Глава 17. Слишком быстро — и слишком долго

«Не гони, Кроули!», «Ты слишком быстрый!» — за долгие шесть тысяч лет Азирафаэль успел повторить подобные фразы на все лады столько раз[26], что и сам поверил: это не он слишком медленный, это просто Кроули вечно гонит и торопится непонятно куда и зачем. Но где-то ближе к пяти часам утра и до него, пусть и медленно, стало доходить: сегодня что-то явно было не так.

— Я не хочу спать, — пробормотал Кроули вяло и сонно, давя зевок. Язык у него заплетался, и не надо было обладать всей полнотой ангельского сверхчувствия, чтобы заподозрить в этих словах явную ложь.

Азирафаэль уже открыл было рот, чтобы прокомментировать столь откровенное вранье… и закрыл. Спать. И видеть сны… Ну да, не хочет он, ясное дело, просто не хочет, у него ведь его чертов змеиный язык переломится, если только попытается выговорить «боюсь»!

— Ну так не спи. В чем проблема? Тебя же никто не заставляет, — ответил Азирафаэль со всей возможной осторожностью.

Кроули хмыкнул, зевнул на вдохе — резко и глубоко, он вообще в этот день дышал довольно неровно. Повторил упрямо:

— Не хочу.

Проблема заключалась в том, что это было откровенной ложью и спать он как раз хотел. Он уже раз пять или шесть почти засыпал на середине фразы и только каким-то невероятным усилием воли каждый раз выдергивал себя снова в бодрствующее состояние. Это не могло продолжаться долго. И уж точно не было способно привести ни к чему хорошему.

— Сны… могут быть неприятными, — осторожно начал Азирафаэль. — Но это ведь только сны, ты же знаешь. Даже самые… неприятные.

— Ты никогда не был внизу, — Кроули снова вздохнул, растягивая зевок. — Даже не представляешь, как там паршиво.

— Не только у тебя богатое воображение, мой дорогой.

Кажется, получилось: на этот раз Кроули хмыкнул почти весело. Но тут же снова поморщился. Пожаловался:

— Не хочу… туда.

— Вполне тебя понимаю…

Азирафаэль хмурится, кусая губы. Он хотел бы сказать, что под прикрытием ангельского крыла никакие сны про Ад Кроули не страшны. Но это значило бы признать, что он видит… скажем так, ту проблему, которую Кроули пытается скрыть. Видит и считает ее достаточно серьезной. А это уже как бы нарушало негласные правила их старой игры. И почему с этим змеем всегда так сложно?!

Пока он решал, какой вариант ответа будет меньшим злом, Кроули заговорил сам. Но почему-то сменил тему.

— Знаешь, — сказал он с коротким смешком, уставившись повязкой в потолок, — сегодня мне показалось, что я разучился дышать. Забыл, как это делается. Такая вот глупая штука… Ну то есть не я забыл, я-то как раз помнил. А человеческая оболочка забыла. И каждый раз после выдоха словно бы останавливалась. И мне приходилось прилагать сознательное усилие, чтобы сделать вдох. Каждый раз. Снова и снова… Очень… неприятно.

Голос у Кроули дрогнул. Он передернул плечами и слегка крутанулся в своем гнезде, разворачиваясь на бок, словно ему просто было не очень удобно лежать, но через их сплетенные пальцы Азирафаэль все равно успел уловить эту короткую дрожь.

— Глупость, правда? — Кроули снова судорожно зевнул. Ухмыльнулся. — Просто подумал, что если засну… ну там, во сне, я ведь не смогу каждый раз… контролировать. Как-то глупо предотвратить Апокалипсис и развоплотиться из-за такой ерунды, согласись?

А это ведь и есть то самое, чего он боится — понял Азирафаэль с неожиданным облегчением. Страхи иррациональны. То, что тебе кажется непереносимым ужасом, для кого-то другого может быть чем-то совершенно рядовым и не стоящим внимания. И наоборот.

Азирафаэль понятия не имел, как бороться с Адом в ночных кошмарах Кроули, будь у него таковые, не упоминая при этом ни борьбу, ни страх, ни даже сами кошмары. Но он отлично умел бороться с проблемами человеческих оболочек — в том числе и с их отказом самостоятельно делать что-нибудь важное. Например, дышать[27].

А также со всеми глупостями, порожденными не менее человеческой же психикой[28].

— Ты и еще кое о чем забыл, мой дорогой, — сказал Азирафаэль со всей возможной мягкостью, и улыбка его перекатывалась в голосе, словно упругие шарики из твердой резины с золотистыми искрами.

— Н-да? — Кроули подозрительно нахмурился, но головы не повернул. — И о чем же?

— Ну хотя бы о такой мелочи, что тебе вообще-то совсем не нужно дышать.

Смотреть на лицо Кроули в этот момент было отдельным и изысканным удовольствием: повязка попыталась вылезти на лоб, догоняя брови, рот несколько раз беззвучно открылся и закрылся, прежде чем из него вырвалось прочувствованное:

— Черт! — Кроули выдохнул длинно и облегченно и повторил: — Черт-черт-черт! А ведь точно! И как это я…

Его улыбка была широкой, счастливой и — сонной.

