают специи из городов восточного Средиземноморья, Индии и Китая на сталь, шерсть, стекло и украшения из Фландрии.

Разница между жизнью ремесленников и купцов («отцов» городов) огромна, поэтому народное возмущение растет. В 1302 году ремесленники переходят на сторону графа Фландрии и вовлекают его в борьбу против патрициев, которых поддерживает король Франции. Развивается демократия. Интеллектуальная и художественная сферы жизни по-прежнему контролирует Церковь. Тем не менее в этих краях дышится свободнее.

В начале XIV века Брюгге становится центром первой формы рыночного уклада — капитализма. Притом что это был небольшой город: в 1340 году на пике могущества он насчитывал не более 35 тысяч жителей.

Брюгге окружают рынки Ганзейского союза, Германии, Франции и Италии. Европейскими рынками на периферии управляют крупные землевладельцы. Центр и его окружение поставляют на периферию и в империи вино, сукно, серебро, стекло, украшения, а в обмен получают пшеницу, рожь, древесину и меха. Крупнейшие королевства того времени предпочитают не обращать внимания на суету, царящую в этих городах.

В Азии, где находятся основные богатства мира, продолжается имперская история: монгол Чингисхан, затем тюрк Тамерлан создают огромные империи, простирающиеся от берегов Тихого океана до предместий Вены. Они управляют с помощью силы и страха и представляют серьезную демографическую и экономическую угрозу для остального мира.

Европейцы готовятся к тому, что эти громадные армии вот-вот появятся на горизонте.

Через какое-то время первая форма сдает свои позиции: нестабильная обстановка в Азии затрудняет и замедляет торговлю на большом расстоянии. Изменение климата (похолодание) отбивает у людей охоту путешествовать. В 1348 году от чумы, пришедшей в Европу из Турции через Средиземное море, вымирает треть европейского населения, торговое сообщение прекращается, порты Ганзейского союза и рынки Шампани опустошены.

У Брюгге больше нет средств, чтобы поддерживать свой порт, который окончательно поглощает песок. В конце XIV века первое прекрасное «сердце» рыночного уклада медленно превращается в произведение искусства и уходит в историю. Еще на протяжении века город будет сохранять свое торговое значение на Севере Европы, но центр рыночного уклада переместится в другое место.

В то время как Франция и Англия заняты разжиганием войны, которая продлится целые 100 лет, вокруг неприметного итальянского города складывается вторая торговая форма и образуется новый центр — Венеция.

Венеция, 1300–1500: завоевание Востока

Как и Брюгге, Венеция — изолированный порт в окружении сельскохозяйственных территорий. Именно в недостатке заключается ее сила, на преодолении трудностей строится престиж, в дерзновении рождается роскошь.

В то время Венеция — небольшое поселение на берегу Адриатического моря, идеально подходящее для перевозки серебра, месторождения которого обнаружили в Германии.

Но одного удобного расположения недостаточно, нужна удача, счастливая случайность. Эту роль для Венеции сыграли крестовые походы конца XI века. Чтобы снаряжать рыцарские корабли на деньги, украденные у евреев, убитых крестоносцами на пути следования, «Светлейшая республика» строит морские верфи.

В начале XII века крестоносцы на пути из Венеции захватывают Константинополь. Но на протяжении столетия Светлейшая республика остается единственной защитой Европы от турецкого вторжения и воротами, через которые проходят все товары с Востока, движущиеся на север Европы. Новый мост на перевале Бреннер открывает Сен-Готардский путь, связывающий серебряные копи Германии с Адриатическим морем. Теперь северные города могут получать товары с Востока напрямую, не прибегая к услугам фламандских портов, находящихся под постоянной угрозой засыпания, и надменных торговых домов Северной Европы. Германия — лишь остановка на пути, а порты Северного моря, начиная с Альтоны и заканчивая Таллином, никогда не смогут стать «сердцем» нового уклада.

В середине XIV века в Европе заканчивается смертоносное шествие чумы, Брюгге окончательно приходит в упадок, а у европейцев вновь просыпается тяга к жизни и удовольствиям. Венеция становится «сердцем» рыночного уклада на целый век. Находясь под угрозой турецкого вторжения, город все же управляет торговлей между Европой и Востоком.

Как и Брюгге, Венеция превращается в город, управляемый железной рукой принцев, которые одновременно являются торговцами и солдатами. Дож — глава исполнительной власти, теоретически избираемый на пожизненный срок, может быть отправлен в отставку по решению олигархов. В городе появляются мастерские и финансовые учреждения, которые нужны судовладельцам, банкирам и купцам, приезжающим в Венецию со всех концов света. В городе царит потрясающий дух интеллектуальной, художественной и гуманистической свободы, благоприятствующий рискованным начинаниям. Вступая в никогда не проигранную и не выигранную войну с Восточной Римской империей, а затем — с турецкой, венецианские правители постоянно ведут переговоры, находят удачные компромиссы, обменивают славу на богатства.

В это самое время Столетняя война истощает ресурсы остальной Европы.

В Китае череда государственных переворотов: династия Цзинь сменяется Монгольским государством, а затем в 1368 году к власти приходит династия Мин. Несмотря на политическую нестабильность, Китаю удается улучшить систему сельского хозяйства и организовать прекрасную бюрократическую систему управления. Здесь появляются новинки технического прогресса (наборные шрифты для книгопечатания), изготавливается более 10 тонн железа в год и финансируется миллионная армия. Имперский флот под предводительством Чжэн Хэ достигает берегов Африки, Австралии и, возможно, даже обеих Америк, не преследуя цели установить коммерческие связи, завоевать новые рынки или распространить свою власть. Другие империи — индусов, русских, монголов, тюрков и греков — отделяют Китай от Европы.

Венеция, достаточно скромная по размерам в сравнении с другими империями, превращается в мировой торговый центр. Венецианцы устанавливают цены на основные товары, спекулируют на валютном курсе, аккумулируют прибыль, навязывают эстетические, архитектурные, художественные и музыкальные вкусы. Писатели, философы, архитекторы, чьим мэтром чуть позже станет Палладио, приезжают в Венецию, чтобы писать и размышлять над природой свободы, распространяя свои идеи по всей Европе, Венеция — католический город, тем не менее она дистанцируется от Рима и не позволяет ему диктовать условия. Город возвышается над Европой; в конце XIV века венецианские торговцы контролируют все финансовые рынки европейского континента, начиная с Франции и заканчивая Фландрией, от Кастилии до Германии. Разрыв огромен: уровень жизни венецианцев в 15 раз превышает уровень жизни жителей Парижа, Мадрида, Антверпена, Амстердама и Лондона.

Венецией управляет узкая аристократическая прослойка и высококлассные стратеги. По их указаниям сотни тысяч членов гильдий и наемных работников, получающих зарплату, заставляют мастерские действовать согласно их воле. Под ними — так называемый «морской пролетариат». Это 50 тысяч моряков, вынужденных работать по безжалостным законам рынка. Плюс множество других зависимых и свободных людей — наемников, куртизанок, монахов, художников и медиков.

Город снаряжает торговый флот на 300 тонн — знаменитые купеческие галеры (galere da mercato), которые могут ходить как на веслах, так и под парусом, надежные и под защитой наемников. Город сдает корабли в аренду торговым картелям, постоянно требуя их назад; военные нужды пересекаются с коммерческими интересами.

Между тем, как и Брюгге, Венеция не является центром технических инноваций: она не изобретает, а находит, копирует и использует чужие идеи. В Генуе чеканят первые золотые монеты (дженовины), а во Флоренции изобретают чек и холдинг. В Венеции появились первые биржи, торговые дома, банки и страховые общества. Именно здесь акционерные общества, финансируемые большим количеством мелких вкладчиков, начали фрахтовать суда.

Мир становится территорией путешествий: моряки, первооткрыватели, исследователи, состоящие на службе у венецианцев, по сути — цивилизаторы, вооруженные мечами. Остальная Европа занимает нейтральную позицию. Периферия простирается на востоке Европы, севере Африки и африканских берегах Византийской империи.

К 1450 году Светлейшая республика начинает испытывать денежные затруднения, как и другие европейские страны. Чтобы достать денег, Венеция снаряжает корабли к незнакомым берегам, которые описаны в легендах, рассказывающих об удивительных королевствах, где повсюду есть золото. Увы, венецианские моряки возвращаются ни с чем.

Венеция сама себе враг. Содержание ее институций влетает в копеечку, гильдии ведут себя все более жестко, а галерные картели и армия уже недостаточно велики и не так уж хорошо вооружены, чтобы охранять торговые пути. К тому же драгоценные металлы, добываемые в Германии, становятся редкими и дорогостоящими. Задыхаясь под давлением турок, Венеция со своим 100-тысячным богатейшим населением начинает костенеть.

Учуяв неожиданную слабину, враги, которых удавалось сдерживать в эпоху расцвета, обрушиваются на город. В 1453 году турки, к тому времени оккупировавшие почти всю территорию старой Восточной Римской империи, нападают на Византию, которая держит осаду более полувека. Венеция больше не контролирует Адриатическое море. Восточная Римская империя исчезает. По иронии судьбы греки, изгнанные турками из Византии, обосновываются во Флоренции, а не в Венеции. Ее золотой век подходит к концу.

Кто может претендовать на роль третьего рыночного центра?

У Флоренции нет шансов, так как отсутствует свой порт, а тот, через который она продает свои великолепные ткани, — Генуя — еще не готов прийти на смену Светлейшей республике. Брюгге мог бы восстановить позиции, поскольку еще не растерял все свое могущество: сюда съезжаются художники и купцы, именно здесь в 1434 году Ян ван Эйк первый в истории живописи рисует портрет торговца и его жены — четы Арнольфини, двух флорентинцев, живших в Брюгге, тем самым открывая эпоху светских персонажей в искусстве. В 1482 году со смертью Марии Бургундской заканчивается и период расцвета Бургундии, от которой зависит Брюгге.

В это время в Китае династия Мин запрещает подданным строить корабли для дальних путешествий и покидать страну — одно из сильнейших государств мира решает закрыть свои границы и надолго выбывает из рыночного строя.

Ни один из портовых городов Франции, России или Англии не мог в то время занять место Венеции. В этих странах правители тратили деньги на возведение памятников и были заняты бесполезными сражениями, пока бюрократический аппарат выбивается из сил, покрывая их расходы.

Появляется новый тип судна — каравелла: фок, два прямых и один латинский парус образуют легкую в управлении конструкцию. Спущенная на воду в 1430 году в Португалии, первая каравелла могла бы стать источником власти этого государства, занимавшего идеальное положение с точки зрения морских экспедиций к африканским берегам, и соединить Фландрию с землями Средиземноморья. Однако Генрих Мореплаватель и его преемники были больше заняты славой и спасением души, чем торговлей.

У Севильи имелись кое-какие шансы стать третьим центром: Кастилия и Арагон, объединенные под одной короной, идеально подходили для морских путешествий — от Фландрии до востока средиземноморских территорий. В 1492 году генуэзец Христофор Колумб, отправившийся на поиски золота для испанских королей, случайно открыл новый многообещающий континент. Это могло превратить Испанию в мирового лидера, а Севилью — в центр рыночного уклада. Но кастильскому порту (и расположенному вниз по течению Кадису) не хватает сельскохозяйственных земель, собственных банкиров и опытных судовладельцев; город слишком полагается на военных. Короли-католики и их дворы с ленцой проживают то, что они награбили в Америке, где истребили местное население. Они не развивают технологии и производство, не укрепляют торговые связи. Более того, изгнав евреев и морисков, подавляют развитие своего креативного класса. В итоге двумя следующими центрами становятся порты в испанских колониях, находящихся под властью империи Габсбургов, — Антверпен, а затем Генуя.

