Крепкие парни

ВЕЛИКОЕ КОЛДОВСТВО

Старик Билли Данбар лежал в сухом русле, уткнувшись носом в землю, и на чем свет ругал свою судьбу. Лучший золотоносный участок, который ему удалось обнаружить за целый год! И вот надо же именно теперь появиться апачам!

Это на них похоже — мерзкие, отвратительные создания. Он плотнее вжался в землю, кляня все на свете и молясь, чтобы они его не заметили. Правда, позицию он нашел очень хорошую: схоронился за камнями, где поток воды, когда-то заполнявший русло, вымыл у берега целую траншею.

На него охотились девять апачей. Не много, но достаточно, чтобы снять скальп. А если они увидят его ослов или выкопанные ими шурфы — считай, все пропало.

Пот лил с Билли, как кровь из заколотой свиньи, он лежал, зарывшись бородой в песок, держа под рукой винтовку «шарпс» 50-го калибра. Если его найдут, у него не останется ни единого шанса — врукопашную ему не справиться с ловкими воинами, но если он успеет навести свой старый «шарпс», то прихватит с собой на небесные охотничьи угодья по крайней мере одного краснокожего.

Он слышал, как они шли по пустыне над руслом. Куда, к черту, им приспичило тащиться? Пока эти красавцы в перьях бродят поблизости, он не будет чувствовать себя в безопасности. Ведь в этом Богом забытом углу почти нет белых. А те немногие, кто живет здесь, так же опасны, как и апачи.

Вел отряд худощавый, мускулистый индеец с ястребиным носом. Все воины смуглы, жилисты, без капли жира, и полуголы — только штаны и повязка на волосах.

Старик Билли не шевелился. Он слишком хорошо знал своих противников, чтобы двинуться до того, как они совсем уйдут. Данбар пролежал еще полчаса, после того как затих последний звук, а потом высунулся из укрытия осторожно, как медведь, приближавшийся к улью.

Поднявшись, он бегом бросился к обрыву и выглянул. Апачи исчезли. Он повернулся и не спеша пошел по руслу, держа наготове «шарпс». От лагеря, где паслись ослы, и шурфов его отделяла примерно миля. К счастью, он оставил животных в овраге, где незваные гости их не смогли обнаружить.

Билли Данбар поглубже натянул свою старую фетровую шляпу и поспешил дальше. Дженни и Джули ждали его, стоя головой к хвосту, чтобы удобнее отгонять мух с морд.

Добравшись до них, старатель собрал инструмент и отвел животных к скалам в дальний конец оврага. Его фляги были полны водой, провизии и патронов хватало с избытком. Ему повезло, что он не стал стрелять в того кролика, когда его увидел, апачи бы услыхали рев старого «шарпса» и наверняка примчались бы за ним. Теперь ему нужно быть предельно осторожным.

Если бы эти дикари убивали просто так! Это еще полбеды, но ведь апачи обожали привязывать пленников к муравейникам, чтобы его прикончили солнце и насекомые, а может, и стервятники.

Обнаруженное им русло обещало многое. Не только благодаря тому, что здесь бежала вода, но и потому, что оно буквально врезалось в древнюю скальную породу. Если бы он мог выбить шурфы в камне, то, без сомнения, нашел бы золото, и немало.

Утром он проснулся и тщательно оглядел местность. Одно хорошо: до его лагеря очень трудно добраться. Овраг или, лучше сказать, большая впадина имела футов шестьдесят в поперечнике. Большую ее часть закрывал сверху нависавший скальный уступ, круто поднимавшийся вверх футов на пятьдесят с лишним. Здесь хватило бы и травы и воды, чтобы прокормить и напоить пару ослов.

После осторожной разведки Билли развел костер из сухих веток мескита, которые почти не давали дыма, и приготовил немного кофе. Перекусив, собрал лоток, кирку, лопату, винтовку и вышел из лагеря. Нагрузился он больше, чем ему нравилось, но ничего не поделаешь.

Место, которое он выбрал для работы, находилось в маленьком ручейке. Поток здесь изгибался и оставлял нанесенный песок с внутренней стороны поворота. На вид порода выглядела весьма обещающе. Положив рядом «шарпс», старик принялся за дело.

