Крикеры

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

— Ты должен был быть чертовски осторожным! — Маллинз наклонился над столом и заорал. — Ты мог быть убит, блять!

Фил пожал плечами.

— Эй, это не сериал «Мистер Роджерс». Я работаю под прикрытием над делом «ангельской пыли». Дерьмо случается.

— Да, дерьмо случается. Что ж, твоё дерьмо практически случилось! — Маллинз снова сел.

Почему-то он выглядел толще, когда был зол. Казалось, он сидел за столом, как разгневанный Джабба Хатт в полицейском костюме.

Филу понадобилось много времени, чтобы выбраться из леса. Затем он вернулся к «Сумасшедшему Салли» за своей машиной и добрался до станции примерно через полчаса после того, как вошёл Маллинз, как всегда, идя от круглосуточного магазина, чтобы его машины не было видно. Очевидно, босс был не слишком доволен, узнав о вчерашней ночи в лачуге Блэкджека.

— Ты в порядке? — Маллинз наконец дошёл до вопроса.

Фил впервые отпил ядовитого кофе шефа. На вкус он был как скипидар, но после всего, через что он прошёл, ему было всё равно. Ему нужно было что-нибудь — хоть что-то — чтобы немного взбодриться.

— Да, я в порядке. Хотя всё ещё немного трясёт, но, по крайней мере, я не пострадал.

— Ага, и тебе чертовски повезло. Так что ещё ты пытаешься мне сказать? Ты хочешь сказать, что сегодня ночью убил трёх или четырёх крикеров?

Фил нахмурился и рухнул на стул.

— Скорее пять или шесть.

— Иисус Христос! — воскликнул Маллинз, глядя на него. — Как ты думаешь, кто ты, грёбаный Рэмбо?

— Поверьте мне, шеф, я не слишком рад, что зря прикончил всех этих крикеров, но у меня не было особого выбора. Там была обычная перестрелка. Они были повсюду, и у них было достаточно вооружения, чтобы открыть свою собственную оружейную выставку.

— Чёрт, — проворчал Маллинз. — Я хотел, чтобы всё это не появлялось в газетах как можно дольше. Но когда ты убрал шестерых из них, как машина для убийства людей, я думаю, мне нужно позвонить в техническую службу округа и попросить их забрать тела. После той работы, которую ты там проделал, эти уездные ублюдки будут задавать самые разные вопросы.

— Избавьте себя от хлопот, шеф, — указал Фил. — Могу поспорить, что Наттер убрал все тела в течение часа. А когда я выбегал оттуда, я увидел, как на холме разгорается пожар.

— Ты имеешь в виду, они сожгли дом Блэкджека?

— Ага, и я гарантирую, что они тоже вытащили всех своих мертвецов. Ни тел, ни лачуги, ни улик, ничего. Наверное, это просто куча потраченной латуни, на которую округу наплевать, потому что ни у кого из крикеров нет отпечатков пальцев в файлах.

— Ты прав, думаю, да. А Питерс? Ты уверен, что он был мёртв, когда ты уходил?

Фил сглотнул при воспоминании.

— Мертвее и быть не может. Ему выстрелили из дробовика прямо в грудь. Он умер в считанные минуты, — мысли Фила потемнели ещё больше. — И мне от этого дерьмово.

— Дерьмово? Почему? Этот парень был всем, что ты ненавидишь. Мы должны дать этим крикерам трофей за то, что они загнали этого засранца на шесть футов под землю. Это сэкономит государству доллары. Он был отморозком — дилером «ангельской пыли».

Но так ли это было на самом деле?

Не было ли серой зоны?

— Конечно, Игл был преступником. Но он также был другом, парнем, с которым я вырос, понимаете?

— Ой, ну-ну. Тебе нужен платок, чтобы вытереть слёзы?

«Да пошёл ты на хуй! — хотел бы сказать Фил. — Отчасти он умер из-за меня».

Это была странная смесь ощущений; Фил действительно не знал, что он должен чувствовать.

— Единственное, что меня бесит в том, что крикеры убили эту задницу, торгующую наркотиками, — это то, что это стоило тебе единственной хорошей связи с сетью «ангельской пыли» Наттера, — сказал Маллинз. — Тебе потребовались недели, чтобы добраться туда, где вы были. Что ты собираешься делать сейчас?

— Я всё ещё могу опереться на Салливана. Округ переводит его в общую камеру. Дайте ему там пару недель, и он запоёт, как канарейка.

— Да? Что ж, позволь мне кое-что сказать тебе, Фил. У нас нет пары недель. Я не могу сдерживать это дерьмо так долго. Жаль, что ты не смог узнать у Питерса местонахождение лаборатории Наттера, пока он не отбросил коньки.