К 1500 году эти два города по очереди приходят на смену Венеции, господствовавшей на мировом рынке на протяжении полутора веков. XVI век — время их недолгого триумфа.

Антверпен, 1500–1560: время книгопечатания

В 1500 году наступает время Антверпена. Город известен производством шерсти, поскольку находится в окружении земель, на которых разводят овец. На протяжении двух веков Антверпен торгует фламандским сукном и стеклом, зеландской солью, английскими ножевыми изделиями, немецкими металлами и покупает товары с Востока. К 1450 году город стал центром обмена товаров Северной Европы на пряности, которые привозили из Африки и Азии португальские и испанские суда: перец, мелегетту, корицу, сахар. Все, даже англичане и французы, приезжают сюда, чтобы покрасить свое сукно с помощью особой технологии, которую держали в секрете. Антверпенская биржа постепенно превращается в финансовый центр Европы — развивается страхование, используются разные ставки, проводятся лотереи, действует сложная банковская сеть. В ходу серебряные монеты — безанты, курс которых находится под жестким контролем. У Антверпена нет своей армии, но, как и предыдущим городам-сердцам, ему удается быть центром мировой торговли за счет умения управлять финансовыми рынками.

Антверпен стал пионером в использовании чужих инноваций, в частности наборных печатных шрифтов — изобретения китайцев, которое заново открыли в Германии в 1455 году. Сначала печатали только религиозные тексты.

Речь идет о предвестии длительной истории прогресса, преследующего одну цель — увеличить скорость передачи данных. Текст — первый товар, издержки на воспроизводство которого практически равны нулю. Но не последний.

Книга стала первым номадическим предметом серийного производства. И опять же не последним.

Успех книгопечатания грандиозен. Ведь новые классы общества нуждаются в популяризации того, что они сами проповедуют: свободы слова, индивидуализма, здравого смысла, греко-иудейского идеала.

К 1490 году, спустя 40 лет с момента появления в Европе, печатные станки работают уже в 110 европейских городах. Лидирует Венеция, Антверпен с типографиями Христофора Плантена не отстает. К 1500 году в Европе уже напечатали 20 млн книг. Марсилио Фичино и Джованни Пико делла Мирандола в своих трудах вспоминают греко-иудейское и арабское наследие, до сих пор подлежавшее тщательной церковной цензуре. Читатели обнаружили, что в Библии написано не совсем то, о чем говорят священники. Что существуют философские трактаты, в которых рассказывается о разуме и любви. Что от них скрывали знания евреев, греков, римлян, арабов и персов. Люди хотят читать эти тексты не на латинском языке, на котором больше никто не говорит. Местные языки заменяют церковный, используемый в качестве официального лишь в нескольких канцеляриях.

Всего за несколько десятилетий книгопечатание разрушает мечты Ватикана и германской Римской империи объединить Европу вокруг латинского языка и церкви.

В 1517 году Лютер читает Библию своим сторонникам, в борьбе с коррупцией и развращенностью папства объединяется с немецкими принцами против церкви и императора.

Протестантизм определяет национальное самосознание. Наступает время наций.

Нидерланды требуют независимости от Карла V Габсбурга, управляющего территориями от Мадрида до Фландрии, и находят поддержку в лице Англии. Обе страны становятся протестантскими. Карл V пытается запретить въезд в Антверпен иностранцам, которые ускоряют прогресс и развитие города. Главные немецкие банкиры — Хёшстеллеры, Фуггеры, Вельзеры — обосновываются в Антверпене. Из Америки прибывают корабли, груженные серебром, и торговля процветает. В 1550 году, в период расцвета, Антверпен насчитывает 100 тысяч жителей: масштаб рыночных центров увеличивается.

Однако постепенно третий город — сердце рыночного строя теряет позиции: ему не хватает средств, чтобы содержать свою структуру. Усиленная эксплуатация серебряных копей в Америке вызвала падение рыночной стоимости металла, торговля которым лежала в основе рыночной системы Антверпена. Золото (торговлей которого Антверпен не занимался) дорожает и становится более привлекательным для спекулянтов. Гугенотские войны разрывают морские связи между Нидерландами и Испанией и отрезают Антверпен, у которого нет военного флота, от торговых партнеров. Серебро остается в Севилье либо переправляется в средиземноморские страны. В Антверпене начинается финансовый кризис, к 1550 году он теряет лидирующие позиции. Не последнюю роль здесь сыграли спекуляции на бирже, начатые в Севилье.

Франция, к тому времени самая большая и густонаселенная страна Европы, получает второй шанс стать центром капитализма. Уровень жизни в этой стране повышается, морской флот обретает силу. В 1524 году Джованни да Верраццано — генуэзец, обосновавшийся во Франции, по приказу Франциска I отплывает из порта Онфлёр и первым достигает Гудзонского залива. Тем не менее во Франции нет ни буржуазии, ни морской торговли, ни большого порта на Средиземном или Северном морях, поэтому ей не удается занять место Антверпена. Кроме того, величина государства играет против него: география внешней торговли так широка, что Франции не нужно ни искать рынки для экспорта своей сельскохозяйственной и промышленной продукции, ни производить товары с высокой добавленной стоимостью.

В то же время в Германии и Польше сохраняются феодальный строй и крепостничество. Дворяне, обеспокоенные возникновением буржуазного класса, довольствуются торговлей с несколькими иностранными купцами, которые приобретают у них зерно для Европы. Несмотря на стремительное развитие некоторых портов Балтийского моря, Северная Европа остается в стороне.

Испания тоже получает второй шанс: серебро, а затем золото, поступающее из Америки, обеспечивают этому государству высокий ежегодный доход. Однако имперский уклад здесь силен как никогда: вельможи имеют большую власть, чем купцы, испанские солдаты требуют увеличить жалованье — им нужно покупать товары, которые не производятся в Испании (ткань, украшения, оружие) и которые закупают в Нидерландах и Италии. Инфляция растет, Кастилия в долгах, денежные ресурсы истощаются, банкиры покидают Мадрид и Севилью. Б 1557 году оба города объявлены банкротами. То же самое происходит с Лиссабоном в 1560-м.

Испанский кризис затрагивает и Антверпен. К тому же Атлантика становится небезопасна для международной торговли.

Единственный подходящий на роль центра средиземноморский порт находится в Генуе, где сформировался рынок золота. К 1560 году именно этот город примерно на полвека становится новым рыночным центром, который явно не решается покинуть породившие его средиземноморские земли.

Генуя, 1560–1620: искусство спекуляций

В XIII веке генуэзские предприниматели поняли, что власть — дело хлопотное. Решение политических вопросов они отдали на откуп двум кланам: Висконти и Сфорца. При этом сами сосредоточились на торговле и финансах. В XIV веке лангобарды становятся банкирами и предоставляют денежные займы под проценты с разрешения Церкви. Среди них много обращенных евреев. В первую очередь банкиры снабжают серебром и золотом европейских принцев, кроме того, финансируют торговлю и текстильное производство Флоренции.

Могущество Генуи основано на бухгалтерском учете, который для этого города стал тем же, чем для Антверпена было книгопечатание, а для Венеции — купеческие галеры. По сути, это стратегическая инновация, обеспечивающая городу власть над рынком. Именно в Генуе Патини, а затем Массари изобрели двойную запись, которая входит во всеобщее употребление благодаря книгам генуэзца Луки Пачоли. Происходит революция в экономике и философии.

Ведь бухгалтерский учет, как и философия, представляет собой искусство взвешивать все за и против. Генуэзская философия строится вокруг фигуры банкира, который рискует и спекулирует, пытаясь предугадать будущее. В Генуе креативный класс находится под влиянием Ицхака Абрабанеля — изгнанного из Испании еврея, и Жана Бодена — француза, который разработал первую концепцию государственного суверенитета и выступил защитником религиозной терпимости.

Первую половину XVI века Генуя находилась под испанским господством, а к 1560 году стала ведущим финансовым рынком Европы и сердцем капитализма. Генуэзские банкиры, контролирующие рынок золота, устанавливают обменный курс всех валют и финансируют французских и испанских королей, итальянских, немецких и польских правителей.

Порт не может быть центром без сельского хозяйства и промышленности. Окружающие Геную земли — самые плодородные в богатейшей Тоскане. Генуя становится лидером металлургической и шерстяной промышленности и последним отзвуком величия Афин, Рима, Флоренции, Карла V и Филиппа И.

Воды Атлантики снова стали безопасны для мореплавания: в 1579 году, спустя восемь лет после бесполезной победы в битве при Лепанто венецианского и испанского флота под командованием незаконнорожденного сына Карла V над турецким флотом Селима II, испанцев изгоняют из Нидерландов. Новоявленный английский флот, во главе которого стоят Фрэнсис Дрейк и Томас Кэвендиш, грабит испанские корабли, груженные золотом из Америки. В 1588 году непобедимая Испанская армада, неповоротливая и плохо вооруженная, гибнет вблизи английских берегов: точные английские пушки топят две трети испанского флота. Атлантика открыта для купеческих кораблей — генуэзских, голландских, английских и французских, важнейшие торговые пути пролегают именно через нее; она становится новым торговым путем.

В то время как в 1598 году Китай сражается с Японией на территории Кореи, не оккупируя ее (это происходит трижды и становится прецедентом на будущее), Генуя сдает свои позиции: городу не хватает человеческих и финансовых ресурсов для противостояния конкурентам. У Генуи нет войска, чтобы помешать свободным голландцам взять под свой контроль новые торговые пути через Атлантику и перевозить золото и серебро из Америки, чего тщетно добивался Антверпен 100 лет назад. Генуя, как и ее предшественник, ослаблена новым кризисом, начавшимся в Испании. Она теряет свое могущество к 1620 году в результате переворота, укрепившего позиции Амстердама и навсегда отдалившего Средиземное море от торгового лидерства.

В 1620 году центр капитализма перемещается ближе к Атлантике, а Средиземное море отходит на второй план. Окружающие его территории — испанское королевство, итальянские княжества и Южная Франция приходят в упадок. Они навсегда теряют связь с центром торгового уклада. С тех пор уровень жизни на этих территориях ниже, чем в новых государствах.

Нидерланды впереди планеты всей: Соединенные Провинции превосходят Геную и Венецию, уровень жизни здесь в пять раз выше, чем во французском, испанском и английском королевствах.

События развиваются по одному и тому же сценарию: постепенный торговый рост, развитие промышленности, финансов и технологий. В окружении сельскохозяйственных земель образуется современный порт с морским торговым и военным флотом. Сюда приезжают финансисты, судовладельцы, торговцы, первооткрыватели и авантюристы. К власти приходит новый креативный класс — сторонники одновременно дирижизма и свободы. У работников все больше прав, подневольный труд исчезает. Амстердам начинает контролировать добычу сырья и сырьевые рынки. Именно он на протяжении четырех веков будет править мировым рынком.