До захода солнца он промыл кучу песка и глины. Нагрузив лоток, заходил с ним в ручей и, держа его под водой, начинал раскачивать, чтобы размок каждый кусочек. Затем выбирал и отбрасывал самые крупные камешки и гальку. После этого продолжал энергично раскручивать лоток так, что оставшуюся породу прибивало к краям.

Быстро взглянув наверх, чтобы убедиться в отсутствии апачей, он наклонял лоток под углом примерно тридцать градусов, чтобы поднятые водой более легкие частицы скользнули за край.

Потом несколько раз сильно бил по дну, стараясь осадить чешуйки золота — если таковые имелись, — и продолжал процесс. Он работал упорно, время от времени оглядываясь, пока в лотке не оставались только тяжелые частички, и чистой водой смывал оставшийся черный песок и золото во второй лоток, который прятал поблизости в кустах.

Некоторое время он работал не отрываясь. Затем, когда сгустились сумерки, собрал инструменты и, спрятав пустой лоток, отнес второй в лагерь.

Взял винтовку, осторожно вышел из своего убежища и забрался на откос русла. Пустыня в обе стороны выглядела безжизненной.

— Слишком безжизненная, будь она проклята, — проворчал он. — Индейцы наверняка вернутся. Апача не надуешь.

Выкатившись на рассвете из одеял, он на скорую руку приготовил завтрак и, взяв магнит, подвинул к себе лоток с промытой породой. Черный песок состоял в основном из частиц магнетита, ильменита и черной окиси железа, которые удалялись магнитом. То, что осталось, он ссыпал в мешочек.

— Слишком медленно, когда рядом апачи, — пробормотал он. — С такой породой можно промывать шестьдесят-семьдесят лотков в день, но, когда каждую секунду приходится оглядываться, тут не до рекордов.

Тем не менее он трудился упрямо и к ночи обработал более пятидесяти лотков. К концу второго дня он довольно усмехнулся, глядя на намытое золото. Теперь он не сомневался, что на верном пути. Используя кое-какие инструменты, старик мог бы набрать золота прямо здесь, но ему требовался крупный куш.

Он спрятал инструменты и пустой лоток в кустах, выросших в русле. А утром, когда собрался выйти из укрытия, вдруг увидел апача. Тот сидел на корточках на песке и внимательно что-то рассматривал. Несмотря на то, что он старался полностью скрыть все свои следы, Данбар догадывался, что заметил индеец. Он вернулся в овраг и, лежа на животе, стал наблюдать. Вскоре индеец поднялся и пошел по следу вниз по руслу. Еще немного — и он увидит шурфы, и тогда Данбар уже ничего не сможет сделать. Пока что его обнаружил лишь один апач. Если он выстрелит и убьет его, остальные услышат и тут же сбегутся.

Старик Билли прищурился, обдумывая ситуацию. Старатель мог поставить на то, что апач не побежит за помощью. Он постарается сам найти его, чтобы забрать скальп, оружие и все мало-мальски ценное.

Индеец скоро исчез из виду. Билли немедленно вынырнул из укрытия и бросился в кусты мескита, росшие на дне каньона. Там он упал на землю и стал пробираться следом за индейцем.

Постепенно он приближался к своим шурфам, как вдруг то ли инстинкт, то ли подсознательно услышанный шум предупредил его. Он моментально откатился в сторону в тот самый момент, когда на него кинулся индеец с ножом!

Данбар, крепкий и жилистый, прожил в пустыне всю жизнь и многому научился. Перехватив правую руку апача левой, он пырнул правой с зажатым в ней ножом ему под ребра. Индеец вывернулся, но Билли успел толкнуть его, и тот потерял равновесие. Они покатились по земле и свалились с восьмифутового берега в сухое русло.

Счастье берегло Билли. Индеец оказался внизу, а рука старика прижимала лезвие ножа к его спине. Когда они упали, нож вошел в тело по самую рукоятку.

Задыхаясь, старик откинулся и торопливо оглянулся. Вокруг — никого. Он стал быстро подкапывать берег руками, сверху посыпалась галька с песком, ц через несколько минут отчаянной работы индеец был погребен.