— Я пытался, — посетовал Фил. И это ему тоже не понравилось. Нажимать на парня, чтобы получить информацию, когда он умирает в грязи. — Но он умер, не успев что-либо сказать. И этот последний крикер тоже… — образ сцены снова возник в его голове. — Это было действительно странно. Он всё время повторял это слово: Маннóна или Óна… или что-то в этом роде.

— Крикеры всё время говорят какую-то чепуху. Половина из них вообще не может говорить. Их мозги размером с грецкий орех из-за всей той семейной ебли, которую они устраивают там, у себя на задворках.

— Да, конечно, но это тоже было довольно странно — я приставил пистолет к голове этого парня, а он всё равно бросился на меня.

— Они дебилы, Фил. Все они сборище врождённых психов. И я могу поспорить, что Наттер, отправляя их на работу, накачивает их наркотой. Ты видел, что «ангельская пыль» делает с головами людей? Делает их более сумасшедшими, чем клопы в матрасе шлюхи!

Это был ещё один разумный вывод, который сделал Маллинз, хотя и не очень выразительно.

— Я просто не знаю, что ты, чёрт возьми, собираешься делать теперь, когда Питерс мёртв. У кого ещё есть информация? Ни у кого.

— Расслабьтесь, ладно? — попросил Фил. — Я делаю всё, что в моих силах, что — простите меня, если это оскорбительно — намного лучше, чем было до того, как я здесь появился.

Маллинз самодовольно кивнул.

— Давай, втирай мне это. Я не спорю с тобой. Ты прав, с тобой мы ближе к делам Наттера, чем когда-либо. Но какая польза от этого для меня — или для тебя, если на то пошло, — если тебя убьют?

— Я не собираюсь быть убитым, шеф. Доверьтесь мне.

— Хорошо, Рэмбо. Но скажи мне вот что. Что подумает Сьюзен, когда услышит о твоей маленькой вечеринке в лесу вчера ночью? Скажи мне, что?

Фил криво посмотрел на Маллинза. Это тоже был хороший вопрос, но…

— Что вы имеете в виду про Сьюзен?

Маллинз захохотал, прихлёбывая кофе и одновременно выплёвывая табачный сок.

— Как говорится, с возрастом приходит и мудрость, верно? Не дури меня. У вас со Сьюзен что-то происходит; я могу это сказать, просто взглянув на неё. Она любит тебя, парень. И у тебя к ней то же самое, и даже не думай говорить мне иначе.

Это было так очевидно? Фил почти хотел, чтобы это было так. Но Маллинз устроил серьёзный допрос. Сьюзен устроила бы ад, если бы узнала, как глубоко Фил влез в эту неразбериху. И если бы она узнала о перестрелке прошлой ночью…

— Так как насчёт того, чтобы сделать мне одолжение, шеф? Как насчёт того, чтобы не рассказывать об этом Сьюзен?

— Я услышал тебя, — сказал Маллинз, улыбаясь. — А почему бы тебе не сделать одолжение мне, а?

— Что такое?

— Ты выглядишь хуже моей прабабушки на похоронах. Иди домой, хорошо? Поспи хоть немного.

Это была отличная идея. Фил встал.

— Спасибо за кофе; напомните мне никогда больше его не пить. Я позвоню вам завтра.

Фил направился к двери. Но прежде чем он ушёл, Маллинз остановил его, махнув рукой.

— О, Фил?

— Да?

— Сегодня ночью ты на работе?

— Да.

Маллинз усмехнулся.

— Постарайся тогда не убить больше десяти человек, ладно? Можешь это сделать?

Фил поехал домой в полной тишине. Утренний солнечный свет сиял, как большой клинок — раздражающий ятаган — через лобовое стекло. Только сейчас реальность стала очевидной. Вчера ночью он убил людей, много людей. Игл был убит. И его самого чуть не убили.

От всего этого адреналина у него теперь было похмелье. Он чувствовал себя нервным и злым. Две точечные головные боли зажужжали у него перед глазами, когда он ехал на Malibu по шоссе, и он мог поклясться, что его сердце всё ещё скакало после пережитого ужаса.

Когда он припарковался у пансиона и вышел из машины, он инстинктивно взглянул на окно Сьюзен. Её шторы были задёрнуты. Он понял, что она уже спит, и это его угнетало. Он хотел спать с ней, не заниматься любовью, а просто… спать. После безумия прошлой ночи он не хотел оставаться один.

«Я хочу быть с ней!» — подумал он жизнерадостно.

Может, ему прямо сейчас подняться к её комнате и постучать в её дверь? Должен ли он её разбудить? Она не будет возражать?