Амстердам, 1620–1788: искусство управления флейтом

Амстердам становится «центром» и устанавливает новые торговые сети. В его окрестностях выращивают лен, коноплю, рапс, хмель; разводят овец; развивается красильное и механизированное прядильное производство. После пищевого сектора индустриализируется производство одежды. В Амстердаме красят шерсть со всей Европы, включая Англию, несмотря на все протекционистские меры, предпринимаемые английским правительством. В городе располагается производство нового типа водного судна — флейта, изобретенного в 1570 году. Флейт намного рентабельнее своих предшественников, потому что его можно производить серийно, а для управления достаточно экипажа из пяти человек.

В начале XVII века Амстердам становится главным местом производства, продажи и ремонта кораблей. Корабельные мастерские используют подъемные краны и пилы, приводимые в движение силой ветра. Амстердамский флот разрастается, он вооружен лучше, чем флоты других стран: корабли вместимостью 2000 тонн и 800 человек могут перевозить в шесть раз больше товаров, чем все европейские торговые корабли вместе взятые (большую часть зерна, соли и древесины, половину продукции металлообрабатывающей и текстильной промышленности Европы). Голландский военно-морской флот господствует на морских пространствах от Балтики до Латинской Америки, контролирует торговые связи Севильи, куда продолжают прибывать драгоценные металлы из Америки. Вест-Индская компания, биржа и Банк Амстердама превращают Нидерланды в финансовый, торговый и производственный центр. В 1604 году наземные промышленные операции Амстердама финансируют акционерные общества.

Новая торговая форма предлагает новые промышленные товары и использует наемный труд. Богатство концентрируется в руках ограниченного круга лиц. При этом гражданам и потребителям предоставляется все больше прав и свобод, что порождает возрастающее отчуждение рабочего класса.

Пятый рыночный центр — уже не только город, а целый регион, располагающий промышленностью в Лейдене и верфями в Роттердаме. Буржуазные правители Амстердама контролируют регион и распределение излишков производства, несмотря на разногласия между премьер-министром Голландии и штатгальтером Соединенных Провинций. Люди много работают и иногда голодают, однако рабство здесь давно исчезло. Протестантизм освобождает людей от чувства вины по отношению к богатству: церковь больше не монополизирует человеческую судьбу. Развивается насыщенная общественная и интеллектуальная жизнь, научные сообщества свободно обмениваются идеями, известные университеты принимают иностранцев. В 1650 году Барух Спиноза осмеливается заявить о мире, где Бог растворен в природе и не навязывает никаких правил свободным и одиноким людям.

Остальной мир в изумлении наблюдает за триумфом, который продолжается почти 200 лет: Амстердам — торговый уклад, существовавший дольше других.

Однако учебники истории больше рассказывают о судьбе монархов, чем об истории богатств. В 1644 году в Срединную империю, которая остается ведущей экономической державой мира, вторгаются маньчжурские кочевники. Они свергают династию Мин и основывают династию Цин, переносят столицу в Пекин. Династия Цин правит страной на протяжении 250 лет. В 1643 году французский престол занимает молодой король Людовик XIV. В 1648 году заканчивается Тридцатилетняя война, истощившая Европу: несмотря на показную роскошь двора, у Короля-Солнца нет средств, чтобы соперничать с Соединенными Провинциями. В 1685 году, когда Людовик XIV отменяет Нантский эдикт, доход на душу населения Амстердама в четыре раза выше, чем у парижан. Разрыв становится еще больше, когда Францию покидают протестанты.

Мир меняется: Брюгге — второстепенный городок; Антверпен — пригород Амстердама; Генуя приходит в упадок, как и вся Ломбардия, исключенная из главных торговых потоков; Венеция — прекрасное прошлое в установлении торговых связей с Востоком; Испания отгорожена Пиренеями. Китай потихоньку поднимает голову: в 1683 году император оккупирует остров Тайвань. При этом возникают новые мощные державы: Австрия противостоит Османской империи, в 1689 году на мировую арену во главе с Петром I выходит Россия, а в 1740 году — Пруссия под управлением Фридриха Гогенцоллерна. В 1720 году Китай, где правит династия Цин, завоевывает Тибет, а затем мусульманскую часть Алтая (то, что сегодня называется Синьцзян). 17 миллионов африканцев, проданных в рабство арабскими торговцами, насильно переселяют в португальские, испанские, голландские, английские и французские колонии. На геополитику все больше влияют торговля и экономика, а не королевские династии.

В XVIII веке продолжается триумфальное шествие Нидерландов — первой страны квазидемократии. Для ее соперников это время неудач. Амстердам с населением в 300 тысяч управляет европейской политикой. Его флот контролирует все моря, банкиры устанавливают обменные курсы, а купцы — цены на товары. Самая густонаселенная страна Европы — Франция, — несмотря на кажущееся могущество, терпит поражение за поражением: проиграны морские битвы; дипломатические провалы в Индии, Луизиане, Канаде; финансовое фиаско Джона Ло. В 1714 году французскому дворянству наконец разрешают заниматься торговлей, но буржуазная прослойка Франции не интересуется ни флотом, ни производством. Французская экономика довольствуется лидерством в устаревших производственных отраслях (пищевой, кожевенной, шерстяной) сельскохозяйственного капитализма, не представляющих интереса для торговцев-смельчаков Соединенных Провинций.

В Китае собирают урожай риса три раза в год, население страны увеличивается со 180 до 400 млн и намного превосходит численность населения других стран мира. Китайский император не реагирует на прибытие голландских купцов, намеренных закрепиться в Индийском океане и начать торговлю в Гуанчжоу.

Однако к 1775 году Амстердам приходит в упадок: голландский флот уже не самый могущественный в мире; морские просторы небезопасны; охрана торговых путей обходится все дороже; энергетические ресурсы — древесина, которая также используется для строительства кораблей, — истощаются; красильные технологии не развиваются; морское вооружение не совершенствуется; социальные проблемы обостряются; заработная плата повышается; шерстяные изделия из Амстердама дорожают.

Европейская буржуазия возмущена и провозглашает идею свободы, развивается национализм. Символ времени: все европейские правители требуют от придворных музыкантов, чтобы оперные либретто были написаны на родном языке страны, а не на итальянском, как прежде. Музыка становится предвестником будущего.

В 1776 году британские колонии в Америке провозглашают свою независимость, в 1781-м французский флот помогает американским повстанцам одержать победу в битве при Йорктауне. В Европе восстают голодающие, и война начинает угрожать всему континенту. Судовладельцы и лучшие финансисты покидают Нидерланды, отправляются в безопасный и растущий Лондон.

Верный признак упадка рыночного центра — наступающий финансовый кризис. В 1788 году голландские банки объявляют себя банкротами. Накануне Великой французской революции «сердце» капитализма пересекает Северное море и обосновывается в Лондоне, где рынок и демократия идут рука об руку.

Лондон, 1788–1890: сила пара

С XVI века Англия лидирует в производстве шерсти, добыче угля и изготовлении стекла. В стране много рек, которые можно использовать в качестве источника энергетических ресурсов. Развивается механизированное производство нового вида текстиля и конкурента шерсти — хлопка, давно известного в Европе и заново открытого англичанами в Индии.

Чтобы заполучить это растительное волокно, по стратегической значимости сравнимое с перуанским золотом и серебром, Британская Ост-Индская компания берет под контроль хлопковые плантации Индии, Северной Америки и Южной Азии. В 1619 году первый английский аванпост обосновался в Сурате, на северо-западе Индии. Чуть позже Ост-Индская компания открывает свои торговые представительства в Мадрасе, Бомбее и Калькутте. В это время английские войска занимаются тем же в Северной Америке. Из своих колоний Англия по очень низким ценам импортирует шерсть, хлопок, шелк, кожу, олово, табак, рис, индиго, а затем перепродает все это в виде готовой одежды и других товаров значительно дороже.

В 1689 году в Лондоне происходит политическое событие огромной важности: английские правители Мария II Стюарт и Вильгельм Оранский (после казни его деда Карла I, по окончании диктатуры Кромвеля Вильгельм, избранный парламентом, вместе с монархией вернулся на трон) наделяют парламент, избираемый буржуазией, правом контролировать ведение государственных дел. После первых шагов, сделанных голландцами, англичане продолжают формировать современную демократию: парламент принимает законы, гарантирует соблюдение прав граждан и разрешает королю собирать армию и вступать в войну. Англия стала первой страной с рыночной демократией.

В том же году и тоже в Лондоне Джон Локк публикует «Трактат о правлении», где говорится о демократическом правительстве, закрепляющем за человеком его естественные и неотчуждаемые права. Рожденный во Франции Монтескье разрабатывает теории разделения властей и политической свободы. Народ сплачивается вокруг идеала равенства, но различия, неодобряемые демократией, нужны рынку. Греко-иудейский идеал продолжает распространяться по миру.

В XVIII веке благосостояние Великобритании растет, объем внешней торговли увеличивается в шесть раз, доходы от экспорта — в три раза. Страна может себе позволить финансировать модернизацию промышленности. Развиваются новые буржуазный и рабочий классы.

Британские торговцы на удивление быстро и решительно захватывают власть на мировых рынках. В 1734 году английский часовщик Джон Гаррисон по заказу парламента создает морской хронометр (его вес — 32,5 кг). С помощью этого изобретения можно определить точное местоположение корабля и сократить время трансатлантических переходов. В 1757 году Британская Ост-Индская компания берет под контроль Бенгалию и устанавливает очень низкие цены на местный хлопок, в результате чего от голода умирает около 10 млн человек. После трех войн с Голландией англичане, наконец, полностью контролируют моря и, в частности, торговлю южноамериканскими драгоценными металлами, право на которую голландцы отобрали у испанцев 150 лет назад.

В 1776 году Адам Смит издает первую книгу по экономике рынка — «Исследование о природе и причинах богатства народов». Согласно ей, Англия должна отказаться от североамериканских земель, потеряв то, что для нее действительно важно: хлопок и рабов, обеспечивающих низкую стоимость производства. Правительство Уильяма Питта рассматривает сложившуюся экономическую ситуацию в стране, опираясь на доктрину Смита, и в 1786 году Великобритания подписывает договор о свободной торговле со своей соперницей Францией.

В Англии, на первый взгляд непоколебимой, происходят серьезные внутренние изменения: сельская местность оживает с огораживанием общинных земель; благодаря новому закону о бедных дороги становятся безопаснее; старая элита уступает место новому креативному классу — джентри — дворянам без земель, которые выбиваются в управленцы, оставляя позади узкую прослойку аристократии с их земельной рентой. Все англичане платят косвенный налог, а во Франции только треть населения облагается прямым налогом.

Британские военно-морские силы по мощи равны французским, несмотря на то что Англия уступает Франции по численности населения в три раза, а доход на душу населения составляет лишь половину от французского показателя и в пять раз меньше по сравнению с Нидерландами.

В конце XVIII века английскую шерсть все так же окрашивают во Фландрии и Соединенных Провинциях, торговля британской продукцией частично контролируется Голландией.

За 20 лет, с 1790 по 1810 год, когда Европа погрязает в войне и крови, Лондон захватывает власть над миром. И опять, пока одна страна пытается завоевать другую, рынок передает власть третьему государству. Снова происходит невозможное, причем власть как всегда передается от одного города-порта к другому, и происходит это в сельской местности.

Ведь земля по-прежнему — источник всего: пищи, одежды, орудий труда, древесины в качестве сырья для получения энергии и материала для строительства кораблей. Она является основой дохода в виде ренты, за счет которого финансируется производство. В 1768 году Ричард Аркрайт изобретает новый прядильный станок, работающий на энергии падающей воды, что вызывает значительный рост производительности в текстильной промышленности.