Закончив, Билли бросился к своему убежищу, а добежав, упал, хватая ртом воздух. Сегодня работать нельзя. Он окопается и будет наблюдать. Он знал, что остальные индейцы придут искать пропавшего, и держал «шарпс» наготове.

После наступления темноты он выскользнул из оврага и получше прикрыл убитого апача, потом сухими ветками мескита попытался как можно тщательнее замаскировать следы драки. После этого пробрался во впадину и перегородил вход кожаным шнуром с привязанной жестянкой, куда насыпал мелкой гальки. Если индейцы найдут его укрытие, банка с камнями загремит и предупредит его. Проделав все это, он улегся спать.

Билли проснулся на рассвете, проверил «шарпс» и в который раз почистил револьверы. На всякий случай засунул в карманы патроны и принялся ждать.

К счастью, его тайник оказался в тени. В каньоне стояла удушливая жара. К десяти утра камни раскалились так, что он мог бы поджарить на них яичницу, — правда, яиц он с собой не взял и не ел их с того самого дня, когда последний раз побывал во Фремонте, а это уже четыре месяца назад.

Он откусил от плитки табака и стал жевать. Внимательно осмотрел откосы оврага. Апачи умеют двигаться как тени и выглядеть как часть ландшафта. Ему приходилось слышать, что в травянистой местности они незаметно подбирались на пятнадцать футов к человеку, а трава там не такая уж высокая.

Все бы, может, и обошлось, если бы не острый дефицит времени. Когда Билли уезжал из Фремонта, у Сэлли оставалось шесть месяцев, чтобы выплатить кредит за ранчо, или она пойдет по миру. Муж Сэлли погиб — его неудачно сбросил необъезженный жеребец, она осталась одна с детишками и кредитом, который грозил отобрать у нее дом.

Когда положение стало серьезным, Билли вспомнил об этом месте. Однажды, несколько лет назад, он мыл здесь золото, и начало выглядело многообещающим, однако ему пришлось покинуть округу, на два прыжка опережая апачей. С тех пор он поклялся, что не появится в этих краях ни за какие коврижки. Отсюда не возвращался с золотом ни один человек, поэтому он считал, что все осталось по-прежнему и в его каньоне. Правда, несколько оптимистично настроенных старателей пытались искать здесь счастья, но о них с тех пор никто не слышал. И все же Билли решил испытать судьбу. В конце концов, кроме Сэлли, у него на белом свете никого не осталось, а двое его внуков заслуживали лучшей доли, чем оказаться бездомными. Сэлли хорошая девочка. И красивая. Слишком красивая, чтобы быть вдовой в двадцать два года.

День медленно тянулся, и только тени на берегах сухого русла свидетельствовали, что время движется. Скоро Данбар знал каждый кустик, каждый пучок травы, каждый камень по всей длине русла.

Он стер со лба пот и опять стал ждать. Почти в полдень его пытливый взгляд вдруг зацепился за что-то на берегу. Он лежал, не двигаясь, внимательно изучая откос перед собой. И тем не менее чуть не просмотрел. Билли нахмурился, пытаясь догадаться, в чем дело. И вспомнил.

В одном месте рос куст со слегка обнажившимися корнями — будто кто-то хотел его выдернуть, да так и оставил. Теперь корней он не видел. Напрягая глаза, старик всматривался, но ничего похожего на силуэты людей не разглядел. То место располагалось в тени, и на песке плясали солнечные зайчики, пробивавшиеся сквозь листву.

Затем ему почудилось движение — такое неразличимое, что он едва уловил его. Вдруг земля и часть корней показались опять. Индейцы вернулись. Их поведение говорило о том, что они знают о его присутствии. А самое удобное место для укрытия — то, что он выбрал.

Теперь никуда не денешься. К счастью, у него есть еда, вода и патроны. Их должно быть восемь человек, если не подоспели другие. Вероятно, они нашли его шурфы и проследили до лагеря.

Апачи никак не могли разглядеть его в убежище и выстрелить в него, не добравшись до узкого входа, устланного камнями и заросшего кустарником. Скрытого подхода к его норе не было. Билли немного подкопал перед собой землю и насыпал что-то вроде бруствера.

