Краткая летопись жизни и творчества Вальтера Скотта

1812

4 апреля.

Скотт пишет письмо Джоанне Бейли относительно «Чайлд-Гарольда» Байрона, в котором отмечает поэтические достоинства поэмы, порицая, однако, образ ее героя (он отождествляет его с личностью самого автора) за любование своей собственной порочностью. «Мне представляется, — пишет он, — что это очень умная поэма, но она обнаруживает дурные черты души и нравственного облика ее автора».

Май.

Скотт покупает на берегу реки Твид участок земли, некогда принадлежавший аббатству Мелроз, и перебирается туда из Ашестиела, поселившись с семьей и слугами в единственном жилом помещении — старом домике фермера. С ним прибывают на двадцати четырех телегах его коллекции оружия и другие реликвии шотландской старины. «Обращали на себя внимание старинные мечи, луки, щиты и копья. Семейство индюка расположилось в шлеме некогда прославленного пограничного preux chevalier,[1] и даже коровы, насколько помнится, носили знамена и мушкеты» (из письма Скотта к леди Олуэнли).

С этого момента начинается строительство замка Эбботсфорд, который Скотт превращает в своеобразный музей средневекового прошлого Шотландии. Он скупает соседние земли, благоустраивает пустоши и испытывает благодаря этому постоянный недостаток средств, который ему приходится покрывать интенсивным литературным трудом.

3 июля.

В беседе с принцем-регентом Байрон лестно отзывается о творчестве Скотта. Узнав об этом, Скотт пишет ему примирительное письмо, которое кладет конец холодности, возникшей между обоями писателями в связи с поэмой Байрона «Английские барды и шотландские обозреватели».

Осень.

Скотт едет к своему другу Мориту, владельцу Тиздейла, на место действия своей будущей поэмы «Рокби». Необходимость этой поездки он мотивирует в письме к Моригу, который сомневался в том, что поэту следует точно воспроизводить реалии описываемой местности. «Сама природа, — пишет Скотт, так устроена, что не бывает двух совершенно тождественных зрелищ. Всякий, кто верно опишет то, что видят его глаза, будет разносторонен в своих описаниях и обнаружит столь же богатое воображение, сколь обширен круг описываемых им зрелищ природы, тогда как тот, кто полагается на одну лишь фантазию, обнаружит, что его кругозор ограничен и прикован к незначительному числу излюбленных образов, а их повторение рано или поздно приведет к тому однообразию и бесплодию, которое свойственно всякой описательной поэзии, если она не возникает под рукой терпеливого поклонника истины. К тому же географические наименования и характерные местные детали в значительной мере украшают вымышленное повествование».

Скотт просит издателя Хатчарда прислать ему недавно появившиеся «Повести в стихах» Джорджа Крабба. Узнав о лестном отзыве Скотта о его стихах, Крабб завязывает с ним переписку. В одном из писем к Краббу Скотт говорит: «Ясность и точность Ваших описаний, посвящены ли они природе или душе человеческой, дают возможность наслаждаться целиком всем произведением даже тогда, когда читатель по молодости лет может и не почувствовать некоторых из его прелестей. Бывают такие произведения искусства — притом, бесспорно, самые ценные на одном уже этом основании, — которые одинаково поражают и непосвященных и знатоков, хотя лишь эти последние могли бы разобраться в причинах своего восхищения».

Конец года.

Скотт пишет небольшую статью для издаваемого Джеймсом Баллантайном ежегодника «Эдинбург эньюэл реджистер» — обозрение жизни и творчества Патрика Кери, роялистского поэта эпохи английской революции, которого Скотт в этой статье сравнивает с его современником Ричардом Лавлейсом. Эта статья в расширенном виде вошла в изданный Скоттом в 1820 году сборник стихотворений Патрика Кери.