Однако Англия еще более, чем Голландия, испытывает острую нехватку энергетических ресурсов: редкие лесные массивы, которыми она обладает, необходимо сохранить для нужд военно-морского флота. А поскольку в Англии нет высоких гор, соответственно, нет и бурных потоков.

В поисках энергетических ресурсов «новое дворянство» — джентри — решает использовать инновацию француза Дени Папена — паровую машину, которую дорабатывает англичанин Джон Уатт. С ее помощью англичане сначала добывают уголь, а затем используют в качестве двигателя для новых ткацких станков, изобретенных Эдмундом Картрайтом в 1785 году. Объемы хлопкопрядильного производства увеличиваются в 10 раз за 10 лет. Настоящий триумф машин! Доходит до того, что в 1812 году в Англии за уничтожение станка человека приговаривают к смертной казни.

Франция в очередной раз могла бы посоперничать с Англией. К 1780 году у нее уже есть инженеры, рынки, технологии, интеллектуальная свобода. Но нет ни большого порта, ни эффективного флота, ни иностранных элит, ни интереса к промышленным станкам. Несмотря на идеи Просвещения, Франция остается под властью помещиков-бюрократов, которые живут за счет земельной ренты и не стремятся к инновациям. Французская монархия предпочитает делать пакости английской монархии, поддерживая независимость американских колоний, нежели тратить силы на развитие промышленности. К 1778 году Франция истощена непрекращающимися войнами и засухой, в Париже наступает финансовый, а затем и продовольственный кризис.

Начиная с 1789 года из Франции, озабоченной только революцией и освобождением Европы от имперского гнета, бегут немногочисленные торговцы. В 1797 году по приказу генерала Бонапарта от власти отрекается последний из 120 венецианских дожей, а в Лондон переезжают оставшиеся французские финансисты.

Несчастье одной страны становится шансом для другой: Французская революция закрывает для Англии выход на континентальный рынок, что заставляет британских торговцев мыслить масштабнее. Небольшая островная страна, обладая самым могущественным флотом в мире, но едва ли превосходящая по численности населения Ирландию и такая же бедная, увлекается амбициозным проектом производства для мирового рынка. Теперь безопасный Лондон управляет главными европейскими капиталами: за 20 лет фунт сменяет голландский флорин и становится мировой торговой валютой.

В это время новое государство — США — принимает миллионы иммигрантов, не раздумывая бегущих из раздираемой войнами Европы на земли, с которых постепенно вытесняют коренных жителей. Это идеальное место для строительства рыночной демократии без рантье и синьоров — с одними торговцами.

В 1803 году французы готовятся к высадке в Англии, Наполеон переводит экономику страны на военные рельсы и продает Соединенным Штатам за 15 млн долларов Луизиану. В 1804 году император отказывается от нововведения, предложенного ему американским инженером Робертом Фултоном, — парового двигателя для корабля, не видя его практического применения для военных целей. 1807 год знаменуется битвами при Прейсиш-Эйлау и под Фридландом; в этом же году возвратившийся в Америку Фултон строит первый пароход «Клермонт». Англичане мгновенно перенимают новшество. В 1814 году в разгар войны с агонизирующей Французской империей Стефенсон создает в Лондоне первый локомотив. У истории своеобразное чувство юмора: страна, обладающая самым могущественным флотом, осуществляет переворот в наземном транспорте.

С окончанием наполеоновских войн европейский континент снова открывается для английских товаров. К этому времени Лондон — уже огромный город, в котором проживает четвертая часть населения всей Англии. Здесь в 1815 году образуется первая межгосударственная финансовая структура, начало которой было положено еще во Франкфурте, — Банк Ротшильда. За счет европейских займов финансируется черная металлургия, строительство железных дорог и металлических кораблей в Англии. В 1821 году в пригороде Лондона строят первую ветку железной дороги.

В 1825 году, впервые за всю историю, в Великобритании добавленная стоимость в промышленности превышает добавленную стоимость в сельском хозяйстве (такое явление повторится лишь в Пруссии в 1865 году, в США — в 1869-м и во Франции — в 1875-м). В начале XIX века население Британии тратит на еду 90 % своих доходов, к 1855 году — около 70 %, при этом удваивается доля расходов на одежду.

В период с 1800 по 1855 год себестоимость английских хлопчатобумажных тканей уменьшается в пять раз, а их производство увеличивается в 50 раз. В 1800 году хлопчатобумажные ткани составляют треть английского экспорта, а к 1855 году — уже половину.

К 1855 году рабочий класс становится третьим по численности после крестьян и прислуги. Несмотря на то что три четверти рабочих английской текстильной промышленности — дети и женщины, у большинства женщин нет работы и они занимаются домом, как правило, ведя как бы сельский патриархальный образ жизни в городе. Содержание дома — главная стратегическая функция, влияющая на рентабельность экономики, которая частично будет индустриализирована полвека спустя.

Эффективность рыночного центра налицо: в 1820 году британские налоги составляют третью часть национального дохода, в 1860 году — лишь десятую.

Как и пять предшествующих, шестая форма рыночного уклада превращает новые блага в промышленные товары, новых крестьян — в наемных работников. Богатство сосредоточивается у ограниченного круга лиц. Самыми большими преимуществами обладают потребители и горожане. Работники находятся в ситуации возрастающего отчуждения.

Пролетаризация крестьянства, начавшаяся с огораживания, ускоряется. Чтобы контролировать передвижения рабочих и революционеров, вводятся удостоверения личности: отныне работающие представляют такую же опасность, как и безработные. Их условия труда хуже, чем у крестьян и ремесленников. В городе каждый третий ребенок умирает от голода или болезней, не достигнув возраста пяти лет. Так случилось и с тремя детьми политического беженца Карла Маркса, высланного из Германии в Лондон из-за провала революции 1848 года.

Технический прогресс ускоряется. В 1850 году пароходы заменяют парусные суда, используются для пассажирских, торговых и почтовых перевозок. Телеграф позволяет оперативнее передавать информацию. И пароходы, и телеграф активизируют процесс глобализации, запущенный рыночным строем. Отныне весь мир находится в пределах досягаемости армий, коммерсантов и первых туристов.

Демократия прогрессирует вместе с рынком: в Великобритании, как во Франции и некоторых других странах Европы и Америки, постепенно увеличивается количество граждан, имеющих право голоса.

Впервые центр рыночного уклада находится в столице империи, обладающей политическим и военным господством. Нидерланды приходят в упадок, Франция и Германия идут вслед за Англией; после открытия золотых месторождений в Калифорнии к ним присоединяется и Америка. Рыночный строй проникает дальше в Азию: с 1857 года британские войска приходят на смену Ост-Индской компании и напрямую контролируют Индию. В 1860 году английская армия заливает Китай кровью и огнем, чтобы установить контроль над торговлей опиумом из Гонконга и другими концессиями. Восемь лет спустя Япония, не желающая повторять судьбу Китая, решает подражать Западу и проводит кардинальные изменения, превращая в своих крепостных городских рабочих.

В 1869 году открывается Суэцкий канал. Теперь британские солдаты и коммерсанты могут еще быстрее добираться до Востока, еще стремительнее уничтожать текстильную промышленность Индии и под предлогом свободной торговли насаждать британские порядки.

Лондон — место встречи всех мировых инноваторов, изобретателей, промышленников, первооткрывателей, финансистов, интеллектуалов и артистов, от Диккенса до Маркса, от Дарвина до Тёрнера.

Но постепенно Англия устает от роли лидера, страна боится больших скоростей: в 1865 году в Англии издается «Закон о локомотивах», согласно которому для поездов в городской черте допустима скорость 2 мили в час, а в сельской местности — 4 мили в час.

В результате гражданской войны в Америке исчезает рабство, а цены на хлопок, который Англия закупает в южных штатах, повышаются. Мировому финансовому центру — Сити (который пребывает в этом статусе с 1790 года) угрожают новые американские банки, а фунту угрожает доллар. Чтобы оставаться на уровне, английским банкирам приходится поддерживать рентабельность своих финансов с помощью спекуляций.

С 1880 года прусские, французские и американские соперники становятся настойчивее: новые технологии и открытия создают в Лондоне «пузырь», спровоцировавший банковский крах Сити в 1882 году.

Впервые никто из европейских портов или государств не готов занять место Лондона. Даже Пруссия, объединившая всю Германию, и сильная Франция, которая всегда претендовала на это место.

«Сердце» капитализма продолжает свой путь на Запад, начатый в XIII веке, и пересекает Атлантический океан: после 100 лет господства Лондон уступает место Бостону.

Бостон, 1890–1929: машинный бум

Лошадь дала Центральной Азии преимущество перед Месопотамией. Изобретение кормового руля вернуло лидерство Европе. С помощью купеческих галер Венеция заняла место Брюгге. Книгопечатание принесло успех Антверпену. На каравеллах была открыта Америка. Лондон восторжествовал с паровым двигателем. Новый источник энергии (нефть), новая движущая сила (двигатель внутреннего сгорания) и новый промышленный товар (автомобиль) перемещают центр рыночного уклада в Америку, в город Бостон.

Появляются более быстрые способы транспортировки энергии и передачи информации, ускоряется ход истории.

На смену лошади, карете, дилижансу и железной дороге приходит машина — продукт массового производства, предназначенный для личного пользования.

В третий раз у Франции появляется возможность стать «сердцем» капитализма: она имеет превосходную сеть дорог, унаследованную от монархии, и находится в авангарде инновационно-технологического движения. Именно француз по имени Альфонс Бо де Роша в 1862 году создает прообраз автомобиля, оснащенный двигателем внутреннего сгорания.

Тем не менее новым рыночным центром становится Америка: Европа и, в частности, Франция считают автомобиль всего лишь заменой кареты, чуть более комфортным. В свою очередь, американские переселенцы, привыкшие быть в пути со времен завоевания Запада и озадаченные проблемой сокращения времени на дорогу, к тому же убежденные индивидуалисты, не желающие ездить в поездах, и предприниматели по натуре, превращают автомобиль в продукт широкого потребления. В США нет ремесленнической традиции, поэтому там легче ввести конвейер, необходимый для массового производства.

Бостон — первый центр американского капитализма.

В XVII веке пуритане, выходцы из Англии, заявляют, что разбогатеть — значит доказать, что ты являешься божьим избранником. Другими словами, богатеть — достойное занятие, и хвалиться своим состоянием этично.

Бостон становится главным портом Америки, занимаясь экспортом рома, рыбы, соли и табака. В начале XIX века северо-восточная часть США превращается в самый большой промышленный центр на материке: здесь производят одежду, обрабатывают кожу, выпускают машины; процветает рыбный промысел (в 1855 году все обеспокоены нехваткой животного жира, в частности для освещения, из-за исчезновения китов). В регионе появляется все, что необходимо центру: банки — в Нью-Йорке, флот и промышленность — в Бостоне и Чикаго, а также Балтиморе, Детройте и Филадельфии. Множество инноваций, пришедших из Европы, получают в США развитие и находят применение. Например, электрическая лампочка и граммофон Томаса Эдисона. Телефон, изобретенный итальянским эмигрантом, продавался в США уже в 1877 году, то есть на два года раньше, чем во Франции.