Его не стоило предупреждать о серьезности положения. До Фремонта сто пятьдесят миль, до ближайшего жилища — шестьдесят. Оно принадлежало Сиду Бартону, бывшему ковбою, а теперь владельцу ранчо, который взялся разводить скот на самой границе территории апачей. Стало быть, помощи ждать неоткуда. Никто не знал, куда он отправился, кроме Сэлли, да и та лишь приблизительно представляла район, где находился отец. Старатели не раскрывали мест, где им попадалось золото.

Данбар уже давно расстался с тем милым возрастом, когда зеленый, нетерпеливый юнец очертя голову ввязывается в драку с апачами. Он умел ждать. И он будет ждать в тени, пока индейцы станут поджариваться на солнце. Ночь его не беспокоила. Апачи ночью не воевали.

Внезапно перед ним возник один индеец с винтовкой и выстрелил. Пуля ударила в камень над головой. Старик хихикнул.

— Стараются вызвать ответный огонь и обнаружить меня, — проворчал, ухмыляясь в бороду. — Старайтесь! Старайтесь!

Раздался еще один выстрел, и опять наступила тишина. Он лежал без движения. В поле зрения показалась рука, затем нога. Он перекатил во рту табачную жвачку и сплюнул. Неожиданно ниоткуда возник индеец и пропал, будто его и не было. Билли скептически смотрел на откос. Снова появился апач, на этот раз на мгновение дольше, но Билли ждал.

Вдруг в двадцати футах от того места, где лежал Данбар, вниз по склону скользнул краснокожий и с пронзительным криком ринулся ко входу в овраг. Промахнуться он не мог, хотя цель и двигалась. И Билли дал ему!

Старый «шарпс» рявкнул, как разъяренный бык, и подпрыгнул в его руках. Апач дико завизжал и грохнулся на спину, сметенный силой удара крупнокалиберной пули. В ответ над оврагом взметнулись гневные крики.

Тело индейца лежало на солнцепеке перед Данбаром. Он поднял заостренный с одного края белый камешек и на скале рядом с собой провел вертикальную линию, потом еще семь таких же. Первую линию он перечеркнул диагональю.

— Осталось семеро, — сказал он.

Песок и глину на входе в убежище взрыл град пуль. Одна прошла над головой, осыпав грязью шляпу.

— Будьте вы прокляты! — пробурчал он.

Билли снял шляпу и положил рядом с собой, а на нее пристроил шестизарядник. Пусть лежит под рукой!

Индейцы больше не появлялись, а день все тянулся и тянулся. Жара не спадала. Под громадным бронзовым куполом неба кружил одинокий стервятник.

Старик не стрелял. Он просто лежал и ждал. Апачи хотели взять его измором. Черт возьми, здесь он мог бы переждать всех апачей юго-западного района — правда, желания такого совсем не имел.

Стараясь держаться пониже и не высовываться, он подкатил ко входу булыжник величиной с человеческую голову. Немедленно грянул выстрел, пуля взрыла песок перед булыжником, засыпав ему глаза. Он вытер их и с чувством выругался. Потом подкатил еще один камень, а промежуток между ними забил землей. Немного углубил место, где лежал, и задумчиво осмотрел стены убежища.

Дженни и Джули безмятежно щипали траву. Они слишком долго бродили по свету со Старым Билли, чтобы беспокоиться о таких, с их точки зрения, пустяках, как стрельба и крики. Тень западного обрыва оврага протянулась еще дальше. Смертельная игра в «кто кого пересидит» продолжалась.

Наверху откоса, у знакомого куста, он снова заметил едва различимое изменение. Тщательно прицелившись, он навел мушку на обнаженные корни.

Билли не увидел никакого движения, вообще ничего, но внезапно корни исчезли. Он плотнее прижал приклад к плечу и начал отжимать спусковой крючок. «Шарпе» дрогнул у него в руках, Данбар опять прицелился и выстрелил.

Винтовка подпрыгнула, индеец приподнялся, прижимая обе руки к груди, и лицом вниз полетел с обрыва, увлекая за собой водопад мелких камней. Билли перезарядил «шарпс» и снова принялся ждать, наблюдая то за индейцем, то окидывая взглядом склоны русла. Апач лежал в тени под обрывом и не шевелился. Через несколько минут Данбар поднял свой белый камешек и перечеркнул еще одну белую линию.