Это не имело значения; у Фила не было вариантов.

Когда он собирался подняться по лестнице в её комнату, из тёмного коридора послышался слабый звук.

Стон.

Фил обернулся.

Что-то сжалось прямо у его двери.

«Сьюзен?» — подумал он.

Нет, это была не Сьюзен.

Сгорбившаяся фигура снова застонала. Когда Фил понял, что это была Вики, и что-то было не так, он побежал по коридору, чтобы помочь ей.

Он опустился на колени; её рука протянулась.

— Боже правый, Вики! Что произошло?

Она была в сознании лишь частично, когда он помог ей встать. Её волосы были растрёпаны, одежда была разорвана, и когда Фил посмотрел ей в лицо…

«О, боже, нет…»

…он сразу понял, что её избили.

— Успокойся, — сказал Фил, осторожно смазывая порез у неё на лбу. — Всё не так плохо, как кажется.

Вики вздрогнула, наверное, в сотый раз.

— Это больно, Фил!

— Эй, я не доктор Килдэр. Алкоголь немного будет щипать.

— Немного? Иисус!

— Но ты же не хочешь, чтобы туда попала зараза, так что потерпи и позволь мне сделать это, — закончил Фил.

Крови было немного, а синяки не были слишком серьёзными. Однако было легко увидеть, что произошло.

«Ага, кто-то её избил, — заметил он. — Но почему?»

— Как ты сюда попала? — спросил Фил, накладывая пластырь на небольшой порез.

— Я шла, — сказала она.

— После работы в «Сумасшедшем Салли?»

Она неуверенно кивнула.

— Это уже кое-что, — Фил сел на край кровати, а Вики откинулась на диване, прикрыв глаза холодной влажной тряпкой. — Как ты себя чувствуешь? У тебя головокружение? Тошнота? Двоится в глазах или что-то в этом роде?

— В основном просто усталость, — пробормотала она и вздохнула. — Это была долгая ночь.

«Думаю, так и было, учитывая её работу. Для неё и для меня эта ночь была долгой».

— Ага, ну давай. Я лучше отвезу тебя в больницу.

— Нет, нет…

— Вики, это хорошая идея. У тебя могло быть сотрясение мозга или что-то в этом роде.

— У меня нет сотрясения мозга, — довольно раздражительно пожаловалась она. — Меня только что немного ударили, ничего страшного. Просто… — она снова вздохнула. — Просто позволь мне чуть-чуть полежать здесь. Хорошо?

— Хорошо, — сказал Фил.

На самом деле, это было нехорошо — что, если Сьюзен узнает, что она здесь? Что бы он сказал? Как он мог это объяснить? Но он не мог её просто выгнать. Произошло что-то серьёзное, и Фил хотел знать, что именно.

«Я просто дам ей немного успокоиться», — решил он.

Сегодня днём ​​перед работой у Сьюзен были занятия. Она может поспать на диване, пока Сьюзен не уйдёт на учёбу.

«Тогда я придумаю, как её вытащить отсюда».

— Итак, — он перешёл к следующему вопросу. — Что произошло?

— Это долгая история, Фил. Ты не хочешь этого слышать.

— Ты права, наверное, нет, но всё равно скажи мне. Твой муж сделал это с тобой?

Она расслабилась на диване, вытянув ноги. Её джинсы выглядели потрёпанными. Её блузка была разорвана; она слабо сжимала её рукой, но не очень эффективно. Фил мог видеть почти всю её грудь.

— С тех пор, как я вышла замуж за Коди, он как бы держал меня в резерве, — сказала она. — Он перестал заставлять меня заниматься как раньше проституцией.

— Другими словами, он сделал тебя выше остальных, — предположил Фил, вспоминая, как это работало на улице, когда он был в городской полиции. У сутенёров считалось престижным жениться на самых продаваемых женщинах и взимать с них ещё большую плату.

— Да, — подтвердила она. — Он оставлял меня для более серьёзных денежных мешков. Как бы то ни было, сегодня ночью после моего выступления в «Сумасшедшем Салли» он хотел, чтобы я трахнулась с тремя парнями и двумя танцовщицами-крикерами. У меня не было выбора. Если бы я этого не сделала, Коди выбил бы из меня всё дерьмо.

— Так кто же тогда выбил из тебя дерьмо?

Она остановилась, как будто чтобы что-то подавить.

— Господи, ты бы видел этих парней, это были три байкера, продавшие партию «ангельской пыли» к северу от Уэйнсвилля. Какие-то друзья Коди. Они только что хорошо распродались и были загружены наличными. Обстоятельства вышли из-под контроля довольно быстро; они все курили косяки и одновременно нюхали кокс.

— Плохая комбинация, — сказал Фил.