У США нет ни одного потенциального соперника на континенте. Америка может вмешиваться в мировые дела, не подвергая опасности свои территории. Очень быстро она берет под контроль всю Латинскую Америку и часть Азии — от Филиппин до Кореи.

Рыночный уклад всегда внедряется там, где оседлое прошлое не препятствует мобильности, а буржуазия приходит к власти, не уничтожая дворянство.

С 1880 года вся Северная Европа, от Исландии до Польши, находится в состоянии экономической рецессии. Плюс наблюдается экономический кризис в Англии. Это порождает самое масштабное переселение народов в истории с начала эпохи оседлого образа жизни. С 1880 по 1914 год 15 млн европейцев (пятая часть населения континента), забрав с собой треть мировых сбережений, иммигрируют в Америку. Это как если бы сегодня все население Франции, Бельгии и Нидерландов покинуло Европу в течение 35 лет!

Благодаря долгой и упорной социальной борьбе новый американский рабочий класс получает нормальную зарплату, на которую можно купить базовые товары — продукты и одежду. Обогащается и буржуазия — клиенты зарождающейся автомобильной индустрии.

Теперь все будет вращаться вокруг этой промышленности — инструмента новой личной свободы. И все будет выстраиваться вокруг новой бостонской буржуазии, хорошо описанной Генри Джеймсом и изображенной на полотнах Джеймса Уистлера.

С 1880 года двигатель внутреннего сгорания используется в Америке для станков (21 год спустя после его изобретения во Франции в 1859 году). В 1890 году его начинают устанавливать на автомобили и первые аэропланы. В 1897 году в Бостоне открывается первое метро Северной Америки. В 1898 году в США производят уже 50 марок автомобилей. С 1904 по 1908 год создается еще 241 марка. Среди производителей — предприятие Генри Форда, основанное в 1903 году в Детройте. Инженер Форд, в начале своей карьеры работавший в осветительной компании Томаса Эдисона, за первый год продает 1700 машин.

На автомобильную промышленность работает вся страна: в северных штатах осуществляется добыча стали, открываются новые шахты, строятся стекольные заводы и создаются нефтеперерабатывающие компании; в южных — прокладываются дороги, развивается торговая и банковская сети. На конвейерном производстве намечается новая форма отчуждения рабочих.

Тем не менее в 1907 году французские производители по-прежнему лидируют на мировом рынке автомобилей: за этот год они выпустили 25 тысяч машин (в США — столько же, в Англии — в 10 раз меньше). Французские автомобили составляют две трети от общего числа машин, продаваемых по всему миру.

Ситуация меняется коренным образом между 1908 и 1914 годом: США начинают использовать привод модели «Т», что позволяет вдвое снизить стоимость производства автомобиля. Во Франции, находящейся под влиянием идей старого режима, автомобильная индустрия рассматривает машины как предметы роскоши и делает их в форме карет. Когда в Париже появляется первый массовый рынок такси, Луи Рено и его рабочие, бывшие служащие на производстве фиакров, отказываются серийно изготовлять такие машины.

В 1914 году Франция производит уже в 11 раз меньше автомобилей, чем Америка, несмотря на то что семь лет назад страны производили равное количество машин. Форд выпускает 250 тысяч автомобилей и контролирует половину американского авторынка. Англия, погрязшая в финансовом кризисе, делает всего 34 тысячи машин в год, Германия — 23 тысячи, Франция — 45 тысяч, а США — 485 тысяч. Все очевидно.

Пальма экономического первенства переходит к американской нефтяной и автомобильной промышленности. Мировой рынок становится более открытым. Вместе с ним развивается демократия. К 1912 году около 12 % общемирового ВВП приходится на экспорт. Годом позже исчезает последняя китайская династия Цин, и в Китае провозглашается республика.

Иногда сильный экономический рост приводит к соперничеству за право контролировать рынки и источники сырья. В 1914 году начинается война, и границы снова закрываются. Будто английские, французские и немецкие коммерсанты устали бороться за власть, которая на самом деле давно уплыла из их рук. Нефть превращается в своего рода оружие и стиль послевоенной жизни: в то время как миллионы людей гибнут в окопах, в мае 1916 года подписывается соглашение Сайкса-Пико, согласно которому сферы интересов на Ближнем Востоке разграничены между двумя главными европейскими государствами. В ответ на телеграмму Циммермана, в которой немцы объявляют США беспощадную подводную войну и предлагают Японии и Мексике к ним присоединиться, Америка вступает в военный конфликт. Первая мировая война заканчивается эпидемией гриппа («испанкой») и коммунистической революцией в России и Германии, что только ускоряет процесс перехода мировой власти к США. Происходящее напоминает историю наполеоновских войн, которые были на руку Великобритании.

Пока Европа в упадке, восточное побережье США, от Вашингтона до Чикаго и от Нью-Йорка до Бостона, укрепляет позиции на мировой арене. Автомобильная промышленность торжествует. Появляются радио и электрический двигатель. В 1919 году подписан Версальский мирный договор, экономическую часть которого, главным образом, составили американские финансисты. Он заново перекраивает Европу, разделяя Оттоманскую империю на мелкие неуправляемые части, признает СССР и обязывает Германию выплатить огромные репарации. Всемогущий американский президент даже пытается ввести законы, предотвращающие новые войны. Это приводит к созданию Лиги Наций — зародыша призрачного мирового правительства.

В Америке и Европе производственные издержки растут, зарплаты повышаются, а чистый доход уменьшается. Будущее туманно, спрос падает, инвестирование прекращается и происходит всплеск безработицы. При этом усиливается протекционизм и ощущается все меньше свободы. В 1928 году главные нефтяные компании, так называемые «семь сестер», образуют картель, что приводит к повышению цен на бензин, падению уровня производства в автомобильной промышленности, началу Великой депрессии и концу седьмой рыночной формы. Восьмая не за горами.

Нью-Йорк, 1929–1980: триумф электричества

Рождение восьмого «сердца» капитализма, как и предыдущих семи, обусловлено совокупностью культурных, политических, социальных и экономических условий, заменой бесплатных и платных услуг новыми товарами серийного производства: появляются бытовые электроприборы, выполняющие обязанности домохозяек и домашней прислуги.

Кризис восьмой формы рыночного уклада предрешен задолго до ее начала: электричество совершает свое триумфальное шествие с конца XIX века.

В 1889 году Никола Тесла изобретает электродвигатель, который используют для повышения производительности старых сельскохозяйственных машин, автомобильного производства и станков. Благодаря Томасу Эдисону его также применяют для уличного освещения: в конце XIX века главные американские города обзаводятся фонарями, и на улицах становится безопаснее. В 1906 году федеральное правительство принимает решение о создании национальной электросети.

Затем появляются лифты, небоскребы, развивается вертикальный урбанизм, главным архитектором которого становится Фрэнк Ллойд Райт. Электродвигатель опосредованно влияет на сельскую миграцию и уменьшение размера семьи. Новая продукция массового потребления (ванны, умывальники, стиральные машины, холодильники, кухонные плиты, радио, телевизоры) призвана выполнять часть домашней работы (мыть, хранить, готовить и развлекать) в тесных квартирках.

Америка идеально подходит для таких изменений. Женские журналы и феминистское движение подготавливают женщин к обретению статуса потребительниц. Реклама беспрестанно напоминает дамам об их так называемой особой связи с порядком в доме: под предлогом «освобождения» женщины рынок создает ее отчуждение.

Восьмая рыночная форма, как и предшествующие, превращает новых крестьян и ремесленников во временных работников. Богатство как всегда сосредоточено в руках ограниченного круга лиц. В положении женщин происходят коренные изменения. У граждан и потребителей появляется все больше прав и свобод, а степень отчуждения трудящихся растет.

В 1910 году был изобретен вентилятор, затем радиоприемник, который поначалу служит военным целям. В 1920 году появляются первые стиральные машины и холодильники. В половине американских домов проведено электричество и есть водопровод, иногда газ. Ванные комнаты становятся элементом комфорта, который не может позволить себе средний класс. В Америке принимается федеральный закон о гидроэнергетике, контролирующий источники гидравлической энергии. В 1921 году американская промышленность производит 2,5 млн сантехнических устройств, к 1925 году эта цифра удваивается. К 1930 году уже 80 % американских домов электрифицированы. Производство сантехники, пошедшее на спад из-за кризиса 1929 года, в 1941 году приближается к цифре в 3,5 млн. Несмотря на Великую депрессию, продажи телевизоров и холодильников растут. Постепенно бытовые приборы заменяют прислугу, которая в большинстве своем представлена неграми, воспринимаемыми как наследники освобожденных рабов: численность прислуги уменьшается с 4 млн в 1920 году до 300 тысяч в 1940 году. Растет число безработных. В 1935 году конгресс голосует за принятие закона о холдинговых компаниях в коммунальном хозяйстве, направленного на снижение цен на электричество, чтобы люди в больших городах имели возможность использовать новые приборы.

Восьмой рыночный уклад, ориентированный на небольшие семьи, прекрасно отражает американскую жизненную логику, которая находит свое место и в Европе, совпадая с установками диктаторских режимов Италии, Испании и Германии: семья лежит в основе фашистских и нацистских проектов. В 1935 году промышленное производство Германии по своим показателям превышает французское, английское и американское. С 1933 по 1938 год Германия в три раза увеличивает производство стали, цемента и алюминия. Ей нужны рабочие, нефть, сырье и сельскохозяйственные земли, ей недостаточно торговых связей для получения всего необходимого, поэтому она выбирает войну. Советская модель, на первый взгляд, тоже преуспевает в построении военной экономики, хотя никто не может проверить данные, опубликованные пропагандистскими органами СССР.

Война, во второй раз начатая Германией, снова «помогает» Америке, чувствующей себя в безопасности на своей территории, взять под контроль технологии, промышленность и финансовую сферу, центр которой отныне располагается в Нью-Йорке.

Энергетические ресурсы играют ключевую роль: чтобы захватить кавказские нефтяные месторождения, Гитлер рвется к Сталинграду, нарушив германо-советский пакт, обеспечивавший Германию нефтью для ее первых побед. США перекрывают доступ к нефти Японии, а та, в свою очередь, в декабре 1941 года атакует Пёрл-Харбор. В феврале 1945 года возвращающийся с Ялтинской конференции президент Рузвельт легким росчерком пера лишает Великобританию контроля над Саудовской Аравией, где находятся главные мировые запасы «черного золота».

Из Второй мировой войны, унесшей 50 млн жизней (в пять раз больше, чем Первая мировая), мир выходит совершенно другим: ядерное оружие, последствия холокоста, дележ Ближнего Востока на 10 государств, торжество коммунизма. В одной части мира, включая государства с фашистским и нацистским прошлым, воцаряется восьмая рыночная форма, а другая — от Будапешта до Пекина — становится зоной влияния СССР. Между недавними союзниками начинается холодная война.

На этот раз новая рыночная форма образуется вокруг Нью-Йорка и электричества. Это уже второе «сердце» капитализма на территории Америки. И не последнее!

В 1945 году электрификация, семейные пособия, жилищные субсидии порождают массовый спрос на бытовую технику, появившуюся еще в 1920 году. Мировая экономика оживает.