Он с удовлетворением посмотрел на рисунок.

— Осталось шестеро, — произнес он довольно.

Билли почувствовал голод. Дженни и Джули решили полежать и отдохнуть. Для них день уже закончился.

По счастью, он спрятал кирку и лопату в кустах у выхода оврага в более широкое русло. Осмотрев откосы, Билли отполз поглубже в убежище. Ухватившись за ветки одного из кустов, росших под утесом, он вырвал его из земли, вкопал в самодельный бруствер и укрепил его камнями и землей.

Работая, он постоянно возвращался ко входу, но апачи стали осторожными, и он их не увидел. Тем не менее инстинкт подсказывал ему, что они где-то рядом. В этом-то вся штука. Он избегал этой мысли на протяжении всей стычки. Теперь индейцы все время будут рядом. Они потеряли убитыми троих воинов и не дадут ему сбежать.

Если у него достаточно терпения, то и апачи тоже умели выжидать, но они могли себе это позволить. А он — нет. И дело не в том, чтобы вернуться домой до окончания срока выплаты, а до нее оставалось два месяца, дело еще в том, чтобы вернуться с деньгами. И даже если ему повезет с золотом, потребуются многие недели тяжелой непрерывной работы, чтобы набрать нужную сумму.

И тут он заметил волка.

Что-то мелькнуло, и Билли Данбар увидел острый нос, горящие алчные глаза и серый хвост. В следующее мгновение волк скрылся у основания уступа, прикрывавшего впадину. Рядом с ручьем.

Старик нахмурился и осмотрел место. Он не единственный здесь окопался! У волка наверняка тут логово, а в нем, скорее всего, волчата — время-то подходящее. Затишье после возни с укреплением входа явно обмануло серого, и он решил, что белый ушел.

Должно быть, волк или волчица все время находились здесь и дожидались возможности выйти поохотиться. Волчата проголодались. Если там, конечно, есть волчата.

И вдруг его осенила идея. Идея совершенно фантастическая, заставившая его рассмеяться. Но она могла сработать! Во всяком случае, она давала шанс выбраться из этой передряги и избавиться от апачей.

Он кое-что знал об их суевериях и верованиях. Игра предстояла рисковая, но он уже знал, что не упустит такую возможность.

Вынув из седельных мешков смену одежды, он надел ее. Затем разложил на земле, на самом виду, старую одежду — брюки, куртку, ботинки и рядом шляпу.

Подобрал несколько сухих веток, подошел к логову и разжег маленький костер. Вернулся ко входу и быстро осмотрелся. Сухое русло оставалось пустынным, но он понимал, что за ним наблюдают индейцы. Он вернулся, отошел подальше от логова и стал ждать.

Дыма было мало, но его затягивало в логово. Уже скоро. Внезапно волк выскочил на середину впадины, оглянулся, рыча, перепрыгнул через бруствер и исчез в русле.

Билли стремительно затушил костер, оставшиеся ветки и угли бросил на свое кострище, затем веткой промел место. Индейцы появятся через несколько минут, может, немного позже.

Забравшись в логово, он наскреб волчьей шерсти и разбросал ее по разложенной на земле одежде. Оглядевшись, убедился, что индейцы еще не появились, но то, что они видели волка, он знал наверняка и мог представить себе их изумление.

Он поспешил к ручью и набрал пару пригоршней грязи. Этот завершающий штрих не помешает. Билли торопливо слепил две человеческие фигурки, повязав им на головы по травинке.

Подбежав ко входу во впадину, осмотрел овраг и продолжил работу, пока рядом с одеждой не встали шесть грубых фигурок. Затем проколол их старыми иглами дикобраза, подобранными около утеса, и выстроил в ряд лицом к парапету.

Посмотрев в последний раз в овраг, он увидел, что там, почти не таясь, стоит индеец и глядит в сторону впадины.

Билли знал, что они будут осторожны, и засмеялся, представив, что последует дальше. Забрав винтовку, флягу, патроны и немного еды, он кинулся к волчьему логову и протиснулся внутрь.