Он заснул раньше, чем успел поблагодарить Азирафаэля за ценное напоминание, — ну, в том случае, если он, конечно, хотел это сделать[29].

Сам же Азирафаэль предпочел не ложиться вообще: он еще не привык к регулярности сна и не считал необходимым обзаводиться этой не слишком удобной привычкой. Да и до лифта на Небеса оставалось менее часа.

* * *

— А тебе не хватит ли уже, Азирафаэль, бывший Страж Восточных Врат?

Азирафаэль вздрогнул и чуть не пустил носом струйку благодати, но вовремя втянул ее обратно и замотал головой, старательно не дыша. Благодать переполняла его с избытком, до самой макушки, но как удержаться, если ее тут полно, а внизу она так нужна?

— Лопнешь.

Азирафаэль сузил глаза и поджал губы. Почему-то захотелось сказать: «А ты отойди», но это ведь было бы глупо, правда? Поэтому он сказал другое:

— Завтра в это же время?

Он не сомневался в ответе, вопрос был скорее формальностью. Но на этот раз Всевышний с ответом помедлила, одарив его странным и словно бы изучающим взглядом.

— А пожалуй что и нет, Азирафаэль, бывший когда-то Стражем Восточных Врат.

Вот тут бы и стоило догадаться уже, но… Ты забыл, с кем имеешь дело. Расслабился. И лишь потому спросил, продолжая наивно верить в лучшее:

— А во сколько?

И понял ответ заранее, по легкой непостижимой усмешке понял и по тяжелому взгляду — тоже, конечно же, непостижимому:

— А пожалуй что и ни во сколько, Азирафаэль, ныне Хранитель Книжного Магазина в восточном Сохо. Судя по твоим последним докладам, у тебя все под контролем и вообще движется на лад семимильными шагами, так зачем я буду дергать тебя лишний раз? Ты ведь Хранитель. У тебя есть твой… магазин. Ну и прочее. Вот и храни… его.

И вот это было уже серьезно.

— Но Кроули! — Азирафаэль так растерялся, что позволил себе повысить голос. — Он еще не в порядке! Далеко не в порядке! Он не сможет восстановиться сам! Вернее, сможет, но это будет слишком долго, а я… мало чем смогу ему помочь, если… Он ведь только в себя пришел! Только-только начал… А без благодати… Это будет долго, понимаете?!

— Возможно. — Всевышний подняла брови, разглядывая Азирафаэля с насмешливым и почти одобрительным интересом.

Раньше он никогда не просил, во всяком случае за себя. Считал неуместным и стыдным, неподобающим ангелу. Всевышний всеведуща. Значит, Она и так знает все потребности всех, в том числе и Азирафаэля, и знает, что и как для него лучше, и просить — сомневаться в Ее всеведении и всеблагости. Неподходящее занятие для ангела. Он не стал бы просить и сейчас, если бы что-то нужно было ему самому.

Но Кроули…

— Мне… — Азирафаэль очень осторожно распрямил пальцы, уже сжавшиеся в кулаки. — Мне нужен пропуск. На ежедневные визиты сюда. Пусть без лифта, обычным порядком. Я прошу. Вы же сами видели, в каком состоянии он был. Он и сейчас почти так же беспомощен и уязвим, а я… Я недостаточно быстр. В том числе и в выработке благодати самостоятельно. Мне нужен ежедневный доступ к источнику. Пожалуйста.

— Не вижу в этом необходимости. — Всевышний пожала плечами. — Более не вижу. Вы прекрасно справитесь и сами.

— Но это будет долго! — Азирафаэль в отчаянии снова повысил голос.

На лице Всевышнего медленно проступила непостижимо довольная улыбка.

— Возможно.

Очень долго!

Улыбка расплылась шире и сделалась еще более довольной и непостижимой.

— И это тоже вполне возможно. Очень даже. Не смею задерживать.

Азирафаэля толкнуло в грудь воздухом, и он машинально сделал шаг назад — прямо в проем сотворенного Всевышним лифта[30]. Все еще не веря, что это конец и теперь им с Кроули придется выпутываться самим (медленно, трудно и только вдвоем), но зная одно: он обязан справиться. Должен. Просто, похоже, на этот раз Кроули застрял у него действительно надолго… и еще вопрос, понравится ли такая перспектива самому Кроули… И второй вопрос: что придется предпринять Азирафаэлю, если Кроули таки не понравится, потому что выхода-то другого нет… И третий вопрос… И четвертый…

И пока не схлопнулась мембрана лифта, он видел насмешливо-поощрительную улыбку Всевышнего и яркие искорки веселья в Ее глазах.

Взгляд Ее был, разумеется, непостижим. Как всегда — чего иного следовало ожидать? А самодовольное и слегка насмешливое сочувствие в нем Азирафаэлю, конечно же, просто почудилось.

Ведь этого же не могло быть на самом деле… ведь не могло же, правда?

Загрузка...