Благодаря электродвигателю за 20 лет (с 1945 по 1965 год) Нью-Йорк превращается в самую большую мировую метрополию. Цены на бытовые электроприборы снижаются в пять раз, а их производство увеличивается в десятки раз. Создаваемые объекты потребления ускоряют развитие рынка, направляя его к кочевничеству, новому уровню личной свободы: в 1947 году в связи с изобретением батареек и транзистора появляются переносные радиоприемники и проигрыватели. Теперь молодежь может танцевать не на балах и без родительского надзора. Молодые сексуально раскрепощаются, слушают музыку от джаза до рока и погружаются в мир потребления, желания и протеста.

В то время как самые бедные американцы в гетто активизируются, средний класс экономит. При этом растет число организаций, которые побуждают людей тратить свои накопления: банки, страховые компании, рекламные, маркетинговые и медиа-агентства. С 1954 по 1973 год количество банковских займов, выданных населению, увеличивается в пять раз.

С 1959 по 1973 год ВВП США вырос на 3 %. Обескровленные Второй мировой войной Великобритания, Франция и Германия восстанавливают железнодорожные пути, частично при американском содействии. ВВП Японии на душу населения поднимается с $300 в 1956 году до $12 000 в 1980-м. Весь мир, за исключением Европы, находится под контролем США либо СССР: когда в 1954 году иранский премьер-министр Мохаммед Мосаддык национализирует нефтяные месторождения, его мгновенно свергают в результате государственного переворота, организованного ЦРУ. Международный консорциум, состоящий из французских, голландских, британских и американских компаний, берет под контроль нефтяную промышленность Ирана. В 1956 году по приказу Никиты Хрущева советские танки входят в Будапешт, причем Запад на это никак не реагирует. Сохраняется прежний порядок.

Затраты рыночного центра на оборону и полицию для гетто увеличиваются. Столкновения американцев и коммунистов в Корее и во Вьетнаме демонстрируют уязвимость капиталистической сверхдержавы в военном и финансовом плане.

Западные государственные и частные службы, деятельность которых нельзя автоматизировать, требуют все больших затрат. Попытка автоматизации работы «белых воротничков» заканчивается неудачей, производительность труда и рынки капитала стагнируют, а расходы на военные и социальные нужды растут. Рентабельность капитала снижается. Займы охотнее предоставляют предприятиям традиционного сектора промышленности, а не инновационного типа; общественным иностранным заемщикам, а не национальным частным; крупным фирмам, а не мелким предприятиям. В черную металлургию не инвестируется и половина средств, необходимых для противостояния Японии и Корее.

В 1973 году рост цен на сырье, в частности на нефть, приводит к уменьшению чистого дохода трудящихся, при этом уровень производства и спрос остаются прежними. Накопления тают, долги растут. Инфляция уменьшает цену заемного капитала. Соответственно, сокращается размер внешнего долга, что, в свою очередь, еще больше ускоряет инфляцию. Наблюдается рост безработицы, обнищание населения, всплеск преступности.

В 1980 году Америка теряет лидирующие позиции на экспортном рынке автомобилей, а доля США на мировом рынке станков уменьшается с 25 % в 1950 году до 5 % в 1980 году. Япония, наоборот, увеличивает свою долю с 0 до 22 %. Внешний долг Америки растет, превышая ее иностранные активы. Чтобы покрыть внешний долг, американское правительство закрывает глаза на широкое использование доллара иностранными кредиторами. Нью-Йорк — уже не единственный финансовый центр мира. Лондонский Сити, где эмигрант из Германии Зигмунд Варбург запускает займы в евродолларах и публичное предложение на покупку акций, понемногу возвращает свои позиции. Япония скупает американские предприятия и недвижимость, становится главным кредитором США. Америка для Японии — то же самое, что Польша для Фландрии в XVIII веке — богатые закрома.

Многие полагали, что однажды Токио станет центром рыночного уклада. Для этого у Японии было всё: финансовое влияние, дирижизм, технологии, промышленное превосходство и дефицит, толкающий к развитию. Но она не смогла решить проблемы своей банковской системы, взять под контроль «финансовый пузырь», предотвратить ревальвацию национальной валюты, повысить производительность труда государственных служб и «белых воротничков». Япония не стремится ни привлечь мировые элиты, ни стать оплотом индивидуализма (что крайне важно для рыночного центра), ни выйти из-под американского влияния.

В Калифорнии тем временем — новый технологический бум. Крупные предприятия автоматизируют административные процессы, в чем не преуспела восьмая рыночная форма. В итоге производительность увеличивается в разы.

Экономический и геополитический центр мира продолжает путь с Востока на Запад. Отправившись из Китая более 5 млн лет назад, пройдя Месопотамию, миновав Средиземное и Северное моря, целый Атлантический океан, он, наконец, обосновывается на берегах Тихого океана.

Лос-Анджелес, 1980-?: калифорнийский номадизм

В девятый раз — на сегодняшний день в последний — «сердце» капитализма перемещается туда, где креативный класс, пользуясь благоприятными политическими и культурными условиями, превращает новейшие технологические достижения в продукцию серийного производства. Рыночный уклад и демократия распространяются. Увеличивается число рыночных демократий.

Девятая форма, в условиях которой мы сейчас живем, творит историю на ходу. Присмотримся к ней.

Новый рыночный центр возникает в 1980 году в Калифорнии — штате размером с Италию. На территории от Сан-Франциско до Лос-Анджелеса и от Голливуда до Силиконовой долины проживает 36 млн человек (каждый восьмой американец). Это неслучайно: именно здесь когда-то обнаружили золотые месторождения, появились киноиндустрия и нефтяная промышленность; здесь собираются предприимчивые американцы и организуют производство электроники и авиационной техники; здесь располагаются одни из лучших университетов, важные научно-исследовательские центры, знаменитые виноградники; сюда съезжаются талантливейшие представители индустрии развлечений, великие музыканты, разработчики информационных технологий. На этом пространстве, от мексиканской до канадской границы, все приходит в движение, рождается невероятный вкус к жизни и ко всему новому.

Офисная деятельность сильно влияет на мировую производительность, поэтому на первый план выходит задача автоматизации процессов обработки данных. В 1920-х годах появляются электрические перфокарточные машины; в 1940-х годах — первые компьютеры на транзисторах, предназначавшиеся для военных целей; в 1971 году — «младший брат» транзистора, микропроцессор компании «Интел», основанной Гордоном Муром (небольшой кремниевый квадратик, на котором умещаются тысячи, миллионы и миллиарды единиц информации). Начинается серийное производство компьютеров. И все это — звенья одной длинной цепи инноваций, которой в XVII веке во Франции положил начало Блез Паскаль.

В 1973 году компьютер приходит на смену электрическим перфокарточным машинам. Растет производительность разных служб и промышленности. Начинается эпоха оргтехники.

С появлением новых калифорнийских предприятий снижаются коммерческие и общехозяйственные расходы. Передовые технологии позволяют банкам автоматически использовать малейшие несовершенства рынка, производить миллионы транзакций одновременно, развивать финансовые инструменты и механизмы хеджирования рисков: финансовая и страховая сферы достигают промышленных масштабов.

Вся власть оказывается в руках одного центра, который индустриализирует финансовые и административные услуги. Футурологи прогнозировали возникновение постиндустриального общества, но все происходит наоборот: начинается индустриализация услуг, превращающихся в новую индустриальную продукцию.

На рынке появляются новые объекты потребления (новая рыночная форма отводит им ту же роль, что две предыдущие отводили автомобилям и бытовой технике): предметы номадизма, или мобильные устройства[2] — миниатюрные приспособления, которые позволяют хранить, обрабатывать, передавать информацию (звук, изображение, данные) на очень большой скорости.

Почему «предметы номадизма»? Кочевники (номады) всегда берут с собой в путь лишь те вещи, которые помогают им выжить во время путешествия. Первой такой вещью, несомненно, был острый камень, затем — талисман, огонь, одежда, обувь, орудия труда, оружие, украшения, реликвии, музыкальные инструменты, лошади, папирус. Затем появляется книга — первый номадический предмет серийного производства, позднее — миниатюрные и портативные предметы оседлой жизни: часы, фотоаппарат, радиоприемник, проигрыватель, видеокамера, магнитофон. Наконец, изобретают другие устройства для обработки информации.

В 1976 году калифорниец Стив Джобс создает Аррlе-1 — персональный компьютер с простым интерфейсом. В 1979 году японцы выпускают в продажу первый номадический предмет с квазиномадическим названием — кассетный плеер Walkman, который изобрел немец Андреас Павел.

Люди входят во вкус предметов номадизма, точнее, их образов: заводят домашних животных, играя роль квазипастухов, отчасти подражая кочевникам, отчасти — рыцарям в сопровождении игрушечного войска. Так они приобретают хорошую компанию в мире непостоянства и непорядочности без присущих путешествиям угроз.

В 1981 году во Франции создают Minitel, а американский лидер промышленной информатики, компания IBM, без особой надежды на удачу запускает в серийное производство собственный персональный компьютер IBM 5150. Он оснащен микропроцессором «Интел» и программным обеспечением MS-DOS, созданным компанией Microsoft. Его вес — 12 кг, он в 32 тысячи раз менее мощный и в 12 раз более дорогой, чем новейшие персональные компьютеры 2009 года выпуска. Тем не менее его ждет невероятный успех: вместо прогнозируемых двух тысяч экземпляров IBM продает миллион. Десять лет спустя Microsoft становится одной из пяти крупнейших компаний мира. К 2009 году продано 271,1 млн персональных компьютеров и больше 1 млрд компьютеров используется населением.

В это же время появляются два важнейших атрибута современного номадизма — мобильный телефон и Интернет. Как и компьютер, они постепенно завоевывают рынок и одерживают блестящую совместную победу. Домоседам они заменяют путешествия, а для кочевников это средства связи друг с другом и с оседлыми жителями. Мобильный телефон и Интернет дают всем нетерриториальный адрес (номер мобильного телефона и адрес электронной почты).

Первый мобильный невоенный телефон появляется в Великобритании в 1970 году. Сначала ему нужна выделенная частота и тяжелая портативная батарея, но постепенно объем передачи данных в сотовой сети увеличивается, а батареи значительно уменьшаются. За 30 лет мобильный телефон покоряет мир. Это самый большой коммерческий успех всех времен и народов: в 2009 году мобильные телефоны имели 3 миллиарда человек (две трети населения планеты Земля).

Параллельно разрабатывается технология, позволяющая соединить два компьютера между собой с помощью телефона. Интернету понадобится 30 лет, чтобы захватить мир. История его развития тоже интересна. В августе 1962 года Массачусетский технологический институт — престижное высшее учебное заведение, расположенное недалеко от Бостона, публикует исследования, в которых описаны возможные взаимодействия в сети компьютеров, соединенных посредством телефона. В 1965 году тестируется первое соединение между одним компьютером, находящимся в Массачусетсе, и вторым — в Калифорнии. В 1969 году по приказу Министерства обороны США создается сеть Arpanet для обмена электронной информацией по конфиденциальному каналу. В 1979 году американские студенты формируют первые новостные группы, чтобы обмениваться данными через компьютеры, подключенные к сети из научно-исследовательских центров и университетов. В 1981 году Arpanet появляется в Европе. С этого же года известен протокол TCP/IP и само слово «Интернет». В 1983 году запускается первый сервер, генерирующий имена для сайтов. К 1984 году уже тысяча компьютеров подключены к Сети, а в 1989 году Интернет становится доступен широкой публике и появляется электронная почта. В 1990 году британский исследователь Тим Бернерс-Ли, работающий в Европейском совете по ядерным исследованиям (ЦЕРН) в Женеве, изобретает язык HTML для всех участников, подключенных к данной сети. Он организует сообщество тех, кто пользуется сетью, и называет ее Всемирной паутиной. 6 августа 1991 года запускается первый веб-сайт по адресу http://info.cern.ch/.