Волчат там не оказалось, в этом он удостоверился в самом начале. В конце пещерки, у основания скалы, места хватило, чтобы сидеть. Чиркнув спичкой, он убедился, что справа есть еще одна пещерка, размером поменьше.

Билли осторожно пролез к выходу из логова, замел свои следы, стараясь не трогать волчьи, и пробрался обратно. Со своего места он мог видеть парапет.

Прошло почти полчаса, прежде чем над наспех построенной стеной поднялась голова. Черные, прямые волосы, красная повязка на лбу и резкие, жесткие черты лица предводителя.

Потом над парапетом поднялись остальные, и один за другим, переступив низкую стену, вошли во впадину. Они не спешили и опасливо оглядывали ее большими, испуганными глазами. Один из них заметил одежду со стоявшими рядом фигурками и что-то сказал, указав рукой.

Индейцы подошли ближе и в благоговейном страхе остановились, глядя на утыканных иглами идолов. Они очень хорошо знали, что они означают. Их вылепил колдун и на каждую наложил проклятие.

Один из апачей отошел и кинул взгляд на одежду. Вдруг он испуганно вскрикнул, привлекая внимание остальных к клочкам волчьей шерсти.

Индейцы собрались вокруг, возбужденно лопоча и оглядываясь со страхом.

Они думали, что поймали в западню белого человека. Зная апачей, Билли догадывался, что они уже просчитали его рост, вес и примерный возраст. Такие вещи легко читаются по длине шага, глубине отпечатка на мягкой земле и по тому, как он работал.

Они поймали белого человека, а из западни выскочил волк! Теперь они нашли его одежду, а на ней волчью шерсть!

Все индейцы знали о человековолках, оборотнях, тех странных существах, которые могли превращаться из человека в зверя и обратно. Существах, которые вырывали у спящих людей горло и метили детей волчьей кровью.

Наступали сумерки. Пока Билли Данбар устраивал свою мистификацию, солнце склонилось к горизонту. Индейцы беспокойно оглядывались. Они попали в логово человековолка, великого колдуна, который наложил проклятие на них на всех. Он пришел как человек, а ушел как серый охотник.

Вдруг в пустыне завыл волк!

Апачи вздрогнули, как от удара, а затем одновременно попятились. К тому времени, как они достигли выхода из впадины, они почти бежали.

Старик Билли провел ночь в логове, лежа у дыры и дожидаясь рассвета. Когда стало светло, Данбар выполз из пещеры.

Ослы как ни в чем не бывало щипали траву и при его появлении подняли головы. Он взял было вьючное седло, потом опустил его.

— Будь я проклят, если сбегу! — решил он.

Прихватив с собой старый «шарпс» и запасной лоток, Билли Данбар зашагал по сухому руслу и немного погодя принялся за работу. Время от времени он тщательно осматривал местность, но апачи не появлялись. Золота после промывки выходило даже больше, чем он надеялся. Еще несколько дней… Неожиданно что-то заставило его поднять голову.

Недалеко лицом к нему стояли два индейца. Ближайший сделал несколько шагов вперед, положил что-то на камень и отошел. Билли, согнувшись, наблюдал, как они скрылись из виду. Затем подошел к камню. В выделанную шкуру оленя было завернуто мясо!

Старатель рассмеялся. Теперь он великий колдун. Теперь он человековолк. Оленина служила подношением, знаком замирения, и он возьмет ее. Старик Билли понял, что с этого момента ему можно приходить на земли апачей и намывать золота сколько угодно.

Несколько дней спустя он убил волка, снял с него шкуру, а из головы сделал нечто вроде капюшона, который натянул на тулью своей старой фетровой шляпы. Что бы он ни делал, он ее не снимал.

Через месяц он вошел во Фремонт позади Дженни и Джули и встретил у ворот Сэлли. Она разговаривала с молодым Сидом Бартоном.

— Привет, — усмехаясь, сказал Сид и удивленно посмотрел на волчий капюшон. — Лучше сними его! Кто-нибудь может принять тебя за волка.

Старик Билли засмеялся.

— А я и есть волк! — ответил он. — Не веришь? Спроси у апачей!