— Расскажи об этом кому-нибудь другому! Как бы то ни было, эти парни были извращенцами, и они начали избивать двух девушек-крикеров. Коди не возражает, если они не слишком сильно их бьют. Парни много платят, чтобы это делать. Но эти парни — дерьмо. Им пришлось очень сильно избить двух крикеров. Так что я начала кричать, а когда они не останавливались, я попыталась уйти.

— Значит, тебя избили трое байкеров?

— Нет, — сказала она. — Это был Друк. Он ударил меня и бросил обратно в комнату. Сказал мне, что я не должна позорить Коди перед его друзьями.

— Господи, — прокомментировал Фил. Потом взял на заметку. — Как получилось так, что Коди дружит с торговцами «ангельской пыли» из других городов?

Она пожала плечами.

— Они тратят много денег в клубе.

— Это единственная причина?

— Да. А что?

Она лгала?

Она что-то скрывала?

Фил не мог сказать. Может, она даже не знает, что Наттер — основной поставщик «ангельской пыли» в этом округе?

— Не знаю, — сказал он в конце концов. — Это просто кажется странным.

Вики громко, цинично рассмеялась.

— Это странно, Фил? Господи… Я могла бы рассказать тебе то, во что ты точно не поверишь!

— Попробуй.

— Просто забудь, хорошо? Я не хочу сейчас об этом говорить.

Фил посмотрел на неё.

«Так, может быть, это означает, что она захочет поговорить об этом позже?» — подумал он.

— Ты что-нибудь знаешь, Вики? С такими людьми ты всю жизнь смоешь в унитаз. Замужем за Наттером, работаешь в его стриптиз-клубе. Знаешь, ты для него просто вещь. Ты просто статус.

— Я знаю, — она снова невесело рассмеялась. — Дорогая шлюха. Белая королева крикеров.

— Так почему ты ничего не делаешь? Вся эта жизнь с крикером безумна. Почему бы тебе не бросить Наттера? Пойти в другое место, начать всё сначала и попытаться забыть всё это дерьмо?

— Фил, ты даже не понимаешь, что говоришь. Если бы я сделала это…

— Что? Он послал бы за тобой людей? Он убил бы тебя, если бы ты его бросила?

Она не ответила.

— Что ж, позволь мне сказать тебе кое-что. Он убивает тебя прямо сейчас, а ты даже не осознаёшь этого. Единственный способ улучшить свою жизнь — это уйти от него.

— Мне не нужна лекция, Фил, — устало сказала она.

— Тебе что-то нужно поменять, — настаивал он. — Пока ты находишься с Наттером и его толпой, ты никуда не денешься, кроме как вниз.

— Разве ты думаешь, что я этого не знаю! — она чуть не кричала. — Разве ты думаешь, что я не знаю, что со мной случилось! Вся моя жизнь была дерьмом с того дня, как ты уехал отсюда десять лет назад!

— Успокойся, — сказал он. — Я просто хочу, чтобы ты начала немного больше думать о вещах, о том, что ты собираешься делать со своей жизнью. И ты не можешь обвинять меня в своих проблемах. Да, я уехал из города, это правда, но я не тот, кто подсовывает тебе кокс в нос и заставляет танцевать в стриптиз-клубе и трахаться за деньги.

— Я знаю, — сказала она гораздо тише.

Фил перестал приводить доводы и позволил ей прийти в себя.

Затем он спросил:

— Так где был Наттер вчера ночью, когда всё это дерьмо происходило с тремя байкерами?

— Его там не было. Где-то — не знаю.

«Да, думаю, я знаю, — был уверен Фил. — Я думаю, может быть, твой дорогой муженёк отправлял своих крикеров на небольшую вечеринку в лес. На убийство Игла. Попытку убийства меня».

Но, конечно, он не мог ей ничего об этом сказать…

Он молча слушал тишину, глядя на неё. Он чувствовал себя беспомощным. Она больше не была частью его жизни; тем не менее он ненавидел её такой. Он ненавидел то, что Наттер делал с ней. Но чем он мог ей помочь?

«Ничем», — заключил он.

Единственным человеком, который мог ей помочь, была она сама.

— Послушай, мне очень жаль, что я пришла сюда, — сказала она. — Я не знала, куда ещё могу прийти. Мне лучше…

— Оставайся здесь, — сказал он. — Поспи на диване, пока отдохни. Ты можешь подумать, что собираешься делать позже.

— Спасибо, — прошептала она. Её голос затих. — Спасибо…

Потом она заснула.

Фил выключил свет, задёрнул шторы, затем незаметно разделся и лёг в кровать. Через несколько минут он тоже крепко заснул.

И видел сны…