Повышается производительность служб: появляется программное обеспечение для коммерческого управления, электронная почта и электронная торговля, начинается обмен финансовыми данными. В 1992 году к Сети подключен уже миллион компьютеров, эта цифра увеличивается с 10 млн в 1996 году до 1 млрд в 2009-м.

Когда-то Интернет был чем-то вроде нового виртуального континента, который нужно было исследовать, заселить и с которым требовалось наладить торговые связи. Предприятия, выпускающие программное обеспечение, превращаются в самые влиятельные компании мира: Microsoft, AOL, Oracle, Google. Все они находятся в Калифорнии. В 1998 году объемы интернет-продаж превышают объемы продаж авиа- и телекоммуникационных компаний. Интернет расширяет возможности мобильного телефона, который превращается в видеопроигрыватель, фотоаппарат, телевизор, блог. В 2004 году компания Apple приходит к выводу, что прибыль приносят мобильные устройства, а не циркулирующая между ними информация, бесплатная для большинства пользователей: iPod заменяет плееры, продажи новинки достигают 100 миллионов.

Развивается сфера видеоигр, в которых соединяется человеческое любопытство и приключения. Сначала создаются игры для одного человека, затем в Интернете появляются многопользовательские ролевые онлайн-игры, стремительно набирающие популярность: в 2009 году 100 млн человек играли в онлайн-игры и купили виртуальных товаров на сумму, превышающую $1 млрд.

За 2009 год в Интернете были совершены финансовые операции на сумму $4000 млрд, что составляет 10 % мирового ВВП и чуть меньше половины ВВП США.

Интернет ускоряет развитие финансовых услуг; соотношение между финансовым и реальным секторами экономики резко увеличивается — с двух в 1970 году до пятидесяти в 2009-м. В 2009 году объем международных финансовых операций был в 80 раз больше объема международной торговли по сравнению с 3,5 раза в 1997 году. Получается, что ежегодный объем международной торговли — это 4,3 дня транзакций на валютном рынке, рынке ценных бумаг и опционов.

Страховой рынок развивается за счет хеджирования основных рисков главных рынков и создания специализированных продуктов, таких как CDS, где любой может выступить в роли страховщика. В 2009 году доля индивидуального и имущественного страхования составила 15 % ВВП США и 7,5 % общемирового ВВП ($3700 млрд по сравнению с $2000 млрд, затраченными на электроэнергию в 2005 году). В третьем триместре 2008 года в распоряжении хедж-фондов находилось примерно $2680 млрд, что в три раза больше, чем в 2000 году. Хедж-фонды представляют третью часть всего биржевого оборота; они активно сотрудничают с листинговыми компаниями, управляют активами частных лиц и финансовых участников. Иногда хедж-фонды сильно рискуют и заключают сделки, для совершения которых у них недостаточно денежных средств.

Экономический и демографический центр США перемещается с северо-востока на юго-запад: в 2008 году Калифорния лидирует среди штатов по объему ВВП (13 % общего ВВП США приходится на 12 % населения), она могла бы занимать шестое место в мире по ВВП, если бы была отдельным государством. В период с 1980 по 1990 год 54,3 % прироста численности населения США приходится на Калифорнию, Флориду и Техас. С 1990 года в южной и западной части США проживает половина населения страны.

По объему ВВП штат Нью-Йорк занимает второе место среди всех американских штатов. Это всего 60 % от ВВП Калифорнии, тем не менее Нью-Йорк продолжает оставаться мировым финансовым центром.

Америка динамично развивается: увеличивается количество рабочих мест, создаются предприятия, растет производительность, дух первооткрывателей снова просыпается в американцах. Мобильные устройства открывают для калифорнийской индустрии развлечений (от кино до музыки) новые рынки сбыта. Цены на промышленные товары, в том числе автомобили, падают. В 2009 году издержки потребления нефти на единицу продукции в два раза меньше, чем в 1985-м.

К 2008 году американцы успевают вложить $12,5 трлн в недвижимое имущество и ценные бумаги. К 2008 году 70 % американских семей имеют в собственности жилье (в 1939 году — всего 40 %). За последние 20 лет прирост капитала от перепродажи недвижимого имущества составил 60 % общего дохода. Стремление к равенству, о котором говорил американский философ Джон Ролз, заменяется тягой к справедливости.

В своей инаугурационной речи в январе 2005 года Джордж Буш так описал нынешнюю ситуацию: «Мы вступаем в будущее с абсолютной уверенностью в победе свободы… В истории были свои взлеты и падения справедливости, но для нас очевидно, что история двигается в направлении, заданном свободой и Творцом свободы». Эти строчки великолепно резюмируют идеологию рыночного уклада и его девятого центра.

Начиная с 2007 года экономический рост происходит в основном за счет увеличения кредитной задолженности домохозяйств, больше не откладывающих деньги, а не за счет роста покупательской способности работающего населения, который прекратился в 1982 году.

США — мировая сверхдержава. Америка налаживает связи, составляет базы данных, анализирует, соблазняет, побеждает и влияет.

Мировой экономический рост ускоряется: рыночный строй воцаряется в новых рыночных демократиях. Один за другим прекращают свое существование диктаторские режимы в Латинской Америке и Восточной Европе: Греция, Испания, Чили, Аргентина, Бразилия, Турция. Начиная с 1985 года даже советская система, в непоколебимость которой верил весь мир, больше не может участвовать в гонке вооружений, запущенной американским президентом при поддержке Западной Европы. В 1988 году Михаил Горбачев пытается установить демократический строй в условиях плановой экономики и коллективной собственности. На осознание своей неудачи, а значит, и того, что демократия не может существовать без рыночной экономики, ему понадобится чуть менее трех лет, по прошествии которых в СССР приходят гласность, а затем ее сменяет перестройка. СССР распадается, бывшие страны соцлагеря сближаются с ЕС.

Мировая политическая система становится более либеральной. К 2008 году смертная казнь запрещена в 137 странах; выборы проходят в 140 государствах, среди них 82 демократические страны, в которых парламент контролирует исполнительную власть и соблюдаются основные права человека.

Достижения девятой рыночной формы кажутся исключительными: в период с 1980 по 2008 год мировой ВВП увеличивается в три раза, а торговля промышленными товарами — в двадцать пять. Объем мировой промышленности превышает €45 квинтиллионов и каждый год увеличивается на 4 % — со скоростью, прежде невиданной в истории. С 1985 года доля экспорта составляет 13 % мирового ВВП, и это учитывая, что такой показатель не использовался с 1913 года.

Меняется и соотношение сил: Америка находится в состоянии относительной стагнации, Европа — в упадке, Азия — на подъеме. В 2008 году ежегодный экономический прирост азиатских стран превышает 7,6 %, чуть меньше данный показатель в США и намного меньше — в Европе. С 1980 по 2008 год ВВП азиатских стран увеличивается в четыре раза, в том числе Китая — в три, Индии — в три, Европы — только в два. В этот период доля США в мировом ВВП стабильно занимает 21 %, доля ВВП ЕС уменьшается с 28 до 20 %, доля ВВП азиатских стран (Китай, Япония, Южная Корея, Тайвань, Сингапур, Гонконг, Малайзия, Таиланд, Филиппины, Индонезия) увеличивается с 16 до 38 %.

Европа теряет позиции, ее конкурентоспособность падает, развитие замедляется, население стареет. Несмотря на то что ЕС удалось внедрить единую валюту, Европа не превратилась в единую рыночную демократию. Она больше не идет в ногу со всем миром: в 2008 году европейский ВВП на душу населения на 25 % меньше ВВП США; европейские научные изыскания не представляют особого интереса; лучшие представители креативного класса покидают Европу и отправляются в Новый Свет; большая часть промышленных предприятий Старого Света перемещается в азиатские страны, и новые им на смену не приходят. Богатой нефтяными месторождениями России не удается добиться экономического роста: продолжительность жизни падает, инфраструктура разрушается. По официальным данным, расходы на социальное обеспечение составляют 20 % ВВП РФ, а в действительности — только 2 %. В то же время в Центральном банке РФ — $250 млрд резерва.

Тихий океан становится главным местом торговли: в 1990 году транстихоокеанская торговля наполовину обгоняет трансатлантическую. Девять из двенадцати мировых портов находятся на азиатском побережье Тихого океана, большинство грузовых авиаперевозок осуществляется через него.

Азия вновь приближается к центру: в 2008 году две трети выпускников американских университетов — инженеров и технарей — азиаты; многим из них удается создать впечатляющие проекты во взаимодействии с дальневосточными партнерами. Огромное количество предприятий США, особенно Калифорнии, основаны и управляются иностранцами: eBay — иранцем, Google — русским, Juniper — индусом.

В Японии в 1995 году начинается кризис, из которого она выходит ослабевшей только в 2005 году. Несмотря на это в 2008 году ее экономика — вторая в мире.

Китай набирает силы после 1989 года: в 2008 году крупнейшая диктатура в мире произвела больше половины основных продуктов прежних рыночных центров (холодильников, телевизоров, стиральных машин). Сам Китай — первый в мире потребитель кожи, железа, никеля, свинца, алюминия и второй — нефти (7 млн баррелей в день против 21 в США и 5,5 в Японии). Поднебесная способствует росту мирового потребления «черного золота». В 2008 году китайский ВВП на душу населения составил $2458, а в Шанхае превысил $7000. В том же году высшие учебные заведения Китая выпустили 800 тысяч инженеров. Здесь больше пользователей Интернета, чем в США. Однако заработные платы в Китае в 20 раз ниже, чем по ту сторону Атлантики.

В 1985 году Индия становится рыночной демократией. В этом государстве насчитывается 80 тысяч долларовых миллионеров, несмотря на то что социальное неравенство здесь выражено еще ярче, чем в Китае. Сотни индийских компаний оцениваются в миллиарды долларов. В 2008 году в сельскохозяйственном секторе Индии, производящем только четверть ВВП, была занята половина трудоспособного населения страны, на 80 % представленная крестьянами, на каждого из которых приходится не более 1 га земли. Неравенство между классами, родами, этническими группами и регионами огромно: например, сегодня у жителей штатов Бихар, Орисса и Ассам в 10 раз меньше шансов получить диплом о высшем образовании или купить мобильный телефон, чем у жителей Нью-Дели. А в трущобах Мумбай живет больше людей, чем во всей Норвегии.

Другие азиатские страны развиваются так же быстро: Южная Корея, освободившись в 1990 году от диктаторского режима, преуспевает везде — от производства автомобилей до выпуска телефонов. Она опережает всех в сфере оптоволоконных высокоскоростных соединений и лидирует в мультимедиа со своим проектом Cyworld, объединяющим треть населения страны, и одним из самых влиятельных новостных сайтов в стране OhMyNews, где каждый житель может выступить в роли репортера. В тени больших конгломератов — чеболей — возникают новые передовые компании, например NHN, которая стала одним из самых серьезных конкурентов Google и NC Soft. Эта компания специализируется на разработке многопользовательских ролевых онлайн-игр, в частности Lineage. Южнокорейская культурная индустрия завоевывает остальные азиатские страны. Она вызывает живой интерес у всего азиатского населения — от токийских матерей до китайской, вьетнамской и филиппинской молодежи. Корейские фильмы, сериалы и певцы представляют «корейскую волну» (халлю), которая для молодых людей Азии является воплощением общества, сумевшего соединить в себе черты современного западного мира и традиционные азиатские ценности. Эту модель молодежь настроена получать из Южной Кореи, а не из Японии, которая не забыла свое имперское прошлое.

К 2008 году все страны Латинской Америки, кроме Кубы, представляют собой рыночные демократии. В Африке постепенно исчезают диктатуры, некоторым странам удается выйти из рецессии. С 1986 по 2008 год число грамотных людей увеличилась с 40 до 68 % в Руанде, с 33 до 64 % в Нигерии, с 27 до 47 % в Кот-д’Ивуаре и с 40 до 63 % в Алжире.

Все говорит за то, что девятая рыночная форма, значительно сократив бедность, сможет просуществовать еще долгое время.

Начало конца: великий финансовый кризис

Тем не менее конец девятой рыночной формы не за горами. Как и прежде, его признаки заметны еще до начала собственного финального процесса.

Рыночный строй подрывают многочисленные внутренние противоречия. Растет внешний долг, финансирование которого все больше зависит от иностранных государств: в 1985 году внешний долг США (составлял 2,8 % ВВП) покрывался за счет иностранных кредитов только на 8 %, а в 2008-м (уже 5,2 % ВВП) — на целых 30 %. Две трети мировых валютных резервов, выраженных в долларах, из которых $2000 млрд находится в азиатских странах, начиная с 2002 года потеряли треть своей стоимости в евро.

Американская промышленность уже не в состоянии поддерживать уровень рентабельности, который требует разбушевавшаяся финансовая система США; промышленные предприятия вынуждены вкладывать прибыль в финансовый сектор, а не инвестировать в собственную деятельность. Американские автомобили, бытовая техника, телевизоры, телефоны перестали быть лучшими в мире. Предприятия не справляются с растущей задолженностью пенсионерам.

Кроме того, для определенного сектора промышленности США представляет угрозу Интернет: во Всемирной сети можно все скачать бесплатно. Сегодня продается гораздо меньше компакт-дисков, чем 10 лет назад, а попытки заменить торговлю CD продажей цифровых файлов обернулись неудачей: в 2005 году в Интернете куплено и скачано 20 млрд музыкальных файлов, что соответствует одному диску из трех, проданных в мире, и составляет $4,5 млрд.

Заработная плата, в особенности на государственных предприятиях, не окупается. Показательна ситуация с двумя государственными компаниями США (Fannie Мае и Freddie Mac — второй и пятой по величине соответственно), чей общий ипотечный портфель и объем гарантированных бумаг равен $1400 млрд и чей долг за последние 10 лет вырос в четыре раза. Норма сбережений американцев не достигает и 0,2 %, что является самым низким показателем в мире, хотя в начале 1990-х годов она достигала 7 %. С 2005 по 2009 год американцы потратили практические все, что заработали.

Конкуренция между кредиторами огромная: если 20 лет назад банкам не нравилось, когда на погашение задолженности уходило до 30 % семейного бюджета, в 2008 году они уже согласны и на 50 %.

В Америке стремительно увеличивается разрыв между самыми богатыми и бедными: половина богатства, накопленного в период 1990–2008 годов, принадлежит 1 % американцев. Из-за перемещений производства в азиатские страны и конкурентов-иммигрантов зарплата американского рабочего понижается. В 2008 году американцы в среднем работали 46 недель, что на шесть недель больше, чем в Европе, а их отпуск был на две недели короче, чем у европейцев.

Ураган «Катрина» 2005 года и ураганы 2007–2008 годов выявили организационный кризис государственных служб США и инфраструктурные проблемы страны: 30 % американских мостов оказались недостаточно безопасными.

В 2008 году даже в Калифорнии, где минимальная оплата труда составляет восемь долларов в час, каждый пятый ребенок находился за чертой бедности. Ежегодно в США 2,3–3,5 млн человек оказываются без жилья; каждый десятый чернокожий ребенок и каждый двадцатый латиноамериканский ребенок проводят, по крайней мере, два месяца в году в приюте. В аналогичной ситуации оказывается и каждый десятый старик. В Нью-Йорке муниципальные приюты принимают в сутки 38 тысяч человек, среди которых 16 тысяч детей. В 2006 году у 47 млн американцев (16 % населения страны) не было медицинской страховки.

Летом 2008 года выяснилось, что американская финансовая система выдавала кредиты на приобретение жилья людям, у которых не было средств для погашения долга. Речь идет о субстандартных кредитах — ипотеке низкого качества. В октябре 2008 года мировая финансовая система едва не потерпела крах (как раз перед выборами первого в истории чернокожего президента США), ее спасло лишь решение о перенесении финансового бремени на плечи налогоплательщиков.

В конце 1929 года общая задолженность хозяйственных субъектов США достигала 250 % ВВП страны, в конце 2007 года — 350 %, а к концу 2009 года — все 500 %. Задолженность населения достигла 100 %, а внешний долг США превысил уровень ВВП страны.

Американские банки и страховые компании очень сильно пострадали. «Леман бразерс» объявила о банкротстве, а «АИГ» спасли в самый последний момент. К концу 2009 года только «Голдмэн Сакс» не сдал позиции на мировой арене.

Рецессия распространяется по всему миру. В 2008 году мировой экономический рост был равен нулю, экономический рост США и Европы находился в минусе. В 2009 году рецессия затронула все страны. Только Китаю удалось сохранить положительный экономический рост благодаря мерам антикризисной программы.

Устанавливается новая черта бедности: в 2009 году треть населения Земли жила на $1,25 в день, а 1,3 млрд — на сумму меньше $1. Минимальная оплата труда за час в Калифорнии в четыре раза больше, чем ежедневный заработок одной трети населения планеты. У половины жителей планеты Земля нет доступа ни к проточной воде, ни к образованию, ни к медицине, ни к кредитам, ни к жилью. 78 % населения южных городов живут в трущобах, в Эфиопии число таких людей достигает 99,4 %. Хаотично растут города: с 1950 по 2009 год население Дакки, Киншасы и Лагоса выросло в 40 раз. В мире насчитывается 200 тысяч трущоб: согласно отчету ООН за июнь 2006 года, каждый третий горожанин живет в трущобах. На 49 беднейших стран мира, в которых проживает 11 % населения Земли, приходится 0,5 % общемирового ВВП.

Мировое сельское хозяйство приходит в упадок, а численность населения растет, что приводит к голоду. Нужно увеличить общемировой выпуск сельскохозяйственной продукции в 2,25 раза, чтобы прокормить все население планеты до 2050 года. С 1994 по 2009 год количество потребляемых калорий на душу населения увеличилось всего на 3 %.

В 2009 году 850 млн человек (больше чем когда-либо в истории) страдали от недоедания, 1 млрд (среди них две трети — женщины) неграмотны, более 150 млн детей в возрасте от 6 до 11 лет не ходили в школу.

Экономический рост усугубляет бедность. Значительная часть продукции (одежда, игрушки, спортивные товары), по низким ценам экспортируемой в Европу и Америку, производится рабочими, которые подвергаются сверхэксплуатации в беднейших странах Азии и Латинской Америки. 158 млн детей в возрасте от 5 до 14 лет, то есть каждый шестой, вынуждены работать; даже рабов столько никогда не было (их общая численность за всю историю — 12–27 млн). В 2009 году 22 тысячи детей умерли из-за несчастных случаев на рабочем месте. В Бангладеш минимальная заработная плата на предприятиях, изготавливающих экспортную продукцию, не превышает $10 в месяц и, несмотря на бурные протесты, не повышалась с 1994 года. Дети работают без выходных, но заработная плата составляет менее 10 % производственных затрат. При этом никто ни за что не отвечает!

В Африке дела обстоят еще хуже: в период с 1987 по 2009 год доход на душу населения упал на четверть. Задолженность африканских стран, расположенных к югу от Сахары, возросла в четыре раза — с $45 млрд в 1980 году до $175 млрд в 2003-м, а общий внешний долг африканских стран увеличился с $89 млрд в 1980 году до $231 млрд в 2003-м. В 2003 году в Африке насчитывалось 25,3 млн серопозитивных больных и 12 млн сирот, лишившихся родителей из-за СПИДа — болезни, уничтожающей население африканских стран. Только 27 тысяч человек получают необходимое лечение; стоимость тритерапии в 12 тысяч раз превышает сумму, которую каждый африканец ежегодно тратит на медикаменты.

В странах Северной Африки и на севере Индии, где вне зависимости от исповедуемой религии особенно ужасает положение женщин, уровень бедности еще выше.

Вследствие чудовищного неравенства население мигрирует по миру. Например, в Африке в 2009 году пятая часть населения проживала не в том месте, где родилась. То же самое можно сказать про каждого пятого жителя Австралии, каждого двенадцатого жителя США и каждого двадцатого гражданина ЕС.

Не прекращаются насилие и жестокость: несмотря на исчезновение противостояния между Востоком и Западом обостряются расхождения Севера и Юга. Гражданские войны бушуют по всему миру — от Балкан до Латинской Америки, от Африки до Ближнего Востока.

В июле 1991 года (сразу после падения Берлинской стены) новый союзник США — светский Ирак, чье правительство было убеждено, что при поддержке Вашингтона сможет захватить контроль над кувейтской нефтью, затевает войну в Персидском заливе, по случаю которой американские войска высаживаются недалеко от Саудовской Аравии. Позже суннитские, а затем и шиитские бандиты, препятствовавшие по указке Соединенных Штатов советскому влиянию в Афганистане в 1970-х годах, вступают в борьбу с самими США. Растет число преступлений против «неверных», арабы хотят изгнать их из Святой земли. В первые годы третьего тысячелетия христианской эры враждебно настроенная исламская группировка, действующая в Саудовской Аравии, Африке, Нью-Йорке, Афганистане, Ираке, Ливане, превращается в главного врага капиталистического мира, США и их союзников. 11 сентября 2001 года террористы-смертники используют номадические средства (авиалайнеры), чтобы разрушить здания, созданные оседлым народом (нью-йоркские небоскребы).

Америка, пострадавшая в результате финансового кризиса, вынуждена увеличить затраты на безопасность, чтобы защитить страну изнутри и отразить внешние атаки. Она начинает нескончаемую войну в Афганистане, затем в Ираке. Складывается скверная ситуация: к 2009 году Америка тратит на войну в Ираке $3000 млрд, что составляет 2,5 % ВВП страны. И снова, уже в девятый раз, расходы на оборону рыночного центра ставят под угрозу его жизнедеятельность.

До наших дней рыночный строй прошел через девять форм, которые формировались вокруг девяти центров-«сердец»: Брюгге, Венеция, Антверпен, Генуя, Амстердам, Лондон, Бостон, Нью-Йорк и, наконец, Лос-Анджелес.

Кажется, будущее навечно решило отдать пальму первенства Америке. Тем не менее нельзя забывать уроки прошлого. Девятая рыночная форма тоже придет в упадок, произойдут геополитические, экономические, технологические и культурные изменения, появится десятый уклад с новым центром и новыми побежденными.

История поможет нам увидеть очертания грядущего и его опасности, предотвратить их.